По ту сторону поля с высокой травой

Недавно мы забрали мою малышку из роддома. Игорь широко улыбался за нас двоих. Все прошло не так хорошо и врачам пришлось повозиться. Они опасаются, что сложные роды могут повлиять на будущее крохи. Теперь я понимаю, что имела в виду тетя. Мне сказали, что нужно следить за девочкой и наблюдаться в поликлинике, при этом что именно может быть не так, они не сказали.

Чувствую огромную вину перед Игорем. Вину и благодарность. Его предложение в середине осени было таким неожиданным, что я сочла его розыгрышем. Игорь сказал, что дочь будет по всем документам его, а сам он готов закрыть глаза на мое прошлое. Правда он поставил два жестких условия:

Первое – он участвует в воспитании так как считает нужным.

Второе – я никаким образом не должна говорить ему о прошлом.

Последний пункт был самым трудным. В конце августа я получила письмо от Г. В то время я считала себя обреченной на одиночество и ответила. Мы переписывались до октября. Мне пришлось сделать выбор. Г. было жаль, но надеюсь он простит меня. А даже если и нет… Иногда приходится быть жестокой. Прощай романтика и весна, здравствуй лето и новая жизнь».

Лиска с трудом оторвалась от дневника. Она ощущала себя в каком-то дурацком сне, где на пыльную сцену выпрыгивает неряшливый клоун и кривляется так глупо, что непонятно плакать или смеяться. Получается, Игорь не родной отец?

Волна гнева начала подниматься откуда-то изнутри. Руки невольно сжались в кулаки.

– Да как он посмел так себя вести! – вспыхнул голос.

Ярость завладела Лиской. Она всегда слушалась и боялась отца. Мама учила любить и верить ему, что он всегда прав. А теперь? Она лгала! Они оба лгали!

Где-то очень далеко послышался звук волн и чей-то топот. Едва различимо, почти неосязаемо. Кто-то или что-то напоминало о себе тихим полусвистящим шепотком. Лиска ощутила смутное дежа вю, но не придала ему значения. Ярость требовала разнести все на мелкие кусочки. Разломать, порвать. Подождать родителей и высказать им все за долгие годы обмана. За одиночество и невнимание.

Лиска шумно выдохнула. Понадобилось немного времени, чтобы успокоится.

– Все еще хочешь спасти их от призрака? – съязвил голос.

Она долго думала прежде чем ответить:

– Я все равно люблю их…, наверное. Но я никогда им не прощу. Никогда! Я больше не позволю на себя кричать!

Несмотря за злость и обиду, Лиска чувствовала, что делает что-то плохое, читая дневник. Мама хранила в нем свои тайны в секрете ото всех. Даже от отца… Игоря. Дневник был очень личным. Ее хрупким миром. Нежной розой, на которую смотрят, но не трогают.

Лиска поняла, что не хочет никому говорить о находке. Она спомнила слова из дневника: «В любом случае я буду не одна. Со мной будет моя крошка». Мама любила ее и не позволила убить. Она была готова нести ответственность за новую жизнь. Лиске было очень трудно понять какого это быть матерью?

Когда-то в гости к соседке приезжала внучка с сыном. Девушка казалась маленькой Лиске очень серьезной и очень уставшей. Соседка тогда обронила слова: «растит одна», «дай Бог ей сил». Потом внучка уехала, а соседка взволнованно бегала к телефону.

Лиска представила свою маму такой же замученной. Внутри неприятно зашевелилась жалость. Руки машинально прижали к груди Вику. Поглаживая ее по мягким волосам, Лиска пыталась справиться с секретами маминого прошлого. Очень хотелось с кем-то поговорить, но она была одна. Как всегда.

– Мне обидно, Вика, – Лиска закусила губу, – обидно и непонятно. Почему она мне не сказала? Боялась мужа?

– Боялась ли? – спросила Лиска за Вику и тут же ответила.

– Любила ли она его? Или не хотела остаться одна? Представь, что мы с тобой остались одни и больше никого? Где-то далеко жили бы бабушки и дедушки и посылали деньги и немного еды. Но все хозяйство вели бы только мы с тобой. Я бы вела. А еще постоянно следила бы за тобой. Я должна маме. Наверное, и отц… Игорю тоже. Должна что-то такое, что нельзя отдать просто хорошим поведением.

Лиска умолкла, уставившись в одну точку. Голова вновь загудела. Желание проснулось с новой силой. Заставляло бросить дневник и заняться поисками лекарства. Лиска уже собиралась послушаться, но тут случайно заметила строчки о себе и мальчике в клетчатой рубашке.

Глава 13

Больше мама не ставила даты. Видимо, возвращалась к дневнику время от времени, записывая мысли и события.

«Дочь растет смышленой и любопытной. Только научилась ходить и вот уже пытается бежать. Пробежит немного, упадет, пробежит, упадет. Она не плачет. Пытается снова и снова, словно хочет понять предел на который способна. Задатки спортсмена! Иногда мне кажется, что она больше старается, когда я рядом. Будто очень хочет, чтобы ее заметили и похвалили. Игорь не видит этого, он недовольно цокает, когда малышка роняет табуретку или раскидывает игрушки. Игорь помогает, но…, наверное, он еще не смирился с мыслью, что воспитывает чужого ребенка. Нужно время.

В последнее время очень много суеты из-за переезда. Игорю дали квартиру. Не знаю, каким образом он ее добыл. Просто пришел однажды и объявил, что собираем вещи. Он давно хотел, чтобы мы жили отдельно от родителей. Видимо, мама слишком сильно закармливала его домашней выпечкой.

Я пока дома. Игорь много работает, говорит, что ситуация в стране не очень хорошая. Об этом талдычат и соседки на лавочке у подъезда. С опаской смотрят в будущее. Я же с мелкой в коляске стою в очередях и не жалуюсь. Какой смысл, если все равно ничего нельзя изменить? Благодаря родителям и Игорю в доме часто бывают хорошие конфеты, кофе, мясо и прочее. Откуда они это достают ума не приложу, я же потихоньку делюсь с соседками, а те иногда сидят с дочкой, давая мне возможность погулять. Хорошо живем. Тихо и мирно».

«Дочь все больше требует внимания. Плачет, если я слишком долго к ней не подхожу. В садик не ходим, сидим дома. У Игоря трудности на работе. Сейчас у всех трудности. Я пытаюсь по вечерам мыть полы. Как странно, еще вчера мы были единой силой, варились в одном бульоне, вместе строили новое будущее. А сегодня будущее показало нам большой кукиш. Забавно и страшно одновременно. И непонятно, что делать? После развала, все наши связи потерялись. Кто-то уехал, кто-то погиб, кто-то отвернулся. Вместе с новыми товарами в страну хлынула новая жизнь, в которой нам уготовано место на заднем ряду. Я пытаюсь хоть что-нибудь посылать родителям. Игорь недоволен, но не возражает. Пытается понять.

Последние дни он раздражен больше обычного, кричит на меня и дочь. Потом неуклюже просит прощения. Иногда пропадает до утра с приятелями. Возвращается домой пьяный. Один раз приволок какого-то типа бандитского вида. Рожа в шрамах, сам лысый. Я молча стерпела. Уж если в голову Игорю что взбредет…. На следующий день тип ушел, а после у нас появилось немного денег, да еще и новый телевизор. Игорь велел никому не говорить, а мне что? Подружек не осталось, делиться особенно не с кем. Потом смотрела новости. Показывали фото того мужика. Сказали, погиб в криминальной разборке».

«Г. написал. Письмо принесла мама. Она навестила меня в выходной и бросила конверт, словно там была змея. Кричала, возмущалась. А я разве виновата, что Г. вдруг вспомнил обо мне? С трудом убедила, что уничтожу письмо. Конечно, не удержалась»

«Помню тот день, когда мы расстались, и я уехала в автобусе. Я долго жалела. Жалею и сейчас, что прочитала письмо.

Г. переехал обратно в Ленин… Санкт-Петербург. Никак не привыкну к новому названию. Переехал и хочет встретится. Зачем? Столько времени прошло. О чем нам говорить? Я обещала Игорю забыть о прошлом, так и сделаю. Уничтожу письмо!»

«Дура… какая дура. Он указал свой телефон, и я позвонила. Зачем? Зачем встретилась с ним в парке, зачем жаловалась на Игоря? Да, может, он иногда перегибает палку и ведет себя слишком грубо с дочерью. Он признал ее и имеет полное право воспитывать, как пожелает. Я сама пошла на такие условия. А Г. он другой. Такой же тихий и спокойный, но более уверенный в себе. Конечно, я не рассказала ему про дочь. Он упомянул вскользь, что развелся и воспитывает сына. Сказал, что если нужна помощь, могу обращаться, что мы друзья. От него так веяло спокойствием, словно я оказалась опять на берегу океана в безветренную погоду».

Следующую запись Лиска прочитала особенно внимательно:

«Прошел год. Мы не общались с тех пор как расстались в парке. Куча хлопот по хозяйству и работа не давали продохнуть. Спасибо тете Але за посылки из деревни. Но все равно, на одежду, врачей и обувь едва наскребали. Игорь увлекся новым делом. Что-то там с компьютерами, даже купил машину. Я было заикнулась об игрушках и одежде для дочери. Что неплохо было бы и самим обновить гардероб, на что Игорь раздраженно сказал мне не лезть куда не просят. Машина нужна для работы и командировок, а у дочери и без того есть неплохие игрушки. Старые, но добротные.

Правда потом все-таки достал где-то трехколесный велосипед. Он так понравился крохе, что она с восторгом гоняла по двору. Я прицепила ей цветные катафоты.

Вчера я была дома, стирала и гладила. Бегала к окну следить за дочкой. Двор стал хуже, на лавочках вместо бабулек сидели молодые ребята, говорившие исключительно матом. Иногда шатались забулдыги. Игорь сказал, что таковы реалии новой жизни и дочь должна к ним привыкать. Он часто отпускал ее одну, но приказывал: со двора ни шагу! Она в страхе кивала. Дочь хорошо его слушалась. Но не думаю, что из-за любви или уважения, скорее из-за страха.

В общем, подбежав к окну в очередной раз, я увидела, что она спорит с каким-то мальчиком в клетчатой рубашке. А потом вдруг они помчались к арке. Лиска была той еще фантазеркой и часто увлекалась. Могла позабыть обо всем на свете. Я бросилась вниз, забыв прикрыть дверь.

Дочь стояла рядом с каким-то мужчиной в пальто и шляпе. Рядом ухмылялся мальчик в клетчатой рубашке. И когда я поинтересовалась в чем дело, мужчина обернулся. За год Г. изменился. Похудел и казался еще выше. От него исходил удивительный сладковатый запах одеколона. Я глупо улыбнулась. Он тоже. Оказалось, Лиска наехала на него, поспорив с мальчиком кто быстрее доедет до улицы. Я велела ей отдать стеклышки в наказание за непослушание. Кажется, она сильно обиделась. Не уверена, что я тогда была права. Я хотела выглядеть настоящей матерью. Строгой, но справедливой. Возможно, будь на месте Г. другой человек, я бы просто извинилась, и мы ушли, но… Лиске будет урок. Отец сказал со двора ни шагу! Он наказал бы сильнее.

Мы с Г. перекинулись словами. Недолго. Я боялась, что кто-то может увидеть нас вместе и сказать Игорю. Оказывается, Г. соврал, и мальчик сын его погибшего брата. Г. пытается сладить с пацаном и переделать его скверный характер. Они много времени проводят вместе.

Потом мы снова попрощались. Надолго ли?»

– Так она виновата или нет? – спросил голос, – она должна была встать на твою сторону.

– Должна была, – согласилась Лиска, – просто… не знаю. Почему-то сейчас мне кажется, что мама не так сильно виновата, как я думала. То есть, вроде и да и нет….

Понимая, что сейчас запутается, Лиска устало протерла глаза. Злость на маму все еще дремала глубоко внутри. Но сейчас, Лиска пыталась найти оправдание маминому поступку, чтобы хоть как-то усмирить обиду.

«Лиска пошла в школу. Наступило счастливое и в то же время ужасное время. Уроки легли на меня. Игорь подолгу пропадал, домой приходил только ночевать. Пару раз я чуяла от него чужой парфюм. Иногда муж проявлял внимание, иногда кричал на дочь. Он пытался показать ей свое видение мира: жестокого, депрессивного, где нужно быть самостоятельной и смелой. Где надо уметь давать отпор. Отчасти я была согласна. Лиска же с каждым днем замыкалась все сильнее. Она помогала по хозяйству, ходила за хлебом и убирала комнату. Но делала все не по желанию, а боясь наказания. Так не должно было быть. Я пыталась сгладить острые углы, но получалась нечасто. Мы с Игорем все больше удалялись друг от друга.

А потом к Лиске в первый раз пристали. Конечно, в школе часто выезжают на тех, кто не может постоять за себя. Замкнутая Лиска была как раз такой. Слабой и робкой. Однажды, она сказала, что ее дразнят за запах духов и проблемы с речью. Мы ходим к логопеду, но пока не достигли желаемых успехов.

Как-то раз в порыве нежности, Игорь вручил мне духи. Аромат так себе, но я была рада – нечасто он баловал подарками. Он сказал, что хочет, чтобы от его девочек пахло одинаково. Чтобы он, как самец стаи всегда знал, что кто-то из них рядом. Я выполнила его просьбу. А теперь получается, что заставила Лиску страдать.

Однажды, дочь, заплаканная пришла домой. Она рассказала о хулиганах, которые к ней пристают. Я решила вмешаться и пошла в школу. Пожаловалась на ребят. Потом ушла на работу. Спустя пару дней Лиска умудрилась порвать портфель. Она не хотела говорить, что случилось. Сказала, что упала, но думаю без Игоря тут не обошлось. Он все время говорил ей, что пора самой уметь защищать себя.

Еще через несколько дней меня вызвали в школу. Лиска принесла записку от учителя истории. Я очень удивилась, а когда пришла после занятий и вошла в кабинет…. Надо было сразу убежать, вспыхнуть, накричать, но я не смогла. Г. виновато улыбался. Ему так шел новый костюм. Он сказал, что видел меня в школе. Узнал в каком классе учится Лиска и передал записку. Он и не надеялся, что я приду. Я рассказала, что жаловалась на хулиганов, он признал, что один из них – его приемный сын. Что он провел с ним беседу и позвал меня, чтобы хоть как-то загладить вину. Я сказала, что он мне ничего не должен.

Мы говорили ни о чем и обо всем сразу. Он признался, что еще помнит день, когда мы расстались. Я будто перенеслась в пору юности. На душе пели птицы, хотелось говорить и говорить, хотелось вновь окунуться в океан спокойствия, хотелось забыть о проблемах».

«Не спала всю ночь. Думала, смотрела в потолок. Игорь довольно храпел рядом. От него еще исходил запах алкоголя. Я почему-то относилась к этому спокойно. Как к вынужденному соседству. Вспоминала как он признался, что любит меня, что возьмет и меня и дочь, что будет заботится. Последнее время мы часто ссоримся у нее на глазах. Неправильно так. А он словно нарочно громче кричит.

Но разве хорошо, что лежа рядом с мужем, я думаю о другом мужчине? Встреча в школе что-то зародила в душе. Всколыхнула старые переживания. Мне бы следовало забыть, жить дальше и выбросить бумажку с телефоном, которую мне еще четыре года назад вручил Г. Вместо этого я два раза ему звонила и два раза мы гуляли в парке. Ничего особенного, просто бродили и говорили о жизни. Я жаловалась, он слушал и кивал. О себе говорил мало. Наверное, мне просто надо, чтобы меня кто-то выслушал. Подружек то у меня нет, а соседка хоть и добрая женщина, но всегда была на стороне Игоря.

На прощание Г. поцеловал мне руку. Сказал, что это дружеский жест, не может же он мне жать руку, как мужику. Что я творю? Зачем лечу на огонь? У меня отличный муж. Пусть орет, пусть иногда пьет, зато работает и заботится о нас.

С этим пора заканчивать. Завтра я позвоню и скажу, что больше мы не увидимся. Что это неправильно, что…».

«Взяла отгул на работе и провела его вместе с Г. Пока дочь была в школе я сидела с ее будущим учителем на кухне его квартирки и пила чай. Мы просто пили чай… какое забавное оправдание. Ведь по сути это измена, пусть и не физическая. Я не говорила Г. что думаю о нем, он не говорил, что думает обо мне. Я видела в нашей беседе тот семейный идеал, к которому всегда стремилась. Он спрашивал про Лиску, я говорила, что у нее нет друзей, что ее избегают и общается она только со своей куклой Наташей. Г. предлагал обратиться к психологу, говорил, что может помочь, но я знаю, что Игорь будет против. Он вообще постоянно косится на Наташу и грозится ее выкинуть. Этого Лиска точно не переживет.

Тогда Г. рассказал про лагерь. После третьего класса родительский комитет хочет вывести детей на лето. Мест не много, но Г. обещал похлопотать. Лагерь мог помочь Лиске найти новых друзей. Я обещала подумать. Отправить дочь совсем одну, пусть и под присмотром воспитателей… готова ли она к этому?»

«Поговорила с Игорем о лагере. Упомянула вскользь, что это неплохая школа жизни и мы бы могли побыть с ним вдвоем. Игорь порадовался и сказал, что даст денег если поездка недорогая. Правда перспектива быть рядом все лето его не очень порадовала. Кажется, у него кто-то есть. Я чувствую тяжесть на сердце, но разве я сама святая? Кто я такая, чтобы осуждать его? Быт превратил меня в зачуханную мамашу, разгребающую домашние авгиевы конюшни. А у него на работе наверняка есть незамужние профурсетки. Игорь, несмотря, на небольшое брюшко все еще выглядел соколом».

«Мы с Г. целовались. Я заходила к нему в кабинет после уроков. Все вышло случайно, я зацепилась о доску, он помог освободится, мы стояли слишком близко. Я чувствую себя погано, но в тоже время душа ликует.

Кажется, нас могли видеть. Не дай Бог по школе поползут слухи. Не дай Бог об этом узнает Лиска или Игорь. Я теперь понимаю, что чувствовала Лариса в «Бесприданнице». Мысль развестись с Игорем и выйти за Г. промелькнула светом заходящего солнца. Нет, это невозможно. Это как предать дважды. Но и встречаться с Г. за спиной мужа тоже неправильно. Что же мне делать?»

«Мало мне одних терзаний! Случайно услышала разговор ребят в школьном дворе, что хулиганы все еще обижают Лиску. Почему она ничего мне не сказала? Боялась Игоря… ну конечно же… я плохая мать. Я должна была больше времени уделять дочери, но забросила ее ради себя. Я осторожно спросила ребят не знают ли они кто еще поедет в лагерь и те с удовольствием разболтали. Боже, что же я наделала?

Говорила с Г. но тот заверил, что Серый, как он его назвал, не посмеет пристать к моей дочери. Я поделилась страхами, Г. пытался меня успокоить. Лагерь был плохой идеей. Но как я скажу Игорю, что передумала, если деньги за поездку уже внесены? Солгать? А вдруг, он «взорвется» и пойдет качать права? В родительском комитете скажут, что от поездки отказалась мамаша. Как я оправдаюсь? Нет, похоже, дочери все же придется ехать».

Лиска не веря своим глазам, смотрела на дневник. Серый не просто сын учителя, он сын учителя, с которым мама…

Гнев стучал в висках. Лиска сжала пальцы в кулаки. Попытка оправдать маму разбилась осколками, обнажив острие ненависти. Если бы не она! Тварь! Она думала только о себе! Ненавижу! Ненавижу!

Перед глазами бегали точки. Хотелось разодрать дневник, швырнуть о стену посуду, уронить шкаф. Хотелось крушить и ломать. Душить и пинать! На глазах проступили слезы, стало душно. Лиска чувствовала, что свет меркнет. Повсюду прыгали белые точки. Лиска не выдержала и громко заорала, выплескивая накопленную обиду. Правда ядовитой змеей кусала живот и голову. Мысли путались. Лиска машинально прижала Вику к груди. Кукла казалась странно холодной и в то же время родной, единственной кто не придаст. Лиска гладила Вику по волосам и сотрясалась в рыданиях.

***

Лиска выпила залпом стакан воды. Обида немного отпустила. Что-то внутри подсказывало, что нужно продолжать читать. Подавив отвращение, Лиска перелистнула страницу.

«Прошла неделя. Вчера Лиска говорила со мной бодрее чем обычно. Я мало что успела узнать за пять минут – за Лиской уже образовалась очередь. Детям разрешали звонить родным только раз в день вечером. Главное, что дочь не просилась обратно. Это же хороший знак?

Игорь часто ночует на работе. Он говорит, что новый проект отнимает много сил и времени. Я вижу, как он отводит глаза. Все и так ясно. Я же провожу время с Г. Мы гуляем и разговариваем. Иногда он позволяет себе меня поцеловать, но дальше мы не заходим. Думаю, так даже лучше.

Я делюсь мыслями о наших детях. О том почему они не ладят, Г. признает, что у сына куча комплексов. Ему тринадцать, и он боится девчонок. Не знает, как подойти, как заговорить. У него проблемы с учебой из-за плохой памяти. А еще Г. сказал, что больше всего Серый стесняется того, что до сих пор… кхм… мочится в постель. Г. говорит, что из-за этого Серый и показывает всем свою силу, чтобы не дай Бог никто не узнал о его слабости. Я его понимаю, но… как же моя Лиска? Она то чем виновата перед ним?».

«Прошла еще неделя. Лиска не позвонила. Как назло, Игорь был дома. У него случился приступ нежности, и я не могла уехать. Не то, чтобы дочь для меня не важна… нет… Боже, зачем я оправдываюсь перед собой? Да, в те два дня я выбрала мужа. Не знаю почему. Обрадовалась, что он снова стал думать обо мне? Испугалась, что из-за отказа он отвернется или вообще уйдет? Я не знаю. Наверное, все вместе. Ненавижу себя за нерешительность. Ненавижу, что успокоила себя насчет Лиски. Она в лагере, под присмотром. Что плохого случится? Ненавижу, что все время думала про Г.

На третий день я поехала в лагерь. Лиска сидела подальше ото всех и гладила голову куклы. На вопросы не отвечала. Отворачивалась. Я попыталась что-то узнать у директора. Мне сказали, что Лиска сломала и сожгла свою куклу. Быть этого не может! Никогда не поверю. Да она не разлучалась с куклой никогда. Разговаривала с ней, играла. Кукла была ее лучшей подругой и тут… сломала и сожгла. Нет.

Я попыталась еще раз поговорить с дочкой, но она замкнулась в себе. Сидела и гладила голову. Снова и снова. Честно говоря, выглядело немного жутковато.

А потом, кто-то из ребят рассказал мне про Серого. Я хотела возмутиться! Немедленно увезти Лиску домой. Немного остыв я поняла, что нельзя рубить сгоряча. Г. говорил, что Серый как-то раз видел нас вместе. Зная скверный характер мальчишки… да и как я объясню Игорю, что вернула дочь назад? Вдруг Лиска расскажет про куклу? Так или иначе история с Г. всплывет. Нет, тут надо все обдумать».

«Поговорила с Г. Рассказала о Сером. Вместе решали, что делать. Г. сказал, что попробует достать через знакомых справку. Мол, у Лиски тяжелая простуда и придется ее забрать в город. Такой вариант мне нравился. Он не вызывал ненужных подозрений.

А потом… Г. попросил меня никому не рассказывать о том, что натворил Серый. Можно подумать я бы сказала! Я впервые взглянула на своего «друга» по-другому. Моя… его дочь подверглась насилию! Плевать, что он не знает о ней. Да как он только осмелился предложить такое?!»

Часть листов были выдраны. Следом шла запись:

«Запах больницы, наверное, впитался в кожу. Хлорка чудится везде, даже на улице. Я подолгу сижу возле Лискиной кровати. Каким-то чудом Игорь выбил для нее отдельную палату. Врачи постоянно проводят тесты, дают лекарство, разговаривают с дочкой.

Игорь долго изрыгал проклятия. На меня, на лагерь, на дибила-директора. Как же так получилось, что никто не заметил и не остановил?

Игорь как мог все уладил. Лиска ничего не помнит про лагерь. Врачи говорят, что это к лучшему. Они пытаются достучаться до разума дочери.

Лиска молчит и смотрит куда-то в сторону, словно видит то, что не доступно нам. А если и говорит, то без эмоций. Как робот. Врач посоветовал нам купить куклу взамен сгоревшей. Игорь нашел точно такую же. Кажется, дочке нравится. Господи, верни ее мне. Верни мою дочь!»

«Снова звонил Г. С момента последней встречи он боялся смотреть в глаза. Спрашивал, как дочь. Мы холодно поговорили. Когда он попросил не говорить никому о Сером я повесила трубку. Ничтожество! Какой я все-таки была дурой, что пошла на поводу чувств. Если бы я была верной женой и матерью, Лиска бы не пялилась в потолок, как безвольная кукла.

Она очень привязалась к новой игрушке и назвала ее Викой. Врач сказал, это хороший знак. Стресс оказался слишком сильным для дочери. Она долго копила в себе все плохое за много лет. А потом сознание нашло выход. Ой, не буду об этом. Конечно, никто не увидит дневник, но лучше от греха подальше о ТАКОМ не писать. Очень повезло, что все пошли навстречу».

«Лиска медленно идет на поправку. Врач категорически запретил рассказывать о том, что случилось. Болезнь дочери сплотила нас с Игорем. В свободное время он теперь не пропадает с «друзьями», а сидит рядом с Лиской. Он стал более внимательным, отпускает меня отдыхать. Хотя с тех пор как все случилось мне пришлось уйти с работы. Свободного времени теперь много, и я не устаю так сильно, как раньше.

Лечение требовало дорогих лекарств. Чем-то помогли друзья, чем-то обеспечила клиника. Все равно, пришлось продавать вещи. Игорь даже говорил о машине, но я знаю, как много она для него значит. Как долго он ее хотел. Нет. Он и так многое сделал. Так, что мне пришлось пожертвовать старые фамильные серьги. Этого хватило.

О Г. я забыла, а он не напоминал о себе, видимо убедился, что история не всплывет. Мог бы и не переживать.

Лиска возвращается к нормальной жизни. Она стала замкнутой и молчаливой, но нам обещали, что это временно. Она ни на секунду не расстается с куклой. Врач пояснил, что так работает защитный рефлекс подсознания. Пока что Вика идет Лиске на пользу. А потом нужно потихоньку разлучать их с игрушкой».