Прости меня, мама. Роман

Перевозчик тут же отцепил паром от берега и потянул за верёвку. Ветер внизу сильно гнал волны, и тяжёлый неуклюжий паром стало относить течением, но немалыми усилиями паромщиков он выпрямился и потянулся на противоположную сторону.

Паром вскоре причалил к берегу. Тот же мужик вновь подошёл к лошади, вытащил её вместе с телегой на берег и, сказав нам «С богом!», вернулся на паром.

– Дон-батюшка покорился нам. Вам куда, прямо до Дивов? – произнёс извозчик.

– Хорошо бы в гостиницу, если она здесь есть? – спросил Иван.

– Да где же её здесь взять? Вот если только к бабе-старухе на пожитки.

– Можно и там пожить.

Подвода подъехала к самому подножию горы, где находился маленький хуторок, спрятанный в лесистых пригорках. Узкая тропинка привела к уютному домику.

Извозчик лихо подкатил прямо к избе, сошёл с телеги, зашёл в дом. Через несколько минут он вышел вместе с хозяйкой дома, но задерживаться не стал, а, получив полагавшиеся ему деньги, отправился обратно.

7 Тихая сосна

Хозяйка, назвавшись Зинаидой Кирилловной, встретила Ивана приветливо, сказав:

– Милости просим пожить у нас. Для вас, приезжих, комнатку имеем. Хороший человек Арнольд уже живёт в ней, и для вас тоже широкая кровать найдётся. Хотите посмотреть?

– Да, покажите мою кровать.

Тогда скажите, милый человек, кто вы и откуда? – спросила женщина.

Иван назвал себя, сказав, что он, геолог из Ленинграда, что здесь в Лисках находится его геологическая экспедиция, а ему очень захотелось побывать в Дивах.

Хозяйка отвела его в комнату с двумя кроватями и большим столом. Она была, хотя не богато обставленная, но чистая и просторная.

– Давно ли Арнольд живёт у вас и где он теперь находится? – спросил он.

– Да уже с неделю будет, он всё путешествует где-то.

Иван не стал продолжать разговор, сказав, что очень хочет спать после такой долгой прогулки по сырым лугам Дона.

Хозяйка, пожелав ему хорошего сна, вскоре ушла.

Иван лёг на кровать и сразу уснул.

Его разбудил чей-то отдалённо послышавшийся разговор:

– Не будем ему мешать, я подожду. Пойду лучше полюбуюсь на белые башни, – говорил мужской голос.

В ответ ему прозвучал молодой девичий голос:

– Я покажу вам белые горы.

Ивана проснулся. Он оделся и вышел из комнаты на свежий воздух.

Сразу появилась хозяйка дома, сказав:

– Иван, с хорошим вас днём! Уже полдень. Хотите позавтракать?

– Да, проголодался я, – ответил он.

Вскоре на столе стоял самовар, пыхтевший горячим паром, а вслед за ним она принесла яичницу, пожаренную на сале, хлеб, свежий зелёный лук.

– Вот утолите голод. Пожалуйте, кушайте.

Иван с удовольствием съел предложенную ему еду, и уже, наливая из большого самовара чай, за дверью услышал звонкий девичий голос:

– Мамочка, мы пришли.

Зинаида Кирилловна, обращаясь к Ивану, сказала:

– Вот и Арнольд явился. Будем и его кормить. За столом и познакомитесь.

В это время дверь открылась, и появился ещё совсем молодой человек.

Обратившись к Арнольду, она сказала:

– Это наш новый гость, Иван. Будьте знакомы, – и тут же удалилась.

Иван хотел увидеть и девушку, но та в комнату к ним не зашла.

Через несколько минут хозяйка принесла такую же еду для Арнольда, поставив её на стол.

Иван чай пил медленно, пытаясь закончить это действие одновременно с Арнольдом и за едой узнал, что его сосед археолог из Ростова, приехавший изучать окрестности этих мест.

Они договорились после обеда вместе совершить прогулку по окрестностям.

Вскоре, известив об этом хозяйку, они вышли из дома.

Пройдя несколько сот метров, их путь преградило широкое болото с плёсами и озерками почти стоячей воды, затянутое камышами, кочками и плавучими островками.

– Это Тихая Сосна, – сказал Арнольд и стал рассказывать о ней Ивану.

Было интересно узнать, что в устье этой реки находилась крепость Крутояр, охранявшая в древности вместе с местностью Больших Див рубежи Московского государства.

О Тихой Сосне он говорил как об особенной в прошлом порубежной реке, на которой с конца шестнадцатого века ставились земляные и рубленые «городки», «опасные острожки», броды, отделявшие малолюдные с «крымской стороны» русские земли от кочевников.

– Теперь время поменяло свои границы, даже берега превратились в болота, хотя память о тех временах ещё осталась, – заключил он и повёл Ивана далее по низкому берегу реки.

Пройдя ещё несколько километров, Иван увидел, что берег стал резко подниматься, а впереди показались покатые горы с почти рисованными белыми столбами, высоко поднимавшихся к небу.

Идя к ним навстречу, археолог и геолог по ходу рассматривали открывавшиеся колоссальные каменные истуканы, похожие на очертания человеческих фигур.

Чем ближе они подходили, тем разнообразнее было это видение.

Иван насчитал около двадцати столбов, разбросанных по всей горе и, как ему показалось, геометрически правильно стоявших одна возле другой.

Наконец, они поднялись вверх на кручи берега, где бродило двое скучающих юношей.

На вопрос, «как называется это место?», они получили ответ:

– Да это Маяцкое городище, – ответили они.

Мальчики, ставшие их проводниками, были жителями близлежащей деревни, а на городище просто проводили время.

Место, по которому они шли, было сплошь покрыто мелкими черепками самой разнообразной глиняной посуды: красной, жёлтой, серой, белой, чёрной, хорошо выжженной и иногда разукрашенной бесхитростными узорами.

– Нет сомнения, что мы попираем почву какого-то глубоко древнего, многолюдного сельбища, и, по всей вероятности, эти углубления при раскопке оказались бы рядами могил, – сказал Арнольд.

И действительно, чуть далее мальчики подвели их одной из них. Она была засыпана всяким мусором, но сопровождавшие их юноши сообщили, что под ним находится ящик, в котором есть кости.

Ребята рассказали, что могила обнаружилась совершенно случайно, в неё неожиданно провалилась пасшаяся здесь корова.

Арнольда это очень заинтересовало, и он попросил их расчистить яму. Сам он тоже в этом принял участие. Яма была с боковым углублением и плоским потолком из крепкой известковой почвы, в которой и был обнаружен дубовый ящик с потемневшими от времени сухими и тонкими костями.

Арнольд сказал:

– Вероятно, труп был посажен в этот ящик в согнутом положении, как это часто встречается в древних могилах. Немудрено, что и всё городище, по всей вероятности, является одним сплошным могильником.

На это отреагировали ребята, сообщившие, что мужики здесь часто находят клады.

Между тем, по рассказам мальчиков, в могиле были вместе с костями обнаружены круглый кувшин и большая медаль. Мальчик видел, как один из мужиков хотел руками согнуть её, но она тут же сломалась пополам.

Арнольд задумался и спросил то ли самого себя, то ли мальчиков:

– Куда теперь девать найденные останки и что делать с самим захоронением?

Оставалось только одно, заявить об этом властям, с чем согласился и Иван.

Арнольд, аккуратно сложив всё обратно в ящик и осторожно вернув в боковое углубление ямы, оглянулся вокруг и, глядя в упор на Ивана, сказал:

– Кто знает, где истоки этой жизненной глубины. Из какой древности явился к нам этот человек. Ведь валы и остроги Московского царства, несомненно, были здесь только позднейшими наследниками древнейших укреплений и сельбищ разных исчезнувших теперь народностей. Эти исторические народы селились здесь на разрушенных гнёздах древних обитателей Дона, которых история рисует в туманной полутьме отрывочными и сбивчивыми намёками, путая их под шаткими названиями то скифов, то роксоланов, то аримаспов, то сарматов. Мы почти ничего определённого не знаем о них. Кому из этого длинного ряда чередующихся друг за другом племён нужно приписать первоначальное поклонение Большим Дивам как святыне? Это пока остаётся загадкой. Не в силах разрешить это и современная наука археология.

Иван, соглашаясь с его мыслями, хотя в первый раз слышал эти названия племён, сказал:

– Да, так говорит археолог. Надо иметь в виду, что исторические местности всегда избираются не по прихоти людей, а по роковой необходимости. Можно предположить, что племя-победитель, вытеснившее прежних хозяев, волею-неволею водворяется в его же угодьях, черпает воду там же, где они её черпали, высаживается на берег в том же укромном месте, где они высаживались.

Их мысли очень гладко ложились на увиденные археологические детали, хотя мальчики стояли, недоумевая, о чём это между собой рассуждали взрослые дяди.

Пройдя далее ближе к краю горы, они увидели каменный и очень глубокий колодец, который оказался старинным тайником для обитателей городища. По нему мальчики спустились вниз к реке, и больше они их уже не увидели.

Иван с Арнольдом ещё долго бродили по городищу. Несмотря на то, что ноги стали почти каменными, они сходили в поссовет и сообщили о найденном древнем захоронении. Однако там никто этому не удивился, а просто ответили:

– У нас таких находок так много, что мы не знаем, что с ними делать.

Возвратились домой уже под вечер полными впечатлений от этих фантастических картин, где природное и человеческое соединилось в глубокую историю края.

Всю ночь Ивану снился синий Дон, по которому плыли суда, маленькие и большие, чтобы приблизиться к древнему фантастическому Крутояру, где люди и звери жили одной семьёй, а Тихая Сосна всем давала уютное прибежище.

8 Шатрище

На следующий день, проснувшись в хорошем настроении, Иван, вспомнил, что извозчик, довёзший его до Див, упоминал некую высокую гору Шатрище. Дождавшись пока к ним в комнату войдёт хозяйка, он спросил:

– Зинаида Кирилловна, а как нам увидеть гору Шатрище? О ней мне рассказывал знакомый вам извозчик, и я очень хочу побывать там.

– Иван, так вот она. Мы и живём у её подножия. Подождите, сейчас я вам позову лучшую провожатую по этим местам, – и вышла из комнаты.

Примерно через полчаса она возвратилась вместе с девушкой, сказав:

– Вот вам провожатая: моя дочь Акулина.

– Скорее, скорее показывайте нам свой чудесный край, самые красивые места, – произнёс Арнольд.

Девушка неожиданно стала серьёзной, пригласив их пройти вслед за ней.

Девушка легко ступала по каменистым ступеням всё выше и выше, и молодые люди еле поспевали за ней.

Акулина неожиданно остановилась и доброжелательно сказала:

– Наше Шатрище допускает к себе только сильных людей. Будьте осторожны, впереди под громадой скалы над обрывом пролегает узкая дорожка и, ступив на неё, пригласила вслед за собой мужчин.

Первым пошёл Иван. Сердце его сильно забилось от увиденного глубоко внизу под отвесной стеной стремительного течения реки.

– Держитесь за выступы, прижимайтесь к горе и не смотрите вниз, – крикнула она.

Осторожно прижавшись к холодной стене, Иван медленно шёл вперёд. Также осторожно стал продвигаться и Арнольд, цепляясь руками за каменные выступы.

Узкая тропа над бурлящей бездной постепенно стала расширяться, превратившись за углом в широкую площадку, с которой будто занавес огромного театра распахнулось величественное пространство бескрайней степи, посреди которой движущийся синей лентой протекала река.

Акулина восхищённо сказала:

– Вот он, красавец Дон, вот они наши степи.

Акулина указывала рукой на город Лиски с курчавыми садами и белыми хатками, другой город Коротояк тоже был виден как на ладони.

Так как исторические познания Акулины были незначительные, что хорошо поняли её слушатели, Арнольд решил ей помочь в этом. Он сам стал рассказывать Ивану о реке Дон и открывшихся им городах.

Красивая проводница стояла чуть впереди, и некоторое время наблюдала за ними.

Через некоторое время она сказала:

– Теперь возвратимся обратно, батюшка покажет вам наш храм.

Арнольд не выдержал и спросил:

– И мы больше вас не увидим?

На что девушка сказала:

– Батюшка ждёт, не могу его задерживать. Он у меня строгий, – и повела молодых людей другой более пологой дорогой.

Когда они подошли к дому, Акулина сказала:

– У нас в колодце целебная вода. Могу угостить.

Было жарко и мужчины с жадностью припали к ведру холодной ключевой воды.

– Где есть древняя святыня, там неизбежно есть колодезь со святою водой, – сказал Иван.

Арнольд, глядя на девушку, произнёс:

– Мы восхищаемся вами, такой красивой девушкой, горам, по которым вы не ходите, а просто летаете. Спасибо вам.

Потом пристально посмотрел на неё, отчего она чуть покраснела, и продолжил:

– Надеемся, что мы ещё увидим вас. Будьте нашим проводником и далее, и мы будем счастливы.

Девушка, выслушавшая похвалы в свой адрес, сразу же убежала в дом и через короткое время вышла со своим батюшкой, показавшимся им глубоким стариком. Его длинная борода и усы почти полностью скрывали его лицо.

Остановившись у колодца, он сказал:

– Мир вам, дети мои. Рад познакомиться, меня кличут батюшка Елизарий. Здесь в лощине, где мы стоим, когда-то был старинный монастырь, от которого осталась церковь, святой колодец да наш хуторок. Уцелел и большой одичавший сад по скатам задних пригорков. Здесь мы и живём втроём: я, матушка Зинаида Кирилловна и наша доченька Акулина.

Затем батюшка повёл их в гору.

На верхней площадке перед входом в церковь он остановился и стал рассказывать о событиях, происходивших здесь ранее.

Говорил он негромко и медленно, убедительно и искренно, словно сам был участником историй.

Из его рассказа молодые люди узнали, как богомольцы отстаивали своё право молиться здесь, несмотря на запрещение местных чиновников.

– И вера народа оказалась сильнее предписаний начальства. Люди, как и прежде, продолжали тянуться по проторённым издревле дорожкам к древней святыне. Наплыв богомольцев в Шатрищенскую церковь был так велик, что не в меру ревностное начальство, боясь революционных настроений, однажды приказало местному благочинному завалить вход в пещеры и церковь. Люди откопали их, и молитвы стали ещё более усердными: кто-то пел священные песнопенья, кто-то читал божественные книги, и все они были полны решимости до конца стоять за святыню.

Батюшка немного помолчал, нахмурился и громким голосом продолжил:

– Здесь было жестокое побоище верующих с полицейскими. Произошло это после того, когда полиция стала вероломно ломать иконы. Люди пришли в негодование и грудью встали за право свободно молиться там, куда их влечёт вера. И пусть монастырь потом всё равно закрыли, но Шатрище приобрело в народе ещё большую славу и ещё сильнее стало привлекать к себе верующих. Некоторые бабы-богомолки даже ползком на коленках поднимались на кручи горы, что лучше всего показывало, до какой степени народ чтил свою древнюю святыню.

Потом он вновь замолчал на некоторое время, справляясь со своими эмоциями, и уже более тихо и с сожалением произнёс:

– В теперешней церкви служба больше не проходит, но богомольцев приходит много.

Вошли в церковь. При тусклом свете, исходившем из одного небольшого окошка сверху, можно было различить небольшой иконостас из небольших икон, перед которыми монах Елизарий помолился, а молодые люди перекрестились. Затем через узенькую дверь прошли в пещеру и стали опускаться по кругу вниз. Редкий тусклый свет только с одной стороны пробивался через вырубленные в стене окошки. Пологие ступени ярусами уводили их всё ниже и ниже. Кое-где по углам были расставлены старые, полустёртые образа. Были видны и накопчённые свечками богомольцев чёрные кресты на сводах. Ярусы опустились так глубоко, что начался слой песчаника, через который просачивалась вода.

Когда они остановились, батюшка сказал, что внизу с обратной стороны скалы шумит Дон, и предложил прислушаться к шуму воды. Было такое ощущение, будто вода, издавая свой рёв и резонируя в пустоте, вот – вот пробьёт камень и затопит пещеру.

Но старик успокоил:

– Уж сотни лет стоит эта пещерная церковь, а вода всё поёт и поёт нам свою грозную песню. Надеемся, что так будет продолжаться всегда.

Не без удовольствия все выбрались на солнечный свет.

Когда прогулка закончилась, Иван попросил Елизария быть их проводником и на следующий день, на что тот ответил:

– Хорошо, покажем вам все наши места. Мы рады хорошим людям.

Вскоре он ушёл в свой дом, а молодым людям захотелось ещё раз осмотреть вершину горы-шатра.

Поднявшись наверх, они наблюдали, как сверху прямо перед ними проплывала рыбачья лодка, которую, как ореховую скорлупу, неудержимо несло течение реки.

По дороге к хутору Иван сказал:

– Такая необычная церковь, даже свет в окошках имеется.

На что Арнольд добавил:

– Подземелья Шатрищенского монастыря вырублены в горе в виде шатра и имеет форму трёхгранной призмы. Отсюда и название «Шатрище».

Придя домой, Иван попросил Арнольда рассказать более подробно историю этих мест.

Весь вечер они рассуждали над многовековыми событиями, происходившими здесь.

Иван обратил внимание Арнольда на название местности, вспомнив, что во многих арийских языках так называли божественных существ, и что в Больших и в Малых Дивах могли быть языческие дохристианские святилища.

Арнольд согласился с версией Ивана, сказав, что Дон и в то время являлся оживлённой водной артерией, соединявшей восточные племена с древнегреческими колониями и позволявшей вести между ними активную торговлю и обмен. Он предположил также, что тогда для языческих капищ использовались вырытые ими небольшие пещеры, а пришедшие позже христиане могли приспособить их под свои нужды.

– В начале нашей эры первые христиане, вдохновлённые проповедями апостола Андрея Первозванного и традиций исихазма, через Чёрное и Азовское моря доходили до Дона. В толще меловых скал они создавали свои первые пещерные храмы и монастыри, ища своего спасения, – говорил Арнольд.

Иван, впервые услышавший от него понятие «исихазм», попросил раскрыть сущность его.

И тот объяснил ему:

– Слово это в переводе с греческого языка означает понятие тишины и уединения, имевшие для христиан глубокий смысл, они «посредством зоркой собранности сознания и Божией благодати» могли созерцать энергию непознаваемого Бога, соединяясь с ним в тишине и уединении.

Иван, перебив рассуждение Арнольда, сказал:

– Только мудрые люди обладают зоркой собранностью сознания, а если они достигли и Божией благодати, то должны быть мудрейшими среди мудрых. Такие люди умеют передавать мысли на расстояния.

– Да, возможно древние монахи и были таковыми, – сказал Арнольд и продолжил:

– Такие иноки в целях нравственного улучшения должны были победить свои страсти, покаяться перед Богом и отрешиться от всего земного. Они с помощью самонаблюдения и целой системы раскрытия в себе лестницы христианских добродетелей искали путь восхождения своего духа к божеству, желая достичь созерцания божественного света.

Иван сразу же вспомнил монаха Власия из Белгорода и рассказы о праведниках матушки Анастасии из Холковского монастыря и задумался.

Неожиданно он спросил:

– Арнольд, вы так сложно излагаете свои мысли, но верите ли вы сами в Бога?

На что тот сказал:

– Религию я уважаю, но верю ли я? Нет, не могу ответить.

И тогда Иван рассказал ему, как он встретил в Белгороде монаха Власия, потрясший его своей мудростью.

– Послушай, что сказал мне этот монах из Белгорода. Святые чудеса творятся Богом там, где есть праведные люди. Люди не должны прятаться от веры. К Богу надо приближаться любовью, надеждой, помощью, участием. Всё, что мы отдаём, обязательно возвращается, но возвращается радостью, мудростью, счастьем.

– Да, хорошие слова, но нас, атеистов, раздирают сомнения. Однако, я счастлив, что нахожусь здесь, – сказал Арнольд.

– Это он, монах Власий, посоветовал мне посетить Дивногорье. А ещё он предложил посетить здесь Пещеру Покаяния. И снять с себя в ней все грехи, – произнёс Иван.

– Пещеру Покаяния? Да, есть здесь такая. Будем просить батюшку Елизария показать нам её, – уточнил Арнольд.

Их беседа продолжалась ещё долго. Уже лёжа в постели, Иван думал над тем, как красота природы, духовная значимость монахов и многовековое существование подземных монастырей постепенно накапливали и в нём самом энергию чистоты души.

Он настолько погрузился в этот мир, что, изначально, рассчитывая пробыть здесь только один день, теперь вот уже третий день не может его покинуть.

9 Пещера Покаяния

С утра следующего дня они опять вдвоём с Арнольдом уже взбирались на вершину горы, осматривая то, что ещё не успели осмыслить вчера.

Предоставленные сами себе, они разлеглись на вершине и словно растворились в этом безмятежном пространстве.

Вокруг были удивительные горы, поднимавшиеся в голубое небо белоснежными столпами. Васильково-синее безбрежье втягивало в себя эти причудливые формы меловых див с притаившимися по крутым склонам темными входами рукотворных пещер.

Белый край притягивал к себе миром, наполненным беззвучием игры неведомых природных сил и тайной фантастических природных картин.

Насладившись видами Дивногорья, они спустились вниз и отправились к хутору.

Подходя к дому, мужчины увидел Акулину, сидевшую на скамейке.

Первым к ней подошёл Арнольд:

– Мы давно вас заметили, дорогая Акулина. Вы такая яркая и загадочная сегодня. Не нас ли поджидаете? – спросил он.

Она улыбнулась и ответила:

– Да, жду, хороших добрых людей. Батюшка сказал, что вы придёте.

Арнольд, желая выразить своё доброжелательное к ней отношение, продолжил:

– Нам хочется, чтобы вы украсили нашу кампанию и тоже пошли с нами.

Немного засмущавшись, девушка, не говоря ни слова, встала и пошла в дом. Вскоре вышла, но уже вместе с батюшкой.

– Здравствуйте, батюшка Елизарий. Мы рады, что вы в полном здравии, – приветствовал его Иван.

Увидев молодых людей, тот сказал:

– Мир вам, братья мои, бог творит нам хорошую дорогу, с радостью посылая солнце. Сегодня мы отправимся к Большим Дивам.

По дороге Иван спросил батюшку, не знал ли тот монаха Власия.

– Власия? – переспросил Елизарий.

– Да, монаха их Белгорода. Несколько дней назад я встретил его в соборе, где он молился. Он и посоветовал мне посетить эти места, – уточнил Иван.

– Знаю, мы оба были монахами. Только пути наши разошлись: меня увезли на север, а он бродил по Белой земле. Долго и я искал пристанище своё, пока не встретился со святой женщиной Зинаидой, матерью моей Акулинушки. А весточка об отце Власии – хорошая, мира его душе желаю. Приходил сюда, да не остался, да и как остаться, когда гонения не проходят. Давно уж не видно его, встретите, скажите добрые слова от батюшки Елизария, – ответил он.

Иван вновь сказал:

– Хорошо бы встретить, но вряд ли это произойдёт, в Белгород я сейчас не поеду, да и где он сейчас скитается, никто не знает.

Немного помолчав и глядя на Акулину и Арнольда, словно выясняя согласны ли они, спросил:

– Батюшка Елизарий, монах Власий очень советовал мне побывать в Пещере Покаяния, находящейся в Дивах. Не могли бы вы сводить нас туда?

– Отрадно, сын мой, что вы сами хотите внутреннего очищения. Это святое место для паломников. Люди взрастили в себе непомерную любовь и гордыню к самому себе, а это плохо, потому что ей сопутствуют такие пороки как тщеславие и высокомерие. Душа, втянутая в подобные и другие пороки, не только разрушается изнутри сама, но и разрушает мир вокруг себя. Многие верующие хотят покаяться в Пещере перед богом и очиститься от скверны грехов. Мы обязательно помолимся там Богу и будем просить его простить все наши грехи.

Пока они приближались к цели, Елизарий рассказывал им об иконе Богородицы и об исцелениях ею народа от сильнейшей засухи, опустошительных пожаров и холеры, случившихся в этих местах.

Батюшка так заинтересованно говорил, что Иван, словно наяву, тоже видел, как все местные жители с великой радостью устремились к столбу, на котором высоко и глубоко была врезана икона, а один из первых пришедших к ней жителей начал ползком взбираться на крутизну горы.

– Он сумел правою рукой коснуться её, а потом, взяв икону на руки, снёс её вниз без всякого затруднения, – с особым чувством произнёс он.

Батюшка с трепетом в голосе говорил и о том, как торжественно люди отнесли её в город Коротояк и поставили в храм монастырского подворья, чтобы потом обходить с нею крестным ходом города и деревни, носить её по домам из улицы в улицу.

– И она спасла богомольцев от новых эпидемий, болезней, засух и пожаров, где каждый получал по своей вере, – искренне уверял Елизарий шедших за ним людей.

Вскоре по тропинке они взошли на самое высокое место в виде огромной пирамиды, увенчанной крестом.