Карло Броски. Фаринелли

Со времени смерти великого Фаринелли прошло более двух столетий, но равного ему не было и уже никогда не будет. К величайшему огорчению, искусство этого гения невоспроизводимо, оно ушло вместе с ним. Тогда еще не была изобретена фотография, кинохроника, не было пластинок и тем более магнитофонных записей. Фаринелли ничего не оставил после себя ― мы даже никогда не узнаем, как звучал его голос. Создатели фильма «Фаринелли» попытались возродить его голос при помощи самых современных компьютерных технологий, но это «искусственное» исполнение все равно не способно воскресить те незабываемые впечатления, которые испытывали те счастливцы, которые имели возможность слышать и видеть на сцене живого Фаринелли. Это счастье выпало на долю итальянцев, немцев, австрийцев, англичан, французов, живущих в XVIII веке. Некоторые из них, такие как Чарльз Берни, президент Броос, поэт Ролли и др. еще при жизни певца делали попытки написать его биографию, прекрасно понимая, какой великой фигурой был их современник синьор Карло Броски Фаринелли, но он пресекал все эти попытки, будучи невероятно скромным человеком.

Кажется, что рассказать о певце так, чтобы он воскрес в воображении читателей, ― немыслимо. Объяснить, в чем секрет потрясения, которое испытывали слушатели Фаринелли буквально во всех странах Европы ― невозможно. Для этого необходимо, чтобы рассказчик был необыкновенно талантлив и сумел написать о том, что нельзя объснить словами. Поэтому остается одно: рассказать главное, что по крупицам собрано, постараться откинуть случайное, недостоверное, ложное, привести в систему то, что служит к познанию гения Фаринелли. Недостающее возложим на читателя, который должен стать как бы соавтором этой книги. От его воображения, чуткости, умения слушать музыку и видеть невидимое глазу зависит очень многое.

Синьор Карло Броски Фаринелли ― не только гениальный исполнитель, но (быть может это и есть главное) и чрезвычайно неординарная личность, удивительный Человек.

Итак, загадки жизни Фаринелли, которые мы попытались разгадать с привлечением различных справочных, архивных, биографических материалов, мемуаров, эпистолярного наследия певца и его современников. И если удасться раскрыть главные черты этой удивительной личности, показать всю масштабность его творческой деятельности, можно будет считать, что долг автора перед избранной темой в какой-то мере выполнен.

Ранние годы

Карло Броски родился 24 января 1705 г. в Андрии (современная Апулия), в семье музыканта. Как записано в книге крещений Церкви Сан— Никола в Андрии, будущий великий величаший певец появился на свет в семье Сальваторе Броско ― композитора и капельмейстера собора города и его жены Катерины Баррезе ― граждан Неаполя. Герцог Андрии, Фабрицио Карафа, член одной из самых престижных семей неаполитанской знати, взял на себя ведущую роль в крещении второго сына маэстро Броско, который был крещен Карло Мария Микеланджело Никола.

«Карло Мария Микельанджело Никола Броски родился через час после полудня 24 января 1705 и был крещен два дня спустя в церкви Св. Никола в Андрии апостольным протонотаром Джузеппе Дамиани. Крестным был граф Фабрицио Караффа, представленный на церемонии своим доверенным Лучио Пинчерна»

Фаринелли писал в письме к покровителю в 1740 г.:

«Я не утверждаю, что родился от третьего ребра Венеры, и что мой отец был Нептун. Я неаполитанец, и герцог Андрии держал меня в купели, этого достаточно, чтобы сказать, что я сын хорошего гражданина и джентльмена».

«Год Господен 1705, 26 января. Я Джузеппе Дамиани в церкви Святого Николая в городе Андрия, крестил младенца, рожденного 24 дня в 13 часов супругов Броско Сальваторе и Катерины Баррезе города Неаполя»

Церковь Сан-Никола (Андрия)

В 1706 г. Сальваторе Броско занял пост губернатора города Маратея (на западном побережье, где сейчас находится Базиликата) и в 1709 г. Терлиции, в двадцати милях к юго-востоку от Андрии. Так что Карло Броско был хорошо обеспечен и связан со знатью с обеих сторон родителей. С 1707 г. семья Броско жила в прибрежном городе Барлетта, в нескольких милях от Андрии, но в конце 1711 г. Броски (уже не Броско) переехали в Неаполь (о чем писал Риккардо Броски в 1725 г.). Возможно, что этот переезд был связан с переводом отца на другую работу:

«Затем оттуда родителями были перевезены обратно в город Неаполь, который он (отец) никогда не покидал»

В 1712 г. старший брат Карло Риккардо был зачислен в консерваторию Санта Мария ди Лорето, специализирующейся на композиции.

С. Капелетто выдвигает версию, что Карло всего лишь несколько лет жил с родителями, затем он при помощи своих покровителей адвокатов по фамилии Фарина был определен в школу к самому совершенному учителю пения не только Неаполя, но и всей Италии – Никола Порпора, который в течение нескольких лет преподавал в Неаполе в частной школе пения. Т. о. Карло учился у Порпора, не посещая консерватории.

Сальваторе Броски умер 4 ноября 1717 г., в возрасте всего лишь 36 лет, в то время старшему сыну Риккардо было 19 лет, а младшему ― Карло ― 12.

После смерти отца Риккардо стал главой семейства, в то же время занимался композицией в Консерватории в Неаполе, то есть уже был полон решимости посвятить свою жизнь музыке. Естественно, что смерть отца повлекла за собой угрозу экономической безопасности семьи, возможно поэтому старший брат Риккардо взял на себя решение определить будущую судьбу младшего брата Карло Броски.

Начало карьеры Карло стало триумфальным, а Риккардо оказался менее успешен, долгое время между братьями ― композитором и певцом, которому суждено было стать самым известным в мире, были не особенно тесные взаимоотношения. Карло пел в операх своего брата всего 6 раз, и эти выступления приходятся на 30— е годы, т.е. на пик карьеры Фаринелли. Как говорит Сандро Капелетто: «Музыка связала их навечно», но вряд ли это верное утверждение. Похоже, что Риккардо использовал положение своего успешного младшего брата в своих личных целях на протяжении всей жизни. Во всяком случае, отношения братьев Броски так и останутся для нас загадкой.

Искусство Bel Canto cоздавалось в Италии с III века, в XVII—XVIII вв. достигло совершенства именно благодаря искусству musico, кроме того в католическом пении запрещалось участие женщин. И неизбежным результатом стало то, что сопранисты с их сильными голосами оккупировали оперную сцену, исполняя центральные женские и мужские роли.

Фаринелли появился на свет в Неаполитанском королевстве, Апулии принадлежит честь быть родиной двух величайших musico XVIII века ― Фаринелли и Каффарелли. Естественно, что становление талантливого мальчика не прошло без участия его маэстро, педагога Никола Порпора. Вот, что говорит по этому поводу исполнитель арий эпохи Фаринелли контратенор Филипп Жарусски: «… Я заинтересовался дружескими отношениями, существовавшими между Порпора и Фаринелли. Несмотря на отсутствие исторических источников, мы осмеливаемся предположить, что Фаринелли был еще ребенком, когда он встретился с Порпора… Впоследствии, в течение долгих лет обучения Порпора был ответственен за формирование техники и музыкального вкуса… Большинство мальчиков происходило из бедных простых семей, и некоторые приобрели славу на оперной сцене. Фаринелли, напротив, происходил из культурной и видной семьи. В высшей степени компетентный Порпора, знающий об уникальных данных своего юного ученика, должен был, вероятно, заниматься с ним вокалом с чрезвычайной настойчивостью, жестоко и беспощадно, с самых ранних лет, с целью создать певческого „монстра“, способного справиться с невероятными техническими сложностями. И еще, в то же самое время, между ними должны были складываться и расти отношения отец ― сын, родственное единение… Я даже хотел бы пойти дальше и предположил, что дружеские отношения двоих характеризуются больше всего как сыновняя любовь, чем как благоговейный страх».

Никола Порпора пришел преподавать в консерваторию Сан Онофрио в 1715 г. Следовательно, младшего Броско он мог впервые услышать, когда тому было 10 лет, в это время отец Карло был еще жив.

С. Капелетто утверждает, что в частной школе Порпора Карло оставался по крайней мере пять лет. Биограф считает 1717 г. точкой отсчета и 1722 г. ― дебют Фаринелли, серенада «Анжелика». Откуда взялись эти даты непонятно. На самом деле дебют Карло состоялся в 1720 г. а если отсчитать назад от этого события 5 лет, мы получим 1715 г. Скорее всего, в это же время и началась его серьезная подготовка в школе.

Под руководством педагога Н. Порпора, Карло быстро прогрессировал и стал его лучшим учеником. В пятнадцать лет Карло Броски дебютировал во дворце синьора дона Антонио Караччиоло принца делла Торелла в серенаде Н. Порпора «Анжелика и Медор». Композитора попросили сложить серенаду в честь прибытия в Неаполь племянника вице-короля. Этот вечер навсегда был ознаменован не только тем, что Карло Броски впервые явился перед публикой, но и тем, что он встретил человека, до конца дней остававшегося его ближайшим другом ― поэта Метастазио. В один вечер состоялось рождение двух оперных легенд ― либреттиста Метастазио и певца Фаринелли.

«В Неаполь приехал граф Скортем бак Шраттенбах, племянник вице-короля, который затем правил, и г-н Дон Антонио Караччоло, принц ТОРЕЛЛА, который был большой его друг, чтобы отпраздновать его приезд…»

«Собрались 4 сентября 1720 г., чтобы отпраздновать день рождения нашего августейшего императора, в доме принца Торелла, красиво украшенном в виде театра, расположенного посередине сада. Была написана серенада для шести голосов „Анжелика и Медор“. Были устроены карточные столы в большом зале, богато освещенном для танцев. Вечер продолжался до девяти вечера, затем повторили эту же серенаду в субботу 7 сентября 1720 г. ночью, для королевских министров, юристов, судей, и она удостоилась тех же аплодисментов»

Уже в «Анжелике» Карло Броски выступает под «псевдонимом» Фаринелли. Сценическим именем пользовались практически все певцы-сопранисты, живущие в XVII ― XVIII столетиях. Некоторые певцы брали себе псевдоним при выпуске из школы либо в самом начале артистической карьеры и, как правило, желали этим способом выразить уважение человеку или семейству, особенно заметно повлиявшему на их профессиональную судьбу. Имена театральных божеств XVII в. были известны гораздо хуже имен исполнителей XVIII в., так как поначалу в партитурах и в афишах певцы не указывались, но самые разные письменные свидетельства обнаруживают неугасимую страсть зрителей к обожаемым исполнителям: их окликали посреди спектакля, чтобы выразить свое восхищение, а после спектакля их с серенадами провожали до дверей занимаемого ими дворца.

Происхождение псевдонима Фаринелли имеет три версии ― две вполне серьезные, а третья почти анекдотичная. Первая: Карло Броски, учившийся у Порпора, пользовaлся, живя в Неaполе, покровительством трех брaтьев адвокатов Фaрина, хорошо известных в неaполитaнском высшем свете просвещенных меломaнов музыки, которые оплачивали его уроки у Никола Порпора, тaк что из блaгодaрности Карло принял имя Фaринелли, хотя земляки-южaне долгое время продолжaли нaзывaть его il ragazzo или il bambino.

Вторая версия не столь распространенная, но порой встречающаяся ― Карло Броски был племянником скрипача по фамилии Фаринело.

И третья версия принадлежит Энгусу Хэриоту ― «семья Броски не имела ничего общего с мукомольным или хлебопекарным делом („фарина“ по ит. „мука“), не состояли они и в родстве с французским скрипачом Фаринелом, как иногда предполагали. Слово „фаринелло“ по-итальянски означает „мошенник, жулик“; может быть, отец заслужил такое прозвище при исполнении своих официальных обязанностей? Австрийцы завоевали Неаполитанское королевство в 1707 г. и заменили практически всех чиновников собственными ставленниками; Броски-старший должен был быть большим пройдохой, чтобы удержаться на своем посту до 1709 г., в то же время его отход от общественной жизни в последние годы мог быть вызван немилостью властей».

Во всяком случае, первый биограф Фаринелли Ювеналий Сакки и падрэ Мартини свидетельствуют, что сценическое имя Карло Броски Фаринелли принял в честь неаполитанских братьев Фарина ― покровителей молодого певца.

Сценические именa обычно следуют зa нaстоящими именaми и фaмилиями певцов и в прогрaммaх, и нa aфишaх, и в воспоминaниях современников, и дaже в письмaх, где тоже можно прочитaть «Кaрло Броски, известный кaк Фaринелло».

Автограф Карло Броски Фаринелли

Еще одно любопытное свидетельство ― афиши и буклеты оперных либретто, в которых виртуоз зачастую именуется, как синьор Карло Броски, прозванный (известный как) Фаринелло (Фаринелли), или синьор Карло Броски Фаринелло. В этой связи нужно отметить, что итaльянский язык восемнадцатого столетия был весьмa терпим к вaриaциям в нaписaнии собственных имен, особенно в чaсти глaсных, a потому неудивительно, что в стaринных документaх рaвнопрaвно используются вaриaнты Фaринелло и Фaринелли, aрхитектор Вaнвителли в письме от 13 июля 1756 г. упоминaет Фaринелли, a в письме от 24 июля ― Фaринелло.

Сам певец подписывал свои письма ― «Карло Броски Фаринелли».

Обложка партитуры арий Фаринелли

Уже в 17 лет Фаринелли быстро прославился по всей Италии. Широкую известность принесли юному певцу выступления в Риме в театре «Алиберти» в операх «Береника, царица Египта» (1718 г.), «Эумена», «Флавио Оничио Олибрио» его учителя Порпора и «Софонисба» Предиери, в сезон карнавала 1721— 1722 гг. Во всех этих постановках Фаринелли, по обычаю молодых сопранистов, играл женские роли. Все эти выходы были встречены с огромным энтузиазмом слушателей.

В спектакле «Флавио Оничио Олибрио» состоялось знаменитое состязание Фаринелли с немецким трубачом, описанное Ч. Берни: «Ему (Фаринелли) было семнадцать лет, когда он уехал из Неаполя в Рим, и там, во время представлений одной оперы, каждый вечер происходило соревнование между ним и знаменитым трубачом, сопровождавшим своей игрой его арию; вначале это состязание казалось дружеским, можно сказать, спортивным, но потом публика стала проявлять заинтересованность в его исходе и принимать различные стороны. Взяв по нескольку нот crescendo, продемонстрировав тем самым силу своих легких и попытавшись превзойти один другого блеском и силой звука, соперники продолжали брать все более громкие ноты и трели вместе, терциями, и это продолжалось так долго, пока оба не выбивались из сил. На самом деле трубач, окончательно вымотавшись, сдался, решив при этом, что его противник устал не меньше, и сражение закончено; тогда Фаринелли, с самодовольной улыбкой, показывавшей, что все предыдущее было только игрой, не переводя дыхания, со свежими силами разразился новой руладой, при этом он не только усиливал и вибрировал звук, но и исполнил несколько невероятно быстрых и трудных пассажей и замолчал лишь под гром аплодисментов восхищенной публики. Этот момент утвердил его превосходство над всеми современниками, сохранившееся до конца его жизни».

Карьера в Европе

В 1724 г. 19-летний Фаринелли исполняет свою первую мужскую партию. В этом же году осенью он впервые появился в Вене по приглашению Пио ди Савойя, директора Императорского театра. Певца в этой поездке сопровождал его учитель Н. Порпора.

В Неаполе 21 ноября 1724 г. Карло Броски участвовал в торжествах, организованных Антонио Манна, королевским капелланом, для герцога Эмилио Карафа в его доме, с фейерверком и исполнением серенады, о чем «Газета Неаполя» сообщила в новостях:

«В среду на прошлой неделе в Monstero [!] della Sapienza di Monache собрались первые лица дворянства, и отборные музыканты и Виртуозы, среди которых брат маркиза Мэтью Саззани, и Карло Броски Фаринелло, руководитель капеллы известный маэстро Карапелла Томас, Эмилия Д. Карафа, достойная сестра Дона Доменико Марцио Карафа, герцога Мадалони»

Следующий сезон Фаринелли провел в Неаполе. В 1725 г. он поет в опере Й. Хассе «Антоний и Клеопатра», в это же время его брат Риккардо Броски дебютирует с оперой-буфф «Глухая старушка». В 1726 г. Фаринелли выступает в Парме и Милане, свидетелем чему был композитор Иоганн Иоахим Кванц, сказавший: «Фаринелли обладал проникающим, полным, богатым, ярким и хорошо поставленным голосом сопрано… Его интонации были чистые, трели красивые, контроль дыхания чрезвычайный и горло очень подвижное, так что он делал самые широкие интервалы быстро и с наибольшей легкостью и уверенностью. Пассажи и всех видов мелизмы не представляли для него сложности…». Весной 1726 г. Фаринелли занимает лидирующее место в Новом Театре Дукале в Парме, поет на одной сцене с Кузанино.

В 1727 г. состоялся дебют Фаринелли в Болонье, где он пел вместе со знаменитым musico А. Бернакки, который был старше юного певца на двадцать лет, и вступил с ним в соревнование в дуэте. Несмотря на то, что публика предпочла старшего виртуоза, Карло без всякой обиды просил своего победителя давать ему уроки пения. С Болоньей будет связано очень много в судьбе Карло ― здесь он найдет своего главного покровителя ― графа Сичинио Пеполи, выдающуюся фигуру в мире искусства и музыки, здесь проведет последние годы своей жизни. А пока, Фаринелли поет в болонском театре Мальвецци, он ― 22-летний вундеркинд, любимец публики.

В 1728 г. Фаринелли выступает в Мюнхене и дает очередной концерт перед императором в Вене. В 1729 г. во время сезона Карнавала в Венеции он выступает в двух произведениях Метастазио: Арбаче в «Катоне Утическом» (музыка Леонардо Лео) и Миртео в «Семирамиде» (музыка Н. Порпора). В этот период Фаринелли сталкивается с богатством и почестями, он настолько знаменит и так превосходен, как исполнитель, что его соперник и друг Джоаккино Конти (Джициелло) потерял сознание от уныния, услышав, как поет Фаринелли. Георг Фридрих Гендель также стремится заполучить Фаринелли для его компании в Лондоне, но в Венеции в январе 1730 г. безуспешно пытается встретиться с ним.

В 1729 г. Фаринелли поет в Венеции с Карестини в опере Л. Винчи. В следующем году певец с триумфом выступает в Венеции в опере своего брата Риккардо «Гидасп». После исполнения двух виртуозных арий публика приходит в исступление. С таким же блеском он повторяет свой триумф в Вене, в 1731 г. во дворце императора Карла VI, приумножив «вокальную акробатику», чтобы ослепить Его Величество.

После возвращения в Италию из Вены, Фаринелли выступает в опере «Оправдание невинности» Орландини, где, по словам П. Барбье, рядом с Фаринелли, Тези и тенором Амореволи на сцене «находились два верблюда».

В 1730 г. Карло и его брат композитор получили звание академиков и стали членами Академии Филармоника в Болонье. В сентябре 1732 г. болонский летописец Антонио Барили сообщает:

«Я чувствую, что знаменитый musico Фаринелли определяется с решением приобрести здесь недвижимость и намерен совершить солидную покупку».

Через месяц «Могучий Сенат» выдает ему гражданство, в то время как певец вкладывает двадцать девять тысяч фунтов в приобретение болонской земли. Много лет спустя за воротами delle Lame он построит виллу, в которой проживет последние десятилетия своей жизни.

Как сообщает падрэ Мартини и Ювеналий Сакки, в 1732 г. Фаринелли предложили сменить Маттео Саззано (Маттеуччи) (1667 – 15.10.1737) на посту капеллана в Капелле Реале Неаполя (где Броски выступал в 1724 г.)

«Mille fiorini l’anno assegnati nella Cappella Reale di Napoli godendo io la futura di Matteucci, ed a morte di questi (quale è molto vecchio) io subentro col ricevere il pagamento [e la libertà] di stare о non stare in Napoli».

Певцу обещали тысячу флоринов в год жалованья, по словам Карло Броски, Маттеуччи к этому времени было уже 65 лет (и по-видимому, ожидали его скорой смерти), но несмотря на столь заманчивое предложение, Карло думал: «остаться или не остаться в Неаполе». И причиной этих размышлений похоже была «la libertà», которой оказывается, Карло весьма дорожил. Он никогда не занимал никакой должности в своей жизни в Италии, предпочитая работу в театрах и частные концерты. Фаринелли последний раз появится в Неаполе в роли Эрнандо в опере «Верная Лучинда» Дж. Порта в театре Сан-Бартоломео. С. Капелетто предполагает, что хлопоты жизни с ближайшими родственниками или тяжелые детские воспоминания могли мотивировать его отказ от жизни в Неаполе, даже со столь обеспеченным будущим.

В 1733 г. Фаринелли принял участие в 5-ти постановках в Неаполе, Венеции, Болонье, Лукке.

В июле 1733 г. Карло Броски напишет покровителю графу Пеполи из Флоренции:

«Здесь мне нравится, и удобства, и вечерняя прохлада, мне больше ничего не надо, но в этом доме я живу в окружении мрачных мыслей»

Отчего происходила эта печаль Фаринелли, мы не узнаем, но вскоре, после театрального сезона в Италии, он уедет в Лондон.

Фаринелли в Лондоне

С конца октября 1734 г. по июль 1737 г. Фаринелли работает в Лондоне. С приездом его в город музыкальная жизнь закипела духом театрального соперничества.

В своем письме Карло пишет своему покровителю графу Пеполи, что «не может не сообщить новость его превосходительству, памятуя его щедрость и испытывая чувство долга перед ним». Певец рассказывает, что два дня назад он по заключенному контракту отправился в Англию, где должен появиться первого сентября. Обещанный гонорар, который посулила ему Королевская Академия, призванная поддерживать итальянскую оперу, был таким большим, что Карло со своей скромностью замечает, что он «действительно не заслужил такого от этого щедрого народа», «Платят тысячу пятьсот и две гинеи».

Затем Фаринелли сообщит: «Вот я в конце концов после утомительного путешествия счастливо прибыл в Лондон». Фаринелли сетует, что дорога к этому «острову» по морю была для него неожиданно тяжелой, но «слава богу, я теперь могу сказать каждому: Te Deum Laudamus» (Тебя бога хвалим). Опасаясь нездорового климата Англии, он однако направляет все свои силы на труды в театре и приступает к своим обязанностям.

Карло Броски явился в Лондоне как «звезда», певец, обладающий, по общему мнению римлян, первым голосом в мире. Итак, оперная звезда прибыла в Лондон осенью 1734 г.. Карло Броски был принят королем и королевским двором, награжден «оглушительными аплодисментами» на частном концерте, который он дал для Его Величества. Первое появление певца на публике относится к 31 октября, в оперном Haymarket Theatre, где даже дорогие билеты на весь сезон были раскуплены знатью.

Для первого выступления в «Опере знати» Карло выбирает оперу А. Хассе «Артаксеркс», дополнительно включив в нее две арии своего брата. На репетиции перед премьерой произошло следующее: господин Купер, дирижер оперы дворянства, вдруг понял, что четверо музыкантов, которые должны были аккомпанировать Фаринелли, не последовали за ним, но все они были словно охваченные страхом, или ошеломленные молнией. Вскоре музыканты признались, что были не в состоянии идти в ногу с ним не только потому, что чувствовали удивление, но и потому что чувствовали себя уничтоженными его талантом.

И знатоки, и общественность обожали Фаринелли. Либреттист Паоло Ролли, близкий друг и сторонник Сенесино, сказал: «Фаринелли удивил меня настолько, что я чувствую, как будто я до сих пор слышал только малую часть человеческого голоса, а теперь услышал его целиком. Он к тому же обладает наиболее любезными и вежливыми манерами». Некоторые фанаты были безудержны: леди Фокс Лейн так увлеклась, что из театральной ложи воскликнула: «Один Бог, один Фаринелли!», эта фраза была увековечена в гравюре Уильяма Хогарта (1745).

Лондонская пресса сообщала об огромных гонорарах Фаринелли. В год его заработок в театре составлял £ 1500 гиней за сезон, что сравнимо с годовым доходом английского лорда. Подарки от поклонников, вероятно, увеличивали его доход более чем £ 5000 ― громадная сумма в то время.

«Сегодня вечером на частном приеме испанского посла Фаринелли получил внушительную сумму и в добавление к ней подарки от поклонников в виде редких драгоценных камней, драгоценных украшений и других дорогих предметов роскоши. Среди его поклонников принц Уэльский, который в течение нескольких месяцев будет платить певцу 100 гиней наличными, и подарил ему изящную табакерку из кованого золота, богато инкрустированную рубинами, а также пару бриллиантовых коленных пряжек»

Фаринелли оставался в Англии до июля 1737 г., один раз ездил во Францию; но его искусство не могло спасти оперу от упадка. Глупейшая война между двумя оперными компаниями была пагубной и в конечном счете смертельной для обеих, и, по словам Сиббера, «за эти два года мы видели даже Фаринелли, поющего перед публикой за пять с половиной фунтов».