Основы этнополитики

Изобретение загонной охоты, требующей достаточно высокой общественной организации труда, сопровождалось у кроманьонца значительным прогрессом в изготовлении соответствующих орудий: копьеметалок (с их помощью копье летело почти на 140 метров), сетей, гарпунов и крючков для ловли рыбы, силков для птиц, а главное – лука и стрел. И т. д.

Как бы велики ни были технологические достижения кроманьонца, но не это главное в его триумфе. Величайшим и удивительнейшим изначальным достижением кроманьонцев была их социальная организация сразу же в виде родового и родоплеменного общества, а не первобытного стада. На Русской равнине, к примеру, обнаружены ориньякские дома площадью в сотни квадратных метров, что характерно именно для родового строя.

Миграционные способности кроманьонца поражают. Однако многое (дома в частности) говорит о том, что отдельные популяции кроманьонца не только активно и даже агрессивно мигрировали, но и вели более или менее оседлую жизнь. Это позволяло ему накапливать всякие полезные предметы в больших количествах, недоступных для кочевника, и прочно обустраивать и развивать свой быт, непрерывно прогрессируя в этом отношении. Отсюда было недалеко и до земледелия, начальные формы которого ученые обычно относят к 7—6 тыс. л.н., хотя есть надежда, что развитие археологии подтвердит: оно могло возникнуть значительно ранее.

Наконец, нельзя не обратить внимание на развитие культуры и религиозных представлений.

Археологические находки позволяют говорить о том, что люди того времени (мы имеем право и будем называть кроманьонцев людьми) знали не только разнообразную одежду, но и письмо, символы, в том числе абстрактные, живопись, украшения, скульптуру, музыку, счёт, астрономию, магию и т. д. и т. п.

Величайшим достижением было формирование единого (пока еще) языка кроманьонцев, что, по расчетам некоторых лингвистов, произошло как раз примерно 50 тыс. л.н., хотя на наш взгляд, могло произойти значительно раньше. Интересно отметить, что ни один язык, предположительно отделившийся впоследствии от т.н. «ностратического» (то есть общекроманьонского протоязыка) не имеет ничего общего с языками африканских автохтонов, что лишний раз свидетельствует против африканской гипотезы происхождения якобы единого человечества. Ну, и с языком неандертальцев, каков бы он ни был, а тем более гоминид, язык кроманьонцев, само собой, имел мало общего.

Украшения – вид прикладного искусства, развитого у кроманьонца. Так, на Сунгирьской стоянке (Владимирская область), датируемой 29 тыс. л.н., найдено свыше 1000 бусин в захоронении мужчины, обнаружено много и других украшений – браслеты, кольца. На раскопках в Мальте у южной оконечности Байкала в могиле четырехлетней девочки найдена диадема из бивня мамонта с таким же браслетом и ожерельем из 120 бусин. И т. д.

Помимо прикладного искусства, известного и неандертальцу (правда, большинство ученых склонно думать, что пример ему в этом, как и во многом другом, например, в домостроительстве, подал кроманьонец, поскольку до его появления украшений неандерталец не знал), культура ориньяка демонстрирует и изобразительное искусство в полном смысле слова: настенные росписи, скульптуры из камня, кости, рога и глины, гравировки на кусочках камня или кости, орнамент. Своей вершины это искусство достигло примерно 19—15 тыс. л. н. Никакие более ранние представители таксона Homo похвастать чем-то подобным не могут, что важно. Причем значение произведений первобытного искусства выходит далеко за пределы чистой эстетики, ибо тесно увязано с различными культами.

Религиозные представления кроманьонца были, по-видимому, не слишком отличными от неандертальских, если судить только по погребальным обрядам. Правда, раскопки древних захоронений в бывшем СССР неопровержимо доказали, что при погребении порой производились сложные символические церемонии, могилы и тела украшались цветной охрой, снабжались богатыми украшениями, одеждой, оружием, ритуальными предметами. Но и неандерталец клал в могилы близких и цветы, и охру, и пищу, и украшения, и орудия…

Зато наскальные картины и скульптуры кроманьонца позволяют говорить о наличии магических культов, связанных с охотой, инициациями и т. д. А в 1962 году Александр Маршек, сотрудник гарвардского музея Либоди, увидел фотографию небольшой обработанной человеком кости давностью в 8 тыс. лет. На ней был нанесен ряд зарубок и царапин, проанализировав которые, он пришел к выводу, что 167 зарубок на этой кости могли отмечать фазы луны на протяжении примерно шести месяцев. Если его гипотеза верна, мы сталкиваемся на этом примере с зачатками многих сложных элементов высокой культуры, такими как счет, письмо, астрономия, а возможно и астрология и пр.

Итак: 1) технологии быта, производств и жизнеобеспечения; 2) организация общества; 3) культура и религия – все это вместе взятое позволяет говорить о том, что кроманьонец есть качественно иное биологическое существо, нежели все предшествующие биоформы, традиционно зачисляемые в род Homo и вид Homo sapiens. Что само по себе заставляет задуматься о том, что пора пересмотреть практику слишком широкого применения этих таксонов.

Но есть еще одно замечательное обстоятельство, на котором необходимо заострить внимание, когда мы говорим о культуре кроманьонца, и которое усугубляет наши сомнения в единстве человечества как рода (вида).

Дело в том, что есть ряд оснований говорить о том, что столь блистательно стартовавший, изначально развитый человек – кроманьонец – в дальнейшем «ухудшался», «захиревал», вовсе не демонстрируя ни физиологической, ни духовной эволюции, а скорее наоборот.

К примеру, натолкнувшись на стоянку периода верхнего палеолита в ходе раскопок стоянки Костенки-14, исследователи неожиданно обнаружили, что совершенная техника сверления, высочайшее качество изделий и т. д. оказались абсолютно аналогичны сделанным на 30—35 тысяч лет позже! Между тем как новые артефакты были найдены ниже прослоя вулканического пепла возрастом около 40 тысяч лет.

Подобные удивительные случаи, позволяющие отрицать прогресс кроманьонца за добрых 40—30 тыс. лет, не редки. Более того, есть мнение, что его более ранние стоянки порой демонстрируют более высокие технологии и более обширный и изощренный ассортимент изделий и инструментов, чем позднейшие! Это феномен стоит осмыслить.

Все вышеизложенное совокупно говорит об одном.

Появление на исторической сцене кроманьонца со всей его новой культурой – явление поистине чудесное. Перед нами явно такой скачок в развитии человека, такой отрыв от исторически предшествующего уровня, который никак невозможно объяснить с позиций теории эволюции. А если учесть принципиальные отличия в морфологии и генетике кроманьонца по сравнению с неандертальцем (и принципиальную невозможность признать в них, соответственно, потомка и предка), то вопрос о происхождении людей ориньякской культуры возникает с неизбежностью снова и снова. Сегодня многие серьезные ученые, такие как директор Института мозга Н. П. Бехтерева, не отвергают теорию инопланетного происхождения человека, хотя и в иной связи. Возвышают свой голос и сторонники теории божественного творения – креационисты.

К сожалению, по сравнению с временами всего лишь полувековой давности, в наши дни находится все меньше охотников твердо противостоять тем, кто уверяет нас, что люди то ли прибыли на Землю с Сириуса, то ли были созданы Творцом. Кстати, в обоих этих случаях придется признать, что невозможно называть собственно людьми всех двуногих прямоходящих с уменьшенными клыками, укороченной челюстью и параболической формой зубной дуги, как это принято ныне. Либо европеоиды (возможно и монголоиды) земные люди, а негроиды – инопланетяне или божьи творения. Либо, учитывая явно земное родословие негроидов, восходящее к архантропам, – все ровно наоборот. Но уж что-нибудь одно из двух, tertium non datur.

Таким образом, перед нами еще один парадокс: кроманьонец, независимо от происхождения, не есть плод эволюции неандертальца, а человек современный не есть плод биологической эволюции кроманьонца, будучи несомненно его прямым потомком.

Как видим, теория эволюции действительно «осекается» на этом примере.

Время и место

Вначале вновь подчеркнем: где и когда появился на Земле кроманьонец – науке неизвестно, ибо достоверно неизвестны его ранние, менее развитые, чем он, предшественники. Хотя и трудно отказаться от идеи, что таковые были.

Известно лишь место и время его наиболее древних стоянок из обнаруженных в мире на сегодняшний день. Такой ответ нельзя считать окончательным, он не открывает нам до конца истоки кроманьонца, однако позволяет делать весьма обоснованные предположения на сей счет.

Находку двухмиллионнолетнего хомо идалту из Африки ученая общественность пока всерьез не засчитывает. Да и по другим датировкам идут непрерывные споры.

Но в начале 2007 года иследователи из многих стран мира, в т. ч. США и России, как говорится, «сверили часы» и пришли к консенсусу: самая древняя общепризнанная стоянка кроманьонца (некоторые предпочитают называть его неоантропом) на сегодня – это верхнепалеолитическое селение Костёнки под Воронежем. Ее возраст приблизительно 50 тысяч лет.

От этой печки мы и будем танцевать.

Правда, после 2005 года делались попытки переопределить датировку более северной, нежели Костёнки, кроманьонской стоянки Сунгирь (Владимирская область) до 70 тыс. л. н. Но эту датировку мировая наука пока еще не признала.

Все остальные стоянки, обнаруженные в Европе, Сибири, Африке, Азии и Австралии имеют более позднее происхождение.

Многие древние поселения человека в возрасте 30—20 тыс. лет до н.э. находятся на Русской равнине в Сунгири, Зарайске, Авдеево, Гагарино, под Москвой и т. д. (всего известно около 100 стоянок этого периода), а также в Сибири, в т. ч. Восточной, на Урале и Алтае. Никаких более древних стоянок кроманьонца пока нигде не обнаружено.

Среди российских стоянок человека современного необходимо отметить как очень важные в научном отношении:

1. Мамонтова Курья на реке Уса (Республика Коми) – примерно 40.000 лет до н. э. Она, подчеркнем, находится сразу за чертой полярного круга. Между тем, еще 15 тыс. лет назад весь север Евразии представлял собой сплошной ледник. Стоянка открыта совместной российско-норвежской археологической экспедицией, что практически исключает фальсификацию;

2. Макарово-4 на реке Лене, более 39.000 лет;

3. Берелех в низовьях Индигирки (около 71 градуса северной широты), 30.000 лет – далеко за полярным кругом;

4. Кымынейкей, также севернее Полярного круга, около 30 тыс. л.н.;

5. Янская стоянка (Яна RHS) в условиях высокого стояния сплошной многолетней мерзлоты (методику раскопок археологам приходилось разрабатывать в ходе работ). Датировки стоянки, полученные в трех лабораториях России и США, определяют ее возраст около 28—27 тыс. лет;

6. Стоянка у деревни Бызовой, расположенная в предгорьях Приполярного Урала, имеет возраст 18—19 тысяч лет.

По всей Сибири, от Енисея на западе до Камчатки на востоке, археологи более чем в десяти местах уже отыскали доказательства того, что человек обитает здесь не менее 30 тысяч лет.

На II Северном археологическом конгрессе (Ханты-Мансийск, 24—30 сентября 2006 г.) В. В. Питулько из Института истории материальной культуры РАН (СПб) представил доклад, посвященный Янской стоянке и новым данным о расселении человека в Арктике. Материалы позволяют предполагать, что к концу каргинского (средневюрмского, средневисконсинского) времени человек современный, возможно, уже освоил как Яно-Индигирскую, так и Колымскую низменности.

В раскопах не обнаружены останки человека, но добыт широкий ассортимент каменных и костяных орудий, что позволяет ученым утверждать: стоянки не связаны с более южными культурами монголоидных народов. Напротив, все названные объекты «связаны с расселением генетически единой волны европеоидной популяции, продвигавшейся 50—40 тыс. лет назад в широтном, а затем и в меридианальном направлениях». При этом кроманьонский человек явно не бедствовал на своем пути. Мусорные кучи возле его стоянок состоят из костей северного оленя, мамонтов, медведей, зубров, диких лошадей, антилоп и львов (!), песцов и волков, разнообразных птиц и рыб. Странноватый для циркумполярных областей набор фауны, не так ли? Запомним этот факт.

Можно не сомневаться, что палеоантропологов ждут новые сенсационные открытия в Арктике. Но и сейчас можно утверждать, что вообще все шокирующие своей древностью стоянки неоантропов-кроманьонцев находятся на территории России.

К каким выводам и гипотезам подвигает нас этот факт?

До сих пор считалось общепризнаным, что Homo sapiens начали заселение Европы из Африки через благоприятные южные территории нынешних Турции, Греции, Болгарии. Теперь эту теорию можно решительно отвергнуть.

Выше уже арументировалось предположение о том, что кроманьонец шел с Севера на Юг, гоня перед собой неандертальца. Но это картина неполная, хотя и верная. Уточним ее по совокупным данным: миграция человека современного шла с Севера и Северо-Востока на Запад, Восток и Юг. Об этом говорит простое сопоставление дат верхнепалеолитических и неолитических стоянок кроманьонца. Если от самых ранних северных стоянок двигаться вниз, то стоянки оказываются все более и более поздними. Конкретизируем сей тезис.

По всей Сибири, от Енисея на западе до Камчатки на востоке, археологи более чем в десяти местах отыскали доказательства того, что Homo sapiens sapiens обитает здесь не менее 30 тысяч лет. А у кромки ледника на севере Европы он появился не менее 50 тыс. лет тому назад, после чего активно мигрировал во всех направлениях. Когда же и куда разбрелся кроманьонец?

В Западной и Центральной Европе редкие единичные стоянки неоантропа достоверно фиксируются только с 28-го тысячелетия до н.э. (Ориньяк во Франции; Павлово в Чехии; более ранние датировки в Комб Капелле, Младече и даже Кро-Маньоне, не достигающие, впрочем, древности Костёнок, не подтверждены). Откуда они там взялись? Руководитель экспедиционной группы, исследовавшей заполярные стоянки неоантропа, Михаил Аникович высказал важное и убедительное предположение: «Мы обнаружили, что нигде в Европе не прослеживается эволюция от среднего палеолита (периода неандертальского человека) к верхнему (периоду кроманьонцев). Верхний палеолит был занесен в Европу извне. Наши раскопки подтвердили, что верхний палеолит не мог прийти на средний Дон с юга или юго-запада. И с Кавказа тоже не мог». Иными словами, он пришел с севера и северо-востока. Это с одной стороны.

А с другой, не только на Западе, но и на Востоке и Юге (в Китае и Австралии) редкие находки останков с кроманьонскими признаками также минимум на 20 тыс. лет моложе, чем Костёнки. В первом случае это стоянки Дуньдяньянь (30—10 тыс. лет) и Чжоукоудянь (10 тыс. лет); во втором – Мунго (19—14 тыс. лет), Кохуна, Кейлор и Талгай (все около 12 тыс. лет), Коу Свэмп (около 10 тыс. лет). Не очевидно ли, что кроманьонец и туда пробрался редкими группами с Русской равнины или из Заполярья через Урал, Алтай, Сибирь, нынешний Казахзстан, Монголию и Тибет? Не только кости, но и живые легенды о племенах европеоидов, рассеянных на пути шествия кроманьонца с Крайнего Севера в Китай и Австралию, но не доживших до наших дней, – тому свидетели. О них повествуют устные и письменные источники. Динлины, усуни, хунну, тангуты, тохары, айны и многие другие народы – наследники кроманьонца в Сибири и на Дальнем Востоке. 142

То же можно сказать и об Африке, где древнейшие стоянки кроманьонца также намного моложе воронежских Костёнок: Кейп-Флетс, Фиш Хук (около 35 тыс. лет), Назлет Хатер (33 тыс. лет). Гораздо позднее, всего лишь 18 тысяч лет назад кроманьонец обнаруживается на берегу Индийского океана на южной оконечности Африки. Пещера Нельсон-бей, находящаяся примерно в пятистах километрах к востоку от Кейптауна, метрах в двадцати над современным пляжем, именно в те времена служила приютом для кроманьонцев, живших в ней постоянно. Сказанное позволяет проследить прямо-таки цепочку во времени и пространстве, указывающую на перемещение кроманьонца с Севера на Юг через всю Европу и всю Африку.

О чем все это говорит? О несомненном: за более чем 30 тысяч лет кроманьонец спустился с севера Русской равнины и Заполярья по всему земному шару сверху вниз, причем путь его лежал, с одной стороны, через Сибирь, Алтай и Китай в Австралию, а с другой – через всю Европу, а затем через Переднюю Азию в Африку. Понятно, что путь распространения кроманьонца по лицу Земли не мог следовать в направлении от позднейших стоянок к более ранним, а только наоборот: от ранних к позднейшим и никак иначе. Таким образом, траектория его миграции вычерчивается просто и безапелляционно.

Кроманьонцы добрались через Европу до Северной Африки в итоге Великой Неандертальской войны, по пути истребляя неандертальцев, но и смешиваясь с ними. Там они и жили тысячелетиями, о чем свидетельствуют не только наиболее многочисленные останки разнообразных кроманьонско-неандертальских гибридов именно в данном регионе, но и отдельные обиталища «чистопородных» кроманьонцев, настоящие древнейшие анклавы. Например, на равнине Ком-Омбо, в 45 километрах ниже по течению Нила от нынешней Асуанской плотины, где кроманьонцы жили около пяти тысяч лет кряду. А также осколки чистых кроманьонцев, сохранившиеся в тех местах до наших дней в виде гуанчей и берберов.

Но, как видно, отдельные отряды кроманьонцев прошли-таки через Сахару и перевалили через Атласские горы, маршем пройдя (скорее всего, вдоль восточного берега) до южной оконечности континента, до Капского полуострова. Одно из живых свидетельств этого похода, оставленное на трассе, – эфиопский этнос смешанного, кроманьонско-неандертальского происхождения.

Итак, куда шел кроманьонец? Теперь это очевидно: векторы миграции кроманьонской популяции из мест своей древнейшей локализации ведут из Русской равнины и Заполярья на Запад, на Юг и на Восток. Как верно предполагал еще ветеран советской антропологии Я. Я. Рогинский, человек современного типа сформировался в какой-то области Старого Света (теперь хорошо видно, в какой), а затем распространился к периферии своего исходного ареала, смешался с местными формами других людей.

Кажется, это ясно.

Но тут нас подстерегает весьма непростая проблема.

* * *

Датировка нижнего культурного слоя Костёнок-12 до 50 тыс. лет (вместо привычных 40 тыс. лет для верхнего палеолита) установлена, в частности, по результатам, полученным из американской лаборатории. Один из исследователей, отвечающих за данный результат, профессор Джон Хоффекер (университет штата Колорадо, США) метко подметил важную, но трудно объяснимую геоклиматическую особенность найденных стоянок: «Это, наверное, самая холодная и сухая часть средней Европы и последнее место, где мы ожидали бы их увидеть». Воистину так!

О чем это говорит? Ни о чем. Точнее, красноречиво умалчивает о самом главном: откуда появились в Костёнках кроманьонцы.

Есть мнение, что наследственность костенковских археологических культур, установленная археологами, указывает на них как на местное, автохтонное, а не пришлое явление. Однако, что-то же было до возникновения данной преемственности? Ведь не сами же по себе зародились из ничего современные люди в этих «последних местах»! Да еще в столь законченном и совершенном во всех смыслах – биологическом и культурном – виде…

Следует понимать, что описанное выше миграционное движение кроманьонца «сверху – вниз» по глобусу не могло возникнуть на Русской равнине ни с того, ни с сего. Оно, несомненно, явилось инерцией некоего иного движения, в результате которого кроманьонец вначале очутился на пресловутой Русской равнине. Видимо, он задержался здесь на долгие-долгие тысячелетия. Но все же: откуда он там взялся?

Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно взглянуть на те же самые его пути-дорожки, только в обратном направлении, а затем установить некую равнодействующую. Она четко укажет нам на Север, на российское Заполярье и Ледовитый океан. Именно оттуда кроманьонец и пришел в Европу вообще и на Русскую равнину в частности. Иной вывод просто невозможен.

Он подтверждается и тем, что и в дальнейшем всегда «сверху вниз», всегда с Севера на Юг катились одна за одной крупнейшие волны массовых миграций («нашествий»), представленных все новыми потомками кроманьонца. Образно говоря, кроманьонцы вплоть до ХХ века нашей эры «квантами» выпрыскивались на Юг, Запад и Восток из своей северной экологической ниши по мере ее переполнения. Как из некоего многотысячелетнего депозитария, эпицентра европеоидного расогенеза. 143

Кроманьонцами они себя, конечно, не называли. Какими же были имена экспансивных «квантов»? Их называют разные источники по-разному, и имена многих забытых мы сегодня опустим. В Средние века, Новое и Новейшее время это, к примеру, были немцы, испанцы, англичане, французы, португальцы, голландцы, бельгийцы, русские. В более отдаленные времена – франки, викинги, готы, гунны, норманны, лангобарды. До них – германцы, кельты, скифы, славяне, иранцы, финны. До них – этруски, протоэллины, протоиталики. До них индоарии и протоиранцы, хетты, андроновцы. До них – строители дольменов, трипольцы… В отдаленнейшие времена, минимум 15—17 тыс. л.н., они еще говорили на общем так называемом «ностратическом» языке, а после на языках индоевропейской группы, но за время, протекавшее от «кванта» до «кванта», языки успевали видоизмениться до полной невозможности взаимопонимания.

Поздняя волна при этом нередко накатывала на раннюю; вспыхивала братоубийственная война, тем более страшная, что воюющие уже не видели друг в друге братьев, ведь время и метисация с встречными расами и народами порой до неузнаваемости изменяли их облик и язык. Брат не узнавал и не понимал брата. Один «квант» говорил по-хеттеянски, другой – на санскрите, третий на зендском и авестийском языках, четвертый, пятый, шестой, седьмой – на греческом, латинском, финском, славянском… Языковые барьеры уже обрели жесткость, и расовые подтипы – результат метисации – уже сложились: как было восстановить родство? В те времена ведь никому еще не приходило в голову мерить черепа, чтобы решить эту задачу!

Черепа померили в Новейшее время – и ахнули: потомки кроманьонца, оказывается (судя по протонордическим черепам в захоронениях), добрались до Центральной Африки, Индии, Океании и Полинезии, не говоря уж о Сибири, Урале, Алтае, Казахстане, Китае, Средней Азии, Памире и всем Средиземноморье, включая Северную Африку и Переднюю Азию. И т. д.

Кроманьонец никуда не исчез и даже особо не изменился. Он просто стал называться по-другому, более специализированно, в зависимости от характера культуры, заявленной этничности, своеобразия языка или места проживания. Сегодня все его потомки носят самые разные имена, говорят на разных языках, не понимают друг друга и не считаются родством.

Но все они вышли из Великой Северной Платформы.

Роковое противоречие

Надо заметить, что до недавних пор академической наукой подобная «северная концепция» заселения континентов решительно не признавалась, поскольку считалось, что еще 20—15 тысяч лет назад север Евразии вплоть до Карпат и Приднепровья был сплошь покрыт материковым льдом и никакая жизнь здесь была в принципе невозможна. Общим местом было утверждение, будто человек освоил арктические и субарктические широты Евразии не ранее 7 тыс. лет тому назад. Непроходимые ледники, покрывавшие данную территорию в более ранние времена, исключали возможность проживания там человека.

И в самом деле: как же это могло быть? Мог ли зародиться человек в этих безжизненных пространствах, где температура достигала в те времена минус 70 и более градусов по Цельсию? Известно, к примеру, что 70—50 тыс. лет назад состоялось тверское (калининское) покровное оледенение Восточно-Европейской равнины. Южная граница ледника доходила до района современной Твери. И даже в верховьях Дона, в районе Костёнок, в ледниковый период расстилалась тундра, оживая лишь на короткий летний период. И т. д.

Нам уже случалось встречать в научной литературе ответ на этот вопрос.

Так, один из организаторов Международного научно-общественного движения «Северная традиция», руководитель экспедиции «Гиперборея» профессор Валерий Демин тоже твердо убежден, что эпицентром антропогенеза является Север, причем Крайний. Только объяснение этому дает не совсем достоверное. «Оттуда в весьма отдаленном прошлом вышли прапредки современных этносов. Некогда климат на Крайнем Севере был теплым, а жизненные условия – исключительно благоприятными, – почему-то считает он. – Ясно одно: много тысячелетий тому назад на севере резко похолодало, и протоэтносам пришлось мигрировать в южном направлении, где они и осели».

Отчасти Демин прав. Действительно, сегодня уже можно считать доказанным: были времена, когда температура вод Северного Ледовитого океана составляла около 23 градусов Цельсия. Об этом стало известно в 2006 году в ходе иследования, осуществленного научным коллективом под руководством Кэтрин Моран из университета Род-Айленда и Яна Бэкмана из Стокгольмского университета. Ученые, сообщает Geotimes, провели первое в истории бурение дна центральных районов океана. 400-метровый шурф осадочных пород, полученный в ходе бурения, позволил по-новому взглянуть на климатическую историю Земли. Взятые пробы донных отложений продемонстрировали, что 56 млн. лет назад Арктика была свободна ото льда вообще. Впоследствии температура даже повышалась. 144