Истории Раймона Седьмого

-Здравствуйте!– громким учительским голосом сказала она. Дети вразнобой поздоровались. Матери закивали. Я вытащил из рюкзака блокнот и ручку и сделал умное лицо. Наверное, вышло не очень… Лариса закусила губу, с трудом сдерживая смех. Я перестал корчить из себя умника, и она вроде поуспокоилась. Акулька прижалась ко мне, точно приросла намертво.

-У нас пополнение,– с доброй улыбкой объявила Лариса,– Акулина Водяницына. Выйди, пожалуйста.

Акулька отчаянно замотала головой, и намертво вцепилась в мою руку. Я попытался её вытолкнуть, но это было безнадёжно… Лариса подошла к нам и осторожно взяла Акульку за руку. Кикиморка наконец отцепилась от меня и сделала крохотный шажок вперёд. Дети гудели, имя показалось им забавным, внешность тоже… я решил, что если кто будет пальцем тыкать – тресну по башке. Впрочем, поглядев на меня, умные детки решили не связываться.

Оргвопросы решили быстро, полчаса не прошло. Я записал всё, что было нужно. И хотел отправиться в школу, посидеть в практически уже родном кабинете, как меня вдруг схватили за рукав.

-А вы теперь в нашем классе учиться будете?– о, чья-то мамаша…

-Не я, а ребёнок,– уточнил я.

-А вы…

-Опекун,– я решил сразу прояснить все вопросы.

-У нас принято в начале года помогать школе,– она внимательно посмотрела на меня, – по полторы тысячи…с вас– пятьсот, раз вы опекун.

-Я уже помог,– хмыкнул я,– я тут целый месяц кабинеты ремонтировал, и вообще…

-Что?– она недоверчиво на меня посмотрела.

-Работаю я здесь, ИЗО и МХК,– пояснил я. Просто так отдавать пять сотен мне совершенно не улыбалось. Перебьются! Она озадаченно кивнула и отвязалась.

-Раймон, идите быстрее,– крикнула Лариса,– вас директор ждёт. Тебе ещё у своих перекличку проводить.

Я откланялся и увёл присмиревшую Акульку. Вот, чую– недолго она такой тихой пробудет…у младшей кикиморки характер был боевой. Дунька, та поскромнее, и мечтательная…

История 33-я. Перекличка в старших классах.

Мы оставили доедающую мороженое Акульку на попечение Ларисы и отправились на школьный двор. Снова. Опять на перекличку. Вместе с директором. Я с удивлением отметил, что Маша нервничает едва ли не больше Дуньки– она то и дело поправляла одежду, то на ней, то на себе. Иногда и мне доставалось.

-Мань, уймись,– попросил я, когда она в стопятьсотый раз стряхнула несуществующую соринку с моей футболки, и попыталась застегнуть ветровку.

-Да я ж за вами слежу!– возмутилась она,– если за тобой не присматривать, ты ж народ распугаешь!

-Мань, я ж не страшный,– взмолился я,– и ребёнка не терроризируй, она и так вся трясётся!

-Вот ваши дети,– директор махнула рукой в сторону кучки подростков. Рядом стояли (ну куда ж без них) три мамочки…очевидно самые активные. Я присмотрелся, и понял, что судьба сделала мне подарок– чуть в стороне, но тем не менее примыкая к группе стоял ну очень знакомый мне товарищ…котожертвоприноситель…

-Раймон, не улыбайся так кровожадно,– дёрнула меня за рукав Маша,– что ты задумал?

-Да так…я просто постебусь маленько, смотри, Мань, тебе вон тот чел никого не напоминает?

-Напоминает,– сказала Маша нехорошим голосом,– в отношении живодёров у тебя карт– бланш!

Я довольно потёр руки, я в тебя верил, злопамятная ты моя!

-Сначала я вас с девочкой провожу,– обратилась к Маше директор,– а потом вас представлю,– повернулась она ко мне.

-Хорошо, я пока сам подойду,– я старался выглядеть как можно безобиднее…и моложе. Пусть не стесняются детки.

Я потихоньку подошёл к нужной мне группе, и встал так, чтоб не попасться на глаза предполагаемой жертве раньше времени. Жертва стояла с выражением вселенского презрения на лице, и сквозь зубы отвечала на расспросы одноклассников. Я прислушался– речь шла о неудачном жертвоприношении. С изумлением и гордостью я узнал, что оказывается, их «ковену» противостоял в моём лице могучий некромант, и его помощницы– демонессы ( вон как, ну я теперь знаю, как девчонок дразнить). Машу с зонтиком, отважно отбившую несчастного котёнка, обозвали тёмной валькирией, а зонтик превратился в меч (кто бы сомневался)! Краем глаза я увидел подходивших к группе помощников. Опаздывают, однако! С удовольствием заметил, что Матвей, хоть и прихрамывает, но выглядит вполне здоровым. Я сделал ещё шаг назад , чтоб меня точно не заметили раньше времени. Сзади рос куст, и похоже, я на кого то наступил– в кусте ойкнули. Я оглянулся– на меня смотрела девчонка, прижимая палец к губам.

-Тише, – прошипела она,– стой как стоишь и головой не верти! Новенький, да?

-Ага,– подтвердил я, а что? Я тут самый новый и есть!

-Видишь этого?– шёпотом спросила девчонка, показывая на мою жертву,– он колдун!

-А по– моему просто врун обыкновенный,– фыркнул я,– врёт как дышит. Или фэнтези начитался.

-Нет, он по настоящему, я его боюсь,– девчонка переместилась в кусте, теперь она шептала сбоку,– ты с ним не связывайся, а ещё говорят, у нас классная новая будет. Наша то Ксюха в декрет ушла…

-И что, так и будешь в кусте сидеть?– поинтересовался я,– или как? Как тебя хоть звать-то, прелестное созданье?

-Училка придёт и вылезу, при взрослых он небось колдовать не будет,– с надеждой сказала девчонка,– я Настя Мельникова, а ты?

-А я Раймон Седьмой, граф Тулузский,– усмехнулся я.

-Чего?– моя собеседница выскочила из куста, забыв про все свои страхи,– я к тебе серьёзно, а ты стебёшься…

-Да ни в одном глазу!– торжественно заверил я.

Я решил, что настало время моего выхода. Директор никак не могла до нас дойти, её постоянно кто-то цеплял по дороге. Я вышел на свет божий из кустов, моя собеседница, забыв про свои страхи, потянулась следом.

-Очередного двоечника к нам в класс перевели,– недовольно фыркнула у меня за спиной одна из мамочек.

-Господи, где только таких находят,– поддержала её вторая.

Жертва , увидев меня, любимого, похоже подавился…

-Ну, здравствуй, хрен зубастый,– ласково поздоровался я,– не ждал меня?

-Пппростите…– он аж заикаться начал,– а…а…

– А врать нехорошо!– я укоризненно покачал головой.– И пугать народ глупыми россказнями тоже… Ведь я всегда рядом!

-Вы за моей душой,– проблеял он. Блина…похоже я палку перегнул, как бы пацан в штаны не наложил!

-Нафиг мне твоя душа? Я тут по другому делу,– успокоил его я,– но если что, сам понимаешь. Я таких не уважаю.

Помощнички стояли рядом, активно строили мне сопричастные рожи, и палить контору не собирались. Поняли суть развлечения, или хотели, чтоб весь класс, как и они облажался?

Дети смотрели на меня как-то странно…неужели этот псевдоколдун у них тут авторитетом был?

-А ты кто?– наконец раздался чей-то голос из толпы.

-Я Раймон Седьмой, граф Тулузский,– я покачал головой,– стыдно меня не знать! Семьсот лет на свете живу, первый раз такое махровое невежество встречаю…

-А ты ничего не попутал?– ехидно спросил невысокий крепыш,– явился тут, хрен с горы, и с ходу начал! Ты вообще откуда свалился?

-Я-то из Тулузы,– усмехнулся я,– когда конница Монфора разбила мои войска под Каркассоном, и моё знамя было повержено, я решил, что хоть через тысячу лет, но отмщу. Вот, семьсот с лишним лет прошло, а я всё потомков Монфора и его крестоносцев разыскиваю, и изничтожаю…надоело, сил нет как, но куда ж деваться?

Детки радостно заржали, вот чудные, чего я смешного-то сказал?

-Ты чего, совсем ку-ку?– издевательски поинтересовался мой собеседник,– чё за пурга?

-Здрассьте!– радостно завопили мои помощнички, видно не выдержали, а жаль…поломали мне весь кайф! Поздоровался с ними за руку, я добрый вообще-то.

Подошла директор, довольным голосом сказала:

-А, вы уже с классом знакомитесь…– посмотрела на ошарашенные рожи деток, потом на довольного меня, сделала какие-то выводы, и громко объявила:

-Вот ваш новый классный руководитель, Роман Сергеевич.

Всё…немая сцена. Почище, чем у Гоголя…занавес.

Перекличку я провёл в гробовой тишине.

После того, как я отпустил детей, ко мне осторожно подошли мамочки. Они прекрасно поняли, что я их слышал, и теперь, наверно гадали, как я на них среагирую. Ну, я ж сегодня решил быть добрым…ничего, что я повторяюсь? Главное, самому об этом не забыть. Оказалось– родительский комитет. Я отказался о помощи в ремонте– какая помощь, сам уже всё сделал, договорился в начале года организовать какой– нибудь совместный выход…наконец я и от них избавился. Собрал своё семейство и мы пошли домой.

-Ну, как у тебя прошло?– спросила Маша.

-Да нормально, а у вас?

-Тоже,– Маша посмотрела на Дуньку, та шла потупившись.– Только Дуня стесняется немного.

-Да нечего стесняться,– я потрепал кикиморку по голове,– если что, ты им зубы покажи и отстанут.

-А мне можно?– тут же влезла Акулька,– если чего? Или лучше сразу кошку?

-Кошек пока не надо,– обломал её я,– зубов хватит. Кошек мы на самый крайний случай прибережём. В резерв.

– А можно ещё страху нагнать. Чтоб боялись,– Акулька не унималась.

-Успокойся, кровожадный ребёнок,– засмеялся я,– только с моего разрешения! И никак иначе. И вообще– нам завтра надо а Городенье ехать…на кладбище. Последние две могилы осталось найти.

В кармане зазвонил телефон…Лариса.

-Граф, вы завтра в Городенье?

-Ну да, а что?

-Поехали вместе, Игорь газельку на работе возьмёт! Чего нам в автобусе трястись, как селёдки в бочке.

Я конечно согласился, а что? Чем больше компания, тем веселее. И вообще– вместе и батьку бить сподручнее…

История 34-я. Ночной визит.

Мы поужинали и тихо– мирно сидели в комнате. Девы нашли у меня пазл на две тысячи кусочков и занялись сборкой на большом столе. Время от времени я подходил к ним и по мере сил помогал. Уголёк тоже помогал, по мере сил и возможностей, было весело. Откуда у меня взялся этот пазл я и не помнил… Маша вязала что-то очень пушистое и кружевное. Я сел на пол и положил голову к ней на колени.

-Ну, граф,– засмеялась Маша,– дай ряд довяжу!

-Вяжи, вяжи…– пробормотал я, не убирая головы. Мне было уютно и хорошо. И меньше всего хотелось тащиться поутру в Городенье, рыскать по тамошнему кладбищу. Маша наконец отложила своё вязание и начала трепать мне волосы. Я зажмурился, вот так бы и сидел…

-Эй, Мань, ты чего делаешь?

-Сиди, сиди, красивый будешь, не вертись,– засмеялась Маша.

-Мань, ты мне чего, косу заплетаешь, что ли?

-Я тебе причёску делаю, как у Гакта Камуи. Чтоб ты красивый был. Не привередничай!

-Да я и не думал,– а чего привередничать? Потом расплету всё равно. Пусть развлекается.

Ночью я никак не мог заснуть. Лежал и смотрел в темноту. Потом осторожно встал, укутал Машу потеплее и пошёл курить, всё равно не сплю. Прибежал котёнок, забрался ко мне на колени, устроился поудобнее и громко, как трактор замурчал. Я честно, не понимал, как такое маленькое существо может производить столько шума… Вдруг котёнок насторожился, спрыгнул на пол и побежал к двери. Я пошёл за ним. Он выгнул спинку дугой, вздыбил шерсть на хребте, поставил хвост торчком и зашипел на дверь. Наверно он думал, что выглядит грозно, но на самом деле зрелище было комичное. Я присел рядом на корточки.

-Кто там, а кысь?

Котёнок не унимался. Шипел как горячий утюг, на который плеснули водой. За дверью кто-то шумно завозился.

-Чего надо?– спросил я ,– достали уже по ночам таскаться!

-Отдай, моё!– потребовали из-за двери.

-Отвали,– возмутился я,– тут всё моё! А твоё– в твоём болоте.

-Моё взял,– настаивал нёх за дверью,– верни на место, мне надо…

-Нет тут твоего, всё моё, что взял, то тоже моё!– я в упор не понимал, что ему надо. Чужого я не брал, по крайней мере в последнее время. А что касается жителей моей квартиры– спецназ своих не сдаёт!

-Мне обещали, отдай,– нёх видно решил крепко взяться за нас.

-Кто обещал, к тому и вали,– посоветовал я,– у меня твоего нету. Ничего.

-Сказали, ты взял, отдааааай…– нёх опять завозился, потом начал методично прыгать на дверь всей тушей, приговаривая– отдай, отдай, отдай…

-Ничего я не брал, вали отсюда,– я начал злиться, это чмо мне сейчас всех перебудит, и соседи ещё не дай бог подтянутся. А соседи у меня люди очень своеобразные. Одна Маргарита Алексеевна чего стоит, подружка бабушкина. Ходит с тростью, а в трости– стилет, сам видел, когда маленький был. А сын её, Валера, это он ко мне с монтировкой приходил, с ним даже я не рисковал связываться…им этот глупый нёх на один зубок не сдался.

-Отдай, тебе же хуже будет,– нёх понял, что так меня не достанет, и начал угрожать,– утоплю!

-Где?– поинтересовался я,– в ванне что ли? Так у меня душевая кабинка, хрен утонешь. А плавать я не умею, потому в воду не лезу. Так что– не канает. А будешь доставать, кота натравлю, боевого! Слышишь, как он в бой рвётся? Мигом сожрёт, а я кости обгрызу.

-Открой, отдай, нельзя так!– нёх за дверью чуть не плакал. –Мне же обещали…мне! А ты забрал!

-Так ты внятно скажи, чего отдать-то!– я удивлялся его тупизне, нёхи обычно как-то поумнее бывают,– может и отдам, если мне не надо.

-Её,– хлюпнул нёх,– отдай мне её!

Я переглянулся с котёнком. Котёнок был явно против чего-то отдавать, и я был с ним солидарен.

-Чего её-то?– спросил я,– кастрюлю прабабкину медную? Или картину, которую я три года мучил? Ты уж прямо скажи, а потом я подумаю и решу…а вообще– днём приходи, что я впотьмах тебе розыскные работы вести буду? Народ только перебужу.

Нех вдруг громко заплюхал вниз по лестнице. Как будто его что –то напугало. Что ж я у него спёр, а? В дверь позвонили.

-Кто?– громким шёпотом спросил я.

-Это я,– оп-па… старший. Я мигом открыл дверь.

-Опять у тебя беспорядок!– он строго посмотрел на меня,– заканчивай ты это.

-Да я бы рад,– я развёл руками,– таскается тут, я говорю– днём приходи, так тупой какой-то.

-Днём они не ходят,– Филипп Васильевич покачал головой,– сколько раз приходил? Чего просил? Ты его видел?

-Три раза, а видеть– у меня глазка нет. А просил– сначала дверь открыть, потом поговорить. А сегодня говорит– взял я что то, что ему обещали. Филипп Васильевич, вот как на духу– не беру я чужого! А своё не отдам.

-Три раза,– старший задумался,– три раза… завтра дома будете?

-Мы в Городенье собирались,– признался я,– а что?

-Ничего, поезжайте, только смотри там,– он покачал головой.– ты поосторожнее. Зря тебя Серафимушка не учила, ой зря. Силы у тебя много, а вот уменья-то и нету. Так что смотри там.

-Хорошо, я понял,– я честно был малость ошарашен , с чего бы он вдруг?

-Ну и молодец,– он повернулся и пошёл вниз, тяжело ступая по лестнице. Я вдруг подумал– а ведь ему много лет… Наверное больше, чем Серафимушке, она его за глаза иногда звала старым пнём.

Я запер дверь, поймал котёнка и пошёл в комнату. На кровати, прижавшись друг к другу сидели Маша и девочки.

-Вы чего?

-Страшно, хозяин,– выдавила Дунька.– кого ему надо?

-Да кого бы ни было, не отдам! Всё моё,– проворчал я.– и вы все трое, тоже!

-Раймон, я боюсь,– тихо прошептала Маша,– так уже было!

-Как было?– не понял я,– когда, где, что?

-Он приходил, к маме с папой,– она дрожала, я обнял её покрепче.– мне двенадцать лет было, наверное… или одиннадцать. Он приходил, стучал в дверь и говорил «Отдайте, что обещали!», а папа говорил, что я ещё маленькая…бабушка меня запирала, и на улицу не выпускала потом долго. Я тогда сидела одна взаперти, и боялась. А потом придумала, что есть рыцарь, а я – принцесса в башне, а он приедет и меня спасёт. А потом всё это нарисовала. И осенью меня мама в художку привела.

-Мань, тебя я никому ни за что не отдам, хоть он подохни тут под дверью,– заверил её я. – пусть утопится в своём болоте. И теперь у меня к тёще с тестем баальшой разговор наметился. Кто это тут к нам таскается, они точно знать должны. А если знают, так пусть говорят, чтоб мы хоть понимали ,с кем дело имеем, и как его отвадить.

Потом мы пили на кухне чай с бутербродами, чтоб успокоить нервы, потом девы долго не могли заснуть, потом котёнок решил размяться и побегать по нам, наконец и мы уснули…позже всех, как всегда.

-Мань, – шёпотом спросил я ,– ты меня любишь?

-Угу,– она снова вцепилась в мою руку, и похоже уже засыпала.

-Вот и хорошо,– я прижал её к себе покрепче,– никому не отдам, моё…

-Собственник,– прошептала Маша сонным голосом.

-Ещё какой,– подтвердил я.

История 35-я. Утренний подарок.

Я с трудом выполз из под одеяла. Было раннее утро, я катастрофически не выспался, но, как говорится, сначала дело, потом всё остальное. Маша сопела в подушку, неугомонный Уголёк удобно пристроился у неё в ногах. Девы, судя по тишине в соседней комнате, тоже крепко спали. Я оделся и подошёл к окну– ещё не взошло солнце, но было уже светло, стоял лёгкий туман и казалось, что мир укутан в вату. Я прокрался к древнему серванту, стоящему в моей комнате со времён динозавров, и открыл нижнее отделение. На верхней полке я хранил документы и разные дорогие сердцу побрякушки. На двух нижних в художественном беспорядке были свалены мои рисовальные причиндалы – краски, дощечка– палитра, кисти, стянутые аптечными резинками в пучки по номерам, обрезки холста, рейки для подрамников и прочая лабудень. Я точно помнил, что нужная вещь лежит где-то здесь…

На верхней полке царил относительный порядок. Впрочем, слово «порядок» здесь применимо было только в сравнении с остальной территорией серванта. Большая деревянная шкатулка с личными документами. Кожаная папка с документами на квартиру. И куча «не-пойми-чего -что-не-нужно-но-жалко-выкинуть». Я решил начать с самого сложного– с кучи. Господи…вот на хрена спрашивается мне жуткие дешманские серьги, вырезанные из пивных банок, или пара кожаных браслетов с давно отвалившимися шипами. Правда, шипы были равномерно распределены по поверхности полки. Я немного рассортировал кучу по признаку– жалко, не выкину, потом выкину и на хрена мне это надо, но хрен я это выкину. В куче искомого не оказалось. Я открыл кожаную папку. Договор на право собственности, договора на обслуживание, свидетельство о смерти бабушки и договор дарения от неё же. Я немного посидел, вспоминая, как мы с Серафимушкой ездили к нотариусу, оформлять этот договор. Мне только исполнилось восемнадцать, я был как всегда прекрасен и с хорошего похмелья. Нотариус, по– моему усомнилась в нормальности не только меня, но и бабули. Ну, да это ей не помешало всё сделать безукоризненно. Я сложил всё обратно в папку, и достал шкатулку.

Конечно…как всегда, что ищешь, найдётся в самую последнюю очередь. В шкатулке лежали самые разные бумаги – мой паспорт, свидетельства о рождении– моё, моей матери, и оп-па…бабушкино. Раньше я его как-то не замечал, а теперь вытащил, и меня точно обухом по голове стукнули – место рождения– деревня Шишигино Городеньевского сельского совета. Нет, я слышал про родственников в деревне, но они к нам не приезжали, и мы тоже к ним не стремились. А вот и то, что я искал – кожаный кошелёк на молнии. Старенький, потёртый, местами порыжевший, именно такой, каким я его помню.

– Граф, ты сокровища ищешь?

– Мань, да ты спи, рано ещё,– улыбнулся я,– я так, шуршу…

– И чего ты там нашуршал?– Маша смотрела на меня из-под одеяла полусонными глазами.

– Чего надо, то и нашурщал,– хмыкнул я,– Мань, давай я тебе подарок подарю?

– Какой?– Маша тут же проснулась и села на кровати.

– Хороший, честно, сам бы носил, но тебе отдам.

– Граф, если это какая– нибудь жуткая самопальная цацка, лучше не надо,– предупредила Маша. Ну, она почти угадала– да, цацка, но не самопальная, и на жуткую мало тянущая.

-Мань, это можно сказать реликвия семейная, а ты– жуткая, самопальная,– я сделал вид, что обиделся.

Она выскользнула из-под одеяла и обняла меня.

-Ну, не обижайся, ладно?

Блина…а я могу обижаться в такой момент?

-Эй, Раймон, а подарок?– нет, ну вы видели? Сначала заводит человека, а потом– облом, подарок давай…

-Мань, потом, всё потом,– я поднял её и понёс к кровати– ровно полтора шага…

-Так что там про подарок?– спросила Маша через час. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на неё.

-Мань, я в состоянии полного нестояния…ты меня использовала, и теперь я встать сил не имею.

-Врун,– засмеялась она,– все вы мужики такие– наобещаете бедной девушке золотые горы и семейные реликвии, а получили своё– и в кусты!

-Марусь, вон лежит,– я потянулся за кошельком,– сейчас.

Конечно, он был там– старинный серебряный кулон на массивной цепочке. Меч с крыльями, а посередине– зелёный глаз. Бабушка утверждала, что это– изумруд, а я не проверял. Я в своё время долго выпрашивал у неё эту штуку, чисто поносить и вернуть, но бабуля была кремень. Незадолго до смерти она сказала мне– сам поймёшь, когда и кому дарить. Кажется, я понял.

-Вот, Мань, держи. Носи, пожалуйста, всё время, ладно? А то мне беспокойно как-то.

-Ох ты, тяжелая какая,– Маша взяла у меня кулон с цепочкой,– спасибо, а что это?

-Бабушка говорила серебро с изумрудом, не знаю, наверное так и есть,– я сел, вытянул у неё из рук цепочку и надел ей на шею,– вот так и носи.

-Да я не про то,– Маша прислонилась ко мне спиной,– я вообще, ну, это что, талисман, или?

-Марусь, наверное, я точно не знаю, просто сегодня я понял, что надо его тебе подарить, вот и всё. Пусть будет, ладно?

-Ладно, ладно, уговорил, конечно буду носить, красивая,– Маша засмеялась. Потом посмотрела на часы – шесть утра, рань какая…можно ещё часик поспать.

-Как скажешь, начальник,– согласился я,– спать – так спать, не спать, так не спать.

-Нет уж, спать,– Маша устроилась поудобнее, как всегда сцапав мою руку, и мигом уснула. Я тоже задремал. Сквозь сон я слышал какой-то шум, но просыпаться было лень, и я не проснулся.

-Раймон, Раймон,– мен трясли изо всех сил,– просыпайся скорее!

-Чтслу…– пробормотал я, засовывая голову под подушку,– ясчс…

-Смотри, что натворил!– кто? Я? Я ничего…я сплю. С меня стащили подушку и пихнули под нос что-то , пахнущее краской. Ёпрст! Уголёк. Меня точно пружиной подбросило, я не закрыл сервант, и котёнок вдоволь поразвлекся… Он скинул с верхней полки рассортированное барахло, раскатал по полу карандаши , прокусил пару тюбиков с краской, и теперь у нас был в наличии чёрно– красно– синий кот , а пол и наша постель украсились отпечатками кошачьих лапок синего и красного цветов.

-Что делать?– Маша чуть не плакала,– как же он теперь, а?

Шерсть у котёнка слиплась и торчала ежиными иглами. Он и сам понимал, что вляпался куда не надо, поэтому висел тряпочкой и только жалобно попискивал.

-Мань, сейчас мы его отмоем,– я натянул штаны и достал старую футболку,– погоди, вот, заверни пока вредителя, а я растворитель достану. Краску ототрём, а потом с мылом вымоем.

-Ой, хозяин, а чего это у вас тут?– в комнату заглянула Акулька, отчаянно трущая глаза.

-Мелкая катастрофа, ничего страшного,– заверил я её,– просыпайтесь, будем кота мыть!

На помывку кота ушло полтора часа времени и полбутылки растворителя для масляных красок . Потом его выкупали с кошачьим шампунем, завернули в полотенце и оставили сохнуть, а мы вчетвером принялись ликвидировать следы котейкиных развлечений. Девы поминутно охали и ахали, натыкаясь на очередную побрякушку, Маша тут же советовала отправить «очередной ужас» в помойное ведро, а я щедро разрешал оставить себе. Наконец погром был ликвидирован, помойка пополнилась неидентифицированными запчастями от моёй древней бижутерии, а девы разбогатели и были почти счастливы. До полного счастья им не хватало совсем чуть-чуть.

-А когда кушать будем?– робко спросила Дунька, осторожно поцарапав меня коготком,– а то встали и не кушали совсем…

-Сейчас, пойдемте на кухню,– скомандовала Маша,– я с вечера тесто поставила, сейчас оладушек напеку.

К свеженьким оладушкам подтянулись Лариса с Игорем– я уже говорил, что завидую этому человеку? Чуть где есть возможность похавать на халяву– Игорёк тут как тут. Чует еду. Я так не умею. Наконец сытые и готовые ко всем неприятностям жизни мы погрузились в игореву газельку. Высохшего котёнка оставили дома. Впрочем, он и не сопротивлялся. А мы отправились в Городенье, где надеялись решить одним махом все проблемы с неправильными покойниками. Как мы ошибались, мы узнали только потом…