Ангел света и любви. Философский роман

– И вы думаете, она согласится?

– Обижаешь, конечно же, ведь мы одно целое, у нас одни желания на двоих, куда я, туда и она, куда она, туда и я, да и к тому же каждый человек в душе путешественник, только вот кто-то ради этого положит всю жизнь на карту. А кто-то равнодушен, то есть он и не прочь попутешествовать, но и жизнь не отдаст за это всё, ведь у каждого человека свой путь, когда идёшь по этому пути, который тебе судьбой предназначен – ты просто счастлив. Когда пекарь выпекает хлеб не по причине высокого заработка или статуса, а только потому, что в этом занятии он души не чает. В этот процесс он вкладывает душу, и пекарь этому рад. Его путь полон страсти, он дарит благодать и пользу не только себе, но и Вселенной и всем окружающим – это его вклад в этот мир, это его история, которая останется в памяти людей, и пекарь, выпекая, понимает, что он живёт не просто так, человек созидает, ведь как прекрасен запах и хруст свежевыпеченного хлеба, мы все не понаслышке знаем об этом. Хлеб – это как соль земли, он полезен, наполняет наш организм важной жизненной энергией, и с каким наслаждением мы отламываем кусочек от буханки хлеба в предвкушении съесть его – это чудно, да?

– Да, вы правы, это даже своего рода волшебство.

– Вкладывай душу в своё дело, и оно не пропадёт безрезультатно, оно точно будет отображено на скрижалях Вселенной. Мы одна большая семья, и мы едины. Спасибо, что ты меня в полном безмолвии выслушал.

– Пожалуйста, Хавьер, меня потряс ваш рассказ из вашей жизни.

– О, это только часть из того, что было, но она самая важная – это часть моей жизни, как я уже говорил, которую никогда не забыть и всегда приятно вспомнить, это жизнь… А-а-а, – он махнул рукой, – так разглагольствовать долго можно, ведь нас там наверняка уже заждались прекрасные создания, жизнь без которых я себе не представляю.

– О… ну наконец-то, вы почему так долго? – выразила своё беспокойство Антуанет.

– Мы вас уже заждались, пап, – подхватила Лили.

– А-а-а… мы это, ящики поправляли, да же, Марк?

– Да, именно так и было.

– Ну ладно, дамы, давайте по каретам, мы сейчас с Марком загрузим всё продовольствие, и в путь.

– Надеюсь, это не дольше прежнего? – возмущённо спросила Антуанет.

– Ну что ты, дорогая, вот три ящика, и всё, и едем.

Антуанет уже сидела в карете, отодвинув шторку в сторону, наблюдая за работой Хавьера и Марка, когда Хавьер обратился к ней:

– Антуанет.

– Да, Хавьер?

– Вы можете трогаться, мы вас догоним.

– Хорошо.

Колёса кареты медленно закрутились по местной поверхности. Хавьер и Марк молча сидели напротив друг друга и оба смотрели в окно.

– Хавьер.

– Да?

– Можно вам задать вопрос?

– Ну конечно, задавай.

– Зачем вы обманули свою жену?

– О чём ты? – удивился он.

– Ну, вы сказали, что там в амбаре мы…

– А-а-а-а… всё, понял, Марк, я не обманул её, просто избавил тебя и меня в дальнейшем от лишних расспросов – это наш с тобой секрет, маленькая хитрость, уловка, я тебе кое-что расскажу, пусть в дальнейшем это послужит тебе примером, твоя жизнь только начинается, как и жизнь Лили, вы многого ещё не знаете, пребываете в неведении пред миром, но это тоже свой плюс, ведь мир полон тайн. Если посмотреть на тот хаос, что иногда свободной волей гуляет в наших душах, становится одновременно смешно и обидно, обидно от непонимания, а смешно от глупостей, которые можно было бы изредка не пропускать своим сердцем, не допуская в свои внутренние владения, тем самым устраняя гибель наших душ, их чуткость и нежность можно сохранить только гибкостью ума, ничто не способно лечить наше я, как юмор – лекарством считается всех времён. Он тот, кто повелевает средь зыбучих песков, не давая буре проникать сквозь храмы времён. Живите любовью, живите улыбкой не только в устах, но и сердцем, и тогда никогда не померкнет в вас любовь и усталость не нахлынет волною, смывая вас в пучину депрессий и боли. В этих словах есть истина, правда, у каждого человека своя истина – это как Бог один, а имена у него разные, но все-то обращаются к нему, к единому Богу. Я о чём говорю, надо хитрить, быть гибким, как пальма, ведь когда поднимаются ураганы, что мы можем здесь увидеть, большое количество вырванных с корнем деревьев, а пальма… ей хоть бы что, во время шторма, сильного ветра она сгибается до самой земли, заметь, она гнётся под натиском урагана, не ломается и, как нам известно, после дождя всегда будет солнце, и… многих уже деревьев нет, а пальмы стоят – это хороший урок для жизни.

– Вы с каждым разом меня, Хавьер, всё больше и больше восхищаете.

– Я-то что, а вот мой отец, вот он был мудр, и мне его иногда так не хватает: взгляда из-под очков, улыбки очень редкой, но всегда откровенной.

– Удивительно… знаете, я раньше никогда об этом не задумывался, – и он направил свой взгляд в окно на небо.

– О чём, Марк?

– Ну, об этой самой мудрости – в словах в жизни, ведь она во всём, да?

– Да, Марк, она даже в ветре, что так игриво сейчас шевелит твою чёлку, в солнце, да во всём, что нас окружает, о ней не надо думать, она придёт сама, если твоё сердце будет наполнено любовью ко всему, главное чувствовать себя, тем самым ты упростишь себе задачу чувствовать мир и всё, что в нём происходит, и ты станешь человеком, о котором говорят: он оказался в нужное время в нужном месте, и в этом твоя мудрость. Чувствуй… и всегда сохраняй спокойствие.

– Это всё хорошо, но как научиться чувствовать?

– Чувствам не учатся, они есть у всех с самого рождения, чувства – это твоё сердце, если в нём есть Бог, а мы все едины, мы все являемся частичкою Бога – это говорит о том, что мы должны полностью доверять себе, своему сердцу, надо просто расслабиться, спокойствие, Марк, а в нём вся вера. Сейчас закрой глаза и постарайся ни о чём не думать, не напрягайся, расслабься – спокойствие, погрузись в мир вокруг тебя, слышишь? Как поют птицы, треск камней под колёсами, как шелестят листья деревьев, как ветерок обдувает твоё лицо, почувствуй тепло солнца, мы неразделимы, мы едины, всё, что ты чувствуешь, это часть тебя и это внутри тебя. Вот посиди так минут пять, я не буду тебе мешать, потом поделишься своим впечатлением.

Марк погрузился в жизнь, которая состоит не только в каждодневной работе, в отношениях и во всей прочей суете, он проносился сквозь невидимые двери, что дарили ему покой, чувствовал, как растворяется, распадается на мелкие частицы, наполненные гормонами радости… Его чувство было сравнимо с полётом птицы.

«Я лечу, – пронеслась мысль в его голове, – несомый ветром…»

– Марк… Марк, пора вернутся в реальность.

Он вздрогнул, и на его лице засияла улыбка во весь рот, а глаза всё были закрыты.

– Марк, открывай глаза, вдохни этот запах природы в себя, а выдохни наполненный счастьем.

– Это волшебство, поразительно, я восхищён, сеньор Хавьер, ощущение лёгкости, невесомости, внутренней свободы.

– Я рад, главное запомни – это чувство, проникнись им, оно должно всегда быть в твоём сердце.

– Хорошо, я так могу же делать всегда.

– Общаться с источником нашего создателя? Да, конечно.

– Это относительно только природы?

– Необязательно, это везде: в городе, за городом, дома, да хоть где. У тебя есть любимое место, возможно, занятие?..

– Да, у меня есть сад, он достался мне от отца, как и всё остальное, в нём я выращиваю розы – это моё хобби, в этом я испытываю радость.

– Вот… Хорошо, уверен, ты разговариваешь с ними.

– О да, это мои девочки, и каждая по-своему прекрасна.

– И давно ты этим занимаешься?

– Так… ну, наверное, с двенадцати лет, правда, не основательно, тогда я только помогал отцу, а в восемнадцать лет, после смерти отца, полностью взял на себя уход за садом, не из чувства долга. За период с двенадцати лет я полюбил этот сад, цветы, уход за садом приносит мне удовольствие, правда, отец не всегда доверял мне их.

– Аха, понятно, а сколько тебе лет сейчас, Марк?

– Двадцать три.

– А почему отец не доверял тебе уход за садом, если, конечно, не секрет?

– Это не секрет, ну, как вы уже наслышаны о моих похождениях…

Хавьер засмеялся:

– Интересно, интересно, когда же ты успел заработать себе такую репутацию?

– Ну, так был такой случай, мне даже стыдно о нём рассказывать.

– Не стоит стыдиться своего прошлого, я тоже не святой, если ты считаешь это ошибкой, в этом нет ничего страшного, ошибаться надо, так мы учимся.

– Возможно, – Марк задумался с кривой улыбкой на устах, опустив глаза вниз.

– Но если хочешь, ты можешь не рассказывать мне об этом.

– Всё нормально… У мамы была лучшая подруга Кэтрин Бил, вот она… – он замялся. – Научила меня всему, что я умею, в общем, с ней у меня был первый опыт. Узнав об этом, отец был в гневе, вне себя и во всём обвинял маму, как это она так не уследила, как её лучшая подруга совратила их сына, на этой почве пошёл разлад в семье, но несмотря на это всё, отец любил её, мама не выдержала нападок отца и подала на развод, и всё это закончилось плачевно, после развода отец год прожил, на протяжении года он вымаливал у мамы прощения, но, как ни крути, она отказалась возвращаться к нему. Папа каждый день угасал, и всё закончилось инфарктом, вот так вот прервалась жизнь моего отца, и с тех пор моя жизнь стала рутиной.

– Ты винишь себя в этом?

– Нет, я никогда не считал это чем-то таким плохим, вот и мама говорила, что это не трагедия, что просто-напросто я стал мужчиной, но отец не хотел это никак воспринимать, и каждый день скандал за скандалом, и их брак рухнул, распалась семья.

– Это, конечно… а мама была не против, что её подруга совратила тебя?

– Она говорила, что это лучше, чем я переспал бы с молоденькой девочкой, а потом в итоге ещё не хватало ей принести дитя в подоле.

– Хм… а что ты сам?

– А что я… признаться честно, мне всё нравилось, она очень красивая, видная женщина, опытная, да и гормоны говорили сами за себя, любви не было, был только секс, и так всё пошло-поехало, стоило мне испытать первый оргазм, и… ну, вы понимаете.

– И ты хочешь, чтобы после всего сказанного я доверил тебе отношения с моей дочерью?

– Сеньор Хавьер, я же вам уже сказал, что это всё уже в прошлом.

– Хорошо-хорошо, учти, я не ослабил узда лошадей.

Лили чувствовала себя жизнерадостно, в её глазах отражалось удовольствие, и где-то в глубине души она понимала, что этот отдых запомнится ей на всю жизнь, семейный отдых, она закрыла глаза и глубоко вдохнула тёплый воздух.

– Как же это прекрасно! – резко открыв глаза, выкрикнула она.

Отчего Антуанет вздрогнула:

– Дорогая, что такое, что случилось? – вопросительно взглянула на неё и продолжила свой диалог. – Я тут немного задремала, ты что-то говорила, Лили?

– Да, мамулечка, – она коснулась её руки, – я сказала, как же это прекрасно отдыхать с семьёй, – и вся засветилась от счастья.

– Милая моя, конечно, это прекрасно, ты же знаешь, что за последние пять лет это первый выезд с семьёй.

– Да, знаю, мама, но ведь папа много работал.

– Ты права.

Лили стремительно направила свой взгляд в окно, на что Антуанет тут же обратила внимание.

– Лили, – она немного наклонилась к ней ближе, – всё хорошо?

– С чего начать… даже не знаю, меня обуревают сомнения, – лёгкий ветерок по просёлочной дороге, вдали показались тучи, и это немного огорчило Лили.

– Что такое, милая? – Антуанет взяла дочь за руку. – Ты в порядке?

– Да, матушка, просто те тучи, – она вытянула руку из окна кареты и указала в сторону гор, что так величественно возвышались, касаясь самих небес.

– О-о-о, дорогая, это же всего лишь тучи.

– Да, я понимаю, но ведь за ними может последовать и дождь.

– Да, ты абсолютна права, но в этом нет ничего страшного, у нас навес и…

– Извините, что вас перебиваю, мама, но что же это за отдых получается под дождём, ещё и под навесом?

– Замечательный отдых, Лили, – её улыбка засияла на лице, – это природа, родная, а она непредсказуема, мы же не сахарные, не растаем, – её высказывание смягчила улыбка, – да и к тому же мы с твоим папой в своё время так куролесили под дождём…

– Куролесили?! Как это так? И что это за слово такое?

– Ну-у-у… это… – она прокашлялась, чуть раскрасневшись, понимая, что ляпнула не то, и тут же попыталась замести следы невольно вылетевших слов, – в этом слове заключался бег под дождём.

– Аха… – Лили на секунду-две задумалась, а потом с озорной улыбкой выпалила: – Весьма занятно… так, возможно, у вас сегодня выпадет такой шанс вспомнить прошлое и… покуролесить с папой.

От этого Антуанет пуще прежнего зарядила багровым румянцем. Выпучив на дочь глаза.

– Что такое, мама, я что-то не то сказала? Надеюсь, в моих словах не прозвучало ничего постыдного?

Антуанет сузила глаза, скорчив лицо в непонятной гримасе, оттого на лице Лили тоже появился румянец.

– Нет-нет, что ты, всё хорошо, ничего постыдного в твоих словах нет.

– Но мне показалось, что мои слова вас смутили…

– Ничуть, – резко оборвала она её.

– Отчего же тогда?

– Дорогая, я не хочу сейчас об этом, настанет время, и ты всё поймёшь, моя родная, просто… – она не успела договорить, карета резко затормозила. Отчего вся пыль поднялась вверх.

– Что случилось? Почему мы остановились? – волнительно поправляя шляпку на голове, вскрикнула Антуанет.

Лили замахала рукой, прикрывая рот носовым платком.

– Лили, дочка, спусти занавески на окнах, так меньше пыли будет попадать в салон, – и только она это сказала, дверь кареты открылась. – Хавьер, дорогой, что-то серьёзное произошло?

– Дамы, выходите, – мило улыбнувшись, он взял Антуанет за руку и помог ей выйти из кареты, – дальше придётся идти пешком.

– Но почему?

– Лили, доченька, давай руку, на той неделе, помнишь, ураган был?

– Да-а… – она задумалась и еле слышно сказала: – Кажись, припоминаю.

– Ну вот, он-то тут и похозяйничал, сломал пару деревьев, и они вон, видишь, расположились прямо на дороге, придётся идти в обход, по лесничьей тропе, кареты, естественно, там не пройдут, поэтому оставим их здесь с Лудом и Персом, они заночуют здесь до утра.

– А как же вещи и продовольствие?

– О, ну, это не проблема, отстегнём лошадей и всю провизию перевезём, да и к тому же здесь не так уж далеко идти, ну что, за дело?

– Я смотрю, вы прекрасно расположились, сударыня.

Лили сидела, облокотившись спиной на дерево, махая веером, она смотрела на озеро, абсолютно ни о чём не думая, только наслаждаясь, на слова Марка лишь перевела взгляд, и её губ коснулась лёгкая улыбка, он ответил ей тем же и присел рядом с ней.

– Ты позволишь?

– Да, конечно.

– Как тебе природа? – он прищурил глаза и посмотрел на неё глазами, наполненными капельками душевного тепла.

– Великолепная, – и замахала веером ещё быстрее, при этом утопая в его глазах, Лили почувствовала, как тёплый ветерок пронёсся в её животе, и в одно мгновение её щёки вспыхнули огнём.

– У меня для тебя подарок, – Марк сунул руку во внутренний кафтан и вытащил из него небольшой белый свёрток конусной формы, Лили повернула голову набок и, не скрывая своего удивления, спросила у него:

– Что это?

– Сейчас, одну секунду, – он начал разворачивать свёрток, Лили тем временем наблюдала за всем происходящим, Марк повёл одной бровью вверх и взглянул на неё, увидев пристальный взгляд Лили, его ладони стали потеть и руки немного затряслись, Лили в глазах Марка увидела отражение солнца и волнение, от которого у неё перехватывало дух и становилось ещё жарче. «Что это я?» – подумал Марк про себя и подал свёрток ей.

– А давай лучше ты сама.

– Хорошо, – она улыбнулась, и в этой улыбке читалось смущение, Лилия стала разворачивать свёрток и увидела, как сквозь открытое отверстие проглядывают белые лепестки, на фоне того, что они сливались на белой бумаге, она не сразу поняла, что это за цветок.

– Это цветочек.

– Да-а… это роза, белая роза, – он подсел к ней поближе.

– Она прекрасна!

– Так же прекрасна, как и ты.

Лили опустила глаза вниз, смотря на розу и лишь изредка поглядывая на Марка.

– Спасибо, Марк!

– А ты знаешь, что говорит о себе белая роза?

– Нет, но мне очень интересно, ведь она ассоциируется со мной, ведь так?

– Да… Розы – это моё хобби… хм, – он закашлял. – У меня целый сад роз… и в нём каких только нет.

– Правда?! – с восклицанием в голосе спросила она. – Мне очень интересно, и ты знаешь, что означает каждая роза?

– Да, розы иногда могут сказать больше, чем тысячи произнесенных слов! Эти прекрасные цветы со времён строгой викторианской эры играли огромную роль при выражении эмоций между возлюбленными и друзьями. Белые розы – чистые и яркие, при этом даря их тебе, я могу сказать: «Ты небесна, я восхищаюсь, когда смотрю на тебя». Я понял, что моя привязанность к тебе исходит от сердца, и поэтому я подарил тебе белую розу, она такая же чистая, как девственный снег. Красные же розы означают уже более глубокие чувства, такие как пульсирующую страсть, неистовые желания, также они говорят о храбрости, уважении и восхищении, а вот белые розы с красной каймой… – он посмотрел ей прямо в глаза, Лили заёрзала, с недоумением смотря на него, думая, почему он остановил свой рассказ и так смотрит на неё.

– Что-то случилось?

– Нет, я пытаюсь прочитать в твоих глазах, хорошо ли ты впитываешь информацию, – она заулыбалась.

– Лили.

– Да?

– Ты запоминай, поверь мне, эта информация пригодится тебе в будущем.

– Я всё запоминаю, поверь мне.

– Хорошо, тогда я могу продолжить?

– Конечно же.

– Так на чём я там остановился, напомнишь мне?

– Да, конечно, твой рассказ остановился на белых розах с красной каёмкой.

– Так… так… молодец, смотри-ка, помнит, – и он открыто улыбнулся ей. – Хорошо, белые розы с красной каймой – это символ лояльности, единодушия, о них ещё можно сказать так: что я и ты одно целое. Бордовые розы – они говорят о том: вы настолько красивы, что не осознаёте это. Фиолетовые розы – они, как и красные, говорят о любви, только разница в том, что фиолетовые розы – они говорят о любви, вспыхнувшей с первого взгляда. Розовые розы – это цветок сладких мыслей и нежных эмоций, они выражают гордость, радость, благодарность. Жёлтые розы – зрелую любовь, сладкую домашнюю жизнь означают жёлтые розы, и ещё жёлтые розы примирить и забыть ссоры, на языке цветов это: «Давай оставим всё позади и начнём новую страницу».

– Надо же, их столько много?

– Подожди, это ещё не всё.

– Поразительно.

– Это ещё что… Оранжевые розы – они означают новые пылкие чувства, когда ты опьянён и полностью околдован кем-то, то надо дарить вот именно их. Персиковые розы – персиковый оттенок, как сложилось, означает скромность, они выражают гармонию, приветствие и теплоту, вот ещё есть зелёные розы – одним словом, эти розы означают ревность, а также их дарят людям жизнерадостным, преуспевающим, с высоким чувством собственного достоинства. Чёрные розы – эти прекрасные эстеты – означают мятеж и силу, также имеются розы голубых (синих) оттенков, естественно, синих роз в природе не существовало, поэтому выведенные сорта близких оттенков часто дарят людям экстраординарным, как символ загадочности или недосягаемости, а вот чайные розы по традиции означают «я никогда не забуду вас». Все светлые розы, как правило, символизируют дружбу, ну там много ещё разных аспектов.

– Ого, и все эти розы растут у тебя в саду?

– Все, да, кроме двух видов, синих и чёрных, поскольку этот сад достался мне от отца, я не всё успел от него перенять, у него на создание этого сада ушло где-то двадцать лет, он взращивал его, как дитя, большую часть времени он проводил в саду, всё без ума экспериментировал, и у него получилось вывести и вырастить розы голубых оттенков, у меня, увы, не получается, а вот чёрные я сам перестал выращивать после смерти отца.

– Мне очень жаль, – она коснулась его локтя.

– Да ну, что ты, Лили, всё нормально, я вот тут подумал…

– Да.

– У меня есть ещё одно пристрастие, хотела бы ты почтить своим присутствием апартаменты?

– Я-я-я… а в чём заключается твоё второе пристрастие? – она внимательно всматривалась в его лицо, глаза, губы, с особым интересом наблюдала за его жестами, мимикой, и всё это наводило на мысль, что жар, которому было место сегодня, – чувство, которое её одновременно восхищало и пугало, есть не что иное, как сама Госпожа любовь, Лили почувствовала любовь совсем иную, любовь не такую, какую она повседневно испытывает к своему ближнему окружению, то есть к своей семье. Она чувствовала, как её тянет к нему какая-то не видимая сила, Лили хочет близости, но почему, наверное, глупо задавать такой вопрос, ведь это есть не что иное, как чувство, которое возвышает, наполняет, поглощает всё и вся, и от этих мыслей её снова бросило в жар, отображая собой румянец на щеках и огонь в глазах, увидев который Марк пришёл в восторг, он понял, что интересен ей и даже больше, его щёки тоже зарделись, а глаза блестели искорками мелких огоньков.

– Моё второе хобби, я вырезаю фигурки из дерева, крашу их, покрываю лаком, у меня их уже целое поселенье, – и он засмеялся.

– Как интересно, да, пожалуй, я принимаю твоё предложение.

– Почтить мой дом своим присутствием?

– Да, Марк, именно так – почтить твой дом своим присутствием.

Марк не смог скрыть своей радости и, засияв, как бриллиант на солнце, расплылся в откровенной улыбке.

Марк придвинулся ещё ближе к Лили, настолько ближе, что его плечо стало касаться её плеча, он взял её руку, подтянул ближе к себе ладонью вверх и стал водить пальцем по ладони, смотря ей в глаза, Лили удивлённо взглянула на него, не проронив ни слова, не сопротивляясь, она позволила ему быть честным до конца и во всём происходящем не видела ничего плохого, она лишь чувствовала тепло, исходящее от руки Марка, что, казалось, от кончиков пальцев пробегало до самой макушки головы, а затем обрушивалось волной приятных покалываний по всему телу – это от одного его прикосновения, а что же будет дальше, подумала она.

– Скажи, что чувствуешь?

– Щекотно.

Он прикоснулся второй рукой к её груди, почувствовав жар, исходящий от неё. Дыхание Лили сбилось, оно стало прерывистым, и вместе со всем этим она ощутила дрожь от его касания. Сударыня дрожала, Марк увидел – это впервые и тотчас осознал, что эта юная леди ещё больше зажгла его сердце, ему стало так легко, так спокойно, состояние, близкое к эйфории, так как в горле пересохло, он сглотнул слюну и с волнением спросил:

– А что сейчас чувствуешь?

– Тепло.

Она прикоснулась рукой к его груди:

– А что ты чувствуешь?

– Трепет и огонь.

– Почему?

– Потому что твоя рука в моей, моя рука сейчас касается твоего сердца, а твоя моего, и ничего, что сверху плоть, я всё равно чувствую его биение.

– Я тоже, – полушёпотом ответила она.

И впервые за всё время Марк осознал, что удовольствие и наслаждение можно получать не только от физических услад, но и от лёгкого прикосновения, что сравнимо лишь с дуновением ветерка – это касание двух душ, Марка это настолько поразило и задело, что его чувствам не было предела, потому что жжение он теперь чувствовал не внизу живота, а в районе груди – это млело так сладко.

– Я люблю тебя, Лили! – он чуть крепче сжал её руку.

– Я знаю, Марк, – и волна трепетного тепла вновь пробежала по её телу. Они смотрели друг на друга с таким душевным теплом, которое окутало всё вокруг, всю окружающую природу. И тем не менее Лили не могла сказать ему об этом тоже, что удерживало её уста от этих прекрасных слов, она не могла понять, что и поэтому опустила голову, смотря на их сплетенные руки.

– Лили, что такое?

Леди лишь промолчала ему в ответ. Он коснулся её подбородка и поднял его вверх, чтобы увидеть глаза и коснуться её сердца. Что закралось так внезапно в душевную обитель Лили, но она не поднимала своих глаз. Тогда он наклонился ещё ближе, отчего Лили почувствовала его дыхание на своей коже.

– Лили, что случилось? Посмотри, пожалуйста, на меня. Я тебя чем-то обидел?

Её ресницы резко дрогнули, и вот уже её глаза купаются в его так близко, что можно в них разглядеть небо.

– Нет, что ты, ты меня ничем не обидел, не позволяй себе никогда так думать, просто мне стало грустно оттого, что я не могу сказать тебе того же, не знаю почему…

– Тс-с-с, – он коснулся пальцем её губ, и тишина вскружила им голову.

– Но я чувствую…

– Я знаю, об этом мне сказало твоё сердце, если уста молчат, а сердце говорит – это не значит, что ты не любишь, просто для тебя важнее любить сердцем, так и должно быть, настанет день, когда моя юная леди скажет об этом и устами от всего сердца.

3.