Скульптор жизни

– И про Сикирова, и про Даринского и про остальных, – отвечал министр.

– Что же вам надо?

– Я хочу вам показать одного подозреваемого. Вернее одну…

– Он… Она здесь? – удивлённо спросил прокурор.

– За этой дверью, – ответил Михаил Александрович, остановившись напротив знакомого кабинета. – Пройдёмте?

Михаил Александрович и Сергей Васильевич вошли в кабинет, где, почему–то в наручниках, сидела Мари.

– Наконец–то, прокурор! – нагло воскликнула та. – А вы должно быть адвокат? – обратилась она к Михаилу Александровичу.

– Боже упаси! – сказал последний. – Я только пристав! – говорил министр, отмечая молчание Мари, как баллы в её пользу. – И сейчас же уйду.

Михаил Александрович вышел, оставив Сергею Васильевичу лист с тезисами вопросов.

– Гм… Вы Светлана Петровна Демидова, сотрудница юридической компании «Афродита», город Санкт–Петербург. Так?

– Мне кажется, что при разговоре должен присутствовать мой адвокат?

– Вам кажется, – возразил прокурор.

– Ну ладно, – непринуждённо ответила Мари. – Попробуйте задать мне ваши вопросы.

– Я здесь как раз для этого… Первый вопрос я уже задал.

– Да, – ответила Мари.

– Второй. Вы были в Лимске в двадцатых числах июня 2018 года?

– Нет, не была.

– Третий вопрос. Вы знаете, кто такой Александр Сикиров?

– Да, знаю.

– И кто же?

– Оппозиционер. Глава штаба Лимской области.

– Откуда вы его знаете?

– В Петербурге компания, в которой я работаю, занималась делом, в котором участвовал Сикиров.

– Вы понимаете, что проверить это очень легко?

– Да, понимаю.

– Ладно… – вздохнул Сергей Васильевич. – А вы знали Евгения Даринского?

– Нет, не знала.

– Хорошо… Спасибо, – сказал Сергей Васильевич, собираясь выйти из кабинета.

– А наручники с меня снимут? – возмущённо спросила Мари.

– Конечно, сейчас пришлю пристава.

***

– Ну, как? – спросил, улыбаясь Михаил Александрович.

– Снимите с неё наручники…

– Секундочку.

Михаил Александрович зашёл в кабинет, похлопал по плечу Мари, снял наручники. Вернулся в коридор.

– Так что? – переспросил министр.

– Вы уверены, что она убийца, участвовавшая в политическом заговоре?

– Во–первых, вижу, что вы так и не научились вести допросы, – усмехнулся Михаил Александрович. – Во–вторых, кто вам сказал, что она убийца вообще кого–либо?

– Но как же? – забеспокоился Сергей Васильевич. – Вы сказали, что она подозреваемая…

– И что? – в недоумение спросил министр. – Подозреваемых много может быть… Если сказать честно, то я прекрасно знаю обо всём!

– Тогда зачем?

– А, – отмахнулся Михаил Александрович, – поиздеваться захотелось.

– Ну как вы можете!!! – выходил из себя прокурор.

– Сергей Васильевич, успокойтесь. Давайте сегодня, через полчаса, встретимся в прокуратуре и кое–куда съездим. Будет интересно и продуктивно. Хорошо?

– В последний раз вам верю! – резко повернулся к выходу прокурор, но остановился: – Откуда у вас ключи от наручников?

Михаил Александрович пожал плечами.

***

– Я уже говорил, что ты молодец? – спросил через несколько минут Михаил Александрович у Мари.

– Да, – ответила она. – Я только не понимаю, зачем была нужна такая проверка?

– Она даже не для тебя, – сказал Михаил Александрович, наливая чай. – Мне нужно было отвести от тебя подозрения навсегда. И я это сделал. Кроме этого, теперь Сергей Васильевич ухватится за любой предоставленный ему шанс… И этот шанс сильно поможет моим планам.

– Даже не собираюсь вникать, – махнула руками Мари. – Ты ничего толком не объяснишь…

– Тут ты права.

– Ладно. Не хочешь, не говори. Только, раз уж я в твоей команде, может скажешь, что мне делать?

– Пока не знаю, – улыбнулся Михаил Александрович. – Можешь спокойно отдохнуть… Хотя нет. Сегодня вечером тебя заберёт мой помощник Даниил Николаевич. Ты поможешь ему в организации моего выступления. Хорошо?

– Без проблем…

– Тогда давай разойдёмся. Мне ещё с прокурором нужно накрыть целую банду, – засмеялся министр. – Кстати, давно ты стала Светланой Демидовой?

– Два месяца назад, – ответила, улыбаясь Мари.

– Придётся навсегда…

Глава X

– Позвольте перейти к делу? – врываясь в кабинет прокурора, сказал Михаил Александрович.

– Большего я и не желаю.

– Прекрасно. Позвольте спросить, что вас беспокоит больше всего: убийства пятилетней давности или криминальные разборки настоящего?

– Мне кажется, что и то, и другое очень важно, – спокойно отвечал прокурор.

– Сергей Васильевич, – медовым голосом обратился Михаил Александрович. – Я знаю о вашем неподдельном желании засудить хоть кого–нибудь за четыре убийства, но ещё я знаю о вашем таком же неподдельном желании на чём–нибудь поймать Якова Ярославовича…

– Якова Ярославовича? – встрепенулся прокурор.

– Да, – с улыбкой ответил Михаил Александрович. – Сначала, я хотел подарить вам лишь раскрытие дела Даринского, но теперь решил, что можно убить двух зайцев одним ударом…

– Вы хотите обвинить Якова Ярославовича во всех убийствах?

– О–о–о! Не ожидал, что вы меня поймёте сразу, – удивился Михаил Александрович. – Правда у меня немного другой взгляд…

– Говорите, – с жаром сказал Сергей Васильевич.

– Смотрите, Яков Ярославович наркоторговец, не так ли?

– Это мы не можем доказать…

– На этом мы и сыграем в дальнейшем… В общем, вы предъявляете Якову Ярославовичу обвинение в заказе убийств у Даринского, который был должен Якову Ярославовичу большую сумму. Но когда вы начали судить Евгения, Яков Ярославович через знакомого следователя или какого–нибудь городского прокурора смог добиться освобождения Евгения и спокойно убрал его, подстроив всё как самоубийство. Гениально?

– Много несоответствий… Самоубийство… Подкуп… Доказательств совершенно нет!

– Как это нет! – наигранно вспыхнул Михаил Александрович. – Евгений был должен Якову? Да (и у меня есть доказательства)! У вас была доказательная база вины Евгения? Да! Осталось только заставить Якова Ярословавови… Тьфу! Осталось только заставить его признаться в заказе пяти убийств.

– Вы говорите об этом так, как будто это самое лёгкое дело, – усмехнулся Сергей Васильевич.

– Зная, как вы ведёте допросы, могу сказать, что для вас любое дело представляется очень сложным, – ехидно произнёс Михаил Александрович. – Именно поэтому сейчас мы вместе поедем к Якову Ярославовичу… Выговорил… И вместе выбьем из него признание!

– Это невозможно, – отрезал Сергей Васильевич.

– Просто поверьте в мои действия. Нам обоим от этого станет лучше. Поехали.

***

– А если нас… Гм… Пошлют? – говорил прокурор, стоя у ворот особняка Якова Ярославовича.

– Что–то вы поздно очнулись!

– Я был в небольшом ступоре.

– Видите этот микроавтобус? – спросил Михаил Александрович. – В нём сидят восемь человек, бывших служащих спецназа, которые теперь работают в ведомственной охране Министерства Юстиции. Уверен, нас не пошлют.

– Хорошо… – робко ответил Сергей Васильевич. – Жмите звонок.

Через пару минут министр сидел в кресле кабинета Якова Ярославовича, а Сергей Васильевич стоял рядом.

– Уютно у вас, – сказал Михаил Александрович, глядя на огонь в камине.

– Как будто в первый раз, – иронично ответил Яков Ярославович. – Что–нибудь выпить?

– Да, виски, – умиротворённо сказал министр. – Завтра у меня будет тяжёлый день публичного выступления, нужно выспаться.

– Понимаю, – кивнул Яков Ярославович.

– В связи с этим давайте сэкономим моё, ваше и время прокурора.

Яков Ярославович вопросительно посмотрел на Михаила Александровича, тот же толкнул локтем прокурора.

– Яков Ярославович, – робко, но с торжественным блеском в глазах говорил Сергей Васильевич. – Вы обвиняетесь в заказе четырёх убийств: гражданки Комариновой, гражданина Моринова, гражданки Петровой и гражданина Сикирова. Так же вы приняли участие в освобождении, с целью убийства, главного организатора убийств господина Даринского…

– Вижу, вы не научились предъявлять обвинения, – прервал прокурора Михаил Александрович. – Скажу проще: Яков Ярославович, вы арестованы!

– Незаконно! – спокойно сказал Яков Ярославович. – К тому же, у вас нет доказательств.

– Ну, Яков Ярославович! – ласково протянул министр. – Неужели вы думаете, что я завалюсь к вам в дом с необоснованными обвинениями? Обижаете!

– А кто вас знает? – прищурился Яков Ярославович. – Говорят, вы любите блефовать!

– Это правда, – улыбнулся Михаил Александрович. – Блеф моё всё! Но сегодня не тот случай… Видите ли, со мной последнюю неделю по городу катался микроавтобус. Ма–а–аленький такой… Но в нём сидели большие профессионалы своего дела, которые прослушивали каждый мой разговор. Понимаете, о чём я?

– Если вы намекаете на наш с вами разговор, то сомневаюсь, что это пригодится на суде.

– Вы забываете, кто я такой! Я и без этой записи могу вас спокойно засудить, а это лишь приятный бонус законности, – с гордостью протянул Михаил Александрович.

– Какой разговор? – спросил ничего не понимающий прокурор.

– Я в Лимске уже больше, чем один день, – бросил ему Михаил Александрович. – А что касается вас, Яков Ярославович, то мы с вами прекрасно знаем, что вы сказали много подозрительного в нашем разговоре…

– Как и вы, – спокойно ответил Яков Ярославович.

– Но мои слова вырежут, – тихим голосом произнёс Михаил Александрович. – Так что давайте поступим следующим образом. Вас арестовывают и ведут следствие долгие семь месяцев, но потом спокойно отпускают. Идёт?

– Идёт, – поразмыслив с минуту, ответил Яков Ярославович. – А теперь уйдите из моего дома. Арестуете завтра со всеми документами. Удачного выступления, Михаил Александрович.

***

– Даже не собираюсь спрашивать вас, что вы делали в Лимске, – говорил прокурор. – Просто ответьте, почему Яков согласился?

– Точно! Его можно называть просто Яков! – весело проговорил Михаил Александрович. – Без отчества удобнее!

– Почему? – повторил свой вопрос Сергей Васильевич.

– Яков далеко не дурак. Он прекрасно понимает, что это дело совершенно фиктивное… И он прав!

– Но ведь это моё дело!

– Сергей Васильевич, – ласково сказал министр. – Вы же прекрасно понимаете, что это дело никогда вашим не было. И точно, никогда не будет раскрыто. Только через мой труп…

– Такое ощущение, что это вы были убийцей!

– К счастью, у меня алиби для всех убийств, – отвечал Михаил Александрович. – Но знаете? Яков думает, что мы его освободим после семимесячного следствия. Но прав он только отчасти! Мы его не можем обвинить в убийствах 18–ого года, но за Даринского вы его сможете посадить!

– Мне приятно это слышать, – без эмоций отвечал прокурор.

– Я вам пришлю доказательства завтра… Или в течение недели… С вас требуется только тянуть со следствием. Хорошо?

– Спасибо вам, – вместо ответа сказал Сергей Васильевич.

– За что? – удивлённо спросил Михаил Александрович. – Всё это лишь для моей выгоды, но мне приятно, что и вам что–то перепадёт. Высадите меня здесь, пожалуйста. Надеюсь, ещё встретимся.

– Я тоже, – тепло ответил прокурор, остановив машину.

Глава XI

– Даниил Николаевич, всё по плану? – спросил Михаил Александрович у входа в главный корпус Лимского Государственного Университета.

– Просто идеально, – ответил Даниил Николаевич. – Удалось согнать много людей.

– И кого?

– Бюджетников, школьников, студентов, полицейских… Потенциальных избирателей.

– Особенно школьники, – улыбнулся Михаил Александрович. – Посмотрите, Даниил Николаевич, вот этот юноша Максим Львович, о котором я вам говорил. Талантливая личность. Позовите его в гримёрку. Мари там?

– И Аркадий Васильевич.

Через пять минут Михаил Александрович, Даниил Николаевич, Мари, Максим Львович и Аркадий Васильевич сидели в креслах.

– Максим, я прочитал вашу речь.

– И как она вам?

– Мне понравилась… Но в связи с обстоятельствами я буду читать своё творение. Уж извините…

– Ничего страшного, Михаил Александрович!

– И да, Максим. Вы в команде, – сказал министр. – Добро пожаловать! В этой комнате мои самые близкие соратники. Вместе мы перевернём страну, а возможно даже историю! Но для начала, нужно поговорить с народом. Без него в таких вопросах никак.

– Согласна, – сказала Мари.

– Поддерживаю, – отозвался Даниил Николаевич.

Максим кивнул в знак согласия, а судья понял, что попал в команду не совсем фиктивного кандидата…

***

– Дети мои! – вышел на сцену Михаил Александрович. – Думаю, здесь надо поаплодировать, ибо не каждый день вы видите министра! – запланированный смех зала – Вы меня, конечно же, знаете! Четыре года назад я был вашим губернатором. Для людей, которые воспользовались моей щедростью и пришли сюда, чтобы прогулять последние три урока, представлюсь – запланированный смех – Михаил Александрович Божесов! Министр юстиции. Сегодня я вышел на сцену, чтобы сказать вам важную вещь. Очень важную… Но будучи очень творческим человеком, я не могу проигнорировать прелюдию к важной вещи… – к удивлению, незапланированный смех.

– Он всегда так выступает? – спросил Аркадий Васильевич у Дмитрия Николаевича.

– Любое выступление на публике такое.

– По–моему, это очень правильная система, – добавила Мари. – Он эмоционально говорит о непонятных, а может и ненужных вещах, создавая видимость.

– Как и все, – сказал Дмитрий Николаевич.

– Он вкладывает душу в свои слова. У него есть цель в выступлении, но, кажется, он плохо заводит толпу, – проговорил Максим Львович. Все улыбнулись.

– Мы все знаем в какое тяжёлое время живём… – говорил Михаил Александрович. – Тяжёлое во всех смыслах… Внедрение новых бюрократических правил; новых, не всегда справедливых, законов; экономические трудности и прочие важнейшие проблемы… Всё это губит в первую очередь нас! Я, будучи юристом по образованию, призванию и профессии, скажу вам, что коррупция самая маленькая из существующих в России проблем. Я понимаю, что кто–то очень любит обсуждать коррупцию, делая из неё инструмент популярности. Как часть системы, скажу вам: с коррупцией борются! Слабо… Но борются! Как бывший прокурор, который работал с самыми разными людьми, скажу вам, что проблема нашего человека в том, что у него нет идеологии! Да! Мы с вами живём непонятно для какой общественной цели. Более того, мы с вами далеки от правил морали! Это факт, дети мои! У нас есть только законодательные ограничения… Лично в вас ещё действуют духовные правила разного толка… Но в детях, родившихся в двадцатом и последующих годах, эти правила будут гибнуть… Если не изменить идеологический курс!

Зазвучали искренние аплодисменты.

– Сегодня в стране есть две силы: действующая власть и ультрарадикальная оппозиция. Обе они имеют вполне реальных сторонников, но по большому счёту, обе ничего не делают для развития вашего внутреннего мира. Они делают из вас стадо! Как те, так и другие. Понимайте это, как хотите! Но я не считаю, что это возможно для нашего нового, современного русского общества. В этот день я перед вами объявляю о своём решении участвовать в выборах президента! – запланированные аплодисменты — Я говорю вам, что представляю третью силу. Силу, которая перевернёт весь наш мир! Создаст общество с реальными идеями и правилами! Силу, которой будете вы!!!

Люди зааплодировали искренно, но в нужном месте.

– Слышу, вы согласны! Тогда: «Alea iacta est! Novus rex, nova lex! Plaudite, cives!»

Часть четвёртая

Власть

Глава I

– Значит так, друзья мои, – обратился к собравшимся в гримёрке Михаил Александрович. – Сегодня первые дебаты… Нам приказано не обращать никакого внимания на оппозиционера. Не надо вступать с ним в дискуссии, а если произойдёт какой–нибудь конфликт, то в нём приму участие я. Хорошо?

– Вот только не учите нас! – возмущённо ответил Владислав Владимирович. – Столько лет! Уже всё знаем!

– Это прекрасно! – отмахнулся Михаил Александрович.

– Теперь к вам, Виктор Романович, – обратился он к ведущему. – Я должен говорить последним. Должен выступать со своеобразным итогом уже сказанного. Обеспечить это вы и должны… Поняли? Тогда в студию!

***

– Добрый вечер! – начал без эмоций Виктор Романович. – На нашем канале первые дебаты на этих выборах. Сегодня у нас в студии речь пойдёт об образовании. Дебаты будут проходить в простой форме… Для начала, у каждого есть минута для оглашения своей позиции. Потом, по четыре минуты для более детального раскрытия. И в конце полминуты для финальной речи… Начнём с вас, Анастасия Владимировна. Пожалуйста.

– Спасибо, – кивнула ведущему кандидат Кошкова. – Дорогие избиратели! К сожалению, сейчас в нашей стране проблема образования и всего того, что его составляет, совершенно никого во власти не интересует! Власть забыла о том, что образование является важнейшей частью здорового формирования человека. Но это формирование считается совершенно бесполезным! Про образование, про его развитие просто решили забыть! Власть посчитала, что бесконечно устаревшая советская система будет справляться десятилетиями! Дорогие избиратели! Сегодня у нас есть реальный шанс исправить ситуацию, повернуть её в обратную сторону. Двадцать четвёртый год – это не перевыборы, как восемнадцатый… Двадцать четвёртый год – это реальный шанс изменить всё!

– Спасибо, Анастасия Владимировна, – когда закончилось время, сказал ведущий. – Думаю, ваш оппонент, Пётр Фёдорович, вступится за такую родную советскую систему. Пожалуйста.

– Уважаемые избиратели! Анастасия Владимировна в своём вступительном слове достаточно аккуратно и как бы невзначай задела советскую систему образования. Я, как человек, выросший благодаря именно такому образованию… Впрочем, как и Анастасия Владимировна… Говорю со всей ответственностью, что советское образование – это лучшее образование в мире! Это не голословные утверждения, а реальные социали… статистические данные. Мне очень жалко, что люди, думая о проблемах образования, ссылаются на его устарелость. На самом деле, проблема образования в условиях, которые действующей властью созданы. Это и проблемы учителей, и проблемы программ, и проблемы финансирования, и проблемы оценивания… Уважаемые избиратели! Система очень правильная, но её беда кроется в плохом обеспечение нормального функционирования!

– Спасибо, Пётр Фёдорович… Владислав Владимирович, вам слово!

– Значит, – прокашлялся Владислав Владимирович. – Все опять разводят воду. Говорят об образовании, рассуждают о системах… Так было всегда! Но никто не может даже представить, что поколение, а значит и потребности, радикально изменились! Поменялись интересы, поменялись убеждения наших детей. Их цели совершенно иные, нежели были у нас. Мы даже не можем представить себе их замыслы, которые никогда не смогут сбыться, если люди не пойдут на выборы и не проголосуют за преобразование страны, за её изменение. Только когда наш партийный проект «Ликвидации Государственной Бюрократической Традиции» станет жизнеутверждающим для миллионов наших граждан можно будет надеяться на перемены к лучшему… За меня голосуйте!

– Спасибо, вы, как всегда, на своей волне, – иронично произнёс Виктор Романович. – Теперь минута переходит новичку нашего общества. Нашему оппозиционеру… Прошу!

– Спасибо, дорогой Виктор Романович, – разложил все слова по полочкам оппозиционер в своей манере. – Я услышал мнения моих оппонентов, которые, разумеется, являют собой представителей той самой власти… Но раз уж я оказался на вашем поле, то придётся драться по вашим правилам. Как сказал предыдущий оратор: «Все опять разводят воду». Вы опять говорите о прошлом, не обращая внимания на настоящее! Вам всё равно, Вы можете выгораживать советское образование или унижать его! Всё это дешёвая показуха! Однако образование – сложный вопрос, который я, будучи в этой области некомпетентным лицом, не буду долго обсуждать… Скажу лишь простую вещь, то какие деньги выделяются на образование и сколько получают учителя сейчас! Это просто кошмар! В прекрасной России будущего такого не будет! На этих выборах мы поменяем судьбу всей страны: взрослых, детей, а для этого нужно притронуться и к образованию!

– Спасибо, за ваши комментарии… Завершает наш первый этап Михаил Александрович. Прошу вас!

Прошло два месяца очень активных агитационных действий со стороны всех кандидатов…

Михаил Александрович объездил всю европейскую часть России, где успешно провёл массу встреч с избирателями и получил огромное удовольствие от живого, человеческого общения…

Проще сказать, Михаил Александрович прекрасно проводил время. Но увы, ничто не вечно! И до дня выборов оставалось совсем немного времени, буквально несколько дней, а для успешного финала кампании Божесова оставалось заручиться самым главным козырем…

– Спасибо. Сейчас я услышал мало мнений. Всего лишь два, хотя и говорили четыре человека. – улыбнулся Михаил Александрович. – Это печально и одновременно приятно, ибо я выскажу третье мнение по этому поводу… Система советского образования не совсем правильная, но и переходить на западную я, став президентом, не собираюсь. Я хочу оставить «многопредметное» образование, но оцениваться и приниматься во внимание при поступлении в вузы будут только те предметы, которые ученик выбрал для своей профессии. Это даст возможность физику заниматься физикой и не беспокоиться, что из–за тройки по литературе или неумению пробежать три километра он не поступит в хороший университет и не сможет раскрыть тайну чёрных дыр… Ещё одной проблемой является кадровый вопрос… Как говорил мой начальник: «Учитель – это призвание». Об их зарплатах и их дефиците в некоторых регионах всегда много говорилось… Скажу об этом и я, но уже во втором туре.

– Большое спасибо, Михаил Александрович! А мы прерываемся на короткую рекламу, после которой продолжим дебаты на тему образования. Не переключайтесь!

Глава II

– А я от вас не ожидал такой тактики… – подошёл к Михаилу Александровичу оппозиционер.

– Я сам не ожидал, что у меня есть какая–то тактика, – покровительственным тоном, сухо ответил Михаил Александрович. – Поверьте, у меня есть много сюрпризов.

– Буду рад их узнать… У вас, наверное, есть не только сюрпризы, но и мечты? – заговорщицки спросил оппозиционер.

– Да! Если бы мои мечты сбывались, то я бы устроил военный переворот в Чехословакии! – сказал какую–то ерунду Михаил Александрович, хоть и осознанно.

– Серьёзно? – доверительно, но лживо, обратился оппозиционер.

– Да нет, конечно! Мне Чехословакия нужна так, как вам Лихтенштейн.

– Вы считаете мне нужен Лихтенштейн? – с улыбкой на лице, выражающем удивление, спросил оппозиционер.

– Нет, – спокойно ответил Михаил Александрович.

– Вы шутите?!

– В нашем положении, шутки не на публике – пустая трата времени, – сказал Михаил Александрович, наклонившись к уху оппозиционера.

– Согласен, согласен, – озадаченно закивал оппозиционер. – Может быть, когда–нибудь встретимся?

– Возможно, в нестандартной обстановке, – ответил вслед уходящему собеседнику Михаил Александрович.

– О чём вы говорили? – неожиданно появившись из ниоткуда, спросил Виктор Романович.

– Вы, Виктор Романович, с вашим оживлённым умом просто бы застрелились, узнав содержание нашего разговора.

– Да, да, да… – задумчиво протараторил Виктор Романович. – Вам опять дать выступить последним?

– Посмотрим…

– Полминуты осталось.

– Я готов.

Михаил Александрович переглянулся со своими «оппонентами», жестом посоветовав соблюдать спокойствие.

***

– Добрый вечер. На нашем канале предвыборные дебаты. Мы продолжаем обсуждать тему образования в России. И сейчас может высказаться Пётр Фёдорович. У вас четыре минуты.

– Дорогие избиратели! Я уже сказал, что проблема образования России не в количестве предметов… Проблема образования в низких зарплатах учителей и в их желании преподавать. Мы забываем о том, чему может научить детей учитель, которому 40–60 лет (а, как показывает статистика, молодых учителей в школах, например, Воркуты очень мало), который получает копейки, который вынужден выживать, то есть горбатиться по девять часов в день, чтобы прийти домой никаким и не иметь возможности заниматься домашними, семейными делами… Вы считаете такой человек способен научить наших детей жизни?! Да нет, конечно! А ведь сейчас, в наше время, умение жить – это главное умение, которое должно быть у наших детей. А учителя, которые устают от своей работу уже через месяц, а может и через неделю, после начала учебного года, будут просто выдавать информацию, как говорится, «без души». Душа же очень важна! Сухой материал воспринимается гораздо хуже, чем яркий и живой… Считается, что средний уровень зарплат у учителей 40 тысяч, но мы прекрасно все знаем, как эта средняя цифра вычисляется… И нужно понимать, что на практике учитель получает гораздо меньше… Я не утверждаю, что решить все проблемы можно повышением зарплат у учителей. Если платить учителю больше, он не перестанет уставать, а следовательно, не станет любить свою работу и, почти своих, детей. Дорогие избиратели, став президентом, я решу проблемы учителей, а через них и проблемы образования в целом.