Старание к старению. Некоторые экологии старения для тех, кто боится не как все

Скажет ли Он о своих истинных желаниях, потребностях, чтобы другие попытались понять и услышать его?

Скажет ли о них честно и открыто, чтобы быть услышанным о своих собственных душевных переживаниях, скрытых под маской Персоны, в разных её выражениях, востребованных обществом или отвергнутых им же?

Тень Отца, предшествующая и присутствующая, проявленная и скрытая на протяжении многих лет, столетий и веков…

Тень Отца настоящего, который рядом и далеко, в дороге и дома, какая она?

Молчаливая и ожесточенная, безысходная и робкая, в страхе и бесстрашии?

…

Что нужно было Отцу, что нужно Отцу, что нужно, чтобы стать Отцом?»

Зацепил этот вопрос.

У каждого, думаю, свое. А что у меня?

Тревога, раздражение, следом тепло от понимания, что он есть ещё здесь, могу позвонить, спросить, послушать ворчание.

Позвонила. Спросила. Ответил:

«– Что мне нужно от тебя? Чтоб ты приезжала почаще, Но! Не без предупреждения.

– А за сколько?

– За неделю».

Т.о. и частота обозначена.

Как это в общем точно – поводок и жёсткая сцепка.

Ещё из его перлов: «приезжай с детьми, но не больше2-х».

Между его раскрытыми объятиями и мной всегда какое-то требование или просто «но».

И он обычно недоволен. Зятем, моим образованием, и вторым, и третьим, и внуками, и книгами. То есть он «рад» и «поздравляет», а потом сразу «но» (кем теперь будешь? И что этим сможешь заработать? А если никто не издаст?…)

В конце концов, может, это и есть главная функция отцовства: ему что-то нужно…

Мать помогает тебе прийти в мир и выжить в нём, отец требует эволюции. Он может быть примером, который надо догнать и перегнать, может быть «диванной подушкой» или пьяницей, которого надо презреть и превзойти так чтобы забывать, но именно он теребит нас, заставляя двигаться, иногда метаться. Он задаёт вопрос «кто ты?».

Наверное, потому что он не смог и не сможет ответить на него сам. Никогда до конца. Даже если он кругом успешен и многого достиг, вопрос остаётся и достаётся детям.

По-моему, основное бремя отцовства в умении задавать этот вопрос. В первую очередь самому себе и отвечать на него эволюционируя, тогда детям достаётся не только неотвеченная часть, но и пример старания и работы над ответами. В печальном варианте детям, особенно сыновьям этот вопрос достаётся не заданным, а потому мучительным болезненным требованием… чего-то. Наверное, про это сказано «пойди туда, не знаю куда и принеси то, не знаю что».

А ещё мой давний клиент вспоминается. У него был немой отец. Немой – не мой – символично правда и двузначно. Мы с ним сочиняли притчу о парне, который приходил к отцу по мере роста с разными достижениями и отец говорил: «ну, ты сделал…, а сможешь…» Сын научился грамоте и силе, окончил университет, сделал дело и т. п. А отцу всё чего-то ещё было нужно.

«Давайте представим, что Отец спросил Сына: что ты хочешь от меня услышать»?

«Так не бывает» – сказал 30-летний мужчина.

Потом подумал и сказал: «может отец умер и он пришёл на его могилу…. И сказал: ты мне много важного дал отец, но одного я очень хотел и не дождался, чтоб ты сказал…» – и он заплакал. А у меня вырвалось непроизвольно: «Молодец, сынок». И мы плакали вместе…

Итак, моя фантазия-теория: отец – носитель эволюционного вопроса. А эволюционный вопрос, он по определению не имеет ответа. Весь смысл в вопросе, ожидании, поиске. Отец настолько хорош, насколько в состоянии выдерживать муку этого вопроса, работать над ответом сам и передавать его открытым сыну, анимусу дочери. Устав от трудности этой миссии отец часто находит «ответ»: надо быть врачом, строителем или вором, политиком или честным человеком… И пытается навязать его детям, доказать таким образом себе, что «ответ верный».

Другой печальный вариант – попытка убедить себя, что никакого вопроса вообще нет, эдакий атеизм, быть немым и глухим…

Возможно, страх Лая вызван сообщением, приходящим с новорожденным сыном: ты не знаешь ответ, а уже пора отвечать.

Недавно помогала сыну писать сочинение и перечитала Тургеневских «Отцов и детей». А хорошо ведь написано! Жаль, что никак не уберут из школьной программы. Отец-Кирсанов невероятно симпатичен тем, что откровенно не знает ответа на вопрос «как правильно жить» и в отличие от остальных персонажей готов разделять поиски с другими.

Низкоразвитые в психологическом смысле страны избирают властителей диктаторов, которые «знают что делать» или помогают вообще забывать о смыслах существования. Дети их изнывают в муках «отсутствия» как вопроса так и ответов, и постоянном поиске замещающих объектов внимания.

Из немногих выживших Отцов-Богов массово избираются и насаждаются опять же те религии, где думать не надо, развиваться то же. Бог якобы знает ответ, а точнее сам им является (или его нет). Только раввины любят вопросы, но не особо народ в иудаизм идёт.

При этом всё больше думающего населения планеты избирает буддизм, и многие из них даже начинают понимать, что суть не в следовании или вере, а в личной эволюции, поиске. Пожалуй, улыбка Будды – самый близкий к «верному» ответ на вопрос «а что нужно?»

Сэр Кен Робинсон – специалист в области инноваций, креативности и человеческих ресурсов, консультант правительств и ведущих мировых культурных мероприятий рассказывает:

Несколько лет назад мы с моей женой Терри были на замечательном мероприятии под названием Ванкуверский саммит мира. На нем присутствовало около трёх тысяч людей, и он был организован центром Далай-Ламы в Ванкувере…

Далай-Лама сказал много замечательных вещей. Например, кто-то задал ему вопрос: «Применительно к вам употреблялось слово „святость“, что вы об этом думаете?» Он задумался и думал целую минуту. Затем он наклонился вперёд, и мысленно мы все, 2 тысячи человек, тоже подались вперёд, думая: «Сейчас будет что-нибудь невероятное. Это же Далай-Лама. Вопрос прозвучал, он долго молчал, сейчас мы услышим сенсацию». И тут он ответил: «Я не знаю». Мы были ошеломлены. Что значит ты «не знаешь»? Ты – Далай-Лама. Это мы не знаем. А ты должен знать. Красота этого момента, однако, заключалась в том, что это был миг допущения – для всей аудитории. Потому что смысл сказанного, который он расшифровал чуть позже, заключался в том, что он не знает, потому что он не думал об этом прежде. Понимаете, он думал о многом, но не об этом… И мне кажется, что это просто замечательно – этот ответ «я не знаю». …Так что мне кажется очень важным осознание того факта, что мы должны быть осведомлены о пределах собственных знаний, понимать, что чего-то мы не знаем, и признавать это во всеуслышание, не чувствуя стыда за свое неведение.

Король Лир

«О Короле Лире» – это статья, написанная в 2009г для сайта www.maap.ru. Затем опубликованная с большой корректировкой в журнале «60лет не возраст».

Почти неожиданно для меня тема благодарности детей оказалась одной из самых болезненных в «старости». Статья вызывала самые гневные отклики. Многие видели в ней поддержку с моей стороны неблагодарности детей, неуважения к родителям. «И что же! Можно вот так пинать?!», «То есть Вы считаете, что родителей можно выбрасывать на улицу?!». Истории о неблагодарных детях неминуемо вызывают негодование у старшего поколения.

Клиентский случай

Екатерина (63г) очень страдает от горькой обиды на 30-летнюю дочь, от которой не получает ожидаемого внимания, выражений любви и благодарности. В процессе анализа удаётся выявить несколько разных комплексов, питающих эту обиду, гнев и отчаянье.

Наиболее полноводно обиду и злость питает личный детский комплекс брошенности. Екатерина была третьим, нежеланным ребёнком, родители разводились. Испытав в детстве дефицит внимания и ласки, она как бывает, «передала» дочери материнские функции.

Второе – комплекс вины, недопускаемый к осознаванию. Екатерина не будучи близка с матерью («она героически вырастила 3-х детей и всё»), теплоты и благодарности к ней не испытывает, старость её не была окружена заботой дочери и прошла в одиночестве («а что я должна была?…»).

Третье – страх. Страх (тревога!) одиночества, беспомощности. Мы ждём, чтобы нас защищали от него, требуем этого от детей. Они должны дать нам гарантии, что «не выбросят нас на улицу», «не сдадут в богадельню», не оставят умирать в одиночестве и т.п..

Все три составляющие очень сильно заряженного эмоционально комплекса, сплетаясь и взаимно усиливая друг друга, доводят человека до состояния отчаянья и безуспешно пытаются найти выход в претензиях к дочери.

Идея моего анализа Короля Лира и работы, которую необходимо сделать человеку в таком положении (как в общем и всегда) перевести постепенно фокус внимания с детей на себя (возможно через промежуточную фигуру аналитика). Какими бы ни были наши дети, как впрочем и родители, наш ресурс – только собственная психика, только собственные усилия и возможности быть счастливыми.

Говоря по-русски, я не предлагаю обсуждать плохие или хорошие у нас дети и на что они имеют/не имеют моральные права. Я предлагаю посмотреть на то, что мы можем сделать в нынешней ситуации, чтобы быть более счастливыми и эволюционно полезными /соответствующими м.б..

Я говорю о Лире и только про него – его дочери и зятья – лишь контекст, такие, какие есть…

Весьма гневный отклик, пожалуй – отповедь, я получила от Валентина Цветкова многоуважаемого мной 74-летнего философа. «Вы не поняли Шекспира… не читали никого из шекспироведов! Это вообще не личная, а социальная драма, и Европа не причём!». Вот так.

Тут пожалуй следует ещё раз объяснить, что такое юнгианский подход к мифам, а гениальные произведения классиков вроде Гёте или Шекспира можно относить к коллективным мифам. Как Мона Лиза Да Винчи смотрит в глаза каждому, где бы Вы не стояли, и улыбка имеет множество значений, оставаясь улыбкой… Так миф, сказка, драма несёт множество смыслов. Нам же интересно выделить смыслы коллективные и проследить, как они проявляются в нашем сознании и подсознании.

Заметьте, Лир тоже свои «заморочки» с любовью к дочерям перенёс на социальный аспект – междоусобные войны. Говорят, здоровых людей нет в политике. А не в политике?… Но хватит вступлений!

…

В чём собственно трагедия старого Короля Лира?

Большинство из нас помнит, что Лир отдал власть и царство дочерям, оказавшимся неблагодарными и неблагородными, из-за чего все погибли.

Трагедия вроде бы о коварстве неблагодарных детей… Но давайте ещё разок перечитаем повнимательнее.

Король Лир вдов, возможно отсутствие жены делает его излишне вспыльчивым и спонтанным, можно даже предположить некоторую охваченность анимой. Ну да ладно с этим.

Он отец трёх дочерей. Как водится, две старшие умны, третья – блондинка. Трагедия начинается с того, что Король раздаёт дочерей замуж за герцогов, вместе с ними деля и раздавая королевство. Шаг весьма благородный и разумный, обоснован старостью и желанием отойти от дел.

Неожиданно в начале дележа Лир требует от дочерей устных заверений в любви. Умные дочери Гонерилья и Регана легко справляются с заданием типа «кто похвалит меня лучше всех…». А вот младшая Корделия много говорить о любви к отцу отказывается. И кроме того честно говорит, что часть любви отдаст мужу.

И тут мы видим, как старый мудрый и уважаемый Король вдруг словно теряет разум, приходит в ярость и прогоняет непокладистую дочь из королевства и «из сердца». Вот ведь противоречие между стереотипом «старый солдат, не знающий слов любви» и потребностью старых отцов в этих самых словах. Такой сюжет часто встречается в сказках.

В современной жизни, особенно с развитием телефонной связи, он стал повсеместным. Старики постоянно требуют, чтобы им звонили, звонят сами и бесконечно обижаются. Они хотят что-то слышать снова и снова, и в результате их общение с выросшими детьми превращается в регулярные монологи из обид на невнимание и неблагодарность. Причём по моим наблюдениям, если живы оба родителя старая мать берёт на себя инициативу и объём общения и тогда ситуация не такая острая, в ней бывает больше понимания и общения как такового. Матери обычно берут на себя роль посредника и переводчика в общении взрослых детей и отцов, сглаживая углы. Отцы, оставшиеся без такого опытного посредника с дочерьми и зятьями, часто теряют способность к взаимодействию, обижаются, замыкаются, ожесточаются.

Я могла бы привести здесь примеры из практики и клиентских ситуаций. Но скажу о себе. Недавно, когда я сказала своему Папе «я люблю тебя, пап», он, не выходя из капризно-обиженного тона (я не звонила 2недели), ответил: «конечно! Ты же психолог!». Коллеги знают, как часто это синоним обвинения в неискренности.

Вернёмся к Шекспиру. В «Короле Лире» параллельно разыгрываются две похожие драмы. Король – дочери и герцог Глостер – сыновья. В обоих случаях отцы доверяют красиво скроенным речам, приближают «не тех» детей, прогоняя «тех», и платят за это дорогую цену. В обоих случаях отцы лишены жён, которые возможно помогли бы своим чутким пониманием и истинным знанием детей, в обоих случаях отцы «любят ушами» и не слышат рациональных советов друзей (признаки охваченности анимой). Лир ведет себя как самодур и сумасброд, так что самые преданные рыцари вынуждены отправиться в изгнанье не услышанными.

Спустя некоторое время Король отправляется гостить сначала к одной из одАренных дочерей, затем к другой. При этом гостит он по-прежнему, как Король, окружённый буйной свитой и требующий (!) почтения. Здесь нам можно увидеть уже несбывшуюся мечту Европы о почтении к старшим, как зависть и отличие от Востока.

Западная мифология и жизнь пропитана мифологией Эдипа как страхом, а точнее тревогой Лая. Виноват ли Эдип в убийстве отца, первого поддавшегося тревоге и его изгнавшего? Дочери Лира, Гонерилья и Регана, изображены уже более виновными и коварными. А послушайте наши СМИ, так дети только и думают, как свести стариков в могилу ради квартиры, словно коварный Эдмунд Глостер…

Сквозь всю трагедию беспрерывно звучат призывы к Лиру о Мудрости. Но они не услышаны. Став стариком, он не желает по сути менять роль, а ждет власти, и внимание и мудрость старости ему чужды. В результате всех мытарств он становится безумцем лишь со слабым отблеском смиренья. Это делает очевидным неизбежность его трагедии – не принимая новой реальности старости, не осознав, что мудрость, спокойствие, принятие, сострадание – главные её атрибуты и роли, человек загоняет себя в тупик серьёзного кризиса. В этом я искренне сострадаю Лиру.

Роль Старого Отца. Интересная тема? Как может она выглядеть в позитивном контексте?

Ну, во-первых, сепарация. Помните, Король отдал дочерей замуж, но требует их любви. Его же задача суметь отдать столь привычную и дорогую ему дочернюю любовь их мужьям.

Зачем же сёстры Вас одних любя,Живут с мужьями? Если мне придётсяОтдать мужчине руку, с нею вместеВозьмёт он часть любви, забот и долга.Когда б я одного отца любила,То замуж бы не вышла никогда.

Эти слова Корделии становятся для неё роковыми. Старшие дочери Лира возможно искренне говорят о том, что всецело любят отца. В дальнейшем мы видим, насколько они охвачены этой любовью, как отцовским анимусом, жаждой власти и привычкой к ней. Их браки не выдерживают, отношения с любовником также трагичны.

Итак, пожилому отцу неплохо бы смириться с потерей дочерней любви и привязанности. В позитивном сценарии это избавление от привязанности и зависимости. Любовь же никак не пропадает, не передается и не делится. Она трансформируется и умножается. Возвращаясь с уважением и почтением. Это почтение собственно и порождается спокойной мудростью и терпением отца.

В переходе к новой роли, роли Мудрого Старца, как во всяком переходном кризисе, важна пауза, одиночество. Старый Лир, пусть и не по своей воле, оказывается в степи как в архетипической пустыне. Но здесь он лишён главного – одиночества и времени. Он мечется одержимый гневом и, не успев прожить его, уже вовлекаем окружением в новые отношения. Да, это ещё один минус Европы. Здесь тесно, нет пустынь, климат не очень подходит для многодневных уединений на природе, да и люди не склонны уважать одиночество. Здесь вас непременно «спасут» от скитаний или уединения в пещере.

И так из непрожитого кризиса Лир выходит не Мудрым, а Безумцем. Он полностью отдаётся безумной аниме, плетёт венки, танцует и плачет. Она лишь помогает ему приблизиться смерти.

И мы во след предадимся Старой Аниме и поплачем «над теми кто прав и кто не прав», над горькой участью Европейцев (или как принято говорить «Запада») давно пребывающих в раздорах и дележе, неудавшихся браках, детско-родительских проблемах…, в отсутствии мудрой и почтенной старости…

Однако, я всё Же заражена оптимизмом деятельности и предлагаю в отличие от Шекспировского финального «Смиримся Же пред тяжкою годиной…» подумать, что можно изменить…

Следующая глава продолжает эту тему. А мужчинам, которым показалось, что я к ним несправедлива (О! конечно, есть множество исключений!) хочу успокоить, чуть дальше про неправильных мам и мачех тоже будет…

Благодарность детей (и детям)

«Больней, чем быть укушенным змеёй,

Иметь неблагодарного ребёнка!»

(Шекспир. Король Лир)

Точнее эту главу следовало бы назвать – Расчёт на благодарность.

Личное. Мой сын Коляда в 16 лет. Ему нужно поучаствовать в соревнованиях Лыжня России, но он весьма комплексует, не любит соревнования и большие сборища. Созваниваюсь, узнаю, записываю, еду с ним. Там ограждаю его от волнений и сомнений. Он пробегает 4 км за 20мин. Я еле-еле уговариваю его сфотографироваться несколько раз. На обратном пути (1.5 часа в автобусе) пишу статью и кормлю его шоколадом и яблоками. Потом 4 км пешком, набираю статью, отбираю фото, связываюсь и отправляю в местную газету. Через неделю, когда статья выходит он отдает газету учительнице.

– Коль, – говорю, – я даже её не посмотрела! Мне же интересно!

– Отстань!

– Послушай, мне кажется, я могу рассчитывать на…

– Нет. Это я и обо мне.

Другой случай. Старшая Варвара, выйдя замуж, долго мучается с жильём. Живут с нами, потом на квартире, но далеко. Я прикладываю усилия, нахожу им квартиру в нашем подъезде, мучительно веду переговоры с хозяином наркоманом, договариваюсь, вношу задаток. Уезжаю на работу и поручаю сыну торжественно вручить им ключи-сюрприз. Приезжаю вечером – тишина. Спрашиваю сына: приехали? —Да. – Что, не понравилось? – Нет, очень довольны, они там. Смотрю на кухне, в комнате – ни записки, ни «тортика» (хотя у нас так принято в общем). Иду к ним, стучу. «Мам, мы заняты». Остаюсь под дверью с вопросом: «А где моё спасибо??»

У каждого родителя подростка и взрослого ребёнка есть свои такие истории. Когда мы совершаем для них дела и подвиги, а в ответ – тишина. Не говоря уже о том, чтобы дождаться спасибо за то, что мы их родили, кормили, одевали… «Я тебя растила, ночей не спала! А ты…»

Клиентские истории на эту тему бесконечны. От обид, что дети не навещают, не помогают материально, до иррациональных претензий «Свекровь любят больше».

Можем ли мы вообще надеяться на благодарность? Вопрос этот вызывает обычно возмущение. А как же!!! Собственно все на неё надеются. Мои фантазии про Короля Лира вызывали негодование, гнев… И всё же я оставляю вопрос на повестке.

Думаю, подростковый кризис очень кстати, т.е. может быть природой продумано совпадение подростковости детей и подготовки родителей к КСЖ. Дети вырастают и мучительно сепарируют нас. Отучают требовать и ждать благодарности. Не у всех, конечно, получается.

Если следом подрастают другие дети, которым на смену приходят внуки (20—40 – смена поколений), у нас есть возможность переключаться. Сепарация проходит постепенно и мягче, и легче переносится отсутствие благодарности.

И когда мы перестаем её ждать (60) дети сами подходят к 40-летнему рубежу и начинают кое-что понимать про наши чувства.

Наша потребность в благодарности – всего лишь попытка утвердиться в собственной нужности. Попытка само-у-важения, придания важности. Мы нужны им будущим, или будем нужны. Но отнюдь не тем, что когда-то…, и не тем, что вмешиваемся сейчас в их взрослость, решая проблемы. Они не дают нам почивать на лаврах, они «ждут» от нас решения задачи перехода на следующую ипостась. «Ждут», не зная, что ждут. Как в детстве не знали, чем и как мы их обеспечивали.

Интересное упражнение.

Попробуйте вспомнить свой случай не оправдавшегося ожидания благодарности от детей. Вспомните свои эмоции и ощущения. Теперь отвлекитесь.

Теперь вспомните себя подростком, может быть юношей/девушкой. Вспомните случай, кода родители раздражённо выговаривали вам претензию в неблагодарности и требовали его самого. Вспомнили. Попробуйте вспомнить свои ощущения, эмоции, чувства. Постарайтесь.

Удивительно. Но большинство людей самых разных возрастов во втором случае вспоминают только недоумение, ступор, растерянность, раздражение. В 20 лет (а в 17 тем более) очень трудно понять, чего от тебя хотят. Многие и в 40 не понимают. Собственно понять это можно только оказавшись в той же лодке.

Ожидания (а всякие ожидания – ложь и обман себя) благодарности детей, как и любые другие приводят не только к разочарованиям потом. Они часто вредят вообще в жизни, мешают деятельности и самореализации.

И возненавидел я сам весь труд, над чем я трудился под солнцем…

Потому что оставлю его человеку, что будет после

И кто знает, мудрый ли он будет или глупый, —

А будет владеть моими трудами… (Экклезиаст)

Всякая здоровая деятельность полезна для эволюции и приносит пользу, прибыль потомкам, в том числе родным по крови. Как крайний случай такой позиции наверное следует помнить о Льве Николаевиче Толстом, принципиально не оставившим детям ни поместья, ни прав на издание книг, только воспитание и заложенную силу. И Вы можете найти и почитать об этих благородных и успешных людях. Возможно это перебор. А может с учётом исторического контекста спасло им жизнь… Однако, огромное количество свидетельств тому, что большое наследство не шло впрок детям и не приносило благодарности родителям, говорит за то, что нужен здоровый эгоизм в отношениях с детьми.

А вот ещё, что пришло по теме за время работы.

Старшая 26-летняя Варя пишет в блоге с гордостью, нет с восторгом, о том, что 5-летний сын, пока она работала, помыл посуду и убрался в комнате. Да, вот какое оно родительское счастье! И тут же в её ЖЖ читаю несколько лестных строк о моих статьях, которые она рекомендует друзьям и ещё о том, чему сын/внук научился у бабушки в деревне… И понимаю, что чувствую наверное то же, что и она – счастье. И надеюсь, его почувствует мой дорогой Папа, когда говорю, что внук о нём сочинение пишет и как вспоминаю наши с ним походы, и… А о чём я?

Думаю, что надо уметь улавливать благодарность детей, развивать некую чувствительность к ней. Не выискивать, нет, а «ловить» то благо, благое ощущение, которое только дети и могут дарить.

Вот и Татьяна Плотникова говорит:

Я вообще неудобно себя чувствую, когда дети говорят «спасибо». Мне же самой приятно заботиться, это простой эгоизм с моей стороны. Но вот звонит дочь и говорит: «спать хочу, умираю». Я ей: «ну, так иди и ложись!» А она мне с упрёком: «Мам! Мне важнее тебя послушать, поспать успею». Приятно.

Это – благодарность, дарение благости, такое как например:

Письмо маме Зыряновой Галине от дочери Алёны

Мама, спасибо огромное за твои посылки, поздравления. Когда я получаю твои гостинцы, то чувствую маленькой и нужной родному человеку. Мне бывает очень тоскливо и плохо, но я всегда вспоминаю твой оптимизм, ты у меня молодец! Целую нежно.

Ах, мама милая моя!

Как жаль, что не могу я птичкой

К тебе под окна прилететь

И для тебя одной родимой

Все песни нежные пропеть.

Ах, мама, мама…

Хотела б облаком весенним

Я пронестись под птичий гам

И тёплым дождиком пролиться

К твоим натруженным ногам.

Ах, мамочка моя,

Мне б лёгким ветерком тебя коснуться,

Всю боль твою в душе унять

И утром рядышком проснуться,

И ласково тебя обнять.

Я знаю, что твои молитвы, мама,

О детях, внуках и родной земле.

И болям всем назло, упрямо

Ты всё же рада нашим письмам о весне.

Прости меня за всё, моя родная!

Прости за то, что рядом нет меня.