Как будто удача повернулась к Алесину привлекательной стороной – в прямом и переносном смысле. В общении с любимой женщиной могут выявиться пока не известные, скрытые от следствия, психологические тонкости в характере и поведении Вадеева. Не будет же он в ежедневном общении всегда носить маску. А в порядочности парня трудно сомневаться. И вообще, при собственной личной неустроенности чертовски интересно наблюдать за влюбленными людьми, часто делающими глупости. И ошибки?
Алексин понимает незначительность своих возможностей, не выходящих за пределы внешнего наблюдения, поэтому взял за правило фиксацию новых лиц в окружении Вадеева и его подружки Зуевой. Фотографии помогут в опознании людей и, в некотором смысле, понимании особенностей психологии фигурантов расследования. Ходил, расспрашивал, фотографировал, а один воскресный день посвятил печатанью фотографий и размышлениям. Разложил снимки в хронологической последовательности. Взял, как говорится, голову в руки и обомлел. Результаты превзошли ожидания.
Без сомнения, обнаружился след организованной бандитской группы. Все ее члены выполняют те или иные необременительные функции, связанные с деятельностью кинотеатра и охраной его территории. В качестве лидера выделяется по-спортивному сложенный молодой человек с яркой внешностью и обходительными манерами, а рядовые члены группы выполняют исполнительские функции и защищают тыл своего вожака. В сущности, схема иерархии ничем не отличается от какой-либо другой организации с криминальным уклоном. Он бы мог усомниться в правильности выводов, но почти все эти люди участвовали в судебных процессах, связанных с квартирными кражами. Не участвовали в преступлениях, а выступали в качестве нечаянных свидетелей. То есть разыгрывали заранее отрепетированные спектакли. Иначе и быть не может, потому что все преступления остались нераскрытыми. Вот как!
О роли молодой женщины в деятельности бандитов можно только предполагать. Скорее всего, наводчица. По всем признакам, Вадеев находится в неведении относительно ее связи с бандой. Может, ему отведена роль жертвы? Не верится, чтобы Зуева держала его в заблуждении из-за великой любви, есть в ее окружении более привлекательные мужчины. Что-то за их отношениями кроется. Сам факт существования неуловимой группы имеет значение для понимания криминальной обстановки в городе, но не открывает завесы над летними событиями.
Алексин часто сосредотачивался на впечатлениях, связанных с туристической базой. Вспоминал все детали расследования, разговоры с единственным свидетелем. В такие минуты, несмотря на сопутствующие сомнения, в нем крепла симпатия к молодому человеку, и появлялось опасение за его судьбу. Очень даже возможно, Вадеев скрывает информацию с целью самосохранения или сам докапывается до истины, не доверяя следствию. Его трепетное отношение к репутации Леготиной тому свидетельство. Степан Михайлович приходит к решению – на свой страх и риск продолжить исследование сферы жизнедеятельности своего подопечного, при необходимости обеспечить ему защиту.
В городском УВД неспокойно. Убийство племянника одного из сотрудников явилось причиной для проверки деятельности управления по обеспечению правопорядка в городе. Всплыли недоработки, отдельные промашки всех подразделений силовой структуры. Самым лучшим вариантом реабилитации является положительный результат в поисках убийцы и вообще плодотворная работа по всем направлениям.
Обнаружился факт, что погибший Юрий Панферов промышлял сбытом краденого. Ну и что, сам на воровстве не пойман. По горячим следам убийцу найти не удалось, но деятельность самого Панферова тоже представляет особый интерес для следственных органов. Его криминальные дела выделены в отдельную статью, а расследование убийства ни к чему не приводило. Сам дядя, старший лейтенант милиции, забыл сон и пищу, кружил в районе убийства, искал свидетелей и возможные улики.
Ничего удивительного, если Алексин приплел к этому делу Вадеева. Конечно, умозрительно, а для уверенности необходимы доказательства. Получалось не просто, даже следователю потребовалось разрешение для доступа к собранным материалам. Свое желание он объяснил профессиональным интересом к общей криминальной обстановке в городе. Учитывая связь Панферова с фигурантами других уголовных дел, другие следователи тоже не прошли мимо открывшихся фактов его преступной деятельности. Как ни странно, дядя Юрия быстро проведал о действиях Алексина, позвонил и напросился на личный прием.
– Панферов Вячеслав Михайлович, – представился он, размашистым жестом протягивая руку.
Румяное лицо старшего лейтенанта выражало слащавое самодовольство, не вязалось с кряжистой фигурой немолодого уже человека, понесшего тяжелую душевную утрату. Широкая зубастая улыбка в сочетании с колючим взглядом из-под нависающих бровей вызывала недоверие. Зато хорошо пригнанная казенная форма смягчала ощущение коварства, придавала его облику жизненную основательность.
– Прими соболезнование! – как можно трогательнее произнес Степан Михайлович.
– А, брось! – отмахнулся старший лейтенант. – Не будем играть в прятки. Объясню, почему я здесь, в твоем кабинете. – При последних словах обнажилась его зубастость, а глаза весело воззрились на собеседника. – Любое расследование придет к заключению: племянник – парень дерьмовый. И, конечно, получит информацию о моих с ним отношениях. Не очень близкие, но родственные.
– Чем же я привлек твое внимание?
– Своей заинтересованностью в этом деле. – Панферов замолчал, раздумывая и одновременно доставая сигарету из медного портсигара. Неторопливо продолжил, делая заметные паузы между словами: – Начну с того, э-э, что мой родной брат служил на севере, там же дослужился до полковника, а незадолго до смерти доверил мне своего сынка. Мог бы не принимать близко к сердцу, но его мать, э-э, умерла еще раньше. Деньги на квартиру племянника брат перевел, так что и отказываться было поздно. Усекаешь? Не отрицаю, мне тоже перепало, и я, как мог, опекал парня. Мы были с ним, э-э, тесно связаны. Не всегда справлялся, в чем теперь убеждаюсь. Но честно признаюсь, мне совсем ни к чему наблюдатели моей частной жизни. Я сам найду убийцу, э-э.
Как не раскладывай, но Панферов имеет право на защиту личной жизни от излишней любознательности. Алексин вынужден пойти на компромисс, но обязательно с выигрышем.
– К этому делу у меня исследовательский интерес. В городе из рук вон плохо, а где-то корни.
– Понимаю, – кивнул дядя, усаживаясь на единственный стул и, опять размашисто, закидывая ногу на ногу. – Есть преданные своему делу люди.
– Если ты познакомишь меня с имеющимися материалами, я останусь нейтральным зрителем, не стану вмешиваться в ваши, как ты сказал, родственные отношения.
– Э-э, пожалуй, – как бы соглашаясь, промычал дядя. – Кое-что у меня есть.
Алексин рассматривал фотографию, сделанную на месте, где нашли труп. Лицо обезображено, одежда залита кровью, рука в спасительном стремлении уцепилась за ступеньку лестничного марша. Убийство совершено традиционным способом. По словам Панферова, жертву заманили в темный подъезд жилого дома и оглушили кирпичом, каким обычно подпирают тамбурные двери для ее устойчивости и обеспечения вентиляции. Добили тем же способом. Доказательствами являются рентгеновский снимок основания черепа и медицинское заключение. Что еще?
– Если такая уверенность, то где кирпич?
– С собой не принес, – усмехнулся Панферов и раздавил окурок о крышку портсигара. – А вообще-то находится в розыске. Я сам этим занимался, добросовестно обыскал ближайшую территорию.
Он заспешил, оправдываясь ограниченностью во времени и необходимостью заниматься розыском, для которого его никто не уполномочивал. Можно догадаться, куда в поисках движется неутомимый Вячеслав Михайлович. Конечно, к дружкам Юрия. И не напрасно. Не мокрушники, но на след вывести могут. Сами не убивали, иначе бы труп не нашли. В качестве свидетелей привлекать опасно, могут всплыть подробности неблаговидной деятельности жертвы. Компромат – на дядю. Что старший лейтенант покрывал племянника, Алексин не сомневается. Именно этим объясняется успешная деятельность воровской компании.
Можно уверенно предположить, через приятелей племянника Вячеслав Михайлович подберется к Зуевой. Дальше след потянется и к Вадееву. Вероятность невеликая, но возможная. Если преступление готовилось заранее, то улики могут оказаться в их жилищах. Или убийство случайное – не подлежит раскрытию, и Вадеев здесь не при чем. Алексин не верит в случайности и решил опередить старшего лейтенанта на предполагаемом пути.
12 сентября. Раннее утро.
Время тянется медленно, холод и сырость не могут его ускорить и, тем более, повысить настроение. Почти каждую секунду хлопают тамбурные двери. Люди торопятся по делам, в своих заботах не замечают скучающей фигуры Алексина на скамейке у песочницы. Если бы не всеобщая занятость, он мог бы представлять собой хорошую мишень для насмешек – как блудливый муженек, не принятый оскорбленной женой.
Очень возможно, его ожидания напрасны, черт-те где может носить молодых людей… в случае их виновности. Не зря говорят, на воре шапка горит. Чтобы не терять напрасно время, он оставил насиженное место и вошел в подъезд. Пропустил двух суматошных девчушек со школьными ранцами за плечами, поднялся на второй этаж. Квартира №21. Он прислонился к двери, пытаясь уловить какие-нибудь звуки. Безуспешно. Снаружи дверь плотно обита дерматином по войлоку, и все звуки гаснут в его толще. Степан Михайлович протянул руку, тронул кнопку звонка. Услышав приглушенную трель, он тремя прыжками преодолел верхний марш, забежал на следующие ступеньки, перегнулся через перила. Дверь не открылась и даже не дрогнула после его сигнала.
Прошло не меньше пяти минут, пока щелкнул замок. Вышел Вадеев. Оставил дверь приоткрытой, осмотрелся, и только потом появилась Зуева. В их поведении скованность и даже какая-то подавленность. Выходит, худшие подозрения Алексина оправдались, им есть чего опасаться. Она передала небольшой, но увесистый, сверток приятелю, сама закрыла дверь на ключ. Потом каблучки дробно скатились вниз по ступенькам, хлопнула тамбурная дверь.
Алексин, боясь потерять их окончательно, бросился следом. При выходе из подъезда чудом не сбил с ног встречную пожилую женщину с собачкой. Пробормотал извинение зарычавшей болонке, осмотрелся по сторонам и уже спокойно пошел за удаляющейся парочкой. Пройдя с полсотни шагов, оглянулся. Увидел, как в подъезд входит кряжистый человек с военной выправкой – старший лейтенант милиции, дядя Юрия Панферова. Глядя на его хмурое лицо, Степан Михайлович не мог сдержать улыбки. Представил головную боль махрового милиционера и коротко рассмеялся. Настроение враз повысилось, а слежка представилась веселой прогулкой. Даже удивление озабоченных прохожих не могло заставить его скрывать радостное удовлетворение. И чего не радоваться, если он в любую минуту может догнать молодых людей, объясниться и пожелать вечной любви.
Они для него совсем дети. Принять их можно за молодоженов, у них все впереди. Идут в обнимку. Иногда останавливаются и украдкой целуются. Спортивная сумка заметно отягощает плечо Вадеева. В ответ мелодичному смеху тоже похохатывает, уже ничто не омрачает им настроение. Тогда почему их состояние перестает радовать следователя? Переход от крайней подавленности, связанной с возможной угрозой разоблачения, к счастливой безмятежности начинает раздражать Алексина, вызывать сомнения в необходимости опеки обнаглевшей парочки. Что-то чересчур они развеселились – в то время, как Степан Михайлович для их безопасности растрачивает личное время. Появилась мысль бросить затею, забыться в текучке повседневных дел. На черта ему заботы каких-то прохвостах. Подумал о моральной нечистоплотности правоохранительных органов в способах добычи информации, их циничном внедрении в частную жизнь. Подглядывание в замочную скважину становится неписаным правилом всякого расследования, является занятием не только специализирующейся на пошлости желтой прессы, но и развлечением следственных органов. Степан Михайлович тоже не лучше, выбрал себе занятие с дурным запашком. Он мысленно ругает себя за малодушие и продолжает начатый путь.
Он бы мог отказаться от не санкционированного наблюдения, но его начинает привлекать даже не само расследование, а феномен объединения совершенно разных людей. Ну, не может быть такого! Он бы мог понять временную увлеченность Вадеева смазливой торговкой, но факт совместного участия в убийстве человека обескураживает. Что-то их должно связывать кроме сексуальной привлекательности. Несомненно, Зуева имеет исключительную внешность, редкий мужчина не оборачивается ей вслед. С такой женщиной небезопасно появляться в общественных местах, обязательно отыщется не в меру рьяный поклонник. При желании она могла бы запросто сцапать какого-нибудь новоиспеченного миллионера, но предпочла скромного архитектора. Почему? Она как будто специально усиливает впечатление, облачившись в легкое не по сезону платье, просвечиваясь соблазнительными формами. Для крепкой сплоченности должна быть очень веская причина. Какая причина? Степан Михайлович, ослепленный солнцем, начинает уже всерьез задумываться о преступной сущности Вадеева, о его склонности к развратной жизни. Остается неясным мотив убийства Юрия Панферова. Возможно, произошло банальное соперничество.
Их окружает сутолока обычного рабочего дня. Все куда-то спешат. Мимо проносятся автомобили, поскрипывая тормозами и оглушая сигналами, реже постукивают трамваи. Осеннее солнце привносит в настроение сограждан грусть и философскую задумчивость. Бесшабашная веселость молодой пары не вписывается в психологию капитализированного общества. И какая веселость!? Люди с утра до ночи только и занимаются построением мошеннических схем и укреплением личного благосостояния. Всеобщая конкуренция в жульничестве погасила счастливый блеск в глазах, привела к язвам желудка и хроническому гастриту. Не улыбка, а геморрой стал отличительной чертой почти каждого состоятельного автовладельца.
Прогулка длится не более получаса. Узкие улочки, трамвайная линия, старая пятиэтажная застройка, сквер при главной площади. Наконец Алексин определил маршрут и приятно оживился. Он и сам не заметил, как интонации внутреннего голоса приобрели благодушную мягкость. Вслух прошептал: Рискуете, ребята, но молодцы. Тяжелый сверток плюхнулся с моста в мутный поток широкой реки.
Прошла ни чем не примечательная неделя, скучная и пустая. Так всегда – когда нет свежих впечатлений. Появилась грусть. Возможно, в отношениях Вадеева и Зуевой наступило серое однообразие, или Алексин сам утомился – не замечает, что происходит. Добросовестно выполнял служебные обязанности, связанные с расследованием преступлений на бытовой почве, а ночью ему сопутствовала бессонница. Сказывалась неудовлетворенность работой, и он, ворочаясь в постели, воссоздавал образ счастливой парочки – Вадеева и Зуевой..
Перед мысленным взглядом возникали совсем юные лица, не омраченные культивируемой жестокостью и постоянным ожиданием опасности. Невероятный факт. Он представлял их фигуры, бредущие вдоль набережной, остановки с объятиями и поцелуями. В их отношениях он видел все признаки искренней любви, казалось бы, невозможной в эпоху духовной деградации и навязанной меркантильности. Лебединая песня этих ребят? Они полюбили друг друга, объединенные общим пониманием человеческой порядочности, – с целью противостоять окружающей гнусности.
Алексин уже не видит разницы между мифом, созданным его воображением, и реально происходящими событиями. Вырастает невероятно прекрасный букет на событиях, сдобренных кровью и слезами. Да, факт невероятный. В то же время он хорошо понимает, что придуманная сказка лучше любого вредоносного наркотика. Серые будни наполняются живыми красками, появляется вера в конечную справедливость. Алексин даже полюбил молодых людей, стал как бы их тенью. Почему спрашивается, такая уничижительность? Пытался объяснить свою симпатию к ним и пришел к мысли о существовании некоей человеческой гармонии, не совместимой с подлостью. Айтматов в начале своей «Плахи» задается вопросом: Отчего зло почти всегда побеждает добро… Почти? Значит, не всегда. Невозможно смириться с торжествующим злом. Пока существует добро, будут находиться человеческие силы его отстаивать, объявлять войну негодяям. Вадеев и Зуева стали орудием добра. И добро питается кровью своих жертв? Со временем возникнет и возрастет бесконтрольная потребность в острых ощущениях. И добро переродится во зло? Прямо-таки! Не тот случай. А все же, по крупному счету, миром правит зло? Внутри страны и в мировом масштабе. Ну и ну! Чингиз Айтматов таким образом дискриминирует любое правительство.
Анархичная мысль о бесконтрольной борьбе со злом привела к более здравым размышлениям. Ничего не стоит, например, привлечь для искоренения преступности воинские части, дислоцированные внутри страны. Нет внешней военной угрозы, так нечего вхолостую башмаки изнашивать. Несомненная двойная польза – воспитание бдительности и, наконец-то, проявление всенародной воли по тотальному оздоровлению общества. Хватит цацкаться с криминальными авторитетами и лояльничать с погаными сутенерами. Неизвестно, будет ли война между странами, а здесь конкретный результат. Казалось бы, ясно и понятно, но приемлемо не для всех. Государственные структуры, ввиду своей преступной коррумпированности и показушности, не могут наказывать себя и бороться со своими собратьями по жульничеству. Им позарез нужна избирательность в применении уголовного права. Масштабная и честная работа по силам только людям, свободным от власти серебра и не стремящимся к порабощению себе подобных.
Таким вот витиеватым способом Степан Михайлович пытался оправдать своих подопечных. Даже посчитал их закономерным явлением, востребованным временем и необходимым для выживания лучшей части человечества. Срабатывает инстинкт самосохранения, и первый шаг сделан. Остается вычислить очередную жертву. Это может быть кто угодно из окружения Юрия Панферова. Кто именно? Несмотря на фантастичность ночных умозаключений, ответ не заставил себя долго ждать. В «Хронике происшествий» местной газеты указывалось на недоработки в процессе ремонта обветшалых домов, отмечалась халатность работников ЖЭКа. Первые непогодные условия свели на нет усилия строителей, появились человеческие жертвы.
В подтверждение объективности статьи упоминался несчастный случай с Геннадием Р. – работником небольшого кинотеатра. После окончания работы тот возвращался домой с любимой девушкой. К вечеру погода испортилась, а сильные порывы ветра вызвали разрушение чердачного окна в доме, недавно прошедшем капитальный ремонт. Все бы ничего, но крупный обломок стекла вылетел в сторону тротуара и с нарастающей скоростью обрушился вниз. Трагедия свершилась. Составитель «Хроники происшествий» вопрошал: Когда городские власти наведут должный порядок н только в своих домах с квартирами улучшенной планировки, но и в других жилищах, где ютятся престарелые и больные наши сограждане?
Резонный вопрос, но интересует Алексина только в плане криминальном. То, что несчастный случай – еще одно нераскрытое преступление, не должно вызывать сомнений. Геннадий Р. находился в сфере влияния Юрия Панферова, а после его гибели мог занять лидирующее положение в банде. Вряд ли Зуева хотела терпеть рабскую зависимость. Уже сделан первый шаг в случае с Панферовым, судьба Геннадия была тоже предрешена. И откуда она черпает силы? Хочется сразу дать ответ, однако профессионализм не допускает поспешности. И еще… может ли осколок чердачного окна явиться орудием убийства? Наверное, да, если проявить изобретательность и феноменальную расчетливость. Поверить невозможно, но Вадеев – талантливый архитектор. Только изучив место происшествия, можно дать однозначный ответ.
20 сентября. 16 час. 30 мин.
Не дожидаясь наступления сумерек, он поднялся на пятый этаж, потом по шаткой лестнице проник на чердак упомянутого в статье дома. После солнечной улицы взгляд не сразу воспринимал мрачную обстановку. Паутина и плесень задрапировали многие детали деревянных конструкций, лучшим образом характеризуя недавний ремонт. Лучом света являлось единственное окно, обращенное в небо. Треугольники стекол кровожадными зубьями выглядывали из рамы, поджидая очередную жертву. Крупные куски вонзились в насыпной шлак чердачного перекрытия, тут же россыпь мелких осколков.
Степан Михайлович осмотрел чердак в поисках подручного инструмента, нашел пригодный обломок шиферного листа. Тщательно перерыл шлак под разрушенным окном. Не получив положительного результата, начал осторожно пересыпать руками. Откуда уверенность? Конечно, сказывались ночные размышления, ему очень хотелось убедиться в правильности своих предположений. Что-то вроде спортивного интереса. Даже в душе екнуло, когда среди гнутых ржавых гвоздей блеснуло нечто похожее на свежую крышку от бутылки. Взял в руку, присмотрелся. Обычная пуговица, хотя и декоративная. По внешнему состоянию можно судить о ее недавней потере. Остатки коричневых ниток, будто срезанные ножом, плотно заполнили два отверстия. Или пуговица сорвана стеклом? Например, с рукава. Чего не бывает в спешке и по неосторожности. Но так хочется считать для получения хоть каких-нибудь улик. Пуговицы в качестве улик фигурируют во многих детективах, но не могут повторяться из раза в раз. Деталь явно женская, а идея с чердачным окном могла прийти только мужчине.
Дальнейшие поиски ни к чему не привели. После несчастного случая работники ЖЭКа вытоптали все, что может представлять интерес для расследования. При отсутствии выбора пуговица может оказаться важной находкой. Прямо-таки, находка!? Ее мог потерять один из многочисленных бомжей, использующих чердаки и подвалы для ночлега. И не обязательно женщина. Если проявить дотошность в раскопках, то можно воссоздать черт-те какую историю дома, внешне похожего на множество подлатанных старых построек с чердаками и их нищими обитателями. И все равно Алексин не хотел расставаться с придуманной версией, он аккуратно завернул находку в лист писчей бумаги, надежно спрятал на груди. Осторожно спустился с чердака на лестничную площадку. Дальше отправился в кинотеатр, расположенный в каких-нибудь ста метрах от места происшествия. Здание, недавно отреставрированное и модернизированное, по возрасту не отличается от всей старой части города. По мраморной табличке на углу фасада можно судить не только об его архитектурной ценности, но и значимости в историческом аспекте, связанном с революционными событиями семнадцатого года.
Входные двери накрепко закрыты изнутри. Он постучал по стеклу, подождал. Разглядел в освещенном холле пожилую женщину, очень упитанную, со сглаженными чертами лица. Ее медлительность позволяет Алексину присмотреться. Выглядит моложе своих лет, а возраст выдают изрядно посеребренные волосы, стянутые на затылке в тугой узел. Большие с зеленью глаза задумчиво смотрят перед собой. Идет в развалку, перегруженная лишним весом, и – словно нехотя. Одета она в соответствии со своим возрастом. Простенькая вязаная кофта и такого же, серо-коричневого, цвета шерстяная юбка. На ногах домашние тапочки. Если бы ей сбросить лет тридцать…
Щелкнула задвижка, мираж рассеялся. На него смотрела типичная миловидная старушка с раскосыми глазами и радушной улыбкой. Слова потекли певучие и липкие.
– Что ж, милок, припозднился? Кино идет… или по делу? Так ведь я одна, остальные робят.
– Да, по делу, – закивал он.
– Какие со мной дела, – добродушно рассмеялась она. – Моя работа – караулить стол в холле.
– Я из прокуратуры, – показал удостоверение Степан Михайлович.
– А к нам зачем пожаловали? – вмиг помрачнела старушка и нехотя добавила: – Проходите, коли так.
Она открыла шире дверь, пропустила его вперед. Провела в дальний угол – к рабочему столу, на котором единственным украшением являлся телефон с треснутой трубкой. Тут же испещренные тетрадные листы и целлофановый пакет с вязанием. Отодвинула стул, тяжело опустилась.
– Возьмите сами, – она указала на ряд стульев у стенки, – а то мне, старой, тяжело ходить.
Алексин присел напротив, откинулся на спинку. Осмотрелся, прикинул, с чего бы начать.
– Вы…
– Тетя Рая… Абдурахмановна.
– Раиса Абдурахмановна, всех своих сотрудников знаете?
– А как же! Я, милый человек, как на пенсию вышла, так сразу здесь и поселилась. Уж восемь годков будет.
Из-под тяжеловатых век темнел внимательный и пронзительный взгляд. Неподвижный и завораживающий.
– Что скажете про Геннадия? Меня интересуют его близкие товарищи. Наконец, чем он сам занимался.
Она молчала, глядя в сторону. Неторопливо собрала бумажные листы, отодвинула в сторону вязание. Потом как будто решилась.
– Хулиганы они, да простит мне господь. Как есть хулиганы! – Лицо ее разом вспотело и раскраснелось. – А вот чем занимаются, не скажу. На работе, как полагается. А вот после… сам понимаешь, ребята молодые. Там девчата или еще чего-нибудь. Разврат или еще что…
