Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 3. «Рай». Комментарии Аркадия Казанского

Могущественность зрения, вооружённого телескопом, возросла и позволила достичь вечных объектов, расположенных выше Луны.

Она, начав отвечать на сформулированный ею самой безмолвный вопрос поэта, продолжила речь, не прерывая. Видно, – в сердце и душе её было много невысказанного.

Не забываем, – влюблённые находятся на Луне. Её длинная речь, уместная под Луной, где всё тленно, потоком примеров объясняла разницу между свободной волей, договором и обетом, жертвующим и жертвой. Свобода воли даётся Богом и почитается превысшим даром Создателя, – когда мы даём обет, мы даём его перед Господом и жертвуем Ему свободу воли. Пожертвовав её, мы в ней больше не вольны, так что заменить нам её нечем.

Это – основное утверждение, но Церковь знает разрешения этого закона, хотя сам закон с этим спорит. Прежде чем дать обет Господу, надо подумать, прежде чем нарушить данный тобою обет – подумать вдвое, чтобы не подавиться съеденным куском.

Обет равнозначен договору, в котором есть две стороны, – одна – жертва, другая – договор, обязательный к исполнению. В договоре указаны точные условия и пределы исполнения.

По обету Господу, евреям полагалось жертвовать исключительно из своего, – когда Исаак приносил в жертву своего сына, Господь, видя, – обет Исааком соблюдён, заменил его сына на барашка.

Существо договора, – в нём заложены пределы его изменения. То, что давший обет, возложил себе на плечи, он обязан нести, пока недвижны жёлтый ключ и белый – до самой смерти, пока не предстанешь перед апостолом Петром – ключарём врат Рая.

Белый и жёлтый, серебряный и золотой ключи – символы папской власти, которые папа получает при короновании тиарой – два ключа от Рая; их апостол Пётр получил от Господа = Бога-Сына Иисуса Христа = Христиана Амадея VIII» Миролюбивого в 1449 году. Договор необходимо исполнять до того, как предстанешь перед Господом, до тех пор, когда перед тобой апостол Пётр, достав два ключа, отомкнёт ворота Рая.

Вспомним сакраментальную фразу, произносимую при заключении брачного союза: «Пока смерть не разлучит нас».

Новый обет никогда не сможет заменить старый, так как часть обета уже утрачена, чаша грехов перевесила чашу добрых дел, и новый обет не равен старому, если не входит в него, как четыре входит в шесть.

По библейской легенде, Иеффай, судья израильский, обещал богу: «Если тот пошлёт ему победу над аммонитянами, принести в жертву первое, что выйдет из ворот его дома, навстречу ему». Навстречу Иеффаю первой вышла его единственная дочь, которую он и предал смерти по обету.

Точно так же, вождь греков Агамемнон, принёс в жертву дочь Ифигению, чтобы получить от богов попутный ветер для похода против Трои. Такие чудовищные обеты и обряды, кроме скорби, не могут вызвать никаких других чувств ни у мудреца, ни у глупца.

Интересно созвучие имён дочерей, принесённых в жертву, – Ифигения = Иеффаем рождённая, скорее всего, речь идёт об одном поступке, раздвоившимся в истории «Троянской Войны» = осады и взятия Константинополя в 1453 году, сводным войском 27-ми стран Европы. То, что человеческие жертвоприношения были тогда в обычае, сомнений нет, христианство лежало в колыбели, да и в христианстве, – жертв инквизиции чем считать, как не человеческими жертвоприношениями?

Христиане могут разобраться в вопросах обета, для этого им даны «Ветхий» и «Новый Заветы», переполненные поучительными примерами. Да и пастырь Церкви всегда посоветует, как поступить в данном случае, – вот истинный путь спасения, и другого нет.

А если вами злая алчность правит, как жажда победы управляла Иеффаем и Агамемноном, то не обижайтесь на то, что вас бесславят евреи (’l Giudeo – Иудей). Не уподобляйтесь тупому скоту и не будьте, как молодой ягнёнок, бросивший матку, не стерегомый пастухами. Конец у него один – на зубах волков.

Приведём статью о поэте, которого Данте упомянул здесь. Это – его 100% современник и ровесник, которого также следует переместить в XVIII век. Может быть, это – одно из его отражений, сравните фамилии, – Романов = Римский!

Иммануэль Римский явление уникальное не только в еврейской, но и в мировой литературе, – мало писателей, столь органично сочетавших в своём творчестве Запад и Восток. Когда говорят о межкультурных связях в позднем Средневековье, всегда упоминают его имя, и не напрасно, – будучи плотью от плоти Израиля, Иммануэль являлся в то же время совершенно современным и светским человеком, для которого гуманистическая культура проторенессанса – естественная среда обитания. - Творчество Иммануэля уходило корнями и в почву мавританской Испании, и в почву итальянскую, а выращивал он на этой почве розу саронскую – еврейскую поэзию. 5

Иммануэль получил как традиционно еврейское, так и европейское образование, владел, кроме иврита и итальянского, арабским и латынью, возможно, знал и греческий язык.

Макамы Иммануэля отличает александрийское изящество и тематическая широта. Ещё одна отличительная особенность, – многие из стихов в Махбарот – сонеты. Сонет – форма итальянская, изобрёл её сицилийский поэт Якопо да Лентини, и сонет сразу стал популярнейшей формой. Во времена Иммануэля сонеты писали такие поэты «сладостного нового стиля», как Гвидо Гвинцинелли, Гвидо Кавальканти, Чино да Пистойя и, конечно, великий Данте Алигьери. Иммануэль Римский первым ввёл сонет в еврейскую поэзию и вообще стал первым, кто начал писать сонеты не на итальянском языке; поэтому иврит, благодаря Иммануэлю Римскому, стал вторым языком, на котором существует сонет. Многие сонеты Иммануэля Римского были написаны в «сладостном новом стиле», другие же довольно фривольны по содержанию.

Среди тем Махбарот – и красноречие, и эротика, и жалобы на злой рок, и бытовые истории о неверных жёнах, или врачах-обманщиках, моралистические рассуждения и притчи о смерти, рассказы о мудрецах и глупцах, о чесноке и о поэзии, о ремёслах – чего там только нет! Многие сюжеты Махбарот были заимствованы из фольклора или из сочинений других писателей. Так, например, сюжет стихотворения о Рае и Аде из шестнадцатой макамы был заимствован из французской повести «Окассен и Николетта», а макама «Ад и Рай» была написана, разумеется, по мотивам «Комедии» Данте.

Перу Иммануэля Римского принадлежат также четыре сонета и одна поэма на итальянском языке, которые входят в сравнительно небольшой корпус поэзии раннего итальянского Возрождения, дошедшей до нашего времени. Любопытно, – вообще довольно циничный, Иммануэль особенно циничен в итальянских стихах, в них «сладостный новый стиль» сочетается с грубоватостью замечательного поэта Чекко Анджольери, противника Данте и «сладостного нового стиля», о желчности и скверном характере которого рассказывал Боккаччо в «Декамероне».

Так, сонет Иммануэля Римского «Амор Аве-Марию не творит», как будто пародирует строку из «Комедии» (Рай, XXXII):

Иммануэль считал Данте величайшим из христианских поэтов – он написал на его смерть один из своих итальянских сонетов. Именно поэтому Иммануэль вслед за Данте отправился в Ад и Рай в своей двадцать восьмой – впрочем, наиболее слабой макаме. Существовало также предположение, – Иммануэль Римский упомянут в «Комедии»:

Как много современников Данте = Петра II = папы Пия «VI» здесь упомянуто! Не считая того, что Иммануэль Римский являлся ровесником поэта, здесь упоминаются и другие его современники, – Боккаччо, Якопо да Лентини, Гвидо Гвинцинелли, Гвидо Кавальканти, Чино да Пистойя, Чекко Анджолетти и другие. И не надо углубляться в глубь веков, – это всё были лица XVIII века.

Дивный свет очей любимой дарил поэту ответы быстрее, чем он задавал вопросы. Он очень точно сравнил это со стрельбой из огнестрельного оружия, когда пуля долетает раньше, чем доносится звук выстрела; никогда не услышит убитый на войне выстрела, который оборвал жизнь его. В таком состоянии влюблённые летели ко второй цели – планете Меркурий. Направление движения определено точно, – где мир всего живей – в сторону Солнца. Второе царство – небо Меркурия, где поэту предстанут души честолюбивых деятелей добра.

Пробуем понять, – почему вторым небом поставлен Меркурий, а не Солнце?

не включал в созданную им ни Меркурия, ни Венеры, так как они не делали полный оборот вокруг Земли, подобно Юпитеру, Марсу и Сатурну, а совершали непонятные движения по небу, то приближаясь к Солнцу, то удаляясь от него. На второе место после Луны Птолемей закономерно ставил Солнце. Птолемей «Геоцентрическую систему»

Если бы не наблюдаемые людьми часто и повсеместно затмения Солнца Луной, показывающие напрямую, – Луна расположена к нам ближе Солнца, логично было бы поставить именно Солнце на первый круг, вместо Луны. Меркурий же и Венера ничем для невооружённого глаза не отличались от других планет и звёзд, что не давало им ни малейшего права вставать на Сферу, ближе Сферы Солнца. И если сравнивать их между собой, то яркая Венера имела больше прав на следующую за Луной Сферу «Геоцентрической системы», чем еле заметный глазу Меркурий.

О том, что Меркурий и Венера, как планеты могут находиться к Земле ближе Солнца, и также затмевать его свет, стало окончательно ясно только в XVIII веке. Великий Михаил Ломоносов, при наблюдении прохождения Венеры по диску Солнца в 1761 году, открыл атмосферу на ней, а целая бригада учёных, вооружённых телескопами, в 1769 году наблюдала это явление у берегов Таити, в составе специально организованной экспедиции на корабле «Индевор».

(Усилие) – первый корабль, которым командовал британский исследователь, картограф и первооткрыватель XVIII столетия капитан Джеймс Кук (1728—1779 годы). Этот корабль Кук использовал в своей первой экспедиции. Его Величества Корабль «Индевор»

«Индевор» – первое судно, с которого смогли точно измерять долготу места (благодаря изобретённому в 1741 году хронометру).

Пока хронометра в арсенале моряков не было, определить долготу места, где они находятся, они не могли. По этой причине Христофор Колумб, приплыв в Америку, посчитал её , совершив ошибку в долготе в 180(половина окружности Земли!) Этой ошибке обязано именование коренных обитателей Американского континента . Индией индейцами 0 

Эти строки пишутся 5 июня 2012 года, перед тем, как в ночь на 6 июня 2012 года учёный и любительский мир готовился наблюдать очередное прохождение Венеры по диску Солнца, перед более чем столетним перерывом этого процесса; эта планета дважды подряд, с разрывом в восемь лет проходит по диску Солнца, с периодом повторения 124 года.

Если располагать какую-то планету на втором небе, для этой цели, скорее всего, надо было бы выбрать Венеру, которая, к тому же, огибая Солнце со стороны Земли, приближается к ней гораздо ближе, чем Меркурий. Соображение, – расстояния до планет и звёзд в те времена не были измерены, тем более не приводит к постановке Меркурия на второе небо после Луны. Думается, – ответ на этот вопрос столь же прост, сколь и неожиданен.

(Луна не может претендовать на «небо», являясь спутником Земли) В логике «Гелиоцентрической системы», Меркурий является первым небом, находясь ближе остальных планет к Солнцу, в то время как Венера – вторым небом, Земля – третьим небом .

Скорее всего, учёные, создававшие модель Мироздания, правильно определили именно Солнце в центр «Гелиоцентрической системы», вслед за которым совершенно справедливо был поставлен Меркурий. Луна также была поставлена на своё место спутника Земли. Следует отметить, – Луна, наряду с Солнцем, отличается от других планет радикально, – она не имеет «попятного движения» в проекции на Сферу звёзд для наблюдателя с Земли.

Однако, под давлением Церкви, которая монополизировала сферу образования в те века и имела аппарат инквизиции, учёные были вынуждены на бумаге изобразить «Геоцентрическую систему», как наглядное пособие для обучения. Поколебать авторитет Церкви в те века никто не смел. Вспомним сожжённого на костре Джордано Бруно, утверждавшего: «Земля вертится», и Галлея, заочно осуждённого судом инквизиции за высказывание аналогичного утверждения.

Лёгким изменением «Гелиоцентрической системы», всего лишь переставив Землю, с обращающейся вокруг неё Луной, в центр «Геоцентрической системы», сместив Солнце на место Земли, учёные получили такую полную курьёзов модель.

Существуют даже изображения «Геоцентрической системы», где Юпитер изображён с четырьмя спутниками, открытыми Галлеем только в XVIII веке, что сделало «Геоцентрическую систему мироздания» издевательски курьёзной. Уж не сам ли Галлей, после заочного суда инквизиции, поиздевался таким образом над своими судьями? Однако в этой системе Меркурий действительно попадал на второе небо, после Луны!

Именно в 1743 году, 15 февраля был сожжён на костре друг и учитель Данте – великий учёный Джордано Бруно. В своих сочинениях он не показывал знакомства с трудами Галлея и наблюдениями в телескоп, что удивительно для учёного, объездившего много стран и долгое время жившего в Англии. Очевидно, время открытий Галлея было ещё впереди. Расставляя эти события в логике времени, получим, – Галлей изобрёл телескоп и сделал открытие спутников Юпитера после казни Джордано Бруно или незадолго до неё.

Возможно, авторство телескопа следует отдать Яну Гевелию (1611—1687 годы), который первым стал производить опыты с 45-ти метровым телескопом. Соответственно, прообразом явились эти два астронома, – Гевелий и Галлей, «отославших свои опыты на 150 лет назад, приписав их не существовавшему . Галилея Галилею

Долетев до Меркурия, путешественники погрузились в него, как и раньше в Луну, не вызвав возмущения состава планеты.

Меркурий (Гермес) совершенно верно назван легко переменяющимся естеством. Обычно он изображался в облике двуликого бога Януса, – Меркурий выглядывал из-за Солнца то с одной, то с другой стороны, никогда не отдаляясь от него дальше, чем на один знак Зодиака.

Поэт сравнил себя с Меркурием не случайно. Он сам, по своей природе, имел скрытный, переменчивый характер. Современники сообщали, – никогда нельзя было узнать, как император Пётр II поведёт себя в конкретной ситуации, и всегда дрожали от страха, не зная, – какое он примет решение. Эти скрытность и переменчивость позволили ему уцелеть в горниле событий своего времени, прожить долгую и насыщенную жизнь. И мы должны быть безмерно благодарны именно этим его свойствам, – он нашёл способ и возможность передать нам через века грандиозное послание о себе, своём времени и истории человечества, не сгоревшее в кострах инквизиции.

Путешественников обступил несчётный сонм душ; даже в Раю души скучают, не имея новостей с Земли, хотя и знают о её будущем, и радушно встречают каждого нового встречного. И сам поэт жаждал услышать что-нибудь от знакомых ему людей, безвременно покинувших наш мир.

Он иронично заметил, – если он сейчас оборвёт начало этой повести, то читатель останется неудовлетворенным. Так и он сам страстно желал внять правдивые глаголы от душ, несущих ему свою любовь, и желающих обогатиться от его любви.

Одна из теней назвала поэта благорождённым, кому предстояло увидеть престолы всевечной славы, предрекая ему высший в иерархии Великий престол и престолы посмертной славы. Души желали излить для него свет, пылающий в них, рассказать ему досыта всё, что он захочет. Беатриче призвала его смело и с Верой говорить с этими душами, как с Богами.

Но саму душу не давало разглядеть сияние Меркурия. На просьбу поэта открыться, душа ещё плотнее оделась сиянием и начала говорить с ним. Душа оделась чуждыми лучами, – Меркурий не светит сам – свет ему даёт Солнце. В свете близкого Солнца Меркурий постоянно теряется, так что наблюдать его трудно. Свет Меркурия, неясный и сумрачный, не давал поэту рассмотреть священную душу, которая говорила с ним, подобно тому, как, глядя на яркий свет Солнца, ничего нельзя увидеть в нём.

Рай – Песня VI

Второе небо – Меркурий (продолжение). Данте встречается с Юстинианом.

«С тех пор как взмыл, послушный Константину,Орёл противу звезд, которым вследОн встарь парил за тем, кто взял Лавину, 3Господня птица двести с лишним летНа рубеже Европы пребывала,Близ гор, с которых облетела свет; 6И тень священных крыл распростиралаНа мир, который был во власть ей дан,И там, из длани в длань, к моей ниспала. 9Был кесарь я, теперь – Юстиниан;Я, Первою Любовью вдохновлённый,В законах всякий устранил изъян. 12Я верил, в труд ещё не погружённый,Что естество в Христе одно, не два,Такою верой удовлетворённый. 15Но Агапит, всех пастырей глава,Мне свой урок препóдал благодатныйВ той Вере, что единственно права. 18Я внял ему; теперь мне так понятныЕго слова, как твоему умуВ противоречье ложь и правда внятны. 21Я стал ступать, как Церковь; потомуИ Бог меня отметил, мне внушаяВысокий труд; я предался ему, 24Оружье Велисарию вверяя,Которого Господь в боях вознёс,От ратных дел меня освобождая. 27Таков ответ на первый твой вопрос;Но надо, чтоб, об этом повествуя,Ещё немного слов я произнёс, 30Всю правоту тебе живописуяТех, кто подвигся на священный стяг,Его присвоив или с ним враждуя. 33Взгляни, каким величьем всякий шагЕго сиял; чтоб он владел державой,Паллант всех прежде кровию иссяк. 36Ты знаешь, как он в Альбе величавойТри века ждал, чтоб на её поляхТри против трёх вступили в бой кровавый; 39И что он сделал при семи царях,От скорби жён сабинских до печалиЛукреции, в соседях сея страх; 42Что сделал он, когда его вздымалиНа Бренна и на Пирра и подрядВластителей и веча покоряли, – 45За что косматый Квинций, и Торкват,И Деции, и Фабии донынеПрославлены, и я почтить их рад. 48Он ниспроверг арабов в их гордыне,Вслед Ганнибалу миновавших склон,Откуда, По, ты держишь путь к равнине. 51Он видел, как Помпей и СципионПовиты юной славой и крушимаВершина, под которой ты рождён. 54Пока то время близилось незримо,Когда свой облик Твердь Земле дала,Им Цезарь овладел, по воле Рима. 57От Вара к Рейну про его делаСпроси волну Изары, Эры, СенныИ всех долин, что Рона приняла. 60А что он сделал, выйдя из РавенныИ минув Рубикон, – то был полёт,Ни словом, ни пером не изреченный. 63Он двинул на Испанию поход;Затем к Дураццо; и в Фарсал вонзился,Исторгнув стон у жарких Нильских вод; 66Антандр и Симоэнт, где встарь гнездился,Увидел вновь, и Гекторов курган,И вновь, на гóре Птолемею, взвился. 69На Юбу пал, как грозовой таран,И вновь пошёл на запад ваш, где к браниОпять взывали трубы помпеян. 72О том, чем был он в следующей длани,Брут лает с Кассием в Аду, скорбятПерузий с Мутиной, полны стенаний. 75И до сих пор отчаяньем объятДух Клеопатры, спасшейся напрасно,Чтоб смерть ей дал змеиный чёрный яд. 78Он долетел туда, где море красно;Он подарил земле такой покой,Что Янов храм был заперт повсечасно. 81Но всё, что стяг, превозносимый мной,Свершил дотоле и свершил в грядущемДля подданной ему страны земной, – 84Мрак и ничто, когда умом нелгущимИ ясным оком взглянем на негоПри третьем кесаре, его несущем. 87Живая Правда, в длани у того,Ему внушила славный долг – суровоИсполнить мщенье гнева своего. 90Теперь дивись, моё услышав слово:Он с Титом вновь пошёл и отомстилЗа отомщéние грехá былого. 93Когда же лангобардский зуб язвилСвятую Церковь, под его крыламиВеликий Карл, разя, её укрыл. 96Тот – всенародный стяг втоптал во прахДля жёлтых лилий, тот – себе присвоил;Чей хуже грех – не взвесишь на весах. 102Уж пусть бы гибеллин себе устроилОсобый стяг! А этот – не для тех,Кто справедливость и его – раздвоил! 105И гвельфам нет надежды на успехС их новым Карлом; львы крупней ходили,А эти когти с них сдирали мех! 108Уже нередко дети слёзы лилиЗа грех отца; и люди пусть не ждут,Что Бог покинет герб свой ради лилий! 111А эта малая звезда – приютТех душ, которые, стяжать желаяХвалу и честь, несли усердный труд. 114И если цель желаний – лишь такаяИ верная дорога им чужда,То к небу луч любви восходит, тая. 117Но в том – часть нашей радости, что мздаНам по заслугам нашим воздаётся,Не меньше и не больше никогда. 120И в этом так отрадно познаётсяЖивая Правда, что вовеки взорК какому-либо злу не обернётся. 123Различьем звуков гармоничен хор;Различье высей в нашей жизни ясной —Гармонией наполнило простор. 126И здесь внутри жемчужины прекраснойСияет свет Ромео, чьи трудыНаграждены неправдой столь ужасной. 129Но провансальцам горестны плодыИх происков; и тот вкусит мытарства,Кому чужая доблесть злей беды. 132Рамондо Берингьер четыре царстваДал дочерям; а ведал этим всемРомео, скромный странник, враг коварства. 135И всё же, наущённый кое-кем,О нём, безвинном, он повёл дознанье;Тот нá десять представил пять и семь. 138И, нищ и древен, сам ушёл в изгнанье;Знай только мир, что в сердце он таил,За кусом кус прося на пропитанье, —Его хваля, он громче бы хвалил!» 142

Душа, скрывшая своё лицо в огне переменчивого Меркурия, представилась Юстинианом и начала читать лекцию об Орле императора Константина Великого = Двуглавом Орле, который был гербом Византии [Рис. А. IV.12].

перенёс столицу из Древнего Рима в Византию, Константин Великий образовав там Второй Рим, после чего местность вокруг Константинополя начала называться Ромеей, а жители – ромеями или римлянами. Древний же Рим в это время разваливался и пустел. Как показано в [3], речь идёт о переносе столицы Дмитрием (Ильёй) Донским столицы из Костромы (Кост = Древний, Рома = Рим) в Царьград = Илион на Босфоре после победы в «Куликовской Битве» = «Гигантомахии» в 1380 году. Сам Дмитрий (Илья) Донской похоронен около Царьграда, на месте, где сейчас возвышается башня Галата (Ила ата = Ил Отец). На этом же месте был распят и Его Сын, Иисус Христос в 1429 году [2].

Двуглавый Орёл – символ «Римской империи», при этом совершил полёт с запада на восток, против видимого движения звезд, тогда как встарь он летел вслед звёздам, с востока на запад, при покорении Цезарем = Зевсом-Громовержцем = Дмитрием (Ильёй) Донским (1350—1389 годы), с братьями и детьми обитаемой Европы, в которой они сажали на царства своих сыновей и внуков, потом он вернулся на восток, в Константинополь. [3]. Имя Константин = «постоянный», так же, как и Костанца для женщин, является нарицательным, – так называли действующего властелина соответствующего государства. После этого Двуглавый Орел (птица Дия = Зевса) много лет пребывала на рубеже Европы, на берегу Босфора, близ гор Троады, в Константинополе, построенном братом Зевса-Громовержца Посейдоном и сыном Аполлоном, и здесь, в Константинополе, переходя от одного Византийского императора к другому, достался императору Юстиниану Великому. Юстиниан Великий, как показано в [2], является отражением императора Иоанна «VIII» Палеолога (1392—1494 годы) = апостола Иоанна = Аристотеля и проч. Это, – Византийский император, при котором была произведена знаменитая кодификация «Римского права» и отвоёвана у остготов Италия.

После падения основанного Дмитрием (Ильёй) Донским Илиона = Константинополя в 1453 году, он сопровождал внука Дмитрия (Ильи) Донского – царя Энея = апостола Андрея Первозванного (1405—1464 годы), который, прибыв в Италию, взял в жёны Лавину, дочь латинского царя Латина. (Вергилий. Энеида). [3]

Орёл Константина в точности соответствует Зевесову Орлу (Данте назвал его не императорской, а ), неотступно следующей за Зевсом-Громовержцем и служащей последнему оруженосцем, который подносил ему перуны (громы и молнии). Господней птицей

Читающий лекцию дух уточнил: «Он был Римским кесарем, а теперь он – Юстиниан». На этот великий труд его вдохновила Первая Любовь = Бог-Сын = Спаситель = Иисус Христос = Христиан Амадей «VIII» Миролюбивый (1383—1451 годы). Именно Юстиниан создал «Римское право».

– современное название свода римского гражданского права, составленного при византийском императоре Юстиниане Великом. Известен также под названиями «Свод Юстиниана» или «Кодификация Юстиниана». Само имя Юстиниан нарицательное, обозначающее: «юстицию = правосудие». Правильнее читать: «Свод Юстиции (Законов Правосудия)». «Corpus juris civilis» 6

Первоначально свод состоял из 3 частей:

Институций (4 тома, представляющие собой учебник для начинающих юристов).

Дигест (50 томов, составленных из трудов классических римских юристов, с интерполяциями кодификаторов).

Кодекса Юстиниана (Правосудия).

Позже была добавлена четвёртая часть, «Новеллы» (168 новых законов, опубликованных после составления кодекса).

Для «Corpus juris civilis» характерно стремление соединить разнообразные ветви «Римского права» и придать новое содержание отдельным старым правовым понятиям и институтам и таким образом сохранить их жизненность.