Панферов забежал в свой корпус и вынес толстый портфель.
– Это все! Даже распаковаться не успел, – обронил на ходу. – Хотел убедиться, есть ли смысл оставаться еще на день. В моем случае пустая трата времени —непростительная роскошь.
При их, очень разумных, опасениях база и лес вмиг остались далеко позади. Под ногами расстилалась пустынная асфальтовая дорога. Теперь можно было бы не торопиться, но оставалось много скрытых от них фактов. О трупах в спальном корпусе знает ночной следопыт. Что ему еще известно? Если о своем приятеле Панферов молчит, то со своей стороны он уже все продумал. Еще важно не попасться кому-нибудь на глаза, о своем пребывании на базе тоже нельзя проговориться. Когда остановили попутку, день уже рассиялся вовсю. Времени было достаточно, чтобы следопыт успел поделиться своими наблюдениями с администрацией базы. Не трудно представить всеобщий переполох.
В ее поведении появилась нервозность, Панферов выглядел более спокойным. Они оба часто поглядывали на спидометр и зеркало заднего вида. Водитель «Газели» заметил их состояние, он то и дело поворачивался к ним, как бы прицениваясь, иногда задавал незначащие вопросы. Панферов отвечал односложно, лишь изредка бросал несущественные фразы о плохой дороге, изнуряющей жаре и прочих пустяках, сознательно искажая голос. Однако водитель, в одиночестве проделавший дальнюю дорогу, оказался не в меру разговорчивым и любопытным. Панферов предложил помолчать по причине личных неприятностей.
Молчание затянулось, и Люба углубилась в собственные размышления. Думала о сыне, муже… рассматривала руки, не осталась ли на них кровь. Задремала. Сдавленный хрип пробудил ее. Она встрепенулась и сразу же посмотрела на своих спутников. Сама сидела позади, и жуткое зрелище предстало во всех подробностях, усугубляя и без того мрачное состояние.
Панферов одной рукой обхватил шею водителя, другой придерживал руль. Затухающие звуки могли означать, что одним трупом становится больше. Прояснилось, почему Панферов долго выбирал машину. На крайний случай искал слабую жертву. Водитель своей общительностью и сметливостью сам себя приговорил. Люба тоже на волоске от смерти, не в ее силах что-нибудь изменить. Хотелось глянуть в зеркало, чтобы окончательно убедиться, как сильно она постарела и… поседела. Ей всего-то двадцать четыре, и вот – уже трижды рядом с ней дыхнула смерть.
Панферов свернул на обочину, с четверть часа наблюдал за проезжающими машинами, опасаясь преследования и возможных свидетелей. О чем-то еще размышлял. Возможно, взвешивал вероятность предательства со стороны Зуевой. Наконец спокойно пояснил:
– Видишь ли, детка, он опасный свидетель, на него все равно выйдут. А теперь шито-крыто, бояться некого. Людей на базе много, нас не приметили.
– А Игорь?
– Что Игорь… не скажет, у него рыло в пуху… было.
Похоже, он все рассчитал, а спорить с ним опасно. Она понимала, кем для него является. Подъехали к озеру, где берег обрывался круто вниз. Юрий вышел из машины, подал ей руку.
– Помоги столкнуть.
Вдвоем они легко сдвинули машину с места, и она с радостным фырканьем покатилась подальше от них. Минут пять пузырилась вода. Не осталось следов машины, если не считать примятой травы и там же нескольких масляных пятен. Сидели на берегу и смотрели вдаль, стараясь увидеть что-то за горизонтом. Да разве дано человеку видеть за пределами своего кругозора.
До города ехали на стареньком «Москвиче». За квартал до ее дома расстались с водителем и друг с другом. Когда она сделала шаг в сторону, Панферов зацепил пальцем ее поясок, с угрожающей интонацией произнес:
– Мы с тобой увидимся, не правда ли?
– Может быть. – Он так посмотрел, что она поторопилась придать интонациям мажорность: – Да, конечно. Обязательно!
Наконец-то она вырвалась. Ноги несли ее прямо к дому. Хотелось быстрее увидеть ребенка и… мужа. Ее жизнь круто меняется, и муж должен знать, с какой непорядочной женщиной он делит постель. Она не может допустить, чтобы ни в чем неповинный человек прожил единственную и неповторимую жизнь в обмане. Галина была бы ей довольна. Любе не страшно думать, что будет потом, наконец-то, она обретает душевную свободу. Пусть ощущение временное. Она уже никогда не сможет простить себе гибель подруги.
ПОТОМОК ВЕЛИКОГО ОРДЕНА.
Самые крупные жизненные планы, пусть даже хорошо просчитанные, часто выглядят утопичными. Всякие грандиозные планы, как и мечты, имеют свойство растягиваться во времени и сопровождать всю жизнь. На длительном непростом пути нередко приходит разочарование, а вместе с ним появляется неуверенность в собственных силах. Юра не может позволить себе такой слабости. В предчувствии депрессии он закупает ящик хорошей водки, приглашает из своего окружения девицу и на четыре дня уходит в запой. Всегда все повторяется в одинаковых пропорциях – водка, развлечения и похмельный синдром. После вынужденной процедуры он, казалось, рождался заново и силы чувствовал свежие – нерастраченные. И вот снова назревало депрессивное состояние, но появилась возможность прокатиться в «Лазурную гладь». Мероприятие так себе, но в качестве альтернативы примитивному и болезненному запою могло сгодиться.
Как и полагается крупному и перспективному гегемону, каждый его шаг должен иметь серьезное обоснование. А в случае с поездкой на озеро подумалось о соратниках. Он обязан использовать любые возможности для общения и расширения своего влияния. Великие замыслы требуют крепкой опоры, а рядом мелкая шушера. Игорь неплохой парень в обывательском понимании, но не орел. Зависит от Зуевой. Она держит его крепко, да и он ее бизнесом связал. Какой-то смешной четырехугольник. Юра спит с его женой, а у Игоря шашни с Зуевой – пока ее муж на службе. Никто из них не видит дальше своего носа. Удобно и безопасно.
Сын богатеньких родителей, а в качестве карточного долга предложил подружку. Думает, теперь сам Панферов у него будет в долгу. И это из-за какой-то бабы. Дурак! Если бы только знал, сколько у Юры детей гуляют под чужой фамилией. Он и сам не мог бы сосчитать. Не любит возвращаться на старую тропу. Это как на войне, нельзя засиживаться на одном месте, чтобы противник не пристрелялся. Одного случая хватило, теперь придерживается железных правил. Это Игорю смешно. Понятное дело – дурак, ему бы опыта побольше и нервы покрепче. Чуть что – сразу истерика. Сколько не присматривался, так и не решился привлечь к работе. А квартирные кражи – интеллигентное дело, психологом надо быть, а не слюнтяем.
Что касается Юры, то он презирает мелких людей. Для себя сделал выводы и поставил задачи, наблюдая за лидерами политических партий и высшим руководством страны. Не просто было сколотить даже маленькое окружение из преданных людей. Чиновникам среднего ранга проще – им всего-то нужны единая политическая ориентация и деньги, а их непорядочность и жуликоватость – естественные качества, необходимые для карьерного роста и личного обогащения. Труднее найти достойных и уверенных в себе ребят, то есть смелых бойцов. В первую очередь присматривался к Игорю, но испытал разочарование. Находка для легавых, и – только. Даже его смерть не оправдает провала. Пытался представить экстремальную ситуацию, когда неожиданно появляется хозяин квартиры и застает его на месте преступления. Растеряется. В панике начнет искать другой выход. А какой может быть выход, если высоко и балкона нет. Тут надо спрятаться и приготовиться к атаке. Таким образом, чтобы на память свою фотокарточку не оставить. Позже спокойно взять все, что присмотрел. Потом ищи-свищи. Нет, плохой из него соратник, в команде Панферова самое слабое место. В квартирной философии ничего не смыслит. Ему бы только детские книжки читать, а мир, скрытый за десятью замками, не для его слабых мозгов. Дурак – одним словом. Такими же ничтожествами остаются все домушники, озабоченные только материальной выгодой. Самое место им – тюрьма.
В последние годы приложил немало усилий для поиска и объединения крепких и энергичных парней в одну идейную группу. Только общая цель и безоглядная вера в успех могут накрепко сплотить людей. Никаких моральных принципов, но при всем обязательна преданность своему идейному вдохновителю и духовному наставнику, готовность отдать за него жизнь. А какая может быть идея? Раньше интересовался деятельностью известных бандитских группировок. Все они так или иначе погорели из-за отсутствия высокой идейной подготовки и обязательной присяги. Нарушение дисциплины должно жестоко караться, но великая идея сильнее страха.
Попала в руки книга Горбовского и Семенова «Закрытые страницы истории», увидел Юра Панферов возможности огромные, власть неограниченную. Для его случая появился пример, достойный подражания. В одиннадцатом веке в горах северного Ирана был основан орден ассасинов. По мнению авторов, его последователи могут быть живы по сей день. Именно, живы! Почему не он? Ему подсказывает внутреннее чутье, он как раз из их числа. Психология у него такая, и не возникает сомнений в принадлежности к великому ордену. Да, его значительность распространяется на окружающих людей. Про Игоря говорить нечего, вьюном крутится – только бы угодить. Слабый человечек, ему нужна физическая и моральная поддержка. Уже есть проверенные ребята, попавшие под влияние Панферова, ведется их подготовка к присяге в согласии с уставом. Малейшее отступление карается смертью. А Игорь, не смотря на свою никчемность, обладает серьезной информацией, при очевидной угрозе может всех подставить. Тогда все планы насмарку. Приходится держать под контролем, чтобы не сболтнул где лишнего. Не может Юра решиться на убийство. Все потому, что ничего не может с собой поделать, осталась в нем крупица жалостности. Теперь он работает над собой, кует железный характер. Хорошим примером работы над собой может стать украинский националист Бандера. Уже в детские годы одной вытянутой рукой, на весу, мог душить котов. Сильная власть – это религия, то есть влияние на человеческие души. Поездка на озеро станет проверкой его волевых качеств и способности подчинять себе новых людей.
Иногда задумывался о всевозможных исторических хитросплетениях, о совмещении в одном лице наглого стяжателя и, например, крупного политика. Задавался вопросом, может ли великий человек проявлять прямо противоположные жизненные позиции. Пришел к успокоительному выводу: все властители – в первую очередь негодяи и воры, лишенные каких-либо принципов. Историки мало говорят о низости какого-нибудь деятеля, они с умилением смакуют, например, прогрессивное значение Македонского, упуская его карательную функцию, укравшую жизни множества невинных детей и, возможно, будущих спасителей человечества от неминуемого апокалипсиса. Все – мерзавцы, хотя и в разной степени. Если жена наставляет Игорю рога, то она его обворовывает на доверии. Также можно говорить о взятках и других мошенничествах. Несбыточные обещания политиков – самый поганый вид лохотронства, то есть опять воровства, лицемерие – необходимое качество всякого политического деятеля. Есть несомненное преимущество у всякого лидера, его не смеют судить за разбазаривание общенародной собственности и мошенничество в виде лживых предвыборных обещаний.
Пожалуй, из Юры получится непревзойденный идеолог и предводитель огромной армии морально неустойчивых молодых людей, стремящихся к красивой, часто развратной, жизни. Зыбкая почва, не имеющая крепких корней, зато перспективная основа для тайной организации, в которой можно привить самые паскудные взгляды. Чтобы достичь результата, не надо просить или требовать, достаточно давать в изобилии женщин и транквилизаторов. И Юра будет использовать для достижения великой цели любые средства и обстоятельства.
Да, есть свой Устав, но всякая серьезная организация требует также своей отличительной символики. За информацией далеко ходить не пришлось – публичная библиотека находится рядом с кинотеатром, где он работает фотографом. Для своего предприятия Юра использовал проект Рериха, так называемого Знамени Мира. Неважно, какой Рерих, главное – картинка. На белом полотнище, как символ вечности и единения, изображается красная окружность с тремя красными кружками внутри. Единение и вечность – вот что привлекло в первую очередь. В плагиате тоже обвинить трудно. При современном невежестве мало кто знает о каком-то Рерихе, а тайная организация Панферова умеет хранить свои секреты. О совести и вовсе говорить смешно, у всех рыло в пуху. Фашисты тоже украли для свастики древний символ плодородия и солнца, никто их не осуждает.
В подтверждение серьезности своей идеологии Юра сделал на левой груди наколку полюбившейся эмблемы. Круг диаметром около десяти сантиметров, в котором размещаются три маленьких кружочка. Один кружок в виде скрученного трехголового змея, два других кружочка представляют собой плотно составленные латинские буквы. Никто бы не додумался до смысла двух фраз, а для него они как бы лейтмотив всей жизни. Ad gloriam и Ipse dixit означают ни что иное как Во славу и Сам сказал. Сам! Он не вспоминает тех, кто его родил – всякие родственные и духовные связи ослабляют человека. Он – сам! Так Юра становится образцом для своих единомышленников. Человек может стать сильным, если в нем здоровый дух. Это он сказал! Из-за дня в день происходит пропагандистская работа, расширяется сфера проникновения его идеологии и закрепляются полезные знакомства. В его кругу не обязательно углубляться в теорию, достаточно практическое проявление силы. Если бы кто намекнул Юре о его склонности к примитивному фашизму, он бы только отмахнулся. Он – сам!
С женщинами получилось по плану, но Зуева перебрала «Шампанского» и захотела высоких чувств. Подавай любовь с большой буквы, и чтобы соловьи пели. Расхныкалась. Дерьмо-баба! В общем-то, шлюха. Даже уламывать не стал, когда побежала. Насколько понял, сама должна вернуться, своего не упустит. Хотя бы в отместку Игорю, пока тот с Леготиной любовь крутит. Надо было парню раньше думать, когда Юра предлагал коллективный секс. Вроде и бабоньки подходят, да куда ему… так, все по мелочам. Слюнтяй – одним словом. А теперь что?.. Только скрылась Зуева, пошел поближе к воде – отвлечься и успокоиться. На озеро приятно смотреть, жизнь в нем особенная. Мрак неизвестности, загадка природы. С неводом бы – за рыбой сюда, чтобы загадочное однообразие не надоело.
Ночь углубилась, погода вконец испортилась. Решил пройти кратчайшим путем, через лесок, и в спешке соскользнул в яму. Ладно, удачно приземлился – на руки. Не поранился, не испачкался. Думается, еще в прошлом году дерево выкорчевали, и теперь часть корней злобно торчала из грунта, маскируясь в редких пучках травы. Когда выбирался, нащупал в траве нож. Присмотрелся и приятно удивился. Точно таким же молодые женщины кромсали колбасу. Наверное, грибники обронили. Прихватил с собой для фокуса. Вам не кажется, барышни, что вы перебрали? Ясно – двоится.
Кто-то в лесу шалит – ветки так и трещат. Может, лось крушит все на своем пути? Пока раздумывал, он сам вышел навстречу – этот лось Игорь. Вид сумасшедшего. С бабой, что ли, не справился? Или натворил чего. Даже в темноте видно – руки в крови. Барана резал? Так ведь не способен. Что-то бормочет, но для понимания хватило двух слов. Зря он придумал поездку на озеро, теперь вся работа насмарку. Уже завтра легавые нагрянут, и ниточка потянется к его организации.
Нож вошел, как в масло. С собой не стал брать, а лишь вытер травой рукоятку и забросил подальше – в сторону озера. Не хватает еще ломать голову над его происхождением. Надо исходить из того, что Юра вообще здесь никогда не появлялся. Самочувствие нормальное. Удивился: зарезал приятеля, а переживаний никаких. Знать, и вправду никудышный человек Игорь. Давно надо было укреплять окружение, начинать жить в новом качестве – без прошлого, но с великими перспективами. Мир необъятен, и затеряться в многолюдной толпе ничего не стоит, никто не узнает его прошлого и настоящего. Он, потомок древних ассасинов, сам станет легендой для своих потомков.
Размышлял о великих свершениях и как-то сразу оказался перед спальным корпусом. Из приоткрытой двери лазерным лучом пробивался свет. Вошел тихо. Первое, что увидел, – это свою беглянку. Она напоминала Юдифь с известной картины. Только вместо меча держала в руке нож. Глаза сумасшедшие, поза испуганной лани, у ног – убитый ею человек. Леготина разметалась у окна, вся в кровище. Неподвижный поблекший взгляд. Зрелище до ужаса живописное, и картина могла бы получиться потрясающая. К сожалению, никто не оценит, какой художественный дар пропадает в Панферове. Да Винчи для работы трупы откапывал, а тут сама жизнь предоставляет готовый материал.
Юра всегда презирал Игоря за малодушие. Если приятель паниковал или опускался до истерики, он готов был его убить. И вот случилось. Но Зуева его растрогала. Ее беспомощность пробудила в нем первобытные инстинкты. Хотелось принести боль, в полной мере испытать власть. Хотя бы в отместку за поведение на природе. Прежде всего, изнасиловать! Прямо здесь, в этом деревянном курятнике. Силой взять то, чего не удалось завоевать артистическим талантом и великодушием.
Мозг работал в соответствии с обстановкой – по-военному четко и быстро. Обдумал все возможные комбинации последующего развития событий. Единственное правильное решение – немедленное исчезновение, чтобы не оставлять фотокарточку. Зуеву придется взять с собой. Не убивать же в самом деле, и не в его интересах оставлять сынишку без матери. Хотя бы в память о приятеле. Позже видно будет, как с ней поступить. Уже забрезжил рассвет, когда они покинули «Лазурную гладь». Шли не оборачиваясь, чтобы не видеть кровавых следов. Но это так, образно выражаясь. То есть он всегда чувствует себя истинным художником.
Она не удивилась, когда водитель «Газели» оказался в смертельных объятиях. Только прошептала тихо: Жалко Костю. Так он представился. А как выглядел… низкорослый, крепкий паренек… Панферов очень не разглядывал, никак не проявлял себя. Важно не дать прочесть мысли. Любое поведение выдает характер и состояние человека. Мозг Юры – вроде математической машины, никаких эмоций, холодный расчет. Любая оплошность может стать серьезной вехой, указывающей маршрут их следования.
Опасность может исходить от Зуевой, болтливость женщин как притча во языцах. Уже подсознательно появляются сомнения в ее молчании. Вдруг надоест ходить по краю пропасти, появится желание отказаться от борьбы со своей совестью. Совесть? Он может убрать женщину в любое время. Не трудно назначить свидание в тихом месте, а вернуться одному. Со временем разберется. Не валить в одну кучу! И людьми нельзя разбрасываться. Зуева, с ее внешностью и психологией, может ему сгодиться в качестве рекламы. Сексуальные отношения только упрочат сотрудничество.
Он часто анализировал свои поступки, размышлял о равнодушии к чужой жизни и пришел к оптимистичному выводу. Мне надо было стать военным человеком, из меня мог бы получиться неуловимый разведчик. Бесстрастный взгляд, хладнокровие и расчетливый ум – лучшие качества для подрывной деятельности. Еще лучше являться создателем тайного ордена и обладать великой властью. Судьба сложилась иначе, он стал вором и убийцей.
III. ПРИСТРАСТИЕ ФЕМИДЫ
Сентябрь.
В последнее время Алексина угнетала широкая гамма чувств морального свойства. Вроде как благополучно отчитался, а закрытое Дело не оставляет в покое даже во сне. Все обстоятельства проведенного расследования выглядят подстроенными и, соответственно, результаты – неубедительными. Всему виной единственный свидетель. Можно возмущаться запоздалыми угрызениями совести, но все равно, при всех имеющихся уликах и свидетелях, у него не было выбора. Еще бы понять, что его беспокоит больше – оскорбленное профессиональное самолюбие или сам свидетель Вадеев – как основной поставщик информации. В ответах есть существенная разница, а неуверенность в их правильности нарушает душевное равновесие, выводит из себя. Подсознательно он чувствует причастность Вадеева к событиям на базе, никак не может смириться с его независимостью. Конечно, трудно представить романтичного молодого человека в качестве виновника жестокой расправы, но он, являясь реальным и единственным свидетелем ярких эпизодов из отношений фигурантов Дела, вполне мог ввести следователя в заблуждение. Сам признался в особом отношении к погибшей женщине и в желании не ворошить о ней память. Чтобы устранить мучающие сомнения, надо перепроверить все факты, а главное – разобраться до конца в личности самого свидетеля. Наконец, почему бы и не стать частным детективом по собственной воле? Жизнь многообразна в своих проявлениях, учебниками по юриспруденции не обойтись. Нельзя вмешиваться в частную жизнь, но он станет ее наблюдателем. Остается вопрос технического характера – как всюду поспеть. И все же, при его одержимости, появляются силы и время, казалось бы, ни откуда.
Созданная на фактах и домыслах версия с участием трех лиц – результат личного творчества. Много деталей из личных наблюдений Алексин сознательно утаил из-за невозможности найти им объяснение. Погибшие люди могут быть с теми же характерами, о каких свидетельствуют родственники, коллеги и подсказывает фантазия следователя, но нельзя характеры занести в протокол как безупречные мотивы преступления. Все улики являются косвенными. А кухонный нож? Послужил орудием убийства, но нет отпечатков пальцев. Значит, был хотя бы еще один человек, заинтересованный в сокрытии истины. Личность Дурновцева опять же порождает множество предположений, но не дает четких ответов. В закрытом Деле имеются блистательные характеристики с места работы Вадеева, но нет объективного подтверждения многих его показаний.
Кто он, своеобразный парень? А внешние проявления являются отражением внутренней, духовной, жизни и сферы общения… Уже кое-что. Есть интуитивная уверенность в лжесвидетельстве и его признание в сознательном умалчивании личных отношений с Леготиной. Может оказаться так, что он сам косвенно замешен в гибели людей, и отпечатки на ноже могли быть его. Благодаря именно Вадееву, идеально замкнулся круг преступлений. Уже вызывает подозрение, а полученные показания и улики сформировали всего лишь логически правильное заключение. Алексин по опыту знает, любому, даже закрытому Делу, можно добавить еще несколько других версий – пусть менее убедительных, но имеющих право на существование. При наличии других возможных схем недопустимо делать окончательных выводов, надо искать новых фигурантов. Если Степан Михайлович и решился закончить следствие, так только потому, что является противником случайных жертв. Он не из тех, кто делает карьеру на количестве осужденных, и совесть марать не станет.
Официальная версия развития событий замыкается на стороже. С позиции психиатрии наиболее возможный вариант. Только вероятный, но не обязательный. Экспертиза не обнаружила отпечатков на ноже. Уже это, при наличии трех мертвецов, вызывает сомнения, предполагает участие, по меньшей мере, четвертого участника трагедии. О нем обязательно сообщил бы Вадеев. Если не он, то кого искать и по каким признакам? Бессмысленность дальнейшего расследования заставила свести концы с концами. А профессиональная неудовлетворенность является разрушительным началом в закрытом Деле. И самолюбие.
Трудности представляла работа по наведению справок. Любые обращения на предприятие или в РОВД, по месту жительства Вадеева, могли вызвать нежелательные вопросы и вызвать отрицательное отношение к поползновениям в частную жизнь. Ладно бы Алексин использовал служебное положение, но в его случае недопустима огласка частного расследования. А станет он говорить о своих сомнениях, его тут же выгонят из следственных органов за несоответствие. Пусть окольными путями, но информация получена. И ничего исключительного.
Уединенная жизнь государственного служащего, холостяка, поглощенного творческой работой, не представляет особого интереса. Можно забыть про него и заняться своими делами, и вдруг, то есть в сентябре, у Вадеева появляется подружка – Зуева Любовь Николаевна, мать восьмилетнего мальчика. Степан Михайлович испытал нечто похожее на зависть, хотя никогда не признается в собственных слабостях. Да, отдаленно напоминает известную актрису Ирину Скобцеву, но только при мимолетном взгляде. Есть в ней заметная азиатская экзотичность. И красавицей назвать нельзя, но этническая смесь придает ей исключительную привлекательность. Что нашла в простом архитекторе?.. Рассталась с мужем в конце августа. Выходит, та еще дамочка, небольшой срок – и уже амуры. Не очень утешительно для бывшего мужа – профессионального военного и не слишком существенно для следователя. Ее частная жизнь ограничивается общением с ребенком и Вадеевым, занимается перепродажей и поставкой товаров в магазины. Наметился основной треугольник ее перемещений – квартира, Вадеев и кинотеатр на краю города.
