Моше и его тень. Пьесы для чтения

Борис: Я догадался.

Наталья: Сейчас она позвонит в Гамбург и все узнает.

Борис: Что, все?

Наталья: Все.

Борис: Нет, что все-то?.. Что тут, по-твоему, еще можно узнать?.. Подробности что ли?.. Все ли кости сломаны или марку грузовика?.. Тебя что, интересуют подробности?

Наталья: Нет.

Борис: Тогда, скажи мне, ради Бога, что тут еще можно узнать?

Наталья: Не знаю. (Уходит в комнату).

Борис (вслед): Вот и я не знаю.

Долгая пауза. Борис едва слышно свистит какую-то мелодию. За дверью глухо играет музыка. Неожиданно громко вновь звонит телефон.

Да, чтоб тебя… (Подняв трубку). Слушаю… Кого?.. (Удивленно). Кто, простите, красит?.. А-а… Сейчас, посмотрю. (Поднявшись, громко стучит в дверь Маляра.) Вас к телефону! (Стучит кулаком). К телефону-у… Господин маляр… (Уходит в свою комнату).

Маляр (появившись из комнаты): Спасибо. (Быстро вытирает тряпкой руки, затем осторожно взяв трубку, негромко). Алло… Алло… Да, да, это я, слушаю…

Короткая пауза.

Что значит, надул?.. Я все сделал, как ты просила. Никого я не надул.

Долгая пауза, в продолжение которой Маляр, не говоря ни слова, сначала присаживается на ступеньки стремянки, затем, поднявшись и взяв в руки телефон, медленно идет по сцене, прижимая трубку к уху и время от времени кивая головой и морщась, словно от зубной боли.

(Пытаясь прервать собеседника). Послушай, сейчас не время… А я тебе говорю, не время…

Небольшая пауза.

Давай не будем сейчас ничего выяснять…

Короткая пауза.

Я все прекрасно помню… Что значит, забыл? Ничего я не забыл.

Пауза. Маляр идет по сцене, волоча за собой телефонный шнур и, время от времени, повторяя «да» или «нет».

(Почти сердито, прикрывая трубку ладонью). Послушай, я дал тебе этот телефон не для того, чтобы ты закатывала мне сцены… А я тебе говорю, не для того. Пойми, что я на работе. (Понизив голос). Здесь чужие люди и мне совершенно не хочется, чтобы у них сложилось обо мне превратное представление… Ну, это не важно, какие… Дома поговорим… А я говорю, поговорим дома. (Твердо). Не знаю, когда. (Повесив трубку и поставив телефон на ступеньку, хочет уже уйти в свою комнату, но в этот момент вновь раздается телефонный звонок; подняв трубку). Я ведь сказал – поговорим дома… Ох, извините. Это я не вам… Кого?.. Сейчас, одну минуту. (Негромко стучит, подойдя к двери). К телефону… Наталья…э-э… (Щелкает пальцами, вспоминая).

В прихожей появляется сначала Наталья и сразу вслед за ней Борис, который слушает разговор, остановившись в дверях. Маляр уходит в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Наталья (взяв трубку): Алло… Да, добрый день… Нет, нет, конечно я ничего не забыла, но только, к сожалению, сегодня я не смогу… Да… Да… Да… Спасибо, что позвонили… Думаю, что в следующий вторник…Обязательно… И вам того же… Передавайте всем привет… До свидания. (Повесив трубку, Борису). Это с курсов. (Смотрит на Бориса, словно что-то вспоминая, не сразу, негромко). Ты ведь что-то начал говорить, да?.. Только не обижайся, но пока я разговаривала, у меня все из головы вылетало…

Борис: Да, я сам уже ни черта не помню… (Отойдя от двери, медленно идет по сцене). Я тебе говорил, что подумал про тот последний день, когда все это случилось… Знаешь, представил все с самого утра. Со звонка будильника, который ее разбудил…

Короткая пауза.

(Остановившись, глухо). Ты только представь, как она слышит этот чертов будильник и еще не знает, что ей осталось всего каких-то несколько часов… Как потом она встает, смотрится в зеркало, улыбается, чистит зубы, завтракает… Жарит яичницу, варит кофе.

Наталья: Я не хочу ничего представлять, Боря. Мне и без этого тяжело. (Хочет уйти в комнату).

Борис: А ты думаешь, что тебя кто-нибудь будет спрашивать?..

Наталья останавливается возле двери.

Да ты все равно каждый день будешь думать об этом чертовом дне, хочешь ты этого или нет!.. И каждый день будешь спрашивать: Господи! Ну почему именно этот день?.. Что в нем сломалось, что он сорвался с цепи так, что теперь его некому поймать, чтобы привести в чувство?.. Почему именно Ольга? Почему меня не было рядом?.. Почему? Почему? Почему?.. Двадцать тысяч «почему», на которые тебе все равно никто не ответит!.. (Повернувшись, идет по сцене).

Наталья медленно опускается на стул. Пауза.

(Негромко). Ты только представь, как она одевается, причесывается, собирает сумку, а потом идет на работу… Как едет в автобусе или в метро, а вокруг нее снуют все эти толпы людей, и никому из них нет дела до того, что ей осталось всего ничего. Каких-нибудь пять или шесть часов… Представь, как они все проходят мимо, и каждый думает о своем, хоть у них есть еще целая куча времени, чтобы успеть все изменить, – толкнуть, схватить за руку, спросить который час, подвернуть ногу, рассыпать кнопки, вылить на себя кофе, сесть не на тот автобус!.. Господи! Ты садишься не в тот автобус, и все сразу идет по-другому. И значит – все отменяется – и грузовик, и смерть, и морг – все! Понимаешь?.. (Почти кричит). Все!.. Все!.. Все!..

Наталья: Я не понимаю только зачем нам теперь говорить об этом, Боря?

Борис: Откуда я знаю, зачем. (Медленно идет по сцене, затем, обернувшись, с ожесточением). Может затем, что мы тоже могли что-нибудь изменить тогда. Какой-нибудь пустяк, какую-нибудь ерунду, не знаю что. Дать ей телеграмму или позвонить на работу… (Остановившись рядом с Натальей). Знаешь, что было бы, если бы ты позвонила ей в тот день на работу?

Наталья: Не знаю.

Борис: А я знаю. Ничего бы не было. Просто ни-че-го.

Наталья: Но ведь я не позвонила.

Борис: Вот именно.

Наталья: И ты, между прочим, тоже.

Борис: И я, между прочим, тоже.

Наталья: Тогда зачем нам теперь говорить об этом, Боря? Ведь это просто смешно.

Борис: А если, нет?.. (Медленно подходит почти вплотную к стулу, на котором сидит Наталья, негромко). Что если это совсем не так смешно, как ты думаешь?.. (Наклонившись, к Наталье, громким шепотом). Что, если стоит только набрать ее номер, как весь этот кошмар кончится?.. Просто взять и набрать ее номер, а потом позвать к телефону, как будто ничего не случилось?

Наталья молчит. Короткая пауза.

(По-прежнему шепотом). В конце-то концов, всего лишь поднять трубку и позвонить!

Наталья: Отстань, Боря.

Борис: Ну, почему, отстань?.. Почему, отстань?.. Тебе что, трудно сделать один звонок?

Наталья: Потому что ты сам в это не веришь.

Борис: А ты откуда знаешь?

Наталья молчит. Короткая пауза.

Нет, откуда ты знаешь, во что я верю, а во что нет?.. Может, ты у меня сначала об этом спросишь, а?

Небольшая пауза. Наталья молчит.

(Сквозь зубы, решительно). Ладно. Посмотрим. (Быстро уходит в комнату и почти сразу же возвращается с записной книжкой, усевшись на пол рядом с телефоном, нервно листает книжку).

Небольшая пауза.

Посмотрим… (Сняв трубку, набирает номер).

Небольшая пауза.

Наталья: И что ты им скажешь?.. Позовите, пожалуйста, к телефону Ольгу, которую сбила машина? На хорошем немецком языке, да?

Борис: Да, плевать я хотел на их язык.

Короткая пауза.

(В трубку, громко). Алло?.. Can I speek with Olga Grunvald?.. Я сказал, могу ли я поговорить с Ольгой Грюнвальд… With Olga Grunvald… (Кричит). Я сказал Грюнвальд! Грюнвальд! (Негромко). Что ж это вы тупые-то такие, Господи!.. Я ведь русским языком тебе говорю, фриц недобитый, позови к телефону Ольгу Грюнвальд, дубина… Do you understаnd?.. Чего нихт? Сам ты нихт! (Протянув Наталье трубку). Скажи им, пусть Ольгу позовут.

Наталья: Сам скажи. (Поднявшись, уходит в комнату).

Борис: А я что, по-твоему, делаю? (В трубку). Эй, шпрехензидойч!.. Я между прочим, тебе из России звоню… Слышишь, говно немецкое?.. Позови Ольгу, пока я тебе не оторвал кое-что… Ах, ты гаденыш. Трубку повесил. (Швыряет трубку). Гитлер-то, между прочим, капут, скотина…

Наталья (возвращаясь со стаканчиком валерьянки в руке, протягивая стаканчик Борису): На, выпей.

Борис: Что это?

Наталья: Отрава.

Борис: Вот за это спасибо. Самое время. (Пьет).

Короткая пауза.

Наталья: Пошли, поможешь мне убраться.

Борис (отдавая Наталье пустой стаканчик и поднимаясь): Теперь, по крайней мере, понятно, почему они войну проиграли, идиоты. (Уходит вместе с Натальей в комнату).

Спустя некоторое время, дверь возле правой кулисы открывается и оттуда показывается голова Маляра. Убедившись, что в прихожей никого нет, он быстро подходит к телефону и набирает номер, заглядывая в записную книжку. Ждет, с опаской поглядывая на соседнюю дверь.

Маляр (негромко и торопливо, прикрывая рот ладонью): Алло, Гриша… Гриша… Это я… Да, я, я… Узнал?.. Да… Скажи-ка мне, голубчик, сколько надо добавить в краску финского отвердителя, чтобы она высохла, часа, так, допустим, за два?.. Знаешь, такой синий порошок в красных пакетах, не помню, как он называется… Да, там все по-фински, я не понимаю… Что значит на глазок?.. На какой такой глазок, на твой или на мой?.. Я точно помню, что у меня все было записано в миллиграммах, тютелька в тютельку… Ну, как это нет, как это нет! Говорю же тебе, все было до миллиграмма… (Разочарованно). А ты, значит, на глазок сыпешь?.. Ну, понятно… Скажи мне тогда, хоть сколько примерно надо на глазок сыпать… (Оглядываясь на дверь, громким шепотом). Я говорю, сколько ты примерно на глазок сыпешь… Ну, на ведро, конечно… (Сорвав с головы бумажную пилотку, быстро записывает на ней). Понятно. Спасибо, Гриша. Сейчас пойду, попробую… (Понизив голос). А ты знаешь, что наш Воробьев свою виолончель пропил, так что к нам даже следователь два раза приезжал, и все репетиции отменили неизвестно даже до какого числа?.. Вот, знай теперь… А вот так. Взял и пропил. И футляр и инструмент, говорят, один смычок оставил, наверное, на память… Вот тебе и лауреат… Ну, все, Гриша, побегу. Спасибо, родной. Увидимся. (Повесив трубку, быстро исчезает в своей комнате, плотно прикрыв за собой дверь. Записная книжка остается лежать на ступеньках стремянки).

Почти сразу вслед за этим дверь противоположной комнаты распахивается и на ее пороге появляется Борис. Обе руки его заняты большим подносом с грязной посудой. Остановившись, он ногой придерживает открытую дверь, продолжая говорить.

Борис: Да, ничего я не выдумываю, Господи. Она целую неделю лежала в коме, а мы даже ни о чем не подозревали, – ну, что тут еще, по-твоему, можно выдумать?

Появившись на пороге, Наталья кладет на поднос, который держит Борис, еще несколько предметов и опять исчезает в комнате.

Знаешь, что это такое, когда человек лежит без сознания целую вечность, и никто даже толком не знает, что с ним в это время происходит?.. (Понизив голос). Может, она даже сюда приходила, чтобы нам пожаловаться, а мы в это время обедали или занимались черт знает чем.

Наталья (вновь появившись на пороге с ведром в руке): Пошли. (Пропускает Бориса вперед).

Борис (медленно идет на кухню, держа перед собой тяжелый поднос): Думаешь, это приятно, когда ты приходишь, а на тебя никто не обращает внимания?.. (Остановившись, поворачивается к Наталье). Нет, ты только представь, как она приходит и видит, как мы занимаемся среди этого чертова ремонта любовью или смотрим телевизор. Что она, по-твоему, скажет тогда, как ты думаешь?.. Она скажет: «Господи, какие же они все-таки идиоты, даже смотреть тошно».

Наталья: Ты сейчас все уронишь.

Борис (поворачиваясь): Да, ничего я не уроню. (Исчезает вместе с Натальей на кухне).

Пауза. Из кухни доносится звон посуды и едва слышные голоса Бориса и Натальи. Между тем, дверь в комнату, где идет ремонт, осторожно приоткрывается и из-за нее показывается голова Маляра. Помедлив несколько мгновений, он, осторожно ступая, идет к стремянке, затем, схватив свою записную книжку, быстро возвращается назад и аккуратно закрывает за собой дверь. Спустя какое-то время, продолжая разговаривать, из кухни возвращаются Наталья и Борис.

(Продолжая разговор, громко). А я тебе скажу, почему, если тебе это интересно… Потому что у твоего Господа было в этот день плохое настроение и Ему было просто лень заниматься такими пустяками, как какая-то там Ольга из Гамбурга… (Сердито). Да если бы Он захотел, то у Него была целая куча времени, чтобы все исправить, не говоря уже про все остальное…

Наталья молча уходит в комнату, оставив дверь открытой.

(Взявшись за спинку одного из стульев). Вот тебе, пожалуйста, этот чертов грузовик. (Ставит стул ближе к левой кулисе). А вот она. (Подхватив второй стул, ставит его ближе к правой кулисе). Он едет, а она идет… (Двигает стул-грузовик по сцене, затем переходит к другому стулу и двигает его). Он едет… Она идет… Едет… Идет… Едет… Идет… Вышла из метро и теперь идет после работы домой… (Передвигая то один стул, то другой). Так… А теперь так… А теперь еще вот так… (Остановившись). А теперь посмотри, какая тут еще остается куча времени! (Раскинув руки, показывает расстояние между стульями). Да тут целая вечность без мыла влезет…

Наталья вновь появляется на пороге. Останавливается, прислонившись к косяку.

Нет, ты только посмотри, сколько тут еще возможностей-то, Господи!.. Можно зайти в кафе или встретить какую-нибудь знакомую дуру, чтобы поболтать с ней, пока этот проклятый грузовик не проедет мимо, да, мало ли, что! (Стуча стулом по полу). Но вместо этого она идет, идет, идет…(Стучит по полу другим стулом). А этот придурок едет, едет, едет… А милосердный Господь на все это смотрит, смотрит, смотрит… Потому что ему даже лень пошевелить языком. (Медленно двигает стулья навстречу друг другу, затем садится на один из стульев, глухо). Потому что у Него, видите ли, сегодня плохое настроение и Ему ни до чего нет дела. Он устал. (Согнувшись, прячет лицо в ладонях).

Наталья (опускаясь на соседний стул, негромко): Марина сказала, что было темно, и шел дождь.

Борис (из-под ладоней, упрямо): Тем более, надо было пойти куда-нибудь и выпить чашку кофе.

Наталья: Мне почему-то кажется, что если бы она о чем-нибудь догадывалась, Боря, то пошла бы и выпила чашку кофе и без твоих советов.

Борис (отняв ладони от лица и подняв голову): А я тебе говорю, что если бы Господь Бог был в этот вечер немного милостивее, чем обычно, то Он сказал бы ей: посмотри налево. Просто взял бы и сказал: посмотри налево, Грюнвальд, и больше ничего… Ведь не стеснялся же Он орать своим евреям, когда они болтались по пустыне, этого не делай, того не ешь, туда не ходи!.. А тут Он просто сидел и смотрел, как ее понесло под грузовик, хотя у Него была целая куча времени, чтобы все исправить!.. (Вскочив со стула). Да, посмотри сама! (Почти смахнув Наталью со стула, вновь берется за спинки двух стульев и медленно сближает их). Раз… Два… Три… Четыре… Целая вечность! (Почти соединив оба стула). И никто не мешает Ему развести их в разные стороны, остановить, заставить ее услышать, поднять глаза, отскочить в сторону… А что вместо этого? (Чуть помедлив, сталкивает два стула).

Короткая пауза. Стулья беспомощно повисают в руках Бориса в воздухе.

(Глухо). Все. (Толкает один из стульев и тот падает на бок).

Пауза. Несколько мгновений Наталья смотрит на упавший стул, затем, повернувшись, молча уходит в комнату. Борис опускается на второй стул. Вытянув ноги, едва слышно насвистывает какую-то мелодию.

Неожиданно музыка становится громче и на пороге своей комнаты появляется Маляр. Кашляет, предупреждая о своем появлении. Насвистывая, Борис делает вид, что ничего не слышит.

Маляр (подходя и останавливаясь позади сидящего Бориса): Не желаете на колерок взглянуть?.. Что-то мне от него как-то тревожно. (Поднимая лежащий на полу стул). Не ровен час, опять Наталье-то Эдуардовне не покажется.

Не поворачивая головы, Борис молча показывает на дверь, за которой скрылась Наталья. Короткая пауза.

А не потревожу? (Помедлив несколько мгновений, робко стучит. Немного подождав, стучит снова).

Небольшая пауза.

(Оглядываясь, неуверенно). Может, я лучше потом?

Борис показывает, что надо стучать сильнее. Маляр стучит.

(Негромко зовет, наклонившись к двери). Наталья… э-э… Эдуардовна. (Стучит). Опять хочу вас побеспокоить…

Дверь распахивается и на пороге появляется Наталья. Мгновение молча смотрит на Маляра, затем, не дав ему открыть рот, быстро идет по сцене и останавливается возле открытой двери. Какое-то время стоит, не заходя и глядя в комнату через открытую дверь, затем молча поворачивается и уходит к себе, не проронив ни звука. Громко хлопает закрывшаяся за ней дверь.

(Растерян). Как же это?

Борис молча пожимает плечами.

Неужели, опять не угодил?

Гримасничая, Борис соболезнующе разводит руками.

Да чем же здесь можно было не угодить-то, Господи?.. (Подбежав к двери). Вы сами посмотрите… Колер легкий, воздушный. Можно сказать, почти прозрачный. Ни в коем случае не диез. И смотрится весело, как и просили. Ну, пусть даже немного темноват, ладно, но ведь это объем придает, как вы думаете?

Борис пожимает плечами.

Я, между прочим, в точно такой вот колер недавно красил у генерала Пиденко, так тот был не то что доволен, а просто сиял весь от этого колера. И жене его тоже понравилось.

Внезапно из комнаты, куда ушла Наталья, доносится звук разбитого стекла. Затем из-за двери доносятся приглушенные звуки голоса и опять звук бьющегося стекла. Борис и Маляр молча смотрят друг на друга, затем на дверь. Короткая пауза.

(Отступая к своей двери, шепотом). Пожалуй, я все-таки лучше потом…(Исчезает).

Борис (поднимаясь со стула): Да уж, лучше, наверное, потом. (Плотно прикрыв за Маляром дверь, скрывается в комнате).

Долгая пауза.

Прихожая пуста.

Из-за неплотно прикрытой двери, за которой скрылся Маляр, доносятся звуки Малера. Одновременно из-за противоположной двери слышатся голоса, затем рыдания Натальи, затем снова голоса и снова плач. Спустя какое-то время на сцене вновь появляется Борис. Торопливо уходит на кухню и вскоре возвращается обратно со стаканом воды и вновь исчезает в комнате. Почти сразу же после этого в прихожей начинает звонить телефон. Спустя какое-то время, из-за двери показывается и сразу же исчезает голова Маляра.

Едва слышно играет музыка.

Звонит телефон.

В прихожей вновь появляется Борис.

(Телефону, негромко). Ну, что тебе еще, скотина? (Взяв трубку). Алло… Алло… Да. Сейчас. Одну минуту. (Положив трубку на ступеньку, уходит в свою комнату).

Спустя какое-то время, на сцене появляется Наталья.

Наталья (взяв в руки телефон, не сразу, глухо): Я слушаю… (Медленно идет в сторону кухни). Да, Мариночка… Конечно… (Уходит, волоча за собой телефонный шнур).

Долгая пауза, которая кажется еще длиннее оттого, что в комнате Маляра перестает играть музыка. В наступившей тишине, слышен даже голос Натальи, доносящийся с кухни.

Спустя какое-то время музыка начинает играть вновь и почти сразу в прихожую возвращается Наталья. Поставив телефон на один из стульев, она медленно забирается на стремянку и садится на последнюю ступеньку. Сидит неподвижно, похожая на нахохлившуюся птицу.

Длится пауза, играет музыка.

Из комнаты появляется Борис. Какое-то время он смотрит на сидящую Наталью, затем подходит ближе.

Борис (неуверенно): Что? (Подходя к стремянке). Что?

Наталья: Ничего.

Борис: Я вижу: (Поднимаясь на нижнюю ступеньку). Что-нибудь еще, да? Какие-нибудь подробности?.. Да не молчи же ты, наконец! (Поднимаясь еще на одну ступеньку). Нет, это просто удивительно, до чего небеса к нам сегодня благосклонны… Так милостивы, что, боюсь, скоро камня на камне не останется… Ну, что? Что? Что?

Наталья: Ты только не кричи.

Борис: Я не кричу.

Наталья: Нет, ты совсем не кричи.

Борис: Я совсем не кричу.

Наталья: Ой, Боря… Я сейчас разговаривала с Мариной… Представляешь?.. Она сказала, что Оля все знала заранее. Даже место, где это произойдет… Это просто какой-то ужас.

Борис: Какое еще место?

Наталья: Ну, место, где ее сбила машина.

Короткая пауза.

(Тихо). Нет, правда.

Небольшая пауза. Борис молча смотрит на Наталью.

(Тихо). Я же просила тебя не кричать.

Борис: Я, кажется, и не кричу.

Наталья: Ты кричишь.

Борис: Да, ничего я не кричу. Что значит – знала заранее? Как это – знала заранее?

Наталья: Это значит, что у Оли есть в Австрии подруга, и она сказала, что Ольга звонила ей буквально за неделю до этого и жаловалась, что ей все время мерещится, как ее сбивает машина, а она ничего не может с этим сделать. Тогда она пригласила Олю к себе в Вену и даже купила ей билет. Просто хотела, чтобы она немного отдохнула, понимаешь?.. (Глухо). Она должна была лететь в Вену на следующий день…

Борис: Понятно. (Спускаясь со ступенек, бормочет). Билет. Вена. Подруга… У меня сейчас голова от всех вас лопнет… (Медленно обогнув стремянку, останавливается у Натальи за спиной). А теперь давай все по порядку… Ты сказала, что она все знала заранее и видела, что ее собьет машина. Верно?

Наталья: Ну, да.