Проект Лумумба

Ну, ещё и уроки «военки», добавляли «заряд бодрости». Благодаря специфическому, армейскому оттенку стиля подачи материала. Коим наш военрук, полковник в отставке, Лев Иосифович Бендерский владел в совершенстве. «Ну, настоящий полковник!». Шутки шутками, но именно благодаря его «курсу начальной подготовки», в части строевых упражнений, мне было достаточно легко пережить период адаптации к армейской жизни. Когда меня призвали. На срочную службу. По сравнению с другими «салагами», я уже владел премудростями армейской шагистики. «Направо», «налево», «кругом марш» и отработанный «строевой шаг» добавляли мне уверенности, в неизменной успешности дальнейшей службы. Но об этом, позднее. А вот, уроки химии, вообще, стояли несколько отдельно. Моя маман, сама, будучи химиком-технологом, убедившись в том, что, лишь наняв частного репетитора, можно меня сподвигнуть, на изучение предмета. Что она и сделала. Некоторое время, я действительно прозанимался с «азишным» преподом. Мухиным Олегом, отчество забыл. Головокружительных успехов, я конечно не достиг. Но, какие-то «азы», в голове застряли. Поэтому, не могу не вспомнить, о нашей преподавательнице химии Миле Ильиничне. На её уроках, я вёл себя сдержанно. В «академическом» стиле. Без излишеств. Видимо, из «корпоративной солидарности». Она знала, что моя маманя напрягается в ВУЗе. В нефтехимическом. Что мне помогло, на выпускном экзамене? В самом начале такового, наша экзаменатор сказала: «Кто вызовется отвечать первым, и без обдумывания – повышаю отметку, на один балл!». И как персонаж кинофильма Гайдая «Операция Ы», я сделал шаг вперёд, с возгласом: «Я». Прагматично подумав, что даже если Мила Ильинична оценит мои знания на «два», она всё равно, сдержит своё обещание. О завышении оценки. Поставив мне, вожделенную «тройку». Что и произошло, благополучно! Вот так, я и завершил свой школьный период. В выданном мне аттестате, о среднем образовании – просчитывался средний балл равный 3,3.

Вспомнил случай, без упоминания которого, моя «школьная летопись» была бы неполной. Случился у меня, такой прикол. Если препод задерживался, что бывало нечасто, то я выходил к доске и травил свежий анекдот. И вот, как-то раз, пару минут, ожидаем преподавательницу обществоведения. А мне как раз, днём ранее, рассказали свежий анекдот, в тему. Выскакиваю к доске и начинаю: «Первого сентября, приходит в класс новый препод и говорит, что предмет нашего изучения, будет – о любви. Не о первом виде, между мужчиной и женщиной. Не о втором виде, между двумя женщинами. Не о третьем виде, между двумя мужчинами. Наш предмет – о четвёртом виде любви. О любви к нашей социалистической родине. Предмет называется – обществоведение!». И делаю картинный жест, в сторону двери! Которая открывается и входит наша преподавательница обществоведения. Фаина Эммануиловна. Класс – просто впал в истерику! От хохота. В те времена, Фаина Эммануиловна была молодым преподавателем. Ну а сейчас, она – директор, этой же школы. Пикантность текущего момента в том, что супруга моего бывшего одногруппника по институту, другана по жизни, Сергея Гаранина – Лиля, сейчас работает в этой самой, 160-ой школе. Математику преподаёт. А в описываемый момент, в далёком 1974-ом, Фаина Эммануиловна всё ещё продолжала обучение в ВУЗе. На вечернем отделении. Но её допустили к преподаванию, сделав скидку. Как бывшей школьной пионервожатой. Этой же, нашей школы. Так вот, я не хотел предавать огласке этот случай, из школьного прошлого. Как бы, нехотя, не повредить Лиле. А потом подумал – что за глупость… В связи, с моей излишней мнительностью. Чего только в учебных заведениях ни бывает. Не так ли??

Школа закончилась. Была совершена попытка поступления в АзИнефтехим. Но, как и предполагалось, она завершилась неудачей. Срезался, на математике. После месячного отдыха, от трудов праведных – было принято решение. Что вылилось в посещение супруга маминой сотрудницы, по кафедре органической химии, на дому. Согласно заранее достигнутой договорённости. Пришли, с маманей и коробкой шоколадных конфет. Посидели, поговорили. С тётей Фирой и дядей Султаном. За жизнь. По итогам разговора, дядя Султан сказал: «Приходи, ко мне на работу, завтра, в 10 часов». На том и попрощались. Ну, думаю, жизнь налаживается! Султан Пашаевич Исмаилов – директор Бакинского хладокомбината. Тем, кто не в курсе, это была фабрика мороженого. За стеной этого предприятия, находилась «Дунькина фабрика». Трикотажная, с носками и чулками. Своё, такое неофициальное название, эта фирма носила благодаря исключительно женскому персоналу. А по другую сторону стены, на хладокомбинате, кроме мороженого разных сортов производилась и газообразная углекислота. В баллонах. Как для газосварки, баллоны такие. Здоровенные. Но углекислота в этих баллонах была пищевого качества. И предназначалась эта радость, для поставки в торговые точки. Где осуществлялась реализация газированной воды. Населению. С сиропом, или без. И во всем знакомые автоматы, с газировкой, были установлены такие баллоны. Ещё, в твёрдом и очень холодном виде, углекислота именовалась сухим льдом. Сфера применения, также, пищевая. Это был ассортимент продукции Бакхладокомбината. Ну вот, к 10-ти часам утра, я прибыл в приёмную: «Здравствуйте, мне назначено. Петров, моя фамилия». По селектору, это было доложено выше. В ответ, селектор сказал, голосом директора: «Начальника механического цеха, ко мне. Петров – пусть заходит». Петров зашёл и поздоровался. Присел, после приглашения. А Султан Пашаевич и говорит: «Есть вакансии учеников слесаря и токаря. Куда желаешь? Я, в своё время начинал с токаря». Токарем, говорю. Рассудив, мгновенно: токарь, имеет постоянное рабочее место, в помещении. А слесарь – куда пошлют. Тут и начальник механического цеха прибыл. Я был отрекомендован и отправлен. Для начала оформления документов. Вот так и стал Петров И. Ю., образование среднее, беспартийный учеником токаря. С месячным испытательным сроком.

В процессе написания заявления о приёме, в отделе кадров мне объяснили, что после определённой стажировки, если не будет замечаний и нареканий, состоится квалификационный экзамен. И мне, будет присвоен соответствующий разряд. По специальности – токарь. Завершив формальности, благополучно отправился домой. На следующий день, в 7:50 местного времени, я был уже в ремонтном цеху комбината. Поясню, для неспециалистов. Токарь, фабрики мороженого не вытачивает эскимо на своём станке. Он лишь участвует в поддержании работоспособности существующего оборудования. Основного производства. Везде, где есть механические устройства – всегда есть потребность в их обслуживании. То там, что-то сломается, то здесь, что-либо навернётся. Это неизбежно, при любом техпроцессе. В 8:00 пришёл начальник цеха и подвёл меня к токарному станку. Одному из трёх, стоявших в помещении. К другому – подошёл человек, средних лет, уже переоблачённый в несколько замасленную спецодежду. «Вот, это будет теперь твой мастер. Ты – его ученик. Сдашь квалификационный экзамен, станешь самостоятельным работником. А пока что, это твой наставник. Ну, приступайте…» – промолвил начцеха строго. И ушёл. «Женя, я» – бодро представился мастер. «Работаю по 5-му разряду, живу в районе Монтино, неподалёку, от метро. Женат, двое детей» – продолжил он, закуривая. Закурил и я. Отказавшись от предложенных сигарет. И он, и я курили одну марку. Без фильтра. «Аврора» называлась, за 14 копеек. К металлическим монетам, в качестве сдачи, бакинское население относилось не очень трепетно. Когда дело касалось оплаты товара или услуги. Со стороны покупателя, конечно! Оставить продающей стороне "на чай", несколько копеек – считалось правилом хорошего тона. В республиках Закавказья, так было принято. В то время, как в Беларуси и Москве, бывало, как продавец кричал вслед: «Мужчина, вы сдачу забыли». Про Прибалтику не скажу, при совдепии, бывать там не доводилось. Равно, как и в Средней Азии.

Далее, мастер Женя провёл первый инструктаж: «Значит, так. В 8:00 надо уже находиться около своего шкафчика и начать одевать спецодежду. То, в чём ты был одет, придя из дома – следует повесить в свою ячейку. Запереть замок и ключ положить в карман. Висячий замок – с тебя. Здесь, его не выдадут. Купи в магазине новый, или принеси бэушный. Далее, проходишь в цех и включаешь электромотор, своего станка. Патрон не вращается, потому что ты ещё не включил никакую передачу. А движок, пусть крутится. На станок, слева, можешь положить коробку спичек. Даже пустую. Кто в неё заглядывать будет? Это всё показывает, что ты присутствуешь, на рабочем месте. Но отлучился, на минутку. Если электромотор станка выключен – значит ты отлучился надолго. Или, тебя вообще нет. На работе. Значит, реально начинаем работать в 8:30. А первые полчаса, мы пьем чай и закусываем. Чем бог послал.». Вот так и начинался рабочий день, у нас. На пищевом предприятии. При развитом социализме. Кто-то жуёт свои бутерброды, принесённые из дома. А кто-то, сгоняет в вафельный цех, за свежими вафлями. Или с пустой, пол-литровой баночкой, в молочный цех. За сгущёнкой. Употребление мороженого, с утра-пораньше – считалось дурновкусием. Так как было сопряжено с потенциальным риском, нарваться на комментарий начальника цеха. О нерадивой жене, которая отправила на работу мужа, голодным. В зимний, только, период. Исключительно. Летом, в жару это неписанное правило не работало. Потому что – жарко! Меня, как самого молодого, не гоняли за сгущёнкой и прочими радостями. Памятуя то, что я – «директорский человек». О чём, всем сообщил начальник цеха. На всякий случай. Превентивно. До выяснения обстоятельств, что я за фрукт. Ну что же, вполне прагматичный подход. Ничего не скажешь. Люди взрослые, в тонкостях жизни уже разобравшиеся.

Вот и начались «мои университеты». Производственные. Мастер Женя оказался вполне коммуникабельным и доброжелательным наставником. Он подходил к своим обязанностям, вполне ответственно. С учётом того, что его роль оплачивается государством, дополнительно. Не помню, в каком размере, точно. Но, наверное, рублей 50. В месяц. Не более. Если бы учеников было больше, то общая сумма выплат – была бы меньше. Чем 50 рублей. За каждого. Не гоже, при социализме советского образца, работнику увеличивать зарплату, пропорционально вложенному труду. Мы же не буржуи. А за счёт чего же будет расти пресловутая производительность? Так вот, она и не росла. Реально. А в отчётах – ещё как! Женя рассказывал, об особенностях исчисления заработка, бухгалтериями тех предприятий, на которых ему довелось трудиться. На собственном примере. Без прикрас. «Работа у нас, здесь – повременная, не сдельная. Поэтому, более, чем на 40% своих возможностей работать не надо. Всегда, нужно иметь неиспользованный ресурс. Для чего? А вот, если возникнет ситуация, когда надо совершить какой-либо объём работ срочно. Ну, мало ли почему… Вот, надо и всё! Доплатить деньгами, за срочность, бухгалтерия не может. Нет таких полномочий. Они работают, как им предписано. Так как же стимулировать работягу, для совершения трудовых, сверхнормативных подвигов? Ответ один. Только предоставлением отгулов. В количестве, оговариваемых рабочих дней. И вот, начальник цеха тебе говорит, например – что срочно, что необходимо, что «изо всех сил» … Иначе – «конец света», для всей фабрики. Вот тут, зная слабые стороны системы, надо начать торговаться. Мол, резцы новые, с твёрдосплавными напайками, сколько времени, нам снабжение обещает? А у нас, резцы-то уже все закончились. Сам знаешь! Но, есть у меня, дома, в загашнике, ещё с предыдущего места работы остались. Вот я и берегу их, на особый случай. Он и наступил, наверное? Так что ещё, плюс три отгула!

А приключилась такая ситуация, лет несколько назад и Женя назвал предприятие, какое-то крупное. Вот пришёл новый токарь, в цех. Молодой парень. Взялся он работать, поначалу, изо всех сил. На том предприятии, система оплаты, была сдельная. Платят от выработки. Но, в этом случае, есть некоторые, скрытые подробности. Которые, не заметны. На первый взгляд. Человеку неопытному. Далее, коллеги ненавязчиво указали ему, этому молодому на ошибочность такого, «стахановского» поведения. Объяснили перспективу. Он не понял. Продолжил надрываться. Прошёл месяц. Бухгалтерия начислила – ему заплатили. Согласно выработки. Но уже на следующий месяц, этот деятель доигрался. Расценки снизили. Для всех. И для него, также. Значит, для того, чтобы принести домой такую же сумму, как и в прошлом месяце, работать надо больше. И кто это сотворил? Несмотря на предостережения старожилов. У непонятливого токаря, начались различные неприятности. Мелкие, но много. То замок, на его личном шкафчике, перестал работать. Кто-то клей в него накапал. Затем, обувь оказалась приклеенной, к донышку шкафа. И так далее… Помыкался бедолага, помыкался и уволился. С этого предприятия. А коллектив так и остался, с заниженными расценками. Вот и пример! На тему – «сначала думай, а только потом – делай». И подобных, производственных ситуаций, мастер Женя описывал множество. Как сказал классик: «опыт – сын ошибок трудных». Я, внимательно, впитывал уроки наставника. Работа на станке, потихоньку, начала ладиться. Кроме того, мой рабочий день, был на один час меньше, чем у всех. Как у несовершеннолетнего. Плюс, неограниченное потребление мороженого! Так что, ежедневное посещение рабочего места меня не раздражало. Всё было, вполне терпимым. Зарплата была, рублей около восьмидесяти. Чуть менее. Ведь, это ученический период. Неохота лезть за трудовой книжкой, для излишней точности, в части излагаемого. Скорее всего, пробыл я учеником, месяца четыре. И вот, назначен вожделенный день – квалификационный экзамен!

Этот самый экзамен, состоялся из двух частей: теоретической и практической. Вот только, не помню, что было первым. Практическая часть, состояла из выполнения работы: выточить вал, согласно выданному чертежу. Тонкость момента состояла в том, что на этот вал должен запрессовываться стандартный шарикоподшипник. Деталь была предназначена для замены, в реально работающем редукторе. Где-то, на основном производстве. Подшипник, обязан садиться на своё место, с определённым «натягом». Чтобы не проворачивался. Монтаж шарикоподшипника, на вал, должен был осуществить слесарь Толик. Мужчина, возраста – чуть моложе предпенсионного. Толстячок-здоровячок. С руками и грудью, в татуировках. Синих. Особенно, выделялась довольно крупная композиция, в области сердца. Которая становилась видной, когда он переодевался из домашнего в рабочее. Это были профили Ленина и Сталина. Выполненные, достаточно художественно. Сорочка на нём, всегда была застёгнута. Кроме одной, самой верхней пуговицы воротничка. Теннисок, с короткими рукавами, он не носил. И даже летом. В страшную жару. Пуговицы на манжетах, были всегда застёгнуты. Ну, по правилам техники безопасности, на работе – так и должно быть. Но Толик, соблюдал этот канон и в быту. Забегая вперёд, скажу, что после окончания срочной службы в армии, я посетил старое место работы. С визитом вежливости. Через окно, поговорил с Женей. Так вот, среди прочих новостей, бывший мой наставник поведал, что посадили Толика. За изготовление и сбыт стреляющих авторучек. Проще говоря, это ствол, под мелкокалиберный патрон, со спусковым механизмом. Оформленный пластмассовым, декоративным кожухом. Можно носить в нагрудном кармане. Всем, напоказ. Народ-то думает, что это авторучка. В то время, как это – однозарядный пистолет. Короче, этот Толик, был специалист своего дела. Слесарь-корифей…

Сколько тысячных долей миллиметра, надо было накинуть к диаметру вала – мне подсказал мастер Женя. Позднее, я узнал, что исчерпывающая информация, по вопросу, содержится в справочниках, по металлообработке. В разделе «Допуски и посадки». Оказывается, ещё до завершения, моего практического, экзаменационного задания, среди старожилов нашего механического завязался спор. Женя говорил: «Парень справится, вполне! Утверждаю!». Кто-то отрицал таковое, в принципе: «Не, сырой ещё, пусть дозреет». Слесарный «профи» Толик, держал скептическую паузу. «Поглядим, после обеда, что и как» – процедил он, когда я принёс ему готовую работу. Для экспертизы и оценки. А времени было, без нескольких минут двенадцать. Начало перерыва, в полдень. Ровно. Так что волнительный момент, оценки моих трудов, был отложен. На час. Война, войной, а обед – по расписанию. Это святое. Ну, вот и дождались, Толик взялся за работу. Пару минут и подшипник занял своё место, идеально! По-иному, быть не могло. Женя мастерски справился, с моим обучением. Далее – Толик, меня позвал и протянул руку. Я пожал его лапу. Насколько смог. «Ну, теперь и ты можешь считать себя пролетарием. С заданием справился. Моя оценка – высший балл! Проставиться, не забудь. С тебя причитается!» – промолвил экзаменатор. Он же – неофициальный эксперт слесарных дел. Я, окрылённый трудовой победой, неторопливо открыл свой шкафчик и выудил оттуда принесённую утром бутылку водки. «Сегодняшний перерыв уже закончился. Как поступим? На завтра, в обед?» – как полноправный работяга, выразил я своё мнение. Народ одобрительно закивал головами: «Верно соображаешь! Режим работы коллектива, ты понял!».

Так, вот и стал я токарем второго разряда. Зарплата повысилась, рублей до 80-ти. С копейками. После первой «получки», я посетил магазин, торгующий радиоэлектроникой. Взял у них соответствующий бланк и принёс его, в нашу бухгалтерию. Те указали размер моего заработка. Снова посетил магазин. Бухгалтер магазина, во второй раз, просмотрела мой паспорт и отказала. Сославшись на то, что мне ещё нет 18-ти лет. Тьфу! Так какого лешего, не сказать сразу… Пришлось задействовать маман. И рассрочка, на шесть месяцев оказалась оформленной, на неё. В результате всех этих манипуляций, был приобретён магнитофон «Сатурн». Монофонический. Но, четырёхдорожечный. Бобинный. Профессиональной, 19-ой скорости, там не было. Была девятка. И ещё, вдвое меньшая. Эта цифра означала, сколько метров плёнки, в минуту проходит, мимо головки. С которой и снимался сигнал. Максимально большие бобины плёнки, использовавшиеся в быту, содержали в себе 550 метров плёнки. Самой крутой, на то время – ТИП10. Радость от покупки, была соразмерна затраченной сумме. Образно говоря… Магнитофон стоил 180 рублей. Треть суммы была внесена, сразу. А на остаток, полагалась рассрочка. Беспроцентная. Соответствующий платёж совершала институтская, мамина бухгалтерия. Ежемесячно. А домашняя моя дискотека, начала обрастать дополнительным оборудованием. Самодельным, не моего производства, 20-ти ваттным усилителем. Цветомузыкой – моего производства. Устройство состояло из трёх датчиков охранной сигнализации. Которые реагируют на сотрясение. Их клеили на стёкла витрин. В магазинах. А я установил эти датчики вблизи динамиков, внутри колонок. Соединил их с разноцветными лампочками. Колонки моего производства, входили в комплектацию оборудования. Динамики, для которых я выписал по почте. Совершенно случайно, наткнувшись на объявление. В газете. Во, как!

При первой же возможности, не помню в связи с каким празднеством я притащил магнитофон, на работу. Гулянка проводилась под эгидой нашей, комбинатовской комсомольской организации. Комсомол курировал сферу молодёжного досуга. Там, где подопечные были организованы. В учебных заведениях, на производстве. И в армии. Комсомольцем, кстати я не был. На тот момент. Просто, в школе, восьмилетней меня не считали образцом поведения. И даже, не предлагали вступить в ряды. В стошестидесятой, где я проучился девятый и десятый классы – про это, даже и не упоминалось. Ни разу. На хладокомбинате, девушка секретарь комсомола, напомнила мне, об этом беспартийном обстоятельстве. Ненавязчиво. Поскольку, в факте вступления в эту молодёжную организацию, практического смысла мной не усматривалось, дело было мягко спущено на тормозах и предано забвению. Но обеспечению нашего молодёжного праздника, весёлой музыкой – сей факт нисколько не повредил. Музыкальные мои пристрастия, кстати, не поменялись и по сей день. Оставшись такими же. Как и в молодости. Вбейте в поиск: Яндекс.Музыка, затем – Радио. Найдите станцию monpartya. И слушайте, бесплатно. Согласно моим вкусам, команда Яндекс. Радио в режиме нон-стоп, транслирует различные треки. Небесплатно, конечно. Который, уж год. Я – вполне доволен! Спасибо тебе, Яндекс.Музыка! Но, во времена описываемые, советские – с музыкой, было сложнее. То, что предоставлялось поклоннику музыкального жанра, в системе торговли, выпускалось лишь одной фирмой грамзаписи «Мелодия». Это были пластинки, одобренные партией. Значит, соответствующие образу мыслей молодых строителей коммунизма. Как виделось долгожителям из Политбюро ЦК КПСС. Но молодёжь, хотела современную музыку. Каковая иногда вылавливалась на коротких радиоволнах. А зарубежные грампластинки поступали в страну, путями контрабандными.

Дальнейший путь, до конечного потребителя, у разных произведений был одинаковым. Неизменно приводящим, к одному результату. К ухудшению качества записи. С каждым, последующим копированием. Была интересная технология, осуществления переноса музыкального содержимого с магнитофонной ленты, или фабричной пластинки на плёнку больничного рентген-снимка. Это была «музыка на костях». Говоря сленгом, того времени. Стационарные студии кустарной звукозаписи появились несколько позднее. А в большей мере, народ переписывал «музон» друг у друга. Но магнитофоны были, далеко не у всех. Поэтому, счастливые обладатели таковых, пользовались повышенным интересом общественности. В преддверии праздников. И семейных торжеств. Короче, обладатель звуковоспроизводящего устройства был и ди-джеем, локального значения. По совместительству. Кому-то нравилось. А некоторые сограждане уже внимательно присматривались к развивающемуся рынку кустарной звукозаписи. С целью извлечения доходов. Что было незаконным, с позиций советского законодательства. Ну времена такие были, странные. Например, на нашей фабрике работницы варочного цеха ежедневно выносили по пачке сливочного масла. Через проходную. Идя домой. Предъявляя сумку к досмотру, по требованию вахтёра. Который это делал выборочно, по своему усмотрению. Будучи профессионалом своего дела, хозяин проходной регулировал некую тонкую сферу. Которую, не знаю, как и обозначить. Бытовым языком, не юридическим. Например, если в сумке работницы оказывались две пачки масла, то это становилось чрезвычайным происшествием. Для начала, страж калитки строго вопрошал виновную: «У тебя совесть есть? Вон все, люди как люди, несут по одной пачке. А ты, две берёшь! Как это понимать? Иди назад, начальника цеха сюда, зови. Что-то решать будем. Пока я никому докладывать не буду. Давай, не стой здесь. Иди за своим начальством!».

И вот, после первой же праздничной вечеринки, с моим магнитофоном, на фабрике мороженого я был окончательно признан «своим человеком». Не «директорским протеже», а «своим парнем». На равных… Так, день за днём, неспешно и протекали мои трудовые будни. В меру работы, на токарном станке, не до упада. Мороженого – ешь, сколько влезет. Плюс зарплата. Невеликая, но как у всех. В смысле, окружающих. Советских граждан. В перерыв, бились в нарды и домино. Алкоголь, если и употреблялся кое-кем, то окружающие этого практически не видели. Но, догадывались! Иногда, делились семейными неприятностями. Иногда, лениво поругивали советскую власть. «Вот вчера вечером, гляжу в телевизоре показывают, как наш корреспондент берёт интервью у американского безработного негра. А тот, опираясь на собственную легковую машину, рассказывает. Как трудно жить на пособие. Потому что правительство не может вести правильную налоговую политику. Так, чтобы работа была у всех. Блин, мне на такую машину не заработать и за три жизни! А он, ещё и недоволен…» – рассказывает кто-то из слесарей. Другой подхватывает тему: «А ещё показывали магазин колбасный. В Германии. Двести сортов есть, сказали…». «Но у них президента Кеннеди пристрелили, а у нас – Гагарин, первым, в космос полетел! Знаем, мы это всё. Тыщу раз слыхали. Да хорош бухтеть, вместо телевизора, давай ходи – твой ход!» – раздражённо обрывает другой. Так и пролетало время перерыва. Но, это уже после приёма горячего обеда. В столовке. Еду привозили нам из близлежащего «Дома правительства». В этом здании, неподалёку, располагались ряд республиканских управленческих структур. Госплан, Минобр и так далее. Короче, еда была вполне приемлемой. Обед стоил тридцать копеек. В эту низкую цену была заложена скидка, как работникам пищевой промышленности. Но, наступило лето и пришла пора начала вступительных экзаменов, в институт. Я взял положенный мне отпуск очередной. Думать о том, что придётся идти в армию, не хотелось. Хотя, осознавал, что чудес ждать не следует. Как проходят вступительные экзамены, в институте я уже видел. В прошлом году.

А в том учебном году, с целью борьбы со злоупотреблениями, на приёмных экзаменах вели систему «централизованной комиссии». Выглядело это так: каждый ВУЗ, направлял определённое количество преподавателей. Профильных. Из них и формировался состав комиссии. Количество комиссий соответствовало количеству институтов, в которых, на текущий день, был запланирован экзамен. Плюс один состав, резервный. Вот такие хитрости, применил Бакинский горком. Это по его рекомендации внедрили такую антикоррупционную схему. Конечно, документы я сдал в приёмную комиссию АзИнефтехима. За последний год мои воззрения на стиль жизни не изменились. Институт, конечно тот, где маманя работает. Мотивации такого решения я описывал ещё в прошлогодней летописи. Не помню, какие два первых экзамена, я сдал успешно. Но прокатило. Пронесло. Не срезался. Третьим экзаменом была литература. Письменная. Сочинение. Темы были на выбор. А фишка ещё была в том, что ушлые институтские преподы научились вычислять, кто где экзаменует, в ближайшие дни. И находили концы своих коллег из других ВУЗов. Корпоративные интересы, сильнее административных заслонов. Сегодня ты помогаешь мне, завтра я помогу тебе. Формула рабочая. Во все времена. Так и что? Маманя разузнала, что мою письменную работу по литературе будет проверять её хорошая знакомая, с кафедры литературы. И попросила её отнестись с пониманием. Та не отказала. А потом и выдала мамане, следующее резюме: «Надя, я за сочинение твоему сыну поставила четвёрку. Вполне заслуженную. Пять я не могла поставить. У парня по двум предыдущим экзаменам, как ты сказала – две тройки. Потом, тебе бы и сказали, что мальчик пришёл не в тот институт. Ему нужно, в гуманитарный. Ты же, на своём факультете парторг. Нескладно было бы. Сама видишь, какие строгости начались. Вот в прошлом году, может быть я и поставила бы пятёрку. Но в этом, никак не могу». Ничего печального, всё равно, на последнем экзамене, по химии, я получил свою двойку. Заслуженную, кстати…