Основы этнополитики

Наблюдения Балановских есть важный довод в пользу полигенизма: мы отчетливо видим далеко разнесенные центры расогенеза и обширную зону разной степени метисации между ними. О какой «общей Еве в Африке» может теперь идти речь?! Идея полигенизма, т.е. раздельных центров расогенеза основных, исходных рас, нашла в указанных картах свое вполне зримое воплощение. Это крайне важно.

Видно и то, что бывший СССР есть именно прародина, но, конечно, не всего человечества, этой фикции, а лишь расы европеоидов: здесь лежит эпицентр ее расогенеза. А рядом, в Монголии и Китае – эпицентр расогенеза монголоидов. Что неудивительно.

И еще один важный вывод: «Можно сделать вывод: если на основном этапе верхнего палеолита культурный мир Северной Евразии был двухчленным (Европа – Сибирь), то к концу верхнего палеолита культурный мир уже стал трехчленным (Европа – безымянная переходная область – Сибирь) … На финальном этапе верхнего палеолита произошли интенсивные миграции населения, которые привели к смешению этих двух генофондов и формированию промежуточного, смешанного генофонда. Это генетически промежуточное население заняло обширную зону, потеснив как сибирский, так и (в меньшей степени) европейский генофонд. Зона смешений была хотя и обширной, но ограниченной в пространстве: как на западе, в Европе, так и на самом востоке Сибири сохранились зоны, по-прежнему занятые „исходными“, несмешанными генофондами» (там же). 131

След названных обстоятельств отчетливо читается в генофонде народов, ныне живущих в зоне этой активной верхнепалеолитической метисации: на Алтае и Урале. След настолько яркий, что сам В. В. Бунак, не видевший, разумеется, этих карт, еще не созданных в его время, предлагал выделить уралоидов в особую расу. Не предполагая, что она, как мы теперь понимаем совершенно однозначно, образовалась в ходе метисации двух проторас, он даже предлагал считать общей проторасой именно уралоидов, а образование европеоидов и монголоидов выводил из ее дивергенции. (Якобы уралоидная раса, несущая в себе признаки европеоидности и монголоидности одновременно, с чего-то вдруг расслоилась по этим признакам, как коктейль «кровавая Мэри». Так сказать, «Сибирская Ева» родила белого Авеля и желтого Каина или наоборот.)

Такие взгляды Бунака были данью моногенизму, правившему бал в советской антропологии. Но открытие Балановских не оставляет места для моногенетической версии. Мы убеждаемя, что какой бы сильной ни была дивергенция, она не может привести к созданию разных видов – рас, а только подвидов одной расы (этносов). На самом деле перед нами, как совершенно верно интерпретирует данные карты Балановская, именно переходная зона, зона метисации. Об этом, кстати, говорит не только относительно позднее появление зоны смешения, но и ярко выраженная долготная изменчивость ряда ныне проживающих там народов. К примеру, ненцев, подразделенных на ряд популяций, растянувшихся с запада на восток, которые хотя и говорят на диалектах единого языка, но имеют настолько отчетливую градацию пропорций монголоидности/европеоидности (монголоидный компонент возрастает, естественно, с запада на восток), что в своих крайних проявлениях легко могут быть отнесены к разным этносам. Заметно подобное антропологическое подразделение и среди удмуртов, и среди чувашей, и среди марийцев, и среди мордвы. Не проторасой должны мы считать уралоидов и поволжан в свете всего сказанного, а вторичной субрасой, результатом метисации двух первичных рас. 132

Итак, не единая протораса породила в ходе дивергенции две родственные расы, а напротив, две вполне отдельные расы, уже давно и совершенно независимо возникшие и оформившиеся, в том числе культурно, встретились в первозданном виде не позже, чем 26 тыс. л.н. (а скорее всего, намного раньше). Они вначале долгое время соседствовали, не смешиваясь, и лишь спустя тысячи лет вступили в процесс диффузии и/или взаимного вытеснения в тех или иных регионах.

Разумеется, мы знаем, что данная массовая метисация была хоть и первой (это теперь можно считать доказанным), но далеко не последней на территории России. В дальнейшем к смешению рас прикладывали усилия и т.н. «андроновцы» (породившие индоариев, иранцев, скифов, сарматов и аланов), и гунны, и тюрки, и половцы, и татаро-монголы и, разумеется, русские. Но, во-первых, судя по карте 9.1.5, они не смогли сколько-нибудь сдвинуть тот геногеографический баланс, который обозначился уже в конце палеолита. А во-вторых, только эта первая взаимная миграция и метисация проторас объясняет наличие монголоидных компонентов там, куда кочевники не доходили, например, на севере Европы.

В завершение темы вновь процитирую Балановскую: «Эта трёхчленная структура генофонда, сформировавшаяся на финальном этапе палеолита, без принципиальных изменений сохранилась вплоть до современности… Рассматривая митохондриальный генофонд Евразии, мы вновь увидим пограничную зону между западно-евразийским и восточно-евразийским генофондами. И один из сегментов этой пограничной зоны расположен в Западной Сибири – то есть там же, где некогда пролегала граница между двумя палеолитическими культурными провинциями и где на исходе верхнего палеолита стала возникать зона контактов населения. Это позволяет считать, что, благодаря созданию археологического Банка данных и геногеографическому анализу этой информации, удалось проследить – вплоть до палеолита – истоки главной закономерности в генофонде Евразии». 133

Честь и хвала смелой и прозорливой исследовательнице!

Важно отметить, что выводы антрополого-культурологические подтверждены в книге данными генетики, которые демонстрируют: есть гаплогруппы европейские и азиатские (в других терминах западно- и восточно-евразийские), есть и переходная зона между ними, проходящая по Уралу с охватом прилегающих территорий в обе стороны от горного хребта. «Современный генофонд больше похож не на самый древнийа на более близкий к современности финальный этап палеолитаДаже граница (точнее, широкая переходная зона) между западным и восточным современными субгенофондами проходит там же, где она проходила в верхнем палеолите – в Западной Сибири». 134 135 , .

Что ж, как известно, Запад есть Запад, Восток есть Восток. И это хорошо.

* * *

Все вышесказанное позволяет прояснить картину до конца.

В результате вышеописанной пятидесятитысячелетней драмы каждая протораса окончательно сложилась и закрепилась в своем ареале.

Кроманьонцы, ставшие европеоидами, – у себя, в основном в Европе.

Неандертальцы, ставшие негроидами, веддоидами и австралоидами, – у себя, в основном в Африке, затем в Индии, Австралии, Тасмании и т. д. (см. выше). Смешиваясь с монголоидами на юге Африки, в Южной и Юго-Восточной Азии, они порою создавали вторичные расы и этносы, вроде монголоидных чернокожих негроидов – бушменов и готтентотов; или темнокожих негроидных островных и континентальных южномонголоидов.

Монголоиды, потомки синантропа и иных протомонголоидов, не принявшие серьезного участия в большой войне рас, образовались у себя, на Востоке и Юго-Востоке Евразии (видимо, знаменитая китайская стратагема обезьяны, с холма наблюдающей схватку тигров в долине, была им не чужда и в отдаленнейшие времена). 136

Ну, а первая в мире вторичная, смешанная раса – осталась у себя, в Передней Азии и Средиземноморье. Это произошло в диапазоне 35—15 тысяч лет назад.

На этом окончилась история проторас и началась история рас и этносов.

2.3. НАШ ПРЕДОК КРОМАНЬОНЕЦ

Своя рубашка ближе к телу. Из всех больших изначальных рас нам ближе и интереснее всего европеоидная, из всех субрас – нордическая, из всех суперэтносов – славяне, из всех этносов – русские. Их мы всегда имеем в виду, о чем бы разговор ни вели, это вполне естественно.

Но о какой бы из этих биологических субстанций ни зашла речь, она рано или поздно неизбежно возвысится до их общего источника – до кроманьонца. Вот тема, которая никогда не наскучит, потому что представляет собой величайшую загадку бытия, с одной стороны, а с другой – сама несет в себе тысячи разгадок.

Поговорим о наиболее фундаментальных из них, чтобы во всеоружии перейти к непростым проблемам следующего порядка: этносу и нации.

Исторический сирота

Эволюционная теория, во многом верная сама по себе, осекается, однако, на истории европеоида, прямого потомка кроманьонца. Ибо, во-первых, происхождение кроманьонца по-прежнему тайна, а во-вторых, нет никаких оснований думать, что потомок кроманьонца, развиваясь, а следовательно эволюционируя в течение 50 тыс. лет, обогнал в этом развитии своего предка. По крайней мере физически, а по большому счету, возможно, и духовно тоже – в той, наиважнейшей, части жизни духа, которая касается понимания прекрасного и связи человека с потусторонним миром.

Откуда взялся кроманьонец? С того момента, как его родственная преемственность с неандертальцем была, наконец, аннулирована благодаря точным исследованиям генетиков, это вновь никому сегодня неизвестно, как и при Дарвине.

Помимо выводов генетиков, обращает на себя внимание и такой факт: сравнение неандертальцев разных эпох показало, что двести тысяч лет назад они были более развиты, чем их наиболее поздние представители 50 тыс. л. н. Так, ранние западноевропейские (находки из местности Сванскомб в Англии и из селения Штенгейм в Германии давностью в 200 тыс. л.; сюда примыкает и более поздняя находка, 100 тыс. лет, из Фонтешевада) сочетали в своем строении архаические признаки, свойственные , и прогрессивные черты. Свод черепа увеличенный, надбровный валик развит умеренно, у находки из Фонтешевад надбровный валик вообще отсутствует; затылочная кость не столь мощная, как у «». Лицевой скелет и череп стали менее массивными, рельеф черепа менее выраженным, размер костного неба уменьшился и возник подбородочный треугольник. Впоследствии эти «прогрессивные» черты у неандертальца исчезли. То есть, происходила не эво-, а инволюция неандертальца, его развитие наоборот. Это – не решающий, но нелишний довод, подтверждающий неразвитие неандертальца до стадии кроманьонца. палеоантропы Homo erectus пренеандертальцев

Проблема, однако не в том, что неандерталец не состоялся как претендент на роль предшественника-предка кроманьонца, его отца или деда. А в том, что кроманьонец остался в итоге вообще без родителей, круглый исторический сирота.

Есть ученые-эволюционисты, которых «неандертальский провал» в родословии кроманьонца не смущает. Они теперь заявляют, что-де у этих двух ветвей человечества был когда-то общий ствол, от коего кроманьонец отщепился лет этак полмиллиона тому назад, а значит, если уж искать предка человека современного среди гоминид, то в гораздо более отдаленных временах, чем до сих пор полагалось. В основном такие рассуждения исходят от теоретиков-генетиков, которых факт генетического несовпадения неандертальца и кроманьонца завел в концептуальный тупик, и они жаждут реабилитации. Не случайно именно уже известный нам генетик Сванте Паабо, который, собственно и совершил непоправимое, окончательно отделив кроманьонца от неандертальца, предположил, что время расхождения ветвей неандертальца и современного человека – 550—690 тыс. л.н.

Однако палеоантропология не подтверждает археологическими находками соображения генетиков. Наоборот, обращение в столь отдаленные времена дает неожиданные результаты, решительно опровергающие эволюционистов. Например, недавние находки ученых из поисковой группы доктора биологии Тима Уайта (Пенсильванский и Калифорнийский университет), позволяют предположить, что в Эфиопии почти два миллиона лет назад жили как две капли воды похожие на нас Homo idaltu («человек старейший») – возможно, именно они и есть настоящие человеческие предки. А до того считалось, что европеоидный тип установился только с неолита. Ставят ли подобные сюрпризы точку в расследовании вопроса? Конечно, нет. Мало ли, какие и где нам предстоят еще находки! Мало ли, какие доказательства скрывает от нас земля и вода! Я лично уверен, что только разработка шельфа Ледовитого океана может привести нас к истокам нашего происхождения.

Однако открытие Уайта, если его выводы подтвердятся, лишний раз убедительно аннигилирует тщательно и долго выстраивавшиеся цепочки типа: австралопитек – Homo habilis – неандерталец – кроманьонец. Допустить, что возраст современного человека исчисляется миллионами лет, разумеется, можно (тем более, что это колоссального значения свидетельство против всякой эволюции: если никаких особых изменений за два миллиона лет не было, значит они в принципе не были ни нужны, ни возможны; вот уж поистине «каким ты был, таким ты и остался»). Допустить, и даже без всяких доказательств, что наш вполне биологически совершенный предок какое-то время жил в том числе и в Африке, хотя не исключительно и не первоначально, – тоже можно.

А вот что кроманьонец произошел от гоминид, произошедших от обезьян, – для этого предположения серьезных оснований как не было никогда, так по-прежнему и нет. Проблема сиротства кроманьонца, даже если предположения Тима Уайта найдут новые подтверждения, не только не решается, но и многократно усугубляется: ведь столь похожий на нас хомо идалту будет постарше многих архантропов! А значит, быть его предками они никак не могут. Что и требовалось доказать.

Между тем, родители у кроманьонца обязательно были, да притом не простые, а очень-очень высокоразвитые. Только этим можно объяснить необъяснимое: с первым же его появлением в мире около 50 тыс. л.н. (мы пока работаем в рамках данной гипотезы) связана колоссальная революция, настоящий цивилизационный взрыв. Как отметил наш ведущий антрополог А. А. Зубов: «В этот период повсеместно в Европе происходит быстрое вытеснение каменной индустрии типа шатель-перрон и ее замена на более совершенную ориньякскую форму. Возникают искусство, религия, родоплеменной строй, резко обогащается духовная жизнь. Происходит полный переворот всей жизнедеятельности человека, в огромной степени возрастает миграционная активность». 137

Итак, появление кроманьонца на исторической арене 50 тыс. л.н. сопровождается такими революционными обстоятельствами, что не устаешь удивляться и задавать один за другим ошеломительные вопросы, на которые ответа так никто и не получил до сих пор. Причиной тому – во-первых, внешний облик кроманьонца, во-вторых – уровень религии и культуры, включая культуру речи, а в-третьих – место и время появления и расселения. Пройдемся кратким очерком по всем трем областям чудесного, открытых нам знакомством с кроманьонцем.

Внешность кроманьонца

Название «кроманьонец» – условно: оно от места Cro-magnon во Франции, где был найден первый такой скелет. Никакой привязки к внешним данным этот таксон первоначально не содержал.

Если же исходить из внешних данных, то кроманьонца не случайно все единогласно именуют «человеком современным», имея в виду, конечно же, современного европеоида. «Кро-Маньон» считается европейской расой, физически ее представители ничем от нас не отличались, разве что кости были покрепче, поплотней (поскольку мышцы были более развиты в силу постоянных нагрузок и рацион питания отличался), да иногда лицо несколько пошире. Нет никаких биологических оснований не называть кроманьонца ранним европеоидом – или нас с вами поздними кроманьонцами. Если вопрос о прямом участии неандертальцев в происхождении негров ставится пока не очень уверенно (более уверенно – о происхождении от них же австралоидов; но я не сомневаюсь в том и другом), то здесь нет никаких сомнений. Каждый представитель европейских народов (и даже некоторых иных, более поздних и смешанных) может сказать: кроманьонец – мой пра-пра-пра… -прадедушка. 138

Это понимали уже на заре антропологии. Как писал еще Ойген Фишер в работе «Раса и возникновение рас у человека» (1927): «Одна из наиболее обоснованных гипотез такова: от , строители мегалитов, дольменных погребений Скандинавии, Дании и т. д. Согласно названной гипотезе, нордическая раса возникла в результате модификации позднепалеолитической расы на Севере по мере освобождения ото льда обитаемых ныне мест. Здесь возникла нордическая раса, тогда же она приобрела и свои типичные качества. Это наилучшее объяснение происхождения нордической расы». Оставим в этом пассаже вопрос о месте расогенеза кроманьонца для дальнейшего обсуждения (как стоящий пока вне компетенции антропологов) и примем главное: европеоиды заселили Север именно как модификанты кроманьонца. кроманьонской расы произошла нордическая раса 139

Данные краниологии – серьезнейший аргумент, о чем немало уже было сказано выше. Поэтому заслуживают не только доверия, но и особого внимания и раздумий данные науки о распространении кроманьонского черепа по Земному шару.

Как повествует Авдеев: «Крупный немецкий антрополог Александр Эккер (1818—1887) в 60-х годах XIX века обнаружил черепа „северного типа“ в могилах Южной Германии и установил их тождество с черепами современных немцев. Черепа чистого „северного типа“ повсюду в Скандинавии и Северной Германии обнаружил и крупнейший шведский антрополог Андерс Ретциус (1796—1860). Именно на основе этих многочисленных краниологических серий и было высказано предположение, что современный „северный тип“ по своей структуре восходит к кроманьонскому типу палеолитической Европы. Классик французской антропологической школы Арман де Катрфаж (1810—1892) даже назвал древнего кроманьонца блондином в современном смысле этого слова». 140

Несмотря на то, что отдельные кроманьонцы могли обладать надглазничным валиком и/или покатым лбом, большими челюстями и т. п. (явный след метисации), в общем и целом они решительно отличались от неандертальцев по внешнему виду.

Их череп, по сравнению с черепом неандертальцев, имел более высокий и округлый куполообразный свод, высокий, прямой и более гладкий лоб, надбровные дуги (вместо надглазничного валика), длинную мозговую коробку, выступающий подбородок, низкое, но широкое лицо, низкие угловатые глазницы, узкий, сильно выдвинутый нос, мелкие зубы, крупный мозг: у кроманьонского черепа он достигает 1600 см³. Наиболее ранние кроманьонцы – долихокефалы (длинноголовые), позднее появляются также брахикефалы (короткоголовые) как результат расхождения признаков.

Кроманьонцу впервые в истории живых существ достались органы, необходимые для формирования сложной и четкой речи. Расположение полостей носа и рта, удлиненная глотка, гибкость языка, устройство гортани позволяли ему издавать быстрые, четкие, разнообразные, связные звуки, намного превосходящие по всем показателям те, что издают животные или могли издавать неандертальцы.

Тела кроманьонцев менее грубы и массивны, чем у неандертальцев, их кости легче костей их предшественников, имеют анатомически современный характер. Идеально прямоходящие, они были высокорослы (рост до 180—190 см) и имели вытянутые пропорции. Со временем, обнаружив и исследовав отпечатки пальцев древних скульпторов на глиняных фигурках эпохи палеолита, ученые достоверно установили их полную расовую идентичность с современным европеоидом.

* * *

Так же, как гоминиды и неандертальцы, кроманьонцы разных регионов были в свою очередь разновидны. Кости, найденные на территории бывшего СССР, отличаются от костей, найденных во Франции, Африке или Китае; возможно, даже кроманьонцы, обитавшие в пределах одной области, не слишком походили внешне друг на друга. Что вполне естественно.

Итак, процессы формирования человека современного типа не ограничивались одним регионом, а протекали на разных территориях и характеризовались значительной изменчивостью людей переходного периода. Иными словами, происходила активная дивергенция (расхождение признаков), когда один родоначальный вид может дать начало нескольким новым подвидам, со временем обособляющимся до степени вида. Это касалось не только формы черепов, долихо- или брахикефальной, но и формирования иных особенностей, в том числе в строении речевого аппарата. Именно здесь, в явлении расхождения признаков – ключ к разгадке феномена этногенеза.

Разнообразие внешних признаков у разных популяций кроманьонцев не меньшее, чем у его нынешних потомков, ведь популяции подолгу, столетиями и тысячелетиями жили локально, не уходя с насиженных мест и, следовательно, не смешивая свою кровь с иноплеменной. Таким образом, насельники хижин и пещер имели тенденцию сохранять свои особые племенные черты – прямая дорожка к этническому своеобразию, селекции, и как следствие этнической чересполосице и пестрой этнической карте.

Однако отдельные отряды кроманьонцев, чрезмерно далеко оторвавшиеся от эпицентра своего расогенеза, попавшие, скажем, в Китай, Восточную Сибирь, Памир, на юг Африки, растворились на сегодняшний день без остатка в доминирующих расах, монголоидной на Востоке, негроидной на Юге. И сгинули без следа, сохранившись разве что в легендах и мифах. О том, как это в реальности могло быть, повествует нам сегодняшний расовый облик таджиков, узбеков и некоторых других народов Средней Азии, Памира и др. Ведь изначально, до «вливаний» монгольских завоевателей, он был европеоидным… 141

Культура и религия

Исследователи немало усилий затратили на классификацию различных культур, созданных, как принято считать, человеком разумным, начиная с пренеандертальцев-архантропов. Культуры шелль, ашель, мустье, связанные с Homo habilis, гейдельбергским человеком или неандертальцем, сменяют друг друга в колоссальных временных рамках, измеряемых сотнями тысячелетий.

Но вот появляется верхнепалеолитическая культура «ориньяк» в ее региональных разновидностях. Установлено точно, что предшественники кроманьонца не имеют никакого отношения к ее созданию: костные остатки последних вместе с верхнепалеолитическими орудиями не встречаются.

Ориньяк создал человек современный, то есть кроманьонец. И количество достижений, технических, духовных, социальных сразу возрастает на порядки, многократно превосходя количество достижений всех архантропов и неандертальцев, вместе взятых. И все последующее развитие, именуемое культурами солютрен, мадлен (граветт), азиль и т.д., созданными кроманьонцем, демонстрирует всевозрастающий отрыв кроманьонца от всех, кого еще недавно считали его предшественниками.

Самое важное, на что нужно обратить внимание: практически мгновенное, возникновение полноценной, чрезвычайно разнообразной и высокоразвитой культуры кроманьонца. Она возникла как бы на пустом месте, чудом, сразу же совсем иная, новая, как бы не знавшая долгого пути развития и совершенствования. взрывообразное

Прежде всего это касается технологии разнообразных производств (орудий, оружия, инструментов, бытовых предметов и т.д.), практиковавшихся кроманьонцем.

Уже цитированный выше французский антрополог Жан-Жак Юблен заметил по этому поводу: «Сегодня утверждения о том, что культура неандертальцев отличалась от культуры наших предков, была более примитивной, что они заимствовали у кроманьонцев многие технические достижения и навыки, является настоящим табу для антропологов. Это все равно, что открыто признать их недоразвитыми существами. Но хотим мы этого или нет, неандертальцы были другими и использовали технику обработки камня, совершенно отличавшуюся от принятой у кроманьонцев».

Начнем с чисто технических параметров. Общая длина рабочего края изделия, которую получал кроманьонский человек из одного килограмма кремня, была намного больше по сравнению с изделием или . Последние могли изготовить лишь от 10 до 45 см рабочего края орудия, неандертальцы – 220 см рабочего края; но кроманьонцы – 25 метров (!) рабочего края. Другой порядок цифр. неандертальца архантропа

При этом для изготовления некоторых каменных орудий, кроманьонец наносил до 250 направленных ударов по объекту – своего рода «прециозная» технология того времени.

Помимо традиционных способов обработки камня, известных неандертальцам и даже архантропам, кроманьонцы знали такие техники, как пиление, сверление, шлифование и даже полировка, причем не только камня, но и кости, в том числе бивня мамонта, раковин, рога, дерева. Освоение этих материалов – важное достижение ориньяка. Всего насчитывается до 100 типов сложных каменных и костяных орудий, изготовлявшихся путем высокотехнологичной для своего времени обработки камня и кости. Причем если у  на каждую тысячу каменных орудий приходилось не более 25 костяных изделий, то на стоянках кроманьонцев кость и кремень представлены как минимум поровну. Недавно на такой стоянке была найдена самая древняя голова человеческой статуэтки из бивня мамонта возраста 35—37 тыс. л.н. по радиоуглеродной системе датирования, а по палеомагнитным данным – древнее 42 тыс. лет. неандертальцев

Кроманьонцы не только использовали подручные природные материалы, но и создали новый, рукотворный: обожженную глину. В Центральной Европе в нескольких кроманьонских поселениях обнаружены куполообразные печи, где обжигались первые гончарные изделия (горшки, миски, фигурки), для чего поселенцы даже специально готовили (выжигали) уголь.