Искривлённая история

Вот что заявил обо всём руководивший «спецоперацией» Я. Юровский в 1934 г.: «Молодое поколение нас может не понять. Могут упрекнуть, что мы убили девочек, убили наследника-мальчика. Но к сегодняшнему дню девочки-мальчики выросли бы… в кого?».

В. Ленин (В. Ульянов) так и не подписал никакого приказа или постановления о расстреле царской семьи, однако то, что он не был настолько глуп, чтобы оставлять улики столь жуткого злодеяния, ещё не значит, будто он его не совершал. Л. Троцкий (Л. Бронштейн), находясь в эмиграции, сообщает о собственной удивлённой и даже стыдливой реакции на сообщение председателя ВЦИК Я. Свердлова: царь расстрелян. Впрочем, заявление это сделано в эмиграции, для широкой общественности демократических стран.

Убийство Николая Гольштейн-Готторп-Романова и членов его семьи напоминает о казни Людовика XVI в 1793 г. Большевики, особенно их высшее руководство, хорошо знали историю Великой Французской революции. За периодом относительной демократии, которую олицетворял Конвент, аналог коммунистических съездов партии, неминуемо должно было прийти время Великого террора, когда возникнет несколько лидеров, претендующих на верховную власть – и из них останется лишь один. Впрочем, его диктатура окажется непродолжительной, как и большинство нововведений революции – десятидневная неделя, новый календарь, культ Верховного Существа и пр.

Окончательное обнищание нации, которая не сможет длительный период существовать в предельно отмобилизованном состоянии, вынудит общество избавиться от новоявленного тирана (во Франции таковым стал М. Робеспьер). Его сменит олигархия, объединение крупных капиталистов, то, что именуется военно-промышленным комплексом – и придёт новый диктатор, военный.

Нужно сказать, что в целом революция в России повторила этот цикл, имеющий два ярко выраженных пика централизации власти – первый, опирающийся более на всеобщую поддержку масс, нежели на развалившуюся экономику (его можно назвать также демагогическим), и второй, в основе которого лежат уже производительные силы нового типа, созданные и принявшие свой окончательный облик после революции (милитаристский).

Многие метили на место «красного Бонапарта», очень многие. Сейчас мы проговорим о том, кому суждено было сыграть эту роль.

Одним из наиболее значимых эпизодов 1918 г. является оборона Царицына Рабоче-крестьянской Красной Армией от Донской армии П. Краснова. Царицын (впоследствии Сталинград, затем Волгоград), расположенный в низовьях Волги, представлял собой важный в стратегическом отношении пункт, стоявший на пути белых армий, пытавшихся вырваться из донских степей и угрожать Москве. Падение его в июне 1919 г. действительно позволило ВСЮР (Вооружённые силы Юга России) перейти в успешное наступление в северном направлении. Тем не менее, до этого момента части РККА успешно обороняли Царицын, выдержав две осады. Обе они самым тесным образом связаны с именем будущего вождя мирового пролетариата.

И. Сталин (И. Джугашвили), назначенный Совнаркомом чрезвычайным уполномоченным ВЦИК по заготовке и вывозу хлеба с Северного Кавказа, прибыл в Царицын 6 июня 1918 г. Здесь сразу же проявилась его натура, желание присваивать властные полномочия при любой возможности, не стесняясь и самых грязных интриг. Военрук (военспец) генерал-лейтенант А. Снесарёв стал главной целью козней И. Сталина (И. Джугашвили), вследствие чего военспец был даже ненадолго арестован. В конечном итоге, А. Снесарёва устранили из города; он оставался формальным командующим, в то время как реальная власть принадлежала его сопернику и подпольщику К. Ворошилову, который привёл с собой отряд ополченцев из Луганска.

И. Сталин (И. Джугашвили), несмотря ни на что, вполне осознавал значение города как «замка», запирающего путь на север, и успешно удерживал его в ходе первых двух осад. Впрочем, в этот период ему противостояли только казачьи войска П. Краснова. Устранение последнего от командования в феврале 1919 г. и переезд в Прибалтику, где также действовали командиры, ориентировавшиеся на немцев, стало началом нового этапа вооружённой борьбы на юге. К наступлению готовились основные силы ВСЮР, широко поддерживаемые и щедро снабжаемые Антантой.

Установление 18 ноября 1918 г. диктатуры А. Колчака, которую признавали все представители Белого движения, являет собой объединение всех сил реакции в их смертельной борьбе с революцией. А. Колчак был тем, на кого делала ставку Антанта в её борьбе с большевиками. Хронологически его возвышение совпало с заключением Компьенского перемирия – и с неизбежным отводом австро-германских войск. В результате этой эвакуации должен был возникнуть вакуум власти в Прибалтике, Белорусии и, самое важное, на Украине, являвшейся источником сельскохозяйственной продукции, угля и стали. Тот, кто заполнил бы его, смог бы одержать победу в войне.

Глава 23. Концентрическое наступление контрреволюции (кампания 1919 г.)

Реакционеры всех мастей стремятся уничтожить революцию путём убийств

Мао Цзэдун

Война в разрушенной и неуправляемой стране вступила в новую фазу, это отлично понимали все. Старые законы, по которым жила армия в ходе Первой мировой войны, основополагающие принципы военного искусства – всё это переосмысливалось заново и применялось в изменённом виде к сложившимся обстоятельствам. Символическим событием стало введение 16 января 1919 г. приказом РВСР №116 нового головного убора – суконного остроконечного шлема. Известный также как «будёновка», «фрунзевка» или «богатырка», этот головной убор долгое время (вплоть до отмены в 1940 г., хотя фактически в тыловых частях «будёновками» пользовались вплоть до 1945 г.) являлся неотъемлемым признаком красноармейцев.

В связи с введением в РККА «будёновки» можно отметить несколько очевидных фактов: а) резко снизилось поголовье овец, чей мех шёл на пошив папах для солдат; б) большевики смогли наладить производство нового типа головного убора; в) разработчикам фасона, взявшим за основу русский средневековый шлем «ерихонка», нельзя отказать в отсутствии эстетического вкуса и изобретательности; г) в войска и далее не поступали стальные шлемы – их заменяли шлемы суконные, носить которые необходимо было в зимнее время (!). В данном случае вновь приходится подчеркнуть упадок производственных сил, которому сопутствовал неслыханный, даже поэтический, подъём энтузиазма и творческой энергии в области пропаганды.

Начиная с этого момента, боевые действия идут со значительным размахом; к участию в них привлекаются крупные массы живой силы, в том числе конной. Нужно сразу сказать, что силы белогвардейцев, действовавших по периферии «красной зоны», так никогда не объединились. Их снабжение военной техникой (включая авиацию, бронемашины и танки), боеприпасами и всем необходимым осуществлялось за счёт Антанты, видевшей в большевиках опасного союзника только-только начавшей разоружение и демобилизацию Германии. Удалённые от Москвы порты Новороссийск, Одесса, Севастополь, Мурманск и Владивосток стали базами, из которых брали начало линии снабжения белогвардейцев, в то время как большевики оперировали по внутренним линиям, куда более коротким.

Как ни странно, зависимость от новейших образцов техники, эксплуатация которых, особенно по мере удаления от портов, становилась всё более проблематичной, являлась очевидной слабостью белогвардейцев. Большевики, кроме того, что обладали возможностью легко маневрировать резервами, собирая их то на одном фронте, то на другом, использовали производимое и ремонтируемое самостоятельно отечественное вооружение. Это позволяло им вооружать значительное количество бойцов и, не дожидаясь очередного парохода со стратегическими грузами (отправка которых каждый раз сопровождалась сценами в дипломатических миссиях), переходить в наступление. В конечном итоге, и белогвардейские танки стали трофеями «красных».

1919-й стал годом наиболее кровопролитных сражений – и периодом, когда обозначился коренной перелом в Гражданской войне. 7-я и Западная армии РККА, по мере отступления немецких войск, начавшегося в ноябре 1918 г., продвинулись на запад, оккупировав к 19 февраля 1919 г. Прибалтику и Белоруссию.

Начиная с 7 января 1919 г., было развёрнуто наступление Украинского фронта (В. Антонов-Овсеенко) на Украину, богатый хлебом стратегически важный регион. В то время там установился режим Директории под руководством С. Петлюры, сменившего, в результате вооружённого переворота, гетмана П. Скоропадского. Это был режим, не пользовавшийся достаточной поддержкой ни Германии, ни Антанты, которая сделала ставку на Польшу. Притязания украинских и польских властей на одни и те же территории, в частности, Волынь, Галицию и Подолье, делали невозможным эффективное взаимодействие между ними, даже в периоды, когда они не пребывали в состоянии войны и давали обещания выступить единым фронтом против большевиков. Вынужденный опираться лишь на возможности территории, находившейся под его контролем, С. Петлюра столкнулся отсутствием доверия к нему широких слоёв населения и ряда наиболее влиятельных политиков. Находившиеся в его подчинении отряды не представляли собой единую, сплочённую вооружённую силу; гайдамаки С. Петлюры отметились более организацией массовых еврейских погромов, нежели военными победами.

Украинскому фронту, действовавшему совместно с Н. Махно, постоянно пополняя и увеличивая свои силы за счёт оккупированных территорий, удалось быстро одержать победу над войсками Директории УНР. Последние в марте 1919 г. из крупных городов удерживали лишь Житомир и Винницу, которые вскоре тоже оставили. Советские войска вышли на рубеж р. Збруч, то есть на линию довоенной границы между Россией и Австро-Венгрией.

В этих обстоятельствах в наступление перешли белогвардейцы – Н. Юденич на севере, А. Деникин на юге и А. Колчак на востоке. Несмотря на значительные успехи данного стратегического наступления, оно изначально ошибалось на порочное восприятие собственных оперативных возможностей. Удары наносились концентрически, имея целью центральные районы России, и в представлении В. Суворова (В. Резуна), видимо, были вполне продуманными. На деле же белогвардейские армии так никогда и не вступили в соприкосновение, более того, с каждой победой они всё более и более удалялись от собственных баз снабжения, что увеличивало время подвоза новой партии грузов, в то время как их тылы и фланги оставались обнажёнными. Зерно поражения, сокрытое в изначальной диспозиции, прорастало всё быстрее с каждым километром, пройденным по направлению к победе, которая, соответственно, становилась тем менее достижимой.

Царицын, ставший для И. Сталина (И. Джугашвили) тем, чем стал Тулон для Наполеона, на сей раз не смог устоять перед натиском белогвардейцев. Кавказская армия под командованием генерал-лейтенанта барона П. Врангеля, при поддержке 5 бронепоездов и 17 танков, 30 июня 1919 г. захватила город, что открыло ей выход на оперативный простор. 4 июля в город прибыл главнокомандующий ВСЮР А. Деникин, огласивший ставшую впоследствии знаменитой «московскую директиву» о целях кампании. Последовавшие бои определили невозможность выполнения данного замысла, по крайней мере, в том, что касалось углубления и расширения прорыва в восточном и северо-восточном направлениях. Большевики, подчиняясь ленинскому лозунгу «Все на борьбу с Колчаком!» бросили на Восточный фронт все имевшиеся у них силы, что повлияло и на операции ВСЮР.

А. Деникин, тем не менее, увидел значительные перспективы на западе, где войска Совнаркома, действовавшие на Украине, оказались зажатыми между его силами и армией молодого, амбициозного государства Польша. А. Деникин скорректировал первоначальный вариант директивы и переместил акцент своих ударов на запад, что привело к окружению советской группировки в Новороссии и падению Одессы (23 – 24 августа) и Киева (31 августа). Обеспечив свой левый фланг и тыл, А. Деникин перешёл во всеобщее наступление. В этот момент, когда в Москве уже был создан подпольный комитет партии (большевики готовились к переходу на нелегальное положение), ВСЮР неожиданно получили удар в спину.

Удар этот, нанесённый повстанческой армией анархиста Н. Махно, полностью разрушил тылы белогвардейцев, лишив их нормального снабжения в ходе решающих боёв на московском направлении.

Н. Махно, который после убийства жандарма в 1908 г. содержался в каторжном отделении Бутырском тюрьмы, вышел на свободу в дни Февральской революции. Фотографии, сделанные после его освобождения, позволяют подозревать, что в тюрьме он подвергался сексуальному насилию, что, несомненно, наложило значительный отпечаток на его психику. Там же он заразился туберкулёзом, ставшим впоследствии причиной его смерти. Вопреки некоторым утверждениям, Н. Махно всегда был – и остался таковым до конца своих дней – ярым противником украинского национализма. Приверженец крайних левых идей, в первую очередь анархических, которые отдавали изрядной утопичностью, он то подчинялся Совнаркому, то вступал с тем в противостояние, в том числе и вооружённое.

«Повстанческая армия» Н. Махна, возникшая на базе местных Советов Екатеринославской губернии (центр – Екатеринослав, впоследствии Днепропетровск, ныне – Днепр), изначально находилась вне пределов досягаемости Совнаркома. По этой причине, как снабжение, так и управление войсками, подчинявшимися Н. Махно, представлялось крайне затруднительным, вследствие чего Реввоенсовету приходилось мириться с своеволием этого командира. Армия Н. Махно привлекала в свой состав дезертиров, пьяниц, мародёров и разного рода уголовный элемент из всех армий, оперировавших на Украине, подобно магниту. Самого Н. Махно, отсидевшего почти 9 лет, это, похоже, только радовало. Видимость порядка в частях своей армии он поддерживал при помощи жестоких расправ; опасаясь за свою жизнь, «батько», как он себя называл, постоянно пребывал в окружении преданной ему личной охраны, вооружённой ручными пулемётами Льюиса («люйсисты»).

6 июня 1919 г. махновцы, попав под удар 1-й Кавказской казачьей дивизии генерал-лейтенанта А. Шкуро, дрогнули и побежали. Л. Троцкий (Л. Бронштейн), возглавлявший Реввоенсовет, немедленно снял Н. Махно с командования «повстанческой бригадой» и выслал нового командира – А. Круссера. 10 июня тот был уничтожен прямо в своём вагоне, на станции Пологи, попав под массированный пулемётный огонь «люйсистов». Тем не менее, Н. Махно продолжил борьбу с А. Деникиным, соединившись с этой целью с ещё одним атаманом – Н. Григорьевым. Этот союз, приведший к возникновению 40-тысячной повстанческой армии, был непродолжительным и закончился гибелью Н. Григорьева, уличённого в сношениях с белогвардейцами.

В сентябре 1919 г., заключив частное соглашение с петлюровцами, которым передал своих раненых, Н. Махно (здесь очевидно сближение взглядов на войну у «полевых командиров», чьи войска комплектовались весьма схожим контингентом, несмотря на приверженность враждебным идеологиям), действуя исключительно конно и на телегах и колясках (тачанках), вырвался из окружения в районе Умани. Постоянно меняя лошадей, он преодолел 600 вёрст (около 640 км) за 11 дней, перешёл Днепр и был в Гуляйполе, своей «столице», уже 24 сентября. Действуя отсюда, он захватил Мелитополь, Бердянск (где взорвал артиллерийские склады белогвардейцев) и Мариуполь. В таких условиях генеральное сражение между силами А. Деникина и Южным фронтом РККА (А. Егоров), разгоревшееся, начиная с 11 октября, на орловско-курском направлении, проходило крайне тяжело. Войска ВСЮР, чьи тылы пребывали в состоянии хаоса, постепенно начали поддаваться под натиском превосходящих сил противника, что привело к общему отступлению. Зимой были оставлены Харьков, Киев и Донбасс.

На завершающем этапе боёв РККА задействовала 1-ю Конную армию под командованием С. Будённого, неоднократно и с большим успехом выходившую на коммуникации ВСЮР.

На Украине состоялось вполне прогнозируемое сближение войск уже несуществующей, начиная с 18 июля 1919 г., ЗУНР (Западно-Украинская Народная Республика), УГА (Украинская Галицкая Армия), с ВСЮР. 6 ноября 1919 г. в Зятковцах было подписано соответствующее соглашение, в результате которого УГА (генерал-лейтенант М. Тарнавский) переходила в подчинение А. Деникина. Такое очевидное предательство общеукраинских интересов вынудило С. Петлюру и его правительство бросить свой поезд на ст. Гречаны и перейти на нелегальное положение.

Нужно сказать, что, несмотря на значительную роль галицкого куреня (батальона) УСС Е. Коновальца в киевских событиях, власти ЗУНР и УНР всегда ладили весьма плохо; УГА, командный состав которой в значительной мере комплектовался бывшими офицерами австро-венгерской и царской армий, представляла собой явление, в классовом отношении чуждое порядкам, заведённым в войске УНР при С. Петлюре. То, что положения Версальского договора предусматривали создание суверенной Польши, но никоим образом не упоминали об Украине, коренным образом меняло политическую ситуацию в регионе. Теперь Украине, созданной волей Германии и М. Гофмана, предстояло уйти в небытие, а её земли должны были быть разделены между поляками и русскими. То, что Антанта поддерживала А. Деникина (и Польшу), автоматически толкало «старорежимную» УГА в их объятия. Как бы странно это ни звучало, но именно полякам, уничтожившим ЗУНР, предстояло в самом недалёком будущем стать главными союзниками УГА.

На Восточном фронте наступление А. Колчака, поначалу столь же многообещающее, как и операция ВСЮР, вскоре застопорилось. Генеральное сражение, произошедшее в сентябре-октябре 1919 г. в междуречье Тобола и Ишима, в то же время, что и контрнаступление Южного фронта, закончилось разгромом «белых». Этот факт свидетельствует о том, что живой силы, как и боеприпасов, у РККА было вполне достаточно, чтобы сражаться на двух главных направлениях одновременно.

Потерпев поражение, А. Колчак неожиданно также столкнулся с вероломным отношением к нему вчерашних союзников: глава французской военной миссии генерал М. Жанен потребовал передать золотой запас России союзникам. На отказ А. Колчака ответом стало выступление чехословацкого добровольческого корпуса, чьи части, расположенные вдоль Транссибирской магистрали (в ожидании погрузки), охраняли, а фактически – контролировали эту стратегически важную железную дорогу. А. Колчак, разразившийся многочисленными угрозами и проклятьями, 25 декабря был арестован чехословаками на станции Нижнеудинск, как и «золотой эшелон».

Одновременно напомнили о себе левые эсеры, захватившие власть в Иркутске, где было сформировано правительство Политического центра. 15 января 1920 г. чехословаки передали А. Колчака Политцентру. Тот, в свою очередь, 21 января передал власть большевистскому Военно-революционному комитету, а вместе с ней и арестованных – адмирала А. Колчака и главу его правительства В. Пепеляева. Комбинация М. Жанен – Я. Сыровый46 – Политцентр – Военно-революционный комитет представляется более чем очевидной и выглядит как первый шаг в установлении дружественных отношений между республиканской Францией и Советской Россией.

Войска Верховного правителя, брошенные им в Сибири и вынужденные пробираться на восток пешком, в условиях суровых морозов, попытались освободить своего командующего из заточения. Ведомые В. Каппелем, они мужественно пробивались сквозь льды и снега, сковавшие бескрайние просторы России. Этот, казавшийся бесконечным, переход стоил жизни В. Каппелю, провалившемуся в полынью и умершему от воспаления лёгких (26 января). Впрочем, спасти А. Колчака белогвардейцы так и не смогли – вместе с В. Пепеляевым он был расстрелян 7 февраля 1920 г. по прямому указанию В. Ленина (В. Ульянова). Поход же, чьим конечным пунктом стала Чита в Забайкалье, завершился лишь в марте; его продолжительность составила 2000 км (!).

Н. Юденич, которого я уже называл выше одним из одарённейших русских полководцев, возглавлял, начиная с 5 июня 1919 г., Северо-Западный фронт. Его имя, связанное с блестящими победами над турецкой армией, считалось гарантией поступления кредитов от Великобритании. 28 сентября финансируемый Великобританией генерал Н. Юденич во главе Северо-западной добровольческой армии начала наступление на Петроград, его поддерживала ударом из Прибалтики Западная добровольческая армия М. Бермондта-Авалова (происходящего из княжеского грузинского рода Авалишвили).

Нужно тут же добавить, что Н. Юденич был человеком в Прибалтике новым, и воспринимался офицерством негативно. Здесь крайне сильны были позиции Германии, рассчитывавшей удержать данный регион за собой – даже если придётся пойти на сотрудничество с «красными». Полковник (впоследствии генерал-майор) М. Бермондт-Авалов, командовавший Западной добровольческой армией, в значительной степени ориентировался на Германию, в его войсках имелось множество немецкоговорящих добровольцев – и немецкий фрайкор Железная дивизия. Последняя исповедовала идеологию, относившую латышей, эстонцев и литовцев к низшим расам, считая тех «недочеловеками»; бойцы Железной дивизии часто устраивали массовые факельные шествия, заканчивавшиеся поджогами деревень. О многом говорит и символика: головные уборы фрайкоровцев украшало изображение серебристого черепа с костями на чёрном фоне, идентичное символике 3-й дивизии СС «Тоттенкопф» (“Tottenkopf”, «Мёртвая голова»), которая вторгнется в советскую Прибалтику 22 года спустя. Многое похоже на события, которым предстоит произойти в будущем, особенно результат операции – Петроград (впоследствии Ленинград) так и не будет взят.

Основной удар на Петроград, поддержанный эстонскими дивизиями и британской эскадрой, несмотря на численное превосходство противника, поначалу дал определённые результаты: 7-я армия РККА была отброшена на подступы к городу, а форты «Красная горка» и «Серая лошадь» даже восстали и перешли на сторону белогвардейцев. Последнее событие имело причиной массовый сброс с аэропланов пропагандистских листовок. В них от революционных матросов, чьё дело было уже «проиграно», прямо требовалось перейти на сторону белогвардейцев и с оружием в руках искупить свою вину.

Большевики ответили массовой мобилизацией; в бой пошли не только 18-43-летние мужчины, но и 14-15-летние подростки с Шлиссельбургского порохового завода. Л. Троцкий (Л. Бронштейн), хорошо знавший историю Древнего Рима, отдал приказ расстреливать каждого десятого в частях, самовольно оставивших свои позиции. Приказ этот был приведён в исполнении под Свияжском, в одном из пролетарских полков, чей личный состав побежал и начал захватывать речные пароходы, направляющиеся в Нижний Новгород.

На главном, петроградском, направлении Н. Юденич задействовал имевшийся у него танковый батальон. Бои, отличавшиеся большим ожесточением, приобрели характер затяжных; удача склонялась то на одну, то на другую сторону. 21 – 25 октября, в период, пока белогвардейцы ещё предпринимали последние отчаянные попытки атаковать, в контрнаступление перешли 7-я и 15-я армии, пополненные личным составом и артиллерией. 2 ноября «белые» оставили Лугу, 3 ноября – Гатчину. Уже 7 ноября Северо-Западная армия откатилась на исходные позиции, к 14 ноября они более не удерживали ни одного крупного города. Впрочем, тяжёлые бои на эстонской границе продолжались вплоть до 31 декабря, когда между Эстонией и советским правительством было заключено мирное соглашение.

В срыве наступления многие деятели Белого движения прямо обвиняли П. Бермондта-Авалова; после завершения Гражданской войны он даже был вынужден, в отличие от остальных белогвардейцев, которые предпочли переехать во Францию, пересечь океан с тем, чтобы поселиться в США. Видимо, обвинения в измене не были пустым звуком, и жизни П. Бермондта-Авалова действительно угрожала опасность. Но так ли он был виноват?

Рассмотрим факты: 6 октября 1919 года командующий Западной армией потребовал от властей Латвии пропустить его войска на восток (ему действительно предписывалось нанести вспомогательный удар на Великие Луки и перерезать Николаевскую железную дорогу, связывавшую Петроград с Москвой) и выступил на Ригу; с самолётов на город были сброшены листовки с требованием «подчиниться власти полковника Бермондта».

Такие действия, коренным образом расходившиеся с достигнутыми ранее соглашениями, и, вероятно, предпринятые по инициативе немцев, вызвали немедленную ответную реакцию: латыши бросили в бой все наличные войска, а на рейде появилась английская эскадра, открывшая по белогвардейцам артиллерийский огонь. В конце концов, командиры немецкого континента, в частности, Й. Бишоф, возглавлявший ядро группировки, Железную дивизию, прямо отказались форсировать Двину и продолжать наступление в восточном направлении. Вскоре части ЗДА покинули Прибалтику, так и не соединившись с частями Н. Юденича, и были интернированы в Германии. Любопытно, что оперативный отдел штаба Железной дивизии некоторое время возглавлял молодой капитан… Г. Гудериан (!).

Железная дивизия, чьи солдаты и офицеры одинаково охотно сражались как с коммунистами, так и с латышскими националистами, на которых они, согласно их свидетельствам, охотились, «как на зайцев», в данной кампании сыграла, скорее, деструктивную роль, своими действиями, к которым привлекли и П. Бермондт-Авалова, разрушив сложившуюся в Прибалтике хрупкую коалицию и оказав негативное влияние на исход боёв на главном направлении, где в результате было утрачено взаимодействие между контингентами разных национальностей.