11 миллисекунд

– Кто ты? – спросил вдруг парень, когда Акея уже сделала шаг в сторону.

– Акея. Я же сказала, – пожала она плечом. «Очень странный», подумалось ей.

– Но откуда ты? Ты ведь не отсюда, я вижу.

– Я очень даже отсюда, мой дом вон там, выше по набережной, за поворотом.

– У тебя белые волосы, – сказал незнакомец.

– Они временно белые, это от эпирата, – ответила девушка. – Они были рыжие у меня, а я хотела, чтобы стали, как у всех. А у тебя почему белые? И лицо, и руки такие светлые.

– Откуда ты, скажи правду? – сказал парень, словно упрашивал Акею в чем-то признаться.

– Да правда это, я здесь живу. А ты откуда?

– Меня зовут Алатой. Я видел тебя несколько раз, ты одна здесь такая, я думал, ты с Левого берега.

– С Левого берега? – усмехнулась Акея. – Что за глупость? Никто с Левого берега не может попасть сюда.

Алатой молчал, наблюдая за Акеей. И девушка вдруг перестала смеяться, застыв в изумлении от своей догадки.

– Это правда? Ты с Левого берега?! – воскликнула она.

– Да.

Часть вторая

Алатой

1

Они присели на маленькую деревянную скамью в тихом месте, за камнями, в небольшом углублении огромного валуна, похожем на грот. Акея в детстве не раз играла в этом потайном уголке, когда нужно было укрыться от чужого внимания. И теперь она привела сюда Алатоя, потому что он попросил найти место, где их никто не увидит.

– Сколько тебе лет? – спросила Акея.

– Девятнадцать.

– Почему ты такой высокий?

– Ты еще не видела моих братьев и отца, – засмеялся юноша.

– А где они? Как вы смогли попасть сюда? Вы сумели построить мост? Где он?

– Мы не строили мост. Мы… приплыли сюда.

– Через Талиост?!

– Да.

– Но как? – Акея повернулась к реке, словно оценивая снова, как можно переплыть эту невероятную реку.

– Это было непросто, но мы все рассчитали, и у нас получилось.

Акея была поражена. В то время как жители Правого берега тратили столетия на инженерные поиски, превращая свою землю в страну мостов, жители Левого берега, оказывается, не меньше хотели попасть на Правый берег, и вот – у них получилось безо всяких кристаллов.

– Но как? Как это у вас получилось? Она же… – Акея снова повернулась в сторону реки, не находя слов, чтобы описать, какой невозможной казалась ей мысль, что можно переплыть эту бешеную, эту могущественную, бесконечно широкую реку.

– Хм… конечно, многие из тууксов погибли, прежде чем нам удалось сделать это. Это не было просто.

– Кто это – тууксы?

– Мы, наш народ, кто живет на Левом берегу.

Акея понимающе кивнула, хотя это было очень неожиданно – там, по другую сторону реки живет народ, который иначе выглядит и имеет другое название – тууксы, а не талиостийцы.

– И вы не разноцветные? – спросила она.

– Нет, мы не такие как вы, – ответил Алатой, улыбаясь. – Скажи, вы делаете это специально?

– Что?

– Вы намеренно раскрашиваетесь, чтобы быть такими?

– Мы не раскрашиваемся, – ответила Акея, и тоже улыбнулась наивности собеседника. – Мы народ цветов и цветочных кристаллов. Они сами красят нас в свои цвета, и по-другому не бывает. А у вас что же – нет цветов?

– Нет, – просто ответил Алатой.

– Как нет? Совсем нет цветов?

– Лишь немного. Мы иногда украшаем ими дома, девушки заплетают их в волосы и пришивают к одежде, но никто не становится от этого разноцветным.

– Поразительно, – медленно сказала Акея, пристально разглядывая лицо Алатоя. Его кожа была очень светлой, нежной, а на скулах будто немного даже голубоватой. Засмотревшись, Акея протянула руку и коснулась кончиками пальцев его лица. Алатой отпрянул немного, словно испугался, и Акея отдернула руку. – Извини, я просто… Извини.

– А почему твои волосы белые? – спросил Алатой. – Я не видел здесь ни у кого таких.

– О, это грустная история, – засмеялась Акея и рассказала о том, как пыталась убрать рыжий цвет с волос. – Теперь мне, видимо, придется красить их в коричневый, потому что белый – это еще хуже, чем рыжий – так меня вообще все издалека видят.

– Это верно, я тоже заметил тебя издалека.

Акея снова посмотрела на реку.

– И как же у вас это получилось? – спросила она.

– Приплыть сюда? Мы делали расчеты, замеряли скорость движения воды в разные времена года, мы замеряли расстояния, рассчитывали силу, с которой должны грести, двигаясь на запад и примерную точку, где сможем пристать к берегу. Мы пристали далеко отсюда, и пришли пешком.

– А кто это мы? Сколько вас?

– Нас четверо, но трое остальных сейчас в разных частях берега, здесь я один.

– Почему?

– Потому что мы решили так узнать больше о вас.

– Почему же вы не хотите спросить об этом у нас? Я могу провести вас на гору Саави к правительнице, она будет рада вам. Все мы будем рады, ты просто не представляешь, какое это будет событие для Талиостии, для всех нас.

– Нет, нам этого нельзя. И то, что я здесь, должно пока оставаться секретом. Если ты согласишься мне помочь, я буду благодарен.

Алатой смотрел на Акею, ожидая от нее вопроса о том, что будет, если она не согласится, но девушка просто смотрела, широко раскрыв глаза.

– Хорошо, – сказала она. – А какая помощь тебе нужна?

Алатой улыбнулся. Какая удача, подумалось ему, что он встретил именно такую талиостийку.

– Для начала я хотел бы поесть.

– О, это легко. Идем! – и она тут же поднялась, собираясь вести Алатоя домой.

– Нет, я не могу. Я останусь здесь. А ты, пожалуйста, принеси мне что-нибудь сюда.

– Хорошо, – охотно ответила Акея и очень заботливо уточнила, – а что ты хотел бы поесть?

Алатой снова улыбнулся своей удаче.

– Неси все, что у тебя есть, я не привередлив. И помни: никто не должен знать, что я здесь.

2

Акея неслась со скоростью вод Талиоста. И в тот день, и в последующие дни она старалась помочь своему новому другу во всем – быстро и наилучшим образом. Она носила ему еду, он ел с большим интересом, но не всегда блюда приходились ему по вкусу. Например, блюда из фруктов и овощей ему нравились, а вот роллы из цветочных лепестков, цветочные побеги или мокрый хлеб из цветочной пыльцы он находил странными. Но ел, другого ничего не было.

Акея рассказывала ему все о жизни Правого берега – начиная от того, как они выращивают цветы, заканчивая тем, где и как живут правительница Асфетея и Совет – ее первые подданные. Она этого не замечала, но больше всего Алатоя интересовала работа Белого Холма и Зала кристаллизации. Он расспрашивал обо всем – о том, как Зал устроен, кто и когда в нем работает, записывают ли давины свои рецепты в какие-то книги и где те хранятся, работает ли Зал во все дни или иногда талиостийцы отдыхают, какой нрав у давинов и разговаривают ли они с другими и т.д. Акея рассказывала Алатою все, что знала, а знала она как девочка умная и внимательная очень и очень много. Почти все.

Они встречались, когда солнце начинало клониться к горизонту и расставались уже в темноте, и в эти дни Акея не раз предлагала Алатою пойти в Зал, или пойти к ней домой, или пойти к ученым и к Асфетее, но Алатой отказывался наотрез. Да, он верил, что все будут рады, да, он знал, что скоро им предстоит познакомиться все равно, но говорил, что выполняет приказ. И только когда сюда придут трое остальных тууксов, среди которых есть главный из их экспедиции – Адила, тогда именно тот и примет решение, а без этого Алатой не может ничего предпринимать сам. Его задача – ждать.

Акея всякий раз очень волновалась, оставляя друга на берегу, потому что ночи стали очень холодными, но как она ни звала его в дом, обещая, что тайно проведет его на чердак, Алатой отказывался. Он говорил, что здесь ему не только не холодно, но даже жарко, потому что там, где он живет, намного холоднее – земли тууксов располагались выше по реке, на самой вершине ущелья, там, где огромные участки земли покрыты льдами.

И пока Алатой прекрасно спал в небольшом гроте у реки, ничуть не замерзая, Акея не спала даже в своем теплом доме. Она все думала, думала об этом невероятном знакомстве, о том, как скоро придут Адила и другие тууксы, как будут взволнованы все вокруг, о том, как, возможно, изменится жизнь Талиостии; она представляла жизнь народа тууксов, и не преставала удивляться тому, как все обернулось – смелые мужчины Левого берега оказались быстрее и сообразительные ученых Правого.

Теперь Акея быстрее убегала с Белого Холма, потому что ей было интересно проводить время с Алатоем. За эти дни ее волосы начали снова становиться рыжими, на что она, занятая мыслями о тууксах, перестала обращать внимание. И если раньше волосы Акеи были точь-в-точь как темно-оранжевая мохнатка, то теперь из белых они превращались в оранжево-персиковые, и девушка не снимала платок весь день.

– Твой волос меняет цвет, – сказал ей Алатой в один из вечеров.

Акея потрогала голову – на ней по-прежнему был надет платок. Тогда Алатой протянул руку и взял с плеча толстую прядь волос, что выбилась из-под платка.

– Да, снова становится рыжим, – ответила Акея немного печально. – Может быть, цвет снова такой из-за рук и тела. Может быть, если бы я отбелила кожу, такое бы не случилось снова, но я обещала маме этого не делать, она за меня волнуется.

– Почему тебе так нужно быть разноцветной? Что если природа хочет, чтобы ты была рыжей? Тебе хочется быть такой, как все?

Акее еще никто таких вопросов не задавал. В Талиостии такой вопрос просто не мог родиться в чьей-нибудь голове, потому что ответ был очевидным: это естественно – быть разноцветным, быть, как все. Это гордость – носить на себе цвета всех растений, это нормально, это неизбежно, в конце концов. Поэтому Акея даже не знала, что ответить.

– Мне кажется, – продолжил Алатой, – что так намного лучше. Так ты – это ты, а не просто талиостийка, которую в толпе от других не отличишь.

Акея подумала с полминуты, а потом спросила:

– А вы? Вы не все одинаковые?

Алатой усмехнулся.

– В общем-то да, довольно похожи. Особенно для чужаков, наверное, – светлая кожа, светлые волосы и светлые глаза почти у всех. Но мы, например, все разного роста. И у нас более разнообразные одежды.

– А зачем вам разнообразие? – спросила Акея.

Алатой поднял на девушку глаза – она искренне не понимала, зачем это нужно. И в это мгновение вдруг он и сам забыл то, что казалось ему очевидным, – зачем отличаться друг от друга.

Это поразило его больше чем все, что он узнал и увидел за последнее время: оказывается, можно заразиться мыслью или идеей безо всяких убеждений, безо всякого понимания хорошо это или плохо.

Алатой наблюдал за талиостийцами уже не один день, хоть и издалека. Все в них – спокойная речь, красивые певучие голоса, мягкий неотрывный взгляд, спокойные улыбки – удивляло Алатоя. Он видел, как просто и легко они живут, а теперь Акея еще больше убеждала его в том, что талиостийцы – очень непохожий на тууксов народ. Он теперь был почти уверен, что появись он завтра на площади среди всех этих жителей, любой из них будет рад пригласить его в свой дом, накормить и рассказать все свои секреты. Наверняка, многие из них, а не только его чудная новая подруга.

3

Занятая заботой о друге, Акея перестала ходить к Малафету. Ей пришлось слукавить и сказать ученому, что она очень и очень теперь занята – на Белом Холме и дома. Обманывать ей было стыдно, но найти другого выхода она не могла и оправдывала свою ложь тем, что это ненадолго и оставлять Алатоя голодным она не может.

В один из дней, когда у Акеи был выходной, она быстро помогла маме и бабушкам с домашними делами и пришла к Алатою впервые еще до обеда. Его на месте не было. Он говорил, что втайне прогуливается по побережью и садам вокруг, когда ее нет и делать нечего. Акея решила подождать. Она покрепче укутала полотенцем обед, который принесла другу, чтобы он не остыл. Она ждала долго, но решила, наконец, оставить гостинец, а пока сходить к Малафету на часик.

Едва она отошла от грота и стала выворачивать с узкой тропинки на прямую дорогую, как вдалеке вдруг увидела Алатоя: он прыгнул с высокого моста на землю – легко и просто, словно весил как лепесток. Он будто мог управлять скоростью своего падения и даже замедлился на долю секунды перед тем как коснуться земли, а потом мягко распрямил одну ногу, поставил ее на землю и так же легко приставил другую. Ни один талиостиец не прыгнул бы так даже с низкой ступеньки.

Акея застыла. Она только теперь поняла, что это Алатоя она с братьями видела неделю назад, и впервые почувствовала что-то неприятное на душе. За все время, что они были знакомы, он ни разу не говорил ей об этих своих способностях, почему? Сама она рассказала ему все, что можно было о жизни Талиостии и своей семьи, ответила на все его вопросы и успела почувствовать, что еще никому и никогда ей не было так интересно рассказывать о себе, а он… Почему же он не сказал ей о том, что умеет делать такие вещи?! Внезапно Акея осознала и то, что вообще почти ничего не знает о нем, кроме очень простых общих вещей, что он никогда не рассказывал ей ничего, кроме того, что она спрашивала, да и это – лишь в общих словах.

Нет, Акее не стало страшно. Как истинной талиостийке, выросшей в краю любви, доверия и труда, ей все еще неведом был страх. А вот чувство привязанности было ей знакомо. В раннем детстве она испытывала его к родителям, потом лет с восьми-девяти – к Саафу, который всегда казался ей недосягаемым, потому что всегда был занят и был так пронзительно прекрасен во всех делах, что им невозможно было не восхищаться. В последние годы ее любимыми друзьями стали дедушка Гайи и Парсан, которые любили ее очень нежно, не словом, а делом всегда оказывая поддержку.

И вот появился Алатой. Сама того не осознавая, Акея почувствовала, что с ним в ее жизни появилось что-то, что трудно описать, но это что-то – сокровенное, принадлежащее только ей, что-то очень волнительное, огромное, как небо, и в то же время сжатое в комочек, который где-то внутри, спрятан в центре ее тела и пульсирует сильнее, чем сердце.

А Алатой не честен.

Алатой не нуждается в том, чтобы Акея знала.

Акеи в центре его тела нет.

Она стояла и смотрела вдаль, туда, где только что видела его неземное тело. Парня теперь видно нигде не было, а она стояла и думала, что должна сделать. Ей хотелось убежать отсюда. Уже не к Малафету, а домой. На маленький чердачок, где ее никто не мог бы найти. И в то же время хотелось бежать к Алатою и кричать, требовать, чтобы он объяснил ей – как он может прыгать так и почему не сказал ей об этом сразу. Если душа способна рваться на части, то душа Акеи сейчас точно была немного надорвана.

Ну уж нет, уйти нельзя! Она сбежала по тропинке снова к гроту, а затем к берегу реки. Она смотрела вдаль, туда, откуда мог бы прийти Алатой. Сейчас он придет, и пусть ответит на ее вопросы! Акея едва могла терпеть, а вдруг он не собирается идти сюда? Нет, надо бежать за ним, искать его.

И только она сделала несколько шагов вперед, как услышала за спиной:

– Акея, здравствуй! Ты рано пришла.

Она обернулась – Алатой шагал к ней с другой стороны. Невероятно! Он был так далеко, вверху, а теперь, спустя минуту или две спокойно шагал с противоположной стороны. Он дышал ровно и чуть улыбался.

– Как ты…? Как ты…? – Акея не могла найти слов, и только разводила ладошками, словно пытаясь поймать нужны слова, которым хорошо было бы упасть сейчас из воздуха.

– Я поднимался в горы, – спокойно ответил Алатой, но одна его бровь необычно взлетела вверх на мгновение, словно дернулась.

– Я видела тебя! Я видела, как ты прыгал с моста! А до этого мы с братьями видели тебя, там, внизу, по дороге на Белый Холм. Ты прыгал высоко на каменные глыбы и так же легко прыгал вниз. И сейчас ты прыгал с того лазурного моста, я все видела! Почему? Почему ты мне не сказал?

– Не сказал о чем? – пожал плечами Алатой.

– Что умеешь так прыгать?

– А разве ты не умеешь?

– Я? Если бы я умела так прыгать, я бы тебе об этом рассказала! – ответила возмущенно честная Акея.

– Если бы я знал, что ты не умеешь, я бы тоже рассказал тебе, но я не знал. Ты, правда, не умеешь?

Акея смотрела, не моргая, пытаясь точно понять, что Алатой имеет в виду.

– Так и есть, – ответил сам себе Алатой. – Я теперь понимаю. Вы не умеете, так? Я наблюдал за талиостийцами, я думал, вы просто слишком спокойные, но теперь понимаю – вы не умеете преодолевать притяжение Земли, я прав?

Акея все еще молчала, не веря своим ушам. Сейчас ее друг пытается сказать, что они – тууксы умеют преодолевать притяжение Земли. Девушка растерянно хлопала глазами, вспоминая все, что слышала от учителей о законах природы. Ни одна мысль не пригодилась ей, чтобы понять сейчас, что говорил Алатой.

– Прыгни, – сказал ей туукс, но Акея не двинулась. Он подошел ближе, взял Акею за руки и повторил просьбу. – Прыгни сейчас так высоко, как ты умеешь. Ну же.

Когда он подошел так близко к ней, когда взял ее за руки, она почувствовала себя так, словно ее поставили вниз головой. Или опустили в воду. Или случилось что-то еще, что-то такое неожиданное и непонятное, что на несколько секунд выбило из ее сознания все привычные представления о мире вокруг. Что-то происходило, но что Акея не знала…

Медленно, но она все же поняла, о чем просил Алатой. И она прыгнула – сначала лишь слегка приподнявшись над землей, потом, после его повторной просьбы еще раз повыше, потом еще несколько раз – так высоко, как могла.

– Так и есть, – сказал Алатой. Он отпустил ее руки, поднял на девушку глаза. – Вы не умеете.

– Конечно, не умеем, это для меня не новость, – пожала плечом Акея. – Расскажи мне, как это делаете вы?

Алатой предложил ей пойти в грот, они достаточно долго стояли там, где их могли увидеть. Чувство обиды оставило Акею, уступив место прежнему дружелюбию и огромному любопытству. Алатой рассказал ей, что для тууксов не составляло труда подниматься над землей на высоту до 10 длин, а для некоторых – даже выше. Ребенок пяти лет уже прыгал на высоту до двух длин, и эта способность развивалась у них так же естественно, как способность ходить – нужна была только небольшая поддержка взрослых, и природа делала свое дело.

Но так было не всегда. Много веков назад тууксы не умели делать это. Пока однажды один из их предков не совершил небывалое: он был на волосок от гибели, когда по реке понесся поток горной воды и сумел одним прыжком преодолеть расстояние между двумя утесами, разделенными широким рукавом Талиоста. После этого тело забыть об этом опыте уже не смогло, и тот предок не только научился прыгать легко и высоко, но и со временем научил этому других.

Научившись владеть своим телом и поднимать его выше прежнего, а потом плавно опускать, взрослые тууксы быстро передали это умение детям, которые учились делать то же самое без слов – естественно, как все дети учатся ходить, говорить или глотать.

– Мы думали, для вас это тоже обычное дело, раз в остальном вы делаете то же самое, так же рождаете детей, так же питаетесь, и так далее, – говорил Алатой.

Акея была поражена тем, что узнала сегодня, и ей снова очень захотелось как можно скорее вести Алатоя к талиостийцам, чтобы те тоже узнали о тууксах, которые умеют преодолевать земное притяжение. Как жаль, что нужно было ждать. Акея развернула гостинец и предложила другу, и пока тот жевал, она все смотрела и смотрела на его высокие скулы, туго обтянутые светлой кожей. Она впервые подумала, что, пожалуй, иметь радужную кожу и красиво, но не менее красиво иметь и такую, как у Алатоя, словно из светлого камня. Он все делал красиво – двигался, говорил, прыгал, приземлялся. И жевал тоже.

4

До позднего вечера они разговаривали и обсуждали разности между талиостийцами и тууксами. Акея просила Алатоя научить ее прыгать так же, и какое-то время они потратили на безуспешные попытки усвоить первый урок. Устали оба, и Акея так и не смогла почувствовать, как контролировать притяжение земли.

Зато Алатой делал это каждый раз блестяще и пару раз он поднял Акею – не слишком высоко, лишь на одну длину, чтобы не привлечь внимания. Акея смеялась и просила еще, но Алатой обещал, что как-нибудь в другой раз, когда они уйдут выше, в рощу.

Они успели проголодаться, а небо уже стало темным и покрылось черными тучами. Кристальные мосты и дороги светили тусклым холодным светом, ветер стал совсем колючим, надвигался дождь. Акея знала, что родные давно ждут ее.

– Идем со мной, как же ты будешь тут один, под дождем? – стала просить она. Алатой повторял, что не боится ни холода, ни дождя, но Акея не отступала. – Тебя никто не увидит, обещаю. Я проведу тебя на чердак и принесу туда еду. А утром рано ты сможешь уйти.

Алатой и сам удивился тому, что на сей раз девчонка уговорила его так быстро. Пока они шли к дому по узким улочкам, он несколько раз пытался найти причины и слова, чтобы все-таки отказаться от визита, но сдерживался и продолжал идти. Когда они подошли к дому, Акея повела его с задней стороны, через сад, чтобы не встретить кого-то из родных.

– Сейчас я поставлю тебе лестницу, – прошептала она и уже собиралась идти куда-то, но Алатой задержал ее рукой. Он вопросительно указал на маленький балкончик под крышей, Акея кивнула. Тогда едва оттолкнувшись от земли, легко, как будто он весил меньше ребенка, он прыгнул и через секунду был на балкончике.

Акея восхищенно засмеялась и побежала в дом. Тихо, чтобы ее не заметили родные, которые ужинали в столовой с огромным, на всю комнату круглым столом, она прошмыгнула вперед по коридору, пробралась в маленькую кладовую, где взяла с полок какой-то еды, и поднялась на чердак к Алатою.

– Я, наверное, никогда не привыкну к этому, ты был как будто невесомый, – усмехнулась она. – Я принесла тебе поесть. Ты пока побудь здесь один, я должна идти к семье, ужинать с ними, а потом, когда все уснут, я приду к тебе… если хочешь.

И девушке вдруг стало стыдно, что она так навязчива. Но Алатой быстро ответил:

– Конечно, приходи, я буду скучать тут один.

Акея побежала вниз. «Я буду скучать». Ей еще никогда не приходилось обманывать своих близких, скрывать что-то, поэтому чувства у нее были противоречивые. В душе словно расцветали самые лучшие и прекрасные бутоны, но в то же время лепестки их вяли – так огорчала ее вынужденная ложь.

«Я буду скучать». Надо же…

Перед семьей она сделала вид, что только что вошла в дом. Родные немного волновались, но через минуту все и забыли, что недавно искали Акею. А сама она, чтобы ее родные отправились быстрее спать, и когда вскоре все стали расходиться, она мигом побежала к себе.

Акея все еще спала в большой детской, вместе с младшими братьями. Раа уснул быстро, а вот Асту и Маир никак не могли угомониться и словно специально то прыгали в постели, то кидали чем-то друг в друга, то просто начинали болтать тогда, когда Акее уже казалось, что они спят и можно идти на чердак. Ей пришлось снова прибегать ко лжи – она сказала братьям, что если они не уснут, она позовет прапрабабушку Эофею – самую строгую из всех членов семьи, которая любит читать долгие и страшные сказки.

За окном сверкнула молния. Акея едва терпела, чтобы не уйти прежде, чем братья заснут, но вскоре она услышала их сопение. Она медленно и тихо вылезла из постели, надела длинное теплое платье, взяла свечку и вышла из комнаты. За окном уже слышался шум дождя. Акея тихо-тихо, чтобы не скрипнули ступени, поднялась и вошла на чердак. Она уже открыла рот, чтобы сказать «Я здесь», но в свете свечи успела увидеть, что ее друг спал – прямо на полу, подложив под голову локоть. Хоть ему, наверняка, и не было холодно, Акея все же накрыла парня тонким старым пледом. Ей захотелось прикоснуться к его лицу, но она не решилась. Посидела рядом с минуту и пошла к себе.

5

Не усни Алатой так быстро, Акея в тот вечер задала бы ему много вопросов. Пока она ждала, когда уснут братья, в ее голове один за другим родилось много вопросов о прыжках, о жизни тууксов, о том, сколько лет они живут, чем занимаются каждый день, кто их обучает. Но Алатой уснул.

Акея не знала, но случилось это потому, что туукс очень мало спал много ночей подряд. Ему нельзя было спать, ведь он был на самом ответственном задании в своей жизни. Этим заданием было собирать всю информацию о Правом береге, и сообщать ее Адиле, Асхарту и Лэйкито. Каждую ночь они встречались в одном и том же месте, в гроте одной из высоких труднодоступных скал, делились информацией и обсуждали планы на следующий день. Ночь, которую он проводил в доме Акеи, была первой за это время, когда четверо тууксов не должны были встретиться.

Конечно, они не были простыми гостями на Правом берегу. Они были таинственными посланцами, преследующими свою цель, и их не интересовала дружеская встреча с талиостийцами.