Поиграем в ладушки?

Жизнь скаутов была полна романтики, но доходов не приносила. А потому Сереженька понемногу распродал библиотеку своего отца, профессорские коллекции, потом добрался до мебели. И все бы ничего, но у Сереженьки была жена и двое детей. Когда жена попыталась вернуть горе-скаута на землю, он, используя полученные навыки вязания узлов, скрутил ее и избил… Потом он надолго исчез куда-то. Поговаривали – в места, мало похожие на летний скаутский лагерь, однако тоже лагерные. Вернувшись, Сереженька жил один, круглый год разгуливая в резиновых сапогах и являя собой образец вполне счастливого человека… Утром – в скаутский клуб, вечером – домой. Обо всем этом старик отлично знал.

– А еще в нашем оркестре есть Человек-Ветер, – продолжала щебетать Ладушка. – Он каждое утро бежит Вам навстречу по аллее. И дышит вот так: ху-ху-хааа! Вы ведь его тоже знаете?

Старик кивнул. Он знал и бегуна – владельца сети салонов ритуальных услуг. Тогда, много лет назад, когда Она ушла, бегун еще только начинал свой бизнес. Он примчался раньше врачей и милиции. Был вкрадчив и вежлив, но почему-то всей своей ухваткой напоминал алчного ворона, которому не терпится приступить к тризне…

– А еще есть дворники, Гуля и Фая, – рассказывала Ладушка, – только они не дворники, а привратницы. Если королевству грозит опасность, они превращаются в Горгулью и Фурию. А на другом конце живет парковый сторож Амелька. Его полное имя – Адрамеллех, пожиратель детей и повелитель мух. Но это было раньше, когда он был Ассирийским царем. Теперь он тоже добрый!

Старик зябко подернул плечами. Перед глазами неожиданно возникла картина, которую он наблюдал год назад. Прошлым летом в парке развелось много бродячих собак. В сентябре парковый сторож разбросал по кустам отравленную колбасу… Ранним утром он выбрасывал из кустов разномастных псов с остекленевшими глазами и раздутыми брюхами. Тех, которые еще были живы, добивал палкой. А дворничихи, получив от сторожа бутылку сивухи, хватали собак за лапы и уносили к мусорным контейнерам.

– Скажите, я ведь правильно про всех угадала? – застенчиво улыбаясь, спросила Ладушка.

Старик молчал. Глаза его подернулись дымкой. Потом он медленно наклонился вперед, поднял с дорожки небольшой кусок красноватого гранита, подбросил его на ладони и передал Ладушке. Камень был ничем не примечателен: красноватый полевой шпат с прожилками белого кварца и черной роговой оболочки, слегка расцвеченный серебристыми слюдяными звездочками.

– Ты знаешь, что это? – спросил старик, серьезно прищурившись.

– Камень… – неуверенно ответила девушка.

– Обычный? – продолжал допытываться собеседник.

– О, я поняла! Я сейчас угадаю! – Ладушка покрутила кусок гранита в пальцах и уверенно заявила:

– Это метеорит! Он прибыл с Марса.

– Вот как! – вскинул брови старик – А как же ты это определила?

– Но ведь на нем же все написано! Видите? Он красный. Значит – с Марса. Долгое время он был частью горной породы на Красной планете. Потом пришли краснокожие каменотесы и забрали его, чтобы строить дворец марсианского императора. Многие века он смотрел на жизнь Красной планеты, поскольку был частью самой высокой и самой красивой дворцовой колонны.

– И как же он попал на землю?

– Очень просто! Ведь Марс – бог войны. А потому и планета его была очень воинственной. Однажды во время одной из многочисленных междоусобиц в императорском дворце прогремел такой сильный взрыв, что колонна разлетелась на мелкие куски. Один из них зашвырнуло прямо в космос. Там он попал в поток других метеоритов и решил немного полетать в их компании, чтобы посмотреть Вселенную.

– Но откуда на нем черные полоски? – спросил старик, указывая на камень.

– Видите ли… Однажды в космосе метеорит увидел, что на мирное исследовательское судно хотят напасть два враждебных боевых корабля. Тогда он покинул метеоритный поток и со всей мочи полетел к захватчикам. Его предупреждали, что дело может кончиться плохо, но он не послушался, и сходу врезался в борт космического штурмовика. Инопланетный пилот от неожиданности перетрусил и, решив, что на него напал неизвестный враг, открыл огонь. Случайно он попал во второй штурмовик. Тот ответил огнем. В этой яростной перестрелке исследовательскому судну удалось тихонько улизнуть. Но наш метеорит заметно прокоптился!

– Это великолепно! – воскликнул старик. – А что за серебристые звездочки в этом камне?

– Это случилось, когда метеорит прилунился. Ну, то есть, шмякнулся на Луну, – объяснила Ладушка, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. – Там его нашли астронавты и забрали с собой, как образец лунной породы. Когда их корабль возвращался на Землю, командир на минутку забыл о том, что находится в космосе и решил открыть дверь, чтобы проветрить звездолет. Тут же космический холод ворвался в салон, а воздух со свистом начал вылетать наружу. Астронавты здорово растерялись, и неизвестно, чем бы все закончилось, если б не метеорит. Он выкатился из ящика с образцами, упал на блок управления дверьми и вызвал короткое замыкание. Двери тут же закрылись, но на боках метеорита остались электрические искорки.

– Ты, конечно, знаешь и про белые прожилки? – предположил старик.

– Знаю. Это… Это дельфинье молоко! К тому времени, как звездолет прибыл на Землю, метеориту порядком надоело валяться в ящике с образцами. По счастью, грузовик, который вез образцы лунной породы в исследовательский центр, тряхнуло на мосту. Метеорит выскочил из кузова и полетел прямиком в реку. Река и доставила его в океан. Однажды он увидел, что один не очень умный аквалангист поймал маленького дельфиненка и тащит его на берег. Возмущенный метеорит вкатился в струю течения и, подброшенный водой, щелкнул аквалангиста прямо по маске. Конечно, тот опешил и выпустил малыша. Испуганный дельфиненок поплыл прямо к маме и сразу же принялся пить ее молоко. Когда течение проносило наш метеорит мимо, несколько капель молока досталось и ему – в награду.

– И как же этот благородный камень попал на парковую дорожку?

– О, это совсем просто. Когда метеорит вдоволь насмотрелся на океан и его обитателей, он нарочно запутался в рыбачьей сети. Шхуна доставила его на берег. Здесь его заметила сорока и отнесла в свое гнездо. Видите? Вон оно, спряталось в кроне каштана? Потом сорока вывела птенцов, а кошка Корогуша решила их утащить. Но метеорит выкатился из гнезда и шлепнулся ей на спину. Корогуша поняла, что здесь не все так просто, и сбежала. А метеорит остался лежать на дорожке.

– Ты удивительный человек! – тихо произнес старик. – Разреши мне взять этот камень с собой. Он будет напоминать мне о нашей встрече.

– Нет, – серьезно возразила Ладушка, – Давайте его отпустим, ведь у него впереди еще долгое путешествие…

– Ты права! – улыбнулся старик. Но тут же лицо его омрачилось. Ладушка заметила перемену.

– Что с вами?! – спросила она.

– Мне страшно за тебя, – ответил старик. – Страшно, потому что ты ни в чем не видишь зла.

– Почему же! – удивилась Ладушка. – Я очень хорошо умею отличать добрых людей от злых!

Но тут настал ее черед помрачнеть. Ладушка помолчала, что-то обдумывая, поморщилась и, словно через силу, созналась:

– Вот только иногда мне не совсем ясно. Тётёля говорит, что мой… Что один человек – плохой. А я знаю, что он хороший! Скажите, а бывает так, что плохие поступки совершает хороший человек?

Старик задумался, опершись подбородком на ладонь. Несколько раз он взглянул на встревоженную Ладушку, словно пытаясь прочесть на ее лице нужный ответ, которого она так ждет… Наконец, он сказал:

– Знаешь, быть может, мне очень повезло. Я прожил долгую жизнь, но не встречал однозначно плохих людей. Законченные злодеи, подлецы и негодяи попадались мне только на страницах романов. А в жизни… В жизни мне попадалось очень много хороших людей, которые, к сожалению, делали очень плохие поступки…

– А как же… предательство?

– Для того чтобы судить предателя, вора, разбойника нужно побывать в его шкуре, прожить его жизнь. Кто знает, как поступил бы судья, окажись он в той ситуации на месте преступника? Ты права, девочка, замечая в людях только лучшее. Мы с тобой по-разному видим мир, но кто знает, чей взгляд более объективен? Ведь если мир таков, каким его видишь ты, это прекрасно!

– А что видите Вы? – серьезно спросила Ладушка.

Старик снова задумался.

«Что я вижу? – спрашивал он себя. – Я вижу один и тот же день, в котором ты, девочка, первое яркое пятно за много лет. Вижу, что «колдунье» Софье Антоновне нужна помощь, но не чувствую в себе сил помочь. А иногда мне кажется, что лучшей помощью и ей, и мне – словом, всем выброшенным на обочину развалинам, – мог бы стать очередной приступ стенокардии. Но только такой, чтоб насовсем! Вижу и трусов, и лентяев, и подлецов среди обитателей твоего королевства. Там, где ты разглядела сказку, я вижу лишь однообразие и монотонность бытия. Но я не могу сказать тебе этого… Я не вправе отбирать у тебя твою сказку!»

Ладушка ждала ответа, пытливо глядя в голубые стариковские глаза.

– Ты спрашиваешь, что я вижу? Прежде всего, я вижу, что ты очень веришь какому-то человеку, но он, похоже, тебя подводит… – наконец, сказал старик. Ладушка покраснела.

– Нет! Он не подводит! Ведь вы сами сказали, что даже хороший человек может ошибиться! Но что если он завтра приедет и все исправит?

– А у него получится? – спросил старик, но заметив испуг в глазах Ладушки, тут же исправил сам себя:

– У него получится!

Глядя на радостную улыбку, которая разлилась по Ладушкиному лицу, он снова ощутил острую жалость и страх за эту необычную девочку.

– Я верю в хороших людей! – убежденно сказал он. – Но помни, девочка, что хороший человек, совершающий плохие поступки ничем не отличим от плохого! Сторонись таких людей!

Меж тем в парке по-осеннему быстро темнело.

– Наверное, тебе пора? Уже поздно… – ласково проговорил старик. Ладушка спохватилась и вскочила:

– Да, да! Завтра мне очень рано вставать! Завтра все загадки разрешатся или станут несущественными. Но мы теперь будем часто видеться и разговаривать, правда ведь?

Старик благодарно кивнул. Ладушка улыбнулась в ответ, но потом снова вздохнула:

– Вот только… Как же Ночной Шутник? Я никогда не видела его лица под капюшоном. Даже во сне! Я не знаю, как он выглядит, сколько ему лет… Неужели и Вы мне не поможете?!

– А ты еще не догадалась, кто он? – загадочно улыбнулся старик. – Подумай хорошенько! Кто в Почти Волшебном королевстве может спасти капризного слона? В ком зачарованный клинок признает своего рыцаря? Кто может обвести вокруг пальца злобных демонов и заставить падать снег в разгар бабьего лета? Кому все по силам в этой сказке? Ну?! Не догадалась?

– Нет… – прошептала девушка, едва дыша. Старик поднялся со скамьи, выпрямился по весь рост и положил ей руки на плечи. В наступивших сумерках голос его звучал торжественно и проникновенно:

– Этот Ночной Шутник из твоих снов – на самом деле и есть принцесса Ладушка… Это ты, моя девочка! Мне кажется, именно тебя я увидел под капюшоном сегодня ночью!

Глава 4

Ночь и новый день

…Рука Шутника легла на серебристую рукоять Меча Молний. Легкий ток пробежал по ней, а затем и по всему телу. Клинок радостно полыхнул огнем, внутри него что-то негромко пророкотало, словно отзвуки далекой грозы.

За спиной сопел рассерженный бегемот. Шутник обернулся к нему и отдал салют Мечом Молний:

– Я рад приветствовать тебя, сэр Николас Дюкс!

Голос немного дрожал. Шутник попытался приветливо улыбнуться, но улыбка вышла жалкой – от резкого скачка во времени его слегка мутило.

Казалось, только что – сию секунду – он стоял на булыжной мостовой под дождем и смотрел на хранителя времени королевства. Старик воздел правую руку вверх и направил открытую ладонь в сторону городских часов на здании ратуши. Он сделал лишь одно едва уловимое движение указательным пальцем, и часовая стрелка сама собой сдвинулась назад на одно деление циферблата.

Шутник едва успел подумать о том, что старик не так прост, как говорит о себе, и в этот миг вдруг перестал ощущать свой вес. Редкие огни фонарей крутнулись волчком, смазав картину предрассветной улицы, незримая мощная рука ухватила Шутника за загривок и рванула куда-то назад. Ему показалось, что ноги все еще стоят на булыжной мостовой, а голова и резиновая шея уже дотянулись до светящегося окошка в Башне оборотней. И вот уже он стоит посреди круглой комнаты перед разозленным бегемотом, ладонь лежит на рукояти Меча Молний, и легкий ток пробегает через руку по всему телу.

– Не удивляйся, благородный рыцарь! – наконец, произнес Ночной Шутник, взяв себя в руки. – Так уж вышло, что ты еще не знаешь меня, хотя мы с тобой знакомы.

– Бродя по свету, я многое повидал, но ты смог меня удивить, укуси тебя Друид! – воскликнул сэр Дюкс. – Скажи, передо мной новый Рыцарь Молний, или я свихнулся от одиночества на трехсот шестнадцатом году заключения?

– Прежде всего, перед тобой верный друг, который не раз убедился в твоем благородстве, сэр Николас. Мои помыслы чисты – Меч Молний в моей руке свидетельствует об этом. Но у нас нет времени на разговоры. Мы должны спасти жизнь твоей старой знакомой Софьи Антоновны и не допустить, чтобы подлец Коразон де Пьедра обрел свободу.

– Что я слышу? – вскричал околдованный рыцарь, – Коразон де Пьедра? Софья Антоновна в опасности? Тогда меньше слов и больше дела, Рыцарь Молний! Хвала Творцу, в твоих руках оружие, способное победить любое зло!

– Боюсь, полагаться нужно только на себя. Меч Молний нам придется оставить в Башне, – вздохнул Ночной Шутник. – Это покажется странным, но помочь исполнить мой план нам может только оборотень, охраняющий вход в башню. Поверь, в этом деле он важнее Меча, так что придется выбирать…

Сэр Николас удивился, но виду не подал. Тем временем Рыцарь Молний продолжил свою непонятную речь:

– Скажи мне, охотник на драконов, приходилось ли тебе ловить чудищ голыми руками?

– Всякое бывало! – усмехнулся рыцарь-бегемот.

– Отлично! – обрадовался Ночной Шутник. – А скажи мне, быстро ли ты бегаешь?

– Проворство необходимо укротителю драконов, – уклончиво ответил околдованный рыцарь, – но бегать от опасности Николас Дюкс не станет. К тому же, я сейчас несколько не в форме…

Сэр Дюкс смущенно улыбнулся и похлопал по бегемотовому брюху.

– Это хуже… – нахмурился Ночной Шутник, но тут же просветлел лицом. – А плавать? Плавать ты умеешь?!

– У меня не было случая в этом убедиться, – пожал крутыми плечами зачарованный рыцарь, – но я убежден, что плаваю ничем не хуже любого другого бегемота!

– А в окна тебе приходилось лазить?

Бегемот оценивающе посмотрел на круглое окошко, в котором еще недавно стоял крестовиной Меч Молний, потом на свое круглое пузо, и решительно сказал:

– Попробуем, укуси меня Друид!

– Тогда слушай мой план!

Ночной Шутник привлек к себе бегемота, обняв его за толстую шею, и зашептал что-то в самое ухо.

***

Оборотень-лев все еще дремал на диване, убаюканный сладким мурлыканьем Корогуши. Но чуткое ухо его сквозь сон ловило все звуки ночного королевства. Вот послышалась ему возня в самой верхней комнате башни. Потом – резкий треск, будто вспороли сталью жесткую ткань. Впрочем, лев не обратил внимания на это. Наверху частенько шумели. Иногда оттуда даже доносился хриплый голос, распевавший странные баллады о битвах с драконами…

Чуткие уши льва уж, было, совсем опустились, как вдруг с обратной стороны башни раздался кошмарный всплеск – будто великан ухватил с неба луну и с размаху швырнул ее в глубокий ров, пролегавший под черной стеной. Оборотень тут же вскочил и быстрой тенью скользнул вдоль стены. Обежав башню, он уставился на темные воды канала.

Северный ветер гнал по небу тучи-предвестники грозы и поднимал на поверхности воды лохматые волны, похожие на львиную гриву. Широкая лента канала одним концом убегала в сторону морского порта, другим – огибала Королевский сад и устремлялась дальше вокруг крепостной стены. В стародавние времена канал служил для защиты от врагов. Но позже, когда его углубили и расширили, стал использоваться как водная дорога, по которой в город доставлялись грузы с моря, а по выходным дням бегали прогулочные катера.

Лев тщательно обнюхал берег и черную стену Башни, отвесно уходящую в темную воду. Никаких следов. Он прорычал что-то неразборчивое, сердито ударил кисточкой хвоста по желтым боками и направился обратно к своему дивану.

Однако ложе было занято. На диване, закинув ногу на ногу, развалился какой-то наглец. Из-под черного капюшона блестела только его нахальная улыбка.

– Привет, киса! – сказал он беспечно. – Поиграем?

– Разор-р-р-рву! – пророкотал оборотень, и, словно вторя ему, по верхушкам деревьев в королевском саду прокатился гром.

– Ах-ах! Дрожу от страха! – засмеялся нахал. – Ты сначала догони, развалина!

Лев, подобно рыжей молнии, метнулся к обидчику. Но странное дело – тот оказался проворнее. В каком-то сантиметре от смертоносных когтей он извернулся, подпрыгнул, перекатился через львиную спину и в несколько прыжков оказался у плаката, информирующего туристов об историческом значении Башни оборотней.

– Не подумай, что я не испытываю должного уважения к возрасту! – воскликнул он, – но даже для старика ты двигаешься ужасно медленно!

Лев взревел и бросился на обидчика. Как и прежде тот ждал, замерев, до последней секунды, а потом ловко скользнул куда-то в сторону и скрылся в кустах.

– Пора на пенсию! – раздалось из зарослей. – Если достанешь справку о зарплате за последние триста лет, могу похлопотать!

Так началась смертельно опасная игра в кошки-мышки. Человек не убегал далеко и совсем не прятался. Он стоял всегда открыто и отпускал колкости в адрес оборотня до того самого мгновения, как между его толстовкой и львиными когтями едва можно было протащить лезвие меча. И тут, словно заговоренный, он падал, наклонялся, уворачивался, белкой прыгал на ветки – словом, избегал страшной расправы.

С той самой секунды, как Старик-Часы перевел стрелки на циферблате городской ратуши, со временем творилось что-то странное. Казалось, оно выступало на стороне Рыцаря Молний. Лев был скор, как стрела, спущенная с тугой тетивы. Но Шутнику каждый раз казалось, что он приближается не быстрее величавой Корогуши, которая никогда никуда не спешила… Час, подаренный Шутнику хранителем времени, целиком – до последней секунды – принадлежал ему. Кто знает, чем закончилась бы ночная погоня, если бы не этот бесценный подарок…

От ярости лев потерял голову. Иногда он прыгал на куст или древесный ствол, приняв его за обидчика, а тот, оказавшись совсем в другой стороне, звонко смеялся:

– Что-то не пойму, ты стражник или экспонат? И как тебя еще моль насквозь не прогрызла?!

Понемногу страшная игра перемещалась все ближе и ближе к Королевскому саду. От внимания льва, ослепленного злобой, ускользнула одна странность в поведении наглеца: каждый раз, задерживаясь на том или другом месте, он словно прислушивается к чему-то. И каждый раз все тревожней и напряженней становилось его лицо…

– Ну что ж ты, лентяй… – стараясь сдержать рвущееся наружу дыхание, подначивал Шутник. – Давай попляшем!

Оборотень тоже устал. Прыжки его стали не такими стремительными, бока тяжело вздымались.

– Скучно с тобой! – сказал Шутник, опершись рукой о ствол дерева, и притворно зевнул. И в этот миг он услышал за шумом ветвей долгожданный ослиный рев. Лев готовился к прыжку и не обратил на звук внимания, вероятно, приняв его за очередной раскат грома. Он подобрал под себя задние лапы и с рыком бросился на жертву. На этот раз Шутник задержался на тысячную долю секунды дольше, чем это было возможно: острой бритвой львиный коготь полоснул его по предплечью.

Лев победно рявкнул и развернулся, готовя новый прыжок. Но обидчика и след простыл. Лишь кровь темными пятнами лежала на дорожке, ведущей в Королевский сад. Оборотень наклонил голову и принюхался.

– Тепер-р-рь дер-р-ржись! – прорычал он и кинулся по следу.

Раненый Шутник петлял не хуже зайца. Он то сдваивал след, то делал «скидку», то вдруг неожиданно взбирался на дерево и проделывал часть пути, прыгая с ветки на ветку, подобно мартышке. Если бы не капли крови, упавшие вниз, оборотень ни за что не смог бы разгадать уловки этого хитреца.

Но свежая кровь будоражила ноздри нечисти, заставляла рот наполниться голодной слюной и вела – неумолимо вела вперед. О, по такому следу любой оборотень может идти с закрытыми глазами! Лев уже не спешил. Он знал, что рано или поздно настигнет обессилевшую жертву, которая, наверняка, уже не думает ни о чем, кроме укромного уголка, где можно будет унять боль и перевязать рану… Оборотень мягко ступал по темному саду, опустив нос к опавшей листве.

– Ну?! – раздался вдруг насмешливый голос. – И где мы ходим?

Лев желтыми глазами взглянул между деревьями и увидел своего обидчика на краю большой поляны. Он стоял прямо, не скрываясь, но, похоже, допустил страшную ошибку в своих расчетах – ведь он повернулся к хищнику спиной.

Оборотень подобрал задние лапы. Он точно рассчитывал последний прыжок.

– Давай, киса… – шептал Шутник, зажимая в руке маленькое карманное зеркальце, в котором отражались две желтые точки с зелеными зрачками. – Ближе, ближе…

Мышцы на львиных лапах собрались в тугие клубки. Когти хищно вытянулись, уже предвкушая под собою мягкую горячую плоть. Бежать этому олуху будет некуда. Прямо перед ним стоит каменный столб…

– Три… Два… Один… – считал Шутник…

Прыжок!

Лев метнулся из темноты.

Но мгновением раньше качнулся вперед Шутник. Как показалось оборотню, он сдвинулся лишь на шаг и замер, словно окаменев. Но на этот раз глупый человек однозначно просчитался – расстояние между львом и его жертвой было через чур маленьким. Оборотень взревел от ярости и, спеша исправить ошибку, ударил нахала тяжелей лапой…

***

Время для сэра Николаса потекло удивительно быстро. За триста лет заключения он отвык от столь бурной смены событий. Сначала незнакомец появляется неизвестно откуда и заявляет о том, что королевство и Софья Антоновна в опасности, и Меч Молний, подтверждая правдивость слов, признает в госте своего рыцаря. И вот уже этот рыцарь, высунув руку в окно Башни оборотней, распарывает волшебным оружием покров темных чар… А сэру Николасу, который еще не пришел в себя, уже нужно протискиваться в узкий проем окна…

– Само собой, я очень уважаю тебя, Меч Молний, и все такое… Но почему бегемот?! – тихо пыхтел Николас Дюкс, стараясь протащить грузное тело между черных камней. – Почему не гибкая пантера и не проворный гепард? Почему не пятнистый удав, свивающий в кольца свое длинное дело? Почему – жирный бегемот?! Это мне за то, что я так любил острые драконьи хвостики с имбирным пивом?

Однако очередной рывок помог бегемоту протиснуть свою объемную талию через самое узкое место проема. И вдруг ему стало очень легко. Так легко, что защекотало под ложечкой.

– Укуси тебя Друид, а почему не птичкой, Меч?! – только и успел подумать сэр Николас, и ветер засвистел в его ушах…

К счастью, полет был коротким, а приводнение удачным, хоть и несколько шумным. Темные воды канала сомкнулись над головой Дюкса. Но, оказавшись в воде, он был сторицей вознагражден за все неудобства, которые ранее доставило ему тело бегемота. Толстая шкура и жир отлично защищали от сентябрьского холода. Сильные лапы с толстыми перепончатыми пальцами самой природой были задуманы для того, чтобы уверенно загребать воду. В могучей груди был запас воздуха, достаточный, чтоб плыть, плыть и плыть, долгое время не показываясь на поверхности.

Кроме всего прочего, это была долгожданная свобода!

Сэр Николас выпустил ноздрёй стайку веселых пузырей начал свое подводное путешествие. Периодически он, как заправская подводная лодка, поднимался на поверхность и, выставив из воды лишь глаза и ноздри, осматривал окрестности. Все было тихо. Лишь северный ветер собирал воду канала в неровную подвижную гармошку.

Наконец, во время очередного подъема он различил на берегу темные силуэты деревьев королевского сада. Николас Дюкс выбрал местечко поукромнее – там, где ивы спускались к самой воде – и, сопя, выбрался на берег. Он очень хотел подойти к сторожке Адрамеллеха незамеченным. Но бегемот, незаметно крадущийся в кустах – то же самое, что пушечное ядро, деликатно пробивающее городскую стену. Первые же шаги Дюкса наделали столько шума в подлеске, что птицы по всему парку загалдели и поднялись на крыло.

– Укуси меня Друид! Да что ж за наказанье-то такое! – негромко выругался сэр Николас, замерев в кустах. – Почему ты, Меч, не дал мне легких крыльев совы и ее острых глаз, видящих в темноте?!

Но птицы понемногу успокоились. Вокруг стало по-прежнему тихо.