Via Combusta

Основательно заправившись, взбодрившись пережаренным кофеином и закинув в рот две освежающие дыхание пластинки иностранного бабл-гама, Лео Борнео теперь уже чувствовал себя готовым перенести любые невзгоды, поэтому заказал себе местный кэб и следил, как кружок с шашечками перемещается по экрану смартфона к назначенному месту. Ухмыльнувшись про себя, прочтя, точнее попытавшись правильно прочесть, полное имя ждущего его водителя такси, Леонид тихонько присвистнул. Прикинув в уме, на какое время может растянуться поездка по городу с таким интересным экзотическим еловеком, и, поняв, что определённый запас у него есть, он шагнул в утренний весенний снегопад и залез в подъехавшую машину.

Не так давно Лёня отсюда уехал, и не так долго он успел провести в отъезде, но глаз всё равно фиксировал определённые позитивные изменения в столичном дорожно-транспортном статусе. Откуда не возьмись, вдруг, появились полосы реверсивного движения и карманы для разворотов на тех местах, где их и представить-то себе было невозможно. Новые эстакады, развязки, которые начинались возводиться ещё недавно, что создавало дичайшие неудобства, теперь уже были введены в эксплуатацию и заметно разгружали дорожную сеть в проблемных местах. Появились яркие и правильно установленные дорожные указатели, различимая невооружённому глазу горизонтальная разметка и, самое поразительное, каскадные светофоры были синхронизированы по ритму! Леонид словно в другой город попал, не раз ловя себя на мысли, что уже готов в нём потеряться, настолько были заметны системные сдвиги. Молодой человек уже пожалел, что продал свой московский автомобиль, и ему хотелось самостоятельно помотаться по городу за рулём. Как-нибудь. В следующий раз. При случае.

Неожиданно быстро добравшись до Склифа, Леонид накинул сотню сверху смуглолицему водителю и выскочил в лужу. Сегодня этот момент уже не смущал, щедро смазанные воском ботинки способны были отталкивать воду и при долгом стоянии в болоте. Ногам было сухо и тепло, впрочем, как и всему телу, которое сему обстоятельству сильно радовалось, психологически поглаживая свою прозорливость по дороге к главному входу в институт скорой помощи. Было не понятно, куда надо было идти, но Лео не особо переживал на этот счёт. В голове у него была цель. Она стояла в мозгу настолько ясно, отчётливо, рельефно и осязаемо, что все возможные преграды казались по сравнению с ней сущими мелочами. Ради достижения поставленной цели успешный международный адвокат было готов задействовать все имеющиеся у него таланты, навыки и опыт. Поэтому найти нужного ему человека, даже в таком большом и суетном медицинском комплексе, как Склиф, для него не составило ровным счётом никакой сложности. Проходя по нужному коридору в накинутом на плечи больничном халате, он широко и уверенно шагал, немного улыбаясь и вежливо обходя стоящих у вахтовых столиков, с трудом ходячих, пациентов, получающих там необходимые по указанию врачей лекарства.

Попетляв немного по этажам и переходам, он наконец-то засунул отслужившую своё бумажку со схемой прохода в карман халата и встал перед нужной ему дверью. Завидев шедшего по коридору на завтрак одноногого мужчину на костылях, Леонид посторонился, пропустил бедолагу и зашёл в палату. Если бы не сухие юридические термины, которыми Леонид старался описать себе увиденное, он, скорее бы всего почувствовал себя не хорошо. Однако Лео не зря несколько лет отработал адвокатом в московских судах и повидал там на своём веку, невзирая на свой молодой возраст, всякого. Поэтому держался он в этом помещении достаточно стабильно, если не сказать, уверенно.

Подойдя к увешанному какими-то трубками и облепленному вокруг всевозможными приборами Алексею, Леонид попробовал заглянуть в его лицо и отшатнулся. Узнать в этом запущенном бородаче ещё недавно пышущего жизнью и активностью успешного бизнесмена было невозможно. На больничной койке валялся разве что вокзальный бомж, и, принимая во внимание свою обездвиженность, озонировал он очень соответственно. Если бы не хорошая память Леонида Жальского на лица, увидав он этого человека сейчас на улице, мимо бы и прошёл, невзирая что перед ним его главный спонсор и единственная надежда. В общем-то, тут всё было ясно. Спонсор в глубокой отключке, с ногой у него беда и, похоже, с головой тоже.

– Кто вам разрешил сюда входить! – услышал громкий неожиданный окрик из-за спины Леонид, удивившись приятному женскому тембру окрикивающего голоса.

– Слушайте, не кричите, пожалуйста. Ему сейчас и так хуже некуда, вы ещё голос повышаете, – уверенно парировал окрик Леонид, оборачиваясь к входящему лицом и демонстрируя доминирующую позицию. – Я его адвокат. Мне можно. Леонид Жальский, – и он пошёл навстречу девушке в медицинской униформе, протягивая ей ладонь для рукопожатия. – Рад знакомству. Вас как зовут?

– Кристина меня зовут, – недоверчиво осматривая Леонида с ног до головы ответила девушка. – Вам нельзя здесь находиться, Леонид. Это стерильная зона. – убирая свои чистые руки от тянущейся ладони юриста добавила она. – Кто вас, вообще, в отделение пустил?

– Послушайте, Кристина, этот человек – очень влиятельный бизнесмен. От того, как его лечат, как о нём заботятся, как скоро он сможет вернуться к нормальной жизни, зависят жизни очень большого количества людей, – серьёзно сдвинув брови произнёс Леонид, так же осматривая её с ног до головы и находя увиденное бесподобно привлекательным, начиная от чудесно сложенной фигурки, облачённой в идеально по ней сшитый розовый брючный костюм, до тонких, нежных, скорее детских, пальчиков, которыми девушка поправляла аккуратную причёску. – Вы его лечащий доктор?

– Нет, я медсестра. Мне надо сейчас вашим важным бизнесменом заняться. Какашки убрать, попу ему помыть, перевязать, лекарства ввести, – так же серьёзно заявила девушка и так сурово сдвинула губки, что на её розовых щёчках появились две совершенно очаровательные ямочки. – Можно вас, Леонид, попросить покинуть помещение?!

– Кристина, дорогая, прошу вас, не сердитесь на меня, – подключив всё своё обаяние повёл разговор в нужном себе русле Леонид. – Вы не представляете, с какого края света мне надо было вчера прилететь, чтобы сейчас здесь стоять. Я абсолютно адекватный человек. И незамедлительно покину помещение, если вы, во-первых, улыбнётесь, уверен, у вас самая очаровательная улыбка на свете этим утром, а во-вторых, коротко мне расскажете, что с Алексеем, какой прогноз и кто его лечащий доктор, – и перейдя на тон ниже, он добавил. – А за предоставленную информацию я вас определённым образом премирую.

– Обычная у меня улыбка, – смутившись, пробурчала девушка, не понимая, как ей быть дальше, но, завидев четыре протянутые Леонидом купюры высшего розового достоинства, она соотнесла их сумму со своим жалованием и, сменив тон, сказала. – Положите их вон туда, в верхний ящик. Давайте быстро. Что вы хотите узнать?

– Кристина, я же вам только что сказал, – немного удивляясь странной забывчивости понравившейся ему медсестры выпалил Леонид, укладывая купюры в указанное место.

– А, точно, извините, – ещё более смущаясь и заливаясь краской, извинилась девушка. – Я только вчера в ночь заступила, поэтому знаю не много. Этот пациент в коме, насколько я знаю – сейчас уже в искусственной. Ему на днях плохо стало, он чуть не умер, всех перепугал, хотя до этого неплохо держался. Вроде как завтра его планируют потихоньку из комы выводить.

– Очень, очень ценная информация, Кристина. Бесценная! – и Леонид положил в тумбочку ещё две аналогичные банкноты. – Правильно ли я понимаю, что завтра тоже вы будете у него дежурить?

– Спасибо, Леонид, – с уважением приняв надбавку, произнесла Кристина. – Да, я на трое суток заступила, буду здесь и завтра, и послезавтра. А почему вы интересуетесь?

– Кристиночка, – перейдя на управляемый молящий тон, двинулся к девушке Леонид. – Молю вас, просто умоляю, сообщите мне, как только Алексей придёт в себя, по вот этому телефону, – и Леонид протянул Кристине приятную на ощупь визитку той стороной, на которой красовались его русскоязычные регалии и контакты. – Очень-очень вас прошу. Вопрос жизни и смерти!

– Слушайте, Леонид, я даже не знаю… – испуганным тоном выдала Кристина, не беря в руки визитную карточку, чем сильно удивила Леонида. – Я не знаю, чего ваш Алексей такого натворил, но у него уже дважды были полицейские. Я не хочу быть втянута в грязные истории, честное слово. Простите меня, не могу.

– Кристина, давайте, знаете, как с вами поступим… – вкрадчиво начал Леонид, понимая, что сомневающуюся девушку он просто не имеет права упустить. – Первое. Алексей абсолютно честный человек, никакой не бандит. Можете мне поверить, я его юрист и уверяю вас, знаю, чего говорю, – на этих словах Леонид совершенно открыто поглядел в голубые глаза Кристины, и так у него это беззатейливо получилось, что девушка, кажется, прониклась. – Второе. Мне от вас требуется лишь сигнал, больше ничего. Пришлите мне хоть точку, хоть запятую, хоть вообще пустое сообщение на мой мобильный, раз вы так опасаетесь, и я всё пойму. А за этот знак, всего лишь за один единственный знак, я вам при встрече передам вот такую сумму.

– Запишите мой номер телефона, – произнесла Кристина, увидев открытую настежь пятерню Леонида и четыре круга, прочерченные его пальцем в воздухе. – Я не буду вам никаких сообщений писать. Просто наберу вам и сброшу, как будто ошиблась номером. А вы уже сами дальше разбирайтесь.

– Кристина, вы не представляете, как вы меня сейчас выручаете. – Леонид схватил ладонь девушки и внезапно опустился на колено и поцеловал ей руку, про себя отмечая, что ничего нежнее и белее её кожи он не встречал. – Пишу телефон. Я вас уверяю, я в долгу не останусь!

– Пишите. Плюс семь, девятьсот… – очумевшая от количества неуставных событий, происходящих столь ранним утром, девушка продиктовала свой номер, пытаясь как-то унять пылающий на щеках румянец и успокоить бешено колотящееся сердце. – Вы же ещё имя лечащего врача хотели узнать, Леонид.

– Кристина, Кристиночка, зачем мне теперь врач, когда у меня есть вы! – пламенно выразил скопившиеся чувства Леонид. – Удаляюсь. Не буду вам мешать. Жду сигнала! – приложив руку к груди и поклонившись, Леонид задом попятился в сторону входной двери, продолжая глядеть в глаза Кристины.

– Идите, – пребывая где-то глубоко в себе, прошептала Кристина уходящему адвокату. – Я вам наберу…

Глава 8.

Москва. Начало мая.

Где-то года три назад.

Проснувшись так же рано и следующим утром, Леонид не мог найти себе места, возбуждённо крутя смартфон в руках и чуть не ежеминутно проверяя его на наличие пропущенных вызовов. Таковых пока не поступало, что лишь разгоняло нервное возбуждение. Тому были две причины. Нервная причина заключалась в том, что своевременно поступивший сигнал открывал для Леонида, как для очень опытного адвоката, массу преимуществ. Ведь, успей он переговорить с вернувшимся в сознание Алексеем с глазу на глаз, вся история могла приобрести очень интересный для них обоих оборот. Задача лишь заключалась в том, чтобы успеть пообщаться с ним до появления сотрудников полиции. Вторая же причина, отвечавшая за возбуждение, была иррациональной, странной, сумасшедшей немного, но от этого не менее будоражащей сознание влюбившегося, похоже, с первого взгляда адвоката.

Вот уж где Леонид не ожидал встретить это чувство, чувство возникшего интереса, влечения, так это в палате интенсивной терапии. Сойти с ума. Очень странное чувство. Необъяснимое. Пугающее. Но манящее. Леонид не знал, что и думать. Буквально отчаявшись найти в себе хоть какой-то интерес к противоположному полу, молодой человек уже и не чаял, что когда-то такое может случиться. Но что это было? Вспышка. Искра. Как кольнуло. И вштырило, да так, что от совокупности возникающих чувств Леонида немного вело и кружило. Кристина была совершенно не похожа ни на одну, когда-либо встречавшуюся на пути Леонида, девушку. Ни на единую. Она была одна такая в своём роде. Красавица, настоящая красавица, но её красота была настолько не броская, не яркая, не украшенная ни единым штрихом косметических средств, что наслаждаться ею хотелось снова и снова. Милое и очень умное лицо. И взрослый, милосердный взгляд огромных голубых глаз, ярко контрастирующий с достаточно юным возрастом. Было ясно, что эти глаза повидали очень многое. И это ещё больше подкупало. А фигура? Нет, с таких линий нужно было делать слепки и отправлять их прямиком в Лувр, не иначе. Но, опять же, всё настолько не броско, всё скрыто за строгим футляром стерильной медицинской униформы. Эстетика. Щёчки с ямочками! Не говоря уже про руки с аккуратными нежными пальчиками и тёплыми мягкими ладонями. В общем, если не сказать, что Леонид был сражён наповал, то ничего не сказать. Поэтому предвкушение её звонка объяснимо будоражило.

Проведя с пользой весь прошедший длинный день, молодой опытный адвокат уже во многом успел разобраться, если не во всём, и смотрел на всё это дело с позиций, скорее, профессиональной точки зрения, чем с общечеловеческой. Во-первых, не было никаких сомнений, что в суде по данному делу будет о чём поговорить, есть повод для ходатайства о проведении пары экспертиз, поэтому исход процесса был, скорее, пятьдесят на пятьдесят. Что было совершенно не плохо, принимая во внимание всю видимую однозначность лежащих на поверхности выводов.

Если и начинать, то всё обвинение будет отталкиваться от позиции жены Алексея. Однако, пообщавшись вчера с Есенией те несколько секунд у палаты её сына, Леонид не мог однозначно говорить, что там глухо и шансов на мировую нет. Да, по сути, адвокат был послан расстроенной матерью далеко и надолго. Но, это – по сути. А по форме… Что-то было неоднозначное в форме посыла, что заставляло адвоката усомниться в железобетонной позиции Есении. Что-то там сквозило в тоне, словно поиск более-менее приемлемого для всей семьи выхода из сложившейся ситуации. Поэтому, это было не плохо. В памяти Леонида всплыл известный и прогремевший на всю страну случай, когда пьяный в стельку отец угробил собственную дочь, катая её на мотоцикле, и остался на свободе, потому что мать погибшей девочки сама ходатайствовала об этом в суде. Да, там дело было связано с невозможностью в одиночку воспитывать оставшихся десятерых или более – сейчас уже Леонид не мог вспомнить точно – детей. Но, суть-то от этого не меняется. И одного в одиночку поднимать сложно. Это же, как смотреть.

Во-вторых, Леониду не понравился следователь, ведущий дело о ДТП. Очень странный субъект. Фанатик какой-то. Идейный. Но от большого рвения копать, копает тупо в одну сторону, причём по верхушкам, упуская из внимания многие важные детали. Если всё так дальше пойдёт, то этот усердный господин такого в материалах дела накатает, что буквально подставит прокурора в суде, не иначе. Главное, чтобы Алексей, придя в себя, назначил Леонида своим защитником по делу, а остальное – это ловкость рук, гибкость ума, талант и недюжинные коммуникативные способности адвоката. И никакого мошенничества. Строго по буквам законов, коих, благо, пруд пруди и все разные. А следователя было желание поменять. Другой вопрос, а надо ли, раз он такой туннельный, читай – полезный?

Высосанные из пальца обвинения в адрес Алексея в обнале и выводе капиталов за рубеж, и ещё какой-то попутной хрени, вообще выглядели смешно. Леонид слишком часто встречался с такими случаями в своей практике, чтобы не чувствовать в этом процессе чью-то жадную до денег руку. Заказчик этого беспредела, по-видимому, обладал определённым весом в обществе и административным ресурсом. Однако единственными доказательствами по таким обвинениям могли быть только фабрикашки. Это Леонид, самостоятельно курировавший все юридическо-правовые моменты корпоративного характера в бизнес-структурах Алексея, знал чётко. Никаких зацепок, по крайней мере, в этой стране, собрать было просто не возможно. А спешка, в которой развивались события по этому лихому делу, говорила в пользу того, что оно было продвинуто внезапно, без подготовки, через силу. Никто там, скорее всего, даже не задумался направить какие-либо запросы в другие юрисдикции. Да и даже если бы направили, ничего внятного не получили бы. За это Леонид ручался заказчикам, что называется, головой. За это он и получал свои деньги, которых не получал ни один из знакомых ему коллег по цеху. Поэтому, как вести и этот нехитрый процесс и поставить таинственному недоброжелателю правовой шах и мат, он прекрасно представлял и даже крайне желал так лихо поразвлечься в скором времени.

В общем, если говорить строго по профессии, Леонид Жалский стоял на достаточно крепком фундаменте, уверенно смотря в будущее. Единственное, что заставляло его нервничать, так это неопределённость самого будущего, так как о состоянии вышедшего из комы Алексея можно было только догадываться. Адвокату ещё ни разу в своей практике не доводилось сталкиваться с серьёзными черепно-мозговыми травмами своих доверителей, однако вариации мыслей на тему временной или постоянной потери памяти не добавляли спокойствия и умиротворения. Молодой человек ходил из угла в угол, проговаривая вслух различные варианты, свою правовую позицию по каждому эпизоду и споря сам с собой для поиска слабых мест.

На часах было без чего-то десять, когда экран смартфона загорелся и тут же потух, не успев проронить ни звука. Подбежав к лежащему на столе аппарату, Леонид убедился, что звонок поступил именно с того желанного номера, откуда и ожидался, щёлкнул в воздухе пальцами и рванулся в прихожую. А уже через пять минут он выскочил из подъезда, запрыгнул в такси и растворился в интенсивном городском траффике.

На этот раз он был, что называется, при оружии. Заказанная вчера строгая докторская униформа и перекинутый через шею стетоскоп делали своё дело, свободно пропуская молодого псевдо-врача мимо таких же врачей, которым дела до него не было. Зная обстановку, маршрут и неплохо работающие кодовые слова, Леонид вновь без проблем добрался до отделения, где лежал Алексей, проник туда, прошмыгнув в дверь за нянечкой-техничкой, собиравшейся мыть полы, и направился к нужной палате. На вахте, опустив голову над чьей-то медицинской картой, сидела Кристина и старательно выводила в ней какие-то надписи ещё прилежным каллиграфическим почерком. Леонид неслышно приблизился к стойке, облокотился на неё и прошептал корпящей над бумагами медсестре нежнейшее «Спасибо».

Встрепенувшаяся от неожиданности девушка подняла глаза и, встретившись с сияющим взглядом Леонида, неловко улыбнулась.

– Здравствуйте, Леонид.

– Доброе утро, Кристина. Как он?

– Он в сознании. Полчаса назад с ним лечащий врач говорил.

– Отлично. Это для вас.

– Что это?

– Открытка. С сюрпризом. Как и обещал.

– Спасибо. У вас минут десять. Потом обход. Успеете?

– Выше крыши. Ещё раз огромное спасибо!

– Леонид, вчера снова приходили полицейские. Сказали, что сегодня опять придут.

– Я знаю. Это не страшно. Теперь они мешать человеку выздоравливать не будут. Всё общение только через меня или в моём присутствии.

– У вас мало времени. Идите.

Проведя у Алексея в палате не более семи минут, Леонид выскочил оттуда пулей и, в состоянии крайнего возбуждения, даже запыхавшись, снова подбежал к посту медсестры.

– Когда… Когда следующий обход?

– Чего?

– Кристина, когда у вас следующий обход?

– После обеда… Всё в порядке?

– Всё отлично! Всё просто замечательно. Мне только надо, чтобы Алексей ещё раз встретился со мной сегодня. Со мной и с его женой. Это можно будет устроить?

– Ой, а вы через сколько вернётесь?

– Надеюсь, что через пару часов, может через три максимум.

– Сделаем. Бегите!

Леонид спешно пошагал по коридору в сторону лифта, по дороге набирая знакомый номер.

– Алло, Есения?

– Да, Леонид. Вы чего-то не поняли из сказанного мной в прошлый раз? Вам повторить?!

– Есения, я человек сторонний. Вы мне можете что угодно говорить, но это ваш диалог не со мной, а, скорее, с самой собой. У меня есть для вас информация. Если не хотите, я могу вообще ничего не говорить.

– Какая информация?

– Я только что встречался с вашим мужем. Он пришёл в сознание, но очень слаб. Алексей меня попросил вам передать, что он очень хочет вас видеть. Он хочет вам что-то передать.

– Когда?

– Сейчас. Чем скорее, тем лучше. Я выхожу из Склифа, чтобы за вами заехать. Вы где сейчас территориально находитесь?

– Не надо за мной ехать, Леонид. Я буду там в течение часа.

– Я встречу вас на входе.

– Хорошо.

Всё-таки не подвела Леонида его чуйка. Интонацию, с которой Есения посылала его в прошлый «до сраки», он прочитал верно. Даже ехать никуда не пришлось. Все мы, конечно же, люди одинаковые. Всем друг от друга что-то надо. А уж тем более от членов собственной семьи. Ещё бы, такая ситуация. Да просто ужас. Но даже в таких бедах лучше держаться вместе, а не с вилами лезть друг на друга. С вилами… Погодите-ка. Вдруг юриста прошибло в холодный пот. А что, если Есения спешит сюда, так, сходу и без лишних разговоров приняв приглашение, из соображений мести? Да не. Не может быть. Хотела бы – давно сюда пришла. Не… Это бред. Тут с ними самому свихнуться можно. Но на всякий случай лучше как-нибудь подстраховаться…

Звонок Есении прозвучал минут через сорок. Леонид встретил её у главного входа, попросил переодеться так же, как и он, в довольно таки заношенную врачебную униформу, которую получил от заметно потеплевшей к нему Кристины, и повёл девушку по кратчайшему и проверенному маршруту, минуя самые опасные кордоны, к палате Алексея. А уже через пять-семь минут тихонько запустил её в палату и, аккуратно закрывая за собой дверь, показал сидевшей в середине коридора медсестре оттопыренные в разные стороны мизинец и большой палец, приложенные к уху. Кристина кивнула, что Леонид расценил, как согласие быть на связи, и шагнул в палату.

– Алексей, мы здесь, – произнёс негромко Леонид в сторону лежащего с закрытыми глазами Алексея.

– Здравствуй, Есь, – глухо и хрипло донеслось до девушки из центра мусорной бороды.

– Да, здравствуй, – холодно отозвалась жена.

– Я Лёню попросил тебя позвать, – пытаясь собраться с мыслями и как-то начать трудный разговор с женой, продолжил Алексей.

– Я пришла, – всё так же холодно держалась Есения, вызывая недоверчивое выражение лица адвоката. – Как видишь.

– Вижу. Спасибо, что пришла, – Алексей наполнил лёгкие воздухом на сиплом свистящем вдохе, и начал. – Ладно. Давайте без разгонки. Времени у меня мало. Ещё, не дай бог, снова отключусь.

– Говори, я слушаю, – лёд в голосе девушки не таял.

– Короче, Есь, я прошу простить меня, – хлюпнул накопившейся мокротой Алексей. – Очень сильно прошу простить…

– Ты меня только за этим позвал, Лёш?! – в сторону Алексея полетела невидимая сосулька. – Ты хоть знаешь, чего ты натворил?!

– Есь, давай по чеснаку и без лишних слов, – в лёгких Алексея булькало и прорывалось наружу. Он прокашлялся. – Я тут уже пару раз видел смерть. Глаза в глаза ей глядел. И только одно меня заставляет хвататься за жизнь – Саша и ты.

– Тебе сказать, как Саша себя чувствует, Лёш? Сказать?! – последнее слово Есения прокричала Алексею с взмокшими в момент глазами.

– Есь, я – скотина. Скотинище. Я такая тварь, от которой мне самому жутко, – глаза Алексея были на мокром месте. – Если хочешь, вот если ты хочешь, я сдохну. Возьму и сдохну тут, как собака. Поверь, я это сделаю, если ты так скажешь. Молчи. Дай договорить. Воздуха не хватает. Плывёт всё. Если вы мне руку протянете, если вы меня сможете простить… Пусть не сейчас, пусть когда-то там, в будущем… Я поднимусь. Есь, я поднимусь, и всё изменю.

– Что ты изменишь, Лёш? – с рыданием вырвалось из Есении. – Что ты можешь изменить?! Ты Саше ногу вернёшь?! Он на грани, понимаешь? Его в Германию надо, срочно!

– Еся, я тебе клянусь, я прирасту ему в том месте, где его нога была, – прорычал плачущий Алексей. – Я ползать буду, Еся, я на коленях под ним ходить буду, но он у меня не то, что не упадёт, а даже не шатнётся ни разу. Врасту туда, хребтом своим врасту. Я люблю его больше жизни. Я вас люблю, Еся, обоих, и без вас мне жить не зачем. Я всё решил бросить, Есь. Всё закрыть. Лёня всё сделает, я ему всё рассказал. Он закроет компании. Все. Людей отпустит. Лёня, слышишь?

– Да, Алексей, всё сделаем, не переживай, – уверенно отрапортовал Леонид.

– За четыре месяца, слышишь, за четыре чтобы пособие всем выдали! – повысил хрипяще-свистящий тон Алексей. – Пусть идут с богом. Деньги возьмёшь на Сейшелах и на Олдерни, как и договаривались. Если там на всё не хватит, залезай в сингапурский счёт. Но, чтобы всем заплатил! Понял?

– Да, Алексей, у меня всё записано, – так же чётко выпалил Леонид.

– Хорошо. Себе, сколько надо – возьми тоже, чтобы от тебя эти бандиты отвязались. Остальное… Остальное отдашь Есе. Всё, до копейки. Понял?