Дом Иова. Пьесы для чтения

Жена (прижимаясь к Иову): Нет, господин.

Иов прислушивается. Пауза.

Иов (негромко): Иногда её мелодия становится похожа на еле слышный ручеек. А иногда кажется, что она сейчас оглушит тебя и собьёт с ног, хотя её по-прежнему едва слышно… Нет? Ничего?

Жена: Нет, Иов. (Негромко). Но я так верю тебе, что, кажется, уже начинаю её слышать. (Прислушивается, подняв голову, потом напевает). Ла-ла-ла…

Иов: Нет, нет. (Напевает). Та-та-та-та.

Жена (напевает): Ла-ла-ла-ла…

Иов (напевает): Та-та-та-ра-ра-ра… Мне кажется, что сегодня она звучит как-то по-особому. (Напевает). Та-ра-ра-ра-ля… Так, словно после долгого пути странник подошёл, наконец, к родному дому. Словно, оставив позади водную пустыню, команда корабля видит перед собой полоску долгожданной земли… Вот так: та-та-та-та-та-та…

Жена: Небеса послали её тебе.

Иов (с подозрением): Небеса?.. Уж не хочешь ли ты сказать, что сам Крепкий решил поиграть на свирели, чтобы укрепить в сердце Иова надежду? (Усмехаясь). Хотел бы я посмотреть на это.

Жена (тихо): Но кто же ещё, Иов? Кто же, кроме Него?

Иов: Когда-то, признаться, я и сам так думал. Но теперь мне хочется думать по-другому. (Негромко). Недаром мне часто кажется, что это я сам играю где-то очень далеко, может быть на другом конце света, для себя, сидящего сегодня здесь, под этим звёздным небом. Играю, уже пройдя до конца весь путь унижений, для того чтобы помочь нам, ещё бредущим сегодня по этому пути… (Вздохнув, капризно). Впрочем, не стану спорить: Крепкий тоже не оставил меня без утешения! Утешил меня и своим молчанием, и своим отсутствием!

Жена с тихим смехом опускается возле Иова не землю и кладёт ему голову на колени.

До последнего часа будет помнить Иов Его заботу!

Жена: Ах, господин! Если бы кто-нибудь другой услышал тебя, не зная, о чём идёт речь, то он, наверное, подумал бы, что ты ведёшь себя, как влюблённый, чей разум помутился от любви и разлуки! (Поспешно). Ведь так и бывает с влюблёнными, которые то обижаются, то клянут, то плачут, то выдумывают небылицы, то зовут, то прогоняют, то прячутся, то ищут, то сердятся, и при этом всегда говорят так путано, что уже никто не понимает о чём идёт речь!.. Какой ты смешной, Иов!.. (Тихо смеётся, уткнувшись лицом в его колени).

Иов: Что это вдруг пришло тебе в голову?.. Разве Крепкий похож на юную девушку, которой пришло время выслушивать признания и принимать подарки? Или Он напоминает молодую вдову, от чьей красоты захватывает дух у того, кто случайно заглянул ей в лицо? (Жёстко). Его дыхание ломает столетние кедры. А от Его шагов колеблется основание Земли. Какая уж тут любовь!

Жена (робко): Но я говорю не о такой любви, господин.

Иов: Не о такой? Выходит, есть ещё какая-то?.. Случайно, не такая, когда один прячется, а другой ищет? Один зовёт, а другой не отвечает?

Жена: Да, господин.

Иов: А может, такая, которая одного превращает в беглеца, а другого в тень? Когда одного следовало бы называть Отсутствующим, а другого – Ожидающим?

Жена (тихо): Да, господин.

Кажется, что Иов погрузился в глубокую задумчивость. Его глаза закрыты, лицо спокойно. Небольшая пауза.

Иов (спокойно): Конечно, ты можешь называть это как хочешь. Но только как это не назови, я всё равно буду преследовать Его своим ожиданием и досаждать вопросами, а Он терзать меня Своим отсутствием и пугать молчанием. (Резко). Разве это любовь?

Жена: Да, господин. Уж такие у неё привычки, – досаждать и пугать, терзать и надоедать.

Иов: Ну, а когда я зову Его, и Он приходит, облачённый в Своё отсутствие, так, что я узнаю, что Он здесь только потому, что Его здесь нет – по твоему это тоже любовь?

Жена: Да, господин. Когда любимый рядом, всегда кажется, что его нет. И тот, кто хочет поймать его, только обнимает руками пустоту.

Иов: А когда я встречаю Его, исчезнув в своём ожидании, – потому что ожидающий всегда живёт не здесь, а там, где пришёл конец его ожиданию, – ты и это назовешь любовью?

Жена: Да, господин. Ведь тот, кто любит, никогда не замечает, как далеко он находится от своего любимого.

Иов: Ну, а когда, помня наперечёт все нанесённые мне обиды, я требую, чтобы мне вернули утраченное, – что ж, по твоему, и это любовь?

Жена: Конечно, господин. Только одна она на всей земле надеется на чудо и требует справедливости.

Иов (с усмешкой, ласково): А может, всё дело в том, что вам, женщинам, всегда хочется сохранить мир даже там, где уже не осталось камня на камне?.. Или, как и все люди, ты больше всего на свете боишься неизвестности, от которой, обыкновенно, спасаются тем, что называют её каким-нибудь знакомым именем, отчего она уже не кажется такой страшной?.. Говорят, впервые так поступил Адам, дав имена всему, с чем нам приходится сталкиваться. Он первый назвал льва «львом», а ветер «ветром», так что теперь любой из нас может сказать: «Ну, это всего только ветер!», как будто, в самом деле, он сумел этим что-то объяснить… Не так ли обстоит дело и с тем, что ты зовёшь «любовью», госпожа?

Жена: Господин знает что-нибудь более непонятное, чем то, что обыкновенно называют этим словом? Никакое имя не в состоянии скрыть это.

Иов (посмеиваясь, поднимается и помогает подняться жене): А ты неплохо защищаешься, женщина. Если мне вдруг понадобится защитник, пожалуй, я остановлю свой выбор на тебе. (Прислушиваясь).

Короткая пауза.

А вот моей свирели уже не слышно. Значит, пора домой. (Идёт, опираясь на руку жены. Задумчиво). Как она странно пела сегодня. (Напевает). Та-ра-ра-ра… Как будто хотела сказать мне что-то важное и никак не могла отыскать нужные слова. (Напевает). Та-ра-ра-ра-ра-ра…

Жена: Ла-ла-ла-ла-ла?..

Иов: Нет, нет. Вот так. Та-ра-ра-ра-ра…

Напевая, медленно уходят. Какое-то время ещё слышны их голоса. Затем из темноты выступает Ищущий. Его лицо бледно и искажено яростью. Несколько мгновений он стоит молча, не в силах произнести ни слова.

Ищущий (хрипло): Аввадон!

Аввадон тотчас бесшумно возникает рядом, но Ищущий не видит его.

(Кричит). Аввадон!

Аввадон (бесстрастно): Я здесь, хозяин.

Ищущий (показывая рукой в сторону дома, куда ушли Иов и его жена): Ты видел… Знаешь… Иди, убей её!

Кажется, что Аввадон медлит.

(Кричит в бешенстве). Ты слышал?.. Иди и убей её!

Аввадон (бесстрастно): Слушаюсь, хозяин. (Повернувшись, исчезает).

Ищущий: Убей её! Убей! Убей! Убей!.. (Замирает, полный бессильной ярости и боли).

Тьма.

Картина девятая

Декорации третьей и восьмой картин: внешняя сторона стены, окружающей дом Иова. Впрочем, теперь здесь всё изменилось. Стена рухнула, открыв вид на расстилающуюся до самого горизонта пустыню. Одни развалины остались и от дома. Лишь возле обломков стены стоит чудом уцелевший сосуд для воды. На всём лежит печать разрушительной работы времени. И всё же, несмотря на это, что-то наводит на мысль о какой-то царящей здесь таинственной вневременности, так, словно это место, каким-то чудом выпав из понятного хода Истории, теперь существует в своём собственном измерении, по своим собственным правилам и законам. Мягкий, льющийся с неба, свет, словно отгораживает это место от остального мира. В центре его – сам Иов, застывший на ушедшем в песок камне. Он неподвижно сидит, обвив руками посох и подняв к небу лицо. Его глаза закрыты. Кажется, что он опять слушает одному ему слышную мелодию. Так он будет сидеть до конца пьесы.

Пауза. Со стороны развалин появляется Ищущий.

Ищущий (ворчливо, сам себе): А на что ты рассчитывал, когда ввязался в эту дурацкую историю? (Оглядываясь, с отвращением). Всё, как и прежде. Те же камни, и тот же песок. (Тихо). И та же тоска, которая всегда гонит меня в этот день сюда, как будто я надеюсь, что произойдёт чудо… (Сквозь зубы). Он всё знал наперёд… Ах, Иов, Иов! Крепка твоя сеть!

Появляется Уза

(Узе). Ну, что я тебе говорил?.. Полюбуйся. Сидит, как ни в чём не бывало!.. Словно нищий, который с раннего утра занял место у базарных ворот, чтобы клянчить подаяние, вместо того, чтобы пойти и наняться на работу! (После короткой паузы, Иову). Сказать по правде, твоё ожидание что-то уж больно сильно затянулось, Иов… Ну? Сколько ещё ты намерен испытывать наше терпение? Или на тебя произвёл впечатление твой сумасшедший слуга, и ты тоже вообразил себя наседкой, которой под силу высидеть что-нибудь стоящее?.. Напрасный труд, Иов. Из ничего может вылупиться только ничего. (Узе). Запиши… Из ничего может вылупиться только ничего…

В то время как Уза достает тетрадь и записывает, в глубине сцены появляется Адаф. Он быстро идёт, поднимая по-петушиному ноги и размахивая руками-крыльями.

(Негромко, со вздохом). Ни-че-го! (Заметив Адафа, отходит в сторону).

Адаф (подходя): Кукареку, хозяин!.. Я знаю, что ты, конечно, не станешь слушать этого клеветника, потому что Сам Творец высидел из ничего этот мир вместе со всеми его чудесами! Он подал нам неплохой пример, так что теперь мы сами можем подражать Ему в этом трудном деле, – конечно, каждый в меру своих сил, хозяин. (Кричит). Кукареку-у, хозяин! Не такая уж это доблесть – высидеть что-нибудь заранее известное! На это способны даже навозные мухи! (Повернувшись к Ищущему). А вот тебе следовало бы выклевать глаза, чтобы ты думал прежде, чем бросаться такими пустыми словами!

Ищущий (отступая, но, тем не менее, надменно): Но, но… Хотелось бы мне посмотреть, как это у тебя получится.

Уза (подходя): Помочь, повелитель?

Ищущий: Справлюсь. (Адафу). Ты не забыл, случайно, что ты всего только призрак? Тень? Ничто? Тебя не существует. И если ты и можешь ещё что-то здесь прокудахтать, так это исключительно благодаря тому нелепому стечению обстоятельств, которое носит имя «Иов»…

Склонив голову, Адаф делает несколько шагов в сторону Ищущего. Тот пятится

(Узе). Нет, ты только посмотри. Даю голову на отсечение, что он собирается вступить со мной в дискуссию.

Адаф: Кто я такой, болтун, об этом известно одному только Всевышнему. Но пока я бегаю по пустыне, от расщелины к расщелине, разыскивая своих цыпляток, мне не нужны никакие доказательства, которые убеждали бы меня, что я не призрак, потому что об этом лучше всего говорят мои сбитые в кровь ноги и надсаженное горло. (Медленно обходит вокруг Ищущего, разглядывая его). А вот ты, похоже, нуждаешься в таких доказательствах гораздо больше моего, демон. Гораздо больше моего. (Вновь возвращается к Иову).

Ищущий (Узе): Ты слышал? Слышал?.. А теперь скажи мне, что будет с этим бедным миром, где философствует даже призрак петуха?

Адаф (не обращая больше внимания на Ищущего): Кукареку, хозяин! Поверь, я бы охотно посидел с тобой, чтобы хоть немного скрасить твоё ожидание. Ведь когда ждут двое, время бежит гораздо проворнее. Но ведь ты знаешь: мне надо искать своих цыпляток. В целом мире никому нет до них дела. Все уже думать о них забыли. Один только я еще и помню. Бегаю туда-сюда… (Уходя). Прощай, хозяин. Прощай, до следующего раза. Уж, наверное, он окажется посчастливее этого. (Уходит).

Короткая пауза.

Ищущий (подходя ближе, Иову): Ну, теперь-то ты видишь, к чему приводит твоё нелепое ожидание?.. Хорошо же ты относишься к тем, кто когда-то любил тебя… (Помолчав). Конечно, если рассудить здраво, они всего лишь тени. Сон. Ничто. Но можешь мне поверить: боль, которая их терзает, ничем не отличается от настоящей. (Неожиданно сердито). Только не убеждай меня вместе с твоим глупым слугой, что эта боль лучше всего свидетельствует о том, что они живы!.. Жить – значит мыслить! Или ты никогда не слышал об этом? Живёт тот, кто мыслит, а не тот, кто носится по пустыне, отыскивая мёртвых детей или сидит, словно навозная куча, в ожидании, когда Творец обратит внимание на его хвалёное долготерпение! (Сквозь зубы). Плевать Он хотел… (Громко, Узе). Запиши, друг мой… Живёт лишь тот, кто мыслит. Все прочие только делают вид.

Уза вновь достаёт тетрадь и записывает. На сцене, между тем, появляются соседи Иов а – Первый и Второй. Они громко спорят, размахивая руками и перебивая друг друга.

А вот и ещё гости… Может, хоть эти тебя образумят. (Отходит в сторону).

Первый сосед (подходя): Что же тут сомневаться? Уж, наверное, не случайно он сказал мне однажды: «Послушай меня, дорогой мой…» (Ехидно). Между прочим, – «дорогой мой…»!

Второй сосед: Он говорил мне это тысячу раз.

Первый сосед: Зато он никогда не говорил тебе: «Я глубоко признателен тебе за помощь, сосед». Он сказал это, когда я помог ему донести до дома мешок с финиками.

Второй сосед (снисходительно): А ты не забыл, как он обнимал меня на свадьбе моей дочери? Его руки касались моих плеч, а дыхание смешалось с моим. (Всхлипнув, вытирает рукой глаза). Он словно благословил меня продолжать его подвиг.

Первый сосед: Тогда, может, ты скажешь, кому он являлся во сне?

Второй сосед: Уж во всяком случае, не тебе!

Первый сосед: Ну, конечно же, мне. Он явился, чтобы сказать: «Одному тебе могу я поручить нести нелегкое бремя моей славы». Если не веришь, спроси у него сам…

Короткая пауза. Соседи смотрят на Иова.

Вот видишь, он молчит. (Укоризненно). Ну, неужели ты думаешь, что Праведник потерпел бы ложь?

Второй сосед (кричит): Иов! Иов! Укажи на достойнейшего!

Первый сосед: Конечно, укажи, Иов. Но только, пожалуйста, не на этого крикуна.

Второй сосед с ненавистью замахивается на Первого. Тот отвечает ему тем же.

Ищущий (появляясь, с постным лицом): Позвольте, позвольте… Кому это, интересно, пришло в голову сориться здесь, в этом святом месте, как будто это какой-то базар, а не святая обитель, где мы черпаем силу и надежду?.. (Подходя, мягко). Если уж дело зашло так далеко, то самое лучшее, что вы можете сделать, так это доверить мне причину вашего спора, чтобы я разрешил его к вашему обоюдному и полному удовольствию.

Короткая пауза. Первый и Второй сосед и сердито переглядываются.

Второй сосед (поправляя одежду, сердито): Хорошо. Я согласен. (Первому). Пусть, в самом деле, этот добрый человек решит, кто из нас достоин.

Первый сосед (в сторону): Только слепой может сомневаться. (Ищущему). Дело-то ведь не стоит и выеденного яйца. Суди сам. (Кивая в сторону сидящего Иова). Иов, чья святость хорошо известна во всех уголках Вселенной, долгие годы был нашим соседом, а мой дом стоял неподалёку от его дома…

Второй сосед (перебивая): А мой так ещё ближе!

Первый сосед (холодно): Но не намного. (Продолжает рассказ). Вот почему его святость, в конце концов, преобразила нас – меня и вот этого горлопана. Ведь мы жили с Иовом бок о бок, и его святость изливалась на нас словно лунный свет в полнолуние. Так что, нет ничего удивительного, что, в конце концов, мы тоже стали святы и непорочны

Второй сосед: Я это заметил первый!

Первый сосед (бросив на Второго презрительный взгляд): А теперь скажи, добрый человек: можно ли допустить, чтобы эта святость не стала достоянием всех тех, кто стремится к праведной жизни? Чтобы она испарилась без пользы, словно вода из какого-нибудь открытого сосуда?

Второй сосед: Ведь другие-то не виноваты в том, что им не выпало такого счастья!

Первый сосед: Вот поэтому мы и решили основать Общество праведного Иова, чтобы всякий вступивший в него, мог без труда приобщиться через нашу святость к святости этого величайшего праведника.

Второй сосед: И тоже стать святым!

Первый сосед (кричит, с отвращением глядя на соседа): Я как раз об этом и говорю! (Ищущему). И тоже стать святым! (Сердито смолкает).

Короткая пауза. Соседи выжидающе смотрят на Ищущего.

Ищущий (с умилением глядя на соседей) Ах, друзья мои!.. Мне кажется, что ваш рассказ заставил биться мое сердце еще сильнее… Вот, послушайте. (Схватив руку одного из соседей, прижимает ее к своей груди).

Короткая пауза.

(Не отпуская руку соседа, повернувшись к Иову). Ты слышал, Иов!.. Да я уже вижу, как сотни и тысячи страждущих станут стекаться сюда только за тем, чтобы, пожертвовав немного денег, приобщиться к твоей праведности! Какая же это завидная участь – стать основоположником такого великого дела! Пожалуй, можно надеется, что твоим именем назовут горы и города, а храмы, которые возведут в память о тебе, затмят всё, что построили до сих пор человеческие руки! (В сторону). Ну, а скольким перережут в твою честь глотки, – этого не сумеет подсчитать ни один, даже самый дотошный историк! (Повернувшись к соседям, тревожно). Позвольте! Но ведь нельзя же оставлять такое великое дело на самотёк! Успокойте меня! Скажите – кто из вас чувствует в себе силы стать приемником нашего уважаемого святого?

Какое-то время соседи смотрят на Ищущего, затем переводят взгляд друг на друга. Короткая пауза.

Второй сосед: Кто угодно, но только не этот! (Замахивается на Первого).

Первый сосед: И не это! (Замахивается на Второго).

Размахивая руками, наскакивают друг на друга на глазах у довольного Ищущего. Короткая пауза.

Ищущий (повернувшись к Иову): Ну? Что скажешь, Иов? Не хочешь сам ответить, кто из них станет твоим наследником?

Соседи поворачиваются к сидящему Иову. Недолгое, но напряжённое ожидание.

(Задумчиво, сам с собой). Вот так всегда. Стоит коснуться вещей практических, как святость отчего-то умолкает или спешит заявить, что это её не касается. Она предпочитает парить в небесах, а не ходить по земле, там, где ее больше всего ждут. Пожалуй, в ней есть даже что-то от белоручки, не желающей работать, или от страуса, подобно которому она прячет голову в песок всякий раз, когда время торопит её засучить рукава и взяться за работу… (Соседям). И вот, что я вам скажу, друзья мои. Во-первых, немедленно оставьте все раздоры. Будьте кротки, как овцы и незлобивы, словно голуби… Ну, а во-вторых… Во-вторых… (Быстро подхватив под руку Первого соседа, идёт с ним по сцене, что-то быстро нашёптывая ему не ходу).

Второй сосед с подозрением смотрит им вслед. Сделав круг, Ищущий оставляет Первого и, подхватив под руки Второго, идёт с ним, что-то нашёптывая ему на ходу. Сделав круг, возвращается на прежнее место.

(Одновременно, обоим). И ещё раз заклинаю вас всеми святыми – оставьте раздоры и вражду. Живите в мире, любви и согласии, как голуби.

Не глядя друг на друга, Соседи пятятся, явно намереваясь поскорее улизнуть.

Первый сосед (бормочет): Прощай, добрый человек.

Второй сосед: Прощай, благодетель… Вот уж утешил, так утешил!

Быстро исчезают.

Ищущий (кричит им вслед): И не забывайте почаще любить друг друга, как самих себя! (Узе). Видал? (Смеется).

Уза: Мне показалось, что они оба остались довольны.

Ищущий: Ещё бы! Ведь каждого из них я убедил в том, что он-то и есть самый достойный. А главное, я объяснил и тому, и другому, что когда дело идёт о том, чтобы на земле восторжествовала добродетель, хороши все средства. (Добродушно посмеиваясь). Они бы и сами рано или поздно догадались, но я решил поторопить события.

Уза: Значит впереди опять смута и вражда?

Ищущий: Ты бываешь необыкновенно проницателен, мой друг. Не забудь только добавить сюда ещё подкуп, убийства, обман, предательства, вероломство, насилие, жадность, клевету, низость и многое другое, без чего не обходится на земле ни одно доброе дело… (Узе, холодно). Я ведь сказал тебе, кажется: они бы обо всем догадались сами… (Повернувшись к Иову). Ах, Иов, Иов… Ну, теперь-то ты видишь, что было бы гораздо лучше для всех, если бы тени, которые ты привёл с собой, покоились на дне своих могил, оплаканные родными и придавленные могильными камнями?

В глубине сцены, один за другим, появляются Элифаз, Бильдад и Цофар.

Да, у нас сегодня просто приёмный день! (Отходит в сторону). Ну, эти-то здесь долго не задержатся. (С неожиданной злобой). Знаешь, Иов, будь я на твоём месте, непременно нашёл бы применение тому посоху, который отдыхает у тебя в руках! (Отходит).

Элифаз, Бильдад и Цофар, остановившись неподалёку от сидящего Иова, жмутся друг к другу. Им явно не по себе.

Цофар, Бильдад и Элифаз (все вместе): Здравствуй, Иов. Здравствуй. Здравствуй.

Цофар (после короткого молчания): Видишь, вон, как всё обернулось.

Бильдад: А ведь мы предупреждали.

Элифаз: Помнишь, что я тебе говорил: будь благоразумен. Сто раз подумай, прежде чем открыть рот.

Бильдад: Потому что нельзя же, в самом деле, шутить с такими вещами, как Небо и Вечность.

Цофар: А сколько раз я просил тебя, чтобы ты оставил свои нелепые фантазии и поучился жить у таких, как Элифаз или Бильдад? Но ты всегда считал себя умнее других, Иов.

Бильдад: Вот тебе и результат.

Цофар (друзьям): Ну, довольно. Довольно. Давайте-ка о деле.

Бильдад: Можно, конечно, и о деле… (Осёкшись, в растерянности оглядывается на Цофара).

Цофар: Не тяни. Говори всё, как есть.

Бильдад: Может лучше ты, Элифаз?

Элифаз отрицательно качает головой.

Цофар: Ладно. Давайте я скажу. (Выходит вперёд. Иову). Вот какое дело, Иов. (Решительно). Многие болтают, что мы живём только благодаря одному тебе. И я, и Элифаз, и вот Бильдад. Говорят, что пока ты сидишь здесь, бьются и наши сердца. Другие рассказывают, что мы только снимся тебе. Говорят, будто стоит тебе проснуться и нам конец. (Сердито). Всё это, конечно, глупые выдумки. Кто ты, в самом деле, такой, чтобы от тебя зависели наши жизни!.. (Вздохнув, мрачно). И всё-таки мы решили не рисковать. Сам знаешь, каких только чудес не бывает на белом свете.