Искривлённая история

Несомненно, многолетняя монополия КПСС на средства массовой информации, требовавшая слепого подчинения лозунгам, отпечатанным в газетах, звучащим в радиопередачах и вещаемым при помощи телевидения, в значительной степени размягчила мозг homo soveticus, сделав его восприятие некритичным и крайне уязвимым для угроз исходящих от мошенников.

В этом многоцветном мире дикого капитализма, то и дело надувающего огромные мыльные пузыри очередной аферы, переливающиеся всеми цветами радуги, В. Суворов (В. Резун) нашёл своего читателя и даже почитателя. Поначалу его книги были просто модной новинкой, однако вскоре оказалось, что темой можно с успехом пользоваться в интересах политический партий нового типа – тоталитарных, более напоминающих фашистские, чьи адепты обожают всё с индексом «ГРУ».

Среди таких партий нашлись как сталинистские, так и, наоборот, их противники – разного сорта неонацисты и им подобные, пытающиеся разжечь в своих адептах тот же яростный огонь, что горел некогда в глазах фюрера и пышущий на нас со страниц «Ледокола» своим бешеным жаром. Да, это правда: В. Суворов (В. Резун) по своему мировоззрению куда ближе к фашистам, нежели к коммунистам, несмотря на то, что постоянно воспевает всё советское (но никогда – сами Советы), и отнюдь не зря его некогда определили в части, которые отправили подавлять восстание в Чехословакии. Кадровые военные, особенно разведчики – вернейший оплот реакции, и В. Суворов (В. Резун) не может представлять собой исключения. Да, будучи разведчиком, работающим с населением враждебной страны (как Великобритании, так и бывшей родины, ему уже принципиально всё равно, лишь бы книги хорошо продавались), он применяет риторику, интересную читателю, в том числе и революционную. Однако затхлый запах реакции и ненависть ко всему живому сквозят на нас отовсюду, буквально из каждого абзаца. Чего стоит только поэтическое описание эпизодов «дедовщины» в «Спецназе» и расстрелов в «Контроле»!

Однако не будем отвлекаться. Вернёмся лучше к куда более важному вопросу: есть ли в среде историков иная точка зрения о большевиках, нежели высказанная В. Суворовым (В. Резуном)? Я сейчас возьму на себя некоторую вольность и назову бывшего члена КПСС и бывшего офицера ГРУ историком, хоть формально он и не относится к последним – подыграю, так сказать, ему в этом ключевом вопросе. В конце концов, человек пишет на историческую тему, цитирует многочисленные источники, в том числе и на иностранных языках, посещает исторические симпозиумы, принимает самое деятельное участие в разжигаемых им же диспутах – почему бы, чисто условно, не отнести его к историкам? Нельзя же обзывать человека безумцем или аферистом только потому, что он именует себя новым Христом, как то делала Мария Цвигун. Да, вообще современная психиатрия имеет на сей счёт соответствующий термин – «иерусалимский синдром», а Марина Цвигун (тоже, кстати, бывший член КПСС), именовавшая себя Марией Дэви Христос, по факту событий в Софийском соборе была осуждена по трём статьям на 4 года в ИТК общего режима. Но нельзя же только по этой причине отрицать вероятность того, что она не лгала членам созданной ею деструктивной секты, а наоборот, глаголила святую истину! Вдруг суд ошибся?

Вот и я полагаю: если В. Суворов (В. Резун) настаивает на том, что он – историк, а не бывший офицер ГРУ, и предоставляет какие-то материалы, подтверждающие его заявление, материалы эти следует рассмотреть именно как научные исследования в области истории. Самый простой путь: обратиться за ответом к авторитетам. Что ж, историки всего мира, финансируемые, между прочим, как капиталистами, так и коммунистами-маоистами, однозначно и уверенно говорят: ни в одной стране концепция В. Суворова (В. Резуна) не принята в качестве научной истины. Казалось бы, это уже диагноз и приговор. Но нет: в качестве теории данная концепция всё-таки излагается в ряде стран, преимущественно постсоветских. Можно поспешить с заявлением, что это уже приговор и диагноз именно для постсоветского пространства, но история как наука не терпит торопливости. Она тем и сильна, что изучает дела многовековой продолжительности – и именно в развитии. Поэтому не будем торопиться и мы: настаивает В. Суворов (В. Резун) на том, что большевики бредили Мировой социалистической революцией – ну, и ладно.

Но нужно заявить о самом главном, причём тотчас же: весь мир убеждён в том, что большевики, во главе с В. Лениным (В. Ульяновым), являлись платными агентами империализма, конкретно – немецкой разведки, и Октябрьскую революцию осуществили на немецкие же деньги. Коммунистической идеологией эти мерзавцы пользовались как инструментом, способным обеспечить поддержку народа, сами же стремились к тотальной власти – и не более того.

Я предлагаю поначалу не сыпать фактами, которые далеко не всегда способны переубедить наиболее упрямых оппонентов, а обратиться чисто к здравому смыслу моего читателя, как сделал это в случае с Л. Корниловым. Большевики в 1914 г. оказались единственной политической партией России, не поддержавшей войну. Они были изгнаны отовсюду, откуда не ушли сами, их руководство сбежало в Швейцарию, а партийные ячейки подверглись преследованиям. Будущий глава советского государства И. Сталин (И. Джугашвили) всю войну, вплоть до Февральской революции, находился в ссылке, причём он представлял собой отнюдь не единичное явление – будущий наркомвоенмор М. Фрунзе в это время, имея в активе приговор к каторжным работам и «вечному поселению», скитался по России под именем «М. Михайлова». Однако же, по мере того, как немцами были достигнуты значительные военные успехи, влияние большевиков стремительно возросло. Причём, как показывает приведённая мной выше статистика, не пользуясь хоть какой-нибудь популярностью у населения в тылу и почти совершенно не будучи представленными в органах власти Временного правительства, они, тем не менее, контролировали большинство солдатских комитетов Северного и Западного фронтов, противостоящих немецкой армии и регулярно участвующих в процедурах «братания». Это позволяет считать их программу, по своим целям в основном соответствующей целям немецкой разведки.

Позвольте, возразят мне все офицеры ГРУ, бывшие, действительные и будущие, ведь совпадение интересов на узком участке политической программы ещё не свидетельствует о прямом сотрудничестве. Это правда, но я бы не назвал линию Северного и Западного фронтов узким участком – напротив, участок этот был весьма протяжённым, занятым весьма многочисленными войсками. Солдаты этих войск, набранные из крестьян, строго говоря, и представляли собой население весьма обширных территорий, так как женщины не обладали ещё правом голоса. Главное же в том, что фронты, которым противостояли германские войска, предпочитали избирать в комитеты большевиков. Почему? Может, этого хотели немцы, тратившие на агентурную разведку – и на финансирование «братаний» в том числе – значительные средства? Может, они солдатам русской армии и угрожали, даже физической расправой с применением огнестрельного оружия – не исключён и такой вариант.

Я предлагаю эти совпадения – неожиданный рост влияния большевиков в зоне непосредственного воздействия немецкой армии – отметить, а затем перейти к фактам, свидетельствующим о работе большевиков на немецкую разведку.

В общем, всем известно, что Февральскую революцию организовали британская и французские разведки. Этот факт, несмотря на то, что он лежит на поверхности, почему-то никого не коробит, и критики большевиков его старательно обходят вниманием. А вот деньги, отпущенные большевикам немцами, источники старательно посчитали. “Der Spiegel” в 2007 г., например, заявил, что в 1914 – 1917 годах большевики получили от германского МИДа 26 млн. рейхсмарок. Британский историк Дж. Смил называет весьма близкую цифру – 30 млн. рейхсмарок. И только Э. Бернштейн, известный деятель СДПГ, в партийной газете «Форвертс» 14 января 1921 г. назвал существенно более крупную сумму – 50 млн. рейхсмарок золотом. Для многих важнее сам факт заявлений, а не цифры; я же полагаю, что видимое несоответствие на деле не является противоречием, а наоборот, может свидетельствовать о подлинном размере сумм, отпущенных на организацию Октябрьской революции. Очень важно добавить, что Э. Бернштейн, имевший, наверняка, разговор с действующим рейхспрезидентом социал-демократом Ф. Эбертом (иначе «Форвертс» не опубликовала бы статью или же разоблачила бы её впоследствии), в данном случае может рассматриваться как глашатай правящей партии Германии. Тем, кто верит в миф о Мировой социалистической революции и о всеевропейском братстве коммунистов, будет странно наблюдать, как русские и немецкие социал-демократы, всего пару лет спустя после приведших их к власти успешных революций, неожиданно начинают выставлять друг другу счета, причём связанные с оказанием одной из этих партий агентурных услуг спецслужбе империалистического государства, кстати, прекратившего на тот момент своё существование. Я сейчас не буду рассматривать этот вопрос детально – всё ещё впереди, – однако читатели мои и сами вполне могут сделать совершенно определённые выводы.

Любопытнее всего узнать, что же случилось с «маржой», составившей приблизительно половину от суммы в 50 млн. рейхсмарок золотом41. Легче всего предположить, что эти деньги разворовали на промежуточных звеньях длинной цепи посредников, возникших между отправителем и конечным адресатом. Всем, изучавшим историю революции в России, имя главного вора хорошо известно. То был некто Александр Парвус, урождённый Израил Гельфанд, происходящий из населённого пункта с историческим названием Березино. Случайно или нет, по злому умыслу оплачивавших проект немцев или без оного, однако и на сей раз, как и в 1812 г., изгнание французского капитала из России не обошлось без Березины.

И. Гельфанд, начавший свой трудовой путь портовым грузчиком в Одессе, куда переехал вместе с родителями, и ещё под собственной фамилией. Видимо, значительные физические нагрузки и вызванная ими усталость, сковывавшая его мышцы после длинного рабочего дня, убедили юного И. Гельфанда в несправедливости, лежащей в основе устройства окружающего его мира. Кто-то набивал себе карманы просто потому, что не был евреем и мог устроиться инспектором на таможне, в то время как И. Гельфанду приходилось гнуть спину на капиталиста-эксплуататора от ранней зори до позднего вечера. Вскоре И. Гельфанд примкнул к революционному кружку, а уже в 1885 г., будучи 18 лет от роду, уехал в Цюрих учиться, где свёл знакомство с видными революционерами того времени – Г. Плехановым, Б. Аксельродом, В. Засулич. Закончив Базельский университет со степенью доктора философии, И. Гельфанд переехал в Германию, где вступил в СДПГ – и был выслан из страны как «нежелательный иностранец». С тех пор, известный как «А. Парвус», он быстро выдвигается в число наиболее заметных фигур в крайнем левом крыле среди русских политических эмигрантов. В революции 1905 – 1907 годов А. Парвус (И. Гельфанд), прибывший в Россию по подложному паспорту, принял самое деятельное участие. Он и его ученик и сподвижник Л. Троцкий (Л. Бронштейн) в кратчайшие сроки смогли поднять тираж «Русской газеты» с 30 до 100, а затем и до 500 тысяч экземпляров. В конечном счёте, революционную газету закрыли.

А. Парвус (И. Гельфанд), автор знаменитого «Финансового манифеста», изобличавшего коррупцию и экономическую недееспособность царского правительства, остался в истории как один из разработчиков теории перманентной революции. Согласно данной теории, приверженцем которой стал Л. Троцкий, власть в результате нескольких последовательных социальных взрывов, или революций, переходит от абсолютной монархии к конституционной, затем – к буржуазной республике, и затем – к диктатуре пролетариата.

Выдающийся ум А. Парвуса (И. Гельфанда) соседствовал с низменными человеческими качествами. Будучи литературным агентом М. Горького, он должен был часть денег оставлять себе, часть передавать автору и часть – сдавать в кассу РСДРП. Так как ни М. Горький, ни партийная касса так ничего и не получили, а сам А. Парвус (И. Гельфанд) пребывал в поле зрения СДПГ (он являлся членом обеих партий), то в 1908 г. был созван третейский суд в составе А. Бебеля, К. Каутского и К. Цеткин, признавший подозреваемого виновным. А. Парвуса (И. Гельфанда) исключили из обеих партий, и он был вынужден бежать в Турцию, очевидно, опасаясь мести товарищей. Находясь в Константинополе, он стал агентом немецкой разведки – по одним данным, в 1911 г., по другим – в январе 1915 г. Так или иначе, но именно его гений и определённый авторитет, часть которого сохранилась, несмотря на публичное осуждение, стали причиной, по которой немцы доверили А. Парвусу (И. Гельфанду) роль посредника. В. Ленин (В. Ульянов) отказывался от каких-либо услуг А. Парвуса (И. Гельфанда) и, тем более, от контактов с опозоренным революционером, однако деньги от него принимал, причём в весьма значительных количествах. Он также создал своего рода «буфер» – Заграничное бюро ЦК РСДРП, куда входили К. Радек, Я. Ганецкий и В. Воровский, через которое и вёл все переговоры.

В 1915 г., когда всю Европу пересекли длинные траншеи, а воздух сотрясался от непрерывной канонады, А. Парвус (И. Гельфанд), имея в кармане немецкий паспорт поехал с деловым визитом в нейтральный Стокгольм. По сравнению с прежними временами, многое изменилось: теперь его не высылали как «нежелательное лицо», напротив, он стал уважаемым и желанным гостем во всех банковских домах и госучреждениях Германии! В Стокгольме он зарегистрировал экспортно-импортную компанию «Фабиан Клингслянд», исполнительным директором которой назначил Я. Ганецкого, совладельцем – брат Я. Ганецкого, представителем в Петрограде – двоюродная сестра Я. Ганецкого, некая Е. Суменсон. Сам А. Парвус (И. Гельфанд) обосновался в Копенгагене, откуда руководил деятельностью всей «схемы». Деньги лились непрерывным золотым потоком из Берлина через акционерное общество «Дисконто-Гезельшафт» в стокгольмский «Ниа Банк», а оттуда – в «Сибирский Банк» в Петрограде. Деньги шли на вербовку агентуры среди дезертиров и перебежчиков, на закупку и доставку оружия, а также на нужды РСДРП, едва издававшей «Правду». Газета эта в годы войны переживала далеко не лучшие времена: её издавали, скорее, для членов партии, способных, при благоприятных обстоятельствах, поделиться прочитанным с малочисленным кружком близких друзей. В марте 1917 г. эта газета имела всего 8 тыс. подписчиков; однако уже в апреле большевики издавали 17 газет с ежедневным тиражом в 320 тыс. экземпляров, а в июле – 41 газету (!). При том, что численность членов РСДРП в тот период достигла 25 тыс. чел., эти медийные возможности можно считать весьма значительными.

Активность эта не осталась вне поля зрения союзников, уже рассматривавших Россию как свою новую колонию. 1 июня 1917 г. капитан французской разведки П. Лоран явился на приём к начальнику контрразведки Петроградского военного округа подполковнику Б. Никитину, триумфально потрясая пачкой бумаг, зажатых в руке. То были телеграммы, открыто отправлявшиеся или составлявшиеся Е. Суменсон, Я. Ганецким, В. Лениным (В. Ульяновым) и рядом других высокопоставленных большевиков; они более чем ясно указывали на то, что коммунисты получают из-за рубежа колоссальные суммы денег, а также вооружение, закупаемое там же.

То, что подполковника Б. Никитина пытался принудить к исполнению его служебных обязанностей офицер французской разведки, однозначно указывало: Б. Никитин брал у большевиков взятки, и взятки немалые. Уголовное дело по обвинению в шпионаже, с большой помпой, но медлительно и неэффективно развёрнутое Временным правительством, содержало обвиняющие материалы на 28 большевистских вожаков в 21 томе. После описанных выше июльских событий и, особенно, корниловского мятежа, когда А. Керенский был вынужден попросить у большевиков военной помощи и дал тем возможность «войти во власть», дело фактически не продвигалось. Тем не менее, комиссар милиции Якиманского района меньшевик А. Вышинский даже подписал ордер на арест В. Ленина (В. Ульянова). Сколько в то время получал от большевиков А. Вышинский, ставший при И. Сталине (И. Джугашвили) Прокурором СССР, неизвестно, но, видимо, этого оказалось достаточно, чтобы вождя надвигавшейся революции, скрывавшегося под именем рабочего К. Иванова, так никто и не нашёл. Когда пришло его время, В. Ленин (В. Ульянов) сам объявился, причём заявил о своём появлении самым настойчивым и революционным образом.

Кстати, в контексте сказанного здесь мной, могут возникнуть споры насчёт того, насколько закономерно считать В. Ленина (В. Ульянова) немецким шпионом, раз он брал деньги через посредников, причём с немецким агентом А. Парвусом (И. Гельфандом) сам общаться отказывался, выставив вместо себя К. Радека? Это резонный вопрос, и нужно сказать, что свидетельства вербовки В. Ленина (В. Ульянова) немецкой разведкой есть, причём более чем убедительные.

27 декабря 1916 г. В. Ленин (В. Ульянов) посетил немецкое посольство в Берне, где, согласно данным наружного наблюдения Департамента полиции, оставался до 29 декабря. Далеко не каждому русскому бродяге немецкие дипломаты позволяют переночевать в собственном посольстве; если же бродяга остаётся на вторую ночь, вероятнее всего, его уже нельзя назвать случайным посетителем. Скорее, это важный гость. В принципе, именно так и было: немецкие власти прочили В. Ленина (В. Ульянова) в будущие правители России и относились к нему с должным вниманием, он, в свою очередь, уже облачился в мантию державного мужа и мог себе позволить не пожимать руку никакому А. Парвусу (И. Гельфанду), пытающемуся претендовать на его успех.

Кстати говоря, идея воспользоваться затруднительными обстоятельствами России принадлежала как раз А. Парвусу (И. Гельфанду), обратившемуся к немецкому послу У. фон Брокдорфу-Ранцау с соответствующим предложением. «Фабиан Клингслянд», уже достаточно долго действовавший на территории России, имел к тому времени мощную агентурную сеть, доносившую о возникновении «революционной ситуации». Ультиматум Центральных держав, приезд В. Ленина (В. Ульянова) в Берн – эти события, совпадающие по времени, конечно, не могут быть простым совпадением. У. фон Брокдорф-Ранцау сообщил обо всём начальству, канцлер Т. Бетман-Хольвег также одобрил проект; в конечном итоге, к русской революции приложился даже кайзер Вильгельм II, пообещавший оказать всё необходимое содействие. В ответ революционеры пообещали прислать соответствующее количество освобождённых немецких военнопленных. Наивные немецкие военные во главе с кайзером, должно быть, подумали о том, что Россия выйдет из войны. Разумеется, Россия вышла из войны, она даже капитулировала – но в первую очередь немецкую границу в 1918 г. пересекли эмиссары компартии, начиная с К. Радека. Эти ребята, щедро снабжённые немецкими же деньгами, готовились осуществить революцию в Германии. Воистину, В. Ленин (В. Ульянов) умел отвечать любезностью на любезность!

Все выказывали желание помочь революции в России. Военные, настроенные, как всегда, по-военному жёстко, были готовы пропустить пресловутый пломбированный вагон через линию фронта (то есть прорвать фронт и выпустить большевиков где-нибудь на волю, как диких животных), если Швеция откажется пропустить большевиков через свою территорию. Шведы, как всегда, проявили отличающее всех нейтралов благоразумие, и согласились пропустить революционеров в Финляндию через свою территорию. На самом деле речь шла не только о большевиках, а о целой группе революционеров от самых различных партий, включая эсеров, еврейский БУНД, анархистов, польских, латышских, литовских коммунистов и др. Всего собралось народу на три эшелона, ведь, кроме коммунистов, ехало ещё значительное количество немецких офицеров и прочих сопровождающих. В. Ленин (В. Ульянов) и его соратники общались с немцами только через секретаря Социалистической партии Швейцарии Ф. Платтена, который дал все необходимые письменные гарантии их неприкосновенности и экстерриториальности «пломбированного вагона». Впрочем, попытки распевать пьяными голосами «Марсельезу» были немедленно пресечены: немецкие офицеры не могли гарантировать экстерриториальность и неприкосновенность революции, если она пытается заявить о себе в Германии.

Наконец, вся весёлая компания прибыла на территорию России, где и занялась всей необходимой для победы пролетариата деятельностью. Вскоре их старания привели к Октябрьской революции. Последняя, как уже упоминалось выше, была осуществлена при практически отсутствовавшем сопротивлении со стороны Временного правительства. Однако считаю необходимым сказать, что и здесь не обошлось без прямого военного вмешательства Германии. Напомню, что «Тарнопольский разгром» имел своим прямым результатом «июльские события», неудачную революцию, всё же несколько ослабившую Временное правительство, а взятие Риги 8-й немецкой армией (3 сентября н. ст.) привело к «корниловскому мятежу», ещё одной неудачной попытке государственного переворота, в результате которой военные правых взглядов были разгромлены, а большевики, поддержавшие А. Керенского, усилили свои позиции в мере, достаточной для создания Военно-революционного комитета.

По странному совпадению, ВРК, этот штаб революции, возник «в один день» с началом немцами операции «Альбион», направленной на захват Моонзундского архипелага. Эта последняя битва российской армии и флота началась 12 октября н. ст., а ВРК был создан 13 дней спустя – 12 октября ст. ст. (25 октября н. ст.). В ходе боёв на суше, в воздухе и на море, продолжавшихся более недели, немцы показали, что их не могут остановить ни отмели (на которых они потеряли несколько миноносцев), ни минные заграждения (также стоившие им потерь в кораблях), ни береговые батареи, ни укреплённые позиции.

Несмотря на сложность операции, проходившей в коварных балтийских водах, немцам сопутствовал успех. Им удалось подавить огнём эскадру вице-адмирала М. Бахирева и потопить броненосец «Слава», принудив Балтийский флот, в конечном итоге, к отступлению. Подразделения сухопутных войск, разбросанные гарнизонами по архипелагу, не выказали желания сражаться и вскоре капитулировали. Кроме более чем 20 тыс. пленных, немцам досталось 141 орудие, 130 пулемётов и 40 самолётов. Десантные войска немцев при этом по численности и огневой мощи превосходства над противником не имели.

Моонзундское сражение, при его относительно малых масштабах, имело решающее влияние на судьбы России. Немцы не просто закрепили за собой завоевания в Прибалтике и подтвердили притязания на Финляндию – нет, они убедительно продемонстрировали, что вполне могут угрожать Кронштадту и Петрограду. Конечно, любой, кто знает о мощи кронштадских укреплений, только рассмеётся в ответ и скажет: мол, Моонзунд – это ещё не Петроград. Действительно, масштабы операции «Альбион» значительно уступают той, которую потребовалось бы провести для захвата столицы России, однако несомненным является другой факт: противостоять немцам ни армия, ни флот уже не могли, а зачастую и не желали. Кронштадские матросы, живо сообразив, в чём дело, не стали дожидаться появления вражеских линкоров и начала бомбардировки из морских орудий крупных калибров, а откликнулись на зов большевиков из ВРК и, не сильно-то и стараясь, прогнали Временное правительство из Зимнего дворца, о чём я уже рассказывал выше.

Теперь, как нетрудно заметить, все части этой головоломки стают на свои места. Всё оказалось предельно просто: Россия и Германия находились в состоянии войны, и более сильное государство победило; используя военную силу, подкуп, саботаж, агитацию и пр., немцы, шаг за шагом преодолевая рубежи обороны, принудили русских отказаться от своего желания воевать и, после нескольких переходных этапов, передать власть тому правительству, которое согласилось бы подписать акт о капитуляции.

Должен дополнить этот увлекательный рассказ совершенно потрясающей деталью: немцы продолжали переводить деньги русским коммунистам и после революции. Казалось бы, этом нет ничего удивительного: Россия пребывала в тяжелейшей экономической ситуации, и очередная революция только усугубила её. Денег не было буквально ни на что, и оставалось только попросить их у немцев. В качестве примера приведу содержание телеграммы, отправленной 28 ноября помощником статс-секретаря Буше отправил германскому послу в Берне: «По полученным нами сведениям, правительство в Петрограде испытывает большие финансовые затруднения. Поэтому весьма желательно, чтобы им были посланы деньги». Немецкий посол в Стокгольме, принявший активное участие в переписке, продолжал запрашивать деньги, ссылаясь на членов Заграничного бюро ЦК РСДРП, вплоть до 15 декабря 1917 г. (!).

Данные постреволюционные процессы «прокачки» средств выглядят тем более странными и подозрительными, если учесть, что большевики, не говоря уже об административных рычагах, получили доступ к золотому запасу России – самому большому в мире на 1914 г. После Октябрьской революции он пребывал под их контролем и составлял… 1101 млн. рублей, или 2355 млн. рейхсмарок золотом. Зачем выпрашивать за рубежом миллионы, если под рукой лежат миллиарды?