Иллюзия вторая. Перелом

– А так уж необходимо прятаться? Ведь ничего плохого они не сделали…

– Да, но в тёмное время суток сам свет считается злом, – Артак тяжело вздохнул.

– Я понимаю…

– Если отвлечься от восприятия человеческих глаз, если приблизиться к восприятию души человеческой – тогда и день и ночь распространяют столь похожее, столь неразличимо разное сияние, что путаница вполне может происходить. Да она, собственно, и происходит. Всё, что может произойти – обязательно происходит. Вероятность определяется возможностью. И если эта возможность сливается с причиной чего бы то ни было – всё что может случиться – случается! Вот и с временем и пространством почти тоже самое, – Артак повел плечами, словно сбросив невидимый груз, – время, при необходимости, может перетекать в материю, то есть в само пространство, в точности так же, как и день, в свой час, плавно сменяется ночью. Пространство, в свою очередь, кропотливо, без устали и перерыва на обед, превращается в самое обыкновенное время, которое тут же расходуется на воплощение необходимых вероятностей. Но если есть нужные причины, если есть такая необходимость – время может остаться и самим собой – хоть и непонятной человеку субстанцией, но чистой, стерильной, незамутненной энергией. Ведь только благодаря ему, благодаря времени, это самое пространство и можно постичь. Или хотя бы приблизиться к его постижению. Иногда пространство само превращается во время – в энергию, которая позволяет человеку выжить в этом самом пространстве. И количество этой энергии, то есть количество отпущенного человеку времени строго регламентировано и предопределено. Предопределено причинами возникновения всего сущего.

– Как вы сказали?

– Я сказал что пространство, как заботливая мать, всегда готово отрезать от себя кусок и сотворить из него необходимое количество времени, которое оно с радостью предоставит в ваше полное и безвозвратное распоряжение.

– Ого!

– А как вы думали! – дракон рассмеялся, – ночь всегда сменяется днём, а день неотвратимо уступает место ночи. Так и с любой материей, находящейся в этом пространстве, которую человек в состоянии увидеть, так и с самим пространством, которое он увидеть не в состоянии, – Артак перестал смеяться, – так и со временем, которое он не может не только увидеть, но и ощутить. Подумайте сами, – Артак погладил меня по голове, – где-то внутри вас, где-то внутри каждого, внутри любого человека находится что-то неуловимое, что-то необъяснимое и вечное, находится что-то безвременное, и даже больше того – вневременное. И это что-то не в состоянии измениться в течение всей жизни человеческого тела, скажу более, оно не в состоянии измениться вообще – оно недвижимо, а раз недвижимо, то – мертво, если хотите. Но нет ничего живее этого чего-то и это неуловимое нечто каждый человек способен ощутить в себе самом.

– Каждый?

– Каждый без исключения. Спросите любого, – Артак вздохнул, но не тяжело, а скорее томительно и немного скорбя, словно жалея о нежелании людей проникнуть в смысл, насладиться причиной существования самого себя.

Вздохнул так что стало понятно что он и сам с нетерпением ждал этого проникновения или хотя бы стремления к нему.

– И кого бы вы ни спросили – ответ будет один. В любом человеке, даже в человеке преклонных лет, всё также живет играющий ребенок, и никуда он не делся, да и деться он никуда не может – ибо некуда и негде спрятаться от самого себя. И будет этот ребёнок с любым из людей до самого их последнего часа. И состояние этого ребенка незыблемо и неизменно, в него невозможно проникнуть, его невозможно нарушить, и никак нельзя изменить. По крайней мере, нельзя нарушить оттуда, где, в своем большинстве, находятся люди. Оно, это вечное состояние, существует, а если быть точным, то только оно и существует в реальности. Только оно! Только оно действительно! Оно существует без всяких причин и следствий, оно существует без напоминаний. И, соответственно – только оно и может быть важным.

– Вы правы, – я просто согласился с драконом, не найдя в себе ни сил, ни желания, а главное – ни единого аргумента возразить.

И мой собственный, вечный и незыблемый человеческий детёныш, сидящий где-то в глубине моей сути, также как и я, с радостью кивнул уже своей головой, выражая, тем самым, свое полное согласие со мной внешним. Так оно и витало в пространстве – это невидимое согласие – моё с драконом, и моей сути со мной. И не было во всём мире ни лучше, ни честнее этого чувства.

– Всё связанно со всем, всё состоит из всего, и я не устану повторять, что нет у этого правила исключений – нет даже самого маленького исключения. Конечно же, человек, находящийся только в самом начале пути, не всегда в состоянии рассмотреть эту связь. Но от этого она не перестает быть. Быть всегда. Быть постоянно. Быть вечно. И даже основа всех основ – Его Величество Энергия – само время – оно может храниться и ждать миллиарды человеческих лет, оно может ждать своего часа для того чтобы в единственно верный, в нужный, в необходимый момент превратиться в то, что вам требуется именно сейчас – то ли в дополнительный кусок пространства, то ли во что-нибудь ещё. Во всё что угодно ещё, – добавил Артак, – во что угодно. Во всё что угодно, на что вы захотите поменять единственную реальную для человека валюту – отмерянное вам время.

– Во что угодно? – я немного нахмурил брови.

– Во что угодно, – Артак кивнул, – время может превратиться во что угодно. И физически и энергетически.

– Это как?

– Физические изменения доступны глазу, – дракон подмигнул мне, – и вы, если оглянетесь вокруг, сможете заметить их самостоятельно – тут нет ничего сложного. Ну а если вам необходимы доказательства, то любой человеческий язык – как молчаливый и единственный правдивый свидетель – сможет это подтвердить.

– Язык? – я высунул свой изо рта и засмеялся, но так как смеяться с высунутым языком было не совсем удобно, то спрятав его на свое место, я немного виновато замолчал.

– Язык, язык, – Артак немного насмешливо кивнул головой, – только язык – не как часть вашего тела, не как материальная, физическая субстанция, а язык – как речь, как молва, как сказания.

– Язык – как процесс, как зеркало эволюции человека, язык – как буквы, язык – как алфавит, из которого человечество на протяжении всей своей более-менее сознательной истории складывает все свои слова и предложения.

– Язык – как отражение всех нужд и желаний, всех чаяний и упований, всех размышлений и рассуждений.

– Язык – как единственный правдивый свидетель эволюции природного процесса под названием «человечество».

– Язык, который никто из ныне живущих правителей не в силах изменить или переписать с той же легкостью, как переписываются учебники по истории в угоду существующему строю.

– Язык – как реальное, до стеклянной скрипоты прямое и чистое зеркало.

– Язык, как единственная правдивая вещь в мире вещей, созданных людьми.

… Где-то в другом, не поддающемся контролю моего разума мире, а может быть и в мире, существующем только тогда, когда разум теряет свою мощь и ослабляет постоянный контроль; где-то там, где заключена вся правда обо мне самом; где-то там, где не существует никаких вывесок и названий, скрывающих мою собственную, правдивую суть; там, где перед приходом гостей не убирают, ибо это бесполезно, и не скроет грязь, как закрытый шкаф может скрыть разбросанную одежду; там, где нет понятия «поверхностно», и возможно только «вглубь»; где-то там – так далеко и близко одновременно; там …

Мешок с вниманием затрясло – его словно залихорадило, как это бывает при высокой температуре, но тут же отпустило, покинуло, оставило в неподвижности.

С негромким шелестом веревка, стягивающая этот мешок за горло и перекрывающая ему живительный кислород, даже не дождавшись своего светового луча ослабла и с легким шелестом соскочила вниз, упав на зеркальный, всё отражающий пол. Мешок глубоко вдохнул и раскрылся. Внимание, покинув свою тюрьму, сначала неспешно оглянулось по сторонам и лишь затем, сломя голову бросилось на поиски других мешков и заключенных, на поиски других тюрем и узников.

Один за одним, мешки с Восприятием, с Усвоением, с Пониманием, мешки с Догадками и Намерениями, с Воображением и Искусством раскрывались, освобождая своих арестантов. И ни один из освобожденных не мог – он не был в состоянии в силу своей бестелесности заслонить собой свет, струящийся с потолка, наоборот, все они усиливали это свечение, и словно прозрачные линзы направляли его к зеркальному полу, который в свою очередь, возвращал его вверх – в бесконечность.

Освобожденные действия, эти вольноотпущенные процессы, заполнив собой эту часть пространства и нагулявшись на воле, вовсе не собирались возвращаться в места своего заключения, наоборот, незаметно глазу, они ринулись к мешку с опытом и добавили в него самое себя, проникли внутрь, не завязывая за собой мешковину, дабы каждый желающий мог черпать из него столько, сколько был в состоянии унести.

А может и не унести вовсе, а сесть, устроившись поудобнее на зеркальном полу, скрестив ноги, и прочесть содержимое, неспешно перелистывая страницы, не отвлекаясь и ни на мгновение не забывая о том, что твое отражение, оттолкнувшись от зеркального пола, навсегда сохранит все твои поступки и деяния, усилит твои позы и отношения, сохранит и сделает доступным каждому всё то, что ты сам-то, возможно, и хотел бы скрыть.

И любое из этих отражений уходит из под твоего начальства, улетает вдаль, ибо властен над ним ты только в момент его образования, в тот единственный, в тот настоящий и неуловимый момент, который, начав свое существование ещё невесомым намерением, тут же становится опытом, а жить возможно в точности между ними – и нет для жизни ни другого времени, ни другого места…

– И как он может это подтвердить? Он – в смысле, язык?

– Да очень просто! – дракон подмигнул мне жёлтым глазом, – слова – эта неотъемлемая часть любого языка. Слова из которых складываются словосочетания и предложения точно так же, как здание строится из кирпичей, формируются в точном, зеркальном отражении протекающей мимо людей жизни, и более того – эти слова рождаются именно из людских потребностей и причин их существования. Испокон веков слова складывались из неопределенных, доисторических, однобуквенных восклицаний и вскриков пока ещё не разумного, но уже на пути к разуму, человека; слова, которые со временем становились всё сложнее и выразительнее, становились влиятельнее, нужнее; слова, которые как ничто другое, правдиво и ясно выражали и продолжают выражают тот уклад человеческой жизни, те события, те мысли и желания, те чаяния, надежды и мечты, которые не подвластны контролю времени и пространства.

Дракон замолчал на мгновение.

– Слова несли и всегда несут в себе свет неискаженной истины. Истины, пусть не абсолютной, где все миры переплетены и связаны своими точками и местами – но истины относительной, истины субъективной, и, тем не менее, истины верной и правдивой.

Артак усмехнулся и бросил один из своих хитрых взглядов прямо мне в глаза.

– Более того, в любом существующем языке есть устоявшиеся словосочетания, произнося которые, человек почти не замечает их скрытого смысла! Смысла, который, как правило, лежит на самой поверхности! «Дать по шапке», «водить за нос», «как курица лапой»… Ведь каждое такое сочетание слов было образовано абсолютно логично и в полном соответствии с какими-то надобностями человечества, с какими-то людскими понятиями, возможно даже – с идеями и представлениями. Смысл каждого слова в таких словосочетаниях может не совпадать с общим смыслом самого словосочетания. Что такое «водить» каждому ясно, и что такое «за нос» – тоже не секрет, но эти слова, стоящие рядом могут обозначать что-то третье, не связанное с «водить» и «нос», и в данном случае это – обманывать, – дракон прокашлялся, – вот ещё одно из таких словосочетаний – «тратить время», – Артак опять запнулся, но всего лишь на одно мгновение, – «тратить время», – повторил он, – вроде ничего непонятного и слова правильные и складываются верно и сохраняют свой собственный смысл, но фишка в том, – дракон довольно ухмыльнулся, – что «тратить время» и «не тратить время» – это одно и тоже, ведь сам человек не в силах, не в состоянии прекратить тратить время, понимаете? Время тратит само себя в любом случае, а человек лишь присутствует при этом и нет у него выбора там, где соединяются два простых слова – «тратить» и «время». Время справляется со своими тратами само, без посторонней помощи!

– Но почему оно тратится само собой?

– Оно же идёт! – Артак даже вскрикнул, – идёт, понимаете? А для того чтобы идти необходима энергия. Времени негде её взять, кроме как черпать из самого себя или из окружающего время пространства. Вот оно и тратится автоматически, и когда люди советуют друг другу не тратить время зря или потратить его на что-то конкретное – этот совет не стоит и ломанного гроша, ибо время само собой, совершенно неподконтрольно человеку, тратится каждое мгновение. И зря или не зря – становится совсем неважно.

– Ого! – я присвистнул, – а ведь и правда!

– Но один выбор у человека всё-таки есть, – было видно что дракону понравилась моя реакция, – когда дело касается траты времени, конечно.

– Какой же?

– Терять время или не терять, – Артак замолчал на мгновение, – тратиться оно будет совершенно без участия вашей свободной воли, и заметьте – тратиться оно будет беспрерывно, безостановочно, даже тогда когда вы спите или задержали дыхание – время всё равно растрачивается, проходит – оно постепенно кончается. И происходит это независимо от вашего желания, независимо от вашего стремления или от ваших действий. А вот теряется оно впустую при этом или нет – целиком и полностью зависит только от вас – от вас, как от человека со свободной волей! И только ваш личный выбор – потерять потраченное время или нет – определяет его судьбу – быть потерянным или быть полезным. Ведь само время – как энергия, дающая человеку возможность проживать свою жизнь именно в таком виде – в человеческом обличье, и проживать её из начала в конец – от рождения тела к его смерти; само время, очищенное и отфильтрованное, оно годится для обмена на всё что вы хотите, на всё о чем грезите, на всё, что способны себе вообразить и представить, и даже на чуточку больше этого. Время – универсальный обменный фонд, к которому имеет доступ только человек!

– Только человек? А животные? Деревья? Планеты и их спутники? Звёзды, галактики, Вселенные?

– Животные никогда не теряют времени, ибо не владеют основным что позволяет его терять, – Артак прищурился и жёлтый тёплый свет заструился из его глаз лёгкими невесомыми линиями, соединившими нас на одно мгновение.

– Что же это? – я вскинул брови от недоумения, – что позволяет человеку терять время?

– Знание, – тихонько прошептал дракон, – знание, которым обладает только один биологический вид на планете Земля.

– Знание? – мои брови продолжали выражать крайнее недоумение, уже смешанное с недоверием, – но какое?

– Именно знание, – повторил Артак, – знание о том, что время можно потерять. Именно это отличие человека от животного – осознание времени как такового – именно оно делает человека очень уязвимым и одновременно безгранично великим. Животные, не обладая этим знанием не в состоянии предсказать или предугадать возможное развитие событий. Животные, даже осознавая голод, который яркой путеводной звездой освещает им охотничьи тропы, – Артак запнулся на мгновение, – так вот, животные, даже осознавая голод, не в состоянии понять что будет, если вдруг охота не удастся. Они не мыслят временными категориями – завтра или вчера. Их мозг не в состоянии сгенерировать мысль – вот завтра я умру, если сегодня не поем. Более того, они даже не в состоянии познать смерть, ибо не ведают о её существовании. И вперед их гонит только их собственный инстинктивный, реликтовый мозг, и процессы, происходящие в нём. Животные начисто лишены разочарований и депрессий. Животные и деревья не знают что такое «не получается». И если их охота в какой-то из дней не удалась – не ждите от них истерики, а ждите методичного продолжения поиска пищи. Ни один из существующих биологических видов на планете, кроме человека, конечно, не сможет сесть вечерком у камина и вспомнить – как же хорошо я вчера поел, как было вкусно и питательно. Все животные живут только здесь и только сейчас, и нет для них ни другого места, ни другого времени. Понимаете?

Я молча кивнул, соглашаясь, но не перебивая Артака. А он продолжал:

– И, соответственно – ни животные, ни растения не в состоянии познать страдание или истинно человеческое наслаждение. Их чувства завязаны вместе с инстинктами, и управлять своими чувствами и следующими за ними действиями они не в состоянии. Их гонит генетическая память и генетический, общий для всего вида, мозг. Если, конечно, так можно выразиться. Этот мозг точно знает что может произойти в том случае, если охота не увенчается успехом, этот общий, один на весь вид, на всю планету мозг знает – он регулирует и указывает.

Артак прищурился.

– Животные – всего лишь спокойные, лишенные человеческих эмоций Будды. Животные – созерцатели. Они созерцают – они участвуют, как неотъемлемая часть целого, и при этом целое становится ими, то есть, целое становится своей частью. Осознавать происходящее в таком случае совсем не обязательно. Они все и являются этим происходящим и проходящим. И это как раз есть то, к чему неосознанно, но очень мощно стремится человек – слиться с природой воедино, стать с ней одним целым, познать общность и единство целого. И именно это стремление познавать – стремление человека, обладающего интеллектом, позволяющим ему понять и исследовать как природу пространства в котором он живёт, так и природу времени, к которому он приколот, как к чистому листу бумаги – это стремление понимать движет человечеством стратегически, общно, цельно. Стремление вернуться к своим истокам, но вернуться, обладая уже определенным знанием – именно это стремление человека делает его сверхчеловеком, делает его мудрецом, делает его святым, превращает его в Будду. Человек есть прежде всего мост над бездной – мост от животного к божественному – и эта архитектурная постройка – самое прекрасное что может быть в нём – в человеке! Человек – мост, а не цель. Человек – переходный этап, ступенька. Человек – проба пера природы, а человеческое тело – это природный тест, проверка на развитость, проверка на человечность. Природа как бы задаёт себе вопрос – а сможет ли достаточно развитый для вмешательства в тихую и сбалансированную природную суть биологический вид справиться с вожделением, справиться со своими, ничем не подкрепленными, подчас дикими желаниями, и оставить дары природы, оставить мир в первозданной чистоте и в абсолютном равновесии? Сможет ли человек, которому дана свобода воли и которому природа уже открыла некоторые знания, сможет ли он принять своё собственное, осознанное решение быть именно человеком? Ведь осознанное решение – это когда уже есть выбор. И когда, находясь в выборе, выбираешь осознанно. Если выбора нет, то решение, скорее, инстинктивно, как у животных. За них всё решает сама природа и именно поэтому любое животное в тысячу раз святее и неприкосновеннее человека. И только человек, сделавший правильный выбор – выбор в сторону человечности, добра и правды – становится над человеком и над человечеством, становится сверх всего существующего.

– И что тогда?

– Тогда? – Артак сначала усмехнулся, но спустя одно лишь мгновение засмеялся громко и заливисто, – тогда тест пройден, и когда экзамен сдан – природа с радостью поделится с ним знанием, но знанием уже высшего для обычного человека порядка – знанием, позволяющим ему с лёгкостью рождать и уничтожать целые миры, знанием, если не абсолютным, то очень близким к нему. Но для всего этого природа должна быть уверена в том, что сам человек, имея свободный выбор когда и как поступить, будет в состоянии принять правильное решение, и что решение это всегда будет защищать правду, то есть, защищать саму природу, что это решение всегда будет на стороне мира, добра и процветания всего живого, что оно будет на стороне даже того, что человек, из-за своего скудоумия считает мёртвым.

– Знания даются только вместе с выбором?

– Знания – это и есть выбор. Более того, знания – всегда выбор. Не имеющий выбора просто не обладает знанием.

– На стороне мира и добра, – задумчиво проговорил я…

– Нет, – внезапно произнёс Артак, – даже не так… Человек должен возвыситься даже над понятиями добра и зла. И только оттуда, сверху, он сможет разглядеть их единую суть. Вот кто такой сверхчеловек!

Я тихонько вскрикнул, словно пораженный ударом молнии, которая только что ударила внутри моей головы и своим светом озарила скрытый, спрятанный ранее смысл.

– Ааааааа, – дракон, для которого мой вскрик не прошел незамеченным, погладил меня по голове, – вы поняли!

– Да, – только и смог выдавить из себя я, – да, я понял.

– Ну и отлично. Уверяю вас, что мы ещё не один раз столкнемся с этой темой. А сейчас вернемся к языку. «Тратить время», – как бы про себя, задумчиво проговорил дракон, – это хорошая фраза. Она многое определяет в человеческой психологии, – Артак продолжал смотреть на меня выжидающе, словно ждал каких-то слов, – то есть, в психологии того биологического вида, который ввел эту фразу в обиход. Заметьте, это выражение есть практически в каждом языке и именно это позволяет мне утверждать что фраза «тратить время» принадлежит всему человечеству, а не какому-то одному его представителю или народу.

– Это замечательное выражение, – я решил подыграть Артаку, хотя не совсем понимал зачем я это делаю, – оно как бы возвеличивает человека в своем собственном представлении, делает его могущественнее того, кем он есть на самом деле. Эта фраза предоставляет ему право, пусть даже только в его языке, но право обладать, именно обладать тем, чем он, в сущности не обладает и обладать не может. Контролировать то, что он контролировать не в состоянии. Распоряжаться тем, что мудрая природа пожелала оставить скрытым. Ведь «тратить» можно только то, чем владеешь, – я изобразил на лице подобие уже отвеченного вопроса, – и человек, осознанно или нет, но взял и поставил в своём языке время в пассивную роль, словно он может потратить его столько, сколько захочет, словно он может достать его из кошелька, как денежную купюру, и независимо от её номинала – сто, двести, тысяча или миллион лет – швырнуть на общий стол пространства и времени.

– Вот именно! – Артак ждал именно этих слов, – вот именно! Человечество, в своих языках обращается со временем как с деньгами, как с подчиненной или придуманной им самим энергией, как с чем-то таким над чем он имеет власть, и что, по своему желанию, он может вынуть из кармана и просто выкинуть, ну, или отдать кому-нибудь. Человек возомнил что он может спрятать и хранить столько времени, сколько он сам пожелает, ибо если человек дал себе это право – право тратить время по собственной воле, пусть даже только в своем языке, то уж не тратить его он тоже должен быть в состоянии.

– А на самом деле?

– На самом деле? – драконий смех эхом прокатился по подъезду, – на самом деле человек сам состоит из времени и, действительно, тратит его каждое мгновение, тратит обязательно, тратит безысходно и безостановочно, тратит КОНЕЧНО! Язык не умеет врать. – Артак усмехнулся и замолчал, словно раздумывая говорить дальше или нет, – человеческий язык – безукоризненный, идеальный, добросовестный, объективный и справедливый очевидец. Возможно, единственный очевидец, способный поведать людям правдивую историю. Очевидец – мечта! И если язык утверждает что человек может тратить время – то именно так оно и есть, даже не сомневайтесь!

– А потом? – мои смысли крутились вокруг глагола «тратить», – а потом, что будет потом?

– Потом? – дракон усмехнулся, – потом – всё! Время вышло! Растрачено! И человеческое тело, потеряв этот единственный реальный источник энергии умирает.

– Но можно его как-то поймать?

– Можно. Как и любую энергию. Можно и поймать, можно и сохранить, – дракон смотрел на меня внимательно, – причем хранить время можно, простите за каламбур, сколько угодно времени. Время, как бы это странно ни звучало, не портится со временем!

– Но как?

– Достаточно просто, – он ещё раз погладил меня по голове, – даже очень просто, но и безмерно тяжело. Пока с этой задачей справлялись только чёрные дыры и огромные, массой с миллионы солнц, звёзды.

– А человек сможет?

– Сможет, – Артак кивнул, – а точнее – уже может. Но не каждый.

– Но как? – я повторил свой вопрос пронзительнее, на тон выше.

– Для того чтобы научиться хранить время, человеку, а точнее – человечеству необходимо просто немного изменить свой путь, нужно немного отклониться от выбранной дороги.

– ???

– Познать энергию, из которой ты состоишь, можно лишь познав самого себя. Лишь познав то, из чего ты сделан. Лишь познав то, что даёт жизнь твоему телу. И для этого совсем нет необходимости куда-то идти и что-то делать. Всё и всегда находится у человека под рукой и это всё – он сам.