Поиграем в ладушки?

Капитану казалось, что он говорит очень убедительно. Но на лице Ольги он читал что-то похожее на разочарование и холод.

– Объяснили? Отлично! – сказал она. – Можете идти. К своим товарищам. Да! К товарищам. Ведь вы для них в лепешку расшибетесь!

– Я не спал ночь… – зачем-то сообщил Капитан. – Я пришел сюда так рано, чтобы иметь возможность поговорить с вами в тишине и наедине, пока нет покупателей.

– Отчего же! – воскликнула Ольга. – Покупатели есть!

Она кивнула на одинокую старушку, которая, прихрамывая, приближалась к витрине с тортами. Ольга бросила победный взгляд на расстроенного Капитана.

– Извините! Мне надо работать!

Старуха разглядывала торты. На морщинистом лице ее то появлялась довольная улыбка, то вдруг с него сбегали все краски, и глаза затуманивались.

– Доброе утро! – приветливо сказала Ольга. Теперь в ее голосе зазвучала искренняя забота. – Могу ли я вам чем-то помочь?!

Старуха непонимающе взглянула на продавщицу. Потом, словно очнувшись, кивнула.

– Да! – тихо, но с достоинством произнесла она. – Мне хотелось бы приобрести торт… Лучший торт. Видите ли, сегодня я жду гостей!

– Пожалуйста! – ласково улыбнулась Ольга. – Мы можем предложить вам торты авторской работы, бисквитные, безе. Медовый торт «Сладкий вечер», торт с клубничным муссом и желе, «Полярная ночь», торт «Мари» с вишней, торт «Лариса» – вот этот двухцветный творожно-сливочный.

– Лариса! – хрипло воскликнула старуха.

– Пожалуйста! Одну минуту, я его упакую.

Ольга привычным грациозным движением достала торт из витрины, ухоженной рукой потянулась за прозрачной крышкой и в одну секунду перевязала коробку лентой. Капитан залюбовался ее работой.

– Что-нибудь еще? – заботливо поинтересовалась продавщица. Старуха отрицательно помотала головой и жадно уставилась на коробку с тортом.

– С вас триста пятьдесят рублей… Оплата на кассе… – будто извиняясь, проговорила Ольга.

Покупательница понимающе кивнула и опустила руку в карман плаща. Но пальцы нащупали лишь рваную ткань. Как она могла забыть! Левый карман… Дыра. Та самая, которую она так давно собиралась зашить. Старуха заволновалась. Губы ее запрыгали. Она с пустой надеждой обшарила правый карман, вывернула наизнанку разорванный подклад. Сердце стукнуло где-то под самым горлом. От макушки по позвоночнику разлилось приторно-липкое тепло. Дыхание кончилось. В глаза прыгнули кроваво-красные круги и быстро потухли, сменившись чернотой. Старуха качнулась и медленно завалилась на бок.

– Что с вами?! – вскрикнула Ольга. Капитан был уже возле упавшей женщины. Он схватил ее сухонькую руку в коричневых старческих пятнах и нащупал пульс.

– Пульс есть, но слабый, неровный… – сказал он, хмурясь. – Нужно срочно врача!

– И… Что там по инструкции? – пролепетала бледная Ольга, которая уже успела обежать витрину и оказаться в торговом зале. – Сообщить дежурному администратору, да?

– Сообщайте! – властно кивнул Капитан. – Он уже набирал номер «Скорой»

Через несколько минут в зал вбежал администратор – молодой человек, который изо всех сил старался казаться важным и невозмутимым. Однако глаза его скакали, как перепуганные белки.

– Что здесь у вас? – обратился он к Ольге и Капитану. И тут же перескочил взглядом на неподвижное тело. – Она жива?!

– Жива! – хмуро отрезал Капитан. – Ждем «Скорую»

Администратор заметно повеселел. К нему возвращалась его деловая расторопность.

– Значит так. До приезда «Скорой» – срочно вынести на улицу. Если она протянет ноги в торговом зале «Плеяды», мороки не оберешься! Полиция, протоколы, объяснительные, записи с камер наблюдения… А вдруг в газеты просочится? Ведь напишут же, что пенсионерка умерла у прилавка, увидев цены «Плеяды»! Нам такие неприятности перед выборами не нужны. Охрана! В торговый зал!

Последние слова администратор рявкнул в портативную рацию, которую сжимал в руке.

– Ты обалдел? – тихо поинтересовался Капитан.

– Но-но-но! Как вас там? Господин Николай? – администратор бросил взгляд на служебный бейдж Капитана. – Не забывайтесь! В данное время на этом этаже главный – я. На мне лежит ответственность за все происходящее, и потому решения здесь принимаю я! Ну, полежит немножко на крыльце. Ничего с ней страшного не случится. Наоборот, может, на свежем воздухе очухается!

В торговый зал уже входили двое полусонных охранников в черной униформе.

– На улицу! – коротко приказал администратор, ткнув пальцем в сторону старухи.

Капитан медленно, но решительно преградил охранникам дорогу.

– Она. Будет. Лежать. Здесь. До приезда «Скорой», – с расстановкой сказал он, обращаясь к администратору. Тот покраснел и взвился:

– О вашем поведении будет доложено руководству! Своими действиями вы подвергаете неоправданному риску имидж Лиги Компаний!

– Плевал я на имидж Лиги! – ответил Капитан. – Разве ты не понимаешь, что ты своими действиями подвергаешь риску человеческую жизнь?!

– Убрать! – рявкнул администратор, обращаясь к охране. Стражи переглянулись и нерешительно двинулись к распростертой на полу женщине.

– Ну, нет, ребятки… – Капитан недобро улыбнулся. Он расправил плечи и по-бычьи наклонил голову. Когда-то братва на стрелках без лишних слов понимала, что эта боевая стойка Коли-Репы не предвещает ничего хорошего.

– Да ладно! – недоверчиво усмехнулся один из охранников и сделал шаг, чтобы обойти Капитана. Но тот ухватил исполнительного стража за рукав железной, похожей на лапу, ладонью. Охранник, оскалившись, рванулся и замахнулся кулаком, желая попасть Капитану точно в подбородок. Но удар не вышел. Капитан сделал неширокий шаг назад правой ногой, и кулак просвистел мимо. А Коля-Репа молниеносно подсел, провернулся и с оттягом бросил охранника через плечо – только форменные ботинки в воздухе мелькнули.

Тем временем второй страж – совсем еще мальчишка – успел выхватить резиновую дубинку, и, пользуясь удобным случаем, вытянул ею Николая поперек спины, стараясь попасть по почкам. Капитан медленно распрямился, хрустнул кулаками и шагнул к нападавшему. Тот отступил и выронил дубинку из рук.

Глядя в его круглые от страха глаза, Капитан вдруг усмехнулся и сказал почти ласково:

– Брысь!

Охранник спиной попятился к выходу из торгового зала, потом развернулся и побежал. Вероятно, за подмогой. Но навстречу ему уже шагал пожилой врач с чемоданчиком. За ним шел санитар.

Оказавшись на поле боя, доктор с достоинством поклонился:

– Желаю здравствовать. Что тут у нас?

Медик бросил короткий взгляд на первого охранника, который, сидя на полу, хватал ртом воздух, и перевел взгляд на старуху. Тут же присел перед ней, пощупал пульс. После этого доктор достал из чемоданчика тонометр и измерил женщине давление. Взглянув на показания прибора, он озабоченно прицокнул языком, достал из чемоданчика шприц, взломал стеклянную ампулу. Попутно доктор коротко скомандовал:

– Носилки!

Когда старуху уложили на носилки, Николай молча отстранил санитара в сторону и взялся за ручки. Ольга, которая во время всей этой сцены находилась в неясном оцепенении и не проронила ни слова, вдруг очнулась и шагнула вслед за носилками.

– Я с вами! – заявила она.

– Постойте! – закричал администратор, снова вспомнив, кто здесь главный. – Сейчас только семь утра, вы не сдали смену!

Ольга остановилась, развязала тесемки фирменного оранжевого передника, скомкала его и швырнула администратору.

– Сдаю! – беззаботным голосом пропела она, развернулась на каблуках и легко зашагала к выходу.

Обещанный сюрприз

Поток пассажиров четвертого вагона никак не кончался. Вагон покидали чемоданы, рюкзаки, детская коляска, старушка с ведром груш. Поначалу Ладушка была уверена, что папа выйдет первым. Потом, оценив объем багажа, поняла, что пробраться через такую баррикаду ему будет не просто. Подпрыгивая от нетерпения, она пыталась заглянуть в темный тамбур, желая увидеть знакомую фигуру.

Люди выходили из вагона. Кого-то обнимали и целовали. Кто-то хмуро и деловито уходил в сторону вокзала в одиночестве. Вот кто-то подал из вагона на перрон пластиковую клетку, в которой развалился толстый кот с недовольной мордой. А папы все не было.

Понемногу поток пассажиров начал редеть. Вот вышла молодая пара: оба в шортах, загорелые. Наверняка, с югов. Полная женщина с чемоданом на колесиках. Кто-то, наверное, сын, подхватил чемодан и укатил, громыхая колесами по стыкам плитки.

Наконец, в тамбуре никого не осталось. На Ладушку напало странное оцепенение. Она понимала, что произошла ужасная ошибка, но не могла осознать, в чем она заключается, и как ее исправить. Ей все казалось что сейчас, сию секунду папа выскочит из вагона и закричит:

– Ага, испугалась?!

Вот сейчас! Сейчас! Но ничего не происходило. На душе у Ладушки стало пусто. Лишь один единственный факт стоял перед ней со всей своей неприкрытой очевидностью: папа не приехал. И больше ничего. Но принять этот факт Ладушка не хотела и не могла. А потому она просто стояла на опустевшем перроне, бездумно глядя на дверь четвертого вагона.

– Вы Лада?!

– Что? – к действительности Ладушку вернул голос миловидной, но усталой на вид проводницы. Женщина в синей униформе повторила:

– Вас зовут Лада?

– Да… – автоматически пробормотала девушка.

– Возьмите! Вам передали…

Проводница протянула Ладушке небольшой сверток. Она механически взяла его в руки и несколько секунд молча разглядывала. Потом встрепенулась и воскликнула:

– Постойте! Подождите пожалуйста! Кто передал?

– Мужчина… – пожала плечами усталая проводница.

– А он ничего не просил передать? В смысле, на словах?

Проводница наморщила лоб и с сомнением сказала:

– Д-да… А, может, и нет. Сказал, будет встречать девочка, светленькая, с веснушками. Ладой звать… А потом?! Нет, не помню…

– Пожалуйста, вспомните! Это очень важно! – Ладушка умоляюще сложила руки. Но тут в дверях вагона показался мужчина в синем кителе:

– Иванова! – начальственно сказал он. – Мы ждем!

Проводница устало вздохнула и взялась за поручень.

– Не помню! – воскликнула она, обернувшись к Ладушке. – Мне белье сдавать, а тут четырех полотенец нет. А ночью две драки в вагоне. Полиция вот теперь…

Она развела руками, снова вздохнула и шагнула в вагон.

Ладушка еще некоторое время неподвижно стояла, сжимая в руках сверток. Потом встрепенулась и спешно, ухватившись за последнюю надежду, начала разрывать бумажную упаковку. Под ней оказалась небольшая коробочка в голубом бархате. Дрожащими пальцами Ладушка открыла крышку.

Перед нею блеснул золотом кулон: единорог с бриллиантовым глазком и цепочка ажурного плетения. Вещица, безусловно, занятная и сказочная. Такое украшение мог выбрать только папа и только для нее. Заполучив такого единорога при любых других обстоятельствах, Ладушка, безусловно, взвизгнула бы от восторга. Но теперь стоя на пустом перроне, и разглядывая украшение, она чувствовала себе даже не обманутой, а обокраденной.

Так это и был обещанный сюрприз… Кто-то на краю Ладушкиного подсознания сказал, что стоять дальше на платформе глупо и бесполезно. Девушка зашагала прочь.

Она шла, не разбирая дороги. Ноги сами несли ее по тому маршруту, которым она добиралась на вокзал – к парку.

Ладушке очень хотелось заплакать. Но слез не было. Даже в носу не щипало. В голове разливался сухой жар. Кто-то внутри напомнил ей про университет. Университет? Да, она сейчас как раз идет через университетскую площадь. Сейчас, должно быть, семь утра. До занятий еще полтора часа. Можно успеть даже на первую пару. Но как же неизмеримо далеко сейчас были семинары и лекции, однокурсники и рефераты… Где-то в другом измерении, точно!

Парковые ворота. Нет, она не в силах идти по центральной аллее! Эта аллея – мрачный памятник ее глупости и безумным детским фантазиям. Вон спасительная дорожка, ныряющая за кусты… Ладушка свернула налево.

Она прошла несколько шагов и увидела, что на кованой лавке, скрытой в зарослях, уютно устроились Амелька, Гуля и Фая. Они совершали свой каждодневный ритуал, обязательный перед началом работы. На газете перед парковыми сотрудниками лежала закуска: городская булка, открытая банка кильки в томате, разрезанная луковица. Амелька держал пластиковый стакан, Гуля готовилась выпить прямо из бутылки.

Услышав шорох за спиной, парковый сторож обернулся. Он увидел Ладушку, сердито нахмурился и закричал высоким визгливым голосом:

– Нима учун кюряпсан? Нима сенга шу ерда керак? Кет бу ердан! («Зачем смотришь? Что тебе здесь надо? А ну уходи отсюда!» узб.)

Гуля угрожающе взмахнула черенком метлы, а Фая разразилась каркающим смехом, обнажив черные зубы. Ладушка развернулась и побежала через кусты. За спиной она слышала довольный хохот, в котором словно слились и жабье кваканье, и ослиный рев, и хлопанье оторванного ставня на ледяном ветру…

Что ж, она пройдет свой путь позора. Хорошо еще, что до появления на аллее оркестрантов остается еще почти час! Видеть кого-то из них было бы слишком тяжело…

Взглянув направо, Ладушка машинально отметила отсутствие бананов в дубовой роще. Но она лишь горько усмехнулась. Чаша черной тоски была уже полна, и еще одно разочарование просто в ней не уместилось. Нет, так нет. Ладушка еще не осознала этого до конца, но она уже чувствовала, что сказка ушла навсегда. А в реальном мире бананы на деревьях не растут.

Площадь Трех Трубачей и Вкусная елка. Но вместо радостного щебетания птиц слышны громкие всхлипывания:

– Почему? Почему синичка не взяла нашу конфету?!

Плачет малыш в забавной шапочке с ушками, которая делает его похожим на панду.

– Не расстраивайся, Солнышко! – утешает малыша мама, хотя видно, что она и сама готова расплакаться от жалости к своему чаду. – Наверное, синичка была занята! Ну успокойся же! Нам надо торопиться, иначе Боря опоздает в садик, а мама на работу! Мы придем завтра, и вот увидишь – синичка обязательно заберет твою конфету!

«Ну, конечно! Ты и здесь возомнила о себе невесть что! – сказала сама себе прозревшая Ладушка. – Вчера ты не забрала конфету. Но ведь это надо же додуматься! Два месяца таскать сладости, которые мама и малыш оставляли синице… Ведь русским языком было написано: тебе от нас! Синице – от мамы и Бори! Вот же дура набитая!»

Постепенно в Ладушке закипала досада. Шаги ее становились все тверже и быстрее.

– Ах, так? – бормотала она на ходу. – Значит, вот так?! Ну, тогда посмотрим!

Она оказалась около скамейки, которую раньше считала дирижерским пультом. Словно желая попрощаться с прошлым, Ладушка села на привычное место. Сначала аккуратно, с краю. Потом, тряхнув головой, вольготно развалилась, закинув ногу на ногу и разбросав руки на спинку скамьи.

– Значит, сюрприз… – шептала она. – Единорог значит… Предатель!

И вдруг громко, отчаянно, словно желая, чтобы отец, где бы он ни находился, услышал и узнал, закричала:

– Предатель!!!

***

В приемном покое было по-больничному тоскливо. Кафельные стены, краска казенных цветов, белые халаты, носилки и каталки – царство боли и страданий. Напротив Ольги и Капитана стоял доктор средних лет в светло-зеленом хирургическом костюме.

– Что с ней? – спрашивал Капитан.

– Вы родственники? – интересовался в ответ доктор.

– Нет! Но это мы ее привезли, – вмешалась Ольга. – Ей стало плохо в торговом зале, где я работаю.

– Почему с собаками? Здесь больница, а не ветлечебница!

Доктор был явно недоволен.

– Вероятно, это ее собаки. – пояснил Капитан. – Они были на крыльце торгового центра и сами запрыгнули в машину вслед за носилками. Не волнуйтесь, мы их заберем!

– Документы? Страховой полис? – по-прежнему хмурясь, спросил доктор. Капитан ответил:

– Мы не знаем, кто она. Но мы готовы помочь. Скажите, что с ней?

Эскулап пожал плечами:

– Гипертонический криз… Скорее всего, одинокая старушка. Она пришла в себя, но не вполне. Говорит все время о дочери и внуках. Во времени и пространстве ориентируется слабо. Судя по одежде и… запаху, обслуживать себя может с трудом. Так что весь набор: дисциркуляторная энцефалопатия, когнитивные нарушения, деменция… Естественно, гипертония, наверняка – атеросклероз и мерцательная аритмия.

– И что дальше? – спросил Капитан, нахмурившись.

– Дальше? – доктор вздохнул. – Дальше все сложно. Документов нет, страхового полиса нет. Госпитализировать ее проблематично. Подколем немножко. Накормим. Если вспомнит, где живет, отпустим домой…

– А если не вспомнит? – тихо спросила Ольга.

Доктор развел руками:

– Какое-то время подержим. Обратимся в полицию. Если они никакую родню не найдут – в социальные службы. Куда-нибудь да определят. Есть специальные учреждения… Но в общем и целом на многое ей рассчитывать не приходится. К великому сожалению, у нас в российской медицине – вот так…

Капитан нахмурился еще больше.

– Доктор! – тон Капитана был решительным. – Я могу оплатить пребывание этой женщины в больнице и ее лечение. Лучшую палату, все необходимые лекарства…

Доктор равнодушно пожал плечами:

– За ваши деньги – любой каприз. Но такие вопросы решать не мне. Я приглашу к вам заведующего отделением. Возможно, он проведет пациентку по платным услугам. Возможно, найдет другой путь… Я не в курсе расценок, но могу сказать однозначно: это влетит вам в копеечку. Один койко-день в вип-палате стоит половину моей зарплаты. Но это ваше дело. Мое дело – лечить.

Врач ушел.

Ольга некоторое время с интересом поглядывала на Капитана. Тот уселся на кушетку, обитую коричневым дермантином, упер руки в колени и о чем-то глубоко задумался.

– Вы не погорячились с вип-палатой? – осторожно спросила Ольга.

Капитан поднял на нее глаза и отрицательно мотнул головой.

– Когда-то давным-давно я не смог помочь одной женщине, потому что у меня не было денег, – проговорил он словно через силу. – Эта женщина – моя мать. Она умерла. Теперь я могу помочь! Я должен помочь!

– А что с собаками?

Капитан пожал плечами:

– Поживут пока у меня. Им помочь проще всего!

Ольга присела рядом и невесело усмехнулась:

– Да уж… Но, боюсь, теперь мы с вами плохие помощники! Что-то мне подсказывает, что и вы, и я с сегодняшнего утра безработные! Наша «Вакса» подобные фортели сотрудникам не прощает!

Они разом повернули головы и взглянули на стенные часы. Стрелка приближалась к восьми тридцати.

***

– Че-мен-ков! Господин Артем! – голос старшего менеджера Аркадия звучал нарочито беспристрастно.

– Здесь! – сердито выкрикнул Тёма и сердито пробурчал под нос:

Черт бы тебя побрал с твоими планерками и перекличками!

Двое сотрудников архитектурной секции боязливо покосились на Тёму и на всякий случай шагнули в сторону – подальше от смутьяна.

Господин Аркадий поставил галочку в табеле и обвел глазами своих подчиненных.

– Я не вижу господина Николая! – воскликнул он, стараясь придать голосу все то же беспристрастное выражение, но на этот раз злорадство так и сочилось с его языка.

– Да здесь он… – сказал Тёма и с досадой подумал, что уверенности в свои слова вложил гораздо меньше, чем хотелось бы.

– И где же?! Господин Никола-ай?! – Аркадий приложил ладонь ко рту, будто аукая в лесу, и иронично поиграл рыжими бровями. Тёма молчал, опустив глаза.

– Быть может, вы скажете, что он… в туалете? – вкрадчиво предположил господин Аркадий.

– Скажу! – с вызовом вскинулся Тёма.

– Отлично! – старший менеджер потер руки. – Вы настаиваете?! Что ж, это легко можно проверить! На всякий случай, напоминаю вам об ответственности, которая предусмотрена корпоративным уставом за дезинформацию! Впрочем, вы хорошо знакомы с этой статьей!

Тёма снова опустил глаза и покраснел. Господин Аркадий наслаждался минутой своего торжества. Он решил выжать из нее все по максимуму:

– Значит, вы утверждаете, что господин Николай?..

Повисла тяжелая пауза.

– Смелее, господин Артем! Подпишите свой пропуск на биржу труда!

Тёма почувствовал, что язык прилип к небу. Господин Аркадий торжествовал. Но вместе с тем тончайшим чутьем подхалима старший менеджер ощущал неоднозначность момента. Да, это был подарок судьбы! Сложно было ожидать, что эти два балбеса – Тема и Капитан – так глупо подставятся и дадут ему столь великолепный шанс!

Сейчас старший менеджер имел все козыри на руках, чтобы выгнать-таки кого-то из этих нарушителей к чертовой бабушке. При удаче – сразу обоих. На их место придут те, кто будет правильно понимать корпоративные интересы Лиги Компаний и уважать авторитет господина Аркадия.

Но с другой стороны важно не перегнуть палку. Вчера этот выскочка Чеменков почти весь день провел у Ваксера. Кто знает, о чем они успели договориться? Не станет ли завтра этот Тёма большим начальником? И потому господин Аркадий сменил тон:

– Подумайте, уважаемый, надо ли вам прикрывать нарушителя? Зачем нам, сплоченному коллективу единомышленников, нужен тот, кто никогда не разделял корпоративных интересов?! Помогите мне избавиться от этого чужеродного элемента, и вам станет легче! Я слышал, сам господин Ваксер оценил ваши предложения… Если место господина Николая освободится, вы, и никто другой, имеете все шансы его занять!

«Хоть бы пожарная тревога что ли… – с тоской думал Тёма. – Вот удружил, так удружил, товарищ Капитан! И почему я должен из-за него добровольно укладывать свою голову под топор?! Да что я, в самом деле?!»

– Итак?! – господин Аркадий изогнулся вопросительным знаком. – Я спрашиваю в последний раз: где господин Николай?

***

Ладушка сидела на парковой скамье и держала в руках свой блокнот с историей поисков Ночного Шутника. Ей доставляло мучительное удовольствие представлять, как глупо она выглядела в глазах окружающих во время своего «расследования»: Артура Федоровича и Тётёли, человека в костюме бегемота и того парня с непослушной челкой. А когда она вспомнила, как опозорилась перед всем предвыборным штабом Льва Ваксера, ее лицо залилось краской до самой шеи!

– Все! Кончено! – исступленно твердила она и с мстительным наслаждением перечеркивала исписанные страницы жирными крестами. – Никаких фантазий! Никаких сюрпризов! Никаких глупых надежд! Никаких пап!

Перевернув очередную страницу, она увидела недописанное стихотворение. Ладушка перечитала историю Души в болоте, но на этот раз не почувствовала к тонущей никакой жалости.

– За каким чертом ты полезла в болото? – прошептала Ладушка. – Ну и тони себе на здоровье, если ты такая дура!

– Доброе утро, девочка! – услышала Ладушка приятный баритон. – Я очень рад тебя снова видеть!

Она повернула голову и увидела старика. Тот был одет в отутюженный светлый костюм, под которым сиял накрахмаленный воротник рубахи. Девушке показалось, что старик помолодел лет на десять.

– Доброе утро! – пробормотала Ладушка и попыталась улыбнуться. Она и подумать не могла, что засиделась на скамейке так долго – до самого начала утренней мелодии. Старик, окинув ее проницательным взором, сразу понял, что стряслось что-то неладное.

– Не приехал? – только и спросил он. Ладушка отрицательно качнула головой и отвернулась.

– Разрешишь присесть? – осторожно спросил старик. Девушка кивнула.

Некоторое время они сидели молча. Наконец, старик ласково тронул Ладушку за плечо:

– Посмотри сюда, девочка!

Ладушка послушно повернулась. Старик указывал на ветку клена, которая почти касалась листьями спинки скамейки. Многие листья уже пожелтели, но некоторые все еще были зелеными. На одном из них с краю устроилась поздняя гусеница – тоже зеленая и жирная.

– Видишь? Гусеница поедает лист. Она губит дерево… – голос старика был глубоким и проникновенным. – Как мы можем исправить это зло?!

– Надо прогнать гусеницу! – убежденно воскликнула Ладушка и потянулась к ветке.

– Не спеши… – остановил ее старик. – Ведь если ты лишишь гусеницу пищи, она погибнет. И это будет непоправимым злом для нее. К тому же, гусеница должна превратиться в бабочку, а клен через несколько недель все равно сбросит листву…

– Как же быть? – спросила ошарашенная Ладушка.

– Я не знаю, девочка, – признался старик. – Но я знаю, что очень часто жизнь ставит нас перед непростым выбором. Делая добро для кого-то одного, мы тем же самым поступком вынужденно совершаем зло для другого. Подумай, девочка! Может быть, сегодня тебе просто не повезло? Может быть, тебе не хотели причинить зла?

Ладушка задумалась.

– Нет! – вздохнула она. – Сказка кончилась. Вернее, ее и не было. Я все придумала сама. Я сама загнала себя в болото, в котором придется утонуть…

И, словно в доказательство, Ладушка указала старику на блокнот, открытый на странице со стихотворением.

– Что это у тебя? Разрешишь? – старик протянул руку. Ладушка, пожав плечами, передала ему блокнот.