Основы этнополитики

Куда девались неандертальцы?

Максимальную численность этого биологического вида ученые определяют в 1 млн. особей – весьма немалое число. Как все вообще, касающееся палеоантропологии, эта цифра оспаривается: называют даже цифру всего в 20 тыс. единовременно живших на земле неандертальцев. Разброс очень велик, но, если учесть широту ареала распространения вида и долговременность его пребывания на Земле, первая цифра кажется предпочтительней. Малыми группками вид попросту бы не выжил в течение стольких тысячелетий.

Как ни невероятно, но в ученом мире принято считать, будто прямых потомков неандертальцев не осталось, будто эта древняя протораса исчезла полностью. Понятно, что этого не могло произойти с такой мощной и к тому же разновидной популяцией мгновенно, да еще по всему ареалу распространения (то есть почти во всей Евразии, Африке, Индонезии и Австралии), само по себе, без особых причин и без всякого следа. Академик В. П. Алексеев справедливо писал: «Полное уничтожение представителей какой-нибудь расовой ветви в ходе исторических событий – гипотеза немыслимая, постулирующая чудо, которому нет аргументов в человеческой истории». 104

Что же случилось с этой «расовой ветвью», почему она увяла? Или произошло что-то иное, и эта ветвь преспокойно цветет себе сейчас где-то в другом месте, пусть не в первозданном, но хотя бы в модифицированном виде?

Ответ на эти вопросы связан с внезапным появлением на исторической арене кроманьонца – и притом именно в ареале как бы исконного обитания неандертальских автохтонов, то есть в Европе.

Прежде всего надо твердо уяснить самое главное: кроманьонец – не потомок неандертальца, непосредственно от него произошедший. Повторим это снова и снова. Ибо слишком долго в наше сознание вбивалась противоположная информация (дезинеформация).

Если вопрос происхождения неандертальца от гоминид-архантропов решается скорее положительно, чем отрицательно, то в данном случае все обстоит как раз наоборот. Когда мы учились в школе, никто еще не брал под сомнение эволюционную цепочку: обезьяны – питекантропы – неандертальцы – кроманьонцы – человек современный. Были соответствующие «убедительные» картинки в учебниках и даже плакаты. Таким образом, вопрос об исчезновении неандертальца даже и ставить не приходилось: он ведь, якобы, эволюционировал, весь без остатка претворился в кроманьонца и далее в нас с вами.

Но сегодня между третьим и четвертым звеном цепочки генетиками обнаружена непроходимая пропасть, и это радикально меняет всю картину антропогенеза в целом.

Дело в том, что в 1997 году исследователи из Мюнхенского университета проанализировали ДНК останков самого первого из найденных когда-либо неандертальцев. Возраст находки определили в 50 тыс. лет. Изучение 328 выявленных нуклеотидных цепочек привели палеонтолога и генетика Сванте Паабо к выводу: различия в генах между неандертальцами и современным человеком слишком велики, чтобы считать их родственниками. В 1999 году аналогичные выводы были сделаны по результатам исследований останков, найденных на Кавказе, в Грузии. Генетики Гвидо Барбуджани и Давид Карамелли из университетов Феррары и Флоренции также пришли к выводу, что кроманьонцы – прямые предки современных людей, а вот последовательностей ДНК, совпадающих у нас с неандертальцами, им обнаружить не удалось.

Эту сенсацию подтвердили своими исследованиями М. Понсе де Леон и К. Цолликофер (университет Цюриха), которые сравнили черепа двухлетнего неандертальца и соответствующего по возрасту маленького кроманьонца. Вывод, сделанный с помощью сложной компьютерной графической программы, отображающей развитие черепа неандертальца на различных этапах его жизни, был однозначен: эти черепа формировались совершенно по-разному.

Следом к выводам о невозможности для неандертальца числиться в наших предках пришли ученые, работавшие под руководством доктора Катерины Харвати из Нью-Йоркского технологического института в Олд-Вестбери, которые сравнили по 15 ключевым признакам более 1000 различных черепов, принадлежавших неандертальцам, современным и ранним Homo sapiens, а также представителям 12 видов ныне живущих обезьян (шимпанзе, орангутангов, горилл, бабуинов и т.д.). Оказалось, что различия в строении черепов людей и неандертальцев гораздо больше, чем между подвидами какой-либо из пород обезьян, а значит, неандертальцы не могли быть подвидом человека.

И так далее.

Любопытно, что ожидая результатов исследований Паабо и размышляя о том, совпадут ли ДНК неандертальцев и кроманьонцев, директор Палеонтологического института РАН академик Алексей Розанов предсказал: «Если да, то окажется верной теория о том, что оба вида имели общего предка, просто неандертальцы оказались тупиковой ветвью эволюции. А если нет – антропологам предстоит непростая работа . Которая, впрочем, и так давно трещит по всем швам». по пересмотру всех основ теории происхождения видов

Как в воду смотрел академик! Именно к такому фронтальному пересмотру всей древнейшей истории наука и пришла. Многие высокоученые специалисты старой школы просто не могут придти в себя от шока!

Итак, получается, что неандерталец не трансформировался в какие-то высшие биологические формы в результате эволюции, например, в кроманьонца, а просто всем своим миллионным множеством взял и пропал неизвестно куда. Что, как указано выше, довольно-таки невероятно.

А что же тогда вероятно? Тут версии расходятся в разные стороны. Основные из них таковы:

– Неандертальцы просто преобразовались в кроманьонцев, как головастик в лягушку, произошел метаморфозис, и они продолжили свое бытие в ином обличье (уже ясно, что эта гипотеза несостоятельна);

– Неандертальцы тотально и повсеместно смешались с кроманьонцами, исчезнув как самостоятельный вид, но продолжив свое бытие в смешанном потомстве;

– Неандертальцы разных подвидов и семейств в силу своей неизбывной агрессивности (на что указывает строение мозга) и склонности к каннибализму (на что есть также множество неопровержимых указаний) просто перебили и съели друг друга;

– Неандертальцы не выдержали смены климата, резкого похолодания и перемены фауны в этой связи, в результате чего вымерли от голода и холода;

– Неандертальцы все погибли в ходе некоей катастрофы или эпидемии (гипотеза несостоятельна, ибо неясно, почему в тех же условиях не вымерли, а расцвели и размножились кроманьонцы и животные, да и ареал распространения неандертальца не дает возможности в это верить);

– Кроманьонцы выбили, уничтожили неандертальцев под корень, руководствуясь базовым инстинктом агрессии и изначальной смертельной межвидовой биологической борьбой. Вытесняемые противником, оставшиеся в живых неандертальцы ушли в труднодоступные районы Земли и превратились в реликтовых гоминоидов.

Итак, шесть основных гипотез, не считая спорадически возникающих.

Какая из них верна? Полностью – ни одна.

Последняя гипотеза долгое время не принималась во внимание из-за ложных идеологических установок, абстрактного гуманизма и политкорректности, в первую очередь. И сегодня по той же причине непопулярна. (Такое, увы, бывает в науке. Вспомним, как Поршнев не хотел признавать неандертальца за человека, опасаясь с неизбежностью скатиться в расизм. В итоге он и расизм не победил, и к истине не приблизился.)

Первая гипотеза в недавнее время оказалась полностью разрушена генетическими исследованиями. Пятая, как было показано, неубедительна. Третья сомнительна, ибо не могли все неандертальцы повсеместно съесть друг друга без остатка; не ели же они своих сородичей внутри групп, а напротив, как доказали раскопки, лечили, ухаживали и выкармливали больных и слабых, вели себя вполне альтруистически.

Что же остается? Тотальная гибридизация и тяжкие последствия оледенения.

О гибридизации скажем в своем месте. Здесь разберем самую популярную, можно сказать, излюбленную гипотезу о влиянии дурного климата на «беззащитных» неандертальцев.

Сразу надо сказать, что и эта гипотеза неубедительна.

Во-первых, никто не мешал неандертальцам, коль скоро те же ученые «выводят» их в Европу из теплой Африки, сбежать от похолодания обратно.

Во-вторых, им уже доводилось переживать похолодание – и ничего, не вымерли. В том числе, Рисский ледниковый период (250—110 тыс. л.н.), самое страшное похолодание в истории человечества. Ледники в Европе доходили до линии Киев – Дрезден – Амстердам, вымерли многие теплолюбивые животные, другие ушли на юг. Однако неандертальцы в результате продвинулись еще дальше на север. А последним, четвертым для Европы и почему-то «роковым» для неандертальцев было Вюрмское оледенение, а также синхронные ему Вислинское оледенение в Северной и Центральной Европе и Валдайское на Восточно-Европейской равнине. Совершенно непонятно: если неандертальца не прикончили более ранние и суровые смены климата, то почему вдруг погубила смена поздняя и сравнительно мягкая?

В-третьих, невозможно объяснить, почему давно акклиматизировавшиеся в Европе неандертальцы вымерли, а появившиеся там гораздо позже и более нежные (коль скоро их также выводят из той же Африки) кроманьонцы укрепились и выжили. Ведь неандертальцы тоже знали огонь, варили не только мясо, но и злаки, обустраивали пещеры или строили себе дома и шили из шкур одежду, как и те. И вообще, как указывает директор Палеонтологического института РАН, академик Алексей Розанов: «Внятного ответа на вопрос, почему же исчезли неандертальцы, по сей день нет. Долго господствовавшая теория о том, что они уступали предкам гомо сапиенс в умственном развитии, а потому не сумели придумать хитрых орудий охоты и труда, соорудить теплой одежды и жилищ, чтобы перенести наступивший ледниковый период, сегодня терпит крах. Ученые, проводившие недавние исследования фрагментов ДНК неандертальцев, получили ошеломительный результат: данных о том, что эти существа были глупее людей, нет». 105

Наконец, в-четвертых, как выяснила международная команда ученых из США, Испании и Германии (руководитель – палеоэколог Хронис Цедакис из университета города Лидс), неандерталец исчез в Европе как минимум за три тысячи лет до серьезного скачка температурного режима Земли. И какую бы из трех предполагаемых дат этого исчезновения (30, 28 или 24 тыс. лет до н. э.) ни брали ученые, каждый раз оказывалось, что тогда было тепло. Цедакис заявил: «Мы с полной определенностью можем исключить в качестве причины исчезновения с лица земли неандертальцев перемены климата».

Итак, если верить всем т.н. карьерным ученым, «внятного ответа нет».

На самом деле внятный ответ есть, надо только иметь смелость его слышать и воспроизводить в наш отвратительно политкорректный век. Вот что пишет по этому поводу Жан-Жак Юблен, профессор университета в Бордо и ведущий исследователь в парижском институте Сиянс По, автор ряда книг о происхождении человека: «Со времен Второй мировой войны антропологи бьются за то, чтобы доказать, что все люди, в том числе и неандертальцы, – одинаковые. Такое впечатление, что они стараются искупить грехи тех ученых, учение которых о существовании разных рас было использовано нацистской идеологией… Идея того, что в процессе эволюции один вид, более развитый, уничтожил другой, чтобы овладеть Землей, кажется таким ученым возрождением расистских концепций».

Итак, гуманистически зашоренные ученые готовы плодить гипотезу за гипотезой, выдумывать из головы все новые и новые причины катастрофы, только бы не повернуться лицом к жесткому факту: в течение полутора десятков тысяч лет в Европе неизвестно откуда там взявшийся кроманьонец вел Великую Неандертальскую войну – войну на истребление. Которую продолжил еще на полтора десятка тысячелетий уже за пределами Европы – в Азии и Африке.

Даже в наши дни некоторые высокообразованные специалисты не признают неандертальцев за людей. Например, доктор медицинских наук Леонид Корочкин, сотрудник сразу двух академических институтов – биологии гена РАН и биологии развития РАН утверждает, что «с научной точки зрения неандертальцев, собственно говоря, людьми не считают. И неандертальцы, и homo erectus (человек прямостоящий) – все это представители бокового звена в эволюции, которое к человеку не имеет никакого отношения».

Что же требовать от кроманьонца?

Отношения между неандертальцами и кроманьонцами отнюдь не были идиллическими. Нет никаких оснований думать, что кроманьонец воспринимал неандертальца как равного себе, как человека, а не как дичь, на которую можно и нужно охотиться. Причем подобный подход был обоюдным. На стоянках неандертальцев находят тщательно раздробленные и обглоданные кости кроманьонцев, то есть предков современных людей. И наоборот: на стоянках кроманьонцев находили останки не только крупной дичи, но и точно так же обработанные кости неандертальцев. Невозможно трактовать этот факт двояко. Все вполне однозначно. Две проторасы вели между собой непримиримую войну, войну на уничтожение, буквально «на съедение», как выразилась бы Библия.

Примерно в течение пятнадцати тысяч лет длилось жестокое противостояние двух проторас на европейской территории; но к концу этого периода (около 40—25 тыс. л.н.) кроманьонцы вытеснили неандертальцев из Европы практически совсем. Тридцать тысяч лет назад их остатки еще доживали в горах Далмации, Пиренеях и в районе Гибралтара. Но в целом «раса побежденных» откатилась дальше на юг, в Переднюю Азию и Средиземноморье, где противостояние продолжалось еще долгие тысячелетия.

От осинки не бывает апельсинки

Как неопровержимо свидетельствуют ископаемые скелеты, эта война сопровождалась расовым смешением, скорее всего насильственным.

Достоверно установлено, что кроманьонцы не происходили и не могли происходить от неандертальцев. А вот смешиваться с ними могли, «улучшая породу». Причем как по своей инициативе, так и помимо нее, в зависимости от исхода той или иной конкретной межрасовой стычки. Если мужчинам, попавшим в плен, грозила участь быть съеденными, судьба женщин могла быть совершенно иной. Изучение тасманийцев, «застрявших» в каменном веке вплоть до своего исчезновения в XIX столетии, показало, что межплеменные отношения людей палеолита, помимо дипломатии, торговли и войны, непременно включают в себя и похищение женщин. Закономерно, что французско-бельгийская группа генетиков во главе с доктором Катрин Ханни из лионской Ecole Normale Superieur, выдвинула гипотезу: неандертальцы могли спариваться с homo sapiens sapiens. 106

В любом случае смешанное потомство являло собой не «детей любви», а скорее «детей ненависти и насилия».

Порода неандертальцев при метисации однозначно улучшалась, порода кроманьонцев столь же однозначно ухудшалась, но так или иначе, процесс имел настолько интенсивный, длительный и обоюдный характер, что привело, как уже говорилось, к образованию новых этносов и даже рас второго порядка.

Известный американский биолог Энтони Барнетт в книге «Род человеческий» еще в 1968 году предполагал, что «люди современного типа появились примерно в то же время, если не раньше, что и неандертальский человек, и развивались параллельно. Промежуточные типы между современными людьми и неандертальцами могли быть результатом либо скрещивания, либо ранних фаз дивергенции неандертальцев от линии, которая привела к современному человеку». С тех пор эта гипотеза укрепилась.

Крупный отечественный ученый Ю. Д. Беневоленская в своей статье «Проблема выявления сапиентной и неандертальской линий на ранних стадиях эволюции» пишет: «Гипотеза эволюционной трансформации неандертальцев в неоантропа все более уступает место представлению о вытеснении первых человеком современного типа, которое сопровождалось метисацией между ними». 107

Другой выдающийся отечественный антрополог А. А. Зубов в статье «Проблемы внутривидовой систематики рода в связи с современными представлениями о биологической дифференциации человечества» также указывает: «Мы можем говорить о „сетевидном“ характере эволюции рода на всех этапах его эволюции. Важно отметить, что „сеть“ могла включать разные эволюционные „этажи“, взаимодействовавшие между собой и вносившие свой генетический вклад в общий, единый фонд многообразия эволюционирующего рода ». Homo Homo Homo 108

Иными словами, представители более «высоких» человеческих этажей вступали в половую связь с представителями «низших», неандертальских, этажей (и наоборот), в результате чего и произвели на свет метисов, затем численно обособившихся до уровня целых этносов и рас, что и породило общее эволюционное многообразие рода . Homo

Примем к сведению и такой тезис того же автора: «Антропологи констатируют наличие в упомянутый период антропогенеза в Европе трех вариантов ископаемых людей: 1) неандертальцев; 2) людей современного типа; 3) промежуточных форм». Уточним, что под современным человеком принято понимать кроманьонца, а под промежуточными формами – гибрид первых двух, а отнюдь не «переходное звено». 109

А. А. Зубов пишет далее: «Процессы смешения неандертальцев с людьми современного физического типа происходили и в Передней Азии, что уже давно предполагали некоторые антропологи».

Многие российские археологи, работающие на Русской равнине, на Алтае и в Сибири, также уверены, что гибридизация между кроманьонцами и неандертальцами была.

По всей вероятности, зоной метисации следует считать все территории, включая Европу, где в то или иное время одновременно проживали обе проторасы – неандертальцы и кроманьонцы. Такие гибриды обнаружены в пещере Староселье и в гроте Мурзак-Коба (Крым), в Пятигорске, Хвалынске, Сунгири, по всему среднему и нижнему течению Волги, в нижнем течении Днепра, в том числе в Романовке; в бывшей Чехословакии – находки из Шипки, Охоса, Брно, Брюнна, Пржедмоста и др. Известность получил череп, найденный в Пестера ку Оасе («Пещера костей», Румыния), датируемый 35 тыс. – 40 тыс. л.н., который имел те же пропорции, что и голова современного человека, но отличавшийся фронтальной сглаженностью, большой костью позади уха и огромными верхними коренными зубами, как у неандертальца. Исследовавшие его профессора Джоао Зилхао из Университета Бристоля и Эрик Тинкаус из Вашингтонского университета, как и Сара Тишкофф из Университета Мэриленда, убеждены в том, что гибридизация носила повсеместный и тотальный характер и что наследование человеческих генов вполне совместимо с межвидовым скрещиванием. 110

Упомянутый профессор-антрополог Тринкаус нашел также в местечке Виндиджа (Хорватия) скелет ребенка, которому 25 тыс. лет. По мнению профессора, это был ребенок неандертальца и кроманьонца, что говорит о том, что неандертальцы и кроманьонцы не только жили вместе, но и скрещивались в Центральной Европе в течение 5 тысячелетий. То же самое можно сказать о другом скелете ребенка, гибрида неандертальца и кроманьонца, найденном в 1999 году в португальском местечке Лагар Вельо. Недавно в Узбекистане нашли в гроте скелет, сочетающий признаки неандертальцев и людей современных. И т. д.

Вообще, на сегодня в Европе зафиксировано уже множество древних метисов и обширные симбиотические (метисные) археологические культуры. Есть даже погребения целых деревень, в которых мужчины – европеоиды, женщины – неандерталки, а дети – метисы.

Гибридные формы затем продолжали повсеместно существовать и давать потомство, скрещиваясь все более с господствующим типом – в Европе таковым уже 30 тысяч лет назад стал кроманьонец. В результате, чем южнее и позднее жили неандертальцы, тем найденные останки демонстрируют более «грацильный» тип – менее грубый, чем неандерталец «классический». Надглазные дуги у них не такие толстые и не столь сильно выдаются, наличествует бльшая – по сравнению с другими черепами неандертальцев – черепная коробка и т. д. о

Есть мнение, что метисы не выживали или не давали плодовитого потомства. Но факты проявленности неандертальской генетики в современном нам генофонде опровергают такой пессимизм. При этом, однако, согласно теории Дарвина, признаки смешанных форм как не предусмотренные естественным отбором (Природой) в каждом новом поколении все более вытеснялись доминантными признаками европеоида, воспринимаясь со временем как атавизм. В результате неандертальские черты у белых европеоидов хотя и встречаются даже до наших дней в самой Европе, но уже лишь изредка. Чем ближе к югу, тем они чаще, а в зоне Передней Азии и Средиземноморья либо становятся доминирующими, либо проявляются уже в виде целых этносов-гибридов, каковыми можно считать, к примеру, арабов, евреев, эфиопов, магрибинцев и др.

Генное наследие неандертальца, например, низкие лбы, выступающие надбровья и губы, скошенные подбородки, усиленное оволошение тела, вне всякого сомнения нередко проявляются в наши дни и среди белых народов, но в большинстве своем – балкано-кавказского, переднеазиатского, средиземноморского или семитского типа, напоминая о доисторических адюльтерах и мезальянсах.

Оволошение тела, возрастающее у европеоидов по мере приближения к экватору, – особенно яркий и характерный пример, иллюстрирующий процесс выбивания кроманьонцем неандертальца с Севера на Юг, сопровождавшегося все более активной метисацией.

Как известно, неандерталец был изрядно волосат телесно. Об этом знали и помнили еще в Древнем Риме; Тит Лукреций Кар (ок. 95 – 55 до н.э.) в поэме «О природе вещей» описал палеонтропа так: «Та же порода людей, но крепче, конечно: остов из костей плотнейших, мощные мышцы: телом подобны щетинистым вепрям».

Вот ведь парадокс! Казалось бы, чем ближе к северному полюсу, тем гуще и длиннее должны расти волосы на теле всякого живого существа, по сравнению с более теплолюбивыми разновидностями: будь то полярный волк, полярная лиса – песец, медведь гризли, северная белка и так далее – все они отличаются роскошным мехом. И только человек парадоксальным образом становится тем голее, обезволошенее (а следовательно беззащитней от холода), чем далее от экватора он проживает. А вот загадка обратного толка: зачем нужна густая растительность на теле южанам – армянам, грузинам, евреям, туркам, персам, ассирийцам, курдам и т. д. – ведь на юге и без того жарко?

Ответ кристально ясен: это братский привет от неандертальца, чьи гены оказались в южных широтах намного позднее, ближе к нам по времени, чем в северных, внедрялись дольше и усерднее, а вытеснялись куда менее активно, нежели там. И в результате эти гены если и не доминируют, то, не встречая постоянного европеоидного противодействия, прочно закрепились и мощно проявляются.

Неудивительно, что опыт гибридизации с абнауаю Заной оказался удачным именно в этих краях (неизвестно, удался бы подобный эксперимент в Подмосковье). Так же как не удивляет и знаменитый библейский рассказ о сыновьях Исаака – близнецах Исаве и Иакове, первый из которых был еще при родах «красный, весь, как кожа, косматый», и в дальнейшем из него вырос «человек косматый», в то время как его брат, родившийся следом в тот же час, был «человек гладкий». Разница была так наглядна, что для того, чтобы выдать Иакова за Исава перед лицом слепого Исаака, пришлось обложить тому руки шкурой козлят – легко представить себе меру косматости первенца! Ясно, что перед нами – пример неожиданного прорыва неандертальской генетики из времен, не столь уж отдаленных на тот момент, и именно там, где период метисации, возможно, еще продолжался на периферии региона. 111

Среди представителей нордической расы указанные «неандерталоподобные» признаки тоже время от времени встречаются. Чаще у простонародья, хотя порой отмечаются и у высших классов; некоторые проявляются лишь в старости, причем у женщин несколько чаще. Относительная малочисленность подобных типажей у нордических народов по сравнению, например, с кавказскими и семитическими очень объяснима, ведь период расовой метисации у нордиков гораздо более отдален по времени и не был столь интенсивен. А природа, как указывал еще Дарвин, избавляется в первую очередь от промежуточных форм как от ненужных ей, лишних, обделенных совершенством, в отличие от цельных рас, идеально приспособленных для выживания в своей нише. 112 113

Итак, за сорок тысяч лет нордические народы постепенно успели почти избавиться от следов древнейшей метисации, чего не скажешь о других этносах – также прямых потомках кроманьонцев, но более южных, а тем более о представителях вторичных, кроманьонско-неандертальских рас.

Метисация вообще прихотливо избирательна: если истинные эфиопы обладают темной кожей и европеоидными чертами лица, то у истинных арабов и евреев, наоборот, нередки негроидные (неандерталоидные) черты лица при белой или оливковой («мулатистой») коже, и т. д. В свете сказанного понятно, кстати, почему у евреев гаплотипы (по мужской хромосоме) почти неотличимы от гаплотипов негров или арабов.

Нет ничего удивительного в том, что целые народы-гибриды возникли в названной зоне, поскольку именно здесь в течение минимум десяти тысяч лет разыгрывался финал Великой Неандертальской войны. Две проторасы, запертые между Средиземным морем и Атласскими горами, продолжали выяснять отношения до тех пор, пока полностью не растворились друг в друге и не распались затем по закону дивергенции на причудливо скомбинированные, но притом достаточно гомогенные вторичные расы и этносы. (Доминантный тип при этом в данном ареале исчез как таковой и возможность возврата к нему – реверсии – стала в целом исключена, хотя периодически оба изначальных типа обязательно проявляются, но лишь единично и фрагментарно.)