Ретенция

– Да отдам я вам семена, – произношу я нарочно небрежным тоном. Мои губы тянутся к ней. Лицо Раварты расслабляется, и жаркий поцелуй подкрепляет мои намерения. Мы проходим в спальню, я аккуратно обхватываю талию Раварты. От стены напротив окна сочится зеленоватый свет аквариума. Внутри распласталось что-то вытянутое. Живое.

– Что это? – спрашиваю я, выдвинувшись к аквариуму.

– Это Леопольд.

На небольшом бревне лежит миниатюрный дракон с заострённым загривком. Чешуйчатый рельеф блестящей кожи выдаёт его принадлежность к пресмыкающимся.

– Это ведь игуана, так?

– Ага, – произносит она, и юбка слетает с её стройных бёдер. Я кидаю последний взгляд на дракона, перед тем как вернуться к возлюбленной. Глаза Леопольда чуть прикрыты и выражают надменное презрение ко мне и ко всему вокруг. Отгоняю от себя этот образ и спешу к Раварте. Ночь обещает быть полной дивных ощущений.

Оранжевый сноп света пробивается сквозь веки. Я чувствую рядом с рукой горячее тело Раварты. Она ещё дремлет. У неё нет столика с часами. Я сползаю с кровати и лезу в карман брюк за коммуникатором. На часах 6:38. Подхожу к аквариуму со спящим Леопольдом, потом возвращаюсь обратно в постель и нежно провожу пальцем по плечу Раварты, аккуратно спускаясь к талии и бёдрам. Она спит. Мне хочется, чтобы мы были вместе всегда, но что-то внутри меня говорит, что нам могут помешать жить вместе. И тут меня внезапно осеняет. Я же ведь ничего не рассказывал Раварте о Кристини. Вот один из камней преткновения. Остаток утра я лежу и думаю, как аккуратно сообщить Раварте о том, что я ещё окончательно не порвал с Кристини.

Когда она просыпается, мы вместе идём в душ, затем на кухню.

– Откуда у тебя игуана? – завожу я разговор, пока она возится с готовкой.

– Купила у знакомой из зоопарка. Есть любители, которые держат животных дома. Леопольд тогда повредил себе бок. Его прокусил варан. Я взяла выходить, да так и оставила себе.

– А откуда ты знаешь сотрудников зоопарка, – продолжаю я удовлетворять своё любопытство.

– А, Марту… она тоже в восстановителях… Кстати, игуана настоящая, негибридная… абсолютно природная…

– Интересно… И много кто ещё в восстановителях?

– Да… Я поняла, ты хочешь узнать, кто ещё из Корпорации работает с нами, – произнося это, она звонко стукает металлической ложкой по дну моей тарелки, накладывая горячую овсяную кашу, неестественно густую и крахмалистую.

– Да, хочу. Я ведь вправе знать, кто со мной по одну сторону баррикады, – подчёркнуто спокойно говорю я.

– У нас достаточно людей отовсюду. Из Корпорации есть ещё несколько человек… С двоими знакома лично, Тод знает даже кого-то из начальников отдела.

– Даже так? – удивляюсь я.

– Конечно! А ты думал, что один в такой ситуации? У многих родственники мучаются от аллергии. Люди и рады бы уйти из Корпорации, но эти сволочи захватили все рынки…

Она говорит это настолько искренне, что эта проблема начинает казаться мне и правда вселенски важной. А ведь раньше я так глубоко никогда не задумывался над тем, что творится в Аридафии. Слишком сильно мой мозг был сдавлен под прессом учёбы и работы.

– Понятно, – говорю я.

Смотрю в окно. Отсюда хорошо просматривается ДНК. Лучи солнца золотистыми бликами причудливо отражаются на звеньях кольца, венчающего башню Корпорации. Самое время признаться Раварте в моих отношениях с Кристини.

– Послушай, – робко начинаю я, когда она садится напротив и запускает ложку в тарелку. – Я тебе должен кое в чём признаться. Эм… в общем, когда мы с тобой начали тесно общаться, у меня была другая…

Раварта широко распахивает глаза. Её рука больше не шевелит ложкой в тарелке с овсянкой. Она молчит. Нужно закончить фразу.

– Вернее, я уже не встречался с ней, хотел порвать, но не успел…

– И что сейчас? Ты с ней порвал? – пальцы её правой руки сжимаются в кулак.

– Не совсем, я избегаю её… С ней непросто порвать… У неё непростая мама… Но я обещаю тебе сделать это в ближайшее время.

– Кто она? – выпаливает Раварта, ударяя кулаком по столу.

– Кристини Инваритте…

– Дочь Альбертине Инваритте? – с удивлением и ужасом в глазах спрашивает Раварта.

– Да.

Я рассказываю всё с самого начала, чтобы скинуть эмоциональный груз с плеч. Раварта слушает. Каша стынет. Видимо, сегодня мы оба останемся без завтрака.

– Послушай, Рав, я не знаю, как тебе это доказать, но ни одна из женщин не интересует меня так, как ты.

– Я верю, – она улыбается, хотя изумление всё ещё читается в каждой мимической мышце её лица.

– Как я тебе уже сказал, наш с Тодом начальник Пош ещё постоянно зудит над ухом насчёт семейных ценностей… Я даже не знаю, как теперь быть.

– Знаешь, – внезапно её голос становится уверенным, – я придумала. Альбертине же входит в шестёрку самых влиятельных людей Корпорации. Мне, конечно, противно это говорить, но сейчас нельзя ничего портить. Тебе лучше подыграть ей.

– Что? – теперь моя очередь с изумлением таращиться на Раварту.

– Разумеется, никаких близких контактов! Максимум поцелуи в щёку! – быстро добавляет она, заметив выражение моего лица.

– Тод сказал, сейчас нам нужно время, чтобы перебросить силы…

– Какие силы?! – я подаюсь вперед, наклонившись над столом.

– Он сам всё расскажет, когда ты принесёшь семена. Он ещё не очень доверяет тебе.

– Отлично! Я ему должен, а он мне нет… А вы хорошо придумали, – заставляете людей стать частью вашей преступной схемы, и никто уже никуда не денется.

– Не смей говорить так! – рявкает Раварта и вскакивает с места. – Разве это преступление! Верхушка «Плазмиды» – вот главные преступники!

– Хорошо-хорошо… успокойся, – я встаю, кладу руку ей на плечо и нежно провожу по нему ладонью.

Боковым зрением вновь замечаю башню ДНК. Надпись PLASMIDA выглядит зловеще. Желудок сжимается в комок.

– Так вот. Придётся подыграть дочурке этой богатейки… Не рви пока с ней… Но и не заигрывай слишком…

Раварта садится обратно за кухонный стол, я следую её примеру.

– Я постараюсь…

– Трэй… – она пристально смотрит на меня.

– Да?

– Прости, что так нужно…

– Я всё понимаю. Главное, что мы с тобой.

– Да…

– Однажды это закончится.

– Обязательно… – Она смотрит на меня, затем переводит взгляд в окно. – Я сегодня уеду, в субботу встретимся здесь же и поедем вместе.

– Ты будешь с восстановителями?

– Не совсем. Вернее да, с другой их частью. Я поеду на окраины, на производственную базу… Туда мы тебя позже свозим.

– А я могу тебя спросить, когда ты уезжала до этого – ты где жила?

– У Тода.

– Я думал, это квартира Тода… она же корпоративная…

– Нет, у Тода квартира неподалёку от лагеря, там, где ты был вчера… Эта квартира – Мэтью, он тоже с восстановителями. Работает в Корпорации, в отделе по испытанию линейного оружия. Он живёт с женой, а ключи отдал мне на время…

– Ясно, – не уверен, что меня удовлетворяют эти ответы. Раварта умеет скрывать секреты. Это я уже заметил. Я даже пока не хочу знать, о каком линейном оружии идёт речь. Я прижимаюсь к её плечу, вдыхая удивительный аромат. Кажется, будто она вся им пропитана. Руки не хотят отпускать её плечи, но пора идти. Я выхожу из её квартиры, иду к себе, переодеваюсь в свежую одежду и безвольно иду на работу.

Каково Раварте знать, что я ещё с другой женщиной? Вероятно, она так сильна и мудра, что может спокойно воспринимать ситуацию. А может, она не так уж сильно любит меня? Да и можно ли называть это словом «любит»? Возможно, у неё просто привязанность, не более того. И тут я осознаю, как сильно я сам втянулся во всё, что связано с Равартой. Неужели я?.. Мне страшно об этом думать. Любить – это страшно. Отец бросил маму, или что там у них произошло, я точно не знаю, но одно верно – они уже никогда не будут вместе. Когда умер мой отчим Дэйв, она потеряла себя всю, словно спустила душу куда-то в глубокий погреб и навсегда заперла там. Любить не страшно, страшно оставаться без того, кто стал для тебя смыслом жизни.

Весь этот и следующий день я готовлю себя к получению новой информации, стараясь не перегружать мозг ничем новым. Иногда в голове всплывают слова Тода о новой разработке. Откуда ему про это знать? Мне хочется у него спросить прямо в лаборатории, но это был бы самый необдуманный поступок в моей и без того наиглупейшей ситуации. Надеюсь, в субботу я получу ответы на все свои вопросы.

Дни пролетают относительно быстро. В субботу с утра я встаю пораньше и разминаюсь, делая комплекс упражнений для разогрева. Тод обещал начать тренировки сегодня, нужно подготовиться. После завтрака я иду в исследовательскую, достаю из ящика стола пакетики с семенами и аккуратно отсыпаю понемногу из каждого на бумагу. Этот микрозапас я оставляю для себя. Большую часть я сегодня передам восстановителям.

Подписав все семена, я прячу их в потайной ящик стола. Экран коммуникатора по строчкам собирает сообщение от Раварты о том, что она уже ждёт внизу у дома. Запихиваю бумажные свёртки с семенами в рюкзак и спешно одеваю ботинки. Дойдя до двери, я вдруг вспоминаю, что хотел взять ещё шорты и футболку для тренировки. Возвращаюсь в комнату и кладу их в основное отделение рюкзака. Кеды утрамбовываю в заднюю полость. Теперь я полностью экипирован.

Глава 10

Выйдя из такси, Раварта резко сворачивает направо и ведёт меня вокруг дома по узким улочкам. Наши фигуры описывают большой круг на карте города и только потом, вернувшись в исходную точку, мы заходим во двор.

– Ты готов сегодня? – спрашивает она на ходу, глядя мне в лицо, не сбавляя темпа.

– Думаю, да…

– Одежду сменную взял? – спрашивает она, когда мы проходим мимо окна, полностью закрытого огромным металлическим листом.

– Ага.

– Отлично! Будет жарко.

Внутренне готовлюсь ко всему. Мы доходим до концевого корпуса того же дома, спускаемся в цоколь, где нас встречает сторож лагеря Плодородия Горан. Он сегодня обнимает нас обоих. Кое-что явно поменялось в его отношении ко мне. Мы проходим сквозь светлое помещение, затем длинный коридор, пока наконец вновь не оказываемся там, где обычно работают восстановители. Сегодня их значительно меньше, но есть и новые лица, совсем молодые парни. Возможно, кто-то из них – мой ровесник или даже младше. Я здороваюсь со всеми. Тод и Нори подходят ко мне. Тод напряжён, как всегда, но старается изобразить приветливость. Нори, напротив, добродушно улыбается. Её глаза излучают заботу.

– Эм, я тут принёс семена, – произношу я, смущенно скривившись, и делаю вид, что полностью сосредоточился на поисках очередного пакетика семян на дне рюкзака.

– Это чудесно. Давай их сюда скорее.

Когда я извлекаю все пакетики, Нори протягивает руки вперёд. Её рот слегка приоткрыт, а лицо выражает благоговение, трепет, удивление и множество других эмоций, которые сливаются в охватившее ее потрясение.

– Тод, давай бинокуляр, скорее.

– Нори, он уже готов.

Тут я замечаю на втором столе прибор, похожий на микроскоп, но чуть крупнее и с другой системой линз. Нори и Тод следуют к нему. Я иду следом. Нори кладёт на столик под линзами сперва несколько семян из одного пакетика, затем из другого. Внимательно разглядывает.

– О Боже, неужели это те самые? – с придыханием произносит она. Вокруг неё собираются другие члены Плодородия.

– Трэй, они прекрасны, – наконец заключает она, отрывая глаз от линзы бинокуляра. – Я не знаю, как тебе это удалось, но это самое чистое, что я когда-либо видела. Думаю, что генетический анализ это только подтвердит.

В этот момент Раварта подскакивает ко мне, обнимает и целует в щёку. Я чувствую на себе недовольный взгляд здоровяка Тода. Нори встаёт со стула, подходит ко мне и тоже обнимает.

– Идите все сюда, – дружелюбно подзывает она остальных членов Плодородия. – Давайте же все обнимемся в этот светлый день.

Тод медленно тащится в нашу сторону, Абиг подскакивает первым и утыкается носом мне в затылок. Через несколько секунд вокруг меня клубок из сплетённых рук. Становится жарко.

– Всё, довольно сантиментов, – отрезает Тод, и все расслабляют объятия. – Пора тренироваться, – произносит он. Толпа рассасывается, Раварта, не переставая улыбаться, смотрит в мою сторону. Я прохожу вперёд.

Тод и ещё трое ребят, которых я в прошлый раз не видел, ведут меня мимо всех столов к самой дальней стене. Там висит бордовое полотнище с надписью «Природа помнит всё». Обернувшись, я бросаю взгляд на Раварту. Она уже стоит рядом с Нори, держа что-то в руках, но при этом не перестаёт смотреть на меня, теперь лишь сдержанно улыбаясь. Я разворачиваюсь и устремляю взгляд вперёд, успев подумать: «А кто у них тут всё-таки главный, Тод, Нори или кто-то ещё?»

Тод отодвигает ткань, и за ней открывается проход в ещё один зал. Из-за отсутствия столов он кажется более просторным, но на самом деле он такой же, как и предыдущий. «Есть ли конец у их логова?» – посещает меня мимолётная мысль. Тод проходит первым, я следом за ним, трое ребят задерживаются позади, задвигая за собой ткань-мембрану.

Вдоль правой стены, чуть дальше от входа, метрах в пяти, стоят высокие металлические шкафы. Узкие двери каждого из них в верхней части изрезаны полосками перфорации. Что бы там ни хранилось внутри, ему нужен свежий воздух. Я думаю, что там семена или что-то такое, но глаза у меня лезут на лоб от удивления, когда Тод открывает тяжелую дверцу. Шкаф забит стволами. Их серебристая поверхность зловеще бликует в свете круглых плоских ламп, придавленных к самому потолку. Тод что-то проверяет в шкафу.

– Эээ, это?.. – я пытаюсь сообразить, что сказать, но слова не собираются в стройную фразу, я лишь мычу. Единственное оружие, которое я держал в руках, – старое охотничье ружьё деда. Хотя признаюсь, стрелял я когда-то очень даже неплохо. Зрение я унаследовал от деда – он хорошо видел всю свою жизнь и никогда не носил очков.

– Мы будем стрелять? – осторожно интересуюсь я.

– Не сегодня, – произносит Тод и с громким лязгом захлопывает дверцу. У меня на секунду закладывает правое ухо. Внутри свистит. – И вообще, надеюсь, что стрелять не придётся. Никогда, – добавляет Тод.

Я растерянно киваю.

– Советую переодеться. Шмотки можешь кинуть на скамейку там, в дальнем углу.

– Хорошо, – так же растерянно киваю я, поправляя лямку на плече.

Я иду к длинной скамейке, стоящей у самой стены, почти в левом углу. Сажусь и быстро переодеваюсь. Темно-синяя футболка свободно висит на мне. Я явно стал суше и стройнее, а в кедах стопам приятнее, чем в ботинках. Я завязываю шнурок, когда на скамейку плюхается невысокий парень, весь жилистый и сухой. Кажется, словно весь жир из него выпарили, оставив только кости и мышцы, кое-как обтянутые кожей. Его лицо вытянутое, почти прямоугольное, но пропорциональное, в нём есть своя эстетика. Моё лицо круглее и, возможно, бледнее.

– Я Алекс, – он протягивает руку, когда я отрываюсь от шнурков.

– Трэй.

– Ты крутой, говорят…

– Почему?

– Ну не сдрейфил залезть в институт к этим сволочам, – он восхищённо улыбается.

– А, ну да… – пожимаю плечами. – Была нужда, – добавляю я, словно оправдываясь.

– Народ, пора за работу! Разговаривать в другом месте! – кричит нам Тод из середины зала. – Бегом марш! – командует он.

Алекс вскакивает и бежит вдоль правой стены от скамейки. Я следую за ним. Мы наворачиваем несколько кругов по залу. Тод командует выполнить разворот и бежать боком. Через пятнадцать минут разминки мы с Алексом плюхаемся на скамейку. Я тяжело дышу, но постепенно выравниваю ритм.

– Трэй, давай сюда ко мне, – громко произносит Тод.

Я встаю, иду в центр зала, где на полу размечен квадрат со стороной приблизительно в три метра. Слышу, как хрустят мои голеностопные суставы. Внутри них невидимая сила словно сдвинула косточки, которые нещадно трутся друг об друга. Кто-то гасит боковое освещение. Высвечен только центр.

– У нас здесь что-то вроде тренировочного зала, – поясняет Тод. – Здесь мы учимся быть сильными, как животные в естественной природе.

– Ага, – киваю я.

– Чем-нибудь занимался? – спрашивает Тод.

В это время ещё несколько человек заходят в помещение. Из-за ослепляющего центрального света я могу разглядеть лишь их силуэты.

– Немного рукопашным.

– Сколько?

– Около года.

– Хорошо, давай на разогрев.

– Без защитных шлемов? – спрашиваю я.

– Да, – резко отвечает Тод. – Полицейские и охранники «Плазмиды» не будут ждать, пока ты напялишь на голову шлем, – ёрничает Тод.

– Понял. Давай!

Как только я успеваю выжать из себя «давай», тело Тода разворачивается в идеальную стойку, чистую и технически выверенную. Мне становится жутко. Я смотрю в его глаза, обычно они кажутся серыми, но сейчас, в тусклом свете, они выглядят обжигающе-зелёными. Две глубоких борозды очерчивают верхнюю часть переносицы, там, где она переходит в лоб. Он суров и сосредоточен.

Тод ждёт моей атаки. Я прикидываю, как начать бой. Его руки длинные, он выше меня на две головы, даже до челюсти не дотянусь. Нужна быстрая тактика на опережение. Пригибаюсь и пробую схитрить. Приближаюсь к Тоду. Чуть выбрасываю левую руку, тут же убираю и одновременно правым кулаком бью в бок под левый локоть Тода. Это, скорее, не удар, а касание, но даже оно заставляет его напрячься. Он чуть отходит, пригибается. Делает несколько коротких движений. Не могу понять, чего он добивается. Спустя всего мгновение правая рука Тода летит мне прямо в челюсть. Шея неприятно хрустит. В глазах темнеет.

– Ещё! – кричит он.

Тод издевается. Он специально делает несколько движений, подражая мне, чтобы сбить меня с толку. Что ему от меня нужно? Зачем здесь надо мной подтрунивать? Я и так знаю, что он сильнее и ловчее. Видно, что он тренировался годами. К моим щекам приливает кровь, злость растекается по телу, руки заполняет энергия. Я бросаюсь на Тода. От неожиданности он отскакивает чуть назад и в бок. Моя пятка ударяет его в низ живота, он разворачивает корпус и резко подаётся на меня всем телом. Если бы рёбра могли скрипеть, я бы услышал их звук. Боль пронзает бок, дышать становится труднее, но я держусь. Я не позволю Тоду выставить меня слабаком.

Пусть Раварта знает, что я тоже способен постоять за себя – и за неё. Я выбрасываю правую руку, затем левую, описываю полудугу вокруг Тода и бью его в левый бок, но уже выше. Вполне вероятно, моя тактика бить уже в побитое место может сработать. Мне прилетает удар в голову. Перед глазами маячат яркие пятна света. Я пытаюсь проморгаться. Тут же получаю удар с ноги под левую коленку. Нога подкашивается, и я приземляюсь на пол коленями. Тод рядом, я резко бью его правым локтем, но задеваю лишь по касательной. Получаю удар кулаком в левое ребро.

Тупая боль растекается слева от позвоночника. На секунду сердце словно останавливается, чтобы пропустить парочку сокращений, затем восстанавливает ритм, но дыхание становится поверхностным. Я хватаю ртом воздух. Пытаюсь подняться, боковым зрением вижу, как Тод отходит. Наверное, он думает, что победил. Собрав остатки сил, приказываю себе встать. Нога ноет, но я поднимаюсь и, превозмогая боль, иду к Тоду, который уже собрался нырнуть в темноту.

– Тод, я не закончил, – стараясь звучать грозно, сиплю я, всё ещё тяжело дыша.

– Ну давай! Покажи ещё, что умеешь, если остались силёнки! – чуть улыбаясь, произносит он. В его взгляде есть что-то волчье.

Он точно хочет задеть меня. Мои глаза наливаются кровью, челюсти напрягаются, зубы сжимаются, словно тиски, я хочу врезать Тоду по его самодовольной морде. Я двигаюсь быстрее, чем следовало бы, забывая об осторожности. Слепая ярость заполняет всё сознание. Кулак устремляется к его челюсти, но молниеносным движением Тод сбивает его с траектории. Костяшки правого кулака Тода ударяются о мою щёку. Внутри разрываются мягкие ткани. Я теряю контроль над ситуацией и получаю следующий удар в нос. Чувствую, как кровь стекает по нёбу, струится из носа. Я несколько раз дёргаю руками, но тут же теряю равновесие и заваливаюсь на бок. Четыре руки оттаскивают меня к скамейке.

– Перекур! Алекс, Снор, вы следующие, – слышу командный тон Тода.

Видимо, после меня будет ещё кто-то драться. Меня укладывают на скамейку. Абиг держит в руках вытянутый предмет. Когда он начинает поливать мне лицо, я понимаю, что это бутылка с водой.

– Как ты? – приятельским тоном осведомляется он.

– Не знаю…Так ещё ни с кем не колошматился, – отвечаю я. – Думаю, что жить буду, – я пытаюсь улыбаться, но выходит совсем нелепо. Щека кровит, челюсть ноет. Я кладу руку на переносицу и проверяю, не сломан ли нос. Пока всё цело. Интересно, у них тут так всегда избивают или это показательное выступление? Абиг смывает с моего лица остатки крови. Я сажусь, сначала осторожно перевалившись на бок. Он хлопает меня по плечу.

– Ничего, с Тодом всегда непросто, – произносит Абиг, глядя в сторону ринга. – Ещё никто не побеждал его. Говорят, у него отец был мощнейшим борцом, Тод в него, наверное.

– Аа, – протягиваю я, словно мне от этого должно стать легче.

Алекс очень быстрый. Его сухие мышцы работают так быстро, словно в каждой из них встроено по сверхмощному электродинамическому двигателю. Кажется, будто Алекс летает над полом, а не двигается по нему. Снор чуть крупнее Алекса, но и менее поворотливый. Ещё он будто бы сонный сегодня.

– Резче, Снор, что ты телишься! Ты не на первом свидании с девчонкой! – доносится голос Тода из темноты откуда-то слева, и я понимаю, что он наблюдает оттуда, невредимый – я едва задел его по касательной. Мне хочется его ударить так, чтобы он упал. Но сейчас моё тело вряд ли позволит мне сделать это.

Снор что-то бурчит под нос и придвигается ближе к Алексу, одновременно делая выпад вперед. Противник успевает подпрыгнуть на месте и увернуться.

Чтобы отвлечься от мыслей о мести Тоду, я начинаю жадно всматриваться в полумрак вдоль стены, слева от скамейки. Там четыре человека. Теперь уже могу разглядеть крупный силуэт Тода, ближе ко мне стоит какой-то парень, рядом с ним девушка. Кто-то ещё присел на корточки. Не могу понять, парень или девушка. Раздаётся несколько шлепков. Алекс ударяет в плечо Снора, но тому, похоже, всё равно. Я представляю, что у него кожа как у носорога и удары Алекса для него лишь лёгкие шлепки. От этого мне становится смешно, и я улыбаюсь. Абиг поднимается и медленно идёт к левой стене. Ещё десять минут Алекс безуспешно пытается пробить броню Снора. Красные шорты Алекса раздуваются каждый раз, когда он подпрыгивает на длинных, тонких ногах. Снор пытается нанести удар, но не поспевает за его изворотами.

– Достаточно! – командует Тод. – Эй, Трэй, ты там как? – выкрикивает он спустя секунду.

– Пока живой, – сиплю я.

– Стоять можешь? – небрежно и громко спрашивает Тод.

Я медленно встаю на ноги и делаю два шага вперёд. Голова кружится, но дыхание восстановилось, спина ноет уже меньше.

– Да… думаю, да… – отвечаю я.

– Давай с Алексом в пару!

Я тащусь в освещённый центр. Мне хочется уйти отсюда, сбежать, но уже поздно. Слишком много дел я успел натворить. Отступать некуда. Возможно, эти люди – единственная моя надежда.

Едва мои подошвы переступают через ограничительную линию ринга, как в свет выпрыгивает Алекс. Его глаза задорно горят, но в них нет суровости или злости, как у Тода. Скорее, интерес, игра, желание посоперничать ради развлечения. Алекс присматривается ко мне, я окидываю его взглядом с головы до ног. Мы топчемся на месте.

– К бою! – рявкает из темноты Тод.

В моей голове едва успевает промелькнуть мысль: «Зачем мне всё это надо?», – но рука Алекса уже летит в сторону моего подбородка. Я успеваю заблокировать удар и уйти в сторону. Алекс не кажется мне таким страшным, как Тод, поэтому я иду в атаку. Я резко выбрасываю вперед левую руку, правую. Алекс делает выпад правой, его лицо без защиты, я наношу удар в челюсть и тут же получаю хук в ухо. В голове звенит. Из-за рывка слева от позвоночника что-то начинает неприятно поднывать.

Алекс наскакивает на меня, делает ложный выпад, пытается ударить коленкой, но я успеваю её перехватить. Наши тела сплетаются, как туловища двух костлявых змей. Тело Алекса от природы такое, а моё иссушено тренировками. Я чуть тяжелее. После многолетних тренировок с прыжками на стену кисти стали на удивление цепкими. Так что мне удается крепко схватить Алекса, прижать к себе и боком повалить его на пол. Оба тяжело дышим. Я лежу, не отпуская его, хотя он неловко дергается, пытаясь высвободиться. Опухшая щека давит на зубы. По языку стекает солёная кровь. Я всё держу своего соперника. Алекс не ожидал такого захвата. Вероятно, его техника – измор противника, а здесь он явно просчитался.

– Довольно! – кричит Тод.

И мы расцепляемся. Когда я встаю, Алекс улыбается, протягивает мне руку, прижимает к себе и хлопает по плечу.