Судьба солдата

– Привал! – скомандовал Александр. – Будем ждать возвращения Белоусова.

Вскоре подошла группа Белоусова. Крылов посмотрел на него.

– Что будем делать, командир? – спросил лейтенант. Мы прошли дальше по дороге, прежде чем выйти на вас. На ней тоже моджахеды, их человек пятьдесят, если не больше.

Белоусов вопросительно посмотрел на него, ожидая решения. Ввязываться в бой с превосходящими силами противника было опасно. Во-вторых, перед группой стоит другая задача, это навести авиацию на банду Муллы Маланга, а не вступать в огневые стычки с моджахедами.

– Я думаю, Белоусов, что нам нужно обойти стороной засаду и двигаться дальше. Если ты считаешь, что нужно на них навести «вертушки», тогда передай летунам их координаты. Пусть нанесут удар, а там посмотрим.

Белоусов подозвал к себе радиста и приказал ему выйти в эфир. Когда радист связался с авиабазой, он попросил их нанести удар.

– Дайте координаты, – затребовала база.

Он быстро назвал квадрат и ориентиры. Закончив связь, они снялись с места и направились к контрольной точке. Часа через полтора над ними прошло звено «горбатых», а затем до них донеслись звуки мощных взрывов и треск авиационных пушек.

* * *

Отдохнув, они привычно выстроились в цепочку и снова двинулись по намеченному маршруту. Группа обошла один из блокпостов моджахедов и стала медленно подниматься в горы. Трудней всего этот подъем, наверное, дался Крылову. Он был мокрый от пота до последней нитки. Ему приходилось часто останавливаться, чтобы немного прийти в себя, однако, отдохнув с минуту-другую, он снова поднимался и шел вслед за своими бойцами. Они поднялись достаточно высоко в горы, и сейчас под ними лежала разгромленная авиацией засада моджахедов. Сверху были хорошо видны воронки от авиабомб и разбросанные по дороге трупы мятежников, около которых сновали выжившие в этой бойне люди.

Белоусов поднял руку вверх, тем самым остановив движение группы. Крылов приложил к глазам бинокль. Внизу по узкой и извилистой дороге, поднимая клубы серой пыли, двигались четыре автомашины. Они остановились на месте уже бывшей засады и выбравшиеся из машин люди стали быстро подбирать трупы убитых моджахедов. Разместив живых и раненых в машины, они развернулись и направились в обратную сторону.

«Вот была засада и сплыла, – с каким-то радостным для себя чувством, подумал он. – Их хоть похоронят, как людей, а кто похоронит нас?»

– Что будем делать, командир? – спросил Крылова Белоусов. – Сейчас они перегруппируются и начнут охоту на нас. Пока они не убедятся, что нас в этом районе нет, караван моджахедов не двинется с места.

Он посмотрел на него, ожидая, какое решение примет Крылов. Александр на секунду задумался, а затем произнес:

– Выполнять поставленную задачу. Приказ, Андрей, никто не отменял. Сколько времени у нас в запасе?

– Двадцать шесть часов, – ответил он.

– Этого вполне достаточно, чтобы принять решение. Будем ждать, я не думаю, что они догадываются, что мы находимся над ними.

Крылов знаком подозвал к себе радиста. В его голове моментально созрел, как ему показалось, оригинальный план. Радист быстро развернул свою рацию и, настроившись на нужную волну, протянул ему наушники и микрофон.

– Седьмой, седьмой, я – третий, как слышишь, прием, – произнес Александр.

– Седьмой, седьмой, я – третий, прием!

В эфире стоял треск и шум. Он с укором посмотрел на радиста и сунул ему в руки наушники и микрофон.

– Выйди на связь, а затем передашь микрофон мне. Понял? А, то кроме шума и треска, в эфире больше ничего нет.

Радист кивнул головой и снова начал вызывать базу. После нескольких попыток он развел руками.

– Товарищ командир, похоже, они глушат наш сигнал, – произнес радист. – Нужно поменять точку выхода в эфир.

Крылов посмотрел на десантников, которые внимательно следили за ним. Под их ожидающими взглядами он поднялся с камней и, забросив за плечи мешок, скомандовал:

– Группа, подъем! Быстро уходим.

Все поднялись на ноги и устремились за ним. Отойдя километров на десять от старой стоянки, он снова приказал выйти в эфир. На этот раз попытка увенчалась успехом. Радист передал ему наушники, микрофон и отошел в сторону.

– Седьмой, седьмой, я – третий! Как слышишь? Направьте вертушки к точке шестнадцать. Имитируйте возврат наших групп. Как понял? «Бородатые» обложили нас со всех сторон.

– Все понял, третий! – ответил приятный женский голос. – Ждите нас на точке шестнадцать в двадцать два часа, – ответил ему седьмой.

Он передал наушники и микрофон радисту и в знак благодарности похлопал его по плечу. Посмотрев по сторонам, он взмахом руки подозвал к себе Белоусова.

– Андрей! Начинаем новую игру. Сегодня в двадцать два часа прилетят «вертушки» и сделают вид, что забирают нас обратно на базу. Думаю, что моджахеды должны клюнуть на это. Пока они считают, что мы находимся в этом районе, они этой дорогой, как ты говоришь, пользоваться не будут. Как идея?

– Лично мне нравится, командир. Только я не уверен, поведутся ли они на этот маневр или нет?

– Попытка – не пытка. Посмотрим, а пока выставь охранение и объяви привал, пусть люди отдохнут.

Выставив боевое охранение, все они с удовольствием сняли с себя тяжеленные мешки с боеприпасами и провиантом и повалились на прогретую солнцем землю. Нагретые за день камни приятно грели тело. Крылов лежал лицом вверх и смотрел в синее бездонное небо. Было так тихо, что с трудом верилось, что он находится на войне, и что в каждую секунду автоматная очередь может, словно ножом, вспороть эту тишину и унести с собой чью-то жизнь.

Рядом с ним прилег Белоусов. Он положил под голову вещмешок и, повернувшись к нему лицом, тихо спросил Александр:

– Командир, ты женат?

– Был когда-то. Бросила она меня, ушла к другому человеку. А что?

– А я так и не решился жениться, когда узнал, что меня направляют в Афганистан. Не хотелось, чтобы она осталась вдовой.

– Вот тебе и на! Ты что, Андрей, здесь умирать собираешься? Нет, брат, я хочу умереть у себя в постели, в окружении детей и внуков.

– А ты ее любил, командир? Я вот свою девушку очень люблю.

– Я тоже люблю свою Ольгу, хотя она об этом и не знает. А жену я тоже любил, а она меня нет. Такое в жизни бывает. Ты любишь, а тебя – нет.

Он хотел еще о чем-то спросить Крылова, но он попросил лейтенанта больше не задавать ему вопросов. Александр отвернулся от него и через минуту-другую, засопел. Сон и напряжение дня сморили его окончательно.

* * *

В двадцать два часа группа была в условном месте. Услышав шум приближающихся «вертушек», они отметили свое местоположение двумя зелеными ракетами. Минут через пять две «восьмерки» мягко приземлились в метрах пятидесяти от группы.

– Все в машины! – громко скомандовал Крылов.

Десантники, подхватив свои тяжелые мешки, устремились к вертолетам.

– Где здесь наши части? – спросил Крылов летчика. – Вы можете нас где-нибудь здесь оставить?

Летчик удивленно посмотрел в его сторону и, сняв с головы шлемофон, почесал вспотевший затылок.

– Меня интересует любая воинская часть в радиусе двадцати километров отсюда.

– В двадцати пяти километрах отсюда стоит афганская зенитная часть. Это около водохранилища Аргандаббанд. Но их трудно понять, за кого они, товарищ старший лейтенант. Утром они за нас, а вечером постреливают в нашу сторону. Похоже, что они заключили мирное соглашение с Муллой Малангом. Те не трогают их, а они Маланга. Это у них часто бывает.

– Давай, летим туда. Сообщите им, чтобы не стреляли по нашим машинам.

Все это заняло минут пятнадцать-двадцать. Машины мягко приземлились на плацу части. Несмотря на темноту, Крылов скорей почувствовал, чем увидел десятки любопытных глаз, следивших за их приземлением. Он подозвал к себе Белоусова.

– Андрей, передай всем – предельное внимание. Я не верю им, и не исключаю того, что они прямо сейчас не попытаются сдать нас моджахедам. Выставь посты, чтобы ни один их аскер не покинул расположение части. Задача ясна? Тогда выполняй.

Крылов хотел временно организовать здесь базу и именно отсюда нанести несколько разящих ударов по дороге. Однако, несмотря на предпринятые им меры, моджахеды не поверили его маневру. Этому способствовали и сами военнослужащие афганского полка, которые уже утром сообщили Мулле Малангу о приземлении вертолетов в расположении их полка. Направленная им на дорогу разведка по-прежнему докладывала ему, что дорога пуста, а засады и заслоны мятежников по-прежнему остаются на своих местах.

«А ты далеко не глуп, – подумал Крылов о Маланге. – Выходит, что перехитрить тебя мне не удалось».

Вечером Крылов снова вышел в эфир и доложил обстановку.

– Третий, я – седьмой. Задача остается в силе, – услышал он голос полковника из наушников. – Срок исполнения сдвинут на неопределенное время. Действуйте по обстоятельствам.

Проведя вторую ночь в бесполезном наблюдении за дорогой, он решил вторично имитировать эвакуацию группы. Для этого Крылов снова вызвал вертолеты, которые забрали их с территории афганской части и высадили в двадцати километрах. Укрывшись среди камней, группа провела здесь весь день. Как только стемнело, он снова направил своих разведчиков к дороге. Они вернулись через два часа.

– Командир, моджахеды, похоже, снялись. Засад и заслонов мы не обнаружили, но дорога пуста, движения по ней нет. Мы оставили там двоих наблюдателей, пусть посмотрят еще.

Он не сразу поверил разведчикам и еще раз попросил их осмотреть местность. Они вернулись часа через три и снова подтвердили, что подходы к дороге абсолютно чисты. Они быстро выдвинулись к дороге и, укрывшись за большими камнями, стали вести наблюдение. Десантники быстро установили на дороге около десятка мин и скрылись за камнями. Теперь оставалось только ждать колонну противника.

Время шло, но дорога по-прежнему оставалась такой же безлюдной, как и прежде. Полуденное солнце нещадно палило. Крылов лежал за большим валуном, расстегнув все, что расстегивалось, но это не приносило никакого облегчения. Он рукой коснулся камня и тут же отдернул ее, камень был таким горячим, что обжег ему руку. Достав фляжку с водой, он сделал несколько глотков. Вода отдавала каким-то металлическим привкусом и была невкусной. Лоб и спина моментально покрылись потом.

«Настоящая сауна. Куда финнам, здесь сама природа, а не человек создает подобные условия».

Он плеснул немного воды на голову. На какой-то миг стало легче. Он подозвал к себе Белоусова и, когда тот лег рядом с ним за камень, тихо спросил его:

– Андрей! Мне что-то это не нравится. Почему нет никакого движения? Может, они нас снова вычислили, и сейчас обкладывают со всех сторон? Что подсказывает тебе опыт?

– Не похоже, товарищ командир. Если бы они нас засекли, то уже давно бы предприняли все попытки, чтобы сбить нас с этого места. Мне кажется, что моджахеды просто еще не совсем уверены в безопасности маршрута каравана. Они тоже люди неглупые и без соответствующей разведки вряд ли двинутся по дороге.

И словно в подтверждение его слов, на дороге показалась одинокая машина. Она двигалась со скоростью двадцать-тридцать километров в час. На крыше кабины машины был установлен пулемет, и моджахед, стоявший за пулеметом, внимательно разгдядывал местность, прилегающую к дороге. Иногда машина останавливалась, из кабины выходил водитель, который подходил к камням и, осмотрев их, возвращался обратно к машине.

Они пропустили эту машину и снова стали ждать колонну. Минут через сорок по дороге промчались два пустых автомобиля. Они двигались со стороны Кандагара в направлении кишлака Шерджанак. Несмотря на огромное желание уничтожить эти машины, Крылов сдержал свой порыв, так как разгадал эту уловку – это тоже были машины разведки. Они и эти машины пропустил мимо себя беспрепятственно. Всю ночь группа провела среди камней. Ночь прошла относительно спокойно. За всю ночь по дороге промчалась лишь одна машина.

Когда в небе на востоке заалел восход, все были готовы к бою. Крылов вышел на дорогу и тщательно осмотрел место засады. Сколько он ни вглядывался, он не мог отыскать ни одной огневой точки. Удовлетворенный хорошей подготовкой места засады, он направился на свою огневую точку. Достав из мешка бумажные пачки с патронами, он разорвал их и высыпал патроны, на разложенную им тряпку.

Внутри Крылова все сжалось в комок. Ему было знакомо это чувство, оно наступало у него перед дракой. Взглянув на дорогу, он положил перед собой гранаты и прижался спиной к холодному камню.

Тук-тук – громко стучало его сердце. Он закрыл глаза и стал присушиваться к тревожной тишине. Однако, как он не старался держаться уверенно, но по-прежнему был в поле внимания своих бойцов, которые наблюдали за каждым его жестом. Рука машинально потянулась к карману, где лежала пачка сигарет, но он во время спохватился.

«Что я делаю? Это не Витебск! Здесь одна сигарета может погубить всю группу» – подумал он.

Он снова приложил к глазам бинокль и стал разглядывать дорогу.

* * *

Дорога по-прежнему была пустой. Крылов положил бинокль и посмотрел на кусты, за которыми лежал в укрытии Белоусов. В синем бездонном небе пела какая-то невидимая ему птичка. Услышав легкое шипение, он повернул голову и увидел большую серую змею, которая смотрела на него, готовясь к нападению. Страх моментально сковал его тело. Он попытался отодвинуться от этой гадины в сторону, но тело не подчинялось ему. Змея зашипела еще сильнее, раздувая свой капюшон.

«Кобра!», – промелькнуло у него в голове.

Крылов хорошо знал, что укус этой змеи опасен для жизни, и он пытался вспомнить, что рекомендуется делать в подобных случаях, но в голове было пусто. Он смотрел на кобру, она смотрела на него, ожидая, кто из них первый совершит роковую ошибку. Змея, похоже, не увидела в нем опасность и, извиваясь своим блестящим телом, исчезла между камней.

Крылов снял с головы панаму и вытер ей мокрый от пота лоб. Он снова взял в руки бинокль и до боли в глазах, стал вглядываться в дорогу, но она все также была абсолютно пустой. Ближе к полудню стало нестерпимо жарко. Висящее над головой солнце словно хотело испепелить все и всех, кто находился внизу на этой проклятой Богом земле.

Он потянулся за фляжкой, которая висела на ремне сбоку. Отстегнув ее, он поднес ее к потрескавшимся от зноя губам. Вода была ужасно теплой. Прополоскав рот, он выплюнул ее на горячий камень.

«Почему дорога пуста? Неужели они разгадали мой маневр? А может, они боятся не нас, а нашу авиацию? – размышлял он. – А может, есть еще одна дорога, о которой мы не знаем. Здесь даже козья тропа – дорога жизни».

Чтобы отвлечься от мыслей, что роем крутились в его голове, он снова приложил к глазам бинокль и посмотрел на дорогу. Он переводил свой взгляд с камня на камень, пока не остановился на одном из них. На большом валуне сидела пестрая ящерица и крутила своей крохотной головой, прислушиваясь к доносившемуся до нее шуму ветра. Внезапно она исчезла с камня. Крылов перевел свой взгляд на дорогу и увидел одинокую машину, которая, поднимая клубы пыли, быстро неслась по дороге. Он поднял руку, давая команду пропустить машину. Японский джип стремительно приближался к месту засады. Он уже хорошо видел бородатое лицо моджахеда, сидевшего за рулем. Миг – и машина, обдав их запахом сгоревшей солярки, промчалась мимо.

«Похоже, разведка, – подумал Крылов. – Если я угадал, то скоро должна пойти и основная колона».

Однако за весь световой день по дороге проследовало лишь несколько разведывательных джипов с моджахедами.

– Что будем делать? – спросил Крылова Белоусов. – Может, стоит поменять место засады?

– Что нам это даст? Если колона двинется, лучшего места для нападения на нее не найти. А пока нужно ждать, – коротко ответил он ему. – Приказ никто не отменял. Все эти джипы – просто-напросто разведка. Они полностью не уверены, что мы снялись, и поэтому катаются по дороге, рассчитывая вызвать на себя наш огонь. Если они начнут двигаться, то с этого места вся их колона будет у нас как на ладони. Так что будем ждать.

Время тянулось удивительно медленно. Десантники, измученные жарой, продолжали неотрывно следить за дорогой. Наконец, солнце коснулось кромки гор. Постепенно стало темнеть. Последние лучи жаркого солнца коснулись вершины горы и скрылись за ней.

В двадцать один час, слева от позиции их группы, показался свет одиночной машины. Машина шла медленно и тяжело. Ее мотор надрывно ревел, когда она поднималась на небольшую возвышенность. Когда машина поравнялась с позициями огневой подгруппы, Крылов неожиданно дал команду на открытие огня. До машины в тот момент было не более шестидесяти метров.

Первым по машине ударил ручной пулемет Бухарова. Огненная трасса уперлась в кабину машины, кроша все на своем пути. Машина завиляла по дороге и, съехав в кювет, уперлась в большой валун, который лежал недалеко от дороги.

– Посмотрите, что в машине, – приказал он Белоусову. – Если в машине взрывчатка, то заминируйте ее.

Поднявшись из-за камней, к машине устремились две тени. Сухая трава вокруг машины горела, воспламенившись, видимо, от попадания трассирующей пули. Из пробитого бака машины тонкой струйкой вытекало дизельное топливо, образовав уже довольно большую лужу на дороге. Разведчики попытались вытолкать автомобиль из зоны огня, но тяжелогруженая машина не поддавалась их усилиям. Вытекшая из бака солярка воспламенилась. Пламя, словно прожорливый зверь, накинулось на машину. Тушить автомобиль было бесполезно, да и нечем. Обыскав два трупа, которые валялись рядом с горящим автомобилем, разведчики подобрали автомат и сумку с какими-то документами. Минут через пять они вернулись назад.

– Вот возьмите сумку. Там какие-то бумаги, – произнес один из десантников и протянул Александру сумку.

Взяв ее в руки, Крылов повернулся к Белоусову.

– Андрей! Я думаю, что нужно сниматься и быстро уходить из этого района. Держать дальше людей в засаде считаю нецелесообразным. Они этой дорогой двигаться дня два точно не будут, пока все здесь не прочешут. Предлагаю укрыться вот здесь, – произнес он и указал Белоусову точку на карте. – Искать в темноте группу – занятие отнюдь не безопасное, и духи вряд ли решаться сейчас на это. Так что вся ночь у нас с тобой впереди.

Они быстро отошли километра на три и заняли круговую оборону на одной из высоток. Минут через тридцать моджахеды, ориентируясь на горящую машину, полностью заблокировали дорогу. Установив минометы, они начали интенсивный обстрел предполагаемых позиций группы разведчиков.

«Вот дают, – подумал Крылов, прислушиваясь к грохоту взрывов. – Вовремя мы ушли с этого места, а иначе бы нам не избежать потерь».

* * *

Бойцы отряда, развалившись на земле, доедали последние остатки сухого пайка. Уходя в рейд, никто из них не думал, что вместо двух суток им придется бегать по горам более четырех дней. Да и сами бойцы, уходя на «дорогу», чаще предпочитали брать с собой несколько лишних пачек патронов, чем банку с тушенкой.

Крылов пододвинул к себе сумку, подобранную десантниками на месте стычки, и стал рассматривать ее содержимое. Вывалив все, что находилось в сумке, на землю, он закрылся плащ-палаткой, включил свой фонарик и стал перебирать предметы. В сумке оказался блок сигарет «Мальборо», фонарь, пистолет системы «Кольт» и несколько мелко исписанных от руки тетрадей.

– Слушай, Андрей, похоже, ребята на дороге завалили американца.

– Почему вы так решили, командир? – спросил он Крылова. – Паспорт, что ли, нашли?

– А потому, что в сумке находится несколько рукописных тетрадей, написанных на английском языке. Похоже, что это чьи-то дневники. Афганцы, насколько я знаю, в основном безграмотные люди. Они на своем языке писать-то не могут, не то чтобы на английском. Сейчас посмотрю, кто их автор. Вот и фамилия автора. Это некий господин Тортон. Ты как сам, английский знаешь или нет?

– На уровне средней школы, – ответил Белоусов. – Как пишут в анкете – читаю со словарем.

– Посмотри, может, поймешь, о чем он пишет, – произнес Крылов и протянул ему эти записи.

Он встал с земли и направился проверять боевое охранение. Вернулся он обратно минут через сорок и сразу же направился к сидевшему на камне Белоусову.

– Товарищ командир! – обратился к нему Белоусов. – Я кое-что перевел. Если хотите, то зачитаю.

– Валяй, – произнес Крылов и присел на камень.

– Короче, этот американец Тортон описывает, как он приехал в Пакистан, с кем из больших людей он там встречался. Еще я нашел среди его записей контактные адреса и телефоны лидеров моджахедов. А вот в этой тетради я обнаружил карту с маршрутом его движения по Афганистану. Смотри, он даже был у нас в Кандагаре. И вот, смотри, что я еще нашел.

Белоусов протянул ему небольшой пакетик, в котором оказалось несколько микропленок. Крылов подозвал к себе радиста и попросил его выйти в эфир. Прошло минут десять, прежде чем им удалось связаться с нашей базой. Он кратко доложил «седьмому» о стычке с моджахедами, о сумке, в которой были обнаружены дневники американца, карта и микропленки.

– Повтори еще раз фамилию этого американца, – попросил его «седьмой».

Он снова назвал ему фамилию убитого американца. В эфире повисла тишина. Через минуту последовал приказ – срочно переправить эти документы в штаб полка.

– Есть переправить, – отрапортовал Крылов.

Ночью в десяти километрах от стоянки приземлился вертолет. Он передал летчику сумку американца. Через полчаса шум вертолета растворился в темноте ночи, оставив их снова в тылу моджахедов.

* * *

Дождавшись утра, группа снова выдвинулись на старое место. Крылов не сразу узнал его, так как вся земля была перепахана минами. Вокруг тут и там сияли глубокие воронки.

«Похоже, били из 82 мм минометов, – подумал он, рассматривая место, где лежал он вчера. – Видно, очень рассердились на нас моджахеды».

Разместившись на огневых позициях, они снова затаились и стали ждать каравана. Днем по дороге прошла пустая автомашина, и дорога снова опустела. Над головами нашей группы прошла четверка «горбатых», нарушая тишину рокотом своих моторов.

Вскоре мимо прошел отряд моджахедов численностью человек в двадцать. Они громко переговаривались, шутили и смеялись. Группа пропустила их мимо себя, хотя у всех чесались руки. Прошел еще один час. Вдали послышался шум приближающейся к ним автомашины. По дороге мимо них промчался автобус, набитый до отказа моджахедами, и снова наступила тишина. Стало темнеть. Наконец, вдали показались огни приближающей колонны.

«Неужели, дождались?!», – подумал Крылов.

Он повернулся к бойцам и громко крикнул:

– Без моей команды не стрелять! Радист, ко мне!»

Радист упал рядом с ним и стал быстро разворачивать свою радиостанцию.

– Вызывай авиацию. Скажи, движется большая колонна моджахедов. Мы ее обозначим зелеными ракетами.

– Все понял, командир, – произнес радист и начал связываться с базой.

Крылов почувствовал, как от нервного напряжения у него по спине потекла струйка пота, а рука, сжимавшая автомат, стала мелко и противно подергиваться. Он смахнул со своего лба капельки пота, которые застилали ему глаза, и прильнул щекой к металлическому прикладу автомата. Сквозь прорезь прицела он стал разглядывать дорогу, отмечая про себя ориентиры, при пересечении которых можно открывать огонь. Он отложил в сторону автомат и взвел в боевое положение одноразовый гранатомет.

«Пять, десять, пятнадцать, – считал он количество движущихся автомашин. – Так сколько же их?»

Вскоре вся дорога была забита машинами. Когда до первой машины оставалось метров шестьдесят, он выстрелил из гранатомета. Граната, словно выпущенный из рогатки камень, ударила в первую машину, в кузове которой сидели моджахеды. Раздался сильный взрыв. Кабина машины оторвалась от рамы и, описав в воздухе небольшую дугу, с треском упала на землю. Он впервые видел десятки искалеченных взрывом человеческих тел, отдельные из которых еще пытались ползти в сторону от горящей машины. Несколько пуль ударили в камень, за которым он лежал, и с визгом ушли куда-то в небо. Он плотней прижался к камню и, поймав в прицел автомата худенького моджахеда, нажал на курок. Моджахед несколько раз дернулся и, выронив из рук английскую винтовку, упал лицом на землю. Из-за шума боя Крылов не услышал шум винтов подлетевших вертолетов.

Моджахеды на какой-то миг замерли и, задрав вверх головы, стали наблюдать за зеленой ракетой. Через секунду раздался первый оглушительный взрыв. Стоявшая в центре колоны машина оторвалась от земли и, сделав в воздухе кульбит, упала на землю. Она моментально загорелась и окуталась ярко-красным огнем. Из горящей автомашины стали с криками выползать раненные духи. Многие из них были объяты пламенем и горели прямо у Александра на глазах. Над дорогой пополз смрад от горящей резины и человеческих тел. Колонна встала на месте, не в состоянии развернуться и двинуться назад и, ощетинившись в разные стороны автоматами и пулеметами, открыла огонь по засаде наших и вертолетам. С каждой секундой огонь становился все плотнее и плотнее. Он лежал за камнем, не в состоянии не только поменять свою позицию, но даже поднять голову. Пули свистели над головой, поднимали фонтаны пыли, высекали из камней искры и с шумом уходили куда-то в темноту.