Старание к старению. Некоторые экологии старения для тех, кто боится не как все

Иудаизм – напротив – религия стариков. Она зиждется на пророках-патриархах, на глубоких неторопливых знаниях Книги и переосмыслении. Потому здесь спокойно, терпеливо, оптимистично. Иудаизм лишён агрессивности, потому видимо притеснён. Здесь есть мудрость, притчи и толкования… Здесь нет ответов на вопросы «что делать?», «куда бежать?», «что покупать?» (есть конечно, но мало). Поэтому эта религия не интересна обществам потребления. Однако, чтобы в старости получать удовольствие от Книги и её законов, начинать надо заблаговременно и серьёзно. Сейчас не многих это привлекает. Потому старые евреи часто смешны, а мудрые – потрясающе привлекательны.

Ислам – самая молодая религия. Аналитики (Г. Бедненко, например) описывают её как подростковую, что весьма похоже на правду. Ислам не сложен, агрессивен, воспринимаем на слух. Старики в нём важны и почитаемы, как база и опора молодых, занятых джихатом и прочими важными практическими делами. Если бы на востоке Старики действительно были ещё мудрыми и почитаемыми, они бы может помогли Исламу с ЧЮ и рефлексией, без которой он так страдает. Возможно, Вы слышали, джихат переводится как усилие. Джихат, усилие – молодёжно, да?

Мои любимые индусы… Тут как у древних греков – целый юный пантеон. Боги все молоды, а то и дети. И как же иначе: ведь они поют, танцуют, воюют, рожают. Боги индуизма живут, как когда-то олимпийцы, рядом с верующими, и потому им не нужны пророки, разве что оракулы… В Индии стариков не много. У меня сложилось впечатление, что они в основном уважаемы, если мудры или праведны. И малозаметны, если нет.

Буддизм. Я согласна с Эйнштейном, что это единственная «религия» способная претендовать на религию будущего. Кстати, это собственно и не религия, а скорее философия (любомудрие), путь совершенствования и развития. Буддизм равноотносим к любому возрасту. Легко представить и маленького Будду и молодого и зрелого. Старые буддийские монахи – сильный образ живой и архетипический. Ведь будда – это просветлённый. Просветление – не лучший ли эпитет для старости?

Это же касается Йоги.

Просветление – пожалуй, главный критерий истинности религиозного пути. Потому и православных святых и северных шаманов достигших… называют светлыми.

У религий есть ещё одна важная функция с точки зрения старости. Они много говорят о смерти, готовят к ней, часто помогают справляться со страхом. В основном это идея загробной жизни, к которой можно подготовиться.

Священник или Мулла говорит: не бойся смерти, искупи грехи, раскайся и тебя ждёт блаженство там… Это снижает страх.

Но вот древний Лукреций говорит: «Смерть не страшит нас, если только мы сможем Ясно, навечно понять смертную сущность души».

Интересно правда? Так как же страшнее? Если Душа останется, и будет то ли чистилище, то ли рай, то ли муки, то ли блаженство (однако, всё не проверено), да ещё вернуться потом может быть сможет… Или если всё кончится, просто совсем ничего не будет и значит бояться нечего?

Про Смерть другая глава. Я лишь о том, что если идея Лукреция не нравится, можно выбрать варианты из предлагаемых религиями.

По мне главное – вера, вера в Чудо, которого бесконечно много. Потому, видимо, физики так часто говорят о Боге…

За время написания книги мне пришлось столкнуться с российским феноменом – введением в школах предмета «Основы Православной Культуры». Мне кажется, сам факт такого насаждения подтверждает её (культуры) отсутствие.

Потому хочу дополнить эту главу цитатой:

«Народная культура – это не наука. Народная культурная традиция на самом деле – это не нечто абстрактное, а люди, простые люди, знающие что-то такое, что остальные не знают. Им этого достаточно, никаких попыток систематизировать, определять границы явления для того, чтобы ощущать себя выделенными из окружающего мира, чаще всего не делается. Да, это совсем не наука, которая в начале становления любой из своих отраслей озабочена тем, как выделиться и заявить о себе. У явлений народной культуры другие задачи, как и у самого крестьянского мира – выжить и жить, как это видят они. Для этого чаще надо не кричать о себе, а наоборот- прятаться и прятать свою Веру. Кстати, вера для русского крестьянина – понятие не религиозное. Вера означает обычаи….» (А. Андреев «Мир Тропы)

Отношения с детьми

Счастья высшего начала,

Нерушимого для смертных,

Нет иного, как в чертогах

Детских глаз сиянье: радость

Видеть нежный цвет детей,

Чтоб сокровища наследье

От отцов принявши, дети

Детям отдали своим.

В бедах дети – это сила.

дети в счастии – улыбка.

С самым скромным достояньем

В детях счастье для меня.

(Еврипид «Ион»)

Она в руках детей – о, горький жребий!

(Еврипид «Электра»)

Ничего не изменилось ни со времен Еврипида, ни со времен Исаака, ни со времен Шекспира… По-прежнему дети – источник, из которого пьют родители и нектар высшего счастья и самый горький из всех ядов. На них провоцируем мы наши самые яркие ожидания и самые страшные страхи.

В последнее время социум и СМИ больше поддерживают и развивают второе. Нет, то есть с учётом плохой демографии, рожать-то уговаривают, а вот взрослых детей старикам-родителям надо опасаться (или квартиру отнимут или ещё чего похуже).

Биологически закономерная смена поколений, сопровождающая развитие вида и естественный «отбор», людьми подвержена сомнению и попытке извращения. В природе есть виды животных, у которых молодые особи уходят/изгоняются с территории семьи для освоения новых, есть, где уходят старики самцы, изгнанные отвоевавшими первенство молодыми, есть живущие группами с иерархией определяемой в борьбе. У нас с Вами всё бывает. Может быть, у нас бывает ещё просто любовь, которая позволяет людям разных поколений жить вместе, рядом, заботясь друг о друге, не вступая в соперничество. К сожалению, забота часто подменяется контролем, любовь зависимостью, отношения отравляются страхом.

В главе про Благодарность детей я расскажу о своём «обломе» со старшей дочкой и сделанном благодаря этому открытии, в чём роль родителя взрослых детей.

Радоваться когда поделятся успехами, жалеть, когда пожалуются на трудности, помогать в меру сил, когда можешь, и если попросят.

Интересно, что когда эйфория от Открытия прошла, я поняла, что это роль родителя вообще, т.е. родителя ребёнка любого возраста. Но пока они маленькие слишком много поводов отвлечься на что-то ещё. А вот когда мы уже пожили, и они в общем-то могут справиться, время понять роли и не лезть в другие.

Странно, но в огромном большинстве случаев отношения с детьми сводятся к негативу. На одном полюсе – раздражение, на другом – беспокойство (согласитесь не длинный спектр), и то, и то обосновано тревогой.

Пытаясь привыкнуть к очередной сепарации, спрашиваю подругу, тоже провожающую из дома одного за другим: «Как думаешь к этому можно привыкнуть?». Она отвечает уверенно: «Нет». И рассказывает о своей маме: «Сыну за 50, он полковник, командир в/ч в Красноярске, дети взрослые… Но если он не позвонит маме три дня, она не находит себе места от беспокойства». Это самое беспокойство, тревога стали одним из самых явных признаков родительства. Отношения с детьми прямо-таки насыщены этой самой тревогой. Откуда она? Зачем?

Забегая вперёд, скажу, избавиться от неё нельзя. Это точно. Говорю вам как психолог и опытная мама. Можно научиться не расплёскивать вокруг, контейнировать, направлять в полезное русло. Тревога за детей – самый простой выход нашей общей тревоги. Кроме того она очень выгодна социуму, экономике. У Вербера в «Рае на заказ», кажется, есть чудесная новелла о матери убившей «лишнего» ребёнка и том, что родительская любовь – просто бренд, рекламный ход, необходимый и поддерживаемый производителями памперсов, детского питания и игрушек. В этой шутке доля шутки невелика. Потому что любви родительской сейчас порой не видно, она забита ответственностью и тревожной заботой, а это безусловно важные рычаги и экономики, и политики.

(Сейчас 2012г —корректирую книгу- очередная волна спекуляций вокруг защиты детей. Родители защищают их от всего, что можно назвать жизнью, органы опёки – от родителей, правительство, как «великая мать» закрыла им возможность уехать из родного…. Во времена сталинского геноцида приговор такой был – «высшая мера социальной защиты» – расстрел.)

Чтобы понять, о чём я, и «а как же иначе?!» – прочитайте Н. Твардовского «Мать и сын».

Когда клиенты или знакомые жалуются мне на взрослых детей, я спрашиваю обычно: «а что вы от него хотите? А ты зачем её рожала и растила?» и т. п..

Если родитель уверен, что ребёнок «должен…» – случай психотичный и требует большой работы. Большинство же невротиков, отбросив шелуху, ответит: чтобы любить, чтобы он (а) был (а) счастливым (ой). Это помогает обычно понять, что беспокойство никакого отношения к цели проекта не имеет.

Хорошо помогает юмор из «Простоквашино»: «Я тебя растила, я ночей не спала! А ты на электричке уезжаешь…». Хорошо, но не надолго.

Давайте попробуем другой путь – психоаналитический, то есть откуда ноги растут…

Эдипов комплекс. Безусловно, болезнь современности. Джинн, выпущенный Фрейдом из бутылки. Не я первая, но буду настаивать – всё дело в комплексе Лая и комплексе Иокасты. В конце концов они начали первые. Эдипу проблему «навесили», породило же её старшее поколение.

Напомню: Лай и Иокаста – родители многострадального и славного Эдипа. Благодаря гению Фрейда, о Эдипе знают все, причём знают почти однозначно, что он хотел убить отца и завладеть матерью. То есть с точки зрения мифа и трагедии Эсхилла – с точностью до наоборот. У него примерно так: Лай и Иокаста долго не имели детей, потом вымолили у богов наследника. Однако, Лаю понадобилось узнать будущее сына у дельфийского оракула. Типичная родительская непереносимость неопределённости. (На которой раньше шаманы зарабатывали, а сейчас врачи). Тересий предрёк, что сын принесет отцу смерть. Банальнейшее, надо сказать, предсказание. Каждый и сам это чувствует шкурой, вот только осознавать – неприятно. Но то, что рождало трагедию векА назад, теперь – нормально.

Наиболее продвинутые из больных, боясь детей, убивают их в утробе, или в мыслях до зачатия. Те, кто всё же обзаводится детьми, живут в вытесненном страхе смерти от них. Рождение ребёнка означает наступление смены поколений. Женщина видит в дочери, отец в сыне – замену себе. И приятно это может быть только на очень рациональном плане, приемлемом. Но то, что вытеснено – не пропало, и если это не про смерть, а про нашу дорогую старость, то может быть ещё хуже…

(Замечу тут, забегая вперед себя. Только когда вы уже согласились стареть, внуки приносят истинную радость, так сказать на всех уровнях. То есть когда уже принята нами собственная бренность и проходящесть, приятным становится видеть немного будущего).

Решение, подсказанное Лаем, процветает. Связать и для верности проткнуть ноги, и бросить подальше – вот прототип нашего взращивания в детских учреждениях.

М. Волошин: «Из всех насилий творимых человеком над людьми… тягчайшее же – воспитанье».

Ребёнок обездвижен и убит контролем, для маскировки называемым ответственностью. Вся так называемая «ответственность родителей» сводится к тому, что они должны принимать решения: в какую поликлинику и школу они сдадут ребёнка «для опытов», а потом проконтролировать его дальнейшую «пристроенность». Итак, избавиться. Или всё-таки…?

Ещё очень распространённый симптом – родительская ипохондрия. Хороший психоанализ может всегда вскрыть, что маскируется под гиперстрахами «с ним что-то случится». Да-да, это фантазия…

Думаете только у отцов? Про Иокасту и Клитемнестру я пишу подробнее в главе «Грустные сценарии».

И вот Эдип вырос, вопреки всему, дети вообще существа очень живучие. Он узнаёт о пророчестве, о том, что погубит отца и расстраивается, и уходит. Вполне нормальное, здоровое решение. Да вот только родители-то наворотили уже…

Так наши дети, вырастая, уходят от воспитателей, учителей, а на присутствие в жизни родителей обречены. Отец выбирает между новым контролем или психологической смертью, уходом из жизни ребёнка. А мама «ищет компромиссы». Она не хочет уходить со сцены.

Ей надо остаться царицей. Причём заметьте, что в древних Фивах, что в современной Москве – это норма социума, а не её личная прихоть. А если она остаётся царицей, то должна быть безвозрастной, сексуальной, женой молодого царя. Хотя бы выглядеть так… (об этом потом).

«Всё на свете могут наши мамы, только не умеют не стареть». Грустная констатация, а отнюдь не призыв…

То, что мамы могут всё на свете приятно и безобидно для сыновей (всё, кроме «не стареть»). Но не так для дочерей. С противоположными полами то же.

Алеся: «в детстве маму ждёшь-ждёшь… Потом думаешь, ну что она всё дома, сходила бы куда, когда же она уйдёт наконец и на подольше… И вдруг наступает время, когда ты отдала бы что угодно, лишь бы она только была рядом…». Красиво, но один большой этап пропущен. Там где соперничество.

Есть одна мудрая мысль, что от отца в конце концов требуется, чтобы он проиграл. Видимо от матери – то же, только состязания другие.

Отец проигрывает сыну сначала в шахматы и футбол, потом в соперничестве за внимание женщин, в ведении бизнеса или социальном статусе или просто заработке. Каждый следующий проигрыш, как и выигрыш, даётся всё труднее. Если Вы радуетесь, когда сын по-настоящему обыграл Вас в шахматы или больше раз подтянулся, то есть шанс, что сможете радостно встретить и другие поражения. Если же уже от этих, первых остался неприятный осадок – жаль, дальше будет хуже намного.

В основном это социальные, социумные состязания.

У женщин то же. Сначала дочь испечёт блины или торт к празднику вкуснее, чем у мамы, сварит суп. Потом в какой-то момент они вместе идут по улице или раздеваются в гардеробе театра. Вроде бы как раньше, но взгляды все уже на дочь, а не на мать. Перелом происходит в тот момент, когда вместо «Привет, Миш, знакомься – это моя дочь…» начинает звучать «кстати, это моя мама…»

Очень хорошо помню волнующий момент, когда моя первая дочь сказала: «мам, зайдёшь, скажешь на входе мою фамилию, тебя пустят»…

Понятно ли, что когда сын или дочь говорят: «Мам! Ты такая молодая! Такая Красивая!», это комплимент в стереотипном тоне, но не призыв. Родители могут иногда порадовать, удивить взрослых детей неожиданной (!!) моложавостью, но не надолго. Истинная потребность – видеть родителей здоровыми, красивыми и стареющими (!).

У меня есть рабочая фантазия. Пугающая Баба Яга —это женщина не желающая стареть. Баба яга или ведьма иногда ударяются оземь или выпьют что-нибудь и молодеют… или они красятся. Делают инъекции, процедуры и пытаются заполучить принцев…. Добрые бабушки такого не творят.

То есть я не говорю, что те, что стараются молодо (нет! заметьте слово не верное!) хорошо выглядеть – злые. Вовсе нет. Я знаю огромное количество милых, добрых женщин. Которые в 40 выглядят на 25, а в 60 на 35. Они очень милые. Я лишь предполагаю, что их сыновьям, зятьям и подчинённым снятся страшные ведьмы. Ну да Бог с ними – на то и герои, чтобы справляться.

Целое поколение молодых людей не могло повзрослеть. Они были заключены в пространстве между Детством и Зрелостью. Последствия их неудачи трагичны как для них самих, так и для всего общества. Такое количество инфантильных взрослых людей беспрецедентно и в то же время типично для развитых обществ. Хорошие дети, умные, образованные, компетентные во многих областях, просто не выйдут из подросткового возраста.

(Джинетт Парис)

«Мама, ты такая у меня молодая ещё!» – популярнейшая реплика и в жизни, и в кино. Часто она играет полезную защитную роль. Подразумевается «слава Богу, у тебя ещё может быть своя личная жизнь, так отстань от моей».

Подросшему сыну надо сначала выползти из под теплого, но очень тесного порой материнского крыла, чтобы расправить свои перышки. А потом суметь избежать возвращения в Фивы к вечной царице Иокасте. Говоря матери «Ты такая молодая» порой подразумевается: «ты даже моложе меня», «отстань, устраивай свою жизнь».

Эта защита часто срабатывает. По крайней мере, она может быть полезной для сына, который признается равновозрастным, равно взрослым и отпускается. Но это ловушка для матери. Ибо она отпускает свою прежнюю роль, но не с прогрессом, а с регрессом. Для невестки она становится конкуренткой или подружкой (что также подразумевает конкуренцию). Также и с взрослой дочерью. Тут выходят на сцену все эти царицы-мачехи…

Допустим, сын сообщает маме о своей помолвке или выборе, а то и об ожидании ребёнка. Даже высоко психологически развитая, продвинутая женщина испытает шок. В семье кризис, роли меняются. Велик соблазн поддержки-сглаживания, пластыря. А надо бы пережить.

Если бы Эдип был нормально развивающимся нетравмированным парнем, он бы сказал Иокасте: Я вырос, убил отца и теперь буду править вместо него. Буду благодарен тебе за поддержку и чуть позже за помощь в воспитании внуков. Я также буду рад, если ты найдёшь мне отчима, согласного на роль деда.

В главе о детях, конечно, нельзя пропустить А. Грибоедова.

Тут по-другому: Чадскому 30, Фамусову 60. Тут старики так старики, хотя «Горе от ума» конечно не только об этом. Для меня это поучительное описание пришедшего в упадок социума, в котором власть (именно власть) держат старики, а молодые выбирают между приспособлением и бегством и в результате становятся не зрелыми, а скорее переростками.

Конфликт типичный для нашего общества, возникший очень давно. Думаю у этого гнилого зуба два больших корня. Во-первых, стариков у нас много, причём много давно, т.е. давно сохраняется соотношение… Во-вторых, ценностью является власть. И власть дороже, чем дети.

Если в восточном – иудейском и мусульманском мире ценностями традиционно являются мудрость и богатство как благосостояние, то у нас – власть. Тут мы при всех своих заявках на цивилизованность, куда ближе к дикой природе с её контролем в стае, чем любые туземцы.

Заметьте, богатство удивительно близко к слову бог и связано с возможностью удовлетворять потребности свои и чужие. Богатый старый еврей несёт в свою семью и общину возможность достойной жизни и развития, если он только вдруг не заболеет европейской чумой контроля.

Возвращаясь к предсказаниям оракулов и детям «несущим смерть», хочу порекомендовать исследование Елены Пуртовой (Ж-л «Юнгианский анализ» №3 Е. Пуртова. Пенелопа. Работа ожидания).

«Отец Пенелопы спартанский царь Икарий бросил её в воду, узнав пророчество, что она будет ткать саван отцу. Но стая уток не дала ей утонуть и помогла добраться до берега». И далее, когда Пенелопа выходит замуж: «Икарий очень не хотел расставаться с дочерью и после свадьбы, упрашивал зятя остаться в Спарте, затем долго шёл за их колесницей, умоляя Пенелопу не уезжать, но та низко опустила покрывало…»

Саван она, кстати, действительно ткёт, но свёкру и 3 года, чтобы отвадить надоедающих женихов, каждую ночь распуская свою работу.

Как видно, женская водянистая психика здоровее справляется с отцовски комплексом и насилием. Интересно также заметить мимоходом, что после смерти Одиссея и всех прочих отцов в этой истории совершается перекрёстный брак двух вдов на пасынках —сыновьях Одиссея, что отнюдь не воспринимается негативно. Очередной раз подчёркивается: мифы табуируют кровосмешение, как справедливо отметил Фрейд, и только.

Ещё один миф хочу упомянуть. У Греков на эту тему мне нравится легенда о Фаэтоне сыне Гелиоса и Клементы. Нравится своей неоднозначностью. Фаэтон – смертный сын великого Бога-Солнце. Выросши он заручается обещанием отца исполнить его желание, чтобы доказать родство, и просит прокатиться на его колеснице. Весьма распространенная инициация папиной машиной. Приятно, что не угоняет, а просит. Отец в ужасе, что уже дал слово. Он уверен, что сын погибнет и отговаривает его изо всех сил. Не получается. Тогда Гелиос даёт сыну подробные инструкции об управлении колесницей, а под конец рекомендует ослабить вожжи, чтобы кони сами пронесли колесницу по небу. Трогательная забота или высокомерное недоверие? Кончается всё плохо – Фаэтон разбивается, да ещё наносит большой урон и Небу, и Земле. Родители безутешны. История, безусловно, поучительная для подростков. А у меня опять вопрос… А что если бы Фаэтон по-своему попробовал прокатиться? Или вместе бы они поехали? Но это я про жизнь, а не про миф. Нереально, конечно. А с другой стороны это ведь и про право выбора. Фаэтон вовсе не стремится к смерти, отнюдь. Но он уже имеет право на то, чтобы его никто не ограждал. Если проследить за своим восприятием мифа (да и рассказывается он вроде так), то он о заботливом родителе и непокорном сыне, погибшем из-за… А ведь это тот же Икар. И миф м.б. о том, как смертный сумел хоть на миг да вознестись благодаря родительским возможностям и собственной «наглости».

Пока писала, спрашивала детей об их ощущениях перехода во взрослость. Старшая дочь сказала: «я почему-то вспомнила фразу «пока наши родители живы, мы все – дети». Интересно, как эта позитивная фраза приобрела кровавый оттенок в нашем контексте. Я прям-таки почувствовала страх, о котором пишу. Разрешение, если не на убийство, то на изгнание Эдипа.

Возьмите энциклопедию по биологии, и Вы сможете узнать, в каком возрасте становятся взрослыми и самостоятельными дети собак и китов, обезьян и гусей… У каждого зверя довольно чёткий и известный возраст. Но про себя мы этого не знаем. Даже по конкретной культуре. Может, потому и тоскуем об архаичной чёткой обрядовости. Интересно, что у зверья самостоятельность социальная предшествует обычно половому созреванию и является признаком «взрослости» (способность убегать или убивать, добывать пищу и находить ночлег- вот повод для сепарации). А у человека вроде наоборот: «Именно период от биологического полового созревания до социальной самостоятельности (по критериям каждой конкретной культуры) называют „подростковым периодом“» (Галина Бедненко) Видимо это должно служить доказательством сложности и продвинутости нашего социума. Служит ли? Может, это только потому, что социальность контролировать куда как легче, чем сексуальность?

В 15 лет сын Коляда спросил (девушка спровоцировала): «Мам, как думаешь, я люблю детей?». Было смешно: «по-моему, у тебя нет вариантов!». Потом сама задумалась над объяснением. Думаю, детей не возможно не любить. Сама природа закладывает в любое маленькое существо, любого детёныша что-то вызывающее нежность. Эта нежность вызываемая детёнышами – гарантия выживания и защита потомства. Но детей можно бояться. Возможно люди – единственные приматы, которые так сильно боятся собственных детей.

Комплекс стареющих Короля и Королевы – страх неопределённости старости, потери контроля.

Личное. Я не даю задания своей 20тилетней дочери, я прошу её. Собственно прошу то я почти всегда. Но ожидания… Теперь я не обеспечиваю её, не кормлю в прямом смысле, она от меня почти не зависит. Всех аргументов в мою пользу – прошлые заслуги и тёплые чувства. И вот теперь мои просьбы после всех её дел, дел её парня, в одном ряду с делами других родственников, бывшего моего мужа, как это не обидно и даже его матушки. К этому надо привыкнуть, с этим надо смириться, т.е мирно принять. Ни к чему требовать уважения, т.е. пытаться придать себе больше важности. Скорее всего не получится, если не грубый шантаж. А зачем? Ведь если честно – мои дела не такие уж архисрочные, просто чувствую себя непривычно и некомфортно.

Сейчас скажу крамольную вещь. Взрослым людям родители не нужны. Приятно, когда они где-то есть, приятно, если они хранят твои детские воспоминания, если иногда готовы пожалеть и выслушать, если где-то молятся о тебе… Старики нужны внукам, а не взрослым детям. Но нужность – не самая главная вещь!

В одной из Упанишад сказано: «Ты не потому любишь своего сына, что ты его желаешь, но ты любишь своего сына потому, что ты желаешь найти твою собственную душу».

(Рабиндранат Тагор).

Кстати, наоборот тоже верно.

Что нужно Отцу?

Тема отношений взрослых детей и родителей бесконечна. В процессе работы над книгой возник и такой вот её вариант.

Ирина Забуслаева: «А что нужно Отцу?»

В ночь на Рождество приходят разные мысли, вопросы, и вот один из них:

А что нужно Отцу? Какому Отцу, тому, в ком нуждаются многие люди? Умному, знающему, великодушному, понимающему, который знает ответы на многие вопросы, доброму, жёсткому, решительному, слабому, герою, мастеру, верховному, простому, поэту, писателю, рабочему, политику, другу, президенту, соседу, попутчику, неизвестному мужчине – что нужно ему самому?