– Молчи, подонок! – Панферов подошел, схватил несчастного парня за грудки, оторвал от земли.
Состояние у Игоря, как после большого заплыва, когда отданы последние силы. Панферов понял, отпустил его, прошептал на ухо: Прости! И тут Игорь почувствовал режущий удар в живот, такого фортеля предвидеть было невозможно. Кабы возразить, но не хватает воздуха. Его сознание угасало так же, как и последние ощущения от влажной травы и колючих веток.
ПТИЦА В СИЛКАХ.
Никто никому не давал твердых обещаний, но иначе деваться некуда. Дома – муж, ребенок и повседневные бытовые заботы, а душа томится по вольному воздуху. Конечно, сын не при чем, но семейные узы с каждым годом становятся все более жестким узлом, когда невозможно расправить грудь и, пусть на мгновение, почувствовать себя свободной птицей. Подсознательно разрастается страх от безысходности. Но почему обреченность!?
В разводных судебных процессах легко расставляются акценты, но дома воинствующий муж изо дня в день читает назидательные лекции о жестких армейских нравах, исключающих разговоры о свободах и демократических правах. И что такое Армия? Необходимое зло? Развеялся миф о солдатском великодушии, надо думать о будущем ребенка и собственной защите от семейного рабства. Еще остается непокорный дух и возрастает ненависть к домашнему тирану. Для кого-то материальные затруднения становятся поводом для разочарования, но Любе представилась возможность проявить личные коммерческие способности. При скудном жалованье российского офицера муж был вынужден смириться с неконтролируемым заработком жены. На смену поучениям пришла другая крайность – тягостное молчание и подозрительные взгляды.
Поступки совершаются часто назло. Не во вред кому или чему, а назло врагу. Да, всегда есть враг. Сидит глубоко в сознании и олицетворяет неприятные стороны жизни. Связь с Игорем – прыжок в бездну как способ порвать с психологической зависимостью от могильной серости. Поездка на туристическую базу – тоже протест против серой повседневности. Для безопасности и полноты ощущений Любе требуется надежная ширма, а лучше Галинки быть не может. Муж только рукой махнул: Катись, куда хочешь. Она отвезла сынишку к матери и сразу отправилась к подруге на работу. Целый час обсуждали детали поездки, но Люба ни разу не упомянула об Игоре. Галина – дама серьезная, презирает дешевые шашни и примитивных людей. На что уж видный подполковник Дима, и тот не стерпел ехидной насмешки, потерялся безвозвратно. Смотришь в глаза подруги и видишь твердые скалы, холодное безоблачное небо. Есть в ней спокойная уверенность в себе. Но это так – с первого взгляда, пока ее не расшевелил достойный человек. Она, как и вся природа, не способна на предательство, на нее можно положиться.
Не получилось без курьезов. Перед самым отъездом Игорь пошел на попятную, ссылаясь на крайнюю занятость и подозрительность жены – этой мегеры с ослиными ушами, прикрытыми тремя волосками. Как Люба обозлилась! Посоветовала искать другой сад, ловить глупее птичку. Проговорилась о Галке – ее неустроенности и неприязни к мужчинам. Он сначала молчал, а потом выдал:
– Если ты с подругой, то я с Юркой Панферовым. Скажу, с приятелем отчаливаю на рыбалку, и жена будет сговорчивее. Ей что, только бы не куролесил и не натворил чего похуже.
Неприятно хохотнул, что придало его словам скотскую направленность. Сразу пропал интерес к совместной поездке, угасло настроение, остатки которого поддерживались за счет традиционных встреч и необходимости сохранять деловые отношения с его родителями. Стала задумываться, кому старается досадить. По сути, муж сам страдает, куда уж хуже. Всякая душевная боль имеет причинно-следственную связь, и виной всему она. Отсутствие с ее стороны искренности не может пройти не замеченным для близкого человека, вызывает оправданное недоверие мужа. Получается, и зло определяется ей самой, и никому не может быть дела до ее переживаний. Но упоминание о приятеле разожгло любопытство. Сказалась заинтересованность в судьбе Галины.
– Он тоже ищет райских птичек?
– Панферов? Вроде того. Не олух какой-нибудь, мозговитый по женской части. Быстро оболтает, ему сноровки не занимать. Твоя подруга подойдет.
– Трудно сказать, кто кого приберет к рукам. Ей палец в рот не клади.
– Мы с ним вышли из возраста, чтобы пальцами пользоваться, – цинично хмыкнул он.
Омерзительный мужик. И шутки пошлые. Она сразу его раскусила, поэтому, как бы в подтверждение своей порочности, продолжала сохранять близкие с ним отношения. Надоело тоскливое однообразие, поэтому согласилась. О своих планах подруге ничего не сказала. Галина сообразительная женщина, откровенное сводничество ее быстро отпугнет. Не считает себя святошей, но от сомнительных знакомств держится подальше, все-таки любовь на первом месте. Или… должен быть еще какой-то серьезный интерес.
С самого начала события разворачивались по задуманному плану, то есть удачно инсценировали нечаянное знакомство. Приятель Игоря одет шикарно, сам белокурый. На пляже многие заглядывались, Галка – не исключение. Что задумали мальчики, женщины не могли догадываться, но с удовольствием включились в предложенную игру. Люба решила быть внимательной к Игорю, но за столиком он подсел к Леготиной. Пришлось довольствоваться ухаживанием Юры. Тот весь благоухал, находился в особом состоянии, что называется у животных брачным периодом. Искоса посматривал на Галинку, но все комплименты доставались Любе. После застолья галантно предложил прогулку по ночному пляжу. Обронил несколько поэтических фраз, театрально закатывал глаза. Кажется, всерьез решил ее закадрить. В то же самое время Игорь изображал разомлевшего от выпивки простака, не способного связать пару слов.
Предложение Юрия и фиглярство Игоря таили в себе какие-то нечистоплотные намерения. Подумалось о роковой ошибке, но Люба тут же отмела чудовищную мысль. Зная ее характер, вряд ли Игорь станет рисковать. Но попытки изменить характер событий ни к чему не привели, ребятки проявили изобретательность и настойчивость в достижении цели. Не ссориться же, в самом деле, на глазах подруги. Если догадается о сговоре, тогда всем не покажется мало. Еще оставалась на нее надежда – она сама разгадает подвох, окажет достойный отпор. С белокурым театралом Люба как-нибудь разберется, навек будет помнить, как недооценивать женщин.
Луна ярко высвечивалась, и лишь иногда ее прорезали тонкие ниточки облаков. За спиной шелестели деревья, у ног плескалась вода. Каждой клеточкой своего существа Люба чувствовала эту манящую колыбельную песню. Ей взгрустнулось, она заплакала. В эти мгновения она почувствовала себя крохотным ребенком перед мудрой вечностью, все самое светлое у нее впереди. Всего лишь минута надежды, потом – жалость к себе.
– Ну-ну, – ласково обнял ее Панферов.
Она пуще разревелась. Почему-то ей казалось, со слезами выходит вся скверна, которая накопилась за годы душевной неустроенности. Рассматривала себя в качестве экспериментальной модели. Зачем, спрашивается, кому-то и что-то доказывать? А жертвой стал ни в чем неповинный муж. Теперь она особенно остро чувствовала свою ничтожность. И когда Панферов стал недвусмысленно и покровительственно прижимать ее, не выдержала. Кулаками оттолкнула и побежала к лесу.
Когда она поняла, что он не найдет ее, то успокоилась и решила выйти к своему домику. Оказалось не так просто. Луна спряталась за сгустками облаков, кругом темная стена леса. Решила идти наудачу, все равно должна выйти на какую-нибудь тропинку, а все дорожки, так или иначе, связаны со спальными корпусами. Пробираться приходилось осторожно, чтобы не поранить сучьями ноги, обутые в легкие босоножки.
Остановилась, чтобы успокоиться и скорректировать направление, но услышала сквозь шелест листвы хруст веток и чье-то тяжелое дыхание. Для другой женской психики было бы чересчур, но она только притаилась. Всякий лес имеет право на свою ночную жизнь. Может, крупный зверь ломится через кусты. Чуть позже увидела человека, похожего на бесформенную кляксу. Если бы не шумовые эффекты, могла все посчитать зрительной галлюцинацией. Но теперь ей все равно, после пережитых впечатлений хотелось быстрее добраться до постели и, наконец-то, решить для себя возникшие за последние годы вопросы. Жить по-прежнему она не может, обманывать мужа – тоже. Единственная радость – сын, ее надежда и смысл любой деятельности. И совесть! То есть она в ответе перед ним за каждый свой поступок.
Присмотрелась. Сквозь кусты пробирается обыкновенный, в темноте ни чем не примечательный, парень. Правда, его поступь отличается звериной упругостью сродни повадкам хищников. Мало ли какие игры могут разыгрывать посетители туристической базы, и этот не исключение. Она как завороженная наблюдает за его передвижениями. Вот он исчезает с ее глаз, и одновременно доносятся приглушенные чертыханья. Опять появляется. Должно быть, выбрался из ямы, в которую по неосторожности свалился. Пошел дальше, а Люба украдкой следует за шелестящей поступью, надеясь быстро выйти к спальным корпусам.
Внезапно ориентирующие звуки стихли. В следующую минуту темная стена расступилась, и она оказалась на краю леса. Перед ней стоит все тот же лесной путешественник, но одновременно, на фоне открытой местности и спальных корпусов, она видит другого человека. При бледной вспышке луны он кажется сказочным божеством с карающим жезлом в руке. В том, как он передвигается, нет ничего подозрительного. Человек явно кого-то разыскивает, ничего не опасаясь. Если бы не ночь, можно подыграть ночному искателю: Не меня ли разыскиваешь, а? Я тут стою. Уже и сомнений нет, что заезжая молодежь включилась в неведомую ночную игру. Сомнения? И тут она почувствовала напряжение – не какое-нибудь, а пугающее. Все вокруг нее дышало ожиданием неминуемой беды.
О том, чтобы немедленно и открыто идти к домику, нечего и думать. Она обратилась в слух, а ее зрение обострилось. С каждой минутой беспокойство возрастало. Промелькнула мысль, не смотря ни на что, бегом пересечь открытую поляну и, ворвавшись в спасительный корпус, закрыться изнутри. Что-то удерживало от скороспелого поступка. Предчувствие какого-нибудь несчастья? Да нет же, все как обычно, только ночь будоражит воображение. На самом деле человек мирно потоптался на месте, а потом крупными шагами направился вокруг домика, намериваясь в него войти. Конечно, потерял друга, а теперь расспрашивает посетителей базы, – так подумалось ей. Тем более, в их корпусе гостеприимно светилось окно.
Молодой человек тоже пришел в движение. Пригибаясь и оглядываясь по сторонам, он рывками продвигался к освещенному окну. Страдальческое выражение худощавого лица усиливалось мертвенным освещением луны. Любе даже показалось, что она воспринимает происходящие события как бы с мифологическим оттенком. Есть мученические лики и карающий жезл, еще существуют коварные происки сатаны. Забавная аналогия вызвала улыбку и желание быстрее рассказать Галине о ночных впечатлениях.
Все бы ничего, но теперь ей жаль парня. Его повадки стали напоминать раненного животного, идущего к своему логову, занятому врагами. Она также подумала, он не имеет права этого делать, логово – не его. Поняла смехотворность своего предположения. Он сам враг и должен унести свои ноги, пока жив здоров. Но парень ей понравился. Скорее, забавляли его смятение и повышенная осторожность после появления человека с жезлом. Те же самые ощущения испытывала она. Что-то их роднит. Иначе не стала бы изучать обстановку, избегая возможной встречи с нагловатым Юриком и ничтожным человечком Игорем.
Последующие поступки парня озадачили ее гораздо больше, уже не оставляли места сочувствию. При всех неприятностях появился повод порадоваться, когда его поползновения накрылись сорванным наличником. Он схватился за голову и в таком скорбном виде исчез в кустах. В домике тоже загрохотало. Очень похоже на семейные разборки, но в случае с Галиной скандальный вариант исключается. Уж такая она женщина, ей не зачем поднимать шум, может взглядом испепелить. Тогда что? Надо бы срочно попасть в домик, но Люба не может тронуться с места. Ее насторожили странные звуки. И есть вероятность столкнуться с лунным божеством, куда-то же он делся. После душераздирающих криков возникла мертвая тишина. Мертвая? Посеянная тревога увеличивается в масштабах, и страх парализует ее всю. Не в силах передвигаться, она опускается у дерева лицом к открытому пространству.
При других обстоятельствах она бы обязательно оценила достоинства горного пейзажа. Не менее живописно выглядят группы спальных корпусов. Окинула беглым взглядом окружающую красоту, а все внимание сконцентрировала на загадочных явлениях, происходящих вокруг нее. Не появлялось какого-нибудь вразумительного объяснения, за подсказкой тоже обратиться не к кому. Для пущей таинственности сгущается ночь, стирая границы леса и спальных корпусов. Иногда из-за облаков выкатывается луна, высвечивая редкие фрагменты происходящих событий. Например, из спального корпуса в направлении леса мелькнула полусогнутая мужская фигура и растворилась в темной чаще.
Она бы могла так до рассвета просидеть под деревом, но ее начал пронизывать холод. Воздух становился влажным, усиливался ветер. Налицо все признаки надвигающегося дождя. От непривычной позы ноги затекли, приобрели бесчувственную мягкость. К ночному лесу она привыкла и даже видела в нем несомненную защиту, но пора было наведаться в спальный корпус. Невозможно бесконечно находиться в состоянии тревожного ожидания, необходимо срочно встретиться с Галиной и развеять мрачные предчувствия. Смущает длительное отсутствие ночного искателя с таинственным жезлом, но он мог уйти в другую сторону от домика. Поэтому поднялась, сделала пару пробных шагов для восстановления чувственности ногам. Уже страха не было, присутствовала обыкновенная осмотрительность. Она сначала услышала, потом увидела любознательного парня. Снова, как и в прошлый раз, он свалился в яму – ту же самую. Послышалось знакомое недовольство, и она, не смотря на собственные переживания, невольно улыбнулась. Только бледнолицый может дважды наступать на одни и те же грабли. Удивилась своей снисходительности по отношению к парню, он опять вызывал сочувствие. Постаралась в общих чертах запомнить фигуру и голос, днем обязательно найдет и учинит допрос. Что это за бессовестность такая – тайно подсматривать за хорошенькими женщинами.
Он вышел из-за деревьев и быстрее, чем прежде, приблизился к окну. Наверное, сказывался приобретенный опыт. Ее забавляла и возмущала его самоуверенность. Но и успокаивала. Присутствие странного парня не порождало гнетущего страха, интуитивно она чувствовала даже психологическую защиту. Да, и выжидала момент, чтобы кашлянуть для острастки. Но пока он вглядывался в окно, над ним блеснул знакомый жезл. Послышался треск, и молодой человек, к которому только что зародился интерес, рухнул в траву у окна. Конечно, Люба искренне посочувствовала печальной судьбе ночного следопыта, потому что не разглядела должным образом хулигана. Хотя… да, чуть позже она могла бы назвать Игоря. Откуда у нее уверенность? Есть, только ему присущая, вороватость в движениях. Но что все это значило, и почему жезл из одних рук перекочевал в другие? Она в растерянности. Ночь представлялась театром абсурда, нелепостям не было конца.
Она неуверенно топталась на месте, не решаясь пойти к жилищу. Непонятные силы контролируют территорию. Что-то случилось с Игорем, по его вине пострадал незнакомый человек. Также не объявился Юрий. Вряд ли стоит испытывать свою судьбу. Также невозможно предугадать результат ее появления в корпусе. И она понеслась дальше от злосчастного места – вглубь зарослей. Надеялась в темной чаще встретить Панферова, как будто его законное место среди диких зверей. И думала о нем с симпатией – как единственном человеке, способном оградить ее от опасности. Забыла о своем пренебрежительном отношении к ухаживаниям, не вспомнила о насмешках над его кривляньем, не имеющим ничего общего с театральным искусством.
Сделала круг и опомнилась на прежнем месте – на краю леска. Снова открытое пространство и безмолвие. Или она оглохла? Возможно, ей все почудилось после водки и шампанского, и пришло запоздалое отрезвление. Для всех наступило время глубокого сна, ей тоже пора пригреться в постели. Домик погружен во тьму, как и его внутренности. Представила беспокойство Галинки, ее переживания из-за множества неприятных предположений. Ребятки показали себя не лучшим образом, теперь ей что угодно может взбрести в голову. Невысокое мнение подруги о нравственности Любы хорошо известно. Из Галины получился бы настоящий офицер, порядочность и честность – ее принципы. Нет, Люба не станет объясняться или оправдываться, все равно не поможет.
Она уже подходила к домику, когда в его окнах неожиданно вспыхнул свет. Инстинктивно приостановилась. Через минуту дверь хлопнула, мимо пробежал любознательный незнакомец. Одна рука приложена к затылку, другая часто рассекала воздух. Да что же такое!? – кажется, вслух возмутилась уставшая от потрясений женщина и, отбросив всякие сомнения и страхи, смело пошла вперед. На стук никто не откликнулся, и у самой заскребло на душе. Уж не с Юрием ли она гуляет? – с надеждой предположила она, хотя время и погода были явно не для прогулок.
Вошла ничего не опасаясь. Спокойно прихлопнула за собой дверь. Рассчитывала оказаться в одиночестве, но… очень заблуждалась. Повела взглядом по комнате и только тогда оказалась в настоящем театре абсурда. Она могла бы посчитать картину какой-нибудь удачной инсценировкой для фильма ужасов, если бы не крайний натурализм. Галка лежала во всей своей красе, если таковой считать кровь. В двух метрах от Галины, лицом вниз, распластался крупный мужчина в комбинезоне. Всюду кровь. К дверям вели кровавые отпечатки обуви большого размера. Усомниться в достоверности пугающего зрелища не представлялось возможным.
Позже она задавалась вопросом, почему ее не охватила паники. Легко находилось объяснение. Она уже заранее настроилась на трагедию, испытывая тревогу при наблюдении за событиями вне спального корпуса. Сильно повлияло неадекватное поведение Игоря. Нормальный человек в обычных условиях не станет бегать по ночам и размахивать железными предметами. Казалось бы, знакомый, привлекательный в своем многообразии, мир проявлял агрессию, и она сама ожесточилась. Ничто ее не пугало, но раздражало большое количество крови. Раньше ей не приходилось сталкиваться с последствиями кровавых драм, и ужасное зрелище выглядело просто бутафорным. Орудие убийства валялось рядом с Галиной – в глубине комнаты. Погибла? И как смириться… Старалась собраться с мыслями, но расслышала стон. Повернулась и увидела, как правая рука мужчины подтягивается к туловищу. Он еще жив, его можно спасти. Живой!?
Мгновенно нахлынули все накопившиеся за ночные часы переживания. Главными фигурантами мрачных картин, закрепившихся в ее сознании, становятся Игорь с металлической дубинкой и труп Галки. Она уверена, весь кошмар связан со стонущим человеком, лежащим у ее ног. Его никто не звал. Он ворвался в хрупкий мир человеческих отношений, размахивал непонятно каким орудием. И он не лунное божество, а ночной разбойник. Игорь сумел его обезвредить, но Галину спасти не успел. Вот голова повернулась в ее сторону и… она не могла поверить. Забыла о подруге и туристической базе, в памяти всплыли другие эпизоды ее недолгой жизни, которые на протяжении восьми лет она вытравливала из сознания. Она видела те же ненавистные черты лица, которые часто возникали в самых дурных снах. Наконец-то, ее фантазии, возникавшие в минуты грустных воспоминаний и душевных страданий, близки к воплощению.
Она не спеша поднимает нож, с минуту рассматривает блестящее лезвие с кровавыми потеками у рукоятки. Обычный столовый нож, необходимый в любом мирном хозяйстве. Стал орудием убийства? Неведомые силы стоят за кровавыми явлениями. Какие силы? И теперь нож не случайно оказался в ее руках. Все обстоятельства складываются так, как она и представляла себе в последние годы. В ее праве отказаться от нездоровой фантазии и тем самым сохранить душевную боль. И появилась редкая возможность смыть ее кровью. Сомнения длятся недолго, перед ужасающим зрелищем нет сил на милосердие. Она склоняется и с маху вонзает лезвие между шеей и ключицей ночного видения.
Предсмертный хрип не отпугнул ее. Страдания виновника загубленных судеб должны стать успокоительной музыкой не только для нее, но и для всех его жертв. Ей хочется, чтобы Галина слышала мучительные стоны своего убийцы, испытала душевное удовлетворение. Во всей природе должно быть равновесие, иначе теряет смысл любой достойный поступок. Жаль, агония продолжается недолго. В последующей тишине она с любопытством разглядывает кровь, стекающую из-под рукоятки ножа. И вдруг сознает совершенную глупость. Если до сих пор она понятия не имела о кровавой трагедии в спальном корпусе, то теперь даже этого доказать невозможно. Свидетель скончался по ее вине. Мог бы и сам умереть, но она взяла в руки нож. Единственное, что приходит в голову, – это пойти к раковине и смыть отпечатки своих и чужих пальцев. Закончила работу, повернулась и… чуть не падает в обморок. Перед ней, засунув руки в карманы светлых брюк, стоит Панферов. В лице ничего человеческого. Холодный, беспощадный взгляд.
– Как ты напугал! – с трудом справилась она с непослушным языком.
Он взглядом изучал ее, потом процедил:
– Никогда не предполагал познакомиться с убийцей. К ножу не прикасайся, пусть лежит в раковине.
Панферов театральным жестом достал из кармана пиджака носовой платок и занялся орудием убийства. Все на профессиональном уровне, как если бы официант протирал бокалы.
– Как себя чувствуешь, детка? Не правда ли, удачная охота. – При наличии двух трупов его цинизм, казалось, не знал предела. Он обдумывал каждое слово, иногда повторялся. – А я шел, шел… решил заглянуть. Очень надеялся, девушки не уснули, а у меня в душе просветление. На память приходят поэтические строчки, хотел поделиться впечатлениями. Вижу, в окнах свет…
Говорил он связно, но думал даже не о словах, а о том, как поступить дальше. Кинься с ножом, она бы испугалась, но не удивилась. Уж очень спокойным и самоуверенным выглядел он. Обошел трупы, методично склоняясь и оттягивая веки. Разыгрывал из себя спеца по медицинской части. Остановился, опять же, в театральной позе – упершись в кухонный столик, с сознанием собственного превосходства.
– Слушай, детка, почему бы нам ни совокупиться? Кругом тишина, и близко никого нет. Ты баба что надо. Стоит скинуть трусики, и – кайф обеспечен. Узнаешь вкус в экстремальных условиях.
Она стояла поблизости, и он успел перехватить ее предплечье. При попытке вырваться он заломил ее руку так, что от боли она согнулась пополам. Сопротивляться невозможно. Затем быстрым движением задрал подол, и началось… Слезы бессилия застилали ей глаза. Но такая ли она слабая? И она уже спокойно терпела надругательство. Он мог делать с ней все что угодно, потому что она боялась смерти, скорой и бессмысленной. Жизнь обретала особый смысл. Именно теперь.
Он знал, что она – убийца. Когда кончилось надругательство, шлепнул ее по ягодице и оттолкнул от себя. Взамен обретенной свободы она попала в плен навязчивой идеи нового убийства. Ей хотелось зарезать его, как грязную свинью. Силы пока неравные, и она будет ждать своего часа. Пусть пройдет месяц, год… время уже не имеет значения. Он должен умереть, но и она обязана созреть для совершения заслуженной казни. Опыт у нее появился, и существует некая объективная справедливость, во имя и благодаря которой она воспользовалась ножом. Так она убеждала себя в необходимости очередного преступления и с некоторым удовольствием смотрела на будущую свою жертву. И вряд ли возмездие можно считать преступлением. Кто следует библейским заповедям, тот выше надуманных законов.
– Теперь я тебя люблю! – как можно ласковее сказала ему.
Он улыбнулся.
– Любовь у тебя какая-то странная, но об этом потом. Теперь будем сваливать. Ты регистрировалась перед тем, как здесь поселиться?
– Нет. Галка свой паспорт показывала.
– Я тоже нет. Пока собираешься, я тут кое-что приберу, чтобы легавые не докопались.
– А Игорь?
– Нет Игоря. Потом объясню.
Рассвет не заставил себя ждать. На удивление быстро развеялись густые облака, их обрывки уносились далеко за горизонт. Природа подавала наглядный пример своевременного бегства. На фоне багряного небосклона неподкупным свидетелем замер темный силуэт леса. Ветер и зловещие цвета могут являться характерной реакцией только на человеческую гнусность. Впрочем, смешно искать высокую духовную культуру, ее не было во все века. Да, есть искорки ее проявления, но по крупному счету она, эта культура, не выдерживает испытания властью и деньгами. И существует она только в узком кругу выдающихся людей, помешавшихся на либерализме и милосердии. Поэтому климат на планете меняется не в лучшую сторону. Духовный – в большей степени.
