Истории Раймона Седьмого

-Да как ты сам, понятно уже,– она широким жестом обвела семь пивных банок, стоящих в рядок около мусорки. Блина, вот я перфекционист. Упился до полного нестояния, но банки выставил как по линеечке.

-Мам, я давно уже вырос, и на пиво сам зарабатываю,– проинформировал я,– и на сигареты, и на еду, и на одежду, и на квартплату! Я у вас десять лет, наверное, копейки не просил. Ты иди, а то Санька у тебя нервный, может ему чего страшно…

Мать огляделась и сказала:

-Так, через полчаса сюда человек придёт. Ты подпишешь всё, что он скажет. Вашу воронью слободку всё равно расселят скоро, а так хоть квартиру нормальную получишь, а не по соцнормам.

-Я никого к себе не звал, и вообще, я в магазин пойду. И ничего подписывать не буду. Знаю я таких человеков, потом вообще бомжом окажусь. Тебе надо, ты и подписывай, на свою квартиру. А я тут доживу, а там– что дадут, мне пофиг.

-Да ты не понимаешь,– вскинулась мать.

-Не понимаю, вот такой я тупой,– вызверился я,– не понимаю, почему это я не хочу в проходной комнате на диване жить, имея свою квартиру! Не хочу чужих людей в своё жильё пускать, хочу жить один, и никого не пугать, раз уж на то пошло! Не понимаю тебя, мать, блин, героиню! У меня Серафимушка вместо матери всю жизнь была, а ты так…

-Да на хрена я вообще тебя родила!– закричала мать,– господи, вот же тварь неблагодарная! Ведь говорили мне, дуре…так нет, мать свою послушала! Вот и получила теперь!

-Прости, мам,– я и правда чувствовал себя виноватым,– но я на эту тему говорить не буду. Всё. Ты иди домой, ладно? А я выживу, не бойся, я конечно тварь неблагодарная, но живучая…

Мать вздохнула , надела пальто, я помог ей застегнуть сапоги. Она посмотрела на меня, покачала головой и ушла.

Я поплёлся в ванную, из зеркала на меня глядела страшная рожа…небритая, опухшая. Показываться в таком виде кому бы то ни было не хотелось. Я, как мог, привёл себя в порядок. Вымыл плиту– после материной стряпни она всегда была чем– то заляпана, точно она пренебрегала сковородой и кастрюлями, и сварил себе кофе. Есть то, что готовила мать было невозможно– требовалась многолетняя подготовка, которой у меня не было– значит надо топать в магазин. Я подсчитал всю наличность– после вчерашнего коньяка её слишком много убыло…вот спрашивается, нахрена я заливал горе армянским «Наири»? Что мне, родной, сорокаградусной не хватило бы? Эстет, блина… Порылся в шкафчике, отыскал пачку овсяного печенья. В холодильнике– тетрапак со сливками…ну, жить можно. Наконец налил себе кофе и закурил.

Полегчало. Что ж, будем жить в реальном мире. Я снова ткнул в телефон, наугад выбирая музыку.

-В час, когда я бываю разбит, неоправданно слаб быть может,

И когда несчастье глядит, ухмыляясь кривою рожей

И угрозы шипит мне вслед, со злорадством беззубых бабок-

Мне все беды не в счёт, вед на гребне скалы меня ждёт

Невзятый мой замок!

Я поднял голову. И правда, чего это я так раскис? Если я всё придумал, то наверное где-то в реальности это всё есть. И просто надо найти эту реальность. А пока– сходить в магазин, купить еды, отвадить риэлторов, которых регулярно напускала на меня мать, мечтающая о золотых горах от сдачи моей жилплощади…ну, в общем, дел хватало.

Я натянул джинсы, свитер, обул любимые ботинки. Надел куртку. Открыл стенной шкаф, чтоб достать зонт– на улице опять был дождь, и вдруг точно осёкся– на дне шкафа, смятая в ком, лежала моя камуфляжка. Я осторожно вытащил её– она была вся в засохшей грязи и бурых пятнах, похожих на застарелую кровь. Я потряс её– в кармане что-то брякнуло. Я сунул руку в карман– там лежал сломанный нож, перочинный, ржавый. Я похолодел– откуда? Он же ушёл, ушёл вместе с Альбиной Занкевич! Присмотрелся повнимательнее– полы камуфляжки были точно разодраны, в памяти возникла картина– меня уносит не пойми куда, а девчонки отчаянно пытаются меня удержать, вцепившись в одежду. Мать моя женщина, значит, что-то было? Ведь было же, да?

-Говорят, в замке спрятан грааль, я его не нашёл врать не буду

Этот замок искал Персиваль, прикоснуться надеясь к чуду

Исцеляют в его стенах тех кто в жизни на грех был падок,

С душ слетает зола, недоступен для грязи и зла

Невзятый мой замок!

В полном раздрае я вышел на улицу, и поплёлся в сторону магазина. Как говорится– война войной, а обед– по расписанию! Затарился дошираком и пельменями, подумав, прихватил кетчуп и пару банок пива. На кассе взял пять пачек сигарет, мельком подумав, что если в скором времени не подвернётся работа, то придётся перейти на «Приму».

Около дома взгляд зацепился за яркое пятно на общем сером фоне, я пригляделся– на старой, непонятно как уцелевшей качели, сидели две девчонки– подростка в куртках и шапках ядовитой кислотной расцветки. Как воробьи, мелькнула мысль, я медленно прошёл мимо, как вдруг:

-Хозяин!

Я уронил сумку, пивные банки брякнули об асфальт, но мне было уже всё равно.

-Хозяин, нашёлся!– я сгрёб девчонок в охапку и прижал к себе. Говорить я не мог, слёзы лились по лицу. Они повисли на мне, что-то рассказывая, всхлипывая и сбиваясь…Я уткнулся носом в помпоны на их невероятных шапках…вокруг, со стеклянным звоном рушился, пропадал серый, ненастоящий мир.

-И пускай снова люди твердят, что, мол, замки вышли из моды,

Но какое столетье подряд, нарушая закон природы,

И от всей души наплевав на границы привычных рамок,

Вновь увидел Магрит, в поднебесье нахально парит

Невзятый мой замок!

P.S. («Песня о невзятом замке», Рыжий Канцлер)

Арка вторая. Пропавшая невеста.

История первая. Кусочек счастья.

–Граф, а ты в курсе, что послезавтра уже первое сентября?– спросила Маша. Я, после городеньевской битвы, уже второй день отлёживался, и со мной, любимым носились, как с хрустальной вазой. Было приятно, но несколько утомительно.

-Я в курсе, а что? У нас чего-то нету?– лениво поинтересовался я, насколько я помнил, девчонки были к школе вполне готовы, да и я тоже. Я даже учебные планы сдал, и рабочую программу! О чём и сообщил.

-Да при чём тут твои бумаги!– Маша всплеснула руками,– вот скажи, в каком виде ты в школу пойдёшь, а? Что, опять будешь утверждать, что твои страшные боты– это хорошая обувь, а ветровка– это пиджак? Ты должен выглядеть, как нормальный человек.

-Мань, а я что, ненормальный?– нет, ну я конечно это давно подозревал, но пиджак по– моему на психическое здоровье никак не влияет.

-Ты абсолютно невозможный человек,– Маша дёрнула меня за волосы,– вот как так можно, а? Как ты в школу к ученикам придёшь в таком виде? А родители придут, тебя увидят, и что?

-Ну… полюбуются?– предположил я,– я ж прекрасен в любом виде, нет?

-У тебя мания величия,– проворчала Маша,– завтра сходим в магазин и купим, что нужно. И не спорь, пожалуйста! Хватит уже в магазинах для подростков одеваться.

-Смерти ты моей хочешь,– заныл я,– Марусь, смилуйся, а? Девчонки, вот скажите извергу, я ж помру на месте, у меня непереносимость костюмов! Сразу отёк Квинке начнётся, и всё! Нету больше нашего графа…

– Не пугай детей,– строго сказала Маша,– ничего у тебя не начнётся! Что ты капризничаешь, как принцесса! Девочки, успокойтесь, у вашего хозяина приступ нытья. Наверно мы его пережалели.

-А может не надо,– робко заикнулась Акулька.

-Хозяин и так красивый,– поддержала её Дунька.

– Правильно,– я кивнул,– Мань, ребёнок не соврёт!

-Они альтернативы не видели,– улыбнулась Маша,– а вот как увидят, так сразу со мной согласятся!

-Мань, да мне тот костюм, как корове седло! Не носил я их никогда!

– А раз не носил, так откуда такая уверенность?,– блина, железная логика… я понял, что не отверчусь.

Котёнок решил, что раз все так заняты моей персоной, он может выйти на охоту, и напал на Машин клубок. Маша с воплями спасала клубок, кот сопротивлялся и не желал отдавать добычу, девочки со смехом отцепляли хищника от мохера. Я любовался картиной под названием «Моя сумасшедшая семейка». Освобождённый от клубка котёнок мстительно прыгнул на рассортированные девчонками частички паззла, снова смешав их в кучку, и помчался по коридору со всех ног…через секунду раздалось вполне ожидаемое «Бумс»…тормозить он так и не научился.

Перед сном мы пили чай на кухне. Зловредный зверь лежал у меня на коленях, мстительно поглядывая на Машу– наверное готовился к новой охоте. Зазвонил мой телефон. Я взял трубку. Мама.

-Привет, мам.

-Привет, у вас там всё нормально?

-Да вроде всё, а что?

-Мы к вам завтра зайдём, навестим, хорошо? Все придём.

-Ладно,– я немного удивился,– а когда?

-Ну, вечером, как с работы придём. Часов в шесть.

-Договорились,– я отключился.

-Завтра мои в гости придут . Вечером,– проинформировал я своё семейство.

-Ой, засуетилась Маша,– надо подготовиться! Пирог испечь, салатов, горячее…и мы же тебе за костюмом собирались!

-Ну,придётся костюм отложить,– притворно загрустил я,– видишь, Мань, такие обстоятельства…

-А мы можем пирогов испечь!– радостно воскликнула Дунька. Вот же предательница…

-Вы напечёте,– проворчал я,– мне моя жилплощадь ещё дорога!

-Хозяин,– её глазищи наполнились слезами,– мы умеем! Уже научились!– и она хлюпнула носом. Я почувствовал себя скотиной.

-Ладно, девки, пироги за вами,– они тут же заулыбались во все свои три сотни зубов.

-С мясом! И с капустой! И сладкие!– Акулька плотоядно облизнулась,– сладких побольше надо…

-А мы в магазин,– строго сказала Маша, глядя на меня,– и если кто-то против…

-Мань, я с утра в школу!– попробовал отвертеться я,– я не могу!

-В обед,– Маша не отступала,– быстренько сходим, я кое– что присмотрела, тебе только померить!

-Изверг ты, Марья, как есть изверг,– вздохнул я,– всё равно тебя люблю.

Ночь прошла без эксцессов. Никто в двери не ломился, и возвернуть мною неправедно к рукам прибранное не требовал. Наутро я потихоньку выполз из постели, сварил себе кофе, и закурил первую сигарету. Все ещё спали, но стоило мне почти бесшумно открыть холодильник, чтоб взять молоко, как на кухню прокрался Уголёк. Пришлось кормить зверя хыщщного, иначе он бы всех поднял, и я бы был врагом народа и мучителем кота.

На запах кофе пришла полусонная Маша.

-Раймон, нехорошо кофий в одиночку пить!– нравоучительно сказала она.

-Мань, так я и тебе налью сейчас!– в моей турке, доставшейся мне в наследство от бабули, помещалось ровно две чашки кофе. И как я ни старался, я не мог сварить одну. Правда кофе был вкусный. И я никогда не выливал вторую чашку. Маша зевнула и отхлебнула большой глоток.

-Граф, я тебя люблю!– сообщила она,– у тебя самый вкусный в мире кофе!

-Корыстная ты, Марья,– засмеялся я, нет бы сказала, что я так прекрасен, что ты устоять не могла, а ты…

-Ты безусловно прекрасен,– Маша допила кофе и пристроилась на моих коленях,– но кофе у тебя божественный…

В итоге в школу я поплёлся только через три часа, но довольный…

В школе я быстренько уладил свои дела, заскочил в кабинет, полюбовался. Синие шкафы по– прежнему портили весь вид, но директор клятвенно обещала, что в осенние каникулы привезут новые стеллажи и синих монстров заменят. Вообще, школа выглядела как-то более светло и празднично. Точно с неё ушла серая тень. Вот только во мне сидело какое-то внутреннее беспокойство, точно заноза. Я понимал, что совсем извести Викторину мне было не по силам, значит, она просто отошла в сторону, и теперь копит силы, медленно, исподтишка, собирает по крупицам. Значит нужно всегда быть готовым к неожиданному удару.

Дома пахло пирогами… девчонки хозяйничали на кухне, Маша крошила салат.

-Хозяин, хозяин,– закружились около меня кикиморки,– мы пирогов напекли! Вкусные, иди скорее, пробуй!

-Руки вымой,– крикнула с кухни Маша,– и иди обедать! Всё готово, тебя только ждём.

Пироги были вкусные. Девчонки прямо цвели, когда я их наворачивал.

-А чего вы раньше не признавались, что готовить умеете?– спросил я,– эксплуатировали бедного меня!

-Мы боялись…– шёпотом призналась Дунька,– а вдруг дом сгорит… печка-то незнакомая.

-А теперь не боимся, познакомились!– гордо заявила Акулька, дожёвывая сладкий пирожок,– мы теперь тебя пирогами будем кормить! И хозяйку тоже!

-Меня не надо, я много не ем,– засмеялась Маша,– это вон у графа желудок бездонный, сколько ни съест, всё тощий, а я сразу поправляюсь…

-Мань, ты поправляешься в нужных местах,– поспешил успокоить её я.– Не переживай!

Девчонки были счастливы.

История вторая. Опять магазин…

Я только прилёг на диван, чтоб отдохнуть после обеда, как собственно нам, графьям, и положено. Но не тут-то было.

-Граф, ты чего разлёгся? Забыл, мы сейчас в магазин!

Блина…честно, надеялся, что она забыла, ну или рукой на меня, неисправимого, махнула. Нет в жизни счастья, однако…

-Мань, а может ну его, тот пиджак совсем? Скоро мои придут, встретить надо…

-Граф, не увиливай, давай, вставай и пошли! Хватит умирающим лебедем прикидываться!

И за что я её так люблю? Встал и пошёл, а куда я денусь из подводной лодки, да на километровой глубине…

Маша уверенно направилась в магазин, в который я по доброй воле никогда бы не пошёл. А так – поплёлся…

-Раймон, ну что ты как на казнь идёшь?– поинтересовалась Маша,– точно тебе тут голову оторвут.

-Мань, я помру прямо тут,– предупредил я,– я вообще-то аллергик.

-Не ври, нет у тебя аллергии никакой!– засмеялась Маша,– вот увидишь, самому понравится.

-Мань, пристрели меня лучше,– продолжал я гнуть свою линию,– чтоб не мучился. Или ты скрытая садистка в душе?

-Не ной, что ты как маленький?– строго сказала Маша,– как же ты в школе учился? В форме-то ходил, наверное?

-Неа…я в ней никогда не ходил!– гордо заявил я,– сначала как-то формы не было, а потом, когда потребовали, меня в неё было уже не впихнуть! Серафимушку даже в школу вызывали, а она сказала, чтоб от меня отстали, я личность свободная, делаю, что хочу и самовыражаюсь так! А через год я от них свалил в училище, злые они были.

-Ну, вот, посмотри,– она показала на манекен в синем костюме,– мне кажется тебе подойдёт.

-Мань, я такое не ношу,– запротестовал я,– на кого я похож буду?

-А вот наденешь, и увидим на кого!– Маша позвала продавца, с интересом слушающего нашу дискуссию. Как назло, милейшая девушка, сияя крокодильской улыбкой , заверила, что мой размер у них имеется, и тут же выдала нам вешалку с искомым. Я, тяжко вздохнув, и пролив воображаемую слезу над своей тяжкой судьбой, отправился в примерочную.

-Граф, ты там живой?– забеспокоилась Маша через некоторое время. Видно решила, что я претворил свои угрозы в жизнь.

-Живой я, Мань, мне берцы долго снимать – надевать.– успокоил я её.

-А зачем ты такие обул?– недовольно спросила Маша,– мог бы и что– нибудь другое, побыстрее.

-Чтоб ты на мои ботинки не фыркала,– пояснил я,– они ж тебе не нравятся!

Наконец я обулся и вышел из примерочной.

-Что то не то,– с сомненьем сказала Маша,– как то не того!

-Да,– согласилась девушка,– вы правы, не то!

-А я говорил,– обрадовался я,– я предупреждал! Пошли отсюда, а то время идёт!

-А если…– задумалась продавец,– может быть…

-Да,– согласилась Маша, я думаю…

Они сговорились! Зуб даю! Отошли к прилавку, и что-то тихо обсуждали…потом притащили мне пиджак…

-А брюки?– спросила Маша.

-Можно просто джинсы, классические, синие или чёрные…

Спасибо тебе, добрая девушка! Я опять пошёл переодеваться.

-Ну, вот, -улыбнулась Маша,– теперь ты хоть на человека похож!

-Мань, я всё понимаю, но может ну его совсем, а? Далось тебе…

-Раймон, ну что ты, вообще!– Маша тряхнула головой,– вот представь, свадьба, я в белом платье, в фате, с букетом, а ты? Ты и на нашу свадьбу придёшь в рваных джинсах и вытянутом свитере?

Блина…она чуть не плакала, да что ж я за скотина такая? Если ей это так важно, в самом деле, не помру же я, пару раз пиджак надевши.

-Мань, ты только не расстраивайся, ладно? Куплю я этот пиджак, если он тебе так нравится, и даже надену, чесслово!

Маша хлюпнула носом и улыбнулась. Ну вот, уже лучше… Я расплатился, взял пакет с покупкой, и мы пошли… нет, не домой, а по обувным магазинам. Но тут я был спокоен. Я твёрдо знал, что моего размера бывают только кеды и кроссовки. Всех видов и мастей. Берцы я себе по интернету заказывал.

-Граф, почему на тебя нормальных ботинок нет?– устало спросила Маша после четвёртого магазина.

-Потому, что я мелкий и тощий,– ответил я,– Мань, я обувь в магазине не покупаю, только кеды!

-Твоя мама– Золушка?– невесело пошутила Маша.

-Наверное,– улыбнулся я в ответ,– только принц свалил, пришлось второй раз замуж выходить , за Петровича.

-А Петрович на принца не тянет?– поинтересовалась Маша.

-Хм…Марья, честно– не думал,– я пожал плечами,– может для матери и Петрович – вполне себе принц. Он в принципе мужик неплохой, просто шутки у него дурацкие.

-Не всегда,– Маша засмеялась,– иногда он прав!

Через два магазина Маша сдалась и признала мою правоту – классических мужских ботинок тридцать девятого размера в природе не существует. А сороковой мне был велик, так что свои «кирпичи» я отстоял.

Дома Маша меня снова обрадовала…она умудрилась купить ещё и галстук. И когда только успела! Девы приобретения оценили, и дружно повосхищались.

-Граф, ну не делай такое кислое лицо,– попросила Маша,– тебе и правда идёт! Привыкнешь.

-Мань, только ради твоих прекрасных глаз,– предупредил я,– только в особо торжественных случаях!

На том и порешили.

Мы накрыли стол по парадному– постелили скатерть и достали сервиз времён Очакова и покоренья Крыма. На почётном месте красовалось блюдо с пирогами. Девчонки принарядились в своём неповторимом стиле, и смотреть на них было просто больно– глаза ломило. Маша пыталась их немного умерить, но напрасно, к тому же я за них заступался– а что? Я сам такой был, да и сейчас мало изменился.

В дверь застучали…странно, мои бы позвонили. Я пошёл открывать, все обитатели квартиры потянулись за мной, включая Уголька. За дверью обнаружилась незнакомая мне дама предпенсионных лет.

-Я ваша соседка снизу,– представилась она. Снизу квартира долго пустовала…значит теперь не будет.

-Очень приятно,– сказал я, а что делать? В принципе…я ж хороший сосед, я говорил?

– Я бы попросила вас не топать по ночам, и днём потише , пожалуйста!– строго сказала дама. – Нам с мужем днём нужно отдыхать. Мы работаем в сменах. А у вас по ночам просто грохот стоит! Вы что, мебель двигаете?

-Мань,– спросил я,– я чего-то не знаю? Пока я сплю, ты развлекаешься? Или девочки? Зачем вы мебель двигаете, а потом на место ставите, и почему мне не сказали? Я бы помог, если вам так хочется её подвигать!

-Мы не двигаем ничего!– возмутилась Акулька,– ты что, хозяин! Как бы мы её сдвинули!

-Раймон, твою мебель без бригады грузчиков с места не стронешь,– поддержала Маша,– и потом– по ночам ты всегда на кухне куришь, увидел бы, как мы тут развлекаемся!

-Значит это кот…– я задумчиво посмотрел на Уголька, он сидел у двери, умывал лапкой мордочку и вид имел совершенно невинный,– точно, кот! Больше некому.

-Что вы ёрничаете,– возмутилась дама,– стоит страшный грохот! Спать невозможно, уж я не знаю, чем вы тут занимаетесь, но требую прекратить!

-А вы к старшему по дому подойдите,– посоветовал я,– он вам разъяснения даст.

Очевидно, дама договариваться не умела, и явно некоторым обитателям нашего дома это не понравилось. А Филипп Васильевич на то и старший, чтоб такие моменты разруливать. А там, как бог даст– или договорятся, или съедут, не от меня зависит.

Дама фыркнула, но решила меня таки дожать.

-И я бы попросила вас не курить в помещении, и на балконе! А то у нас дымом пахнет!

-Эм…я вообще-то в своей квартире курю, и на своём балконе, а вытяжка у меня наверх идёт, так что вас не должно беспокоить. Никого не беспокоит!– заявил я, я точно знал, что говорю – хитрая система вентиляции делала мои дурные привычки практически незаметными для остальных жильцов, а окурки на головы я с балкона не бросаю.

-Значит не хотите по– хорошему ,– сделала вывод дама,– будем тогда по– другому разговаривать!

-Вам бы к старшему подойти,– снова сказал я,– а потом делайте выводы. А поговорить мы всегда рады. Например о поголовье мадагаскарских тараканов в отдельно взятой местности в окрестностях Антананариву…

Девчонки захихикали, Маша фыркнула, Уголёк воспользовался моментом, и прошмыгнул на чердак, я кинулся за ним – не хватало ещё, чтоб он там с крысоловами подрался, еле успел в прыжке схватить котёнка за заднюю лапу, девчонки кинулись помогать, Маша тоже, видно за компанию…я запнулся и упал , получилась совершенно замечательная куча– мала. Дама не оценила нашего показательного выступления и ушла. Зловредный хыщщник выскользнул из под нас и уселся на пороге, вылизывать шёрстку, делая вид, что он-то тут совсем не при чём, это всё мы, неразумные затеяли.

– Ну, а я что говорил, видишь, мать, как нас тут встречают?

-Петрович, я тебя тоже люблю,– я наконец смог встать на ноги.

Мои поднялись по лестнице и созерцали нашу встрёпанную и помятую компанию. Кот фыркнул на всех, и, гордо задрав хвостишко, удалился в кухню. Мы последовали за ним. Похоже, скоро хозяином здесь буду не я, а Уголёк…

История третья. Первое сентября.

Я проснулся оттого, что по мне проскакал конь. Мимолётно удивился – откуда? Приоткрыл один глаз– нет, не конь… всего лишь кошак мелкий. Уголёк вспрыгнул на диван, уселся на моей груди и мявкнул вопросительно, мол, чего лежишь, пора зверя хыщщного кормить! Я покосился на Машу – она сладко спала, уткнувшись мне в плечо. Я осторожно выполз из-под одеяла, она сонно спросила:

-Куда…

-Зверя кормить,– шёпнул я, но она , похоже, и не просыпалась.

Я посмотрел на часы – вредный зверь поднял меня аж в половине шестого… Он был бодр и весел, и радостно прыгал по кухне, пока я разрывал пакет с кормом и наливал воду в поилку. Я поставил чайник на плиту и, присев за стол, задремал, уронив голову на руки. Как ни странно, мне приснился сон. Будто я, граф Раймон Седьмой, еду куда-то верхом, и мне до смерти хочется пить. А прямо на дороге стоит эмалированный китайский тазик с розовым цветочком на дне, полный газированного напитка «Тархун», ядовито– зелёного цвета. Я, конечно, слезаю со своего верного скакуна…так, стоп, почему у меня вместо коня кот? Не понял, ну, да хрен с ним, это же сон. Гремя латами, и поминая нехорошими словами того, кто эту шнягу придумал, я наклоняюсь над тазиком…и понимаю, что я – бестолочь , надо сначала шлем снять. Или найти соломинку, потому, что шлем я никак снять не могу – забыл, как его расстегнуть. Потом я уже без шлема, наклоняюсь над грёбаным тазиком, меня хватают за волосы, и дёргают. Я решаю, что волосы – не зубы, отрастут, и обрезаю прядь. И просыпаюсь – котёнок вцепился мне в волосы, чайник кипит вовсю…

Дурацкий сон какой-то, подумал я, хотя вроде где-то я что-то такое слышал, причём совсем недавно. Вот только при чём тут «Тархун»? Дурь какая!

Я вытащил древнюю любимую турку и начал процесс приготовления кофе. Интересно, Марья скоро подтянется, или я успею стол накрыть? Вот опять я готовлю завтрак на двоих, подумал я, и на душе стало радостно. Я вытащил вазочку с печеньем, припрятанным ещё вчера от прожорливых родственников, достал сахар, молоко и налил кофе в две чашки. Обернулся – так и есть, сонная Маша сидит за столом в одеяле.

-Граф, ты меня разбудил! Твой кофе так пахнет, что я спать не могу!

-Ну, прости, Мань,– я поставил перед ней чашку,– в этой турке меньше двух чашек не получается.

Мы пили кофе с печеньем, котёнок играл с пустым пакетом. Делал вид, что пакет – страшный зверь, набрасывался на него, терзал, и убив пакет, гордо смотрел на нас – вот, мол, я каков!

Потихоньку к нам присоединились отчаянно зевающие девчонки, и я сварил ещё кофе. Спрашивается, чего мы все так рано вскочили, а? В школу-то мне к девяти, Акульке к десяти, а Дуньке вообще к двенадцати. Причём накануне сто раз всё проговорили – Акулька идёт вместе со мной, Дунька с Машей, которая ради этого отгул взяла, а потом все вместе празднуем и едим мороженое. А сейчас – шесть утра. А мы сидим на кухне и пьём кофе, спасибо неугомонному зверёнышу. Кстати, он уже успокоился, и улёгся спать. А мы вот уже не ляжем.