Аккадская формула

Альфред сидел на лавке и, пощипывая едва пробивающийся юношеский ус, пытался собраться с мыслями.

– Вот ведь, странная штука…– он отчаянно икал, но изо всех сил пытался размышлять, стараясь при этом ни в коем случае не торопиться, – вот еще утром, я знал что такое.. это … как его… хм… Animus … икк… injuriandi42. А сейчас не знаю… И не знаю даже откуда я это взял? … икк… из «Иллиады» Гомера, что ли?

Рядом рухнул на скамейку Руфус Кевендиш. Он выглядел словно призрак: бледный, серьезный и немногословный. Руфус был отличником по всем предметам, длинный как жердь, с вечно немытыми длинными волосами и неизбывными прыщами на лице. Сейчас на его носу почему-то не было очков, хотя, он без них не видел даже собственную руку.

– Альфред, дружище, – выдавил он изо всех сил, – а я к тебе… представляешь?

– Да ну… – удивился Альфред, и даже поднял брови – ты ко мне где? – ик…. – Меня же дома нет!

– Я знаю… я был там… но ты здесь, в этом… как его… ну, неважно, в общем.

– Да! Как это верно сказано, дружище Руфус! Все это вообще неважно!

– А я вот хотел тебя … это… на… каникулы приг… приг… при… ласить… Пошли, а?

– Пошли…– согласился Альфред, – а куда?

– Ну как это куда?… – Руфус почему-то развел руками, а затем сложив их на столе, опустил на них голову. – Ко мне… в имение… родительское… ну и мое, наверное, тоже… я еще не знаю!

– Родительское, говоришь? – почему-то насторожился Альфред.

– Да! – твердо заявил Руфус.

– Тогда пошли…– согласился Альфред и попытался встать, – А где оно? Тут недалеко?

– Да… недалеко… два дня пути… или три… я не знаю! Отсюда… от «Мадрида» – заявил Руфус, и уже собирался было заснуть.

– Два дня от Мадрида? Ты что испанец, что ли? – почему-то спросил Альфред, а затем перешел на какой-то оскорбительный тон, и стал трясти указательным пальцем над головой, – Ага! Я всегда подозревал, что ты испанец!

– Я? Испанец? Ты уверен? – вдруг проснулся Руфус.

– Да! – заявил Альфред твердо, – Ты уж мне поверь!

– Ну, хорошо… – согласился Руфус, и снова уронил голову на сложенные на столе руки.

– Ну, так мы идем или нет? – вдруг заорал Альфред.

– Куда это? – снова проснулся Руфус.

– Ну, к тебе… к родителям… в Испанию…

– В Испанию? – встрепенулся Руфус. – Ты испанец, что ли? – спросил он подозрительно.

Альфред махнул рукой, и сначала сел напротив Руфуса, а затем прилег на скамью, исключительно с тем, чтобы сосредоточиться на том, что только что выяснилось. Оказывается Руфус – испанец… кто бы мог подумать?..

***

Утром Альфред проснулся первым. Кое-кто все еще похрапывал под столом, кое-кто возлежал на лавках. Руфус – всем известный отличник – спал за столом, положив голову на руки.

– Хозяин… – попытался было позвать трактирщика Альфред, но в результате издал некое сиплое шипение. Хозяин, тем не менее, уже стоял у стойки, и, увидев титанические потуги Альфреда, понимающе кивнул и тотчас подбежал с кружкой капустного рассола.

– Не изволите ли, господин студент? – спросил он ласково.

Альфред отхлебнул из кружки, и вдруг почувствовал какую-то огромную благодарность к этому немолодому доброму самаритянину.

– Благодарю вас, господин трактирщик! Вы меня просто спасли! – просипел он довольно искренне.

– Кушать, вы, вероятно, пока не желаете, но, может быть кофе? – снова ласково спросил трактирщик.

– Да, спасибо вам… – ответил Альфред и трактирщик, оставив кружку с рассолом, удалился.

Альфред пихнул Руфуса локтем. Тот замычал, но не проснулся.

– Эй, чернильница! Просыпайся! – Альфред пихнул его снова.

Руфус приоткрыл один глаз:

– Где я?

– На вот, рассольчику хлебни, должно помочь! – сказал Альфред, придвигая кружку.

– Расс… чего? – переспросил он. И снова поинтересовался: – Я что, уже в аду?

– Почему в аду? – удивился Альфред.

– Ну, а где же еще может быть так плохо? – резонно поинтересовался Руфус.

– Кофе будешь? – снова спросил Альфред, не ответив на терзающий Руфуса вопрос, о его местонахождении.

– Кофе? – непонимающе переспросил Руфус, – Какой еще?

– Ну, уж какой есть, я бы на твоем месте не привередничал.

– Ладно… А, это ты, Альфред… Как славно… А я тебя вчера искал весь вечер…

– Да ну! С чего бы это? – удивился Альфред.

Трактирщик принес два кофе и тотчас удалился.

– Поехали со мной на каникулы, а? Я родителям писал о тебе, они хотели бы познакомиться…

– Вот еще! А что я своим скажу? – спросил Альфред.– Рождество на носу!

– Да ничего, напиши им, скажи, что задержишься немного…

– Надо подумать… – сказал Альфред, не понимая, на кой черт ему ехать к Руфусу, который, в общем-то, и близким другом ему не был. Ехать бог весть куда, бог весть зачем, знакомиться непонятно зачем с его родителями…

– Думай. Но выезжаем сегодня после обеда, – Руфус схватил голову руками, – Ой как болит-то… – сообщил он.

– Рассолу еще выпей, – посоветовал Альфред.

Руфус кивнул и отпил из кружки.

– Так поедешь? – спросил он с какой-то странной надеждой в голосе.

– Ладно, так и быть! – почему-то согласился Альфред, – но только дня на два, не больше, идет?

– Хорошо, как скажешь, – кивнул Руфус и снова хлебнул рассолу. – Я зайду за тобой где-нибудь в час дня, так что уж ты будь готов, ладно?

– Конечно, – ответил Альфред, сам не понимая, зачем это он согласился на эту авантюру. Он одним глотком допил кофе, не без труда встал и, оставив на столе несколько монет, пошатываясь, направился к выходу.

– Так я зайду за тобой в час пополудни! – попытался крикнуть в след Руфус.

Альфред, не оборачиваясь, лишь поднял руку в знак согласия.

На улице выпал первый снег, который понемногу таял, превращаясь в сероватую ваксу. Улицы вмиг стали промозглыми и какими-то сонными, а экипажи с покидающими город студентами стали навевать странную непонятную тоску. И захотелось тоже уехать как можно скорее, хоть куда, хоть бы и к Руфусу в его имение…

***

Несмотря на тайные надежды Альфреда, Руфус ничего не забыл, и явился вовремя, ровно в час. Альфред обреченно взял со стула свой чемодан, и они спустились вниз, где у крыльца поджидал извозчик.

– Этот довезет нас до первой почтовой станции, это в десяти лье отсюда, там мы пересядем на другой попутный экипаж, и к вечеру будем в гостинице «Троя», – тараторил Руфус. – А затем утром нас уже будет ждать отцовский экипаж, и я думаю, что завтра к вечеру мы доберемся.

Все, в общем, так и случилось, как предсказывал Руфус. Никаких особенных впечатлений дорога не оставила, не говоря уже о приключениях, которыми впоследствии можно было бы поражать девушек. «Троя» оказалась мерзким местом, полным клопов и тараканов, а о еде уж, и говорить не приходится. Даже холодная телятина оказалась на редкость не съедобной, а пиво и вовсе, похоже, прокисло еще в прошлом месяце. Родительский экипаж, впрочем, оказался отменным: четверка отличных рысаков, уютная карета на очень мягком ходу, словом, эта часть пути была куда менее изнурительной. За окном все также проплывали унылые пейзажи: леса и поля, покрытые тающим снегом, стаи ворон, то там, то тут пересекающие небо, крестьяне с возами, нагруженными всякой всячиной, да, в общем-то, это и все, более смотреть было не на что. От скуки Руфус все пытался завести беседу, но она никак не клеилась, хоть Альфред со своей стороны и пытался ее поддерживать изо всех сил.

– А знаешь, Альфред, – вдруг сказал Руфус, – у нас в городе есть клуб, под названием «Книжный червь»!

– Вот как? – уже без особого интереса переспросил Альфред, – И что это за клуб?

– Ну, как тебе сказать… Это что-то вроде клуба любителей чтения, букинистов, любителей редких книг… Я к слову, уже два года, как являюсь его членом! – не без гордости заявил Руфус.

– Вот как? – снова спросил Альфред вяло.

– И я хочу тебя пригласить туда, когда мы приедем. Уверен, тебе понравится!

– Но я ведь не член этого клуба! – ответил Альфред с надеждой как-то отвертеться от предложенного визита. Клубных посиделок он не любил, да и заядлым библиофилом не был.

– Это неважно! – с задором ответил Руфус, – если ты приходишь с постоянным членом клуба, то это позволяется.

– Ну что ж… – ответил Альфред, – наверное, там будет весело.

– Не то, чтобы весело… – ответил Руфус, – но ты ведь любишь книги, я знаю…

– Да, конечно люблю, – ответил Альфред, улыбнувшись, – я с удовольствием.

– Ну, вот и отлично, – обрадовался Руфус, – а то ведь у нас в городке развлечений немного.

– Это ничего, – заверил его Альфред, – мне ничего особенного и не нужно, да я и ненадолго ведь.

– Знаешь, через три недели ведь Рождество, а в это время чаще всего обсуждаются книги, связанные с магией, алхимией и тому подобным. В прошлом году, например, один из наших членов, господин Тайфер, показывал нам подлинный греческий магический папирус, который он приобрел на аукционе в Цюрихе.

– Не тот ли, где описана так называемая "Литургия Митры"?– спросил Альфред.

– О, да ты и впрямь знаток! Да, именно этот! – оживился Руфус.

– Хм… так у вас, в самом деле, собираются знающие люди. Я с удовольствием познакомлюсь ними! – сказал Альфред искренне. – А я, честно говоря, думал, что все это выдумки… греки, папирус… Митра… Ты сам видел его? В смысле папирус.

– Да, конечно, – кивнул Руфус, и даже пытался читать, но это непросто. Манера письма там какя-то замысловатая…

– Ну, это понятно… Все-таки, он вроде бы был написан за двести лет до Рождества Христова…

– Верно… – сказал Руфус, – А еще, я слышал краем уха, на днях в клуб должен приехать какой-то крупный ученый не то египтолог, не то археолог, не знаю точно. Говорят, он прибудет, с какой-то интересной лекцией.

– Верно говоришь? – Альфред немного оживился, – Это может быть действительно любопытно. Буду рад послушать.

Они еще поболтали, потом Альфред достал книгу и попытался читать, но все без успеха. Спустя еще какое-то время, Руфус достал дорожные шахматы и предложил сыграть партию, но Альфред шахматы не любил и предложил шашки. К шашкам же Руфус относился не серьезно, и далее они уже просто обсуждали пройденные в последнем семестре предметы, преподавателей и забавные истории, которые иногда приключались на лекциях или семинарах.

К ночи карета подкатила к старинному дому Кевендишей. Молодые люди вошли в прихожую, где отдали пальто и шляпы прислуге, и затем ступили в гостиную. Руфус представил Альфреда отцу, а после и матери.

В дороге приятели почти ничего не ели, за исключением пары сандвичей с ветчиной, наскоро приготовленных хозяйкой маленького трактира, пока извозчик поил лошадей.

В этой связи поданный ужин показался Альфреду просто волшебным, да, впрочем, он и был великолепен, без всяких там «но»: жареные фазаны, оленина с брусничным соусом, удивительное тридцатилетнее вино, поданное по случаю приезда дорогого гостя. В какой-то момент, Альфред даже почувствовал себя немного неловко, поскольку хозяева придавали его визиту куда больше значимости, чем он сам. Видимо, у Руфуса с детства не было друзей, и родители были рады, что он, наконец-то сможет с кем-то общаться.

После десерта и бренди, Руфус вдруг заявил, что они собираются в клуб. Графиня Кевендиш тотчас запротестовала, мол, не успел вернуться, как тут же и убегаешь, да еще и гостя заставляешь идти в это скучное место, на ночь глядя! Граф посмеивался в своем кресле, он, видимо, решил, что «клуб» – это отговорка для матери, а на самом деле они собираются в какое-то злачное местечко. Но, вырваться все-таки удалось, дав слово графине, что вернутся они от силы часа через два, а может быть и раньше.

– Ты извини, мать всегда почему-то против моих походов в клуб! – стал оправдываться Руфус.

– Да, пустяки!– заверил его Альфред, – Моя мать такая же. Все думает, что я младенец, которого нужно тискать с утра до ночи!

– Да уж… – обреченно отозвался Руфус.

Клуб оказался совсем недалеко, всего в паре кварталов. Это был изящный двухэтажный особняк в стиле барокко. Был он немного вычурный, но все же и красивый: голубые и белые тона, колонны и балюстрады, высокие стрельчатые окна, все это было хоть и приятно глазу, но, тем не менее, была в этом, как подумал Альфред, и некоторая чрезмерность. Они поднялись по мраморной лестнице, к двери, втиснутой, между двух колонн. Руфус постучал. На пороге появился швейцар и вопросительно посмотрел на Альфреда.

– Это мой друг, он со мной, – веско заявил Руфус.

Швейцар кивнул и отступил в сторону. Затем он принял у вошедших пальто и шляпы и затем предложил пройти в зал. Там уже находилось человек десять-двенадцать, и Руфус обошел по очереди всех, представляя Альфреда. Присутствующие любезно раскланивались, улыбались и тотчас возвращались к своим прерванным разговорам. Один из тех, кому был представлен Альфред, поинтересовался:

– А вы знаете, господа, какая сегодня будет тема заседания?

Альфред и Руфус лишь пожали плечами.

– Мы только пару часов назад приехали, – ответил Руфус.

– В таком случае, вам очень повезло! У нас в клубе проездом в Берлин сам Ка́рстен Ни́бур! Представляете?

– Вот как? – изумился Альфред, – Сам доктор Нибур, который выдвинул гипотезу о существовании Аккадского царства, и даже предложил способ расшифровки нескольких аккадских таблиц?

– Именно! – обрадовался такой осведомленности собеседник, – Именно! Он будет рассказывать о своей последней работе с аккадскими текстами. Собственно, именно с этим докладом он и едет в Берлин! Вот ведь удача, верно?

– Да, уж…– согласился Альфред, – Повезло, так повезло! Я прежде и мечтать не смел о том, чтобы познакомиться с таким человеком!

Руфус восхищенно посмотрел на друга.

– А когда состоится доклад? – спросил Альфред.

– Да вот… – собеседник достал часы, – через полчаса, но, возможно доктор Нибур немного опоздает, так что, думаю, минут через сорок.

– Благодарю вас! – Альфред поклонился, и они с Руфусом отошли в сторону.

– Ты, правда, знаешь, кто это такой? – удивился Руфус.

– Да… читал как-то его статью, а затем и книгу о шумерской цивилизации. Мне очень понравилось, если честно. Увлекательно, даже очень. Он здорово пишет о своих экспедициях в Месопотамию.

– Вот как? А я вот и не слышал об этом ничего, – смутился Руфус.

– Ну, так… зато ты все остальное знаешь на отлично, а я вот – далеко не все, – улыбнулся Альфред.

– Да-да, – кивнул Руфус и тоже улыбнулся.– Скажи, а Шумер и Аккад, это что одно и то же?

– Территориально – да, почти. Но Аккад, по мнению доктора Нибура появился примерно на тысячу лет позже, то есть около четырех тысяч лет назад.

– Вот это да!– воскликнул Руфус, – так… давно?

– Ну, первые следы шумерской цивилизации, полагают, имеют возраст семь-восемь тысяч лет.

– Вот как? А почему ты говоришь «выдвинул гипотезу»? Что не все согласны, что это самое Аккадское царство существовало?

– Не все, конечно. Ученые вообще страшно консервативны. Дело в том, что Аккад не упоминается ни в одном античном источнике. Единственное упоминание о нем есть в Библии, но тоже не очень понятно, что это: город или государство?

– А следы какие-нибудь есть? – Руфуса тема явно заинтересовала.

– Следы-то есть, но в этом как раз все и дело. Нужно доказать, что они именно аккадские, а не более ранние – шумерские или более поздние, скажем, халдейские.

– А ты сам, что думаешь об этом? – спросил Руфус.

– Я? Ничего. Я слишком мало знаю, чтобы иметь мнение на это счет. Вот, быть может, сегодня и услышим что-то новое. Спасибо тебе, что ты меня сюда привел! – Альфред слегка сжал плечо Руфуса.

– Вот видишь! Я же говорил, что ты не пожалеешь! – засиял Руфус.

Как ни странно, доктор Нибур явился без опозданий. Он был довольно высок, худощав, и в его походке чувствовалась сила и гибкость леопарда.

– Ну что же господа, быть может, приступим? – спросил ученый неожиданно сильным голосом.

Все расселись, и доктор Нибур стал рассказывать о своих экспедициях, об этнографических и археологических находках. Затем он пустил по залу глиняную табличку с клинописным текстом, которую он нашел в своей последней экспедиции на месте, где, по мнению доктора должен был находиться древний город Ниневия.

– Эта табличка, – рассказывал доктор, – как раз и навела меня на мысль о способах дешифровки аккадских текстов. И я, используя этот подход, перевел несколько десятков найденных мной подобных табличек. Видимо, в этом месте когда-то находилась библиотека или же храм, поскольку практически все тексты, как выяснилось, касались аккадской магии и астрологии.

– Я, например, понял, – продолжал ученый, что в Аккаде была очень развита демонология. Представление же об ангелах и прочих небесных существах, которое существовало в Аккаде, и вовсе плавно перешло в нашу культуру и мировоззрение, очевидно, через иудаизм, а затем и христианство, то есть, оно вполне для нас современно. Вот, например, как звучит аккадская формула, позволяющая изгонять зловредных духов – доктор откашлялся и затем, почти запел каким-то густым басом:

– Атаба варага хизба! Авара ватаба кахида!43– Доктор откашлялся и продолжил, – Насколько я понял из текстов, это очень мощное и строго секретное заклинание, поскольку оно было способно не только изгонять духов из тела человека, но те, прежде, чем уйти в преисподнюю, откуда были изъяты, возвращались и убивали мага, который их наслал.

Альфред слушал с огромным интересом и даже пытался что-то записывать на манжете. Примерно через час доктор поблагодарил всех за внимание и попросил разрешения откланяться, поскольку завтра он очень рано поутру должен продолжить свой путь в Берлин на заседание Академии.

Все тотчас захлопали и доктор даже несколько раз благодарно поклонился. А затем все как-то быстро разошлись по домам. На удивление, никто не остался обсудить доклад доктора или поделиться впечатлениями.

Альфред шел молча, он был потрясен не только докладом, но и самой личностью удивительного ученого и отважного путешественника. Они перебрасывались с Руфусом малозначащими замечаниями, и вскоре пришли обратно к дому Кевендишей.

***

Через два дня, Альфред, как и было договорено, убыл в свое родовое поместье, что находилось в трех днях пути от города, где жил Руфус.

Спустя месяц, по приезде обратно в университет, Альфред узнал печальную новость, что Руфус, неожиданно скончался спустя пару недель после отъезда Альфреда, от воспаления легких.

Глава 23

– Так, так… – бормотал Альфред, ротирая руки, – разозлить, говорите… Отлично-отлично!

Он быстро полез в левый карман, затем – в правый, и извлек оттуда несколько предметов. Резко вскочил, подбежал к полке, откуда прежде Маркус брал книгу с таблицами планетарных часов, открыл ее и стал быстро листать. Затем он поднял глаза к потолку, что-то прошептал, пытаясь, видимо, запомнить, и взглянув на часы, которые достал из жилетного кармана, произнес:

– Ага! Ровно через семь минут! Как удачно-то!

Неожиданно он, схватив канделябр, устремился снова к комнате Иосифа. Сандра едва за ним поспевала.

– Так,– сказал он, – все, что я придумал – очень рискованно! Рекомендую вам все-таки остаться здесь, в коридоре.

– А в коридоре безопасно?

– Думаю, что – да… пожалуй. В каком-то смысле…

– Тогда, я с вами!– отрезала она.

– Ну, дело ваше! – ответил Альфред.

Они вошли. Иосиф тихо сопел под одеялом. Альфред подошел и потрогал его лоб, а затем пощупал пульс.

– Пока все хорошо, – сообщил он шепотом, – но, если что-то и начнется, то минут через пять. Стойте за мной, что бы ни происходило. Если что-то случится, скажем, я упаду – возьмите из моей правой руки пентакль и произносите те же слова, что и я, насколько запомните.

Сандра кивнула. Она была очень испугана.

– Ждем,– сказал Альфред, присев у стены, и показав Сандре жестом следовать его примеру.

Сандра села на низкий стульчик с гнутыми ножками и без спинки, недалеко от Альфреда, и по другую сторону от канделябра.

– Только бы сейчас Маркус не вернулся, это было бы очень некстати, – сообщил Альфред шепотом.

Сандра кивнула, хотя и не очень понимала, почему возвращение ее дяди было бы некстати.

В доме стояла мертвая тишина, и лишь слегка потрескивали свечи. В каминной трубе временами завывал ветер, и дождь потоками заливал оконное стекло. Прошло несколько минут. Сандра начала время от времени ерзать на своем стуле, больше, впрочем, походившем на табурет, ей было трудно усидеть спокойно более пары минут. Внезапно с потолка полилась вода: поначалу это были капли, а после и поток стал вполне ощутимым. Сандра только тихо ахнула. С потолка упал небольшой кусок штукатурки. Альфред вскочил, а Сандра вцепилась руками в стул. Ее глаза наполнились ужасом. Иосиф, как и прежде, издал громкий стон и изогнулся. Альфред жестом приказал Сандре оставаться на месте.

Он подошел к кровати и занес обе ладони над Иосифом. Вода текла прямо на постель и на голову Альфреда. Он закрыл глаза и каким-то горловым голосом произнес:

– Атаба варага хизба!

Иосиф застонал сильнее. Альфред повторил:

– Атаба варага хизба! – И затем – Авара ватаба кахида!

Иосиф закричал уже совсем не своим, очень тонким голосом, а Альфред все повторял и повторял столь неожиданно пришедшую ему аккадскую формулу. Проходили минуты за минутами, Альфред уже промок насквозь, когда вдруг Иосиф затих, и на мгновение даже показалось, что он умер. Вода тоже прекратила лить с потолка, и Альфред вдруг отметил, что и сам он просох почти тотчас же. Он еще раз повторил формулу и проверил пульс. Иосиф был жив и глубоко спал.

– Так… кажется, ваша идея сработала, – прошептал Альфред Сандре, – теперь надо бы поставить защиту на всякий случай. Не мог ли бы вы принести из кухни сколько есть соли?

– Я…боюсь… – прошептала Сандра и опустила глаза.

– Да конечно, пойдемте вместе.

Он подхватил подсвечник и быстро зашагал к кухне. Сандра за ним едва поспевала.

Прихватив бочонок с солью, Альфред направился обратно в комнату Иосифа.

– Теперь так. Берите соль пригоршнями и сыпьте сплошной линией, без пропусков. Мы должны сделать кольцо вокруг его кровати. Если сможете, повторяйте про себя «Ба шем шель элогим!»

– «Ба шем шель элогим!» – посторила Сандра. – А что это?

– «Именем божьим!», на древнееврейском, – ответил Альфред. – Это все имеет отношение к кабалистическим ритуалам.

– Ясно, – ответила Сандра, и принялась сыпать соль дорожкой, вокруг кровати Иосифа.

– Кажется, все! – Сообщил Альфред, – теперь пойдемте,– он жестом указал на дверь, и, пропустив Сандру вперед, тотчас и сам двинулся прочь из комнаты.

Они вернулись в гостиную, и снова уселись в кресла. Сандра вопросительно посмотрела на Альфреда.

– Вы мне подали хорошую идею, насчет того, чтобы разозлить духа. Я вспомнил одно очень древнюю аккадскую формулу. Кое-кто мне о ней рассказывал еще в мою университетскую бытность. Но, признаться, я ее до сегодня не применял ни разу. Не доводилось, знаете ли. Вроде бы считается, что это заклинание не просто изгоняет дибука или иного духа, но также причиняет ему боль. Будем надеяться, что это его разозлит, и он отомстит тому, кто его послал.

– А как мы об этом узнаем? – спросила Сандра.

– Пока не знаю точно, – ответил Альфред, доставая сигару, – но я уверен, что этот некто находится где-то рядом. Совсем близко. Вот и увидим, со временем.

– Вот как? А почему вы так уверены? – снова спросила Сандра.

– Не знаю… Как вам сказать… Отчасти это интуиция, а отчасти и нет: чтобы постоянно за кем-то следить, нужно быть рядом. Нельзя это делать из другого города, очень сложно, по крайней мере, и смысла большого я тоже не вижу.

– Понятно… Но что будет с этим, кто нам пытался навредить? – спросила Сандра.

– Не знаю, – признался Альфред, – быть может, отделается синяками, а может быть и похуже.

– Насколько «похуже»? – спросила Сандра.

– Пух… и все! – Альфред изобразил ладонью что-то, похожее на вспышку.

– Хм…– задумалась Сандра, – а мы не преступаем закон?

– Думаю, нет: мы спасали больного, готового вот-вот умереть, так что это вполне может считаться самообороной, вы не находите?

– Да, пожалуй, – она словно бы поежилась. – Но знаете, вы мне довольно хорошо объяснили все относительно символов, но я все равно не очень понимаю, какое это имеет отношение к тому, что вы, например, делали, или к тому, что собирается делать дядя.

– Да, это сложный вопрос. Более того, в университете на вопрос, который вы задали, мне отвечали почти три года. Понимаете? Я не уверен, смогу ли вам все это рассказать за несколько минут, но… попробуем, – он улыбнулся, – Итак, относительно символов, вам уже как будто все более-менее понятно? Или нет?

– Понятно то, что мы их сами творим, и что каждый символ имеет множество значений.