Павлик

– Охренеть! Три дня! Да вы что, всерьез думаете, что за этот срок организовать все можно?

– А что организовывать надо? – Игорь Сергеевич напряженно подался вперед. – Что нужно-то вообще для этого?

– Нужно? – ошарашенный Павлик чесал затылок. – Ну место, во-первых… Но это-то ладно, не вопрос, как говорится. Мест хороших навалом.

– А где происходить все должно?

– На природе. Только на природе, Игорь Сергеевич. Можно, конечно, по-другому все сделать, но это шляпа получится, а не церемония…

– Дача моя подойдет? Там и природа, и нет сейчас никого.

– Не, если вам действительно церемония нормальная нужна, то нет. Только природа, и место, вам незнакомое. Чтобы цепляний никаких не было.

– Ладно… А еще что?

– Ну грибы, собственно, нужны, хотя с этим, правда, проблем особых нет. Есть у меня, конечно, заначка. Для себя берег, но раз такое дело…

– А еще?

– Да все вроде бы. Если согласия моего не считать…

– А ваше согласие, оно есть? – Павлик снова отметил странную напряженность во взгляде владельца заводов, газет и пароходов.

– Руки выкручиваете, – он болезненно скривился. – Понятно: вы мне – и одно, и второе, и экспедицию… Как я вам теперь отказать могу?

– Если вы всерьез думаете, что я так рассуждаю!..

Казалось, собеседник обиделся не на шутку. Павлик примиряюще махнул рукой.

– Бросьте, это я выразился просто неудачно! Ничего я такого не думаю… Только вот срок маловат для подготовки. И экспедицию нашу отменять придется.

– Нет, – Игорь Сергеевич отрицательно покачал головой. – Ни в коем случае. Это – в приоритете. А совместить это как-то можно?

– Совместить? – Павлик с сомнением покрутил головой. – В теории вопроса, можно, конечно. Мы же как раз на природу и едем. Если вначале машину вызволить, то потом можно и церемонию организовать…

– Ну и отлично! Вот и замечательно, раз так удачно все у нас организуется!

Было очень похоже, что Игорь Сергеевич внезапно испытал невероятное облегчение: на его лице вновь воцарилась фирменная широкая улыбка, отчетливо читавшееся во всем облике напряжение разом исчезло. Он откинулся на спинку стула и подлил себе остывшего чая.

– Только человек еще нам один понадобится, – теперь пришла очередь Павлика напряженно размышлять, и он всецело отдался этому процессу, периодически принимаясь жевать нижнюю губу и собирать лоб в гармошку. – Причем, специально обученный для этих целей человек…

– Зачем? Зачем нам еще кто-то нужен?

– Нужен, – мрачно заверил его Павлик. – Без этого никак. Вы, извините, мужик здоровый, опыта не имеете, пес его знает, чего ждать от вас на церемонии-то? Тут третий и опытный явно лишним не будет!

– Ну вы даете! – расхохотался Игорь Сергеевич. – Вы меня что, вязать там собрались? По рукам и ногам?!

– Вязать – не вязать, а подстраховка нужна. Вы, извините, уж чересчур легкомысленно к этому делу относитесь! Еще раз повторюсь: это мое мнение конечно, не более, но! Церемония, правда, может помочь со многими вопросами разобраться, но она вам – не шутка ни разу! Не игра, не забава… Это серьезный опыт! Может быть, самый серьезный, какой только в вашей жизни и был! Я бы на вашем месте еще раз хорошенько все обдумал – настолько ли у вас серьезно все, чтобы такими вот инструментами пользоваться.

– Я обдумал, – хозяин жизни улыбнулся и утвердительно покивал. – Поверьте мне, я очень хорошо все обдумал.

– Верю, – Павлик сопроводил свое поражение долгим вздохом. – Ведь, как задницей, чувствовал я, что чем-то таким закончиться все и должно! Не поверите, ведь действительно предчувствие какое-то было. И совпадение это – никуда не собирался сегодня, а тут как потащило меня на Чистые Пруды… Тихий голос в голове, – он снова вздохнул. – А тут – вы. Ладно, принято решение – значит, принято! Только вот с Андреем вашим что-то решить нужно. Вы же с ним, как я понял, всегда ездите?

– С ним. А в чем проблема-то?

– Как по мне, так никакой проблемы нет. Но он, как мне кажется, лишним будет. Разговоры всякие, то, се… А девать его куда, когда мы на церемонию поедем? Можно, конечно, у вашего Иваныча его оставить, но тут уж сами смотрите. Это же ваш водитель все-таки. Вам лучше знать, что ему полагается слышать и видеть, а что – нет.

– Да, – Игорь Сергеевич призадумался. – Вы правы, пожалуй. Только вот в чем дело – не рулю я уже около десяти лет. Не сажусь за руль то есть.

– Да вы что?! – изумился Павлик. – А что такое, если не секрет?

– Секрета нет, – усмехнулся тот. – В аварию попал. Сам за рулем ехал, в те края, кстати. Тоже в Вологодскую область, на охоту. Укачало меня, видимо. Вот и ушел в кювет на полной скорости. Машина – под списание, на самом – ни царапины, не поверите! Но с тех пор, видимо, психологический барьер у меня образовался. Если хотите, страх определенный. Так что же нам с водителем делать-то?

– Слушайте, Игорь Сергеевич, – Павлик искоса посмотрел на него. – Если вы не сильно переживаете, так я бы мог за руль сесть. Если что, может, машина у вас какая попроще есть. Чтобы за «гелик» свой вы не так переживали…

– Вариант! – собеседник одобрительно кивнул и усмехнулся. – Только нужды нет машину менять. Я к этой привык, а переживать за вещи, – он махнул рукой, – за кого вы меня принимаете? Расстояние не близкое только, чтоб одним днем. Не устанете сами-то?

– Семьсот километров? Я за один день тысячу четыреста проходил, когда в Астрахань на рыбалку мотались. Семьсот – семечки по сравнению с этим!

– Чудесно! А мне что брать нужно, как готовиться?

– Брать? Голову нужно брать, – Павлик хмыкнул. – А если серьезно – одеться потеплее. Вы не смотрите, что лето и жара на дворе. Ночью на природе всяко сложиться может. А в остальном – подумайте еще, может, какие другие варианты найдем для решения вопроса вашего?

Хозяин жизни досадливо отмахнулся, словно предлагая больше не возвращаться к теме.

– А кто еще поедет?

– Да есть тут один покоритель межгалактических пространств. Я бы, конечно, кого-то другого предпочел, а в идеале – брата Анатоля… Но его, как назло, сейчас в России нет. Отъехал на месяц. Придется этого брать. И опыт есть у него, и очко, случись чего, не сыграет – железное…

– Однако, – Игорь Сергеевич с усмешкой покачал головой.

– Зря смеетесь. Если начистоту говорить, то это самое главное, что нам всем нужно будет. А вам – особенно! Только очко железное способно помочь джедаю противостоять натиску непознанного. В идеале – настолько железное, чтобы лом металлический перекусить могло!

– Да я вроде бы не из пугливого десятка!

– Не сомневаюсь. Только это все привычного мира вашего касается. А о том, что вас ждет, вы же вообще никакого представления не имеете…

– Но вы же справляетесь как-то с этим?

– Справляюсь. При помощи железного очка, кстати, и справляюсь, – мрачно кивнул Павлик. – Вы что, думаете, я не боюсь? Боюсь, да и еще как! Каждый раз, как иду, так и срусь, что котенок маленький! На краю бездны только дебилы полоумные смелыми остаются. А нормальный человек боится, конечно. И ссытся, и срется, бывает…

Игорю Сергеевичу показалось, что гость помрачнел еще больше. Тот же посидел молча, поразглядывал поверхность стола, а потом поднял глаза, и собеседник поразился внезапной перемене: на его лице не осталось и следа улыбки, а само оно казалось очень древним и словно бы высеченным из грубого камня. Некоторое время этот новый Павлик пристально смотрел в глаза своему оппоненту, а потом кивнул, соглашаясь с собственными мыслями, однако на его губах кривилась невеселая улыбка.

– Только как не ссысь и не срись, а судьбу джедая все одно изменить невозможно…

– Судьба джедая! Звучит романтично!

– Вижу, что для вас сейчас это так, слова мертвые и пустые. А я ведь не шучу ни капли, когда вам такие вот вещи говорю. И романтики здесь никакой нет. Звучит да, красиво, романтично. Сразу «Звездные войны» перед глазами, хрень всякая киношная. А по сути если, так судьба джедая – это по лезвию бритвы путь. Шаг влево, шаг вправо – и все, амбец. Налево шагнешь – здравствуй, уютная палата с мягкими стенами, вправо шагнешь – добро пожаловать на погост. И третьего пути тут не дано, и романтики нет, как ни ищи. Пропасть только и мост узкий, а ты по этому мосту идешь. И идешь один! А если и есть рядом еще пара человек таких же контуженных, так от этого не меняется ничего. Каждый из вас в одиночку идет. И каждый – без права на ошибку.

– Красиво расписываете! А говорите, никакой романтики…

Лицо Павлика окончательно закаменело.

– Я же сказал вам: мертвые для вас это пока что слова. Вам, наверное, кажется, что молодой падаван жуть нарочно гонит, чтобы значимость собственную показать да красками нарядными образ свой разрисовать. А я вам еще раз повторю: задумайтесь над тем, что я до вас донести пытаюсь. Если я говорю «погост» – значит, погост. Это не больница, не доктора, не случай какой несчастный, а именно она – смерть. Если – «палата со стенами мягкими», то так и есть оно, без всяких преувеличений и натяжек. На этой территории игры заканчиваются, и мирские законы не работают больше. Хоть ты бомжом последним будь, хоть аллигатором самым известным, тут совсем другие правила действуют. А чтобы вы не думали, что это я краски сгущаю, я вам великого человека могу процитировать, который на сей счет вполне конкретно выразился.

Он еле заметно кивнул и негромко, но отчетливо произнес:

– На коротком пути есть три опасности: болезнь, сумасшествие, смерть.

– А кто это сказал?

– Да бог его знает. Кое-кто самому Будде эти слова приписывает – принцу Сиддхартхе, который потом Буддой историческим стал, кто-то другого автора называет. Но суть-то от этого не меняется ни разу. Тот, кто эти слова сказал, на все сто четыре процента знал, о чем говорит. И можете на слово просто поверить: видел я и тех, кто налево оступился, и тех, кто направо. Со всеми вытекающими из этого последствиями. И я, когда вам раз за разом повторяю, чтобы вы подумали получше, не понты тут корявые колочу, а о вас же и забочусь в первую очередь.

– Но вы-то смогли ведь через это пройти?

– Смог. Только что значит – пройти? Я до сегодняшнего момента смог, а как оно дальше сложится, одному Орлу нашему Говинде известно. Это же процесс, Игорь Сергеевич, в котором никакого конечного результата быть по определению не может! Знаете, как в той песне поется: «И вечный бой, покой нам только снится!» Вот так и тут: одно прошел, другое, но этих «одно» и «другое» еще вагон с маленькой тележкой впереди. И потом, вы ведь опять фундаментальную ошибку делаете, – Павлик хмыкнул, пожал плечами и лукаво подмигнул своему оппоненту. – Я джедай! И те, кто такой дорогой идет, кто этот путь выбирает, они из этой же касты быть должны! Тут ведь проблема не в церемонии как таковой, а в формате ее. Когда шаман для пациента церемонию проводит – это одно, но вы-то джедая ее провести просите! А если у меня опыта не хватит? А если пойдет что не по плану? Да, в сознании – ключ и к проблемам ко всем нашим, и к болячкам, и к прочим траблам, которыми жизнь так богата. Но и игры с сознанием опасность в себе великую таят! Вот отсюда все предупреждения мои и есть…

Игорь Сергеевич на миг о чем-то задумался, потом улыбнулся и кивнул.

– Понял и принял, как говорится. А чем, кстати, джедай от шамана отличается? А то я в вашей классификацией пока не очень ориентируюсь…

– Джедай – ступень переходная. Еще не шаман, но уже и не людь нормальный и обычный, – Павлик задумчиво покивал, вытянул из пачки сигарету и принялся тихонько постукивать ею по столу. – И еще неизвестно, станет джедай шаманом или нет. Если пройдет по лезвию бритвы над пропастью – станет, а если ошибется, то конец один.

– И какой же, если не секрет?

– Смерть, – Павлик помрачнел еще пуще и прикурил сигарету. Выпустив клуб дыма, он слегка скривился и утвердительно покивал, глядя куда-то сквозь реальность. – Один тут конец, как ни крути.

– А почему это так?

– А очень просто все. Если человек к тайне прикоснулся, он либо до конца путь пройдет, либо в могилу ему дорога. Если не пройдет он путь до конца, то как в промежности окажется – ни туда, ни сюда. Тому, кто к тайне прикоснулся, обратной дороги в мир людей уже нет. Вот и получится, что убила его тайна. Или путь убил, как уж кому нравится больше.

– Интересная перспектива, – владелец газет и пароходов задумчиво покрутил головой и отпил остывшего чая. – Одно мне не ясно: зачем судьбу такую выбирают?

Павлик недоуменно повел плечами:

– Ну вы даете, однако! Да кто же тут чего выбирает-то? Вы что, думаете, джедаем быть – это выбора вопрос? Проснулся кто-то с утра, выпил кофе чашечку и сидит рассуждает себе, глядя в окружающее пространство: а не стать ли мне, дескать, джедаем? И почетно, и выгодно, и ненакладно… Так, что ли, по-вашему, происходит? Нет, Игорь Сергеевич, тут о выборе речь в принципе не идет. Джедаями рождаются, а не становятся. Почему кто-то джедаем рождается, а кто-то – нет, не спрашивайте. Нам здесь только констатировать факты упрямые можно, а объяснения пускай пандиты под баобабом ищут. А если уж родился джедаем, то выбора у тебя – как у девушки в, извините, пубертатный период. Девушки ведь тоже мучаются, когда созревать начинают: то прыщи, то месячные. Но ни одной ведь в голову не придет о судьбе своей печалиться: вот хорошо бы мне мальчиком родиться! У тех, мол, всего-то две проблемы: эрекция и поллюции – да и те, если разобраться, и не проблемы вовсе, а так, временное неудобство бытовое. А тут – одни напасти сплошные… Но девушки-то не мыслят ведь так? Они свою судьбу принимают и с ней живут. Вот и с джедаями такая же точно история.

Игорь Сергеевич добродушно расхохотался и лукаво подмигнул.

– Так мне, получается, не светит? Джедаем стать?

– Так я тоже до поры до времени и думать об этом не думал, – Павлик пожал плечами и аккуратно затушил сигарету. – Тут ситуация сложиться должна, чтобы вы сами с собой разобрались: кто вы по праву рождения и по жизни. А ситуация, в любом случае, краем должна быть. Только на краю самом и видно, что сущность из себя представляет. Людя от человека в наш век только на краю различить можно. Слова-то красивые говорить всякий горазд, а перед лицом грозного и непознанного красивым бла-бла-бла ни фига не обойдешься, я вам доложу. Встанете на край, а там сами все увидите и поймете.

– Не дай бог…

– А что – не дай бог? Тут каждому рано или поздно на этом краю оказаться придется. Я уж не знаю, в курсе ли вы, но устроено все так, – Павлик улыбался и кивал с легонькой ехидцей. – Хоть семьдесят лет, хоть сто двадцать, а от края никуда, один пес, не деться. Так что «не дай бог» ваше, не актуально оно ни разу. Другое дело, что и жизнь джедая – не чета людской. А уж шамана – так и подавно…

– Все ясно! Будем считать, что инструктаж предполетный вы для меня провели. А что еще мне будет нужно? – Игорь Сергеевич улыбнулся. – Кроме уже озвученных вами тактико-технических характеристик? В виде, – он немного замялся, – готовности ко всему и решимости?

– Очка железного, вы хотели сказать? – уточнил ехидно Павлик. – Тут, извините, никакой решимостью и готовностью вам не обойтись. Очко железное, – он закатил глаза, – это, смею вас заверить, ни фига не решимость и не готовность! И не ко всему, если уж говорить начистоту, вам готовиться нужно, а к смерти!

– Да бросьте, – собеседник поморщился. – Вы уже действительно палку перегибаете. Как будто запугать меня хотите!

– Ни разу! Тут расчет простой. Если вы к смерти готовы, все остальное вас вряд ли удивит сильно или там разочарует… А тут риск такой есть… В потенциале, конечно. А так-то, кроме этой вашей решимости и готовности, – Павлик задумчиво пожевал губу, – мяса еще не есть. Лучше бы, конечно, вам вообще пару дней на воде посидеть, если осилите. Секса никакого, ну, и в идеале если, бизнес ваш на это время из головы выкинуть! – он заметил, как его собеседник болезненно скривился при этих его словах. – Ну или думать о нем поменьше, а все остальное я обеспечу. Спальники, палатки, котелки, кружки – слава богу, походный набор имеется. А церемонию мы с вами рядом с тем местом и проведем, где «гелик» мой сидит. Думаю, лучшего варианта и искать не нужно. Странное место там, но сильное!

Игорь Сергеевич согласно кивнул. Казалось, когда детали предстоящего экспириенса приобрели отчетливые очертания, он повеселел: на лице у него снова заиграла прежняя уверенная улыбка. Он протянул гостю руку и чуть наклонил голову.

– Благодарю вас, Павел, что согласились!

– Рано благодарите. Потом, если все нормальной пройдет, там и поблагодарите. Если будет за что, – он пожал руку хозяина жизни и покачал головой. – Вот уж воистину, неисповедимы пути твои, господи…

– У меня хорошее предчувствие! – владелец газет и пароходов улыбнулся шире прежнего и поискал глазами официантку. – Ну что, молодой человек, по коням? Вас подбросить куда-нибудь?

– Нет, спасибо. Я тут еще в магазин один хотел заскочить, рядом совсем. Так что я – пешочком.

– Как скажете. Последний вопрос: как нам с вами пересечься, чтобы машину вам передать? Я бы завтра вам ее и отдал, а Андрея отпущу тогда на выходные, чтобы с утра не дергать. Как смотрите?

– Машину? Завтра? – Павлик хмыкнул. – А ставить-то ее куда? На стоянку, разве что… А если угонят? Как я с вами потом объясняться буду?

– Бросьте! Ничего с ней не сделается. А если угонят, стало быть, как вы выражаетесь, такая уж у нее судьба! Вы мне только ваши данные паспортные скиньте на почту, чтобы я вам доверенность написал. Почту Татьяны помните, куда резюме свое сбрасывали?

– Помню, – кивнул Павлик и тоже начал выбираться из-за стола. – Значит, на связи завтра?

– На связи, – согласным кивком подтвердил Игорь Сергеевич. Он еще раз пожал Павлику руку и двинулся к черному «Гелендвагену». Молодой человек посмотрел ему вслед, опять тяжело вздохнул и неторопливо побрел в сторону «Белых облаков», размышляя по пути о странном и внезапном желании типичного московского аллигатора.

2

Утро субботы для Павлика выдалось хмурым. Спал он плохо: вначале проворочался часов до двух без сна, а потом до самого утра боролся с кошмарами. Что ему снилось, однако, он вспомнить так и не смог, но осадок от неприятного сна был налицо. Погода вполне соответствовала настроению: небо затянули низкие тучи, периодически накрапывал мелкий и противный дождь.

Павлик сварил кофе и выбрался на балкон. На улице было тепло, на небе вдалеке виднелись просветы, и он решил, что погода имеет все шансы наладиться. Часы показывали шесть тридцать. К семи тридцати он как раз должен успеть на Кутузовский. Игорь Сергеевич накануне продиктовал ему адрес, документы на машину, ключи и доверенность Павлик получил у водителя Андрея. Тот, казалось, вообще никак не удивился происходящему. Коротко поинтересовался, нужны ли какие-то пояснения по машине, пожал руку и с добродушной улыбкой подмигнул, словно предлагая Павлику не дрейфить. Сборы заняли около пары часов. Аккуратно уложив приготовленные для экспедиции вещи в багажник, он отогнал машину на стоянку и любовно погладил черный внедорожник по сверкающему крылу.

– Купил, что ли? – охранник неслышно подошел сзади, и Павлик от неожиданности вздрогнул.

– Нет, напрокат взял.

– Обалдеть! – потряс головой охранник. – Это что, сейчас напрокат такое можно взять?

– Сейчас все можно взять, были бы деньги…

– И дорого? – страж стоянки не унимался.

– Шучу, – Павлик повернулся к нему и подмигнул. – Друзья покататься дали!

– Крутые друзья! – охранник присвистнул и обошел машину. – Везет тебе!

– Везет, – вздохнул тот и, кивнув на прощанье, направился к дому.

До дома Игоря Сергеевича Павлик добрался минут за сорок. Движения на улицах почти не было: Москва, похоже, только начинала просыпаться. Он ехал не торопясь, аккуратно соблюдая правила и стараясь не привлекать к себе внимания одиноких гаишников на перекрестах. Возле пункта назначения еще раз сверился с адресом и просигналил возле шлагбаума, преграждающего въезд во двор. Полосатая труба медленно поплыла вверх, открывая дорогу. Павлик аккуратно запарковался у нужного подъезда, выбрался на улицу и достал мобильник. Игорь Сергеевич взял трубку после первого же гудка.

– На месте, Павел? Доброго утра! Минута, уже выхожу.

Павлик кивнул коротким гудкам в трубке и закурил. Просторный двор был уставлен роскошными иномарками. Из будки охраны на въезде выбрался человек в черной униформе и принялся с подозрением разглядывать незнакомца возле роскошного внедорожника. Очевидно, машину Игоря Сергеевича тут знали хорошо, равно как и его водителя. Павлик решил, что, если бы ему теперь понадобилось выехать из двора, сделать это так же легко, как и попасть сюда, ему бы просто не позволили. Мягко хлопнула дверь подъезда. Типичный московский аллигатор легкой походкой сбежал по ступеням, на ходу поприветствовал взмахом руки тут же расслабившегося охранника и с широкой улыбкой подошел к машине.

– Ну что, все в порядке? Не угнали? – он добродушно подмигнул и пожал Павлику руку. – Я готов, капитан! – Игорь Сергеевич шутливо отдал честь и щелкнул несуществующими каблуками. Одет он был в камуфляжный костюм, на ногах – кроссовки, а за спиной у него болтался небольшой рюкзачок, расцветкой под стать костюму.

– Прошу на борт! – Павлик принял игривый тон и махнул рукой в сторону пассажирской дверцы.

– Благодарю, капитан! – тот еще раз прищелкнул несуществующими каблуками и легко забрался в салон. Рюкзак он положил на заднее сиденье, пристегнувшись, с улыбкой посмотрел на молодого человека и весело подмигнул. – Ну что, по коням?

– По коням, – тот улыбнулся и забрался на водительское сиденье. Мотор взревел, и машина медленно выползла со двора.

– Мы за приятелем вашим? – Игорь Сергеевич взглянул на часы.

– Нет, – Павлик был сосредоточен на дороге. – Он нас уже в Соколе ждать будет.

– А что это он так? Своим ходом?

– Да нет, сложилось просто. Я его набрал сразу после нашего разговора, а он под Питером был, в деревне, отлеживался там. Сказал, что сам доберется, на поезде электрическом. Раз сам – значит, сам.

– Отлеживался? А что с вашем товарищем? Болел?

– Почему – болел? Он и сейчас болеет еще.

– Сейчас болеет? А как же он с нами поедет? Больной-то?

– Ему не привыкать! – Павлик искоса посмотрел на своего пассажира и, не выдержав, рассмеялся. – Головой он болеет, Игорь Сергеевич. Мы все, конечно, ей болеем, но у Васи периодически рецидивы бывают.

– Однако! А в чем выражается это?

– Когда как. Вася – человек творческий, и у него осложнения всегда по-разному проходят. Сейчас вот в Ганнушкина загреметь умудрился. Только недели две, как выписали. Вот он в деревню-то уехал, дом там у товарища его какого-то. Свежий воздух, говорит, то да се…

– Ганнушкина?! Это же психиатрическая лечебница, если не ошибаюсь?

– Она, – кивнул Павлик. – Она самая, не ошибаетесь.

– А как он туда попал, товарищ ваш? – Игорь Сергеевич с удивлением смотрел на собеседника.

– Ключи искал, – тот снова рассмеялся. – Искал и нашел. Кто ищет, как известно, тот всегда обрящет, так еще человек Иисус говорил…

– Какие ключи? – недоуменно покрутил головой Игорь Сергеевич. – От чего ключи?

– От вечности. Его только эти ключи интересовали, Игорь Сергеевич, – Павлик прыснул. – Джедаев, по сути, только эти ключи и интересуют. Вот он и искал, не покладая рук и не поднимая головы. И в итоге нашел!

– А подробнее можно?

– А кто же его знает, как оно случилось. Подробности никому не известны, даже ему самому, если я правильно все понимаю.

– Как это? Он хоть что-то помнить должен ведь?

– Должен, – Павлик кивнул головой, – но не помнит. Последнее, что помнит, парк какой-то и он на травке лежит. Рядом – собаки, а он с ними разговаривает. Ну а потом уже Ганнушкина сразу помнит. А между этими пунктами – сплошная пустота хитрых людей от буддизма, как говорят в народе.

– Однако! И что в результате? Врачи что говорят?

– Врачи? А что они сказать в такой ситуации могут? Говорят: еще один раз – так там и останется. Но они его всегда так пугают, когда он к ним попадает.

– А он не в первый раз, что ли?!

– Третий. Третий раз уже такое с ним.

– Странный у вас товарищ! – Игорь Сергеевич покачал головой.

– Нормальный, – Павлик показал большой палец, не отрывая глаз от дороги. – Только увлекающийся очень. Я ему сколько раз повторял: твои эксперименты рано или поздно тебя до цугундера психиатрического доведут. Вот они его и довели. Но это – не беда, этот – выкарабкается!

– Так что случилось-то с ним все-таки?

– Как – что? Я же вам говорю: от вечности ключи искал. И съел, как обычно, что-то. Только с количеством, видимо, не рассчитал, а может быть, просто голова уже не выдержала и сбой дала. Я вас предупреждал: духовный альпинизм – штука опасная! Потом, как стали последовательность восстанавливать, – он рассмеялся, – совместно с врачами и товарищами милиционерами, которые его в Ганнушкина сдали, такая картина вырисовалась: народ в парке с собаками с утра гуляет, а этот крендель на травке лежит… К нему собаки подходят, и он с ними разговаривать начинает. Сначала с ними, потом за хозяевами стал ходить. С земли, как рассказывают, поднялся, веток с деревьев наломал и стал ими всех одаривать. Желал всего самого лучшего: любви, счастья, удачной реинкарнации, – Павлик снова рассмеялся. – Все как обычно, короче!