Via Combusta

В трубке с противоположной стороны воцарилась тишина, которую лишь изредка перебивали всхлипы.

– Я не смею вас больше задерживать, Елена. Прошу вас более меня не беспокоить с вашими подарками. Они мне даром не нужны. Всего вам наилучшего, – и Леонид раздражённо сбросил звонок.

От такого неожиданного и возмутительного разговора Леонида бросило в жар, на корню уничтожив всё утреннее праздничное настроение. В основном, он старался держать себя с женщинами в руках, но это было неслыханно. Невообразимо. Неужели эти курицы действительно не понимают, что их система ужасна, просто ужасна? Сколько им потребуется, чтобы её изменить и довести до ума? Десять, пятьдесят, сто лет? А столько люди, вообще, живут? Или им нужны не какие-нибудь там годы, а реальные человеческие жертвы? И всё это время они будут продолжать ставить свои бесчеловечные эксперименты на живых людях, рисуя себе красивые отчёты и получая бонусы.

Заведённому Леониду срочно захотелось принять душ и смыть с себя тёплой водой накопившееся и совершенно не гармонирующее с общей счастливой атмосферой дня раздражение. Позвонив и попросив забрать собаку, он зашёл в дом и стал собирать себе чистые вещи, не спеша снимать с себя липкую потную одежду, ожидая прихода владельца пса.

Отсюда, из своей лондонской квартиры, Леониду очень отчётливо представлялось всё запутанное, сложное, неповоротливое, архаичное, безынициативное и вялое устройство современной, господи, слово-то какое неподходящее, России, не успевшей до сих пор что-то системно пересмотреть в основном подходе. Ещё будучи в Москве и ставя на учет свой новый мускулистый британский автомобиль в ГИБДД, он был крайне, крайне шокирован. Вот как можно было умудриться свести очередь из приличных современных автолюбителей с электронной записью портала государственных услуг и живую, остервенелую, перемёрзшую, голодную и злую на весь мир очередь таких же автовладельцев, не обладавших интернет-навыками и приехавших занять своё место перед входом в отдел регистрации транспортных средств ещё ночью, в одно окошко. В одно, мать их, окошко! К одному, сука, единственному бедному затюканному инспектору. Вот кто додумался-то до такого? С другой стороны, и сам Леонид до сих пор не понимал, что его тогда так упёрло поехать и самостоятельно ставить на учет машину класса люкс, когда в салоне это предлагали сделать без его участия за сравнительно небольшие, уж точно несопоставимые со стоимостью машины, деньги. Скупой, конечно же, платит дважды, однако это никак не снимало ответственности с изобретателей и последователей такой совковой практики, как организация приёма населения в два изощрённых карательных этапа: этапа «все в очередь» и этапа «вас много – я одна».

А они ещё спрашивают, почему так много людей с двойным гражданством и родственниками в западных странах на маршах оппозиции. Так, милые мои, большое видится на расстоянии. Отъехал в сторонку, глядь назад, а там капец. Невозможно же понять, насколько яблоко зелёное, находясь в его центре вместе с косточками. Разве можно это пропустить мимо ушей или не обращать внимания, если отсюда, снаружи, такое бросается в глаза? Вот что с этим делать? Смириться? Помыться и забыть? Или всем будет лучше, чтобы негодование было высказано? Ведь если все молчат вокруг, то система и меняться не должна. Молчат, значит, нравится. Так ведь получается.

А начинаешь говорить, так тебя обвинят, что ты, сытая морда, во внутренние дела суверенного государства влезаешь, со своим европейским паспортом и подходом. И это не твоё дело, а наше, считай, семейное. А в дела семьи соваться нельзя. Может, там папка мамку и колошматит, так это, мож, за дело, тебе-то какая разница? Не твоего это ума. И детей все по-своему воспитывают. Не нравится тебе – отвернись, уймись и воспитай своих, как ты считаешь нужным. А в нашей многодетной российской семье свои правила. Не хрена сюда соваться.

Так что, с этими суверенными границами, непрозрачность и стремительное нарастание которых в наше бурное неспокойное время так боготворил Леонид, тоже было не всё понятно. Приходилось мириться, что там, за этим охраняемым и слабо проницаемым для внешнего воздействия забором самой большой страны, герб которой был золотом выбит на обложке первого в жизни паспорта Лео Борнео, была как её… Грязь. Паутина. Туман. Муть, за которой повсюду, своим европейски заточенным взглядом, Леонид видел какую-то недоделанность, незаконченность, застывшее в веках промежуточное состояние между «как было» и «как должно стать». Не находя более понятного объяснения этому феномену, модератор финансового планетарного Гольфстрима списывал эту особенность на нахождение России между Европой и Азией, считай, что между будущим и прошлым, между обогащением и просветлением.

Однако – и это можно было записать к достоинствам Лео – он был отходчив. И как бы ни кипятился, но когда дело доходило до него лично, в целом, он очень любил эту страну, страну, живущую в настоящем. Настоящую, как он говорил, страну. Ну, а у какой настоящей страны нет реальных проблем? Не было бы проблем, так финансовый Гольфстрим тёк совершенно в другом направлении, и места Леониду под его солнцем, может, и не было бы. Важно не принимать эти проблемы близко к сердцу. И, по возможности, просто пореже появляться на родине.

Педантичному, скрупулёзному, дотошному, взыскательному и блестящему интеллекту Леонида в такие моменты претило, что он до сих пор имеет к этой загадочной бессистемной территории непосредственное отношение. Более того, и это очень расстраивало до сих пор, каким-то непонятным образом только там он мог почувствовать себя своим. Просто своим. Тут, в Лондоне, невзирая на космополитичность этого города, сосредоточившего в себе, как Ноев ковчег, гены любой народности планеты Земля, своим, именно своим, он себя так и не почувствовал. И ни британский паспорт, ни блестящее знание языка и культуры, ни просторная жилплощадь и весьма приличный объём сбережений не порождали это чувство, что всё это своё в доску. Было ощущение, что это как-то не в доску, хрупко и ненадолго. А с другой стороны, жизнь – она ведь тоже ненадолго. Живём пока так, а дальше будет видно.

Передав щенка в специально обученные руки владельца и приняв наспех душ, Леонид стал собираться дальше. Сегодня его праздник. И нельзя было ни в коем случае пропускать к себе в душу ни тени сомнения, что этот день светлый. Напряжение, возникшее после звонка из Москвы, удалось смыть водой и заглушить ароматами натуральных косметических средств. Потихоньку благостное ощущение праздника возвращалось. А ведь настоящие сюрпризы только начинались, ведь на повестке дня в качестве презентов были запланированы два крайне приятных мероприятия. Во-первых, это двухчасовая спа-процедура, куда надо было уже поспешить. А во-вторых, после сна, а не было никакого сомнения, что после масляного массажа горячими камнями захочется сладко вздремнуть, Леонида ждал ужин в ресторане, где апогей праздника будет проходить под блеском мишленовских звёзд и восхитительным аккомпанементом белоснежного рояля. И всё это Лео заслужил и добился своим собственным блестящим умом. Поэтому, как подобное тянется к подобному, звезда так же тянулась к звёздам.

Предвкушая изысканный и заслуженный отдых, Леонид снова вышел на улицу из любимой двери и бодро распугивая копошащихся на газоне голубей, направился в сторону канатной дороги, высоченный пролёт которой соединял два берега Темзы от Гринвича до территории королевских доков. Надо сказать, что путешествие в большом мегаполисе по воздуху и на такие расстояния – сама по себе достаточно необычная прогулка. Не каждый город может похвастаться таким видом общественного транспорта, где с высоты птичьего полёта, в комфортной современной кабинке-капсуле, можно увидеть практически весь город как на ладони. Дарить своим жителям такие транспортные комплименты могут позволить себе только избранные города, и Лондон мог, в этом плане, чувствовать себя абсолютно на высоте.

Сидя в кабине, мерно покачивающейся под порывами типичного для широкой Темзы ветра, Леонид во все глаза рассматривал открывающийся взору на многие километры городской ландшафт, следуя экскурсионному видеоролику и словам электронного гида. Доки, склады, выставочный комплекс, необъятный сходящийся купол спортивной арены, ровные и ухоженные жилые кварталы, снующие по речному простору суда, поражающие взрывами весенней зелени парки, современные транспортные эстакады и панорама архитектурной доминанты делового Сити, впечатляющих размеров глаз колеса обозрения; продолжать можно до бесконечности. Отсюда каждая деталь открывалось взгляду наблюдателя во всей своей необычайной чарующей футуристической красоте. Лондон представлялся городом наступившего будущего, потенциальным центром этого будущего, претендовавшим занять эту роль на многие десятилетия. Особенно сейчас, когда всё местное общество бурлило и предвкушало большие перемены от внезапной вновь обретённой британской самостоятельности от остальной старушки Европы. Кому-то это могло не нравится, для кого-то, напротив, это открывало дополнительные перспективы, однако, независимо от личных убеждений, здесь каждый работал на общий результат.

И Леонид ощущал, что он так же, как все британцы, как инженеры и архитекторы, строители и спортсмены, бизнесмены и политики, вносит свой большой вклад в развитие этого города, этого островного государства, направляя финансовые потоки силой своей мысли транзитом через местную банковскую систему. Поступая так, он ощущал свою нужность этому городу, хотя и понимал, что это любовь может быть взаимна только за деньги. Но ведь если нет денег, то и любви нет. В мире не стабильно, за мир нужно платить, как и за любовь. Именно поэтому в ландшафте любого современного города доминировали здания финансовых центров, а не духовных, как это было характерно другим эпохам. В городах будущего именно деньги превыше всего, как в прямом, так и в переносном смысле. И именно храмы финансовых богов тянутся к Солнцу выше всех остальных.

Отсутствие обременительных отношений, родственных или семейных, шли только на пользу молодому и успешному городскому пижону. Ведь, чтобы состояться, как действительно большой профессионал и специалист в своём деле, было мало иметь блестящую память и интеллект. Такой инструмент, как память, требовалось точить, испытывать его в различных кризисных ситуациях, развивать. Только так можно было достичь высот настоящего мастерства. Однако на всё это требовалось время. Огромное количество личного времени и личного пространства, куда совершенно не вписывалась семья. Напротив, Леонид даже не мог себе представить, чтобы он мог добиться и пяти процентов достигнутого, будь у него за спиной балласт из дармоедов-домочадцев. Но всё-таки, иметь хоть какую-то родственную душу рядом ему хотелось. Арендованный Чудик – это, конечно, хорошо и весело. Но с ним особо не поговоришь. А женщина же, в этом плане, не выдерживала конкуренции даже с арендованной собачкой. Оставался только один вариант. И хотя он и представлялся слегка необычным, даже нетрадиционным, но, похоже, имело смысл его, всё-таки, когда-нибудь попробовать.

Лео даже улыбнулся от такой смелой и свежей мысли, однако развивать её дальше не стал. Тем более что его воздушный корабль плавно пришвартовался к платформе на противоположном берегу Темзы, открыл двери и, пожелав ему хорошего дня голосом электронного гида, поспешил продолжить своё круговое движение. Воздух был свеж. Лучистый свет, пробивавшийся сквозь классические Лондонские облака, мягко щекотал ресницы и заставлял глаза молодого человека жмуриться, немного слезясь в полуулыбке. Бодрым шагом, щёгольски отстукивая по мостовой каблуками своих лакированных рыжих итальянских туфель, Леонид направился в сторону гостинично-офисного центра, где его уже ждал полный объём расслабляющих тело и восстанавливающих энергетический баланс экзотических процедур и последующий целительный сон в белоснежных объятьях сатинового постельного белья, прошитого золотыми эмблемами роскошного бутикового отеля.

Глава 3.

Лондон. Начало мая.

Вечер того же дня.

Где-то года три назад.

А вечер, определённо, переставал быть томным. Умудрённый пепельной сединой на высоких висках пианист сегодня исполнял куда более широкую и сложную программу, чем Леонид, имеющий в этом определённый опыт и вкус, мог себе представить. Ну, а прозвучавшее только что на бис блестящее и эмоционально поданное либертанго Пьяццоллы, не оставило равнодушными никого из сидящих за соседними столиками посетителей ресторана. Шквал оваций и восторженные крики жующей публики в адрес искусного исполнителя не прекращались потом ещё несколько минут.

Особенностью этого пищеблока высокой, если не сказать, высоченной, кухни являлось то, что это заведение общественного питания было не предназначено для голодного человека, вся задача которого могла состоять только в том, чтобы поскорее набить себе брюхо чем-нибудь объёмным и типовым. Совершенно не в утолении чувства голода жителей и гостей столицы видели свою миссию владельцы этого лондонского комбината питания. Напротив, суть этого питания была не в питании как таковом, а только лишь в лёгком развлечении вкусовых рецепторов изысканными миниатюрными блюдами молекулярной кухни. Настолько лёгком, что и перекусом не назовешь. Однако подаваемые с огромной помпой на необъятных тарелках цвета молочно-белого жемчуга, эти миниатюрные блюда действительно представляли из себя последние достижения кулинарного прогресса.

Так, утка-конфи с перламутровой тарелки-раковины, смотрела на Леонида в виде микроскопического прозрачного кубика желе, дизайнерски украшенного стильным плевком-кляксой изысканного соуса и мелкой дисперсией перечно-антрекотового хаотического орнамента. Завершали композицию три тончайших прямых побега какого-то растения, похожего на осоку, уложенных сверху этого шедевра, видимо, в соответствии с наукой молекулярного фэншуя.

Заказав бутылочку итальянского марочного вина из подсушенного в технике аппассименто винограда, Леонид, смакуя содержимое бокала, стал рассматривать это благолепие, пробуя передвигать зелёные стебли с места на место. И к своему удивлению, после пятиминутных попыток, он пришёл к выводу, что это всё шикарно смотрелось именно в той последовательности хаотического нагромождения элементов, в которой блюдо принесли из гениальных рук шеф-повара. Нарушив своей вилкой строгий порядок этого кулинарного хаоса, Леонид осознал, что только что, по глупости, убил шедевр. Запив эту смешную мысль глотком благоухающего ароматами провинции В_тто питкого и тельного вина, он отрезал краешек от прозрачного кубика утки, мокнул его в кляксу соуса и, зацепив по дороге сочный молодой побег травы-осоки, отправил всё это дело в рот.

Обалдеть! На выспавшееся и облегчённое расслабляющими процедурами лицо Леонида в этот божественный момент было само по себе очень вкусно смотреть. Причмокнув и зажмурившись, он обрабатывал своим мозгом совершенно невероятные вкусовые ощущения, доносящиеся нескончаемым потоком с довольного языка. Вкушал их и не мог себе поверить. В этой крошечной заплёванной мармеладинке её гениальный создатель умудрился сконцентрировать такие разные и яркие вкусы, что это могло называться только одним словом. И это слово было – бесподобно. Просто невообразимо и бесподобно. Perfetto! Утка – бомба. Определённо, молекулярное оружие мощного поражающего действия.

Леонид поймал взглядом проходящего мимо немолодого официанта и, воздев руки к небесам, стал демонстративно аплодировать, переводя взгляд на тарелку, тем самым вызвав понимающую его хитрую улыбку и еле заметный вежливый поклон. Что-то будет дальше! А ведь плану дегустационного меню сегодня ожидались перепела в апельсиново-ананасовом глянце, молекулярный черничный чизкейк на подушке из миндального брауни и ванильный авторский квант сорбета. Но всё это Леонид попросил приносить ему не по мере готовности, а по его сигналу. Не очень хотелось смешивать приятное с полезным, в том плане, что Леонид ожидал прибытия с минуты на минуту посыльного с подарком от его нового и очень богатого клиента. Того самого клиента, щедрые перечисления от которого и составили ту самую базу безбедной жизни Леонида на ближайшие десять лет. Вот такой вот, как сейчас, безбедной и сытой жизни.

Взглянув на часы и убедившись, что курьер должен приехать уже в течение ближайших пяти минут, Лео стал рассматривать соседей за ближайшими столиками. К своему удивлению он отметил, что публика здесь собирается возрастная, куда старше его. Это сравнение снова потешило самолюбие Леонида, наглядно продемонстрировав ему, как быстро он достиг того уровня достатка, к которому иные достойные люди идут всю свою жизнь. Вот пожилая пара, не иначе как французская баронесса и ее подкаблучный барон. Вот две высокие пожилые шведки-подруги, выглядящие, несмотря на свой возраст, превосходно, что-то или кого-то ярко обсуждают за звоном приплюснутых коктейльных бокалов. Но Леонида заинтересовал другой, самый крайний угловой столик, за которым сидели два, возраста чуть старше среднего, мужчины. Сидели и время от времени держались за руки. Всё это было как-то необычно, однако их полные самых нежных чувств мужские лица выражали столько теплоты, если не сказать, любви, что искренне подкупало даже не привыкшего к таким проявлениям взаимных скупых мужских чувств Леонида. Подкупало и откладывалось в сознании, подкрепляя пока не до конца сформировавшуюся крамольную мысль.

– Excuse me, sir, – вырвало Леонида из размышлений вежливое обращение официанта. – It seems that lady is looking for you.

– Really? – с неподдельным удивлением отозвался он. – Could you please ask her to come?!

Очень интересно. Леонид ещё ни разу в жизни не видел таких посыльных. Но, кажется, действительно, это к нему. Вышагивая по ресторану, как по подиуму, длинными стройными ножками и цокая при этом высокими каблучками чёрных замшевых туфелек, к столику молодого человека подошла высокая эффектная молодая брюнетка, в коротеньком и так же чёрном платьице с небольшим бумажным пакетом и чёрной дамской сумочкой-клатчем в руках.

– Здравствуйте. Это вы Леонид Жальский? – вежливо поздоровалась девушка выразительными губами.

– Да, это я. С кем имею честь? – вежливо ответил девушке Леонид, попридержав пока приглашение за стол до выяснения некоторых деталей.

– Меня зовут Виола. Я от Михаила Сергеевича Бойко. Весь день сегодня выбирала для вас подарок. Ножки уже устали. Можно к вам присесть? – девушка, не дожидаясь ответа, передала пакет Леониду и, одёрнув вниз облегающее коротенькое платье, застёгивающееся спереди сверху донизу на аккуратную блестящую молнию, присела на соседний стул, зажав виновника торжества между столиком, высоким горшочным декоративным растением и собой.

– Здравствуйте, Виола! Да-да, конечно, прошу вас, размещайтесь, – признательно приняв подарок из рук девушки, произнёс Леонид, не показав виду, что, во-первых, он бы предпочёл, чтобы посетительница села не рядом, а напротив него через стол, а во-вторых, что платье настолько короткое и вырез под молнию внизу такой глубокий, что не способен в положении сидя скрыть треугольник кружевных трусиков. А может, так и было задумано.

– Спасибо большое вам, – бойко продолжила девушка. – А вы не угостите даму вином? Так сегодня умоталась, ступни просто гудят. Можно, я туфельки сниму? Вас это не смутит?

– Да ничего, пожалуйста-пожалуйста, – покорно принял правила игры спецпосланника от лучшего клиента, ответил Лео. – Сейчас я попрошу, чтобы вам принесли бокал.

– А можно я из вашего бокала пока понюхаю, что вы там пьёте? – ничуть не краснея от достаточно вольной просьбы, протянула девушка на милой улыбке. – А вы пока открывайте, открывайте подарок. Я за ним по всему Лондону гонялась. Михаил Сергеевич мне, конечно, ту ещё задачку задал. Он просил ваши эмоции от подарка ему передать.

– Ну что ж, давайте поглядим, – принял предложение Леонид, наблюдая, как девушка нюхает и отпивает вино из его бокала и доставая плотную и стильно украшенную коробку. – Ого, ничего себе! Это же последняя модель!

– Да, это, что называется, завтрашняя коллекция. Её ещё не везде выставили для продажи. Говорят, хорошие часики. Я в них не разбираюсь совсем, – откинув длинные распущенные волосы на другое плечо и положив свою руку на запястье Леонида, брюнетка, неожиданно перейдя на «ты», прощебетала. – Ну, Лёня, надевай их, надевай же скорее!

Опыт, что называется, не пропьёшь, и такое «по-свойски» беззастенчивое поведение девушки за столом совершенно не знакомого мужчины наглядно демонстрировали достаточно высокие навыки girlfriend experience. В этом не было ничего плохого, конечно же, однако выдавало в незнакомке специальную подготовку, особо необходимую, скорее, не в повседневной жизни, а при определённых видах самозанятости. Стрела-молния через всё коротенькое и глубоко декольтированное платье лишь подчеркивала это ощущение, не оставляя места для сомнений, что собеседница имеет опыт работы от себя. Однако, несмотря на провоцирующее поведение длинноногого курьера, надо было придерживаться хорошего тона. Тем более что роль этого курьера, по всей видимости, была короткой и состояла лишь в том, чтобы передав подарок, убедиться, что он пришёлся по вкусу. А как раз в этом конкретном случае имело смысл немного подыграть.

– Слушайте, Виола, часы просто шикарные! – оглядев у себя на запястье действительно роскошные часы, восторженно произнес Леонид. – Спасибо Михал Сергеевичу большое за такой щедрый подарок. Уважил!

– Что, правда, понравилось?! – по-девичьи воодушевлённо подхватила Виола. – Честно-честно? Значит я не дурында. Значит я могу, когда надо! Ой, как же хорошо, прям камень с плеч. Сейчас я ему наберу и отчитаюсь, что всё прошло хорошо.

И, достав последнюю версию самого навороченного в мире смартфона, девушка ловко, невзирая на мешающий маникюр, начала тыкать пальчиками в экран, где вскоре показалась неудачная маленькая фотография пьяненького «Михал Сергеевича» и пиктограмма исходящего звонка. Через мгновение в трубке послышался его грубый хриплый голос.

– Да, милый, это я! Всё передала, как ты и просил. Моталась, считай, почти четыре часа. Еле нашла, – воодушевлённо пролепетала в трубку Виола. – Да. Понравился. Вот он, сидит рядом. Давай я ему трубочку дам.

И девушка протянула Леониду телефон, где на противоположном конце ждал ответа человек, с которым Леониду в данный момент, по определённым причинам, совершенно не хотелось разговаривать. Ну, совершенно. Однако в такой ситуации не было ничего более подходящего, чем принять из ухоженных рук украшенный росписью страз телефон и, прислонив его к уху, бодро и радостно произнести.

– Здравствуйте, Михаил Сергеевич! Спасибо вам огромное. Подарок просто шикарный. Просто шикарный. Это же самая последняя коллекция. Она даже в Швейцарии ещё не везде есть. Я её только на прошлой неделе в Дохе увидел.

– Лёнечка, дорогой, приветствую тебя, – прохрипел голос собеседника, по которому невозможно было определить, каким тоном была произнесена фраза. – Прими мои самые искренние поздравления. Это ты своей голове светлой спасибо скажи. Люди тебя по уму провожают и уважают. Как твои дела?

– Да всё нормально, Михаил Сергеевич, всё слава богу. Вот, сижу, праздную. Поздравления принимаю.

– Ага, дело хорошее, хорошее. Сколько тебе там стукнуло?

– Двадцать восемь.

– Ого. А я думал, ты старше. А ты вон какой молодой. Эх, Лёня, мне бы твою голову в твои годы, я бы такого успел сделать, мама дорогая.

– Михаил Сергеевич, ваша голова светлее всех остальных голов в округе на многие мили, – неумело подлизавшись, польстил собеседнику Леонид. – Я думаю, что всё у ее обладателя всегда будет в полном порядке. Даже ни секунды в этом не сомневаюсь. Ни секунды! – так же неискренне добавил Леонид. – А у вас как дела?

– Да ничего, Лёнечка, ничего. Твоими молитвами движемся потихонечку. Ты, кстати, мою просьбочку выполнил?

– Вы про Киев? – с явным нежеланием поднимать эту тему сегодня, в день рождения, переспросил Леонид.

– Ну, так а про что же, – сухо донеслось с противоположного конца посерьёзневшим тоном.

– Да, Михаил Сергеевич, только вчера утром оттуда прилетел. Извините, что вам не позвонил, замотался в предпраздничной суете.

– Суета – это, конечно, нехорошо. Но мы на тебя не серчаем. Что там, в Киеве, удалось узнать?

– Михаил Сергеевич, а может, я вам вечерком перезвоню, да мы всё подробно обсудим? – попытался перенести неприятный разговор Леонид.

– Так чего тянуть до вечера-то? Чего доброго, ни ты, так я замотаюсь, да забудем. А сейчас время есть, – настойчиво гнул свою линию собеседник. – Рассказывай, Лёнечка.

– Хорошо. В общем, съездил не зря. Но есть две новости, одна хорошая и одна плохая.

– Начни с хорошей.

– Хорошая новость состоит в том, что на тех счетах, список которых вы мне пересылали в прошлый раз, действительно лежат деньги. Ровно столько, сколько вы и указали.