Наследие прошлых жизней

– Не прошли? Так и прекрасно, значит, тем более нет препятствий. Если бы хотел, то давно сделал бы ее своей. А раз не сделал, то не так она и нужна тебе,– сказал самоуверенно Гадир.

– Гадир, что с тобой? Я люблю ее! Что ты творишь, брат?– вскричал Нерей, смотря на Гадира с презрением.

Я'амунг'а, наблюдая за ситуацией, понимала катастрофичность событий, которые происходят. Она с трудом скрывала раздирающие чувства. Всё что она смогла сделать, это скрыться за спиной Нерея.

В этот момент Гадир перевел свой тяжелый взгляд на Я'амунг'у и сказал:

– А куда это свет моей жизни прячется? Не прячься за него, Я'амунг'а. Что он может тебе дать? Ты – как мечта, даже имя твое звучит волшебно. Нерей – слабак, всегда был таким. Он до сих пор не удосужился сделать тебя своей. А для меня ты будешь королевой. Для моего народа ты будешь всем, – голос Гадира приобрел властный оттенок.

– Гадир, хотелось бы продолжить разговор о том, что ты хотел бы получить за возможность закончить наш портал,– снова повторил Намун.

– Закончить портал!? О чем ты сейчас говоришь?! Мне ничего не нужно кроме нее, – Гадир не сводил глаз с Я'амунг'и. – Или Я'амунг'а, или уходите куда хотите, причем немедленно, – казалось, что Гадир перестанет себя контролировать, его ярость заполнила его.

– Гадир, я не вещь! Своими поступками ты никогда не заставишь полюбить тебя, – решилась сказать Я'амунг'а.

– Всё это абсолютно неважно, моей любви хватит на двоих. Мне достаточно будет владеть тобой. Ты просто должна быть со мной. Остальное меня не волнует. Даже твои чувства, – сказал Гадир, приближаясь к растерянной Я'амунг'е.

Я'амунг'а судорожно схватила Нерея за руку, да что там, она просто впилась в его руку. Увидев эту сцену, на лице Гадира появилась язвительная ухмылка.

– Я сейчас повышу мотивацию для принятия правильного решения: если ты не будешь со мной, то не только твои соплеменники уйдут с этой земли, но и подводное убежище Нерея я взорву и не дам восстановить. Мне все равно эта идея казалась глупой, – Гадир говорил вальяжно, с пренебрежением в голосе.

–Да как ты смеешь?! Мы не торгуем нашими женщинами! – не выдержав, сказал Астарамурти.– Ты перешел все границы! И за это оскорбление ответишь.

–Гадир, я не отдам тебе Я'амунг'а, я уйду с ней, никакой Атлан не стоит ее жизни, – выкрикнул Нерей.

После этих слов Астарамурти двинулся уверенным шагом в сторону Гадира. Все начали ощущать, как земля начала трястись и вибрировать. Другие мужчины тоже двинулись в сторону Гадира. Некоторые вспыхивали и горели огнем, кто‑то формировал в руках воду и лед, кто‑то держал в руках молнии, кто‑то направил растения и животных. Все лемурийцы, находящиеся на площадке, двинулись в сторону Гадира. Нерей схватил Гадира за руку. Еще немного и толпа просто разорвет Гадира. А он стоял и презрительно ухмылялся.

Я'амунг'а понимала, что Гадир сдержит все свои угрозы. Так же Я'амунг'а понимала, что только она одна сейчас может остановить творящийся кошмар. Но для этого ей придется уйти с Гадиром и принять все его условия. А это значит, что ее счастье с Нереем будет уничтожено. Кроме того, ее согласие позволит закончить портал и ее народ, наконец, сможет уйти туда, куда так стремится. Если начинать все сначала на Марсе, то с учетом оставшихся в живых слышащих землю, это очень длительная и почти невыполнимая задача. Гадир уничтожит дело жизни Нерея, и все его усилия будет бесполезными. Я'амунг'а чувствовала, что Атлан очень важен и он должен быть обязательно достроен.

Она будто физически ощущала, что ее жизнь, ее планы, – все ломается с треском и их осколки ранят ее сердце. Это было очень больно и у нее потекли слезы. Но она должна принять решение и уйти с Гадиром. Духовное знание ее расы утверждало, что все жизни священны и для чего‑то нужны, так задумало Мироздание. И она должна пожертвовать собой во имя благополучия своей расы, а еще ради того, чтобы Нерей не потерял дело своей жизни и остался жив. Она чувствовала, что Гадир не остановится на уничтожении подводного города, он уничтожит и самого Нерея. Вот и начались те самые испытания кармических близнецов, о которых говорил Намун. Как же мало им было отпущено счастья прежде, чем они с Нереем погрузятся в океан боли. Может быть, когда‑нибудь потом или в другой жизни у нее будет шанс на счастье с Нереем. А сейчас она должна…

– Остановитесь, я согласна. Я уйду с ним, – мертвея внутри, громко сказала Я'амунг'а.

Ее не услышали. Она повторила, и телепатически тоже. Мужчины остановились, шокировано глядя на нее.

– Ты не должна приносить себя в жертву, – сказал Намун.– На Марсе будет сложнее, но мы справимся.

– Не делай этого, Я'амунг'а. Ты представляешь последствия своего поступка? – то ли спросил, то ли убеждал Астарамурти.

– Но как же мы? Зачем? – сказал Нерей.– Не решай за меня, я проживу без Атлана, ты важнее.

–Это мое решение, остановитесь, – повторила уверенно Я'амунг'а, но её лицу текли слёзы.

Она вытерла слезы и подошла к Гадиру.

– Уходим, пока я не передумала, – сказала Гадиру Я'амунг'а.

Он хищно хватил ее за руку, и они пошли к его вимане. Толпа молча расступалась перед ними. Я'амунг'а пыталась сдержать слезы. Но ее истинные чувства были очевидны всем, ведь лемурийцы телепаты. Ее душа оплакивала не сложившееся счастье и все это чувствовали.

***

Когда Я'амунг'а и Гадир прилетели во дворец в Атлантиду, то Гадир хотел помочь выйти Я'амунг'а из виманы. Но она отдернула руку и не позволила ему до себя дотронуться.

– Почему? Я же хотел помочь, – сказал Гадир.

– Гадир, что ты хочешь? Ты разрушил мою жизнь за мгновение, и я должна быстро забыть все и радостно принять твою руку? – жестко спросила Я'амунг'а, смотря на него холодным взглядом.

– Ты меня полюбишь. Я лучшая версия Нерея. Он слабак, а я решителен и всегда добиваюсь своего, – самонадеянно ответил Гадир.

– Я даже видеть тебя не хочу, ты мне противен, – сказала Я'амунг'а, отводя взгляд от Гадира.

– Ты все равно будешь моей. И лучше бы тебе поскорее принять эту мысль. Не забывай, что от меня зависит благополучие твоей расы и такого дорогого для тебя Нерея, – резко сказал ей Гадир.

–Ты получил тело, но не душу. Но ты ведь так и хотел, так что не мечтай о том, что когда‑нибудь полюблю тебя. Моя раса… Вернее, я в лице всех лемурийцев, благодарю тебя за содействие и предоставленную помощь моему народу, – с издевкой в голосе сказала Я'амунг'а. – А сейчас проводи меня туда, где я буду жить.

Гадир снова хотел взять ее за руку, чтобы провести по коридорам дворца, но Я'амунг'а вновь отдернула руку, еще резче, чем в прошлый раз. Тогда он молча показал рукой направление и пошел вперед. Я'амунг'а пошла чуть позади него, стараясь сохранять дистанцию. Дворец из белого мрамора, золота и голубого стекла был очень красив, он был окружен красивейшим садом с огромным количеством фонтанов. Но вся эта красота не волновала сейчас Я'амунг'а, более того, она ей была вообще безразлична. Я'амунг'а воспринимала это место как свою тюрьму. Вскоре они пришли к тем покоям, куда Гадир решил ее поселить. Зайдя в комнату, Гадир предложил ей располагаться и привыкать к новой жизни. Затем он ушел. Я'амунг'а подошла к окну. Из окон открывался прекрасный вид на живописный сад. Но она не замечала ничего, ее взгляд был направлен в небо. Она смотрела на солнце. Ей хотелось ослепнуть, чтобы не видеть ничего и никого вокруг. Так начался ее персональный ад в Атлантиде.

Через месяц Я'амунг'а стала женой Гадира. Но по обычаям атлантов. Для Я'амунг'а этот обряд ничего не значил, а по обычаям лемурийцев она отказалась категорически связывать с ним свою жизнь. Гадиру было все равно. Его устроил и обряд атлантов. Я'амунг'а полностью закрылась от внешнего мира. Ей было безразлично все, что вокруг нее происходит. Никого из атлантов она не хотела ни видеть, ни знать. Большинство из них имели очень неприятные для нее вибрации, она просто не могла с ними общаться. А учитывая ее историю попадания в Атлантиду, Я'амунг'а даже не хотела предпринимать никаких усилий, чтобы встраивать себя в их общество. Изредка ее навещал Астарамурти. Он смог выторговать у Гадира возможность посещать ее. Что пообещал сделать для Гадира за это разрешение, Астарамурти никогда не говорил. Но его визиты были отдушиной для нее. С Нереем она предпочитала не сталкиваться – это было больно.

Но однажды Я'амунг'а все же не удалось избежать встречи с Нереем. Она в сильной задумчивости шла в сад, ей хотелось услышать журчание воды в фонтанах сада, созерцать, как струи воды красиво переливаются на солнце. Я'амунг'а вышла из‑за поворота и почти врезалась в Нерея. Она резко развернулась и хотела сбежать. Но он быстро догнал ее и обнял со спины, положив ей голову на плечо.

– Как ты? Я так о тебе беспокоюсь, – сказал шепотом Нерей. – Я очень рад тебя видеть. Мне тебя так не хватает.

– Я? Я в порядке. Прошу тебя, перестань беспокоиться обо мне, – едва сдерживая слезы, ответила Я'амунг'а.

– Я искал тебя, – сказал Нерей и резко развернул Я'амунг'а к себе лицом.

– Не ищи меня. Мы теперь чужие. Отпусти меня, – сказала Я'амунг'а, отталкивая Нерея.

Она вырвалась из его рук и побежала от него по коридору, и только добежав до угла, она вспомнила, что может стать невидимой. Что и сделала тут же. Вжавшись в нишу, она смотрела, как Нерей пробежал мимо нее, не видя. Она слышала, как он отчаянно зовет ее, пытаясь найти в пустых коридорах. Я'амунг'а закрывала себе рот руками, чтобы ни одного звука рыдания не вырвалось. Он не должен ее найти. Когда Я'амунг'а поняла, что он достаточно далеко, то села на пол и заревела. Она изо всех сил желала, чтобы ее народ как можно скорее закончил портал в параллельный мир. Тогда она сможет изменить свою жизнь. И, может быть, у них с Нереем будет шанс, будет общее будущее, они смогут скрыться от Гадира. Она понимала, что обманывает себя, и, оставаясь на Земле, они не смогут быть вместе. Но ей всей душой хотелось верить в чудо.

Глава 3

Подошло к концу создание портала лемурийцами. Некоторые лемурийцы решили остаться. Но большинство не хотело находиться на Земле ни одной лишней минуты. Все знали, какую жертву принесла одна из их народа, чтобы этот портал был закончен и работал. В память о поступке Я'амунг'а Астарамурти из скалы над пещерой, где находился портал, вырезал статую Я'амунг'а и покрыл ее голубой эмалью. Эмаль была крепкой как алмаз и блестела как драгоценный камень. Этот был не только памятник жертве Я'амунг'а, но и ориентир для всех лемурийцев, которые захотят уйти позже. Сам Астарамурти принял решение остаться. Он не знал насколько задержится на Земле, но уходить без Я'амунг'а он не хотел. Он надеялся, что Я'амунг'а когда‑нибудь примет решение уйти к своему народу и тогда он уйдет вместе с ней. Жизнь у лемурийцев длинная, все могло случиться. А атланты живут гораздо более короткую жизнь, поэтому после смерти Гадира и Нерея Я'амунг'а вполне может принять решение об уходе. А он, Астарамурти, будет рядом с ней. И может быть, в новом мире у него появится шанс.

То, что лемурийцы ушли, Я'амунг'а почувствовала сама: внезапно в эфире образовалась тишина, исчезло гудение множества голосов. Только далекие, редкие голоса звучали иногда в тишине. Значит, моя жертва была не зря, подумала Я'амунг'а, я надеюсь, они будут счастливее меня в своем новом мире.

До гибели Атлантиды, Фаэтона и Марса оставалось еще два года.

После исхода лемурийцев Я'амунг'а решила, что сидеть в тишине и слезах она больше не хочет. У нее появился план: она решила, забеременеть от Нерея и уйти в параллельный мир через портал. Я'амунг'а справедливо рассудила, что если она исчезнет, то и вражды между Нереем и Гадиром больше не будет. Все лемурийки имели возможность остановить свою беременность в начале и не дать ей случиться, но поскольку раса была не так уж многочисленна, то лемурийки почти никогда так не поступали. Каждый ребенок – это великая ценность. Но от Гадира она детей не хотела. Ни при каких условиях. Даже если бы у нее не было больше шансов забеременеть, то она бы и тогда выбрала отказ от беременности ребенком от него.

Гадир был ей противен до омерзения, но он с какой‑то маниакальной страстью задался целью получить от нее наследников. Он с ума по ней сходил, если можно так назвать это нездоровое чувство страсти, которое он питал к Я'амунг'а. Но не мог не видеть ее отношение к нему, поэтому из постели Я'амунг'а сразу отправлялся в свой гарем. А утром служители гарема выносили из комнат очередной обезображенный женский труп – так вымещал зло за не любовь Я'амунг'а Гадир. Когда Я'амунг'а узнала об этом, то Гадир стал ей еще противнее, но выказать хоть немного радости от встречи с ним она все равно не пыталась. Она считала, что не в силах ничем помочь несчастным обитательницам гарема, и они сами выбрали свою судьбу. Как и она. И раз она страдает, и никто не стремится ее страдания облегчить, то она не видит смысла что‑то делать других, ведь они даже не ее расы, да и каждый сам выбирает свой путь.

– Что тебе стоит хоть раз встретить меня с радостью? – спрашивал Я'амунг'а Гадир.

– Я не обещала тебе радость от встреч, я просто обещала уйти с тобой, – отстраненно отвечала Я'амунг'а.

– Почему ты не можешь меня полюбить? – продолжал спрашивать Гадир.– Я бросаю весь мир к твоим ногам.

– Мне не нужен весь мир. И у меня нет причин любить тебя. Ты шантажом заставил меня остаться с тобой. С каждым днем я все меньше и меньше хочу тебя видеть, – так же отстранено отвечала Я'амунг'а.– И что ты сделал ради любви? Не эгоизма, а любви?

– Ты разве не видишь, что люблю тебя? Что я просто болен тобой? – кричал Гадир.

– Болен… Это правильное слово, – ответила Я'амунг'а. – Ты болен. Раз ты сам понимаешь это, то отпусти меня. Я не люблю тебя и не смогу полюбить тебя никогда.

– А ты сбежишь от меня к Нерею?! Не бывать этому, – кричал Гадир, круша обстановку комнаты.

– Я уйду к своему народу, и ты меня не увидишь больше. Со временем ты забудешь меня и помиришься с братом, ведь больше делить будет нечего, – так же спокойно продолжала говорить Я'амунг'а.

– Ты статуя, а не женщина. Все женщины Атлантиды мечтают быть на твоем месте! – продолжал на повышенных тонах Гадир.

– Вот и пусть занимают это место. Кто же им мешает? Уж точно не я. С легкостью уступлю его любой, – ответила ему Я'амунг'а.

– Что мне сделать, чтобы ты меня полюбила? Или, хотя бы, не была отстраненной? – спросил Гадир.

– Ничего. Ты не можешь сделать ничего, – ответила Я'амунг'а.

– Ты даже не хочешь соврать? – спросил Гадир.

– А зачем? Я говорю тебе правду, моя раса избегает лжи, – сказала Я'амунг'а.

– Это не правда, а равнодушие, – сказал Гадир.

– И равнодушие тоже. Но в первую очередь, это правда. Если она тебе не нравится, то не следовало забирать меня от моего народа, – холодно ответила Я'амунг'а.– А главное, не задавай вопросов, если не хочешь знать ответ.

– Мы еще посмотрим. Я уверен, что ты оттаешь и полюбишь меня,– убеждая больше себя, сказал Гадир.

Вместо ответа Я'амунг'а отвернулась в сторону от него и вздохнула. Гадир почувствовал себя надоедливой мухой. Злость просто вскипела в нем. Да как она смеет?! Я все делаю для нее, а она отворачивается от меня?! Он вылетел из покоев Я'амунг'а и быстро направился в гарем искать очередную жертву.

Я'амунг'а после ухода Гадира задумалась о том, как ей пробраться к Нерею. Стать невидимой на некоторое время ее раса умела. Но вот Гадир будет ее искать. Не найдя ее в покоях, он перевернет дворец вверх дном. И если найдет ее у Нерея, то будет очень и очень плохо. Значит, она должна отключить его сознание. Но для этого ей нужно вывести его из равновесия и быть близкой к нему, чтобы заглянуть в глаза и послать импульс от своего сознания в его мозг. В общем‑то, это реально. Но надо пробовать. А как быть с Нереем? Он ведь тоже может долго тратить время на объяснения. А его у Я'амунг'а нет. Ничего лучше гипноза она не придумала. Нужно внушить Нерею, что он спит и ему все снится. Ей так же нужно будет быстро поймать его взгляд, и пока он в волнении от того, что она пришла к нему, наложить на него гипноз, чтобы он считал все сном. Гипноз она могла накладывать на тех, кто к испытывает к ней доверие. На остальных он не сработал бы. А потом Я'амунг'а будет действовать по обстоятельствам. Ведь даже во сне Нерей может сопротивляться влечению к ней. Но тут она не придумала ничего, но очень надеялась, что этого не произойдет.

Прежде, чем у нее получилось усыпить Гадира, она несколько раз ошибалась. А поскольку находилась близко к Гадиру, то он воспринимал это как изменение ее отношения к нему в лучшую строну. Но все же с пятого раза у нее вышло так, как она задумала. Активировав невидимость, она выскользнула из своих покоев и пошла к Нерею. Она не знала точно где его покои, но она ощущала ментальный отголосок его мыслей и чувств и шла на них, а еще она чувствовала, что он думает именно о ней. Это заставило ее ускорить шаг и улыбнуться. Вскоре она была уже у дверей его комнаты. Стоя в коридоре, она позвала его мысленно. Буквально через несколько секунд двери распахнулись, и в коридор выскочил Нерей, но никого не увидел. Пользуясь невидимостью, Я'амунг'а вошла в его комнаты. Не найдя никого в коридоре, Нерей вернулся в свои покои.

– Опять мираж, – сказал Нерей сам себе, встряхнув головой. – Уже и до галлюцинаций дожил.

– Нет, – сказала Я'амунг'а и засмеялась.

Нерей почувствовал, как ее смех проникает в каждую клеточку его сознания, как ее радость согревает его изнутри. Он обернулся и наконец‑то увидел ту, которая приходила к нему только во снах. Нерей не веря сам себе, шагнул к ней и обнял, крепко прижав к себе. Потом они долго целовались.

– Как же мне тебя не хватало, – срывающимся шепотом сказал Нерей. – Я так хотел тебя видеть. Никуда не отпущу. Я готов выйти на открытый конфликт с братом, но больше тебя никуда не отпущу. Скоро Атлан будет закончен, и мы уйдем туда. Остался буквально месяц‑другой.

Он целовал ее волосы, губы, щеки. А она чувствовала себя невероятно счастливой. Но Нерей не должен пострадать, поэтому Я'амунг'а должна применить гипноз. Он и дальше должен думать, что она ему снится. Она приложила ладони к его щекам, тем самым вынуждая посмотреть его в ее глаза. Нерей замер. Примерно с минуту она внимательно смотрела ему в глаза, после чего отпустила. Потом она взяла Нерея за руку и потянула к кровати. От него она ушла к себе только под утро. Гадир все так же был без сознания в ее комнате. Она легла на кровать, сделав вид, что всю ночь тут спала. Минут через сорок Гадир проснулся. А Я'амунг'а уже спала. Она была счастлива и ее больше ничего не волновало. Гадир тоже почувствовал радость от того, что она спит рядом с ним. Это было впервые за все время брака. Он решил, что она наконец‑то начинает менять к нему свое отношение. В этот день гарем не понес потерь. Гадир туда просто не пошел, и весь день у него было прекрасное настроение. Нерей очнувшись, не нашел Я'амунг'а. Но сон был таким реальным, и она казалась такой настоящей, с горечью подумал Нерей. В этот день он разнес все, что было в его комнатах.

Подобрав усилие воздействия на Гадира, Я'амунг'а теперь почти каждую ночь проводила с Нереем. Для того, чтобы Гадир не заподозрил ничего и, наоборот, был бы более лоялен к Нерею, она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не показывать как Гадир ей противен. Так продолжалось примерно месяц. Атлан был закончен. Буквально на днях Я'амунг'а почувствовала, что она беременна. Она не боялась, что атланты увидят ее беременность – они не читали ауры, срок был еще очень маленький. Но на всякий случай усилила защиту от считывания ее состояния. Все чаще и чаще в режиме невидимости Я'амунг'а ходила по дворцу и подслушивала что происходит. Ей нужно было готовить побег, а для этого нужно хорошо изучить дворец и настроения его обитателей. И вот сейчас она снова шла в сторону террас, там был тайный выход за стену дворца. Она случайно об этом узнала – увидела как через него входили работники административной части дворца. Дорога к террасам пролегала мимо зала, в котором часто работал над документами Гадир.

Она не первый раз там шла, и не обратила бы внимание на его крики, но она ощутила, что его собеседник никто иной, как Нерей. И это ее остановило. Она подошла ближе и прислушалась.

– Гадир, ты что творишь? Ты совсем с ума сошел? – кричал Нерей.

– А ты кто такой, чтобы мне указывать? – орал в ответ Гадир. – Твой Атлан готов, собирай своих уродов и маргиналов, и убирайся туда, чтобы я тебя больше не видел.

– Ты не понимаешь к чему ведут действия фаэтонцев? – продолжал кричать Нерей.– Ты понимаешь, что они сцепились с цивилизацией, которая не только от них, но и от нас камня на камне не оставит?

– Не твое дело! Мы – союзники! И у нас есть чем ответить на агрессию!– все так же громко возражал Гадир.

– Если ты не понимаешь очевидного и совсем заигрался в своих интригах, то оставайся и погибай тут один. А я и те, кто хочет уйти со мной, будем в Атлане. И еще, я не дам тебе погубить Я'амунг'а. Я заберу ее с собой, что бы ты не думал и чем бы не грозил! – прокричал отчаянно Нерей.

– Если ты к ней подойдешь, то я убью тебя. Если успеешь увезти ее в Атлан, то глубинные бомбы взорвут Атлан. Если она не будет со мной, то не будет ни с кем, – неожиданно спокойно сказал Гадир.

И в этом спокойствии была та самая решимость, которая напугала Я'амунг'а. Он это сделает. Нерей погибнет. Этого допустить нельзя. В этот момент распахнулась дверь зала, и оттуда выбежал Нерей. Он обернулся и прокричал Гадиру: «Да плевать я хотел на твои угрозы». После чего хлопнул дверями так, что одна из створок выпала из дверной коробки, а из второй повылетали витражные стекла. Я'амунг'а смотрела в след быстро уходящему по коридору Нерею. Идти к двери в стене Я'амунг'а передумала. Она вернулась к себе. Нужно обдумать, как спасти Нерея, он должен жить, иначе все ее жертвы были бесполезны.

Поздно вечером, снова лишив сознания Гадира, Я'амунг'а пошла к Нерею. Но в этот раз у нее не было радости. Она приняла непростое решение и должна его выполнить. Нерей открыл двери. Как всегда обрадовался, но в этот раз Я'амунг'а не стала применять гипноз. Это была последняя ночь, которую они провели вместе. Ближе к утру Я'амунг'а снова задержала лицо Нерея в своих руках. Она пристально смотрела ему в глаза и плакала. В этот раз она давала ему установку забыть свою любовь к ней, к Я'амунг'а. Она смотрела и смотрела, пока между воспоминаниями о ней в его создании не возникла стена и все как будто выцвело. Он будет помнить, что когда‑то был ей увлечен, но потом чувства прошли. Больше его не будет связывать любовь с ней. Он будет свободен и будет жить дальше, без оглядки на нее. А потом она, так же как и Гадира, лишила Нерея сознания. На этом ее силы кончились и она зарыдала. Я'амунг'а в последний раз разглядывала его лицо, стараясь запомнить каждую черту как можно четче. Чтобы в ее сознании его образ навсегда обрел четкость и никогда не стирался. Когда Нерей придет в себя, то больше не будет любить ее, этот мысленный приказ будет действовать, пока жива Я'амунг'а. Но разница в сроках жизни делала этот приказ пожизненным для Нерея.

Я'амунг'а шла к себе и думала, мысленно обращаясь к Нерею, понимая, что он об этих словах не узнает никогда: «Прости меня, моя любовь. Мне очень хочется того, чего быть не может. Я бы хотела каждый день встречать тебя, когда ты бы возвращался в наш дом, вместе ужинать, обсуждать все, что случилось с нами за день, делиться своими мечтами и идеями, укладываясь спать на соседнюю подушку желать тебе «Спокойной ночи», а утром, открыв глаза, видеть твое лицо, быть самой лучшей женой для тебя. Если бы ты был моей судьбой, если бы между нами не стояли все эти препятствия, как было бы прекрасно. Ты часто говорил, что встреться мы при других обстоятельствах, то мы бы уже давно были семьей. Самой счастливой в мире семьей. Как же мне больно от того, что ничему из этого никогда не бывать. Если мы увидимся еще когда‑нибудь, то я тебе буду уже безразлична, твоя любовь ко мне надежно спрятана. Я больше не увижу радость и любовь ко мне в твоих глазах. Наша любовь останется только со мной и в моей памяти. Ты не узнаешь никогда о ребенке. Прощай, Нерей, прощай мое сердце».

Это было очень тяжело. Но Я'амунг'а поддерживала мысль, что скоро она покинет Землю. А со временем боль притупится. А еще она заберет самое ценное от их отношений – ребенка.

Когда Нерей открыл глаза, он не мог понять, было какое‑то странное ощущение, что ему чего‑то не хватает, что он забыл что‑то очень важное. Но никак не мог вспомнить что именно. Вроде, все было как обычно, но … Тем не менее, дела не ждали. Он должен был начать переселение желающих уйти с ним в Атлан. Все свободные жители могли уходить уже сегодня. А тех, кто был рабами и хотел бы уйти с ним, предстояло выкупать у их хозяев. С этими задачами он справился почти за две недели. Затем пришло время уходить и ему. Он не хотел больше оставаться в Атлантиде. Ему нужно было руководить жизнью жителей в подводном Атлане. Перед уходом он все же решил зайти к Гадиру. Хотел попрощаться с братом.