Псы войны. Противостояние

– Господа сенаторы, – сухо поприветствовал их глава Ассамблеи в своей обычной манере. – Рад Вас видеть!

– Взаимно, – ответили фороны и почти одновременно кивнули головами.

– Вы случаем не знаете причины этого собрания? – спросил Калин Верд. Было непонятно к кому адресован его вопрос: то ли председателю Ассамблеи, то ли секретарю президента.

– Скоро узнаете, – загадочно улыбнулась Кати. – Скоро президент выйдет.

– Но, как я понимаю, ещё не прибыл Мозес Нис? – произнёс Адам Пир, оглядывая зал.

– Полковник скоро прибудет, – ответил за Брегму подошедший откуда-то сбоку Куома. – Извините, господа. Я должен лишить Вас общества нашей очаровательной дамы. Мадмуазель, Вас срочно хочет видеть президент!

– Извините, господа! – мягко произнесла секретарь и посмотрела на антикварные часы, висевшие между окнами. Это произведение работы Густава Беккера чудом уцелело во время штурма. Их стрелки показывали без пяти минут пять. – Я Вас покину на несколько минут…

– Да, мадмуазель, – хором произнесли фороны и слегка поклонились ей.

– Может Вы, Кзур, знаете причины нашего сбора? – спросил Пир.

– Да, в некоторой степени, коллеги.

– Можете нас просветить по этому вопросу?

– Я думаю, что через пять минут Вы всё сами узнаете, господа…

– Но всё-таки, просветите нас, – Верда распирало любопытство. – Хотя бы в общих чертах…

– Хорошо. Это касается конституционной реформы…

Тут снизу раздался громкий гудок автомобиля. Стоявшие у окна бакайя невольно выглянули в окно:

– Полковник Нис приехал, – на весь зал произнёс Хорос.

– Вероятно, все теперь в сборе, – пробормотал Пир.

– Да, – кивнул головой Пренк и отошёл к группе советников. Фороны остались в одиночестве и стали потягивать аперитив, который им услужливо поднес стюард.

Мозес Нис, поджарый молодой человек лет двадцати пяти, легко взлетел по дворцовой лестнице и уже через минуту оказался в зале заседаний. На нём была полевая форма, которую привёз Шеннон – пятнистая куртка и брюки, профессионально ушитые под его небольшой рост. С любопытством он оглянулся вокруг, сопровождая свой взгляд лёгкими кивками. Увидев одиноко стоявших форонов, он подошёл к ним и протянул руку для пожатия.

– Я немного задержался, господа! Надеюсь без меня ещё не начали!

Фороны вяло поздоровались и как-бы нехотя ответили на рукопожатие. Хотя Нис был бавинду и управлял вторым по величине город Зангаро, они не считали его равным: он был всего лишь сыном лодочника, взлетевшим к вершине власти на гребне революции. Нис будто не бы замечал их поведения и стал расспрашивать о причине столь неожиданного собрания. Он так и сыпал словами:

– В чём причина, господа? У меня полно дел в Туреке…

– Пренк сказал, что президент хочет провести конституционную реформу…

– Зачем ему это? Он выбран на шесть лет вполне законно! Лучше бы занялся экономическим развитием, мне нужно открыть торговлю! А ещё идут слухи о том, что бавинду в Загорье снова восстали! Это правда?

– К сожалению, да, – кивнул Верд. – Повстанцы снова заняли бому Коро.

– Откуда они берутся? Ведь Шеннон разогнал остатки армии…

– Разогнать-то разогнал, но кое-кто из них укрылся в Богане…

– А Буасса? Этот жирный боров! Разве он может нам угрожать?

– Молодой человек, там не только Буасса, но и министры Кимбы Оббе. Флет, Куин! Им помогают местные коммунисты, за которыми стоят русские.

– Они что, нам угрожают? – нахмурился Нис.

– Спросите Синка, – последовал ответ. – Он заведует иностранными делами…

Тираду Верда прервал бой настенных часов. Под их звук распахнулись двери в кабинет президента и через несколько мгновений в них появился доктор Окойе, одетый в безупречный кремовый костюм. Сзади его шла Кати Брегма в платье такого же цвета.

– Здравствуйте, господа, – громко произнёс он. – Рад Вас видеть в добром здравии!

Присутствующие ему ответили нестройным гулом голосов. Выдержав паузу, президент развёл руками и произнёс:

– Присаживайтесь, господа. Чувствуйте себя как дома. Нам надо очень серьёзно поговорить!

Раздался звук двигаемых стульев, и вскоре все участники встречи расселились вокруг обеденного стола. После первого тоста за республику все приступили к трапезе. Некоторое время звенели приборы и звучали реплики, перемежаемые чавканьем и другими звуками, сопровождающими приём пищи. Президент осматривал своих коллег, периодически притрагиваясь к бокалу вина или тому, что было в его тарелке. Из всех присутствующих подобно ему вели только четверо: епископ, профессор и оба юриста. Постепенно звуки вилок и ножей замирали, советники и вожди откидывались на спинки стульев и поднимали глаза. Приём пищи перерос в короткие разговоры, сопровождавшиеся редкими тостами и репликами. Прошёл примерно час, когда президент поднялся со своего места и призвал всех к тишине. Он поднял бокал и торжественно произнёс:

– Господа, я рад приветствовать основателей демократического Зангаро. За Вас!

– За Вас, господин президент! – повскакивали с мест все присутствующие. Тем временем, Окойе до дна осушил свой бока и сел. Его примеру последовали все остальные. В ожидании чего-то нового их лица напряглись.

Окойе сделал знак и слуги, стали убирать грязную посуду и сервировать стол к десерту.

– Если кто хочет покурить, то курите прямо здесь, – произнёс президент и закурил. Многие из присутствующих последовали его примеру. Когда слуги, наконец, очистили зал, Окойе заговорил вновь:

– Нам предстоит долгий разговор, господа. Он касается судьбы Зангаро, ну и, естественно, всех нас.

Тут президент обвёл рукой всех присутствующих. Массивные золотые часы на его руки поймали солнечный луч. Солнечный зайчик перескочил с одной стены на другую и пропал. Многие из присутствовавших знали или, по-видимому, догадывались о планах президента и согласно кивали головами, другие – хмурились, не понимая в чём дело. Безмятежный вид оставался только на лице Ниса, он не понял ровно ничего из сказанного.

– Разве сейчас всё плохо? – спросил он. – Выборы проведены, наше правительство у власти. Кто нам угрожает? Может, внешние враги? Повстанцы? Кто?

– Вы, молодой человек, видимо, не представляете всей сложности нашего положения, – нахмурив брови произнёс Дусон. – Основные проблемы Зангаро заключаются в отсутствии прочной экономической основы…

Но Нис не сдавался. Он был явно обижен, что его величали «молодым человеком», а не полковником:

– Как это нет? А плантации, а рыба, а красное дерево, а торговля! Мой Турек спокойно может себя прокормить. Просто работать надо больше!

– Капитан Нис, в чём-то прав, – подчёркнуто сухо произнёс Пренк. – Не знаю, как он справляется справляется с проблемами, но могу с уверенностью заявить, что наше правительство сейчас живём за счёт столицы и её окрестностей. Именно за счёт неё формируется доходная часть бюджета…

– И ещё района плантаций, – вставил своё слово Сэй Вашни.

–… и района плантаций, – невозмутимо произнёс Пренк. – Сейчас мы живём за счёт урожая какао, но что будет происходить, когда мы его продадим? Снабжать продовольствием Уарри? Заниматься контрабандой? Отдадим японцам свои территориальные воды?

– Но Аграты ведь обещали финансовую помощь? – попытался возразить кто-то из вождей. – И ещё есть Тракопа…

– Это всё временные решения проблемы, – отмахнулся Дусон. – Для того, чтобы культура какао вновь стала основой нашей экономики, требуются годы и инвестиции. Наше правительство должно стараться создать для этого соответствующий климат.

– Так что для этого нужно?

– Стабильный политический режим и международное признание!

– Ну так вроде у нас это есть!

– Не обольщайтесь, господа! Кое-кто нас признал, но для всеобъемлющего процесса дело пока не дошло. Кроме того, в Богане возникло правительство в изгнании. По нашим данным его поддерживают русские… – вступил в дискуссию сухощавый Синк.

– По моим данным, – добавил Хорос. – Повстанцы вновь заняли Коро. Они оттуда двинутся на Акуку…

– Или Таурангу, – вставил своё слово Нис. – Оттуда они пройдут по горам на Турек.

– Так или иначе, мы не сможем привлечь крупных инвесторов, если не ликвидируем этих недобитков, – добавил Дусон. – надо от них избавится как можно быстрее.

– Я могу собрать сотню добровольцев, – громко заявил Нис. Только мне надо оружие!

– Его у нас пока нет, – поморщился Хорос. – Обходитесь пока своими средствами…

– Вы мне разрешаете?

– Да, – необдуманно ляпнул комиссар. Пренк и Бенъярд вопросительно переглянулись.

– Сколько сейчас людей в Туреке, Кирк? – спросил вдруг Окойе.

– Десять жандармов и один таможенный инспектор, не считая командира гарнизона.

– Кто начальник Вашего гарнизона, Мозес? – обратился президент к мэру Турека.

– Лейтенант Занзибар Мэрайя. Один из людей Шеннона, – скривился полковник.

– Помню. Очень надёжный офицер! Я, пожалуй, соглашусь в Вами, Мозес. Собирайте людей, формируйте ополчение, а с оружием мы как-нибудь решим. Лишние люди нам не помешают.

– Если Вы позволите, господин президент, я смогу добыть оружие сам.

– Каким образом, мой друг?

– Сделаю заказ через месье Борлика. Он доставляет нам всякую всячину, почему бы ему не привезти нам сотню винтовок.

– Хорошо, полковник. Но Вы это должны делать только под контролем лейтенанта Мэрайи.

На мгновение лицо Ниса исказила гримаса ярости: он нехотя кивнул.

По-видимому, доктор не заметил реакции мэра и продолжил безмятежным голосом:

– Итак, господа, какие у нас могут быть ещё источники доходов? Кто мне подскажет?

– Я изучил бумаги Фодра. Он обнаружил на южном берегу салину, – начал бы рассказывать Пренк.

– Да, да, – вдруг его перебил Кауна. – Во времена Мурата в тех местах добывали соль, которую меняли у бавинду на каучук и слоновую кость. Я знаю эти места…

– Можно ли там организовать добычу соли? – спросил Дусон.

– Гм, гм, – произнёс Кауна и искоса посмотрел на Ниса. – Она там уже идёт полным ходом…

– Как это?

– Разве не Вы дали её в концессию мсье Борлику, профессор?

– Нет, я такого разрешения не давал, – твёрдо заявил Дусон. – Это самочинный захват…

– Скажем так, добывать соль разрешил Борлику там я, – громко сказал Нис. – Я думал, что он действует по поручению правительства. При этом он за последний месяц кое-что заплатил в городскую кассу.

– Куда смотрел лейтенант Мэрайя, почему не доложил Вам? – вскинулся Дусон на Хороса. – Почему в казну не поступило ни сантима.

– Успокойтесь, профессор! Я разберусь в этом, – Хорос поджал губы. – Не забывайте, что жандармерия подчинялась только Шеннону. Он не отчитывался передо мной.

– Вот, вот, – просипел епископ Фернандес, надувшись, как индюк, – много Вы позволили этому наёмнику, господин президент! Надо ещё решить вопрос с наследством…

– Этим займёмся позже! – оборвал тираду епископа Окойе. – У меня для всех есть важная информация. В горах к югу от Акуки найдено крупное месторождение олова. Мы уже ведём переговоры с одной британской компанией о передаче ей залежей в концессию сроком на десять лет…

– Какие условия? Сколько там металла? Как они будут платить? – раздались взволнованные голоса советников. В ответ президент развёл руками и произнёс:

– Об этом говорить пока рано. Мы не знаем размеров месторождения, ни стоимости его эксплуатации. Пока!

На минуту в зале воцарилась тишина. Её нарушил Пренк, задав всех интересовавший вопрос:

– Но где же оно находится, господин президент?

– В районе бомы Буюнга. Это Ваш округ, Калин! – произнёс Окойе.

– Да, я недавно побывал там, – кивнул головой форон. – Я там был вместе с Шенноном. Он подтвердил ваши данные?

– Полностью, – кивнул президент.

– О, так это меняет дело! – захлебнулся в восторге Дусон. – Надо ускорить переговоры в этом направлении.

– Мы итак стараемся, как можем, – заявил Синк, протирая салфеткой свои очки. Было видно, что их толстые линзы сильно запотели. – Наши партнёры требуют утихомирить Загорье, а у нас для этого нет сил и средств. Говорят, что в тех краях вновь появились повстанцы.

– Да, они вновь заняли бому Коро, – подтвердил Хорос. – Мы готовимся туда послать мобильный отряд.

– Мясников из Ханипы, – хмыкнул Сэй Вашни. – Много они там навоюют…

– Прекратите немедленно препираться, – Окойе повысил свой голос. – Я хотел бы знать, кто отдал приказ о зачистке гипносерия. Мне пришлось выдержать нелёгких разговор с доктором Арвидсоном. Кто?

– Как кто? Конечно, это был Шеннон, – произнёс епископ Фернандес.

– К Вашему сведению, фра, – вежливо произнёс Пренк, – покойного не было в Кларенсе в это время.

– Да, верно, – подтвердил Лорримар. – Кто же тогда взял на себя эту инициативу? Вы, Кирк?

Лицо комиссара неожиданно перекосила злобная гримаса:

– Ничего подобного. Я получил распоряжение президента о ликвидации гипносерия и передал приказ по инстанции. Туда в распоряжение лейтенанта Эйнекса были направлен отряд под командованием Вижейру. Жандармы только исполнили приказ Вашего адъютанта, господин президент!

– Так-с, – потянул доктор. – Значит я во всём виноват! Перебили несколько сотен беспомощных больных, а я отдувайся, – чёрная кожа президента вдруг приобрела пепельный оттенок, глаза выпучились, а голос приобрёл режущий оттенок. – Значит так, господа! Я, как президент Зангаро приказа о расстреле не отдавал, и, следовательно, вся ответственность за это лежит на Комитете национального спасения! Лорримар, вы как министр юстиции проведите дотошное расследование и накажите виновных в этом преступлении! А, Вы Кауна, обеспечите, чтобы приговор был строг и справедлив! Держите меня в курсе об всех деталях процесса. Хорос прикажите капитану Ракке немедленно взять под арест лейтенантов Эйнекса и Вижейру.

– Хорошо, доктор! Я сейчас же распоряжусь.

– Может сначала выслушаем Эйнекса, – предложил Пренк. – Он же стоит тут за дверью.

– Нет необходимости, мы – не трибунал, – оборвал его президент. – Будем заниматься своим делом.

За дверью послышался какой-то шум, потом всё стихло. Бенъярд, сидевший у самого окна посмотрел в него и увидел, как президентского адъютанта под руки вывели два президентских гвардейца. Они посадили его в машину и увезли в сторону горда.

– Тебена повезли в полицейское управление, – шепнул он, сидящему рядом Пренку.

– Бедный мальчик, – ответил тот. – Он явно выполнял приказ доктора. Теперь ему отдуваться за это.

– Ладно, посмотрим, что будет.

– Угу!

К Окойе, тем временем, вернулось его привычное самообладание, и он продолжил разговор на выбранную тему:

– Итак, господа, какие есть предложения по дальнейшему развитию нашей демократии?

– Позвольте мне, – поднялся с места Дусон. Этот рослый мулат с карибских островов долго занимал место профессора экономики и, как все преподаватели, был зануден и практичен. – Я хочу предложить нашему правительству привлечь профессора Леонарда Кора в качестве иностранного эксперта.

– Кто это, профессор?

– Австриец. Он хорошо известен в международных кругах.

– Чем он знаменит?

– Он специализируется в области экономической модели микрогосударств. Семь лет назад я был на стажировке в университете Пуэрто-Рико и прослушал курс его лекций.

– Он действительно может помочь Зангаро? У него есть опыт?

– Думаю, что да. Лет пять назад его приглашали советником на Ангилью…

– Никогда не слышал о таком государстве.

– Это – британская колония в Карибском море, – пояснил Синк, на мгновение блеснув линзами, на которые сквозь жалюзи пробился закатный луч солнца. – Она отделилась от автономии Сен-Китс и захотела сохранить статус колонии. Весьма любопытный казус в международном праве…

Большинство присутствующих пропустили слова советника мимо ушей, поскольку ничего не поняли из его объяснений.

– Садитесь, Дусон. Напишите письмо Вашему коллеге и пригласите его к нам. Только многого ему не обещайте…

– Хорошо, господин президент. Я сделаю так, как вы сказали.

– А теперь, господа, перейдём к самому главному, – торжественно произнёс президент и стал медленно осматривать своих коллег. После длительной паузы он сказал: – Мне кажется, вы все убедились в том, что наша конституция весьма несовершенна, поэтому я хочу её изменить в лучшую сторону. Всех Вас пригласил сюда, чтобы предложить занять место в конституционном комитете.

– А каким будет его состав? – озабоченно спросил Лорримар.

– … и полномочия? – добавил епископ Фернандес.

– В его состав войдут все присутствующие за исключением, естественно, меня. К Вам присоединятся двое коллег Робера – мэтр Боваль и мадмуазель Шинру. Итого тринадцать человек, – оскалился Окойе. – Для консультаций Вы сможете пригласить какого-нибудь заграничного эксперта в области юриспруденции. Лучше всего американца…

– А кто будет его возглавит, господин президент, – озабочено спросил Лорримар.

– А вот это Вы решайте сами, – любезно и многозначительно ответил Окойе. – Временем Вы ограничены не будете, учитывая, что у Вас всех есть повседневные обязанности. Когда всё будет закончено, я вынесу поправки у нашей конституции на референдум! Вопросы есть?

Все присутствующие удивлённо замолчали. Одни из них не понимали зачем всё это нужно, другие старались вникнуть в смысл слов президента, только Мозес Нис качал головой и прямо спросил:

– Вы, президент, решили сделать всех нас заложниками какой-то своей игры, не так ли?

Окойе хищно оскалился:

– Много о себе думаете, молодой человек! Господа, все свободны.

Раздался звук сдвигаемых стульев: гости быстро очистили приёмный зал и спустились во двор. В зале оставался только Бенъярд:

– Это было неплохо придумано, Вайянт! Загнать всех своих оппонентов в конституционную комиссию. Они расшибут себе лбы в спорах!

– Или натрут языки, – цинично рассмеялся президент. – Видел бы ты удивление на их рожах!

– Кое у кого видел. Мне кажется, они ничего не поняли, только Пренк и Лорримар. Может ещё Синк и Фернандес…

– Я тоже так думаю. Эти четверо хотя бы закончили колледж.

– И опыт…

– И опыт, – кивнул головой Окойе. Он подошёл к минибару с напитками и собственноручно налил два бокала виски, засыпав их льдом. Один из стаканов он протянул Бенъярду. Тот взял его в руки, пригубил, а доктор сменил тему разговора:

– Прочёл писульки Шеннона?

– Угу. Кот – молодчина, ничего не упустил. Только я не понял, кто такая Изабо? Его девушка что ли?

– Одна из монашек. Работала в Зангаро по линии «Каритас интернешнл». Попала в плен к дикарям, а наш бравый майор её выручил.

– А что с ней потом произошло?

– Какая-то мутная история. Её убила коллега из-за какой-то ерунды. Хорос в курсе дела. Самое интересное, что накануне своей гибели она изменила свою завещание, назначив душеприказчиком Шеннона…

– Так она была богачка?

– Не совсем. Богачом был её отец, а она находилась под опекой монсеньора Фернандеса. Согласно завещанию отца, епископ должен был быть её опекуном до замужества или возраста двадцати пяти лет…

– Ну и что?

– А то, что отец не предусмотрел возможности ранней смерти дочери, а она по нашим законам была совершеннолетней и имела право составить собственное завещание…

– Откуда ты это знаешь?

– Лорримар растолковал. Так вот, «Каритас интернешнл» претендует на наследство мадмуазель Гайар.

– Кого?

– Ну этой самой Изабо…

– Так в чём же дело?

– Дело в том, что из письма Шеннона следует, что душеприказчиками этой самой Изабо является наше правительство.

– А состояние у неё большое?

– Этого я не знаю. Займись-ка этим делом…

– А Хорос?

– Ему я не очень доверяю.

– Лорримар?

– Он слишком щепетилен в этих вопросах, как и Пренк!

Бенъярд допил виски и кивнул:

– Согласен!

– Вот и хорошо. Теперь надо что-то решить с охраной дворца, – Окойе по привычке склонил голову набок и стал пристально смотреть на собеседника. Бенъярд выдержал взгляд и решил увеличить темп беседы:

– Кого назначишь комендантом вместо Эйнекса, Вайянт? Меня?

– Нет, Генри! С тобой мы уже всё решили. Джойд Куома неплохо разбирается в вопросах охраны. Уже завёл парочку сторожевых собак. Кроме того, он имеет военное образование…

– С этим не могу спорить. Только не забывай, что он служил Кимбе.

– Ему служили двести тридцать человек из тех сорока пяти десятков, что состоят на государственной службе сегодня, – перебил Бенъярда президент. – Их всех надо использовать. Это ты сказал!

– Не отрицаю. Но всё-таки, это довольно опасно держать рядом с собой офицеров Кимбы.

– Тогда для чего мне старший вахмистр Картр и мадмуазель Брегма, гвардейцы, лучшие среди волонтёров? Но, пожалуй, ты прав я назначу начальником охраны Гебе Слита.

– Отзовешь с границы?

– Угу. Пошлю кого-нибудь из своих коммандос.

– Кого?

– Посоветуюсь с Картром. Он лучше знает своих товарищей…

– Ясно. Как я понимаю, пост управляющего хозяйством займёт Фортус Кан?

– Верно. Чем не показатель лояльного отношения к служащим прежнего режима! – в голосе президента зазвучала ирония.

– А что будет с Тебеном?

– Ничего страшного. Проведём суд, оправдаем. Всё свалим на португальца и двух-трёх солдат. Так сказать, эксцессы на местах.

– Казним перед строем?

– Нет. Обоих офицеров условно разжалуем, солдат отправим в Загорье. Глядишь все про них позабудут…

– Парня жалко. Он ведь хотел учиться.

– Не спорю, жалко. Но кто-то же должен ответить за расстрел больных.

– Признайся, это ведь была твоя идея?

– Нет, не моя. Хотя с точки зрения человечности, это было лучшее решение для пациентов гипносерия. Они были обречены на медленную и мучительную смерть. Это можно рассматривать как насильственную эвтаназию. Пройдёт двадцать или тридцать лет, я думаю, и этот вопрос будет обсуждаться в медицинских кругах…

– А как это соответствует врачебной этике? Ты же имеешь медицинский диплом.

– Слушай, Генри, отстань!

– И всё-таки!

– Это недопустимо, конечно! Так мне заявил и доктор Арвидсон. Доволен?

– Скорее опечален.

– Вот она – цена власти.

П

роисшествие в гипносерии

Отношения и судьбы докторов медицины Окойе и Арвидсона складывались не просто. Когда-то очень – очень давно они вместе проходили практику в одном из британских госпиталей на Караибах. Остров назывался Сен-Барт. В его столице, Густавии, проживало немало шведов. Поэтому, когда юному Сэмюелю предложили поехать туда на практику, он сразу согласился. Немалое влияние на его выбор оказали путевые заметки его соотечественника Бенгта Шёнгрена, описавшего этот тропический кусочек Швеции. Юноша быстро разочаровался в острове, но навсегда полюбил тропики. В этом ему помог старший санитар госпиталя по имени Вайянт Окойе. Он подрабатывал в этой дыре, чтобы закончить курс обучения в Сорбонне. Второй раз их судьбы пересеклись в Биафре, где оба доктора работали по линии Красного Креста. Однако, если Окойе стал близким сотрудником генерала Оджукву, то Арвидсон поступил на службу в ООН. Конечно, он сочувствовал бедным ибо, но не настолько, чтобы пойти по пути графа Розена и работать за идею. Через несколько лет опыт и квалификация Арвидсона были оценены по достоинству, он подал на конкурс и вскоре получил назначение на пост директора госпиталя в Кларенсе. Это произошло примерно за полгода до переворота. Сначала Арвидсон обрадовался, когда узнал, что его хороший знакомый возглавил Зангаро. Однако, со временем, его отношение к новому режиму стало меняться. Его стали раздражать манеры Шеннона и его наёмников, произвол и дефицит лекарств. Всё это имело место и при Кимбе, но тогда врачи госпиталя выступали против его режима единым фронтом. Теперь доктора Мильтадес, Каэли и даже его Флорис, точнее доктор Кейм, оправдывали новое правительство. Сначала это вызвало у Арвидсона чувство раздражения, но потом, когда он узнал с кем проводит время Флорис, чувство неприятия. Он стал всюду искать изъяны и регулярно сообщать о них наверх по инстанции. Однако, вместо какой-то реакции на его доклады, начальство никак не реагировало. Более того, он узнал, что в скором времени планируется поставка в Зангаро пяти машин скорой помощи общей стоимостью в десять тысяч долларов.

Слухи о расстреле в Ханипе дошли до директора госпиталя почти молниеносно, благодаря жалобам и крикам многочисленных больных, пришедших на обследование. Он сразу же ухватился за этот повод и напросился на приём к Окойе. Когда он ворвался с обвинением против наёмника, то был обескуражен: Шеннон уже двенадцать часов находился в морге при его госпитале. Президент Зангаро не отрицал причастности его жандармов к расстрелам в Ханипе, но делал это как-то завуалировано, постоянно уходя от прямого ответа, Сэм не ожидал от своего старого товарища такой наглости и заявил о своей отставке, на что Окойе сочувственно улыбнулся: