Дети Моря

Они смотрели на занимающийся рассвет, на замершие воды залива и думали свою думу. Люди всё время говорят о Рае. Ищут Рай. Рисуют его в своём воображении. А Рай – вот, у наших ног, перед нашим взором. В рассвете каждого дня. В дыхании моря. В поцелуе любимой. В борьбе жизни за саму жизнь. Всё вокруг дышало умиротворённостью и покоем. Умиротворённые и спокойные сидели и Хуанита с Фернандо. Им не хотелось говорить. Они всё уже сказали этой ночью друг другу чувствами и телами. Теперь их мысли наливаются новыми силами, как наливается этот – Новый для них уже Мир, новыми лучами света и жизни. В утреннем тумане всё постепенно растворяется и исчезает. Но не исчезают дела. Они ещё больше проявляются в свете дня!

Красота красотой, но пора и нам и им уже вернуться домой – в реальность. Утренний холодок вдруг стал пробирать уставшее тело. Тихие воды залива стали покрываться рябью – подул лёгкий бриз.

– Что-то свежо стало. Да и светло уже. Пойдём домой, – сказал Фернандо и поднялся с камня.

– Пойдём… – встала и Хуанита, – брр-р-р, – вздрогнула она и вся передёрнулась от лёгкого озноба. Ему нечем было её укрыть, а потому он взял её за руку, и они быстрым шагом стали подниматься по тропе. Он чувствовал через горячую ладонь всю силу её любви к нему. Она в свою очередь чувствовала крепкую и надёжную руку друга и соратника.

                              2

Весь следующий день Фернандо находился в состоянии апофеоза. Возвышенное состояние души и тела толкало его на необдуманные поступки, и он с трудом сдерживал себя, ища выключатель рассудка. Ему как подростку хотелось сотворить какую-нибудь каверзу. Или наоборот – благородный поступок. Но причин ни для того, ни для другого не было. Посёлок продолжал мирную трудовую жизнь. Фернандо был счастлив и немного подавлен одновременно. Он, как будто разбил любимую чашку и не знал, как склеить её. За весь день он повидал много знакомых лиц, но как будто не видел их, отчего приводил знакомых в некоторое смятение. Они ведь не знали, что твориться в душе у Фернандо. Тревоги не было – было волнение, как на море после сильной бури и шторма. Он не мог найти ответа на своё странное состояние, да и нужно ли его искать. Много-много позже, он вспомнит эту ночь и всё поймёт. Но не сейчас… сейчас это уходило, убегало, пряталось от него под волны счастья и любви.

Хуанита весь день провела в уборке. Надо было много убрать после вчерашнего праздника. Перемыть целую гору посуды. Подмести тщательно каменные плиты пола. Гости разошлись лишь под утро и оставили после себя не только хорошее и праздничное впечатление… Вечером, уставшая, но довольная сделанной работой, попрощалась с тётей и поднялась наверх, в свою комнату. И только тут, наедине с собой и со своими чувствами она предалась тайным размышлениям. В сердце её играла тихая музыка. Душа умиротворённо спала. А вот ум… ум не хотел ни сна, ни отдыха и возбуждал, и будоражил чувства и затрагивал там, внутри, в самом дальнем уголке души, что-то такое, до чего она никогда бы не дотронулась при других обстоятельствах. Но эта ночь снесла все заслоны. Для себя она оказалась открыта вся – как в зеркале души. У неё не было двойственных чувств. Она мыслила прямо и честно перед своей совестью. – "Это должно было случиться, рано или поздно. Но больше не повториться. – Так она сказала самой себе твёрдо и уверенно. – У него и у меня разные судьбы, но одно предназначение. Надо чем-то жертвовать ради большого и главного, к чему стремиться вся моя душа…да и сущность тоже".

Она ясно понимала, что это был прощальный танец их любви и страсти. Любовь, конечно же, останется, и будет ещё крепче и чище, возвышенней, но оба они отдадут себя другому делу жизни. У них другая мысль, другая целеустремлённость, другая цель. И ни тот, ни другой не свернут со своего выбранного однажды пути. В этом их главная цель, в этом их предназначение в этой жизни.

На другой день они снова встретились, но уже днём и для деловой беседы. Хуанита разъяснила ему всю суть дела. Сказала, зачем она приехала, и попросила у него помощи в общих делах.

– Ты лучше знаешь людей посёлка. Они тебя уважают, и ты скорее их всех соберёшь на собрание. И там мы все вместе будем выбирать лидера нового рабочего комитета вашего посёлка. Когда они решили все горячие вопросы, то решили немного до вечера отдохнуть и погулять по горной тропинке. Им ещё надо было о многом поговорить между собой. Но, странное дело, даже теперь, они не могли думать о личном, и невольно их разговор опять перешел на конкретные дела.

– Скажи, Хуанита, ваше движение имеет успех в будущем?

– Ты сомневаешься в правом деле? На тебя это не похоже, Фернандо.

– Я не сомневаюсь. Я хочу знать немного больше, чем понял это от тебя и что узнаю из печатных источников. Мы здесь на отшибе, мало что знаем о том, что твориться в большом мире.

– Я понимаю тебя, прости. Скажу одно – наши жертвы не напрасны. Уже сегодня миллионы трудящихся не желают больше мириться с диктатурой и засильем "Синдикатов". Даже мелкие предприниматели прямо или косвенно выступают против крупных монополий. Явно, но больше тайно, они помогают движению деньгами. Испанию ждут Великие перемены, как раньше её ждали Великие открытия и завоевания. Ради этого можно и надо поступиться личным счастьем. Тебя ведь на данный момент этот вопрос волнует больше всего?

– Ты права. Но не надо так больно бить сразу и наотмашь. Я тоже забыл о личном счастье… и ещё раньше, чем ты… Прости…

– Я не обиделась, Фернандо. Дорогой ты мой! Я люблю тебя и буду любить тебя до конца своих дней, до последнего дыхания. Но я не могу даже ради тебя и твоей любви ко мне бросить дело партии, дело моего мужа, дело всей моей жизни. Я ступила на этот путь и не сойду с него. Ты ведь сам меня этому когда-то учил.

– Ты Великая женщина, Хуанита! – Восхищённо произнёс Фернандо. О таких, как ты, надо слагать стихи, песни, поэмы! Но это мне не под силу. Так и в этом деле, к которому ты меня призываешь. В одном маленьком городке я ещё могу понять и поднять людей на новые свершения, но большой народ всей Испании мне ни понять, ни поднять.

– Ты умаляешь свои достоинства. Ты хороший поэт! Ты лучший поэт нашего времени. Но про таких, как я, писать не надо. Мы лишь скромные трудяги на своём поприще. А вот рыбаки, крестьяне, шахтёры, рабочие фабрик и заводов – это Великие люди. Вот о них и надо писать. Но не ради славы, а для наших потомков, для истории.

Они ещё долго гуляли, но не говорили больше ни слова. Каждый из них понял, что получил недосказанный ответ. Оба понимали, что пожертвуют личным счастьем ради счастья всего народа Испании. У них разные пути, разные способы и орудия, но цель одна – Свобода Испанского народа.

                        Рабочее собрание

Вечером Фернандо собал народ в помещении школы. Хуанита, красивая, высокая и гордая, прошла к импровизированной трибуне между рядами собравшихся. На неё были нацелены две пары сотен глаз.

– Друзья! Товарищи! Я приехала как член Рабочей Испанской партии. И от имени партии и всего Испанского народного движения, вставшего на путь против ненавистного режима, чтобы вести борьбу для улучшения прав рабочих и крестьян, для улучшения их жизненных условий, хочу заявить: – что отныне и в вашем посёлке…Моём посёлке, будет работать Комитет рабочих. Для чего он нужен? Отвечаю; – Для того, чтобы Вы обращались к комитету со своими нуждами, наболевшими вопросами, со своими пожеланиями. Комитет будет решать их с Вашей же помощью, с Вами и с Рабочей КПИ. Нельзя больше терпеть лишения, засилье "Синдикатов", арендаторов и других монополистов… Нельзя терпеть явную несправедливость.

– Хорошо сказано, донья Хуанита, – подал голос из зала старый рыбак. Кожа его лица и рук почернела от солнца, штормов и солёной воды, с сбилась в мелкие морщины. Седая копна волос обрамляла это лицо труженика моря. Глаза голубые и ясные, – но как мы будем всё это делать. Ловить рыбу, чинить баркасы и сети. Противостоять штормам и бурям мы умеем. А как я заставлю сеньора Антонио снизить мне арендную плату за его старую посудину?

–Да, как мы будем бороться с этим и с ценами на наш улов, – поддержали его другие голоса.

– Этими вопросами задаются все рабочие Испании, скажу честно, – Не знаю! Пока не знаю. Но для этого и создаются рабочие комитеты. Мы создадим профсоюзное движение, и оно вольётся в общее движение Испанского рабочего класса. И будем эту задачу вместе. Поодиночке её не решить. Но и сидеть на своём месте и ждать, когда же там, в горах кто-то что-то для нас решит, тоже нельзя.

Дальше, Хуанита ввела в курс дела жителей посёлка и попросила их выбрать человека на роль лидера комитета. Все, не сговариваясь, назвали имя – Хоакин Амирос. Сам Хоакин в это время находился в городе на учёбе, но его присутствие и не требовалось. Народ решил, знать тому и быть.

На этом первое собрание закончилось, и жители посёлка разошлись по домам. Работа комитета началась. Дальше, дела скажут за себя.

                              3

Проделав все подготовительные дела для агитации и просвещения жителей посёлка, и передав дела временно исполняющему обязанности начальника комитета Фернандо, Хуанита, ни с кем не простившись, уехала в город. В центр активной политической борьбы, но ещё не работы. Расслабляться было ещё рано. На смену фашистскому режиму приходил террор. Всем, кто, так или иначе, участвовал в деле строительства народной демократии, приходилось опасаться за свои жизни не меньше, чем при диктаторе. При режиме Франко могли лишить должности, свободы – упрятав за решётку. А теперь просто и подло убивали из-за угла.

Хуанита сидела в своём кабинете ЦК ИСРП – (Испанской рабочей партии), и решала важные задачки текущего момента. Официально, их партия ещё была под запретом. Но Комитет работал, принимал граждан, журналистов, поэтов, писателей, учёных… Вопросов было больше чем ответов. Дел было много. Шла усиленная подготовка к очередному пленуму ЦК КПИ.

Историческая справка

Первые рабочие организации были созданы в 40-ых годах 19 века. В 1840 году рабочим – ткачём, Мунтсом, был основан Союз ручных ткачей Барселоны. В 1854 году, рабочие Барселоны организовали Союз классов, который в 1855 году провёл всеобщую забастовку. С конца 1870 года появились первые рабочие организации двух направлений – социалистического и анархистского. В 1879 году, в подполье была создана Испанская социалистическая рабочая партия (ИСРП). В 1881 году она вышла из подполья, и уже в 1888 году был издан первый профцентр – Всеобщий Союз Трудящихся (ВСТ).

В августе 1917 года, рабочие организации Испании провели всеобщую политическую стачку. Её главным лозунгом была – Демократическая республика.

Национальные освободительные движения захлестнули страну. Революционный подъём обозначился в тысячах экономических и политических стачках. 15 апреля 1920 года была основана Коммунистическая партия Испании (КПИ). Анархисты переродились в террористов и вплотную прилипли к магнатам и "Синдикатам". Первой их жертвой стал убитый ими в марте 1921 года Председатель Совета Министров Э.Дато. С 1939 года в стране всё круто изменилось. Власть Генерала Франко распространилась на всю страну. Начался период фашисткой диктатуры, жёсткой и беспощадной, особенно к рабочему классу и крестьянству. Были потеряны почти все завоевания последних десятилетий рабочим профсоюзами, организациями и КПИ. Земли возвратились помещикам. Классовые профсоюзы закрыты. Любое проявление воли народа воспринималось диктатурой, как "преступление против отечества". Концентрационные лагеря и тюрьмы стали наполняться.

После разгрома фашистского блока во второй Мировой войне, Постдамская конференция 1945 года осудила франкисткий режим. Но он продолжал действовать. А потому, партизанские движения в Леванте и Галисии продолжались. Не смотря на запреты режима, то там, то там вспыхивали забастовки. Работая на полулегальном положении, политические партии и профсоюзы, используя свой опыт и потенциал, а также современные средства связи, – прессу, литературу, радио и телевидение, меняли общественное сознание и саму жизнь. Порой и ценой собственной жизни.

На заводах, шахтах, фабриках, в провинциях, среди крестьян, пастухов, рыбаков, шла беспрерывная разъяснительная и агитационная работа, которая требовала от пропагандистов воли, знаний, а порой и подвигов.

Новые рабочие комиссии вскоре были признаны легальными, но преследования не прекращались. Режим уходил в тень, а на смену приходил террор.

Но, несмотря на явные и тайные препятствия со стороны неугасающего режима и сил "Синдикатов", рабочее движение по всей Испании набирало рост. "Антифранкисткое движение" – под лозунгом за "демократическую альтернативу", ставило своей целью конечную ликвидацию диктатуры и установление истинных свободы и демократии. Забастовочное движение ширилось. Зачастую забастовки были вызваны социально-политическими мотивами. Наиболее крупные были; – забастовки строителей, судостроителей, стачки шахтёров, рабочих сталелитейных предприятий в Бильбао; выступления рабочих Мадрида, Севильи, Сарагосы, Барселоны и многих других городов. Стачки в Андалусии и Кастилии. В борьбу за удовлетворение экономических требований включились крестьяне, животноводы, рыбаки. Создавались крестьянские комиссии, поселковые комитеты. Развернулось студенческое движение в помощь неграмотному населению провинций.

Чтобы поднять такое массовое движение по всей стране, нужна была работа обычных людей – агентов, руководителей рабочих комиссий, комитетов, профсоюзов. И вот, эти обычные люди, – рабочие, крестьяне и рыбаки и разбудили спящие массы. Маленькие патриоты своей страны подняли огромный вал Патриотизма и борьбы за социальные справедливости по всей Испании. Про одних из них и говориться в этой новелле.

                        Хоакин

                              1

Хоакин вырос, возмужал. За эти годы он окончил школу, поступил в техникум и стал осваивать профессию рыбака и морехода. Но судьба уже готовила ему другую дорогу жизни, более ответственную и опасную. По совету Фернандо, и при голосовании всех жителей посёлка его выбрали на должность руководителя местного комитета рабочего движения. Узнав об этом, он сначала было отмахнулся, но когда Фернандо ему сказал, что его выбрали, все жители посёлка не сговариваясь, он согласился. Фернандо ввёл его в курс всех дел и событий, рассказал о трудностях, о том, что необходимо сделать в первую очередь. Эти наставления ему оставила Хуанита.

Жизнь Хоакина круто изменилась. Своё обучение в техникуме он не бросил, но весь ушёл в новую работу рабочей комиссия. Надо было проводить собрания среди рыбаков, сельских жителей, чьи селения находятся выше в горах. Проводить агитационную работу. Распространять листовки и брошюры, порой с риском для жизни. Эта работа полностью увлекла его, и он чувствовал себя одним из бойцов всеобщего Испанского движения против засилья и "Синдикатов". Об опасностях он не думал. Но однажды, на горной тропе, когда он преодолевал трудный путь от одного горного селения к другому, с целью, доставить туда листовки и провести там разъяснительную беседу с пастухами, он попал в засаду. Сторонники франкисткого режима – фалангисты, создавали свои террористические группировки, и при поддержке режима, устраивали преследования за борцами революции. Они не гнушались и убийствами. Террористы встретили его на тропе. Схватка была неравной. Врагов было четверо, и они были вооружены. Хоакина тяжело ранили ножом в грудь. Он исходил кровью и терял силы. Когда он помутневшим взором увидел, что один из нападавших направил на него дуло пистолета, он не задумываясь выхватил свой нож из-за пояса и метнул. Нож угодил прямо в сердце врагу и тот упал замертво, не успев нажать на курок. Остальные террористы, не ожидавшие такого отпора, в испуге скрылись в густых зарослях гор. Хоакин с трудом добрался до ближайшего хутора. Местный пастухи оказали ему первую помощь и отвезли его в больницу. Пролежав два месяца, Хоакин выздоровел и с ещё большей яростью вступил в борьбу. Он наконец-то оценил слова Фернандо, когда тот сказал ему, что работа связана с риском для жизни. Но ввиду молодости и незнания методов борьбы врагов, он относился бесшабашно. Теперь он стал более осторожный и мене доверчив к другим. Авторитет его рос среди жителей посёлка, да и среди всего побережья тоже. О его подвиге в горах уже ходили легенды. Удивительно, но власть замяла это дело. Сделала вид, что ничего и не произошло. Видимо у неё были на это свои причины. Подлые дела не всегда открываются народу.

Вскоре Хоакину уже доверили возглавить целый район побережья, куда входило 3 рыбачьих посёлка, один порт среднего значения, десятка два сельских деревень и хуторов. Хоакин продолжил своё образование в институте. Он понимал, что одной храбростью и силой такого врага не свалить – нужны знания, и очень большие знания. Но этот враг был уже в агонии, коль, предчувствуя свою кончину, опустился до подлого террора. В ответ, на подлые действия режима, рабочие и профсоюзные деятели Испании противостояли только словом, и знанием своего дела в целом. Их хватали, сажали в тюрьмы. Но они ещё никогда не брались за оружие… И в этом была их сила!

Хоакин с гордостью и достоинством принялся за новую деятельность, поначалу море звало его, но постепенно другое море – море жизни, полное опасности и интересных дел увлекло его к себе. Жизнь его заполнилась новой интересной работой, не менее трудной и опасной, чем у рыбаков и мореходов. Не хватало знаний, и он решил продолжить своё образование. Обратившись с этой просьбой к комитету, он получил одобрение и финансовую поддержку. Профсоюз рабочего движения взял часть расходов на себя. Помог сам Комитет. Остальную часть он оплачивал сам, из своих небольших доходов, которые также выплачивались ему в виде заработной платы из профсоюзной кассы Комитета рабочих. Помогал, чем мог и отец, отдавая Хоакину большую часть своего нелёгкого заработка. Дон Гутьерре гордился своим сыном. – "Теперь мой Хоакин самый важный человек на всём побережье!" – Гордо произносил он. И жители посёлка с ним соглашались. К Хоакину все относились с большим уважением. Себе в помощники по делам комитета он взял сына дона Родригеса, Алонсо. Крепкий смышленый парень, ему уже было 15 лет. Он окончил местную школу и решил работать, чтобы помогать семье, которая не могла вырваться из долгов и нищеты.

У Хоакина было много работы. Надо было обходить всех жителей посёлка и проводить разъяснительные беседы. Помочь советом, а иногда и делом. Он посещал не только прибрежных жителей, но и крестьян и пастухов, что жили в горах и на склонах гор. Иной раз так уставал, что к вечеру просто валился от усталости. Часто приходилось заночевать в горах, на хуторах и в пастушьих жилищах. Его везде принимали с почётом. За его добрый и отзывчивый нрав, за умение вести разговор и разъяснять трудные вопросы, за его силу и храбрость, и желание всегда помочь людям, народ всего побережья и горных селений относился к нему как к сыну. Но одновременно, и как к вышестоящему лицу, которое может и помочь, и утешить.

Учёба в городе отнимала много времени от прямых обязанностей, и помощь Алонсо была существенной. Но за особо трудные и ответственные дела он брался сам. Однажды он получил от Комитета задание, распространить листовки и брошюры в соседних рыбачьих посёлках и провести там агитационную и разъяснительную беседы, с целью, основать на местах профсоюзы. Задача, прямо скажем не из лёгких. За пропаганду коммунистических идей всё ещё ловили и сажали в тюрьмы. К этой опасности добавлялась и другая – террор. Агенты "Синдикатов", не желающих терять свою власть, могли запросто устроить засады из-за угла, на горной тропе, в море, и не просто захватить с поличным, но и убить.

Хоакин был не робкого десятка и боялся только одного – невыполнения задачи комитета. Он тщательно подготовился. Приготовил пять пакетов листовок с брошюрами. Выгадал дни, свободные от занятий и приступил к выполнению операции.

Три дня он потратил на то, чтобы разнести листовки по горным селения и хуторам. И теперь наметил путь на отдалённый рыбачий посёлок. Туда рука никакой власти никогда не доходила. Люди жили как бы в замкнутом пространстве и ничего не знали о том, что твориться в большом мире. Люди, жившие там, находились в наихудшем положении. Там своевольничали местные помещики-арендаторы. Туда было просто необходимо доставить нужную литературу и провести собрание. Просветить народ и указать пути дальнейшей жизни к её улучшению. Надо поднимать народ на общую борьбу. Это важное и ответственное задание он уже не мог доверить своему юному помощнику. К посёлку Хоакин решил плыть морем. Так было короче и удобнее. Он снарядил фелюгу, якобы для ловли рыбы. Тайком пронёс на неё листовки, и тихо, как и большинство рыбаков одиночек, рано утром вышел в море. По выходе из залива в открытый океан он поставил мачту и натянул треугольный парус. Поймав попутный ветер, держась ближе к берегу, он взял курс на Север. К вечеру он надеялся прибыть на место. Но человек предполагает, а … Враг не дремал. Власть не стала поднимать шума из-за убитого террориста, но она поняла, что такого, как Хоакин, голыми руками не возьмешь, и устроила за ним постоянную слежку, выискивая удобный момент, когда можно будет захватить и расправиться со своим врагом. Посылать снова террористов было опасно – общественная огласка могла сыграть только на руку профсоюзам, которые стали поднимать голову выше и выше. Тогда власть решила действовать исключительно в рамках закона. Ибо закон о преследовании за подрывную и агитационную деятельность ещё никто не отменял, хотя режим "Франко" и пал. В тюрьмах всё ещё томились политические заключённые. Через своих шпионов фискальные органы узнали, куда и зачем направиться в такой-то день Хоакин. И рассчитав время, с другой стороны, севернее той бухты к какой направлялся Хоакин с запрещенным грузом, навстречу ему вышла рыболовецкая шхуна, конфискованная на время местной полицией. Шхуна была быстроходная, с двумя мощными моторами, и полиция надеялась без труда нагнать и арестовать агитатора.

Не дремала и сам матушка Природа. На чьей стороне была она – нам неизвестно. Проследим события дальше. Судьба человека решается не только тайными силами Верховных сил, но ещё и самим человеком. Судьба благоволит и помогает смелым, идущим вперёд. И уготавливает беды и несчастье тем, кто всё время отступает, и не хочет приложить собственных усилий к своему благополучию. Фелюга Хоакина легко и быстро неслась под ветром на небольших волнах. И действительно, ближе к вечеру он уже заметил сквозь дымку очертания бухты – конечную цель своего путешествия. Там, в тихом заливе и находился рыбачий посёлок. Надо было засветло успеть пройти сквозь узкий проход среди опасных рифов, и он всем своим телом как бы помогал ветру гнать фелюгу. Он оглянулся назад, и в сердце немного ёкнуло, – с Юго-запада надвигалась грозовая туча. – "Этого ещё мне не хватало". – Выказал своё недовольство Хоакин, но как истый мореход, не испугался, а весь сосредоточился. Надо было быть готовым принять бурю, если настигнет, прежде чем он проведёт фелюгу в безопасную бухту через узкий пролив. Буря надвигалась быстрее, чем предполагал Хоакин, и быстрее скорости фелюги. Волны и попутный ветер несли фелюгу словно пёрышко. Но сизый туман и белые гребни штормовых волн уже надвигались угрожающей силой с Юго-запада, сокращая расстояние. Фелюга неслась левым галсом со скоростью 10 узлов. До узкого пролива оставалось всего ничего – минут 30 – 40 ходу. Треугольный парус был натянут до предела, лёгкая тонкая мачта гнулась и поскрипывала. Хоакин приготовил топор, чтобы в случае опасности срубить мачту.

Налетел первый шквал, и фелюгу грубо швырнуло на бок. Хоакин удержал рулём направление и попал на волну. Ветер заметно усиливался. Волны увеличивались. Судно, то поднималось, то опускалось – проваливалось между двух валов. За устойчивость судна Хоакин не боялся – проверено временем и штормами. К тому же, он предусмотрительно заложил балласт – груду камней, на дно лодки. Он ещё раз позволил себе оглянуться назад. Седой туман уже исчез, горизонт был тёмный. Темнота наваливалась и на него. Огромные чёрные тучи накрывали море. Сверкали молнии, и гремел гром. Волна поднималась всё выше и выше, и становилась мощнее по силе. Теперь фелюга казалась уже легче пёрышка. Предусмотрительность опытного морехода спасла и фелюгу, и капитана. Без балласта судно уже давно бы перевернулось и пошло ко дну.

Резкие порывы ветра гнали судно на Север, прижимая к берегу. Хоакин, как мог, рулём, удерживал направление, не давая судну сбиться с курса и приблизиться к опасному скалистому берегу, где ещё на подходе к нему ждали ещё более опасные подводные скалы – рифы. Без опытного лоцмана плавать в этих местах опасно, но Хоакин хорошо знал местные воды и навигационные пути. Мышцы сильных рук напряглись до предела и стали железными. Мокрая рубашка прилипла к мускулистому торсу. Рыбацкий плащ из прочной парусины он снял, так как мешал управлять лодкой. А теперь надеть его не было возможности, нельзя было выпускать руль ни на секунду. Медленно, очень медленно приближался заветный проход в бухту, хоть и казалось, что фелюга, гонимая ветром и волнами несётся как птица, периодически исчезая между гребнями волн.