Бремя версий

Медленно потянулись отведённые минуты. Труба молчала.

Куницын жестом показал хозяину на два ведра питьевой воды, стоявшие на скамеечке у входа в кухню, и гаркнул:

– Время вышло, пеняйте на себя, начинаю операцию!

Петрович схватил ведро и начал медленно лить воду в трубу. Холодные струи споро исчезали в горловине, образуя воронку. Не иссякло ещё первое ведро, как снизу сквозь бульканье раздался замогильный голос:

– Постой, командир, мы сдаёмся.

– Слушаю…

Они назвали фамилии, которые ни начальнику уголовного розыска, ни следователю ничего не сказали. Куницын снова взревел:

– Кто послал, сколько стволов, какие за вами дела?

– Послал заказчик, фамилия Гапоненко. Он какая-то шишка из бизнеса. Ствола два. Дела за нами есть, будем говорить. Последний раз у вас в районе грохнули мужика на «Мерседесе», тоже Гапоненко велел. Мы все расскажем, давайте вынимайте нас, окоченели уже.

Куницын переглянулся с Игорем, который понимающе кивнул, и сказал Петровичу:

– Ну, отец, ты герой! Настоящий, с большой буквы! А этих просто жалко доставать, так бы там и их держал, – и, развеселившись, в шутку добавил, – хороший у тебя, хозяин, подвал, ты бы мне его в аренду сдал на полгодика, я бы всех мазуриков районных через него пропустил.

По одному неудачливых киллеров извлекли на поверхность. Их оружие временно забрал старший наряда полицейских, уже вернувшихся с обхода. Им был тот самый сержант, что перетаскивал Игоря через лужу, а потом сторожил в больнице. Они поздоровались как старые приятели, чувствуя взаимное расположение и радуясь успешному окончанию совместной операции.

Куницын доложил начальству о задержании киллеров. Игорь позвонил Сорокину и сказал, что убийство раскрыто, признания можно будет легко проверить по отпечаткам пальцев, по генетике и по оружию. Оба вождя, наплевав на ночное время, не сговариваясь, приказали ждать их на месте, ничего из обстановки не изменять до доклада областному руководству.

Куницын, Петрович и Игорь сели в «Альмеру» и, включив обогрев на полную катушку, пытались согреться. Старший наряда отправил своих ребят на «уазике» сдавать задержанных в райотдел, а сам скалой встал у калитки, охраняя место происшествия.

Через полчаса на дороге показался свет автомобильных фар. Куницын с Игорем выползли на холод встречать начальство. Но это оказалось никакое не начальство, а знакомые до зубной боли репортеры из «Дежурного объектива» на своём «Рено».

Старший из них сразу затараторил:

– Ваш начальник полиции сам нас прислал, мы всё с ним согласовали, он обещал, что прикажет вам дать нам поснимать место преступления, для областной новостной программы…

– Ничего он мне не приказывал, – начал было Куницын, но почувствовал, что Игорь дергает его сзади за куртку и замолчал.

– Видите ли, друзья, то о чём вы просите, очень серьезно, мы не можем ручаться за вашу безопасность, и я лично просто не советовал бы вам проходить в дом пока не рассветёт, там отключено электричество и совершенно темно – по возможности спокойным голосом ответил Игорь.

– Это не ваша забота, вы обязаны нас допустить прямо сейчас, у нас мощный автономный осветитель. Если не пустите, мы будем жаловаться вашему областному начальству, – продолжал напирать старший репортёр.

– Я ещё раз говорю, что в темноте проходить в дом очень опасно, вы рискуете собой, прошу подождать до рассвета, тем более, немного уже осталось, – увещевал Игорь, с удовольствием понимая, что придётся уступить.

– Не учите нас работать, – был ответ.

– Ну что же, запомните, я вас предупреждал, что ходить не надо, – сдался Игорь.

Репортёры с гордо поднятыми головами проследовали к калитке и наткнулись на сержанта, который тоже попробовал остановить их, но его не удостоили даже ответом.

Подсвечивая фонариками, съёмочная группа двинулась к дому.

Сержант встревоженно обратился к Игорю:

– Беды бы не было…

– Мы предупреждали, что нельзя, – коротко ответил Игорь.

Все обратились в слух.

64

Неосвещённый дом поглотил репортёров, как сказочный дракон. Ни стука, ни возгласа оттуда не донеслось. Игорь понял, что хитроумная ловушка вновь сработала безотказно. Он растолкал заснувшего в тёплом салоне «Альмеры» Петровича и объяснил, что имеется свежий улов.

Гуськом вся компания, прихватив сержанта, направилась к дому и снова воспользовалась окном вместо дверей.

Игорь громко позвал:

– Ау, ребята, вы где?

Из подпола неслись неясные звуки, похожие на матерные ругательства. При помощи автора изобретения щит подняли и помогли мокрым и продрогшим репортёрам вылезти наружу. Несмотря на жестокое испытание, они продолжали сжимать в дрожащих руках один осветительную лампу, а второй видеокамеру. Вымазанные глиной и испуганные репортёры жаждали мщения и накинулись с упрёками на Игоря, утверждая, что он устроил провокацию, из-за которой они едва не погибли и чуть не угробили дорогущее оборудование. Игорь всё отрицал, а когда скандал стал набирать обороты, угрожая перейти в рукопашную, просто включил запись своего телефонного диктофона, из которой объективно явствовало, что он-то как раз их останавливал и предупреждал об опасности. Его версию поддержали Куницын и сержант.

В пылу острой полемики никто не заметил, как прибыло начальство и уже топталось на крылечке. Остановили их в последнее мгновение, когда нога идущего впереди руководителя следственного отдела Сорокина уже была занесена над коварными половицами. Среагировав на предупредительный крик, прибывшие отпрянули от западни. Петрович укрепил щит штырем и распахнул дверь в коридор. Осторожно ступая, как по тонкому льду, и придерживаясь за стены, начальство смогло пройти внутрь.

В доме стало тесновато, а от грязной намокшей одежды репортёров и душновато. Начальство выслушало репортёрские претензии и строго отчитало Куницына, как старшего по званию и отвечающего за порядок на месте происшествия. Он принял выволочку как должное и невинно поинтересовался:

– Так ребятам можно начинать съёмку?

Те сразу встрепенулись, как старые эскадронные лошади при звуках трубы, забыв о вреде, причинённом грубиянами их драгоценному здоровью. Обиды уступили место профессионализму. Нежная аппаратура была протёрта полотенцем, которое любезно предоставил Петрович, которому впервые в жизни предстояло давать интервью. Хозяин от этой новости явно переживал больше, чем от вторжения киллеров, но покорно ввинтил на место электропредохранители и, включив в доме освещение, приготовился сниматься. Дабы им не мешать, все незадействованные в съёмке, неловко толкаясь, вышли из дома.

Начальник полиции Кустов, отозвав следствие в сторонку, начал слушать доклад Куницына. Игорь вставлял реплики по ходу пьесы. Все понимали, что необходимо срочно задерживать Гапоненко. Теперь Кустов уже пожалел, что, стараясь получить положительный телерепортаж, он явно поторопился с его организацией. В утренних новостях о задержании киллеров скажут, но услышит это не только областное руководство, но и Гапоненко. А если учесть его подготовку и навыки, то его, скорее всего, придётся искать по всему миру. Решили, что на захват Гапоненко в Москву сейчас же поедут Игорь и Евгений, который с дороги свяжется с операми из областного главка и успеет их озадачить. Не теряя времени, отправились в путь.

Работать в Калашине с задержанными киллерами досталось ребятам из отдела уголовного розыска и старшему следователю Белову, которого среди ночи поднял Сорокин. Им предстояло официально оформить их «чистосердечные признания», чтобы придать законность предстоящему задержанию Гапоненко.

65

В утренних сумерках подъезжали к Москве. Только-только начинало светать, как это бывает осенью в пасмурные дни. Придорожные кусты из черных сделались серыми и почти сливались с цветом низкого неба. С востока горизонт посветлел, но ни единый лучик солнца не пробивал плотные облака.

Евгений, передавший своим старшим коллегам по телефону всю информацию, время от времени задрёмывал, склоняясь головой к стеклу, а когда его висок касался холодной вибрирующей поверхности, вздрагивал и просыпался, виновато поглядывая на Игоря. Игорь несколько раз предлагал ему переместиться назад, лечь на сидение и спокойно полчасика поспать, но упрямый Куницын делал вид, что добрых советов не слышит.

Ехать предстояло на окраину Москвы. По случайности этот микрорайон Игорь хорошо знал ещё с детства, бывал там с матерью в гостях у дальних родственников. Найти нужную улицу ему труда не составило.

В ряду припаркованных на ночь машин, он заметил одну, возле которой курили несколько плотных мужиков. Игорь притормозил рядом с ними и не ошибся. Это были оперативники из главка. Куницын встрепенулся, прогоняя остатки сна, и быстро вылез из машины. Игорь пошёл следом. Двоих из встречавших – Кривошеева и Шарафутдинова – он видел раньше, на задержании похитителей сисадмина. Обменялись рукопожатиями и информацией.

Игорь сообщил, что работа в Калашине идёт полным ходом, оба клиента в полном раскладе, и дело за задержанием Гапоненко. Оба киллера готовы дать показания против него на очной ставке.

По словам оперативников, Гапоненко на личном внедорожнике с вечера приехал в квартиру, они ждали только подтверждения от следствия и готовы начать захват фигуранта.

Всё обсуждение проводилось возле машины. Они стояли, кто на дороге, кто на газоне. Мимо них по тротуару прогуливались ранние собачники. Одна пара – мужчина и женщина в годах, вели на длинном поводке тоже сильно пожилую болонку, которая с трудом ковыляла перед ними. Поравнявшись с группой правоохранителей, мужчина в сером неприметном плаще и кепочке из ткани «букле», обернулся к ним и тихо, но внятно, произнёс:

– Он в адресе.

Все сделали вид, что ничего не произошло. Игорь догадался, что это работает наружное наблюдение.

Старший опер Кривошеев расстегнул куртку, проверил оружие, и распорядился:

– На захват идут только наши, хлопцы из села пока курят и ждут. Вперед никому не лезть, работаем по схеме с сигнализацией.

Оперативники, рассредотачиваясь, веером стали углубляться во дворы жилого квартала.

Игорь стеснялся показать свою неосведомлённость, но всё же поинтересовался у Евгения, который буквально выполняя указание старшего опера, вытащил и закурил сигарету:

– Что значит «по схеме с сигнализацией»?

– Машина у клиента стоит у подъезда на сигнализации. Сейчас ребята её потревожат. Клиент спустится защищать свою собственность и в руках будет иметь что-нибудь тяжёлое, а Гапоненко, скорее всего, возьмёт ствол. Тут наши ему ласты и склеят.

– А если начнёт палить?

– Не каркай в неподходящее время.

Где-то во дворах действительно резко завыла сирена охранной системы. Само место действия загораживала пятиэтажная хрущоба, мешая видеть, что происходит.

Несколько мгновений спустя в утренней влажной тишине резко хлопнули два выстрела, спровоцировав срабатывание целого хора автомобильных сигнализаций.

Игорь увидел, что лицо Куницына пошло желваками, пальцы, ломая горящую сигарету, сжались в кулак. Он переживал за своих. Но прошла минута, вторая, всё было тихо. Автосигнализации успокоились.

Из-за угла показался один из оперов и приглашающе махнул им рукой.

Евгений и Игорь, не сговариваясь, побежали к нему. Тот не стал их дожидаться и скрылся за домом. За поворотом они увидели, что на асфальте у подъезда распластан мужчина в спортивном костюме и тапочках. Два опера коленями упирались ему в спину, закрутив назад руки. Над ними стоял Кривошеев и в руке, обернутой носовым платком, держал изъятый пистолет «ПМ». Он обернулся к подбежавшим:

– Вот, извольте видеть: Сергей Гапоненко, начальник службы безопасности «Финкома».

Гапоненко приподнял голову, стало видно, что лоб у него рассечён и кровь заливает левый глаз:

– Кончай концерт, старшой, мне нужен врач и адвокат, а на пистолет у меня разрешение есть.

66

В Калашинском райотделе полиции с утра было не протолкнуться. Всех оперативников бросили на оформление раскрытия преступлений, связанных с убийством Садакова. Из следственного изолятора доставили обоих Николаев, обвиняемых в похищении системного администратора «Финкома» Ермакова.

Ожидалось прибытие из Москвы следственно-оперативной группы с задержанным Гапоненко.

Хитроумный Белов, выяснив по телефону, что группа уже подъезжает к райотделу, велел привести из камеры старшего Николая и поставил его в кабинете на втором этаже лицом к окну, ничего не объясняя.

Николай сам смог воочию убедиться, что это никто иной, как Гапоненко в наручниках шествует по полицейскому двору. Низко опущенная голова его светилась свежими бинтами.

Белов, убедившись, что его план полностью сработал, поинтересовался:

– Ну, Николай, ты всё видел. Объяснять, я думаю, ничего тебе не надо. Как хочешь, подождём адвокатов или ты готов без них рассказать всё, как было? Гапоненко ты подставил своим звонком по телефону. Он молчать не станет. Двоих посланных им киллеров вчера взяли прямо на месте преступления, они во всём признались. Это тебе было нужно, чтобы убрали свидетеля Иванова, который тебя и второго Николая хорошо запомнил. Об этом ты просил Гапоненко. Поэтому давай, излагай по порядку.

– Ладно, чего там, пишите, – Николай слабо махнул скованными наручниками руками.

Пока Белов вел допрос Николая, Игорь пытался разговорить Гапоненко. Вопреки уверениям Белова Гапоненко молчал глухо. Назвал только свои анкетные данные и телефоны адвокатов. Их вызвали, но срочно они приехать не могли из-за занятости в судебных процессах. Услышав эту новость, Гапоненко мрачно сплюнул. Из щедрого работодателя он превратился в обычного клиента с неясными финансовыми возможностями. Приходилось теперь с этим мириться. Прежде эти услужливые люди по первому его слову устремлялись хоть на край света, теперь нужно стоять в общей очереди, покорно ждать, когда же до него дойдут их занятые непосильным трудом руки.

Неожиданно Белова и Игоря вызвали в родной следотдел. Срочность диктовалась приездом полковника юстиции Зинченкова, который вознамерился провести очередное совещание.

Работу пришлось прервать, хотя все понимали, что железо надо ковать пока горячо. Но с руководством не поспоришь.

В кабинете Сорокина, помимо Зинченкова находились ещё два сотрудника следственного комитета в форме с погонами капитанов юстиции, но их никто не представил, а сами они не назвались. Белов и Игорь сели на предложенные стулья и начали докладывать, дополняя друг друга.

Зинченков внимательно их выслушал и распорядился передать все материалы прибывшим с ним двум следователям:

– Не волнуйтесь, эти коллеги работают в моей следственной группе по расследованию пожара в психоневрологическом интернате, их включили в дело об убийстве Садакова. Принимается решение о соединении всех связанных с этим убийством дел в одном производстве. Приготовьте все документы с актами приёма-передачи, это нужно выполнить до исхода рабочего дня. Я лично займусь допросом Гапоненко, где он содержится?

– В райотделе полиции, но без своих адвокатов он отказывается говорить, а они обещали приехать только завтра, – объяснил Игорь.

– А если не соизволят и завтра приехать, так и будем ждать у моря погоды? – язвительно поинтересовался Зинченков, – нечего резину тянуть, приглашайте адвоката по назначению из местных, и начинайте активнее шевелиться.

Игорь пожал плечами и начал звонить в местную юридическую консультацию.

Зинченков в сопровождении своих следователей отправился в райотдел полиции, а калашинцы разбрелись по кабинетам, чтобы привести в порядок бумажки, составленные за прошедшие ночь и утро. Они оба, и Белов, и Игорь, не выспались и устали. Ни от кого доброго слова за свои труды не услышали. Хотелось поскорее сбагрить вновь прибывшим все процессуальные проблемы с предстоящими арестами фигурантов и отоспаться дома, в человеческих условиях. Но вместо этого пришлось до глубокой ночи составлять ходатайства об аресте в суд, копировать протоколы, сшивать материалы. Приехавшие с Зинченковым следователи вели себя даже с Беловым как начальство, взяв на себя роль, скорее надсмотрщиков, чем сотрудников.

Под конец Белова и Игоря пригласили в кабинет Сорокина, где он и Зинченков пытались крепким кофе разогнать сон. Зинченков, понятное дело, ничего от Гапоненко не добился и уехал из полиции, несолоно хлебавши, поэтому был готов сорвать свою досаду на ком угодно.

Узнав, что материалы для предстоящих арестов подготовлены, Зинченков непререкаемым тоном распорядился, чтобы калашинские следователи, не откладывая, подготовили ему подробные справки с изложением всего сделанного и анализом имеющихся доказательств.

Для такой работы требовался не один час, а на дворе стояла ночь. Вторая бессонная.

Белов поднял на Зинченкова покрасневшие глаза, и устало произнёс:

– А не пошёл бы ты…?

– Что вы себе позволяете, вы что, пьяны? – взвился Зинченков.

– Позволяю себе оставаться человеком, чего желаю и вам, – отрезал Белов, а потом резко поднялся и, дёрнув за рукав Игоря, вместе с ним вышел из кабинета.

– Что этот пенсионер о себе думает? – заорал Зинченков Сорокину, – за это придётся ответить!

– Конечно, ответит, но только завтра. Устали все очень, вторая ночь без сна, – примирительно ответил Сорокин, – давайте и мы отдыхать, а то у меня от этого кофе уже изжога.

67

Глава «Финкома» Валерий Анатольевич Черкасов по обыкновению встал очень рано, что называется с первыми петухами. Он не любил, когда кто-нибудь отсвечивает в столовой во время его завтрака, поэтому на столе перед ним сразу стояло всё, что только могло потребоваться.

Сваренные в мешочек яйца подогревались специально купленной электроподставочкой. Ломти особого бездрожжевого батона выглядывали из тостера, оставалось опустить клавишу, чтобы по комнате поплыл добрый аромат подсушенного хлеба. Кусочки сливочного масла сразу таяли на нём, пропитывая на всю глубину мякиша. На тост можно положить или ломтик острого сыра, или ложечку земляничного джема из фигурной герметичной баночки. Сегодня он выбрал джем. Фарфоровый чайничек с зелёным чаем подогревался ароматической свечой, всегда готовый наполнить горячим душистым напитком изящную чашку с его личным вензелем.

К ритуалу утреннего чаепития супруга никогда не спускалась. Для её образа жизни – это безумно рано, а Валерий Анатольевич очень ценил редкие минуты уединения и приучил себя отгонять в эти мгновения любые мысли о работе.

Завтрак завершился. Широкое панорамное окно столовой, выходящее в сад на восточную сторону, уже пропускало первые бледные лучи утреннего осеннего солнца. Он подошёл ближе и увидел, что с яблонь дружно и бесшумно опадают отжившие листья, и рыхлый бурый их ковер уже укрыл весь сад.

Он вышел в прихожую, критически осмотрел себя в зеркало, поправил волосяной щёткой тонкую линию пробора и случайно увидел, что правая запонка расстегнулась и болтается на манжете белоснежной рубашки. Левой рукой всегда затруднительно управляться с правой запонкой, он знал за собой такую беду и уже поплатился за рассеянность несколькими дорогими аксессуарами.

Наведя порядок в одежде, он на сгиб левого локтя положил невесомое кашемировое пальто. Надевать его не стал, понимая, что салон «Мерседеса» водитель подготовит, заранее включив подогрев заднего сидения. Взяв в правую руку чернокожий портфель, он решительным шагом вышел из коттеджа и направился к давно ожидавшему его лимузину.

Через минуту машина миновала КПП, где охранник, облачённый в зимнюю форменную куртку и шапку, нажав кнопку пульта автоматических ворот, одновременно приложил пальцы к козырьку шапки, приветствуя первую ласточку, вылетающую сегодня из коттеджного уютного рая в большой мир.

Мощный двигатель работал бесшумно, машина легко проглотила километры второстепенной дороги и влилась в шумный поток, стремящийся к Москве. Разномастного транспорта на автомагистрали, несмотря на раннее утро, набралось многовато. Временами плотное движение замедлялось, а потом, как бы прорываясь, вновь ускоряло бег.

Черкасов привычно расслабившись в настроенном под его тело кожаном кресле, прикрыл глаза и начал мысленно выстраивать план действий на предстоящий день. В мозгу красной пульсирующей точкой разгорался сигнал опасности, связанный с вчерашним задержанием Гапоненко. Предстояло всё начало рабочего дня посвятить анализу информации и оценить, когда будет не поздно пересечь границу России.

Из глубокой задумчивости его вывел рык мотоциклета, пытавшегося вплотную объехать их машину справа. Черкасов поднял глаза на мотоциклиста, но его голову сплошь закрывал шлем с тонированным пластиковым щитком, точно такой же был на голове у сидящего сзади пассажира. Черкасов хотел было сказать своему водителю, чтобы он учёл возможную помеху, но пассажир мотоцикла неожиданно протянул в сторону левую руку и несильно хлопнул ею по крыше «Мерседеса», как раз над головой Черкасова. После этого мотоцикл рыкнул и резко сорвался с места, быстро удаляясь по обочине.

От такого хамства Черкасов опешил и начал открывать рот, чтобы велеть водителю догнать и наказать хулиганов, но ничего сказать не успел.

Перед его глазами возник, распух и лопнул горячий и ослепительный шар.

Черкасов погиб сразу, тяжело контуженный водитель с трудом повернул к обочине и когда машина ткнулась носом в ограждение, потерял сознание.

Испуганные громким хлопком и вспышкой водители судорожно начали маневрировать, что привело к нескольким мелким авариям, и трасса встала в глухую пробку.

68

– Утренние новости смотрел? – спросил Белов вместо приветствия. Зашедший к нему поздороваться Игорь телевизор по утрам не включал и поэтому пребывал в счастливом неведении.

– Грохнули Черкасова сегодня. Взорвали его машину на трассе, – сообщил Белов, – ну всё, расследование по убийству Садакова встанет. Все концы со смертью Черкасова обрублены. Гапоненко теперь легко представит дело так, что всё планировал Черкасов, которого Садаков шантажировал. Никто его слова опровергнуть не сможет. Мелкая сошка, эти громилы Николаи и киллеры огребут свои сроки, Гапоненко, как посредник, тоже сядет на несколько лет, этим всё и закончится. Тем более что Зинченкову главное отрапортовать и продолжать греться в лучах славы великого следователя, раскрывшего преступный синдикат.

– Да ладно вам, Иван Иванович, вы лучше других знаете, что слава эта дутая. Работа здесь нами велась, его роль как у свадебного генерала. Хочется Зинченкову получить генеральские погоны, но пока накопали только уголовщину. Выходов на крупных дельцов от политики или экономики нет. Этим не сильно прославишься. Опера, правда, говорили, что в нескольких банковских сейфах изъяли коробки с компроматом, которые хранил Гапоненко, может быть, отсюда дальнейшее развитие дела пойдёт?

– Нет, Игорь, не думаю. Герои скандальных записей сделают всё, чтобы эти коробки так в архиве и пылились. Кое-кого, конечно, подвинут и поприжмут, особенно из тех, кто из противостоящей тусовки. Короче, политики этим воспользуются, но без показаний Черкасова, которых уже по понятным причинам не будет, и показаний Гапоненко, который отлично понимает, что он живёт, пока об этом молчит, никаких уголовных расследований не предвидится. Хорошо ещё, что нас всё это только краем коснулось и только из-за того, что труп Садакова нашли на нашей территории. Нас с тобой никто не воспринимает как самостоятельных игроков на этой площадке. И слава Богу, целее будем!

– Да хотелось бы самим расследовать! Досконально всё проверить и сопоставить, а то эти пришлые начинают по верхушкам скакать, – заметил Игорь.

– Это ты по молодости шашкой махать вознамерился. Успокойся. Уголовное дело у нас забрали, теперь за него у других голова должна болеть. Нам бы со своими заморочками разобраться, – успокоил Белов.

Раздался звонок внутренней телефона, Белов нажал кнопку громкой связи, и они услышали голос своего руководителя Сорокина:

– Привет Иван Иванович! Игорь Климов у тебя? Поднимитесь оба ко мне.

Белов вздохнул, тяжело поднимаясь со стула:

– Пошли, болезный, какая-то новая напасть на наши грешные души.

В кабинете Сорокина Игорь неожиданно для себя увидел старшего важняка из Следственного комитета Николая Ивановича и оторопело поздоровался. Белов, оказалось, был с важняком знаком по каким-то ранее расследованным делам, и поздоровались они на «ты».

Николай Иванович курил и щурился от табачного дыма, начинать беседу он не спешил. Сорокин спросил, не мешает ли его присутствие, но тот успокаивающим жестом показал, что не мешает. Сорокин остался в своём кресле.

Важняк докурил и приступил к делу:

– Игорь, покушение на тебя считаем раскрытым. Опасности никакой больше нет. Подробности интересуют?