Что есть истина

Сознание субъекта по-разному определит свое отношение к инобытию или к своему предмету в зависимости от того, на какой именно ступени развития оно стоит. Это справедливо и по отношению субъекта к другим людям, к миру, вселенной. Каким на каждой ступени сознание субъекта непосредственно находит и определяет себя и свой предмет, или как оно есть для себя – это зависит от того, чем оно уже стало или что оно уже есть в себе.

Любая категория означает, что самосознание и бытие ее есть одна и та же сущность, та же не в сравнении, а сама по себе.

Категория Я как единство самосознания и бытия не может содержать различий или видов. Ее сущность состоит именно в том, что в инобытии или абсолютном различении она непосредственно равна себе самой – в установлении иного или в самом этом ином, сознание точно также – оно само. Это различие совершенно прозрачно и как различие, оно в тоже время не есть различие. Сознание становится разумом, в котором сознание остается для себя ясным единством с собой, но единством, которое одинаково относится к иному – исчезнувшему, когда оно есть, и возрожденному, когда оно исчезло.

Разум как сущность сам есть весь процесс перехода из самосознания как простой категории в единичность и предмет, созерцание этого процесса в предмете, снятие предмета как различенного, присвоения его себе и провозглашения себя достоверностью того, что оно есть вся реальность – как оно само, так и его предмет.

Индивидуальность и внешняя действительность. Индивидуальность есть то, что есть ее мир как мир, ей принадлежащий; она сама есть круг своего действия, в котором она проявилась как действительность, и есть просто лишь единство имеющегося налицо и созданного бытия – единство, стороны которого не распадаются на мир, имеющийся налицо в себе, и на сущую для себя индивидуальность. Психологическое наблюдение не находит закона отношения самосознания к действительности. Имеет место лишь наблюдение самосознания в его отношении к своей непосредственной действительности.

Выражение внутреннего содержания во внешнем проявлении. Речь и работа суть внешнее проявление индивидуальности, представление внутреннего содержания. Но внутреннее в речи и поступках делается чем-то другим, отдает себя стихии превращения, которая извращает произнесенное слово и совершенное действие, делает из них нечто иное, нежели то, что они суть в себе и для себя как поступки этого определенного индивида. Как проявление внутреннего содержания, поступки могут, благодаря самому индивиду, быть чем-то иным, чем они кажутся. Индивид намеренно может делать их для обнаружения чем-то иным, нежели то, что они поистине суть. В силу этой двусмысленности должно присмотреться к внутреннему содержанию, как оно видимо или внешне есть в самом индивиде. Внешнее проявление в действии может или представлять или не представлять внутреннее. Истинное бытие человека есть его действие. В совершающемся действии индивидуальность действительна.

Когда предмет определен самосознанием как единство “я” и бытия предмета, тогда сознание обладает разумом. Это положение есть бесконечное суждение, суждение которое само себя снимает. Категория единства “я” и бытия есть эта снимающая себя противоположность. Момент бесконечного суждения есть переход непосредственности в опосредствование или негативность. Категория, которая в наблюдении прошла через форму бытия, установлена теперь в форме для-себя-бытия. Самосознание более не хочет непосредственно находить себя, а хочет порождать себя само своей деятельностью. Оно само становится целью своего действия. Бесконечное суждение можно было бы назвать осуществлением жизни, постигающей самое себя.

Самосознание нашло вещь в качестве себя и себя в качестве вещи, т. е. для самосознания ясно, что в себе оно есть предметная действительность. Оно уже не есть непосредственная достоверность того, что оно есть вся реальность, а оно есть такая достоверность, для которой непосредственное вообще имеет форму чего-то снятого, так что его предметность считается еще лишь поверхностью, внутреннее и сущность которой есть оно само. – Поэтому предмет, с которым самосознание положительно соотносится, есть некоторое другое самосознание. Предмет есть в форме вещности, то есть он самостоятелен, но самосознание обладает достоверностью того, что этот самостоятельный предмет не есть нечто чуждое для него; оно знает тем самым, что оно в себе признано этим предметом. Самосознание обладает достоверностью того, что в удвоении своего самосознания и в самостоятельности обоих он имеет свое единство с самим собою. Эта достоверность должна теперь для самосознания возвыситься до истины; то, чтό важно для него, то, чтó оно есть в себе и в своей внутренней достоверности, должно войти в его сознание и открыться для него.

Подобно тому, как наблюдающее сознание в стихии категории повторяло движение сознания, т. е. чувственную достоверность, восприятие и рассудок, так и самосознание, в свою очередь, пройдет также двойное движение самосознания и перейдет из самостоятельности к своей свободе. Деятельное самосознание сознает себя самого только в качестве некоторого индивида и как таковое необходимо требует признания своей действительности в другом самосознании и создает ее; но затем, когда самосознание индивида возвышается до всеобщности, самосознание становится всеобщим. Оно сознает себя в качестве разума, как то, что признано уже в себе и для себя и что объединяет в своем чистом сознании всякое самосознание. Разум становится простой духовной сущностью, которая, приходя в то же время к сознанию, есть реальная субстанция, куда прежние формы сознания возвращаются как в свою основу, так что по отношению к последней форме, они лишь отдельные моменты ее становления; эти моменты хотя и отрываются и выступают в качестве собственных формообразований, на деле, однако, обладают наличным бытием и действительностью, только имея своим носителем эту основу; своей же истиной обладают лишь постольку, поскольку они суть и остаются внутри самого разума.

Для начала нравственности, духовного требуется вступить в определении себя самого, а это значит перестать надеяться на общественное бытие. Стоять на коленях перед государством, перед богом, который представляется вне человека нельзя. Потому что это – определение чем-то внешним и достичь в себе единства субъективного и объективного таким способом не получится. Понятие нравственности состоит в том, что признанное самосознание, которое в другом свободном самосознании обладает достоверностью себя самого и именно ее имеет своей истиной, является внутренним духом как субстанция, уже достигшая своего наличного бытия. Нравственность представляет собой абсолютное духовное единство сущности индивидов в их самостоятельной действительности, некоторое в себе всеобщее самосознание. Эта нравственная субстанция, взятая в абстракции всеобщности, есть лишь мысленный закон; но непосредственно она есть действительное самосознание, или: она есть нравы. Единичное сознание, наоборот, есть только “это” сущее “одно”, так как оно сознает всеобщее сознание в своей единичности как свое бытие, так как его действие и наличное бытие есть общие нравы.

В жизни народа понятие претворения в действительность разума, обладающего самосознанием, на деле имеет свою завершенную реальность. Это понятие состоит в том, что разум усматривает в самостоятельности другого полное единство с ним, или в том, что он имеет предметом, в качестве моего для-меня-бытия, “эту”, мною найденную свободную вещность некоторого другого, которая есть негативное меня самого. Разум наличествует как текучая всеобщая субстанция, как неизменная простая вещность, рассыпающаяся на множество совершенно самостоятельных сущностей, которые в своем абсолютном для-себя-бытии растворены в простой самостоятельной субстанции не только в себе, но и для самих себя; они сознают, что они суть эти единичные самостоятельные сущности благодаря тому, что они отдают свою единичность, и эта всеобщая субстанция есть их душа и сущность, подобно тому как это всеобщее в свою очередь есть действие их как отдельных лиц или ими созданное произведение.

Чисто единичные действия в поведении индивида связаны с потребностями, которые имеются у него как у природного существа, т. е. как у сущей единичности. То обстоятельство, что даже эти его самые обычные функции не уничтожаются, а обладают действительностью, происходит благодаря всеобщей сохраняющей среде, благодаря мощи всего народа. – Но индивид имеет во всеобщей субстанции не только форму устойчивости своего действия вообще, но и свое содержание; то, что он делает, есть всеобщая работа и нравы всех. Это содержание, поскольку оно полностью распадается на единицы, в своей действительности вплетено в действие всех. Труд индивида, направленный на удовлетворение его потребностей, в такой же мере есть удовлетворение потребностей других, как и своих собственных, и удовлетворения своих потребностей он достигает лишь благодаря труду других. – Как отдельное лицо в своей единичной работе бессознательно уже выполняет некоторую общую работу, так выполняет оно и общую работу в свою очередь как свой сознательный предмет; целое становится как целое его делом, для которого оно отдает себя, и, именно поэтому, обратно получает себя самого. – Здесь нет ничего, что не было бы взаимным, ничего, в чем самостоятельность индивида, растворяя свое для-себя-бытие, подвергая отрицанию самого себя, не сообщала бы себе своего положительного значения, состоящего в том, чтобы быть для себя. Это единство бытия для другого, эта всеобщая субстанция говорит своим всеобщим языком в нравах и законах народа; но эта сущая неизменная сущность есть не что иное, как выражение самой единичной индивидуальности, которая кажется противоположной этой субстанции; законы выражают то, что есть и что делает каждое отдельное лицо; индивид познает эту субстанцию не только как свою всеобщую вещность, но в равной мере и себя в ней или в разъединенном виде в своей собственной индивидуальности и в каждом из своих сограждан. Поэтому во всеобщем духе каждый обладает только достоверностью себя самого, состоящей в том, что он в сущей действительности ничего не находит, кроме себя самого; о других он знает так же достоверно, как о себе. – Я созерцаю во всех, что для себя самих они суть лишь такие же самостоятельные сущности, как и я; я созерцаю в них свободное единство с другими так, что само это единство с другими есть благодаря мне, так и благодаря другим. Их я созерцаю в качестве себя, себя – как их.

В свободном народе разум поистине претворен в действительность; разум есть наличествующий дух, в котором индивид находит не только высказанным и имеющимся налицо в качестве вещности свое определение, т. е. свою всеобщую и единичную сущность, но он сам есть эта сущность, и он также достиг своего определения.

Мудрейшие люди древности считали, что мудрость и добродетель состоят в том, что бы жить согласно нравам своего народа. Но то, что является моральным, традиционным, соответствующим вере и представлениям для одного народа может считаться безнравственностью для другого. Мораль – это реальная нравственность народа, ограниченная отношениями между людьми, сложившимися в обществе, его общественной формацией и ее институтами. Сам всеобщий дух есть дух единичный, нравы и законы, взятые в целом, – определенная нравственная субстанция в сознании о своей сущности, убирает ограничения и лишь в этом познавании имеет свою абсолютную истину, а не непосредственно в своем бытии; в бытии она, с одной стороны, есть ограниченная субстанция, а с другой стороны, ограничение состоит в том, что дух есть в форме бытия.

Эти ограниченные единичности духа (мораль – нравы, законы, религиозные верования и т. п.) действуют и выражаются в различных формах и имеют разное содержание в бытии у разных народов: англосаксов, арабов, китайцев, евреев, японцев и др. Этим народы обособляются и отличаются друг от друга. Эти традиции, нравы, религии имеют существенное значение только для этих народов и часто используются руководителями для объединения отдельных народов и противопоставления их другим народам.

Обособление, обусловленное религиозными верованиями народов, традициями, обычаями (нравами), культурой, не означает абсолютную изоляцию народов друг от друга и нетерпимость друг к другу. Взаимное признание и уважение народов должно быть основано на осознании ими всеобщих духовных ценностей, принадлежности их роду человеческому, которая и есть основа нравственности. Всеобщие духовные ценности одни и те же для всех народов и известны давно. Необходимой предпосылкой движения к самосознанию, к разумному бытию духа отдельного человека и общества является воспитание и образование. В создании этой предпосылки велика роль семьи и институтов государства.

Единичное сознание в реальной нравственности народа, не знает, что оно есть для себя, как чистая единичность. Сознание этого означало бы некоторую потерю доверия, и индивид, как чистая единичность, был бы противопоставлен законам и нравам (так же как один народ противопоставлен другому). Для индивида законы и нравы народа представляли бы только мысль, лишенную действительности. Но индивид и народ, как всеобщность, видит и сознает себя живой истиной.

Самосознание удовлетворено, когда оно становится нравственной субстанцией, духом народа. Это движение и есть становление морали – реальной нравственности народа. Это движение – путь добродетели не только индивида и не только одного народа.

Движение к всеобщему самосознанию, всеобщему духу всех народов, основанному на всеобщих ценностях, это путь добродетели для народов Земли, всего рода человеческого.

Об удовольствии. Еще Платон в “Филебе” рассматривает природу удовольствия в связи с противоположностью бесконечного и конечного, неограниченного и ограничивающего. Посредством познания природы бесконечного, всеобщего решается вопрос об удовольствии. Это действительно существенное, посредством чего решаются все вопросы, как бы они не были конкретны: об удовольствии, красоте, счастье, добре, благе и т. д. Под удовольствием мы обычно понимаем непосредственно единичное, чувственное, а не само себя определяющее – идею.

Согласно Платону совершенного блага не следует искать ни в удовольствии, ни в разуме, а оно есть смешанная из них обоих жизнь. В качестве указующей меру и цель, как ограничивающее и истинное, мудрость есть то, что само по себе определяет цель, а свобода выбора цели одновременно дает себе существование. Все прекрасное и совершенное (здоровье, счастье, красота и т. д.) возникает благодаря соединению противоположностей, т. е. как идея, как порожденное, поскольку для обретения прекрасного и совершенного устанавливается единство противоположностей. Платон указывает четыре стадии познания определения идеи: во-первых, неограниченное, неопределенное представление; во-вторых, ограниченное представление, основанное на мере, пропорции, к которым принадлежит также и мудрость; в-третьих, смешанное из них, то, что лишь возникло; в-четвертых, причину. Последняя есть в себе как раз единство различенных, субъективность, власть над противоположностями, то, что обладает достаточной силой, чтобы выносить внутри себя противоположности. Но лишь духовное есть то сильное, что может внутри себя переносить противоположность, величайшее противоречие; телесное же слишком слабо для этого и изменяет себе, как только в него вступает некое другое. Этой причиной, считает Платон, является абсолютный дух, правящий миром. Абсолютное, таким образом, есть то, что в одном единстве и конечно и бесконечно. Но если Платону не удалось довести эти абстрактные идеи посредством дальнейшего их развития до действительных идей красоты, нравственности, истины, то все-таки в самом познании им намечен, по меньшей мере, критерий и источник конкретного.

Удовольствие есть представляемое бытие, сохраняющее индивидов каждого для себя. При достижении своей цели, от сознания своего претворения в действительность самосознание узнает, что истина состоит в снятии единичной сущности в качестве единства себя самого и другого самосознания, т. е. в качестве всеобщего.

Для получающего удовлетворение от овладения предметом самосознания сущностью самосознания становится распространение пустых существенностей – чистого единства, чистого различия и их соотношения; другого содержания предмет не имеет. Он есть то, что называется индивидом необходимостью, ибо необходимость, судьба и т. п. и есть как раз то, о чем не умеют сказать, что удовлетворение делает, каковы его определенные законы и положительное содержание, потому что оно простое и пустое соотношение, произведение которого есть лишь “ничто” единичности, гибель индивида. Опосредующим должно было бы быть то, в чем обе стороны составляли бы одну цель и действие, свою собственную сущность. Но единство цели и действия есть для этого сознания именно само удовольствие или простое единичное чувство. Для него переход от цели в истинную сущность есть скачок в противоположное, ибо эти моменты содержатся и связаны не в чувстве, а лишь в некотором всеобщем или в мышлении. Последствия действий индивида не есть опыт того, что сознание индивида есть в себе. Абстрактная необходимость считается, таким образом, лишь не постигнутой в понятии мощью всеобщности, о которую разбивается индивидуальность. Но самосознание в себе пережило эту потерю; так как необходимость или чистая всеобщность есть для самосознания его собственная сущность. Эта рефлексия в себя есть новое сознание – знание того, что необходимость это оно само. В живом бытии вожделение и его предмет равнодушны друг к другу; удовлетворение вожделения снимает это бытие. Но это бытие по существу есть представляемое бытие. Оно есть сознание самостоятельности, которое сохраняет индивидов каждого для себя. Этого разделения нет для самосознания, знающего и признающего другое самосознание. Удовлетворение оно достигает при претворении своего сознания в действительность или от созерцания единства обоих самостоятельных самосознаний. При удовлетворении самосознание познает, что это состояние является как снятое единичное или как всеобщее.

О необходимости в самосознании. Единство, различие и соотношение суть категории, из которых каждая, будучи ничем в себе и для себя, есть лишь в соотношении с противоположным ей. Они поэтому не могут быть разъединены. Они друг с другом соотнесены своим понятием, ибо они сами суть чистые понятия; и это абсолютное соотношение и абстрактное движение составляют необходимость. Единичная индивидуальность, которая своим содержанием имеет сначала только чистое понятие разума, вместо того чтобы покинуть мертвую теорию и погрузиться в жизнь, скорее, таким образом погрузилась только в сознание собственной безжизненности и достается себе лишь в качестве пустой и чуждой необходимости, в качестве мертвой действительности.

Противоречие в самосознании. Переход, совершаемый из формы одного в форму всеобщности, из одной абсолютной абстракции в другую, этот переход живого бытия индивида в безжизненную необходимость кажется индивиду чем-то извращенным, ничем не опосредованным. Это погружает индивида в состояние безысходности и уныния. Выходом из этого состояния должно было бы быть, то, в чем обе стороны составляли бы одно, где сознание, следовательно, узнавало бы один момент в другом, свою цель и действие как свою собственную сущность в этой необходимости. Но это единство содержится и связано для этого самосознания не в чувстве, а только в некотором всеобщем или мышлении. Самосознание должно это пережить; ибо эта чистая всеобщность есть его собственная сущность. Эта рефлексия сознания в себя есть знание того, что необходимость в самосознании это оно само.

Пониманием своего действия индивид точнее определяет тот способ, каким против него обращается действительная всеобщность. Его действие в качестве действительности принадлежит всеобщему. Но содержание этого действия есть его собственная индивидуальность, которая хочет сохранить себя в качестве единичной индивидуальности, противоположной всеобщему. Непосредственное единство самосознания с всеобщностью есть мысль о том, чтό есть закон. В опыте сознания, в претворении в действительность состоит движение индивидуальности в реальность всеобщего. Поступки индивидуальности, применение сил являются её целью, становятся ее жизнью. Сущность и цель самосознания состоит в проявлении, выражении, действии индивидуальности.

Удерживание простого единства бытия и индивидуальности в себе – одно из проявлений самосознания. Действие индивидуальности ничего не изменяет и не направлено против чего-то; оно – чистая форма процесса перевода из состояния невидимости в состояние видимости.

Понятие индивидуальности есть результат ее деятельности. В деятельности (в процессе перевода из формы еще не проявившегося в форму проявившегося бытия) имеется: предмет сознания – цель, движение цели и ее изменение, средство достижения цели, результат. Способность, талант, характер и т.д. индивидуальности проявляются в процессе претворения индивидуальности в действительность. Все совершенные поступки не выходят за свои пределы ни в качестве обстоятельств, ни в качестве цели, ни в качестве средства, ни в качестве произведения. Так каждое произведение, как и каждая индивидуальность, соотносится только с самим собой. Не бывает действительности, которая не была бы выражением индивидуальности и ее действием.

Произведение вообще есть нечто преходящее, что угасает благодаря противодействию других сил и интересов и воспроизводит реальность индивидуальности скорее исчезающей, чем завершенной. Несоразмерность понятия и реальности, заложенной в сущности произведения, сознание узнает на опыте: в произведении сознание открывается себе так, как оно поистине есть. По плодам их узнаете их.

Действие индивида случайно по отношению к действительности вообще, так как все внутренние и внешние обстоятельства индивидуальности и ее деятельности в совокупности случайны. Истинное произведение есть единство действия и бытия, желания и осуществления. Во взаимопроникновении индивидуальности и самой предметности самосознанию открывается истинное понятие о себе.

Претворение в действительность есть вынесение своего во всеобщую стихию, благодаря чему оно становится и должно стать делом всех. Лишь суть дела оказывается действием всех и каждого; сущность, которая есть сущность всякой сущности, есть духовная сущность.

Бытие, действительность, состоит в том, что сознание знает ее как свою единичную действительность и как действительность всех.

Из природы самого дела (что для сознания предмет есть и имеет значение истинного) следует, что необходимо отказаться от всеобщего абсолютного содержания; ибо никакая определенность, устанавливающаяся в простой субстанции (а сущность в том и состоит, что она – простая), не соответствует ей. То, что остается на долю установления законов, есть, следовательно, чистая форма всеобщности или фактически тавтология сознания, которая противостоит содержанию, и есть знание не о сущем или подлинном содержании, а о сущности или о его равенстве себе самому. Нравственная сущность (например, заповеди) поэтому сама не есть непосредственно содержание, а лишь критерий, определяющий, способно ли некоторое содержание быть законом или нет, когда оно не противоречит себе самому. Устанавливающий законы разум низведен до разума только проверяющего.

Духовная сущность есть для самосознания сущий закон. Этот закон есть мысль его собственного абсолютного сознания, которую самосознание непосредственно имеет. Самосознание не верит в духовную сущность и этот закон, ибо вера, конечно, также созерцает сущность, но сущность чужую. Нравственное самосознание в силу своей всеобщности непосредственно составляет одно с сущностью; вера, напротив, начинает с единичного сознания, она есть движение его, состоящее в том, что оно все время стремится приблизиться к этому единству, но не достигает нравственного самосознания своей сущностью. – Нравственное самосознание, напротив, сняло себя как единичное сознание, это опосредствование осуществлено, и только благодаря тому, что оно осуществлено, это сознание есть непосредственное самосознание нравственной субстанции. В этом состоит главное отличие нравственного самосознания от сознания верующих.

Нравственный образ мыслей состоит в том, чтобы непоколебимо и твердо стоять на том, что правильно, и воздерживаться от всякого колебания, расшатывания и умаления его. Изменение взгляда не есть противоречие, ибо дело не во взгляде, как таковом, а в предмете и содержании, которое не должно противоречить себе. В основе нравственного образа мыслей лежит то, о чем мне нечего пускаться в рассуждения, или расследовать всевозможные мысли, связи, точки зрения или задумывать что-нибудь. Я нахожусь в нравственной субстанции благодаря тому, что правильное для меня есть в себе и для себя, и таким образом эта субстанция есть сущность самосознания, есть ее действительность и наличное бытие, ее самость и воля. Нравственность есть сущность идеи, понятия всеобщего блага, всеобщей ценности, всеобщей добродетели, всеобщего долга. Для нравственного восприятия совершение поступков становится действительностью многих нравственных отношений. Например, совесть проявляется как знание и собственное убеждение, как знание себя самого в действии. Поступок это перевод собственного единичного содержания в действительность. Поступок совести может и не быть признан другими. Он будет признан другими только при равенстве самосознаний. Устойчивость существования нравственных отношений имеет основание только во всеобщем самосознании.