Аккадская формула

– Конечно, – ответил Маркус и почти побежал к экипажу.

Альфред направился обратно к входной решетке хранилища. Ключи он после смерти Ковача изъял, и держал их у себя, и это оказалось правильным решением. На этот раз, ни ключ, ни решетка не были под действием того странного заговора: замок открылся без особых проблем, и решетка, как и тогда, с мерзким скрипом отворилась. Йорк подошел и, встав у входа с внешней стороны, вытащил пистолет и взвел курок. Горовиц последовал его примеру. Знаком Альфред приказал идти справа, а сам пошел по левой стороне галереи. Помещение было уже более-менее знакомо, и Альфред, идя чуть впереди, как бы направлял движение. Внезапно, где-то в правом крыле раздался странный шум, похожий на скрежет. Было ощущение, что по каменным плитам пола волочили нечто тяжелое и при этом, видимо, окованное железом. Альфред поднял правую руку, отдавая приказ Горовицу обождать и затаиться. Тот мгновенно приказание выполнил, бесшумно скользнув за один из стеллажей.

Альфред тоже затаился в нише за каким-то шкафом. Там было очень пыльно, и все время хотелось чихнуть, но Альфред зажал нос платком и держался изо всех сил, как мог. Шум, впрочем, скоро прекратился, и теперь лишь изредка были слышны тихие шаги. Они, то приближались, то удалялись, как будто этот некто бесцельно ходил взад и вперед. Альфред выглянул из-за шкафа, но никого не увидел. Тогда он присел на корточки, и, стал очень медленно и тихо приближаться к месту, откуда доносился шум, а после и шаги. Он выглянул из-за очередного шкафа, и увидел худую фигуру, одетую в довольно приличную серую пару. Шляпы на голове у странного визитера не было. Человек невозмутимо бродил вдоль стеллажей, проводя пальцем по корешкам книг. Затем снова произошло нечто странное: продолжая размеренно двигаться вдоль книжных полок, человек дошел до ниши у окна, где стоял небольшой столик. На нем, это было отчетливо видно, возвышалась почти до высоты человеческого роста какая-то странная модель или же экспонат, похожий на сферу, собранную из мелких плоских деталей различной формы и цвета. Рядом с этой моделью также лежали несколько мелких предметов, похожих на небольшие коробочки. Поравнявшись со столиком, странный пришелец, недолго думая, словно бы мимоходом, просто смахнул все на пол. Экспонат с грохотом рухнул и разлетелся на кусочки по всему залу – очевидно, большая его часть была либо стеклянной, либо фарфоровой. Человек же задержался лишь на какую-то секунду и затем продолжил свое прежнее движение вдоль стеллажей.

Альфред встал, и тихо подойдя сзади, шагов на пять, громко скомандовал:

– Стоять! Ни с места! Руки за голову! Здание окружено, и полиции отдан приказ стрелять!

Затем, через несколько секунд прибежал и Горовиц с пистолетом наготове. Но человек даже не обернулся. Он продолжал водить пальцем по корешкам, как ни в чем не бывало.

– Взять его! – приказал Альфред.

Горовиц, не долго думая, подскочил сзади и не очень сильно ударил странного «библиофила» дубинкой по голове. Тот покачнулся, и рухнул на пол.

– Вы что, Горовиц, с ума, что ли сошли? Вы что убили ключевого свидетеля? – Альфред был в ярости.

– Никак нет, господин Ланге. Он очнется через пару минут. Я пока что кандалы ему приделаю, если прикажете, – ответил Горовиц немного смущенно.

– Ну, что ж… – ответил Альфред примирительно, – тогда что ж, приделывайте.

Горовиц достал из заплечного кожаного мешка ручные кандалы с короткой цепью, завел лежавшему руки за спину, и сковал их, скрутив «браслеты» тугими болтами. Затем он перевернул пришельца на спину.

Альфред от неожиданности отпрянул:

– Господи! Да это же… Феррано… Какого черта!?

Горовиц ничего не понял и, чтобы скрыть свое недопонимание спросил:

– Не прикажете ли им на лицо воды плеснуть? Чтобы быстрее очнулись.

– Попробуйте, – разрешил Альфред.

Горовиц достал из того же мешка большую флягу с водой. Открутив крышку, он быстро плеснул воды на лицо лежавшему неподвижно Феррано. Тот фыркнул, словно отплевываясь, и медленно раскрыл глаза. Затем он попытался сесть, но у него ничего не получилось.

– Помогите ему встать, Горовиц, – сказал Альфред.

Тот подошел к Феррано, взял его подмышки и без видимого усилия приподнял, а после, поставив на ноги, и убедившись, что тот не намерен падать, отпустил. Феррано качнулся, но устоял. Глаза у него были мутноваты.

– Где я, спросил он?

Альфред снова опешил:

– Вы что, хотите сказать, что не знаете, где находитесь? Не валяйте дурака, Феррано, – сказал Альфред строго.

– Феррано посмотрел на Альфреда и, подслеповато прищурившись, произнес:

– А.. это вы, господин писатель… Простите, забыл ваше имя.– Он видимо, хотел сделать какое-то движение руками, но только теперь понял, что они скованы. – Почему я не могу двигать руками? Они у меня что, связаны? Почему?

– Потому что вы совершили серьезное преступление, Феррано, а поэтому арестованы для дальнейшего следствия по вашему делу.

– Я арестован? Что за чушь? С какой стати? – спросил Феррано уже несколько более возмущенно.

– Скоро вы все узнаете. Горовиц, будьте добры, отведите арестованного в карету, Йорк пусть останется у дверей, а вы с остальными, включая и Паркера, отконвоируйте задержанного в камеру. По дороге – это особое требование – следите внимательно, чтобы никто из посторонних до него не дотрагивался. Это понятно? Это очень важно! В случае подобных попыток можете применять оружие.

– Так точно! Разрешите выполнять?

– Выполняйте! – ответил Альфред. В его голосе звучало не то отчаяние, не то просто усталость.

Он обошел здание, обнаружил несколько опрокинутых шкафов и экспонатов, и решил, что в сущности, ему тут больше нечего делать, во всяком случае, до наведения полного порядка и проведения серьезной инвентаризации. С тем он и пошел к выходу, где снял с поста Йорка, запер решетку и, взяв извозчика, поехал в полицейское управление.

Глава 18

Маркус с двумя констеблями – Гудменом и Голдсмитом – осторожно подошел к двери и шепотом велел Гудмену отпереть ее. Тот кивнув, достал набор отмычек и стал ковырять в замке сразу двумя. Через пару секунд дверь тихо отворилась. Маркус жестом велел полицейским оставаться на месте, а сам на цыпочках стал пробираться, поминутно озираясь. В прихожей было темно и тихо, и лишь откуда-то из недр квартиры доносились приглушенные, довольно странные звуки, похожие на тихие стоны. Маркус дошел до конца коридора, и уперся в закрытую дверь. Он нащупал бронзовую ручку, похоже, она была сделана в виде когтистой лапы – в полутьме коридора ее было не разглядеть – и медленно, дабы не издать ни звука, провернул на пол-оборота. Дверь – слава богу – не скрипнула, и Маркус также на цыпочках вошел в комнату. Она была довольно велика, и внутри царил такой же полумрак, как и в коридоре, несмотря на то, что день выдался довольно солнечный. Два слоя плотных штор были задернуты, но тем мне менее, света все же было достаточно, чтобы понять, что в центре комнаты происходит нечто необычное. Маркус задержался, дабы дать глазам еще несколько мгновений попривыкнуть к полумраку. Вскоре он уже начал различать предметы: поначалу лишь крупные – шкаф, кресло – а после и те, что помельче. Он также увидел, что в центре комнаты, очевидно, мелом нарисован довольно большой круг, по внутренней стороне которого были изображены какие-то фигуры, Маркус еще не очень понимал, что именно это было. С внешней стороны круга, по четырем сторонам, горели большие, но тускловатые желтые свечи, видимо, они обозначали стороны света. Затем он разглядел в центре круга два свившихся нагих тела – мужчины и женщины. Они сидели лицом друг к другу и глаза их были закрыты. Они явно были в трансе. Женщина изредка двигала бедрами и немного постанывала. Видимо, именно этот звук и слышал Маркус, когда был в прихожей.

«Так…– промелькнуло у него в голове, – явно – магия соития. Только вот за кем же они охотятся? М-да… это-то как раз и необходимо узнать… стоп- стоп… спокойно… нужна вода и немного воска…»

Он тихо повернулся и, скользнув обратно в прихожую, тихо прикрыл дверь. Затем он стал двигаться по коридору в обратном направлении, ища при этом кухню. Она нашлась довольно быстро. Маркус тихо, без лишней суетливости, зачерпнув ковшиком воды из жестяного ведра, поставил его на стол у окна. Затем он подошел к стене, где на деревянной подставке в ряд, висели большие суповые ложки, деревянные молотки для отбивания мяса, мясницкие тесаки и прочая поварская утварь. Прихватив одну из ложек, не самую большую, Маркус стал искать свечу или просто кусок воска. Он открывал шкафчики, один за другим, но все это было не то: коробки со специями, большие банки с крупами, мерная посуда и вот, наконец, он нашел то, что искал. К счастью в секции рядом с сушеными фруктами и грибами, кто-то оставил довольно толстую свечу из твердого темно-желтого, словно охра, воска. Особенной удачей было то, что свечу эту никогда еще не зажигали. Маркус не спеша нарезал от задней части свечи, сколько было нужно, уложил, приминая, желтые обломки в ложку, и тихо двинулся обратно в комнату, прихватив со стола и ковшик с водой.

«Если это вавилонская магия направленная на поиск врага, или же египетская по части выведывания секретов, то они сейчас не должны меня слышать…Рискованно конечно… Но, я думаю, вряд ли кто-нибудь придумал бы что-то получше, да еще и вот так вот…сходу…»

Он еще тише прошел в комнату, присел сбоку от пары, плавно движущейся в соитии, и, как можно тише поставил ковшик с водой подле себя. Ложку он занес над одной из горящих свечей и воск скоро расплавился. Затем он сделал несколько очень аккуратных пасов рукой с ложкой над головами пары, бормоча очень тихо какую-то странную молитву или же заговор. Ложка с воском шла по кругу, над головами. Маркус старался не торопиться с тем, чтобы, не дай бог не пролить на кого-нибудь получившийся расплав. Когда поверхность воска стала «схватываться», Маркус убрал ложку, и, снова подержав ее еще несколько секунд над огнем, быстро вылил содержимое в воду. Вода странно зашипела, и на секунду даже показалось, что из нее пошли искры. Пара тотчас очнулась и женщина, вскочив, страшно закричала, ища одновременно глазами, чем бы прикрыться. Маркус без труда узнал ее: это была Клавдия. Через секунду он также узнал и учителя Йорковича, которого видел однажды со стороны. Делать было нечего, и Маркус выхватил свисток и засвистел. В комнату, топоча тяжелыми башмаками, ворвались констебли. Клавдия пошатнулась, глаза ее закатились, и она упала навзничь на пол. Густав схватился за голову и, неистово закричав, бросился к своей возлюбленной. Но он не успел, через секунду он уже бился между двумя крепкими полицейскими.

– Она же умрет! – кричал Йоркович, – вы же ничего не понимаете!

Он кричал, вырывался, иногда даже плакал, но Маркус строго оборвал его:

– Прекратить истерику! Немедленно! Говорите: почему умрет? Что тут происходило?

– Мы пытались управлять одним человеком, – дрожащим голосом начал Густав, – Клавдия полностью вошла к него, когда вдруг он потерял сознание: обморок или еще что-то…было непонятно… И она осталась в нем… Понимаете? Я пытался ее вытащить, но тут вы… Господи,… Что теперь делать? – он уже почти рыдал. – Господи, мы ведь не крали и вообще не желали никому зла, я ведь просто хотел вернуть свое…

Он сидел нагой посреди круга, охватив руками голову, и никого не замечая, рыдал, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Пусть оденется, – приказал Маркус констеблям.

Гудмен и Голдсмит приподняли Йорковича подмышки и вывели в другую комнату.

– Одевайтесь, – приказал Гудмен и протянул прихваченную с пола в прежней комнате груду мужской одежды.

Густав посмотрел на него и стал медленно одеваться, время от времени всхлипывая. Дрожащими пальцами он застегивал пуговицы на сорочке, и при этом не то плакал, не то мычал что-то нечленораздельное, мотая головой. Один раз он попытался рвануться обратно к Клавдии, но был тотчас остановлен. Когда, наконец, Густав застегнул последнюю пуговицу, Голдсмит надел на него ручные кандалы и усадил в кресло.

Маркус подошел к телу Клавдии и пощупал пульс. Она была жива, но ее состояние походило не то на шок, не то – на каталепсию. Он подошел к окну, раздвинул шторы, и, достав носовой платок, трижды поднял его над головой. Затем он ушел в другую комнату, где констебли помогали, бьющемуся в истерике Густаву одеваться.

– Голдсмит, будьте так любезны, подойдите сюда, – Маркус поманил рукой в коридор одного их полицейских.

Когда констебль вышел, Маркус прикрыл дверь.

– Значит так. Ваша задача: как можно быстрее найти доктора и прибыть с ним сюда. Пусть осмотрит эту даму…– Маркус мотнул головой в сторону комнаты. – Если доктор решит, что она может прийти в себя – везите ее к вам в управление. Я вызвал нашу сотрудницу, она поможет ее одеть или же взять все, что необходимо. Если доктор решит, что она прийти в себя не сможет, пусть везет ее в клинику. В этом случае вы будете ее сопровождать, и останетесь при ней вплоть до смены. Это ясно?

– Так точно, – ответил Голдсмит без особого энтузиазма.

– Вот и хорошо. – Маркус похлопал его по плечу.– Дело это необычное. И у вас имеются все шансы подрасти по службе.

Голдсмит тотчас вытянулся по стойке смирно.

– Идите, и побыстрее, прошу вас. Я дождусь вас с доктором.

– Есть!– отрапортовал Голдсмит и, хлопнув входной дверью, побежал вниз по ступенькам.

Маркус вернулся в комнату, где Гудмен караулил Густава. Последний уже был одет, хоть и выглядел изрядно расхристанным.

– Значит так, Гудмен, – сказал Маркус и посмотрел на часы, – Ваша задача – как можно быстрее доставить задержанного в камеру. Если кто-то по дороге попытается до него дотронуться – можете стрелять. Это ясно?

– Ясно-то…ясно… только вот не по уставу это… – выказал сомнение Голдсмит.

Маркус молча достал блокнот, и на чистом листе написал:

«Я, частный детектив Маркус Де Ниро, наделенный полномочиями младшего дознавателя Министерства приказываю:

– Предотвращать любые попытки контактов, особенно тактильных, с задержанным Густавом Йорковичем. Приказ распространяется на всю продолжительность дороги от квартиры задержанного и до полицейского управления. В случае попыток подобных контактов со стороны посторонних, требуется пресекать подобные действия любыми способами, вплоть до применения оружия.

сего числа…

Подпись: Маркус Де Ниро

Печать: Частное сыскное агентство «Гончие псы»

– Такой документ вас устроит? – спросил Маркус.

Констебль прочел документ, шевеля губами, и кивнув, спросил:

– «Тактильный», это что такое?

– Не давайте никому до него дотронуться, пресекайте попытки его обнять, пожать руку и тому подобное. Не давайте даже тронуть его за плечо! Разговоры тоже нужно пресекать, но стрелять при этом не нужно. Понятно?

Констебль кивнул.

– Ну и отлично! Ступайте. – Маркус открыл перед ними дверь, сначала одну, а после и вторую.

Когда констебль с Густавом убыли, Маркус вошел в комнату, где недавно проходило магическое действо, аккуратно взял ковшик и вытащил из воды образовавшуюся восковую фигурку. Она ему явно кого-то напоминала, но он пока не понял, кого именно. Затем он положил восковую фигурку в пустую стеклянную банку, также найденную прежде на кухне, погасил свечи, достал блокнот, и зарисовал созданный Йорковичем и Клавдией магический алтарь.

«А ведь я ошибся, – подумал он, – обряд-то был кабалистический. Вон, внутри круга-то обращения к ангелам по-иудейски: Азраель – Анаель… и так далее…» Он все зарисовал и записал, но разбираться в деталях было некогда. Затем он прикрыл голое тело Клавдии простыней и стал дожидаться Сандру и констебля с доктором.

Первой объявилась Сандра:

– Дядя? Как вы тут оказались? – удивилась она.

– Да как… Сегодня что-то необычное происходит …. Кстати… – он достал свой кисет с цветной кистью.

Сандра серьезно кивнула и достала свой бисерный кошелек, на котором тоже висела цветная кисть. Маркус кивнул в ответ.

Он объяснил Сандре, что нужно делать, по прибытии доктора, и после продолжил проводить обыск квартиры. В одном из шкафов он обнаружил несколько банок со свернутыми змеиными кожами, шкурками летучих мышей и прочей подобной всячиной. То ли Йоркович, то ли Клавдия, а может быть и оба, явно не были чужды не только большой магии, но и банального деревенского колдовства. «Впрочем, если нужно всего лишь зажечь свечу, стоит ли для этого привлекать артиллерийский полк со всем их порохом? В каких-то случаях и колдовства вполне достаточно», – подумал Маркус, – «Впрочем, то, чему я стал свидетелем, явно не было тривиальным колдовством. Однако, пока остается неясным за кем же они охотились? И потом, что нам известно, о личном подселении, и о том, о чем говорил Густав? Хм… А ведь я почти ничего об этом не знаю. Никогда не слышал даже, чтобы кто-то такое практиковал. Но, увы, магия – наука бескрайняя, как океан, и потому всего знать тут никто не может»

Маркус вернулся в комнату. Сандра явно очень нервничала. Она прохаживалась, поминутно садилась то там – то сям, вставала, и все время старалась держать взгляд подальше от Клавдии.

Маркус был тоже явно чем-то очень озабочен, и по его виду было понятно, что всякие расспросы в данный момент были бы крайне неуместны. И, тем не менее, Сандра рискнула:

– Дядя, скажите, что тут происходило?

– Если честно… я и сам не очень понимаю… – начал было Маркус, насупившись.

– Дядя,– сказала Сандра строго, – я – не ребенок. И я хочу знать, что тут происходило. В конце концов, мы тут оба находимся по долгу службы!

– Хорошо… – Маркус откашлялся. – По моему мнению, ту происходила магия соития.– Он снова откашлялся.

– Что? – Сандра немного покраснела.

– Ты спросила, я – ответил: магия соития. Еще вопросы? – Маркус пытался казаться холодным.

– А что это такое? – спросила Сандра почти с ужасом.

– Это – разновидность магии, как и многие другие ее виды.

– Дядя! – потребовала Сандра.– Расскажите мне! Иначе… не исключено, что кто-то… может воспользоваться моей неосведомленностью!

Маркус поднял на нее глаза.

– Да, наверное, ты права. – Он сел в кресло. – Ты, права, конечно… Кто, как не я, должен тебе все рассказать.. Ну, в общем – так… Это – довольно особенный вид магии, описанный еще в египетских источниках. Хотя… видимо… это куда более древняя традиция, восходящая к Месопотамии, если и не к самой Атлантиде. Ну, в общих чертах суть такова, что маг – мужчина может иметь силу, скажем – Х, и маг – женщина, может иметь силу, допустим Y. Однако когда они сливаются… – ну, ты понимаешь, – их сила почему-то становится равной даже не произведению Х и Y, но гораздо больше. Я подозреваю, хоть и не уверен, что результирующая сила будет равна либо Х в степени Y , либо – наоборот, в зависимости от того, кто в данном акте магии доминирует, или точнее – является ведущим. В данном случае, я думаю, что ведущей была она, – Маркус кивнул в сторону Клавдии.– Впервые, об этой магии было сказано в папирусе египетского жреца и мага Хоремхеба, жившего во времена правления фараона Тутмоса третьего. Но… я повторяю, скорее всего, и записи Хоремхеба – сгоревшие, кстати, в пожаре Александрийской библиотеки – это пересказ еще более древних текстов. Понятно?

– Да…– ответила Сандра, – но что тут все-таки происходило? И почему вы полагаете, что это была магия, а не, скажем, просто… хм… соитие?

– Если бы это было просто соитие, Клавдия бы не находилась теперь в состоянии каталепсии. Что же именно тут происходило, мы пока не знаем…– ответил Маркус довольно правдиво, – но посредством этой магии обычно отслеживают врагов или их секреты.

– Вот как?.. А что сейчас делает Альфред?– спросила Сандра.

– О… Не переживай за него! Я думаю, ему сейчас не до нас совершенно!

– Это я понимаю… Он прислал мне шифровку следить дальше за этой квартирой, и тут – такое!

– И что? – удивился Маркус. – ты справилась. Можешь не волноваться. Дождемся доктора, и после поедем домой.

– Как это домой? – возмутилась Сандра. – А как же мой пост?

– Да ну… За кем же тут наблюдать теперь? Густав Йоркович – в полиции, Клавдия – тут, и неизвестно – выживет ли…

– А вдруг сюда придет кто-то еще?

– Кто? – немного иронично спросил Маркус.

– Я не знаю. Если бы было понятно, кто, то и следить было бы незачем. В общем, как только придет доктор, я возвращаюсь обратно на пост наблюдения! До отменяющего приказа Альфреда.

– Ну, как знаешь… – Маркус пожал плечами.

Минут через двадцать вернулся констебль с доктором.

– Что тут у вас? – осведомился он и, увидев на полу лежащую Клавдию, направился к ней.

Доктор велел всем выйти, за исключением девицы.

– Вас, мадмуазель, я попрошу остаться, если можно, – сказал доктор, обращаясь к Сандре, – ваша помощь мне может понадобиться.

Маркус, прихватив банку с восковой фигуркой, а также свои записи, вышел вслед за констеблем. Примерно через десять минут доктор вышел в кухню, где Маркус с Голдсмитом сидели у окна и, молча, покуривали.

– Господа, я в затруднении. Я не знаю, что с ней. Это не обморок и не каталепсия. При этом все органы работают нормально. Я предлагаю следующее. Мы сейчас вызовем медицинскую карету и отвезем ее в госпиталь Марии Магдалены. А там я назначу консилиум, и мы попробуем разобраться. Других предложений у меня нет.

– Ну что ж…– задумчиво ответил Маркус, – так и поступим. Однако пока эта дама находится под следствием, около нее будет дежурить констебль, вплоть до дальнейших распоряжений. Позаботьтесь, доктор, чтобы ее поместили в отдельную палату, желательно без окон, или же с небольшим окном. Это возможно?

– Я думаю, да, – кивнул доктор.

– Вот и отлично. Голдсмит, вы поедете с доктором, а с вечерней сменой, вас кто-нибудь подменит. А я поеду в управление, составлю рапорт обо всем, что здесь произошло. Сандра, ты не передумала оставаться?

– Нет, дядя.

– Что ж, тогда все по своим местам, как говорится…– Он встал и направился к двери.

* * *

Было уже около трех часов пополудни, когда Маркус добрался до управления полиции. Войдя, он спросил у дежурного, здесь ли еще господин Ланге или же ушел? Дежурный – немного сонный – кивнул, и сказал, что господин Ланге сейчас вроде бы ведет допрос. Маркус поблагодарил, и отправился в допросную. Он постучал, и, слегка приоткрыв дверь, увидел Альфреда, который расхаживал по комнате и что-то вещал тоном, напоминавшим внушение провинившемуся школьнику. Однако допрашивал он вовсе не Йорковича, а какого-то другого человека. Маркус смутно припоминал, что где-то его уже видел, но не мог припомнить, где именно. Альфред повернулся, и сделал приглашающий жест рукой:

– А! Вот и отлично, что вы прибыли! Заходите. Вот, уважаемый господин Де Ниро, перед вами никто иной, как задержанный сегодня днем в секретном хранилище. И он же по совместительству у нас ни много ни мало – исполняющий обязанности бургомистра, сам Луиджи Феррано, собственной персоной!

– Как? Это и есть господин Феррано? – Маркус был немного сбит с толку.

– Он самый, – подтвердил Альфред. – Был задержан во время несанкционированного проникновения в сверхсекретное хранилище.

– Вот как? И зачем же? – недоумевал Маркус.

– Вот это я и хочу от него услышать, – Альфред сел на край стола.– Ну что, будем говорить, или я сразу передаю дело в Министерство? Тем более что мне известны ваши мотивы, я лишь даю вам шанс, так сказать, облегчить свою участь.

– Вот как? – оскалился Феррано, – И каковы же мои мотивы? Объясните! Прошу вас! Ибо это и для меня самого загадка!

– Вы что же, ничего не помните? – спросил Маркус.

– Ничего! – отрезал Феррано.

Маркус вдруг почувствовал нечто странное, будто он видел этого человека совсем недавно, буквально час назад: на улице или где-то еще…

– В котором часу он был задержан? – спросил Маркус Альфреда.

– Да минут через двадцать, как вы ушли их хранилища, – спокойно ответил Альфред.

– Хм… значит, не на улице…

– Что вы сказали? – переспросил Альфред.

– Нет, нет, ничего, – Маркус положил свой блокнот на тумбочку у окна, и туда же поставил и банку. Затем он посмотрел на Феррано, после снова на банку, и спросил:

– Скажите, господин Феррано, не могли бы вы рассказать как можно подробнее, что с вами происходило вчера и сегодня утром, вплоть до того момента, когда у вас произошел так сказать, этот провал в памяти?

– Это еще зачем? – удивился Феррано.

– Видите ли, я, кажется, догадываюсь, что с вами произошло, и теперь ваша судьба очень сильно зависит от вашей откровенности.

Альфред вопросительно посмотрел на Маркуса, и тот сделал успокоительный жест рукой, мол, доверьтесь мне.

– Ну что ж…– начал Феррано, – вчера я был весь день в магистрате. Потом поехал в «Голову короля» – встретиться моим приятелем.