Скульптор жизни

– Ваше Императорское Величество, – подняв голову начал генерал, – Ваши обвинения вполне оправданы, но я спас 7 тысяч солдат, и…

– Не продолжайте! – перебил Мишелеон – Разве это спасение! Сколько вы потеряли в бою? 836 франчесов? А ведь остальные погибли в пустыне! Вы бы потеряли меньше, если б остались на фронте. Ваш Легион переходит под командование маркиза де’Куантье.

– Мой Император, – поклонился Мишелеону Амирен.

– Дальше, – кивнул ему и продолжил Мишелеон, – вы, генерал, отправитесь во Франчию, где по решению Парламентских слушаний установят вашу дальнейшую судьбу. Они будут знать, из чего выбирать – я им скажу. Ступайте! Вас увезут во Франчию с первым кораблём.

После этих слов Мишелеон сел в кресло. Два гвардейца спокойно увели генерала, а некоторые из присутствующих офицеров поздравили Амирена с новым назначением.

– Давайте к делу, – пробудился Император, – подойдите к столу. Итак, мы сделаем следующим образом. Двадцать тысяч солдат под командованием Дружкова и пятнадцать тысяч солдат под командованием Кузькина пойдут вглубь страны прямо на войска Туристии. Ещё пятнадцать тысяч под командованием Рекса отправятся к границе Еджипта с Туристией, перекрыв все дороги. Амирен с девятью тысячами солдат пойдёт по западной границе на юг, а потом на соединение с войсками Дружкова и Кузькина. Я же с Гвардией и 3000 кавалерии отправлюсь по стране, устанавливая порядок, разгоняя бандформирования и общаясь с населением. Наш флот будет ждать нас здесь, а его часть отправится патрулировать морские пути из Туристии, устроив им экономическую блокаду и перекрыв военные поставки. Через месяц встречаемся у границы, туда же надо гнать остатки Туристской армии. Победа за нами! С нами Бог! Все всё поняли? Завтра выступаем.

Все поклонились и вышли – готовить армию.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Рекс

На следующий день после совещания, войска в строгом порядке вышли по заданным направлениям. Сейчас я расскажу о действиях части армии под командованием Рекса.

От Канира до приграничного городка Еденьяр, в котором укрепилась четырёхтысячная группировка Армии Туристии, было 5 дней быстрого марш–броска. Рекс со своей частью справился за четыре. Отправив 5 тысяч солдат в обход главной дороги на город, Рекс воспользовался стандартным военным маневром Армии Франчии, сумев вывести войска Туристии на открытое пространство, взяв их в окружение и обстреляв артиллерией, после этого, разумеется, предложив сдаться.

Рекс быстро захватил город и уже через 3 дня навёл в нём полный порядок, а также перекрыл все дороги между Туристией и Еджиптом.

Кузькин и Дружков

В отличие от Рекса им повезло меньше. Их войска направились вглубь Еджипта, в те места, где прочно засели войска Туристии. Но и Кузькин, и Дружков были опытными полководцами и прекрасно справились со своей задачей. Войска Туристии потерпели три поражения и были отброшены к границе, но не смогли перейти её, оставшись на территории Еджипта, и бродили по нему в поисках провианта и поддержки населения.

Интересное столкновение произошло недалеко от селения Кани, под которым Франческанская Армия одержала победу, потеряв 342 солдат и забрав на Тот свет 4573 солдата противника. Этот бой произошёл совсем неожиданно и для Франческанской Армии и для Армии Туристии.

Передовой отряд Франческанских Драгун въезжал в селение Кани и обнаружил, что в 4 километрах от него расположилась двадцатитысячная армия противника. Уже через пятьдесят минут в этот спокойно стоявший лагерь, полетели ядра из пушек Кузькина. Разумеется, противник растерялся, впрочем, очень быстро собрался и ответил огнём из своей артиллерии. Неожиданно, сзади, на ряды Армии Туристии наскочил двухтысячный отряд кавалерии. Завязался бой, остановивший пение пушек. Однако, атака была отбита, но оказалось, что за это время Франческанская армия, построившаяся в 4 ровные линии, почти окружила неприятельский лагерь. Завязалась перестрелка, но залпы Армии Туристии быстро замолчали под огнём Франческанских скорострельных ружей.

Всё же, восемнадцать тысяч солдат смогли прорваться и отступить к следующим рубежам. Но это была лучшая победа Дружкова и Кузькина.

Путь Амирена

Девять тысяч кавалеристов группировки Амирена, как и приказывал Император, объехали Еджипт по западной границе без каких–либо серьёзных боев. За все эти две недели Амирен восемь раз вступал в бой с повстанцами, и всегда уничтожал не только их физическое воплощение, но и духовные идеи, которые они проповедовали в той местности.

Конечно, Амирену не терпелось вступить в настоящий бой. И случай представился. Помните радикальное бандформирование в Ежипте? До момента, когда к нему подошла группировка Амирена, отряд сдерживался усилиями одного полка, вот уже четыре месяца. Прибыв на место, Амирен первым делом провёл рекогносцировку местности.

Вопреки мнению более опытных командиров, бывших с Амиреном и думавших, что полководец захочет взять укреплённую крепость наскоком, Амирен поступил более благоразумно. Он воспользовался 68 пушками, которые по его приказу расставили параллельно крепостной стене, прикрывающей деревянные амбары и склады.

Ранним утром боевики проснулись от страшного грохота артиллерии – пушки Амирена обстреливали стену. Три часа не смолкала канонада, пока, наконец, не рухнула стена. Обстрел прекратился, и напуганные боевики начали строиться в колонны и выходить из образовавшейся бреши, чтобы не дать Франческанцам быстро овладеть крепостью. Им на встречу двинулся эскадрон драгун, и боевики ещё дальше вышли из крепости. Но, внезапно, эскадрон свернул и по рядам боевиков дали четыре залпа подряд все батареи Амирена.

Когда дым рассеялся, сепаратистов осталось довольно мало.

Но даже после этого Амирен не пошёл на штурм и не предложил сдачи крепости. Опять заговорили пушки, заряженные уже фугасными снарядами. Амбары и склады запылали, а через два часа вся крепость была в огне, в котором метались оставшиеся боевики.

К бреши в стене были подведены две тысячи драгун, стрелявшие во всех выбегавших из крепости.

К вечеру всё стихло. Крепость перестала пылать. Никаких признаков жизни не подавала. Внутрь был послан отряд драгун, который вернулся, сообщив о полном отсутствии жизни.

Амирен приказал готовиться к маршу на соединение, а инженерно-саперные войска заминировали и взорвали крепостные стены.

Так, хотя это было и жестоко (но необходимо), Амирен справился со своей задачей и уничтожил отряд «Свободный Еджипт», наведя порядок и вычистив Еджипт от очень жестоких боевиков и проповедуемых ими настроений.

Мирный путь Императора

Мишелеон, возможно в политических целях, не делал никаких опрометчивых поступков. Но даже ему не удалось избежать столкновений. В трёх деревнях его передовому Гвардейскому Пехотному отряду пришлось давать отпор вооружившимся селянам. Но по прибытию Императора перестрелки были прекращены, а главарей выступлений приводили к Мишелеону, внимательно выслушивавшему их претензии и записывавшему их в специальную книгу. После этого их отпускали, а раненым гражданам оказывали медицинскую помощь.

Так Мишелеон провёл месяц, до того, как повернул свои войска в Приграничный Еджипт на соединение с основными силами.

Мишелеон въехал в Единьяр, где его ждали войска Дружкова, Кузькина, Рекса и Амирена, а по другую сторону стояли тридцать девять тысяч солдат Императорской Армии Туристии, желающих прорваться через оборону Франческанской Армии и вернуться домой.

<…>

ГЛАВА ПЯТАЯ

Почти вся Армия Франчии (кроме семи тысяч солдат, оставшихся охранять границу на время переговоров) вернулась в столицу Еджипта – Канир, откуда в скором времени должна была вернуться во Франчию. Но для начала, Император Мишелеон и Император Вахнед должны были обсудить мирный договор.

Итак. Вечер. Библиотека графского замка в Канире. Накрытый стол. Император Вахнед сидит на стуле за столом, за ним стоят два офицера Гвардии Франчии: капитан Арманьян и капитан Фрамис. Мишелеон сидит во главе стола.

– Ну что, Вахнед, – сурово обращается Мишелеон к поверженному монарху. – Если бы вы были чуть умнее, вы не стали бы лично нападать на меня. Но увы, умом вы обделены. Теперь вы мой пленник и, в принципе, мы можем уже не вести переговоры, так как вы в моей власти.

– Ошибаетесь, – прервал Вахнед, – в Туристии, узнав о моём пленении, скорее всего уже сформировались группировки, поддерживающие одного из трёх моих наследников, и думаю через месяц, если со мной всё будет плохо, у Туристии будет новый Император.

– Вы правы, – ехидно улыбнулся Мишелеон, – Но не будем забывать, что я могу лишить вас жизни завтра, а уже через пятнадцать дней буду в Икинбуле со всей своей армией, захватив всех ваших наследников и правительство. Но я это сделаю лишь при крайней вашей несговорчивости. А теперь очень хочу сказать вам, что я хотел вам предложить до того момента, как вы попали к нам в плен… Я хотел потребовать 500 миллионов золотых фрач; запретить вам иметь войска в 40 км от границы и, кроме того, ваш отказ от торговли со странами Явропы и отказ от военного флота на Бордовом море.

– Но это невозможно! – воскликнул Вахнед.

– Да, раньше это было невозможно, но с вашим бренным телом возможно и не такое! Вот мои новые требования! Один миллиард золотых фрач, семидесятикилометровая зона вдоль всех границ без ваших войск, отказ торговли и отказ от флота на тех же условиях, а ещё… Послать вашего Первого Наследника (с соответственным сопровождением) во Фронолон для моего личного спокойствия.

– Этому не бывать! – вскочил из–за стола Вахнед, но тут же был посажен на место капитанами.

– Нет, именно так и будет! – торжествующе произнёс Мишелеон – Уведите Императора в тюрьму замка Арталье.

Офицеры увели Вахнеда. В библиотеку вошёл Дружков.

– Тело Амирена мы нашли и подготовили к отправке во Франчию.

– Угу… – ответил Император.

– Я понимаю, для всех нас это великая печаль, но зачем ты мстишь за его смерть такими ужасными условиями договора!

– Нет, тут отсутствует месть, всё это для блага нашей Франчии и Еджипта, в частности. Давай не будем об Амирене. Он погиб так, как и следует гвардейцу, защищая интересы Императора. Это его выбор с самого начала. Лучше я объясню тебе свой план.

– Хорошо, давай, – сказал Дружков, сев за стол.

– Всё просто. Один миллиард, как думаешь откуда Туристия возьмёт один миллиард? Правильно, из резервов. А чем компенсирует эти потери? Правильно, повышением налогов. А что это значит? Это значит, что и без того опозоренные поражением простые жители (я не говорю о знати) будут возмущены. Понял эту часть плана?

– Да.

– Прекрасно. Теперь о приграничной зоне. Надеюсь, ты понимаешь, что это даст нам возможность подготовить войска к действиям? А отсутствие флота на Бордовом море даст возможность незаметно эти войска доставить. Ясно?

– Да.

– Дальше. Отсутствие торговых связей с Явропой задушит их экономику, они ведь совершенно неавтономны! Следствием упадка экономики будет ещё большее возмущение со стороны населения. Это ясно?

– Ясно.

– И наконец. Наследник. Это будет прецедентом для недовольства знати.

– И что же нам это даст?

– Следующее: народ не доволен, знать не довольна. Мощной работой пропаганды мы устраиваем революцию (ну, разумеется, народными силами). Императора свергают, наступает анархия, переросшая во власть знати. Народ опять недоволен, но мы опережаем его рвение и наша армия, как я планирую около пяти корпусов, переходит границу Еджипта и аннексирует Туристию. Мы делаем КОРОЛЁМ Туристии того самого Наследника Вахнеда (он к тому времени будет обработан Кошкиной и ИСБ) и через него контролируем Туристию.

– Ну, не очень гениально, – сказал Дружков, – Откуда мы возьмём деньги на войну?

– Ты же прекрасно понимаешь, что ущерб, нанесённый Туристией Еджипту, оценивается всего в двести миллионов. А что это значит? То, что Туристия сама заплатит за все расходы!

– Ладно, допустим. А ты уверен, что Вахнед согласится на таких условиях подписать договор, я думаю он понимает все последствия.

– Его заставит Кошкина, которая прибыла в Еджипт ради этого. Кроме того, мы сохраним его от революции и разыграем его гибель, а на самом деле эвакуируем его. Как с Франческой.

– Хорошо… Последнее. Для чего нам нужен наследник Вахнеда на престоле?

– Для того, чтобы нас не считали захватчиками, а теми, кто восстановил законную власть.

– С каких пор ты начал считаться с мировым мнением?

– Я с ним и не считаюсь. Это благородство, – с коварной улыбкой на лице закончил Император.

После этих слов Дружков удалился, оставив Императора со своими мыслями…

Через два месяца план Мишелеона осуществился и Франчия начала контролировать бывшую Империю, а теперь Королевство, Туристию, наладив в ней медицину, образование, экономику и финансы. Ещё через три месяца Туристский народ изъявил желание стать колонией Империи Франчии. Его желание было удовлетворено, а монархи, некогда правившие Туристией, уехали в Республику Джапайн, в изгнание.

Глава VIII

– Вижу, вы действительно просили всё, что было нужно! – удивился Михаил Александрович, когда вошёл в кабинет, где Максим сидел за столом, уставленном фруктами. – Не знал, что здесь такой сервис!

– Я просто увлёкся, – спокойно отвечал Максим, даже не встав с дивана. – Вы, вижу, прочитали?

– Совершенно верно, – сухо произнёс министр, сев напротив Максима.

– И что? – не скрывая свой интерес, спросил Максим.

– У меня масса вопросов. Как к вам, так и к вашей книге.

– Задавайте, – с готовностью сказал Максим, вскочив с дивана.

– Я бы не разделял вашего энтузиазма… Мне не понравилось ваше «Евангелие»… «Франчия» не имеет культурного значения, у неё нет будущего, она сильно переоценена как вами, так и людьми, которые, прочитав её, решили, что у вас какое–то психическое заболевание… Она крайне посредственна и самоуверенна. Хотя, мне показалось, что Мишелеон Байнопарт очень сильно похож на меня…

– Видите, – грустно улыбнулся Максим. – Вас всё–таки зацепила «Франчия»…

– Это единственное, что вообще произвело на меня впечатление, – сурово перебил Михаил Александрович. – Больше всего меня смутило то, что вы пишите о политике… Вернее о том, как вы её себе представляете. И…

– Это моё видение лучшего мира! – гордо прервал Максим. – Мира, где нет политических интриг внутри государства. Мира, где власть делает всё: и для народа, и для себя…

– И мира, где человек царствует над зверями? – спросил Михаил Александрович с тонкой улыбкой. – Вы, должно быть, считаете, что Мишелеон воплощение всего лучшего? Но ведь он оказался в нужном месте, в нужное время. Совпадение? Или это и есть задумка вашего Евангелия – человек всегда талантлив, но, чтобы достичь высот нужна фортуна? В таком случае, я с вами соглашусь, но только на половину… Дело в том, Максим, что вся моя карьера это череда случайных обстоятельств, которыми мне удалось выгодно воспользоваться. Понимаете? Но ко мне нельзя применить формулу: «Дуракам везёт»! Во–первых, я далеко не дурак. Во–вторых, если дуракам везёт, то в нашем мире слишком много гениев! – интонационно напирал на Максима Михаил Александрович.

– Почему вы так возмущаетесь моей книгой? – пересилив себя, спокойно спросил Максим.

– Я уже говорил, что она не имеет культурного значения…, хотите узнать почему? У вас нет запоминающихся образов; нет эмоций персонажей, а только заявка на их присутствие; самое главное, у вас многочисленные убийства, войны, существуют как само собой разумеющееся, без описания отношения к происходящему… Не пойму, почему вы называете книгу «Евангелием»! Я бы назвал это летописью, суровым изложением фактов, возможно, идеального мира.

– В этом и задумка! – тихо сказал Максим. – Мой мир самый идеальный из всех возможных. Да, в нём идут войны, но без них жизнь человека невозможна… Почему я показал животных в качестве основного населения? Наверное, потому что животных человек может приручить… И у меня человек это воплощение государства! Именно поэтому Мишелеон абсолютный монарх, он представляет собой симбиоз исполнительной, законодательной и судебной власти, которые существуют совместно с простым народом! Мишелеон не может существовать без зверей, также, как и звери не могут существовать без Мишелеона…

– Максим, – после короткой паузы, уже спокойным голосом начал Михаил Александрович. – Скажу вам две вещи. Первая. Мне крайне льстит то, что я похож на Мишелеона. Вторая. Вы, как я вижу, всё–таки интересуетесь политикой. По–своему, но интересуетесь. У вас есть таланты, но не было обстоятельств… До сих пор… Максим, хотите ли вы, чтобы ваши идеи, цели, правила стали больше, чем посредственная книжонка?

– Вероятно, – неуверенно ответил Максим.

– Тогда давайте помогать друг другу! – торжественно произнёс министр. – Я приехал в Лимск, чтобы выдвинуться на пост президента. У меня есть тезисы политической программы, но у меня не хватает времени их оформить во что–то стоящее. Если хотите, то я могу вам их отдать, а вы сделайте из них настоящую программу.

– Вы принесли их с собой? – спросил Максим с улыбкой.

– Совершенно случайно, да.

– Вы всё–таки расчётливый человек, Михаил Александрович! Смогли меня расстроить критикой моей книги, потом сказали, что идеи хорошие, и теперь предлагаете работать с вами… Вы хитры!

– А вы согласны на моё предложение, – спокойно закончил министр.

– Не торопите события! Я ведь должен понимать кем я буду в вашем избирательном штабе, не так ли?

– Об этом пока рано, Максим, – уклончиво ответил Михаил Александрович. – Я дам вам одно задание, а потом уже мы сможем поговорить.

– Какое?

– Напишите мне речь для моего выдвижения. Только ярче чем ваша книга, прошу вас.

– Завтра к вечеру, я вам пришлю черновик.

– Спасибо, – сказал Михаил Александрович.

– Я понимаю, теперь я не преступник?

– Вы им и не были, – фыркнул министр.

– Могу идти? – робко спросил Максим.

– Провожать не надо?

– Я найду выход, – ответил Максим, развернувшись к дверям.

– Постойте, – окликнул министр. – Как ваше отчество?

– Львович.

– Ясно… А какое заболевание вам приписывали: шизофрению, диссоциативное расстройство идентичности или нарциссическое расстройство личности?

– Вы ведь понимаете, что я официально здоров? – усмехнулся Максим.

– Конечно, Максим Львович! – иронично ответил Михаил Александрович. – Но всё же?

– Люди глупы. Мне приписывали биполярное аффективное расстройство.

– Печально… Ну что ж? Я жду мою речь. Удачи!

– До свидания, Михаил Александрович!

***

– Ну, что? – спросил Михаила Александровича Аркадий Васильевич, войдя в кабинет.

– Не Максим, – коротко ответил министр.

– Прокурор в шоке, – уныло проронил судья, садясь в кресло.

– Сергей Васильевич всегда был таким, – задумчиво произнёс Михаил Александрович.

– Да… Он не знает, что делать с убийством Даринского…

– Для него он был важен? – всё ещё задумчиво спросил министр.

– Думаю, он хотел воспользоваться этим делом в своих целях… Сергей Васильевич полгода лично собирал доказательства вины Сикирова… Любой предложенный вами альтернативный вариант принесёт не совсем приятный результат…

– А если вариант будет правильным? – оживился Михаил Александрович от неожиданной мысли.

– В смысле?

– Аркадий Васильевич, мы оба понимаем, что прокурор не сможет воспользоваться любым подарком судьбы, но мы-то сможем! Я уж точно…

– Не понял?

– Сергей Васильевич просто прекрасная марионетка! Он может сильно помочь моей избирательной кампании. Но для этого «акта», нам нужно подкинуть для него стопроцентного убийцу… ну, или помочь раскрыть дело убийства Даринского…

– Признаться, я не улавливаю вашу логику.

– Ничего страшного… Мой план у меня в голове. Изложить мне его вам трудно… В процессе поймёте. А пока, Аркадий Васильевич, у меня для вас два новых задания.

– Вам приятно эксплуатировать судью? – шутливо улыбнулся Аркадий Васильевич.

– Очень, – с такой же улыбкой ответил Михаил Александрович. – Так вот, первое задание. Сообщите прокурору, что я завтра приеду в Лимск и покажу ему настоящего убийцу. Второе, – продолжил министр, протянув судье исписанную бумажку. – Здесь указан отель, номер и ненастоящее имя одной девушки. Это и есть коварный убийца трёх маловажных лиц и самого Сикирова! После ареста надо, чтобы её привели сюда.

– Откуда вы знаете, что она убийца?

– Когда–нибудь, наверное, я вам расскажу, – улыбнулся Михаил Александрович. – А теперь, займитесь делом. Я же поеду перехватывать свой завтрашний поезд. До встречи!

– Спокойной ночи!

Глава IX

– Даниил Николаевич, приветик! – сказал Михаил Александрович, открыв дверь в купе министерского вагона.

– Здравствуйте, Михаил Александрович!

– Как в Москве?

– Всё по плану, – кратко ответил Даниил Николаевич. – У вас как?

– Лучше, чем можно ожидать! Всё готово. Скоро мы сможем объявить моё выдвижение.

– Скоро?

– Да. Ещё много надо подготовить…

– Например? – с интересом спросил Даниил Николаевич.

– Знаешь, я собрал неплохую команду! – перескочил министр.

– Из кого же?

– Председателя областного суда Аркадия Васильевича Хвостовского; философа, но неплохого, мне кажется, психолога Максима Львовича Бенгальского и одной моей старой знакомой…

– Я думаю, женщины нам не нужны.

– Знал бы ты, что это за женщина! – восхищённо произнёс Михаил Александрович. – Впрочем, удивительно что тебя не смутил философ!

– Вы в праве выбирать себе какого угодно в команду. Главное, чтобы все делали то, что принесёт вам пользу.

– Ты прав, – спокойно кивнул министр. – Пользу… Что ж? Если мы заговорили о пользе. То давай о делах.

– Что вас именно интересует?

– В Кремле меня продолжают считать фиктивным кандидатом?

– Да.

– Отлично. До последних дебатов пусть так и считают… Значит смотри: сейчас мы приедем в Лимск и ты, вместе с губернатором, найдёшь для меня площадку к выступлению. Желательно, чтобы было много людей. Речь будет достаточно посредственной, но нестандартной… В некоторых моментах будут нужны возгласы одобрения, сочувствия и прочего… Думаю, 100 человек будет достаточно, чтобы создать эмоциональных зрителей…

– Можно использовать для этого ведомственную охрану, – предложил Даниил Николаевич.

– Это прекрасная идея! Расставь их группами, человек по 4–5, желательно по всей аудитории…

– Не сомневайтесь!

– Прекрасно… После выступления мы сразу начнём действовать. Ты для этого всё подготовил?

– Все документы готовы. Теперь только ваше выступление.

– Хорошо. Подписи в поддержку моего выдвижения мы соберём за сколько?

– За месяц. Основные места, как считают наши специалисты, это Лимская область, Москва и Московская область, Ивановская, Кировская и Смоленская.

– В последних я даже ни разу не бывал! Нужно поменять специалистов, – иронично произнёс Михаил Александрович.

– Я займусь, – с готовностью сказал Даниил Николаевич.

– Сначала нашими Лимскими делами займись, потом уже о внутренних… Ладно, я высплюсь. В Лимске у меня ещё целый день забот…

– И когда выступление?

– Послезавтра, – отмахнулся Михаил Александрович. – Тем более, нужно ещё найти материал для речи. А как можно говорить о том, чего ещё не было?

– Я вас не понимаю, – спокойно сообщил Даниил Николаевич.

– И не надо, – ухмыльнулся Михаил Александрович.

***

– Сергей Васильевич, друг вы мой! – протягивая руки для объятий приветствовал Михаил Александрович прокурора. – Видит Бог, если бы в поезде продавали цветы, не задумываясь купил бы их все и подарил их вам!

– Я тоже рад вас видеть, – сухо отвечал прокурор.

– Вы всегда были необычайно способны к отсутствию оригинальности! Впрочем, вас можно понять. Такие осложнения в вашем деле, – сочувственно говорил министр.

– А вы откуда знаете? – вопросительно взглянул на министра прокурор.

– Аркадий Васильевич рассказал. Мы с ним большие друзья! – громко говорил Михаил Александрович, но потом резко взял прокурора под руку и шёпотом сказал ему на ухо. – В наших общих интересах раскрыть это дело. Я к вам не с пустыми руками! – и добавил громче. – Давайте навестим Аркадия Васильевича?

– Конечно, – неуверенно подыгрывая сказал Сергей Васильевич.

– Тогда в путь? – нахально улыбнулся Михаил Александрович. – На вашей тройке или на моей?

***

– Вы это о Сикирове? – волнуясь спрашивал прокурор у Михаила Александровича, идя за ним по коридорам суда.