Искривлённая история

Я уже неоднократно высказывал мнение о том, что дальнейшее в условиях столь глубокого кризиса, откат к натуральному хозяйству в попытке осуществить тотальную мобилизацию и централизованное управление ещё доступными ресурсами, являлось неизбежным. Неизбежным оно представлялось и участникам событий вековой давности.

А. Керенский, несмотря на то, что, по выражению У. Моэма, был способен разве что речи произносить, имел желание перейти и к более серьёзным мерам. Он в целом поддерживал идеи нового главковерха Л. Корнилова о необходимости навести в армии порядок, для чего последний требовал восстановления смертной казни, однако называл эту инициативу «несвоевременной». Время для её реализации действительно ещё придёт, когда разразится Гражданская война, и большевики, белогвардейцы и «зелёные» сделают массовые расстрелы своим излюбленным занятием. Можно только поразиться прозорливости министра-председателя – и возмутиться тем, что он не предпринял всех необходимых мер к спасению остатков порядка и законности, когда это было ещё возможным. Однако никто из нас не занимал должность министра-председателя – на этом посту находился А. Керенский. Переходя к жёстким мерам по пресечению беспорядков, он должен бы был передать власть военным, конкретно Л. Корнилову.

Натуру Л. Корнилова понять несложно: настойчиво стремясь к власти, он на волне патриотических лозунгов поднялся от бывшего военнопленного до должности командира корпуса (25-м), командующего армией (8-й), фронтом (Юго-Западным), и, наконец, верховного главнокомандующего – причём всего только за один год! Б. Савинков, фактически управлявший в тот период деятельностью военного министра, открыто восторгается главковерхом: «Я был счастлив этим назначением. Дело возрождения русской армии вручалось человеку, непреклонная воля которого и прямота действий служила залогом успеха». Б. Савинков, террорист с многолетним стажем, всегда стремился к власти и боролся за неё самым откровенным способом – при помощи бомб и револьверов. Конечно, в данном случае под «прямотой действий» он понимает военный мятеж, который его самого поставил бы как минимум на одну должностную ступень выше. Заговорщиками, открыто обсуждавшими в Ставке проект мятежа в дни, последовавшие за подавлением июльского восстания, выдвигались различные проекты нового правительства; весьма популярной была идея триумвирата «А. Керенский – Л. Корнилов – Б. Савинков» в разных сочетаниях, хотя едва ли кто-либо всерьёз верил в то, что А. Керенский доживёт до того, чтобы начать деятельность в составе нового правительства.

Корниловский мятеж, тему которого я уже затрагивал выше, послужил важнейшим поворотным пунктом в истории России. Во многом он подобен «заговору офицеров против Гитлера», неудачному военному перевороту 20 июля 1944 года в нацистской Германии. Его организаторы ставили себе целью прекращение бессмысленной, уже совершенно очевидно проигранной войны, как минимум, на Западном фронте, для чего планировали заключить сепаратный мир. Освободившиеся силы немецкий генералитет планировал бросить против Советского Союза, то есть против большевиков.

Здесь меня попытаются перебить – я уже слышу гневные, рассерженные голоса членов монархических организаций, включающих обилие докторов исторических наук – и заявить, что кто-кто, а уж Л. Корнилов-то никогда не был немецким прихвостнем. Кто-кто? Л. Корнилов? Это не его дважды пытались отдать под трибунал, кстати, за проступки, повлёкшие разгром вверенных ему соединений и гибель тысяч солдат? Это не он сдался в плен с оружием в руках? Это не его австрийцы, фактически, отпустили, создав все условия для успешного побега?

Что ж, обсудим некоторые обстоятельства «корниловского мятежа». 22 августа главковерх Л. Корнилов подписывает приказ за №600 о формировании 4 Георгиевских полков (по одному – в составе каждого фронта), штатом по 22 офицера и 1066 нижних чинов каждый. Этот приказ в высшей степени характеризует Л. Корнилова как полководца и как личность и даёт исчерпывающее представление о его замыслах. Полки планировалось свести в бригаду, подчинённую лично главковерху, с тем, чтобы создать «крепкий последний надёжный резерв, употребляемый в бой лишь в исключительном случае крайней опасности». Не все поймут сразу тайный смысл, содержащийся в данных словах, поэтому я попытаюсь его растолковать. Георгиевские кавалеры, несмотря на обилие награждений по представлению полковых комитетов, осуществлённых в 1917 г., были наиболее отважными и дисциплинированными солдатами своих частей, живыми примерами для подражания, носителями воинского духа. На них равнялись, у них учились, блеску их наград завидовали – и пытались повторить их подвиги. И вдруг – приказ: все награды и всех орденоносцев из воинских частей изъять. Это как приказ изъять из человека хребет – долго ли тот после этого продержится? Любопытно, что Л. Корнилов не пытался использовать вновь создаваемые полки в качестве резервов фронтов, как ранее использовались ударные части – он сразу выводит их в собственное подчинение. Словом, пусть всё рушится, лишь бы у главковерха была отборная бригада 4-полкового состава.

Но стала ли бы бригада, даже если бы Л. Корнилов и смог её создать, тем, чего он от неё хотел? Каждый из нижних чинов и офицеров, награждённых Георгиевским крестом, получил его за действия в составе родного подразделения, и, будучи переведённым в другую часть, особенно в ту, где все награждены такими же крестами, неминуемо потеряет часть своего героического ореола; возникнет нездоровая атмосфера, конфликты. В конечном итоге, из 4 полков, задуманных Л. Корниловым, удалось сформировать только один, в составе Юго-Западного фронта. Его история весьма показательна: фронт, лишённый героев, быстро рассыпался, а герои, оказавшись в среде, где они – опять такие же солдаты, как и все остальные, пусть и награждённые, также… разбежался. Его остаток – Георгиевская рота в составе 16 офицеров и 10 рядовых; рота была организована в ноябре 1917 г. в Новочеркасске, изготовившись вступить в Гражданскую войну во всеоружии. Весьма показательный итог начинаний Л. Корнилова может послужить самой объективной ему оценкой.

Старинная китайская пословица гласит: «Стадо баранов, предводительствуемое львом, непременно победит стаю львов, которой командует баран». Тем, кто не любит китайцев и их пословицы, сообщу, что аналогичная народная мудрость свойственна и арабам. Если же кое-кто из моих читателей не любит и арабов, добавлю в список лиц, пользовавшихся данной – или весьма схожей – фразой в качестве довода, таких знаменитостей как: Александр Великий (также Македонский), Дж. Вашингтон, Н. Бонапарт (Наполеон I). Создавая георгиевские полки, Л. Корнилов решил поступить вопреки опыту ведения войн, накапливавшемуся тысячелетиями, да и просто здравому смыслу. Крайне ошибочной была и укрепившаяся в его сознании мысль, что кавалеры станут надёжным оплотом реакции – происходя из низших слоёв населения, те в большинстве случаев не разделяли мировоззрения офицерства и буржуазии. Достаточно привести пример наиболее известного Георгиевского кавалера – обладателя «полного банта», то есть награждённого крестами всех четырёх степеней… командующего 1-й Конной армией РККА, грозу белогвардейцев, маршала СССР С. Будённого.

Среди тех, кому данный проект пришёлся по душе, можно отметить лишь… Николая Гольштейн-Готторп-Романова, бывшего царя. Охраняемый Георгиевским батальоном, вполне способным защитить бывшего помазанника божьего от посягательств толпы, он увидел в действиях Л. Корнилова знак грядущего возрождения монархии. Когда Л. Корнилов был изобличён А. Керенским как изменник, экс-царь заявил: «Это Корнилов-то изменник?». Поддерживая любого, кто давал ему проблеск надежды, бывший самодержец, видимо, даже забыл, что именно Л. Корнилов в своё время арестовал его супругу и дочерей.

К моменту вооружённого выступления Л. Корнилова Временное правительство, казалось, было безнадёжно. Британский посол Дж. Бьюкенен, некогда выдвинувший ультиматум Николаю II Гольштейн-Готторп-Романову, на сей раз заявил о необходимости введения военной диктатуры, применения в отношении нерадивых железнодорожников, срывающих графики перевозок, военно-полевых судов, осуществлении необходимых мер в отношении крестьян, отказывающихся продавать зерно по фиксированным ценам. Все эти меры, известные как «политика периода военного коммунизма», были осуществлены большевиками. Я знаю, есть любители писать на историческую тему, к тому же бывшие офицеры ГРУ (а в ГРУ бывших офицеров не бывает), которые поспешат выступить с заявлением, будто Дж. Бьюкенен и был главным большевиком. В конце концов, не жил ли В. Ленин (В. Ульянов) в Лондоне в течение продолжительного периода времени, не приютила ли Британия К. Маркса, Ф. Энгельса – да и вообще многих революционеров? Не знаю, что и сказать, право слово – в конце концов, я не офицер ГРУ; насколько мне известно, Дж. Бьюкенен в компартии никогда не состоял – наоборот, он как раз пытался воспротивиться их приходу к власти.

Главной силой Л. Корнилова был 3-й кавалерийский корпус под командованием генерал-лейтенанта А. Крымова и «Дикая» кавалерийская дивизия. Он двинул их на Петроград; А. Керенский, в отчаянии выступая перед министрами Временного правительства, обвинил присутствовавших в том, что они вынуждают его уйти к Советам – и, после такой нехитрой преамбулы, обратился за помощью к большевикам. Нужно сказать, что те предоставили всю необходимую помощь: рабочие охотно приняли выданное им оружие, сформировав совместные с юнкерами патрули на подступах к Петрограду.

А. Крымов, понимая, что огромный город, обороняемый хоть какими-то войсками, даже ополченцами, не взять кавалерийской атакой, остановился. Большой ошибкой с его стороны было явиться к А. Керенскому для переговоров. Поругавшись с министром-председателем и выйдя из его кабинета в возбуждённом состоянии, он тут же в коридоре получил огнестрельное ранение в грудь (по свидетельству очевидцев, А. Крымов причинил его себе самостоятельно), с которым его госпитализировали. В Николаевском военном госпитале уход за А. Крымовым был налажен самый революционный: фельдшера издевались над ним, срывали с раны повязки – и он скончался всего несколько часов спустя. По иронии судьбы, не прошло и двух месяцев, как уже А. Керенскому пришлось отдать приказ 3-му кавалерийскому корпусу захватить Петроград. С его стороны, в обстоятельствах, когда каждое неосторожное слово могло привести к повторению судьбы А. Крымова, оказалось крайне благоразумным переодеться матросом и спешно ретироваться.

Итак, мятеж Л. Корнилова провалился, его вернейший соратник погиб при сомнительных обстоятельствах, а сам Л. Корнилов и ряд его подчинённых оказался под арестом. Неизбежным последствием его приказа о формировании Георгиевских полков должно было стать скорейшее падение фронта и поражение России. Осознавал ли он это, стремился ли к сепаратному миру с Германией сознательно – или же склонность к подобному поведению, включавшему необдуманные поступки, стала главной причиной, по которой австрийцы позволили ему бежать из плена? Даже ели и предположить на минуту, что Л. Корнилов являлся полностью невменяемым, нельзя забывать о весьма многочисленном и вполне квалифицированном составе Ставки, состоящем сплошь из штаб-офицеров. Они, вполне поддерживая Л. Корнилова и в те дни, и во время Гражданской войны, наверняка всё понимали.

Итак, бежавший из германского плена Л. Корнилов хотел организовать военный переворот и заключить сепаратный мир, а порядок в стране удерживать при помощи немногочисленных, подчиняющихся ему лично, отборных частей? Почему нет? Именно так всё и произошло в Германии, в годы т. н. Веймарской республики. Её армия была распущена, а в 100-тысячный кадр отобрали лишь наследственных офицеров и генералов; нижние чины являлись сплошь унтер-офицерами, причём лучшими из них. Опираясь на поддержку милитаризованных ультраправых группировок вроде «Стального шлема», НСДАП и формирований «чёрного рейхсвера», немецкие генералы, возглавляемые П. фон Гинденбургом, долгое время удерживали власть. Наверняка, именно к такому варианту развития событий стремился Л. Корнилов. Но было поздно: А. Керенский уже ушёл к Советам.

Столкновения 28 – 29 августа (ст. стиля) на окраинах Петрограда показали недостаточность сил мятежников; уже 1 сентября (ст. ст.) Л. Корнилов был арестован. 4 сентября (ст. ст.) из «Крестов» был выпущен Л. Троцкий, один из вождей июльского восстания. Быстро собрав вокруг себя уцелевших агитаторов, он вступил в теснейший контакт с большевиками, чтобы как можно быстрее и эффективнее организовать работу Военно-революционного комитета.

Сейчас меня, должно быть, спросят: а при чём здесь немцы? Что ж, отвечу: ещё 21 августа ст. ст. (3 сентября н. ст.) они взяли Ригу. Это случилось за день до подписания Л. Корниловым приказа № 600 об изъятии из состава войск фронтов Георгиевских кавалеров и за неделю до начал боёв под Петроградом. Удивительное совпадение, более напоминающее реализацию составленного заранее плана военной операции. Плана, составленного немецким генеральным штабом.

Рижская операция, осуществлённая 8-й армией (О. фон Гутьер), убедительно доказала, что Россия уже не может сражаться в соответствии с требованиями, предъявляемыми противником. По сравнению с 1914 г., война существенно изменилась: Англия и Франция выпустили на поля сражений сотни, даже тысячи танков, в небе вели бои многочисленные истребители, в то время как армады бомбардировщиков осуществляли налёты на передовую – и даже на стратегические объекты, расположенные в глубоком тылу. Пехота, получившая на вооружение миномёты, ручные гранаты и ручные пулемёты, стала меньше по численности, но обладала куда более высокой огневой мощью, нежели в начале войны. Артиллерия, большей частью гаубичная, постоянно увеличивала свой калибр, обрушивая на противника тысячи тонн снарядов, включая химические, а боевые отравляющие вещества, впервые применённые в 1915 г., постоянно совершенствовались.

Россия, несмотря на создание отдельных образцов вооружений, вполне отвечающих современным требованиям, например, стратегического четырёхмоторного бомбардировщика «Илья Муромец», оказалась неготовой к подобным революционным изменениям. Её пехота и далее была вооружена «трёхлинейкой» системы С. Мосина (ручные пулемёты поступали только зарубежных образцов), а артиллерия и далее опиралась преимущественно на огонь «трёхдюймовок», полевых 76-мм пушек образца 1902 г. Разработанные для маневренной войны и лишь условно пригодные для разрушения укреплённых позиций40, эти орудия обладали совершенно недостаточной, по меркам 1917 г., огневой мощью.

Немецкая 8-я армия, с первых дней войны действовавшая на северном фланге, в 1914 г. снискала громкую славу, под командованием П. фон Гинденбурга нанеся в Восточной Пруссии поражение сразу двум российским армиям – 1-й (П. Ренненкампф) и 2-й (А. Самсонов). 2-я армия, окружённая противником, умело использовавшим собственные железнодорожные коммуникации, была полностью разгромлена и большей частью уничтожена. А. Самсонов застрелился, не выдержав позора, в то время как 1-я армия, испытывавшая голод из-за перебоев со снабжением, отступила – и после очередного флангового обхода немцев (т.н. прорыв под Арысью) окончательно очистила Пруссию. «Великое отступление» 1915 г. позволило 8-й армии продвинуться достаточно далеко на восток, чтобы угрожать Риге.

Рига! Как много сокрыто в названии этого города для прусского сердца! Основанный немцами ещё в 1201 г., ганзейский город Рига был символом “Drang nach Osten”, «натиска на Восток». Несмотря на то, что по итогам Ништадского мира 1721 г., положившего конец Северной войне, Рига стала русским городом, немцы никогда этого не признавали до конца и долгое время строили планы по овладению этой утраченной жемчужиной Балтики. Наконец, разразилась Первая мировая война, которая позволила им приступить к реализации своих помыслов. Весной-летом 1917 г. О. фон Гутьер, новый командующий 8-й армией, и его командир артиллерийской группы Г. Брухмюллер полагали, что им выпал счастливый шанс исправить историческую несправедливость.

Г. Брухмюллер, талантливый артиллерист, считается создателем нового способа артиллерийского наступления – ведению огня без пристрелки, исключительно на основании расчётных данных. Массированный огонь, открываемый артиллерией всех калибров, должен был вестись в высоком темпе на значительную глубину, чтобы с первых же минут полностью парализовать противника и поразить ключевые узлы его обороны, а также важные объекты в тылу. Особое значение имел огонь химическими снарядами, при помощи которых планировалось вывести из строя прислугу вражеской артиллерии. Также большое значение уделялось маскировке, которая должна была обеспечить тактическую внезапность: все передвижения осуществлялись только по ночам, многие артиллерийские орудия были выдвинуты на огневые позиции только непосредственно перед наступлением.

Все эти меры, осуществлённые с примерным тщанием, дали впечатляющий результат: застигнутая врасплох, 12-я армия понесла тяжёлые потери. 186-я дивизия, занимавшая оборону на участке прорыва, несмотря на очевидно выгодные оборонительные позиции, занимаемые по восточному берегу Западной Двины, не смогла оказать противнику достойного сопротивления. Один из её полков был практически полностью уничтожен артиллерийским огнём, общие же потери достигли половины боевого состава дивизии. В таких условиях немцы смогли успешно форсировать реку. Широко применяя тактику инфильтрации (ввод специально обученных групп в промежутки между узлами обороны с целью парализации работы тыла) и штурмовых групп, уничтожавших огневые точки при помощи ручных гранат и приданной полевой артиллерии, германцы легко прорвали обе оборонительных полосы. Захватив 3 сентября (н. ст.) Ригу, они, похоже, удовлетворились достигнутым, предоставив собственной авиации преследовать противника, который откатился к Вендену. Им достались богатые трофеи, включая 273 орудия, 185 миномётов и 48 миномётов – всего 506 стволов артиллерии – и 15 тыс. пленных. Общие потери 12-й армии достигли 25 тыс. чел. против 4 – 5 тыс. чел. у противника.

Лёгкость, с которой немцы достигли столь значительной победы, не могла не породить в Ставке Верховного главнокомандующего атмосферы уныния – даже у наиболее ярых сторонников «войны до победного конца» неминуемо должны были опуститься руки; над самим Петроградом нависла угроза; в подобных же обстоятельствах, сложившихся летом 1944 г., гитлеровские генералы попытались устранить собственного фюрера. И в этот момент Л. Корнилов делает всё, чтобы ослабить действующую армию: приказывает собрать Георгиевских кавалеров в полки, подчинённые лично ему и расположенные к тому же в глубоком тылу. И отдаёт приказ об атаке… Петрограда (!). Ну, не немецкий ли он шпион после этого? Противник в это самое время, кстати, почему-то абсолютно уверенный в том, что русского контрнаступления не будет, начинает грузить войска в эшелоны и отправлять дивизию за дивизией из состава 8-й армии на Западный и итальянский фронты. По мнению немцев, их дела на востоке уже завершены. Рига взята, а Л. Корнилов решил задействовать те войска, что ещё выполняют приказы, против собственного правительства. Россия, вне всякого сомнения, обречена, и сама вскорости доведёт себя до капитуляции.

Лично я полагаю, что убедительных доказательств работы Л. Корнилова на немецкую разведку нет, как нет и доказательств обратного. После его возвращения из плена он последовательно командовал 25-м корпусом Особой (гвардейской) армии, Петроградским военным округом, 8-й армией, Юго-Западным фронтом – и, наконец, занимал должность Верховного главнокомандующего. Ни в одном из случаев он не смог добиться ощутимых военных успехов, но во всех без исключения отметился стремлением выдвинуться повыше, не брезгуя ни интригами, ни прямым мятежом. Все подчинённые ему лично соединения, как и ранее, несли тяжёлые потери – но, как и ранее, их личный состав буквально боготворил Л. Корнилова. Сам всегда отважный сверх всякой меры, он обладал редким даром передать часть собственной энергии солдатам и офицерам, шедшим с его именем на верную смерть. Впрочем, это отнюдь не снимает с него подозрений – все авантюристы в какой-то степени отважны. В любом случае, учитывая личное участие Л. Корнилова в аресте членов царской семьи (несмотря на то, что Николай II Гольштейн-Готторп-Романов ещё менее года назад лично спас его от трибунала), можно заподозрить наличие совершенно очевидной предательской жилки в его характере. На поддерживаемый им нечеловеческими усилиями образ преданного, безумно смелого воина ложится густая, чёрная тень, скрывающая нечто ужасное. Впрочем, привычка воспринимать Л. Корнилова как последнюю надежду, человека бесконечно преданного своим убеждениям, уже успела укорениться в умах его сторонников. Умея к тому же все свои действия преподнести как несомненный подвиг, он даже заработал определённую репутацию в правых кругах на этой неоднозначной истории.

Доказательств против Л. Корнилова, я повторяю, нет. Однако его действия, синхронные с наступлением 8-й армии О. фон Гутьера – и будто дополняющие их, – выглядят согласованными в степени, слишком подозрительной для того, чтобы сделать из данной ситуации какие-либо иные выводы, кроме одного. Измена. Впрочем, вооружённый мятеж, к тому же в военное время, согласно его же «программе», составленной в период заключения в Быхове, также считается государственной изменой и сам по себе заслуживает только высшей меры наказания – смертной казни. По иронии судьбы, власть осталась в руках весьма нерешительных и местами даже либеральных «временщиков», смертную казнь уже отменивших.

Любопытны обстоятельства смерти Л. Корнилова. Ему предстоит расстаться с жизнью, пребывая в окружении людей, всецело преданных великодержавным идеалам, кодексу офицерской чести… и «быховской программе». В конечном итоге, так и не появится каких-либо объективных доказательств того, что Л. Корнилова убили, как и доказательств того, что его заподозрили в шпионаже в пользу немцев. Очевидцы будут утверждать о роке, о мистическом, почти невероятном совпадении, повлекшем гибель генерала, однако, рассматривая вопрос трезво, легче предположить заговор с целью убийства.

Впрочем, это тема отдельного рассказа. Всех всегда в гораздо большей степени интересовало сотрудничество с немецкой разведкой партии большевиков.

Глава 15. Петроград

Голодные безработные люди – это кадры для диктатуры

Ф. Рузвельт

Бывший член Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), бывший офицер ГРУ В. Суворов (В. Резун) говорит нам: коммунисты хотели захватить весь мир, они не спали ночами, вынашивая мегаломаниакальные планы Всемирной социалистической революции, которые претворяли в жизнь с нечеловеческим упорством и настойчивостью. Он даже цитирует нам советские песни и различные выступления на партийных съездах, весьма многочисленные и исходящие из уст партийных деятелей всех рангов. Право слово, весьма убедительно. Хоть снова ему партбилет выдавай – есть ещё кто-то, кто до сих пор в советскую пропаганду верит, верит даже речам, звучащим с партийных трибун давно отшумевших ленинских и сталинских съездов. Впрочем, едва ли В. Суворову (В. Резуну) понадобится новый партийный билет и новые погоны – и в КПСС, и в ГРУ «бывших», как всем хорошо известно, не бывает. Он нам о большевиках одно говорит, и, раз уж читатель «купился» на яркие картинки, обилие фотографий на вклейках и поразительные заголовки и подзаголовки, приобретя книгу авторства («Ледокол», «День “М”», «Последняя республика»), то мы поинтересуемся: а правда ли это? Есть ли иные точки зрения о большевиках и их идеях, кроме их собственных? Разумеется есть.

Вообще, кроме В. Суворова (В. Резуна), на страницах своих произведений неожиданно реанимировавшего все идеи самого крайнего толка, озвучивавшиеся членами партии в 1920-30-х годах, и его многочисленных читателей, в голодный постсоветский период оставшихся без партийных пайков, с нищенскими зарплатами (а то и вовсе без таковых), в стремление СССР осуществить Мировую Социалистическую революцию мало кто верит. СССР в историческом контексте – такое же государство, как и все остальные, только более тоталитарное, по сравнению с некоторыми, с чего вдруг ему устраивать Мировую социалистическую революцию? СССР всегда сам подавлял всяческие восстания, революции (в 1921 г. в Кронштадте, в 1953 г. в Восточной Германии, в 1956 г. в Венгрии, в 1968 г. в Чехословакии, кстати, при участии самого В. Суворова (В. Резуна) в последнем случае, и др.) и малейшие проявления инакомыслия. Просто людям, которые утратили последние надежды на успешную, благополучную жизнь, приятно верить в что-то великое, даже откровенно иллюзорное, чтобы не сказать – бредовое.

Пик популярности творчества В. Суворова (В. Резуна) пришёлся на конец 1980-х – первую половину 1990-х годов и совпал с расцветом различных религиозных сект, например, «Белого братства», а также с деятельностью целого ряда «финансовых пирамид», наиболее известной из которых являлась АО «МММ». Эти процессы, достигшие максимальной интенсивности в 1993 – 1994 годах, когда «Белое братство» штурмовало Софийский собор в Киеве, а В. Мавроди попытался баллотироваться в президенты РФ, вне всякого сомнения, имели в основе манипуляции с сознанием людей, вконец отчаявшихся заработать себе на пропитание самостоятельно.