Псы войны. Противостояние

Верочка вошла в лавку вместе с коллегами. При виде её глаза мулата слегка прищурились – слишком необычно выглядела белая женщина в новенькой, хорошо подогнанной военной форме. Санаф вышел из-за прилавка и молча подал ей табурет. Она благодарно кивнула и села, держа в худой руке стакан золотистого лимонада.

– Лимонад пахнет керосином, – неуверенно сказал она, ни к кому не обращаясь. Геологи дружно закивали, глядя в упор на продавца: в конце концов, керосином пахло действительно крепко. Санаф насторожился и невольно оглянулся на посетителей. Солдаты охраны, как ни в чём не бывало, допивали свой лимонад и один за другим выходили из лавки.

– Извините, проблемы с холодильником. Через год обещают электричество, – стал оправдываться мулат и опустил взгляд. – К сожалению, я вам ничего не могу предложить.

– Та вот вы куда сховались! – в проеме двери появилось обгоревшее на солнце улыбающееся лицо. – А я Вас шукаю повсюду. Идэмо, Вас товарищу капитану кликают…

Только сейчас до геологов дошло, что к ним обратились по-украински.

– Здравствуйте, товарищ, – от неожиданности выдавил из себя профессор Иванов. – С кем имею честь?

– Старшина Петренко, – перешёл на официальный тон военный. – Пройдёмте со мной. Вас ждут.

Геологи прошли за деревню и оказались в небольшом городке, расположенном в полукилометре от деревни. Лагерь представлял собой несколько низких хижин, сколоченных из грубых, необструганных досок и крытых травой. Он расположился на «пятачке», отвоеванном у джунглей. Здесь почва была суше, а воздух свежее. Геологам отвели одну из лучших хижин, состоящую из двух комнат. В одной из них они поставили раскладушки, а из второй сделали столовую. Пока устраивались, небо вдруг затянулось тучами, засверкали молнии, а затем хлынул тропический ливень. Все были рады, что вовремя расположились на ночлег. Дождь лил всю ночь, и под его аккомпанемент мы спали как убитые. Утром их ожидал строгий капитан по фамилии Белкин.

Без лишних слов он выдал оружие и представил проводников и носильщиков. Во время инструктажа он постоянно косился на Верочку, произносил всякие комплименты и оказывал ей знаки иные внимания. Она никак не реагировала на его заигрывания, и капитан расстроился.

– Вашим переводчиком и главным советником до бомы Коро будет Алек, – Белкин сухо представил негра довольно интеллигентного вида. Он был одет в полевую форму без знаков различия. На плече у него висел АКСУ вниз стволом, а из кобуры торчала рукоятка Стечкина. Его арсенал был дополнен красивым арабским кинжалом. Всё это говорило о том, что перед ними не простой переводчик. Догадку профессора подтвердил капитан, который в самом конце инструктажа произнёс: – Товарищи геологи, рекомендую старательно прислушиваться к советам Вашего проводника.

– Конечно, товарищ капитан, – заверил Белкина профессор. – Скажите, как долго идти до Коро? Судя по карте тут всего километров тридцать по прямой.

– Понимаю, профессор. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги? – засмеялся Белкин.

– Уи, мон капитан, – шутливо козырнул ему Борька.

Белкин нахмурился от фамильярности рядового сотрудника экспедиции и серьёзно сказал:

– Три-пять дней, а вы как думаете, товарищ Алек.

– Не меньше, – впервые за всё это время произнёс негр. Он говорил по-русски очень чисто, почти без акцента. – Наш путь идёт через гилеи.

– Разве мы не могли обойти джунгли по плато?

– Могли, но… – начал было Алек, но Белкин его перебил:

– Товарищи, по соображениям секретности и вашей безопасности избран именно этот маршрут! Вам понятно…

– Да, – вздохнул Иванов, который только сейчас сообразил, что они пересекают границу другого государства.

Сразу за Мосаной начался таинственный мир джунглей. Первое впечатление, возникшее у членов экспедиции от джунглей, – «хаос» в природе. Это была какая-то невероятная путаница – почти непроходимая стена из деревьев, кустарников, трав и бамбуков, перевитых травянистыми и одеревеневшими лианами разной толщины и длины. Лианы цеплялись за голову, руки и ноги, как щупальца спрута. Кое-где деревья даже над тропой так смыкались, что геологи шли, словно по узкому туннелю. На тропе лежали, свернувшись спиралью, черные, с синеватым оттенком, тысяченожки размером с бублик, валялись полусгнившие плоды. В одном месте над ними так низко нависли ветки деревьев, что приходилось сильно наклоняться, чтобы не удариться головой о сук и не повредить глаз. Отряд продвигался очень медленно. Кроме веток движению мешала плотная пелена паутины, по которой бегали гигантские пауки. Местами она застилала глаза, а лица и куртки геологов становились от нее белыми. Вначале утренний воздух джунглей бодрил, но уже через пару часов стало душно, ни малейшего ветерка. Солнце не проникало сквозь завесу буйной растительности, всюду царили сырость и полумрак. Кое-где вдоль дорога гнили огромные упавшие деревья, прели листья. Пот с геологов лился ручьями, но стоило кому-нибудь из них остановиться и немного посидеть, как его начинала бить легкая дрожь:

– Во время перехода по джунглям нельзя останавливаться, а то можно простудиться, – инструктировал своих сотрудников профессор перед маршем. Борис не послушался и действительно простудился. Всякие сюрпризы он ожидал встретить в джунглях, но только не простуду… как-то это не укладывалось в голове.

На заболоченных участках, вымощенных тонкими и скользкими от грязи жердями, отряд продвигался еще медленнее. Чтобы не очутиться в черной жиже, приходилось осторожно пробираться, опираясь на длинную слегу. В этот день неопытный в такого рода переходах Борис два раза окунался в черное месиво, а остальные чудом удерживались, балансируя руками, как заправский канатоходцы. Вслед за ними по бревнышкам шли носильщики. В отличие от геологов, негры шли уверенно, горделиво, плавно ступая босыми ногами. Их сопровождали несколько полуобнажённых молодых туземок с большими корзинами за плечами. У некоторых из них висели на шее дети.

– Зачем с нами идут женщины и их дети, перенося лишения в пути? – задал профессор вопрос переводчику.

– Их мужья будут работать, а они будут готовить нам пищу, – последовал ответ.

Так они прошли километра четыре. Вдруг тропа резко оборвалась: несколько громадных стволов упали на неё, сделав дальнейший путь совершенно непроходимым на протяжении нескольких сотен метров. Иванов решил прорубать тропу через джунгли, поскольку возврат назад был чреват осложнениями с руководством.

– Для прорубки тропы надо три группы по четыре человека, – предложил Алек. Профессор с трудом переводил дух. Он не имел никакого понятия о том, что обычно делается в таких случаях, и слишком устал, чтобы вмешиваться. Его спас помощник:

– Борис, отбери дюжину самых здоровых хлопцев, – распорядился он. – Переводчик и мы – не в счет, и без этого хватит дел.

– Делайте так, как считаете нужным, – подтвердил профессор. Уже потом он засомневался – не слишком ли это просто – переложить всю тяжесть принятия решений на ассистента?

Тем временем, Фёдор начал действовать. Сначала он при помощи компаса определил направление движения. По его прикидкам, предстояло проложить путь протяженностью около четырёхсот метров через густые заросли кустарника, папоротников, лиан, бамбука и других деревьев. Ориентиром служило дерево, росшее среди кустов примерно в полусотни метров от места стоянки. Помощник начальника экспедиции созвал рубщиков к себе и разделил их на три группы по четыре человека в каждой.

– Нам нужно прорубить тропу через джунгли, – бойко заговорил он. Алек старательно переводил его речь: – Сначала держитесь направления примерно десять метров левее вон того дерева. Каждая группа работает пять минут, а потом десять минут отдыхает. Я не хочу тратить на весь день, поэтому не стоит валять дурака: кто будет увиливать от работы – будет наказан. А теперь перед началом работы отдохните несколько минут…

Это была медленная, нудная работа. Рабочие продвигались вперед со скоростью полтора метра в минуту, преодолев после двух часов работы только четверть километра. Туземцев это мало беспокоило. Каждый должен был работать только пять минут в течение четверти часа, и вполне успевал отдохнуть. Двое рубщиков работали рядом, рубя растительность пангами и придавливая ее ногами. Двое других шли за ними, расширяя тропу. Они бесстрастными, ровными движениями рубили кусты, их широкие и коренастые фигуры приобретали невероятную гибкой. Со стороны они казались животными, устраивающими своё жилище. Было видно, что они гордятся своей силой и сноровкой. Когда их крепкие мышцы напрягались и расслаблялись и пот струился по спине, распространяя здоровый запах своего тела. Сменщики лежали прямо на проложенной тропе, шутили и курили. Казалось, что сам факт, что они сумели прорубить этот путь, радовал их.

– Что они говорят? – поинтересовался Иванов у Алека, наблюдавшего за рабочими.

– Радуются тому, что, когда обойдут этот завал, можно будет хорошо отдохнуть. Сначала они отчаялись, что придётся возвращаться и не получат плату, а сейчас рассчитывают на дополнительные подарки.

– А мы должны их сделать?

– Само собой…

Обойдя завал, отряд подошёл к заброшенному лагерю. Вокруг него оказалось много ярких цветов. По ним ползали, собирая нектар, огромные черные пчелы, размером с навозного жука. Алек стал уверять, что укус такой пчелы очень болезнен. Геологи вовсе не хотелось быть укушенными, и мы благоразумно сели под уцелевший навес, чтобы передохнуть. Вскоре Верочка почувствовала, как ней поползли какие-то насекомые. Осмотревшись, она заахала: вокруг неё прыгали сотни блох. Подошли носильщики и их жёны, которые стали помогать вылавливать. Один из них заметил:

– Нас блохи не трогают. Почему же они набросились на вас?

Немного передохнув, колонна продолжила путь. Вдруг спереди послышались испуганные крики впереди идущих рабочих:

– Фурми, фурми, боку!

– Что они кричат? – поинтересовался Фёдор у насторожившегося Алека.

– Муравьи, муравьи, много! – прошипел он и стал осматриваться. – Осторожно!

– Я читал, что челюсти у сторожевых муравьев – настоящие кусачки, – произнёс вдруг Борька. – И впиваются они мертвой хваткой в тело. Для того, чтобы его отцепить надо разрывать тело муравья на части: оторвать вначале туловище, а потом извлекать из кожи голову.

Примеру Алека последовали остальные. Муравьи представлялись сплошным чёрным ручьём, наискось пересекавшим тропу. Их поток занял несколько метров тропы, которые предстояло форсировать. По команде своего десятника носильщики вдруг перешли на бег, скача широкими шагами через чёрную реку. Муравьи с остервенением кусали их за голые ноги, но они продолжали бежать. За ними последовали их жёны. Кованные ботинки геологов оказались лесным насекомым не по зубам. Когда на джунгли стала опускаться ночь, колона остановились на ночлег. За этот день они сделала девять километров. Мужчины, сбросив груз, растянулись на траве. А женщины, сняв поклажу и детей, принялись таскать воду, рубить дрова, готовить ужин.

– Какие у вас сильные женщины, какие они великие труженицы, – заметила Верочка переводчику, который, как и все остальные мужчины, растянулся на траве.

– Да, женщины у нас такие, – ответил переводчик, не подняв головы.

После ужина каждый из геологов лег спать на раскладушку под небольшим навесом из пальмовых листьев, не забыв натянуть марлевый полог. Он хорошо защищал от насекомых. Едва светила идущая на убыль луна, стояли не шелохнувшись деревья, словно обсыпанные серебром, высоко в небе мелькали светлячки, напоминая искры фейерверка…

Десятого сентября геологи достигли селения Коро, где их встречал капитан Акимцев с тремя десятками вооружённых людей, одетыми в военную форму без знаков различия. Он как со старым знакомым поздоровался с Алеком, а потом подошёл к геологам.

– Здравствуйте, Михаил Михайлович – сказал он и крепко пожал руку профессора. – Вот мы вновь с Вами увиделись. Дальше Вас поведу я…

–Здравствуйте, Евгений Николаевич, – ответил на рукопожатие учёный.

– Через пятнадцать минут соберите своих людей вон там. Я проверю их оружие и снаряжение, – офицер кивнул в сторону дощатого навеса, расположенного на огороженном дворе у здания склада.

Через четверть часа четверо геологов с оружием и рюкзаками собрались вместе. Иванов посмотрел на часы и оглянулся. Желто-красная земля. Белесо-желтое от полуденного солнца небо. Серо-зелёные из-за марева вершины Хрустальных гор и серые островерхие хижины, украшенном покосившейся то ли часовенкой, то ли вышкой. Это Африка, тропическая Африка. Земля, которую он узнал немногим более пяти лет назад, когда участвовал в геологической экспедиции по Гвинее. Дощатый навес в тени пальм лишь создавал иллюзию прохлады, зной проникал повсюду. Верочка с красным от загара лицом села на доски и обмахивалась подобием веера. Кобура с её пистолетом съехала между ног и весьма сексуально лежала на бедре. Её карабин в матерчатом чехле был прислонён к стене сарая. Борис в выгоревшей, пыльной рубахе, перетянутой портупеями, тщетно пытался освежить лицо мутноватой, теплой водой, черпая ее пригоршнями из широкого глиняного сосуда. Планшет и кобура провисли на его ремне почти до самых колен. Только Фёдор Иванович, вечный заместитель и ближайший помощник невозмутимо стоял, опершись на второй карабин.

– Хорошо, что я оставил Элану в Габероне, – пробормотал профессор. – Здесь она была бы лишней. Он не представлял, как его симпатичная молоденькая ассистентка, пережившая тепловой удар после активных солнечных ванн, смогла бы пережить этот переход. В отличие от Эдика, который так и не смог оправиться от дизентерии, он оставил её в посольстве для обработки материалов экспедиции. Полковник Петров не возражал. Где-то далеко-далеко, дома, сейчас тоже лето. Мягкое, пряное приобнинское утро, извечный непокой великой реки… Благодатное лето с пляшущими солнечными бликами на воде изгибах, с прохладной истомой тайги, где, покрытые влажными туманами, растут высокие сосны и кедры по колено во цветастых и вздыбленных мхах. Азарт рыбалки и охоты, с глухариным током, с опаленными солнцем и кострами на березовых опушках. Россыпи цветов на них с голубикой и брусникой, вкусно, прохладно и сочно лопающейся на зубах, точно кетовые икринки, птичьи перепевы в сплетеньях древесных крон, а воздух! Дышать – не надышишься, там дышать словно петь. И, конечно, главное – Академгородок. Бетонные трассы лучами расходятся от него в разные стороны, новые, бетонные пирамиды построек, решительно врезавшихся в буро-зеленую стену тайги, и приземистые бревенчатые бараки первопроходцев таежной целины, перезвон поездов, гул работы в портах, лязг машин, гул гусеничных вездеходов…

– Товарищи, предъявите оружие к осмотру, – негромкий хрипловатый голос Акимцева вывел из профессора из приятной дремоты. Он открыл глаза и увидел перед собой усталого, опалённого местным солнцем капитана. Его сопровождали шестеро рослых африканцев, вооружённых «калашами». Передав ему свой «ТТ» профессор с интересом наблюдал, как Акимцев проверяет его оружие. Неспешно, внимательно, профессионально. За себя Иванов не волновался: война и долгие годы в экспедициях приучили его к бережному обращению с оружием, но как справились его коллеги? Капитан вернул пистолет профессору и удовлетворённо хмыкнул. На очереди был Фёдор Иванович: к нему тоже не было претензий.

– Рекомендую носить карабин в чехле, – буркнул Акимцев напоследок. Следующей на очереди была Верочка. Она уже давно была на ногах и ожидала своей очереди. Её красное от загара невыразительное лицо в полутени навеса напоминало лицо хищной птицы. Она, по-видимому, немного волновалась: переминалась с ноги на ногу и постоянно поправляла, стянутые в узел выгоревшие добела волосы. Когда Акимцев подошёл к ней, она ловка вынула свой пистолет из кобуры и сноровисто расчехлила карабин.

– Отлично, – удивлённо произнёс проверяющий после тщательного осмотра. – Вы, наверное, хорошо стреляете?

– Да, – потупившись пролепетала Верочка, которая строила Акимцеву глазки ещё на «Академике Комарове».

– Очень надеюсь, что до этого не дойдёт, – жёстко произнёс Акимцев, возвращая карабин. – А это что такое?

Он взял двумя пальцами пистолет Бориса: он весь был бурым от латеритовой пыли.

– Мой пистолет, – пролепетал Борис.

– Вы его когда-нибудь чистили?

– Н…нет, не успел…

– Почему? Вы не проходили стрелковую подготовку?

– П…почему. Инструкции по стрелковому делу…

– Тогда почему Вы даже не очистили своё личное оружие от заводской смазки! – гаркнул Акимцев. – Почему оно всё в пыли!

– Но я не думал, что тут опасно… – попытался оправдываться Борька. – Я его ни разу не доставал…

– Вы, что думаете, оружие вам просто так выдали, – Акимцев обвёл геологов грозным взглядом. – Вокруг полно опасностей. Здесь водятся не только четвероногие хищники, но и двуногие…

– Но Александр Васильевич обещал нам надёжную охрану, – заступился Иванов за своего ассистента.

– Да. Охрану обеспечиваю вам я, но это не значит, что оружие может быть не боеготовым…

– Я понял Вас. Евгений Николаевич, – миролюбиво произнёс профессор.

– Вот и хорошо, – понизил голос Акимцев. – Теперь я познакомлю с Вашей личной охраной…

Профессору в силу его возраста и Верочке в силу её половой принадлежности были прикомандированы по два бойца, а Фёдору и Борьке – по одному. Кроме обеспечения безопасности охранники выполняли функции носильщиков, неся на себе часть личных вещей геологов. Как объяснил профессору Акимцев расчёт строился на том, чтобы в среднем на человека выходило не более полутора пулов, включая оружие. Остальное оборудование экспедиции тащила целая толпа негров из бомы Коро под надзором десятка солдат. Ещё несколько человек во главе с Акимцевым составляли передовое и боковое охранение колонны. Тропа шла по восточному склону Хрустальных Гор, по которой передвигалась экспедиция, была пустынна. Лишь однажды им навстречу попались две женщины с причудливыми прическами, похожими на петушиные гребни. К их спинам были привязаны детишки лет пяти. При виде приближающейся колонны они шарахнулись в придорожные кусты и скрылись в чаще. На одном из крутых поворотов отряд вдруг остановился: тропу медленно переходила семья бабуинов, крупных, похожих на собак обезьян. Иванов схватил фотоаппарат и подошёл к Акимцеву, который приложив ладонь к козырьку панамы наблюдал ща животными. Самец – самая большая особь в стае – встал поперек дороги и оскалил белые клыки. Две самки поменьше, с детенышами быстро пересекли дорогу и исчезли в камнях. Вслед за ними сошел с дороги и их защитник – не торопясь, спокойно, то и дело оглядываясь на остановившихся людей. Больше непредвиденных задержек на пути экспедиции не было. Марш был проведён и организован безупречно: уже через три дня геологическая партия достигла цели и приступила к обустройству лагеря. Он находился в месте слияния двух ручьев, стекавших с Хрустальной Горы, и с лёгкой руки Борьки получил название «пятачок».

Эта местность ничуть не напоминала гилеи. Ручьи с шумом сбегали по склонам и звонко разбивались о камни, образуя пороги. Они сливались в быструю, бурную речушку, за много веков сумевшую пробить себе русло в латерите. Её воды бежали куда-то вниз в заросшее зеленью ущелье.

. – Красиво, а Верочка?

– Сюда только туристов возить.

– Давайте назовём речку Вероника, – предложил шутливо Борис.

– А давайте, – подхватил профессор

По склонам холмов росла яркая зелень кустов и небольших, искривленных деревьев, перевитых лианами.

Природа здесь словно специально создала место для отдыха. Небольшая площадка открывалась сразу же за поворотом: две скалы стояли перед нею, как ворота. Дальше тропа шла немного вниз и пересекала по узкому подвесному мостику неширокое, но глубокое ущелье, на дне которого шумела вода. Направо ущелье расширялось в заросшую кустарником котловину, окруженную, словно стенами, причудливыми скалами. Оттуда доносились звуки, похожие на лай и другие, которых Борис раньше никогда не слышал.

– Обезьяны, – вдруг произнёс Акимцев, ни к кому не обращаясь.

– Где? – спросила Вероника, схватившая капитана за руку, будто невзначай.

Она тщетно пыталась разглядеть что-нибудь в хаосе камней и зелени.

– А ты присмотрись! Во-он там…

Акимцев протянул руку, и девушка принялась вглядываться в указанном направлении.

– Вижу! Рыжие!

– Действительно, это обезьяны, – подтвердил профессор, рассматривавший ущелье в бинокль. Они носились между камнями, визжали, кричали, тявкали. А вокруг – зелёные холмы под ярким синим небом, залитым белым солнечным светом

– Здесь десятки, может сотни обезьян… – пробормотал Борис. – Они нам не помешают?

– Если надо – прогоним, – подбодрил его Акимцев и деловито кивнул на скалы.

Носильщики из Коро получили свою плату и были отпущены домой: их место заняли жители Буюнги и прилегающих к ней сензалов. Они приступили к работе уже на другой день: они расчищали территорию, строили легкие хижины из пальмовых листьев. Фёдор и Вера расставили палатки и приводили в порядок хозяйство экспедиции, распаковывали ящики и приводили инструменты в рабочее состояние, Иванов и Борис в сопровождении охранников расхаживали по окрестностям, намечая полевые маршруты на ближайшие дни. Население их лагеря – охрана, рабочие, их жены и дети – составляли человек шестьдесят. На «пятачке» тесно и шумно. Продовольствия было более чем достаточно. Туземцы ели все, что дают джунгли: всевозможные травы, листья, плоды, мышей, лягушек, крокодилов, змей, антилоп и обезьян. Но основную их пищу – тапиоковую муку – доставляли из Буюнги. В лагере геологов было два охотника, которые снабжали его жителей дичью: антилопами, газелями, мартышками, дикобразами. Они обычно охотились ночью с электрическим фонарем, укрепленным на лбу. Охотники прекрасно ориентировались в джунглях, окружавших гору. Ни разу не было случая, чтобы хоть один заблудился. Каждый раз, когда охотники приносили дичь, Верочку поражали ее небольшие размеры: серая газель была размером с зайца; дикобраз в сравнении с тем, что обитает в СССР, выглядел детенышем. В Буюнге паслись взрослые козы ростом с козлят. Их иногда приводили жители на продажу. Только однажды охотники принесли на палке большого, килограммов в шестьдесят, мандрила-самца. Это был настоящий праздник, когда на их зов сбежались все жители лагеря: взрослые и дети. В лагере царило общее ликование, шум, визг, радостные крики… Один из охотников рассказывал Алеку:

– Я убил мандрила не на дереве, а на земле. На его теле была большая рваная рана. Я думаю, что он дрался с другим самцом, был побежден и изгнан из стада…

Удивлённые рабочие недоверчиво кивали головами, дети трогали мандрила за уши, за ноги, выдирали клочки шерсти. Мандрила сразу разрубили на куски, и раздали людям. Обычно же дичь опаливали над костром, разрубали на куски и раздавали рабочим. Затем они свои куски мяса либо варили, либо пекли на углях. Если мясо было в избытке, то его коптили над костром.

Работы по обустройству подходили к концу, когда после заката в палатку к Иванову зашёл встревоженный Акимцев.

– Профессор, – обратился он к начальнику экспедиции. – У меня для Вас есть новости…

– Хорошие или плохие…

– Разные, – уклонился от прямого ответа капитан.

– Просветите?

– Да, конечно. Но сначала у меня к Вам, профессор, один вопрос?

– Какой?

– Когда Вы сможете приступить к изысканиям?

– Вообще-то, мой капитан, – весело улыбнулся профессор, – мы уже приступили.

– Вот как?

– Ага. Пока Вера и Фёдор обустраивали лагерь, мы с Борисом провели рекогносцировку местности и обошли интересующую нас местность…

– Но мне об этом ничего не докладывали, – возмутился Акимцев. – Я бы выделил дополнительную охрану и проводника…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.