11 миллисекунд

Даливиарт

1

День был пасмурный, холодный. Дул сильный ветер, обещающий ранний снег. В Алатуме – доме советников Асфетеи были зажжены огни во всех каминах, овальный зал совещаний был готов ко встрече с правительницей, и атмосфера здесь была под стать погоде – напряженная. Правительница появилась раньше, чем ее ждали.

Раз в месяц Асфетея собирала всех советников, их помощников и давинов, чтобы обсудить важные дела или решить трудные ситуации. Но теперь все собрались по чрезвычайному случаю: накануне в Талиостии случилась невиданное – пропала Вторая великая книга.

Асфетея выглядела настороженной. Как и все талиостицы, кто большую часть времени проводил в Алатуме или вообще на горе Саави, Асфетея была намного менее яркой, чем остальные жители, ее кожа лишь слегка переливалась радужными оттенками, к тому же она была смуглее остальных, а волосы, собранные туго на затылке, были уже темно-стального цвета. В своем строгом темно-коричневом платье с высоким воротником-стойкой, плотно облегающем фигуру, она выглядела просто и аскетично, но очень красиво. Центральное место во главе стола подчеркивало ее особое положение.

– Благодарю вас за ваши мысли и труды и буду счастлива обменяться с вами самым лучшим, что есть в наших душах и умах, – произнесла Асфетея, после чего стала спрашивать, не нашлась ли книга.

Новостей о книге не было – талиостийцы обыскали весь Белый Холм и территорию вокруг, но ничего пока не нашли.

Асфетея была глубоко расстроена.

– Эта книга – ценна как земля, на которой мы живем. Она содержит знания, которые собирали по крупицам наши предки. Мне кажется, мои советники, мы плохо понимаем, чем грозит нам ее безвозвратная пропажа, поэтому прошу вас бросить все силы на ее поиски. Я очень надеюсь, что совсем скоро вы сообщите мне радостную весть о ее находке.

Советники кивали. Потом Асфетея спросила, как идет подготовка теплиц, набрали ли бутоны зимние халеборы, ей доложили. Было похоже, что совещание подошло к концу и пора вставать, как вдруг один из советников Эвфсиней, откашлявшись, попросил внимания присутствующих, чтобы сообщить одну интересную новость.

– На Белом Холме работает девушка, о которой уже давно поговаривают, – рассказал Эвфсиней. – Она удивительно набирает цвет. В ее семье – они живут близко к берегу – у всех взрослых обыкновенная радужная кожа и обычные темные волосы. У нее же большая часть тела и волосы оранжевые.

– Позвольте добавить, – раздался голос юноши из ряда сидящих поодаль – это были помощники советников. – Недавно она отбеливала волосы эпиратом. Но, говорят, они снова горят огнем.

– Да, да, – закивал Эвфсиней, – спасибо, Даливиарт. Я говорил об этом явлении с некоторыми учеными, и их мнения расходятся. Но равнодушным не остался никто. Я подумал, что нужно взглянуть на нее.

– Сами вы видели эту девушку? – спросила Асфетея.

– Я сам не видел, но дело в том, что она внучатая племянница нашего уважаемого Маадала. – И Эвфсиней повернулся к давину. – Расскажи о ней, Маадал.

Давин откашлялся, почтительно кивнул Эвфсинею.

– Ее зовут Акея, грядет ее шестнадцатая зима. Она давно уже стала такой – года два или три назад начала становиться почти всюду оранжевой. По правде говоря, никто из ее родителей никогда не волновался на этот счет. Недавно они водили ее к Ацтарсу и тот говорил, что это не вредно. И в общем-то она ничем таким не отличается больше, кроме цвета – здоровая, сильная и трудолюбивая девочка.

– Но вчера мы говорили о ней с ученой Грифалией, – возразил Эвфсиней. – Она считает, нельзя оставить это без внимания. Раз это происходит уже не первый год, и день за днем один цвет только усиливается, мы должны разобраться, что это. Грифалия готова помочь в изучении этого явления.

– Думаю, вы правы, – сказала Асфетея. – Приведите девочку сюда, давайте посмотрим, что с ней.

Эвфсиней почтительно кивнул, приняв распоряжение, и на этом совещание закончилось. Помощник Даливиарт молниеносно вскочил с места и подбежал к Эвфсинею.

– Это правда – она необыкновенная, – возбужденно шептал он. – Я готов идти за ней прямо сейчас, если это нужно.

– Спокойнее, спокойнее, Даливиарт, – сказал советник, подняв ладони в предупредительном жесте. – Ты отлично сделал, что рассказал мне о ней, но так сильно стараешься, что способен навредить, я прошу тебя впредь не вести себя так, как сегодня, хорошо?

– Да, простите, этого больше не повторится, я обещаю, – сказал Даливиарт покорно и опустил голову.

– Что ж, однако, иди за ней, – ответил Эфвсиней, удовлетворенный тем, что Даливиарт осознал свою неправоту. – Будем ждать вас к вечеру.

С террасы Алатума, который располагался на вершине первой из самых высоких гор, было видно всю красивейшую Талиостию вплоть до берега реки. С низины она была необыкновенной – наполненной изысканностью многочисленных строений домов и дорог из дерева, камня и разноцветных кристаллов, переливающимися их огнями, наполненной красотой природной и рукотворной, перехватывающей дыхание и вдохновляющей каждого на труд и творчество. Сверху же она виделась почти плоской – благодаря сливающимся воедино плоскостям причудливо извивающихся дорог, перемежающихся с островками пышной зелени; плоской, но не менее живописной и даже в пасмурные дни.

Бурный Талиост отсюда выглядел спокойным, хорошо был виден Левый берег, который вот уже много веков манил своей недосягаемостью, рождал загадки и заставлял талиостийцев вставать по утрам с твердой верой в то, что их сегодняшний труд очень важен для воплощения их мечты.

Даливиарт был едва ли не единственным, кто не разделял ее. Он не был садовником, не был ученым, не выращивал кристаллы, и вообще не занимался напрямую ничем, что могло бы приблизить строительство главного моста. Он много размышлял, втайне от всех полагая, что его народ напрасно тратит так много усилий на кристаллы и чертежи конструкций мостов.

Нет, полагал Даливиарт, это вряд ли поможет. Талиостийцы – слишком мелкий народ, чтобы обуздать Талиост. Столько лет потрачено впустую, весь правый берег усыпан кристаллами, талиостийская земля превратилась в страну мостов, и что? Потоки Талиоста сильны как прежде. И главное, что всегда смущало Даливиарта, почему ни его предки, ни современники не хотят посмотреть правде в глаза – Левый берег пуст. Будь где-то там – за вершинами или выше по ущелью, как они полагали, жизнь, она была бы заметна отсюда. Но этого не случалось ни разу, если не считать мифов и легенд, которые сочиняли предки еще со времен Анты и ранее.

В последнее время Даливиарт смотрел на свой народ с каким-то новым и неприятным чувством не то сожаления, не то презрения. Их разноцветная кожа и сияющие, полные счастливой гордости глаза вызывали в нем усмешку, и то, что он, как и все обитавшие на горе Саави, был слабо подвержен изменениям в цвете кожи, его очень радовало. В последнее время Даливиарт старался как можно меньше спускаться в низину, чтобы не находиться в этой разноцветной среде – для него это стало символом простодушия и пустых надежд. То, чему радовались другие – ярким переливам кожи, в нем вызывало отторжение. Даливиарт радовался как раз тому, что мало похож на остальных.

Теперь ему предстояло еще раз спуститься в низину. В другой ситуации он делал бы это очень неохотно, но сегодня повод был особый – когда он увидел эту странную девушку, разгорелись и его негодование на свой народ, и одновременно любопытство. Что, если такими станут другие? Ее волосы были укрыты под платком, но ему рассказали, что они были ярко-оранжевыми, разве это нормально? Он должен увидеть ее волосы. Он хотел быть тем, кто должен предупредить правителей: талиостийцы рискуют превратиться в таких, как она.

Сегодня, когда ему довелось принять участие в разговоре советников и сообщить о том, что он знает Асфетее, его желание разобраться в этом деле усилилось в разы. Теперь он приведет ее, и лично будет разбираться, в чем причина.

Спускаясь с горы, Даливиарт смотрел вдаль – в сторону Белого Холма и дальше на берег, где-то там жила эта рыжая девушка. Внезапно там, вдалеке Даливиарт заметил нечто странное – словно кто-то прыгнул высоко на огромное расстояние и скрылся в кустах. Даливиарт встрепенулся, стал вглядываться туда своим острым зрением. Но ничего не повторилось. Юноша потер виски, полагая, что ему померещилось. Но в пути Даливиарт невольно еще поглядывал туда, где ему показалась невидаль.

2

Акея закончила работать пораньше и пришла домой, намереваясь помочь домашним с подготовкой теплицы. Погода ухудшалась с каждым часом, нужно было поторопиться. В большой комнате, где все члены семьи часто собирались по вечерам, сидели почти все родственники, кроме папы Зоодра и старших братьев. Даже Малафет был здесь. И еще какой-то незнакомый светлолицый юноша.

– Проходи, проходи, девочка, – сказал дедушка Гайи, и когда Акея вошла, представил гостя. – Это Даливиарт, помощник Совета. Он пришел с очень важным делом – Асфетея приглашает тебя на гору Саави.

Акея застыла. Быть может, в другое время она бы и обрадовалась высокому приглашению, но теперь что-то тревожило ее – новость ее расстроила. Что им от нее нужно?

– Здравствуй, Акея. Твой дедушка прав – нас ждет Асфетея. Сегодня о тебе ей лично рассказал давин Маадал, и она хочет, чтобы девушка с оранжевой кожей и волосами посетила Алатум.

– Когда? – спросила Акея, даже не заметив, что не поздоровалась. – Сегодня?

– Сегодня.

– Но погода сильно испортилась, – возразила мама Зана. – Вы не можете идти в ночь. К тому же, вам, Даливиарт, было бы полезно отдохнуть, вы недавно пришли.

Даливиарт не желал и слушать – у него было распоряжение привести Акею к вечеру, и он не мог ослушаться.

Акея не знала, как отнестись к новости, что делать, что говорить. За последние недели она так устала от пристального внимания к себе, что теперь ее просто охватило отчаяние – ей нужно идти к самой правительнице и ее советникам, чтобы снова стать объектом неотступных взглядов и предметом изучения.

– Да не волнуйся ты так, – засмеялся вдруг Малафет, видя испуг в глазах девушки. – Это будет интересный визит! Не каждому удается попасть на прием к Асфетее, тебе будет, о чем рассказать друзьям и детям. Я высказал им свои предположения, но они там большие ученые, разберутся, отчего ты у нас такая редкая.

Даливиарт попросил Акею поторопиться со сборами, одеться теплее, чтобы отправиться как можно быстрее. Зана посмотрела с тревогой, но потом попросила их подождать и повела дочь наверх.

– Не переживай, прогуляешься, будет даже интересно. Я бы тоже хотела попасть туда снова. Последний раз я поднималась на вершину девочкой, и с тех пор уже забыла, как там красиво, какой вид открывается с горы. Давай выберем тебе теплую одежду.

О, как бы хотела Акея бежать к реке, в грот к Алатою, чтобы поделиться с ним новостью! Ее ждала неопределенность. Она может и была бы рада идти с визитом в Алатум, но при иных обстоятельствах, а не тогда, когда поводом стала ее опасная рыжина. О том, что она опасна, никто напрямую не говорил, но во взгляде всех и каждого Акея видела столько недоумения, что стала чего-то бояться. А вдруг она больна? Вдруг ее особенность станет так интересна, что ей придется покинуть дом и поселиться у какого-нибудь ученого, как Ацтарс или другие? Вдруг все это изменит ее приятную и простую жизнь? Она никогда не думала прежде ни о чем таком, но теперь эти мысли, однажды появившись, уже не исчезали.

Акея стала переодеваться, сняла платок. Ее волосы теперь были золотыми полностью. Акея только вздохнула, глядя на свои локоны, и стала надевать теплую одежду. Мама Зана попросила дочь поторопиться и пошла вниз, а Акея встала посередине комнаты. Оставалось собрать волосы и покрыть голову. Акея выдвинула ящик комода, чтобы взять теплый платок и вдруг увидела лежащий там кристалл мохнатки. Она не могла удержаться – взяла свое сокровище и стала смотреть в него. И вдруг словно волна прошла по телу девушки, ее слегка качнуло. Акея посмотрела по сторонам – землетрясение? Все было на местах, ничего не качалось. Нет, ей показалось.

Так хотелось взять кристалл с собой, но делать этого не стоило, она спрятала его подальше. А потом быстро стала собирать волосы на затылке и надевать теплый платок и не заметила, что за несколько минут они из золотых снова стали темно-рыжими – какими были до отбеливания.

Едва она только спустилась с лестницы вниз, как увидела его – стража с горы, стерегущего ее у ступеней. Она поняла, что не помнит его имени.

– Простите, вас зовут…

– Даливиарт, – охотно повторил он свое имя.

Даливиарт – так теперь невольно звучало для Акеи название неприятностей.

3

Они дошли к полуночи. Ночь была холоднее прежнего. Колючий злой ветер кусал щеки и пробирался под теплую одежду, а мелкая снежная крупа уже осыпала склоны.

В холодное время года разноцветная кожа талиостийцев обычно становилась светлее и больше отливала перламутром, чем сильнее кто-то замерзал, тем светлее и более переливчатым делалось его лицо. Когда они вошли в Алатум, Даливиарт повернулся к Акее и отметил, что она не только не побледнела, но и казалась ярче, чем прежде. «Было бы хорошо, чтобы она осталась такой до утра, это очень удачно для первого визита к правительнице», – подумал Даливиарт, пока провожал девушку в комнату для отдыха.

Акея очень устала, добираясь сюда. Она даже не хотела оглядеться по сторонам, рассмотреть Алатум изнутри. Она просто последовала за Даливиартом по коридору, и как только он завел ее в небольшую комнатку и оставил одну, она легла на кровать и крепко уснула.

Утром на столике уже был поднос с едой. Акея поела, умылась в небольшой чашке с водой, вытерлась мягким ароматным полотенцем. Только теперь, приводя себя в порядок, она увидела какими стали ее волосы. Но едва она увидела это, как в дверь уже постучали.

– Это Даливиарт. Надеюсь, вы готовы, потому что нам пора.

Он вошел и увидел ее, но не сказал о волосах ни слова.

– Сейчас, я почти готова, – сказала Акея, собираясь надеть платок, но Даливиарт ее остановил. Именно такой она и должна предстать перед Асфетеей и Советом.

Через несколько минут Акея была уже в огромной гостевой зале с высокими окнами, застекленными причудливыми лиловыми стеклами неправильных форм. Все здесь было таким необычным. Талиостийцы жили просто, строили простые дома из дерева и камней, не заботясь о красоте их форм, ведь красоты в этом краю было предостаточно благодаря кристаллам и цветам. Никто и никогда не красил дома или мебель, не вырезал на деревянной поверхности узоры, ибо хотя бы стены домов, мебель и предметы обихода должны были оттенять краски Талиостии, включая самих талиостийцев с их разноцветной переливающейся кожей.

Здесь, на горе Саави растительность была скудная и иная. Здесь росли низкие вечнозеленые деревца, кустарники и мхи, оплетающие даже камни. Алатум снаружи не был очень высоким, но при входе лестница уводила вниз, а потому изнутри своды здания были очень высокими. Чтобы увидеть потолок, нужно было очень высоко задрать голову. Окна начинались примерно с середины высоты стен и шли до самого потолка. И эти необычные стекла были самым впечатляющим предметом внутреннего убранства: их вытачивали вручную из огромных глыб кристаллов бледно-лилового цвета. Они были толстыми, но каждая из бесчисленных граней их поверхностей так живописно отражала свет, что казалось, будто зала наполнена мелкими источниками света – если солнце светило ярче, все начинало играть тысячами солнечных зайчиков.

Скамьи и огромный овальный стол посередине были простыми деревянными, но поверхность их была не матовой, как в обычных домах, а отполированной до блеска. Акея никогда прежде не видела, чтобы деревянная вещь была такой красивой и такой приятной наощупь.

Когда она вошла, ей кивнули почти все советники, собравшиеся за столом. Она в ответ тоже кивала и тихо шептала «Здравствуйте». Даливиарт провел и посадил ее рядом с Эвфсинеем, давинов на встрече не было.

Через минуту вошла Асфетея. Акея прежде никогда не видела ее, и, конечно, была взволнована немного. Однако никто не относился к правительнице с чрезмерным поклонением. В Талиостии быть правителем значило быть самым мудрым, а мудрость вызывает глубокое восхищение, которое заставляет склонять голову, молчать, внимать и наслаждаться. Поэтому волнение от встречи с Асфетеей наполнялось трепетом, а не страхом.

Правительница вошла совершенно бесшумно, подошла к столу и склонила голову. Присутствующие склонили свои в ответ и на несколько секунд приложили обе ладони к груди в жесте глубокого приятия и благодарности. Это был привычный жест для многих талиостийцев, так часто приветствовали старших.

– Благодарю вас за ваши мысли и труды и буду счастлива обменяться с вами самым лучшим, что есть в наших душах и умах, – спокойно сказала Асфетея, когда все сели. Ее низкий голос показался Акее самым красивым из всех, что она когда-либо слышала. – Рада видеть вас здесь, давно в нашем доме не было новых гостей. Надеюсь, вы хорошо отдохнули ночью.

Акея не отрывала от Асфетеи глаз. Ей показалось, что при словах «новые гости» правительница чуть вздернула бровями и улыбнулась. Акея точно не знала, сколько Асфетее лет, но ей точно было больше сотни, и было удивительно, как приятно она выглядит.

Акея тихо поблагодарила за приглашение, и сказала, что рада быть здесь. Потом Асфетея переключилась на советников, спросила про погоду и о том, успели ли укрыть все цветники, а Акея отрывала глаза от правительницы, только чтобы коротко взглянуть на отвечавших.

– Мне сказали, что зовут вас Акея, милое дитя, – сказала Асфетея, когда милое дитя, скользнув взглядом с белой бороды одного из советников, снова подняло глаза на необыкновенные окна. Услышав свое имя, Акея встрепенулась и от волнения почему-то встала с места.

– Да, правительница, меня так зовут, – сказала она.

– Садитесь, – ответила Асфетея и пошутила, – вы юная и хрупкая, но вас невозможно не заметить.

Все улыбнулись, Акея смутилась и села.

– Мне говорили о вашей избирательной способности набирать цвет, но я, признаюсь, не так себе вас представляла. Я ожидала увидеть девушку хоть и с преимуществом оранжевых оттенков, но то, что я вижу… вы просто воплощение огня!

Акея словно вжалась в кресло, на котором сидела, и Асфетея заметила это.

– Вам не стоит смущаться. Вы редкая, это так, за много лет, что я живу на этой земле, мне не приходилось видеть ничего подобного, и мы должны просто понять, что это.

Асфетея стала спрашивать про детство девочки, про то, с каких пор она стала так меняться. Советники тоже задали несколько вопросов.

– Почему же вам так нравится мохнатка? – спросила, наконец, Асфетея у девушки.

Акея почувствовала, что опасаться особенно нечего и, похоже, правительница вызвала ее просто из интереса, поэтому она осмелела и смогла ответить искренне:

– Мне сложно сказать точно, правительница. Как сложно любому сказать, почему ему нравится одно и не нравится другое. Я могу сказать лишь то, что когда я смотрю на цветок мохнатки, время словно останавливается, все вокруг растворяется, и остается только одно – красота этого оранжевого цветка. Я смотрю на его соцветие, смотрю в глубину его и не перестаю чувствовать счастье. Во мне словно просыпается вечность, словно волна какая-то бежит по телу, и мне хочется дарить это счастье другим. Мохнатка так глубока, что конца ее красоте нет и быть не может, во мне вдруг просыпаются все лучшие мгновения прошлого, когда я чувствовала что-то похожее: когда я впервые видела восход, когда я видела закат, когда я была мокрой от дождя, когда я вдыхала запах мокрой земли, когда я прикасалась к траве, когда я видела какие-то миры, которым нет объяснения…

Акея остановилась, видя, как улыбается не только Асфетея, но и другие.

– Вы простите меня, я, наверное, что-то не то говорю, но я не знаю, как сказать лучше.

– Нет-нет, вы все говорите правильно. Ваш ответ был уж точно лучше моего вопроса. Но я теперь должна обратиться к Совету – что вы думаете, глядя на эту девушку? Может ли это быть болезнью? Стоит ли что-то делать или нужно подождать?

Советники не были готовы к точным ответам. Кто-то считал, что, скорее всего, это временно и нужно просто подождать еще, кто-то считал, что нужно проверить девушку, как следует, чтобы понять, не станет ли ей плохо от этого цвета. Кто-то высказал предположение, что такие изменения могут быть вызваны изменением климата. И тогда всех удивил долго молчавший советник Антал – самый старый из всех.

Он предположил, что девочка вполне может быть первой талиостийкой нового времени, о которых писала еще Анселатта. Согласно расчетам ученой Анселатты, время начала изменений жизни Талиостии уже наступило, и хоть многие привыкли связывать изменения с постройкой моста, однако, некоторые древние были уверены, что эти события не связаны друг с другом.

– Никто не знает, какими они будут – эти изменения, – размеренно, словно взвешивая каждое слово, сказал Антал, покачивая головой в такт словам. – Но самое главное, что писала Анселатта, основываясь на… хм… Самое главное – появятся новые талиостийцы. Так может, эта девочка и есть новая талиостийка? Я нередко бываю у своих родственников, это далеко отсюда, в низине, под холмами, так вот там я дважды видел подростков, у которых похожие проявления – один с синими пятнами на руках и ногах, а вторая девочка с желтой половиной лица. Конечно, они далеко не такие яркие, как Акея, но пройдет больше времени, и кто знает – останемся ли мы вообще прежними или станем все разными.

– У меня есть предложение, если позволите, – вдруг сказал кто-то, и все повернули головы на ряды стульев, где сидели помощники. Это произнес Даливиарт. – Я прошу прощения у вас, Асфетея и ученый Совет, но что если Акее пожить здесь, на горе Саави. Климат здесь меняет всех, так что уже через месяц будет ясно – особенная она или просто слишком много возилась с мохнаткой.

Неожиданная идея помощника советника заставила всех замолчать на некоторое мгновение. Акея просто замерла от испуга: жить здесь? Месяц? Она готова была заплакать от отчаяния при мысли, что была так труслива, что не попробовала вовремя отбелить кожу эпиратом.

– Это хорошая идея, – сказала Асфетея и повернулась к остальным. – Что скажет Совет? Места у нас достаточно, думаю, нашей гостье будет комфортно здесь. Мы пригласим Ацтарса, Грифалию, и всех, кто сможет разобраться с этим явлением.

Советники закивали, а Акея едва держалась, чтобы не заплакать. Присутствующие что-то говорили о том, как и где можно будет разместить Акею, Даливиарт сиял, а Акея думала только об одном – возможно, она не увидит больше Алатоя.

Она почему-то надеялась, что, даже попрощавшись, он еще вернется. Теперь – даже если вернется, он ее не найдет…

Акея смогла улыбнуться правительнице, когда та прощалась и просила девушку чувствовать себя, как дома и говорить, если ей что-то потребуется. Советники ушли вслед за Асфетеей, и Даливиарт, довольный собой безумно, встал перед девушкой.

– Я сопровожу вас туда, где вы будете жить. – Даливиарт полагал, что говорит что-то очень великодушное, что способно привести простушку в восторг. Она ведь будет гостьей Алатума! Он жестом пригласил ее следовать за ним, и пошел прочь из залы.

4

Останься они здесь еще с пару минут, и Акея, которая после великодушного предложения как застывшая смотрела в одно из окон напротив, увидела бы в нем нечто странное. Но она ушла смотреть на место своего будущего заточения, а мимо того самого окна проскользнула чья-то тень. Никто из талиостицев не смог бы находиться на такой высоте, а потому, заметь Акея эту картину, она бы поняла кто это – тот, кто может прыгать высоко. Туукс, кто-то из команды Алатоя.

Это был Асхарту. Он почти не покидал гору Саави, пытаясь изучить здесь все, что только можно было. Он изучил, как построены все строения, включая крыло, где жила правительница, успел подслушать немало разговоров. И в этот день случилось ему увидеть нечто особенное – рыжую подружку Алатоя приняла сама правительница, а теперь она еще и будет здесь жить.

С этой новостью он помчался в грот к остальным, рассказал обо всем, что услышал и увидел.

– Это даже упрощает дело, – сказал Адила. – Нам ее и похищать не нужно, прекрасно. Но это значит, им там на Белом Холме возможно уже завтра потребуются новые руки для работы. Быть может, пора ускориться и отправлять тебя туда, Алатой? А ну-ка, покажи тело.

Алатой был немного растерян. Он сам не мог понять почему, но новость Асхарту ему совсем не понравилась. Странно – ведь так лучше, Акею не придется воровать, все сложилось само собой, но что-то в этой новости его все-таки удручало.

Он снял одежду. Разноцветных разводов стало столько, что теперь это скорее был талиостиец, чем туукс. Но цвет почти не тронул левую руку Алатоя и спину. Лицо было почти полностью цветным, только шея и уши еще оставались прежними.