Либералы и экономика России. Издание переработанное и дополненное

Леонид Брежнев

Алексей Косыгин

С 1965 г. стала проводиться хозяйственная реформа, задуманная еще при хрущевской администрации. В целом она не посягала на директивную экономику, но предусматривала механизм внутренней саморегуляции, материальной заинтересованности производителей в результатах и качестве труда. Было сокращено число спускаемых сверху обязательных показателей, в распоряжении предприятий оставалась доля прибыли, провозглашался хозрасчет. Одновременно упразднялись совнархозы и восстанавливался отраслевой принцип управления промышленностью через министерства.

Реформа затронула и сельское хозяйство. Правительство вновь списало долги с колхозов и совхозов (к тому времени почти все они были убыточны), повысило закупочные цены. Кроме того, была установлена надбавка за сверхплановую продажу продукции государству. Ощутимо повышалось финансирование аграрного сектора экономики. В 1966–1980 гг. туда было направлено 383 млрд рублей, что составило 78% капиталовложений в сельское хозяйство за все годы советской власти. За счет этого мощного вливания средств началась реализация ряда программ: комплексной механизации аграрного производства, химизации почв и их мелиорации.

Эти новации благотворно повлияли на экономическую жизнь страны. Но их эффект оказался кратковременным. Прирост продукции промышленности и сельского хозяйства по пятилеткам составил:

Уже к концу 60-х гг. реформа промышленности выдыхается, так и не столкнув советскую экономику с наезженной колеи: расширенного воспроизводства с упором на традиционные индустриальные отрасли и жестким административным давлением на предприятия сверху (вместо пяти плановых показателей, предусмотренных реформой, их число к середине 80-х гг. увеличилось до 1,5 тыс., благодаря чему министерства перетянули себе все без остатка продекларированные права предприятий). Попытки внедрить наукоемкие производства (микроэлектроника, информатика, робототехника, биотехнология), развернуть сеть научно-производственных объединений не приносили ожидаемого результата. Становым хребтом экономики оставались топливно-энергетический и военно-промышленный комплексы (на последний работало до 80% машиностроительных заводов). Структура народного хозяйства приобретала все более нерациональный, перекошенный характер. Являясь бездонным потребителем капиталовложений, советская экономика имела минимальный выход на человека, удовлетворение его потребностей.

Главный способ избежать экономического краха власти усмотрели в форсировании поставок на западный рынок энергоносителей, тем более что цены на них возросли там только за 70-е гг. почти в 20 раз. За 1960–1985 гг. доля топливно-сырьевого экспорта в СССР поднялась с 16,2 до 54,4%, а доля машин и сложной техники упала с 20,7 до 12,5%. Внешняя торговля СССР приобретала отчетливо выраженный «колониальный» характер. Зато казна сказочно обогатилась за счет сотен миллиардов «нефтедолларов».

К середине 80-х гг. и этот живительный валютный поток стал иссякать. Гибкая рыночная экономика ведущих капиталистических стран перестраивалась на энергосберегающие технологии, спрос на нефть снизился, и цены на нее на мировом рынке начали стремительно падать. В этих условиях уже ничто не могло удержать на плаву тяжеловесную и неповоротливую директивно-затратную экономику СССР.

По мере скатывания государственной экономики к стагнации все больше давала о себе знать так называемая «теневая экономика». По неофициальным оценкам, к середине 80-х гг. в сфере «теневой экономики» более или менее постоянно было занято около 15 млн человек. В стране шло формирование новой социальной группы – дельцов подпольного частного бизнеса, возникли первые мафиозные образования.

По сравнению с нищетой 30-х гг. и первого послевоенного десятилетия материальное положение основной части населения улучшилось. Все меньше людей жило в коммуналках и бараках.

Обыденными стали телевизоры, радиоприемники, холодильники, телефоны и прочие коммунальные блага. Люди лучше одевались и питались. В квартирах многих из них появились домашние библиотеки. И все же в социальной сфере постепенно накапливались кризисные явления. Почти приостановился и без того медленный подъем жизненного уровня трудящихся, наблюдавшийся в первое десятилетие брежневского правления. Поскольку он достигался главным образом путем повышения зарплаты рабочим и служащим, гарантированных выплат за труд колхозникам, обозначилась диспропорция между денежной массой, находящейся в руках населения, и вяло увеличивающимся предложением товаров и услуг, низким их качеством. В этих условиях со второй половины 70-х гг. углубляется товарный голод – дефицит сначала на престижные и высококачественные изделия, затем и на обыденные. Во многих регионах СССР, занимавшего в целом лишь 77-е место в мире по уровню потребления на душу населения, укореняется де-факто карточная система распределения продуктов.

Шестой курс

Летом я снова отправился в Молдавию. На этот раз я сам занялся организацией поездки и списался с директором совхоза. Состав группы: Димка А., Жорка Г. и его младший брат, Людмила и Мира и, конечно, я. В этот раз основной нашей работой была уборка яблок. Однажды нашим девушкам предложили заготовку яблок для компота. Они начали тщательно вырезать все дефекты: червячков, пятна, грязь и т. д. Посмотрел на их работу бригадир и сказал:

– Девочки, так вы оставите народ без компота. Нужно просто резать яблоко на части.

Переборка яблок

Жили мы снова в свободном доме, но на этот раз в одном помещении. Девчонки отделили свою территорию занавесками из простыней. По утрам Жорка противным голосом объявлял побудку: «Дима, вставай!», «Люда, вставай!». Слушать это было невыносимо, и сон слетал моментально. В этот раз в оплетённой бутылке мы носили не вино, а молоко.

Помня об опыте купания в предыдущей поездке, я предложил построить запруду. Такая возможность была рядом с домом. Мы взяли лопаты и стали возводить плотину. Вода от ручья стала набираться, но прошёл дождь и плотину смыло. Мне потом коллектив часто предлагал «построить плотину» как пример бессмысленного труда. По-хорошему, нужно было убедить директора помочь нам техникой. Что ж, даже хорошее дело не должно основываться только на энтузиазме.

Рано или поздно должно было случиться то, что случилось: наш роман с Людмилой развился в близость. Правда, мне почему-то кажется, что это произошло не случайно, и Людмила поехала со мной в Молдавию, рассчитывая на это. Наш энтузиазм был взаимным и неудержимым. Первый раз мы с ней встретились за занавесками. А потом – в сарае на сеновале, на кукурузном поле под палящим солнцем…

Позже будучи уже женатым я думал: «Какие же мы не похожие и насколько вместе богаче» и пересчитывал вновь появившиеся веснушки на её лице.

Отработав положенный по договору срок, мы отправились в Одессу. Людмила с Димкой на поезде, Мира в Ленинград, остальные пешком. По обе стороны дороги на Одессу раскинулись виноградники. Мы обнаружили селекционный участок, на котором были высажены различные сорта винограда с названием сортов. Какое-то время мы потратили на изучение сортов. Таким образом, в поездках в Молдавию мне удалось изучить на вкус различные сорта персиков и абрикосов, яблок и винограда. И это запомнилось на всю жизнь.

Выйдя назад на дорогу, нам повело: нас прихватил развесёлый водитель автобуса, который, узнав, что мы из Ленинграда, довёз нас с музыкальным сопровождением до Одессы совершенно бесплатно. Димка приехал раньше нас и развернул бурную деятельность. Он явился в райком комсомола, представил Людмилу как перспективную актрису и заявил, что мы приехали для обмена опытом. Комсомольцы нас устроили в своём лагере на берегу моря.

Димке я благодарен за то, что он познакомил меня с творчеством Александра Вертинского, который был тогда для меня практически неизвестен. Недавно на 55-летии свадьбы наших приятелей я пел:

Манит, звенит, зовёт, поёт дорога.

Ещё томит, ещё пьянит весна,

А жить уже осталось так немного

И на висках белеет седина.

Отдохнули мы великолепно, но поистратились до нуля, и билет на поезд в Ленинград смогла купить одна Людмила. Остальные поехали зайцами. По дороге было с дюжину проверок контролёров. Устав уворачиваться от них, я мёртвым сном заснул на самой верхней полке для багажа. Контролёр подёргал меня за руку, я отмахнулся от него (думал, что это – мальчишки). Мне кажется, он понял, что я еду зайцем, но почему-то пожалел.

В Ленинграде началась моя практика в Физтехе. Я занимался своим дипломом. Тему я себе назначил такую: «Система стабилизации параметров пропорционального счётчика». Понятно, что помимо знаний радиотехники требовалось ещё понимание техники измерений в ядерной физике и статистической обработки. Мой руководитель дипломного проекта Грант К. (руководитель группы в астрофизическом отделе ФТИ) предполагал, чтобы это устройство было реализовано. Однако когда я нарисовал принципиальную схему в ламповом варианте, стало понятно, что в необходимый для защиты диплома срок не уложиться. Для защиты это и не нужно было.

Приближалось время окончания института. Встречи с однокурсниками резко сократились. Как-то само собой пришло в голову, что не окажусь ли я в том же положении, как после окончания школы? Разговорились на эту тему с Юрием А. Оказалось, он считает, что я отбил у него Людмилу. Тем не менее он считал, что с Людмилой будет хорошо в старости, а пока ещё хочется погулять. Опять ревность, которая помешала нам стать настоящими друзьями.

Тем временем Катька пригласила на свадьбу. Её окрутил один студент, которому хотелось после распределения остаться в Ленинграде, а для этого нужна была прописка, желательно в квартире. У Катьки была своя квартира, т. е. невеста была завидная. Я подумал, что моё положение мало отличается от этого парнишки. Мы жили в одной комнате: я, отец, мать и взрослая сестра. Привести сюда жену было нереально. Но все сомнения закончились, когда я узнал, что Людмила в положении.

Выяснилось, что брат Людмилы тоже надумал жениться, и мы решили сделать общую свадьбу. Свадьба была студенческая: скидывались по пятёрке. На регистрацию брака мы опаздывали, не было такси, и приехали на самосвале, невеста была в белом платье, но, кажется, довольная. Гостей было много, в свидетелях был Юра А.

Необходимо было приступать к написанию дипломов. У Людмилы была собственная 3-х комнатная квартира, в которой одна комната принадлежала тёще, во второй комнате жил её брат. Мы с Людмилой располагали комнатой в 9 кв. метров. В ней был раскладной диван, шкаф и туалетный столик. В перспективе нужно было ещё выделить место для детской кроватки. Мне предстояло написать два дипломных проекта. Почему? Свадьба была в апреле, моя защита в июне, сын Александр родится в октябре, Людмила защищалась в декабре. Брать академический отпуск молодой семье было не по карману.

Людмила была распределена во ВНИИТ (институт телевидения), но руководитель дипломного проекта был из института, занятого разработкой радиокомпонентов. Темой дипломного проекта был прибор для контроля параметров конденсаторов. Руководитель был в восторге от проекта и уговаривал её продолжить работу у него, но Людмила вернулась на работу в родной институт телевидения. В ЛЭТИ шефство над Людмилой взяла замдекана В. П. Васильева. Она говорила так:

– Не приставайте к девушке. Она ждёт ребёнка.

У меня с защитой дипломного проекта тоже не было проблем. Мне предлагали продолжить работу на кафедре, но я уступил место своему товарищу из группы Альгису И., потому что с распределением уже определился.

Юрий А. рассказывал о защите Катьки. Член комиссии спрашивает:

– Девушка, а что это за точечка на вашей схеме?

– Это не точечка. Это амперметр.

Катька была распределена на телевизионный завод им. Козицкого.

Окончание института наша группа отмечала в ресторане «Москва». С вдохновением пели:

На пыльных тропинках далёких планет

Останутся наши следы.

А рядом осколки стиляг демонстрировали буги-вуги.

Физтех.

Физико-технический институт им. А. Ф. Иоффе

В литературе достаточно хорошо освещено участие ФТИ в советском атомном проекте.

Руководителями проекта были физтеховцы И. В. Курчатов, Ю. Б. Харитон, А. П. Александров,

Я. Б. Зельдович. У директора ФТИ Б. П. Константинова возникла идея создать бомбу на основе аннигиляции. Потенциально такая бомба обладала бы мощностью в 150 раз превосходящей водородную бомбу. Сравним эти бомбы по мощности:

– атомная бомба (Толстяк), сброшенная над Нагасаки, – 20 килотонн тротила;

– водородная бомба – 100 мегатонн тротила, 5 тысяч Толстяков;

– аннигиляционная бомба – 15000 мегатонн тротила, 750 тысяч Толстяков.

Борис Константинов

Вспомним американский проект «Дропшоп», в котором планировалось сбросить на СССР 300 Толстяков. Ясно, что аннигиляционная бомба смогла бы уничтожать континенты (а может быть, и всю Землю заодно).

Б. П. Константинов сумел убедить Н. С. Хрущёва выделить крупные деньги под этот проект. В ФТИ в 1963 году был организован Астрофизический отдел, которым до конца своей жизни руководил Б. П. Константинов. Перед отделом стояли 2 задачи:

– проведение расчётов и теоретических обоснований возможностей создания бомбы;

– поиск антивещества вне пределов Земли.

Сам проект не состоялся по двум причинам:

– трудности физической реализации (здесь не место это обсуждать);

– уход от власти в 1964 году Н. С. Хрущёва.

Возможно, первым, кто сообщил об этом проекте, явился Мирон Я. Амусья, профессор физики, Израиль, бывший сотрудник ФТИ, в статье «Несостоявшийся прорыв».

Михаил Бредов

Я пришёл в Астрофизический отдел в 1965 году на должность стажёра-исследователя. Б. П. Константинов стал вице-президентом Академии наук СССР и первым заместителем М. В. Келдыша с февраля 1966 года. Заместителем Константинова в Астрофизическом отдела был М. М. Бредов. Зарплата стажёра-исследователя – 100 руб. и семья быстро почувствовала сжатие семейного бюджета. Я продолжил свою работу в группе Гранта К. Формально основной тематикой группы было изучение солнечных нейтрино. Однако нужно учитывать, что Б. П. Константинов себя и астрофический отдел какими-то рамками не ограничивал. Грант К. тоже, поэтому когда возникла возможность участвовать в лунном проекте, он этой возможности не упустил.

Джон Кеннеди

25 мая 1961 г. президент США Кеннеди выступил перед общим собранием двух палат конгресса с обращением «Неотложные нужды нации». Именно в этом послании он и сделал историческое заявление о начале реализации в США проекта лунной пилотируемой экспедиции «Аполлон». Лунная программа СССР была утверждена постановлением правительства 3 августа 1964 г. с опозданием на несколько лет относительно США. Она включала в себя две части: проектирование лунного корабля и проектирование ракеты-носителя. В нынешнее время liberals любят говорить о всепроникающей конкуренции, которая решит все проблемы нашего убогого рынка. Советская лунная программа является примером такой конкуренции, приведшей к плачевным результатам. Эпитет «слёзы» используют крупные специалисты, которые в курсе прохождения этой программы. Уважаемый читатель может делать свои выводы, а я сделаю свои дальше в соответствующем разделе книги.

Для запуска лунного корабля необходимо было создать тяжёлую ракету-носитель (РН). В СССР разработкой такой ракеты занимались три КБ.

Сергей Королёв

В КБ С. П. Королёва (ОКБ1) была разработана ракета Р7 – знаменитая семёрка. Это – двухступенчатая ракета. В качестве топлива использует керосин, а в качестве окислителя – кислород, т.е. экологически безопасна. Р7 – самая надёжная РН. На основе этой ракеты создан целый ряд РН: «Спутник», «Луна», «Восток», «Восход», «Молния», «Союз», «Союз 2». В настоящее время планируется «Союз 5». Все пилотируемые запуски осуществлены ракетами данного семейства. Запуски на Байконуре производятся с 31-й площадки. Ракеты производит с 1958 года по настоящее время ЦСКБ-Прогресс г. Самара.

При всех её положительных качествах мощности этой РН для выполнения лунной программы было недостаточно. С начала 60-х годов в ОКБ1 разрабатывалась РН сверхтяжёлого класса Н1. Работа по этой программе была форсирована и стала разрабатываться как РН для экспедиционного космического корабля Л3 в комплексе Н1-Л3 советской лунно-посадочной пилотируемой программы. Н1 была пятиступенчатой РН, а Л3 включал как модули 9,85 тонный ЛОК (лунный орбитальный корабль) и 5,56-тонный ЛК (лунный корабль). При разработке двигателей разошлись интересы С. П. Королёва, настаивающего на установке кислородно-керосиновых двигателей, и В. П. Глушко, настаивающего на использовании токсичных высококипящих компонентах. В результате КБ Глушко отказалось от участия в разработке. В 1966 году умер Королёв, и место главного конструктора ОКБ1 занял В. П. Мишин.

Василий Мишин

Было произведено 4 пуска: 2 в 1969 году и по одному в 1971 и 1972 годах. Все они закончились неудачами. По американской лунной программе с корабля Аполлон-11 20 июля 1969 года произведена высадка астронавта на Луну. В 1974 году было принято решение работы по программе Н1-Л3 прекратить. В. П. Мишин был освобождён от должности главного конструктора ЦКБЭМ (бывшее ОКБ1), ЦКБЭМ преобразовано в НПО «Энергия», генеральным директором которого назначен В. П. Глушко.

Валентин Глушко

При создании ракетной области В. П. Глушко в 1946 году был назначен главным конструктором ОКБ-456 (ныне – НПО «Энергомаш»). В этом КБ были созданы все основные двигатели для РН. Под руководством Глушко были разработаны кислородно-керосиновые двигатели РД-107 и РД-108 для королёвской ракеты Р7. Тем не менее он отказался разрабатывать подобные двигатели для РН Н1. Видимо, он считал двигатели на высококипящих компонентах более перспективными. Королёв считал более важным экологичность РД, поэтому ему пришлось заказывать в авиационном КБ Кузнецова. Это КБ добилось наивысшего энергетического и ресурсного совершенства для двигателей кислородно-керосинового типа для самолётов, но не имело большого опыта работы с РН. В результате на Н1 устанавливались двигатели Кузнецова – НК15, НК19, НК21, НК31, производящиеся на Куйбышевском моторном заводе Министерства авиационной промышленности СССР (ныне СНТК им. Н. Д. Кузнецова).

Михаил Янгель

Первой советской двухступенчатой межконтинентальной баллистической ракетой (МБР) на высококипящих компонентах топлива была Р16, разрабатываемая в КБ «Южное», главный конструктор М. К. Янгель. 24 октября 1960 года на полигоне Байконур, во время намеченного первого испытательного пуска ракеты Р-16, на этапе выполнения предстартовых работ, примерно за 15 минут до старта, произошел несанкционированный запуск двигателей второй ступени из-за прохождения преждевременной команды на запуск двигателей от токораспределителя, что было вызвано грубым нарушением процедуры подготовки ракеты. Ракета взорвалась на стартовой площадке. В огне сразу же сгорели 74 человека, среди них – командующий РВСН маршал М. Неделин, большая группа ведущих специалистов КБ. Впоследствии в госпиталях из-за ожогов и отравлений скончалось еще 4 человека. Полностью уничтожена стартовая площадка № 41. Сам Янгель остался жив, потому что перед взрывом зашёл в курилку. Тем не менее разработка ракеты была доведена до конца и в 1963 году принята на вооружение.

Владимир Челомей

В начале 1960-х годов руководство СССР было заинтересовано в создании ракет, способных выводить в космос большую полезную нагрузку военного назначения, а также нести боеголовку в несколько десятков мегатонн в тротиловом эквиваленте. Проекты на разработку этих ракет представили все конструкторские бюро (КБ): КБ С. П. Королёва, которое в то время уже работало над межконтинентальной баллистической ракетой (МБР) Р-9, представило проект тяжёлой «лунной» ракеты Н-1; КБ М. К. Янгеля предложило проект унифицированных МБР Р-46 и тяжёлой РН Р-56; ОКБ-52 под руководством В. Н. Челомея предлагало создать семейство ракет различной стартовой массы для широкого диапазона забрасываемого груза: МБР лёгкого класса УР-100 («Универсальная Ракета»), МБР среднего класса УР-200, МБР тяжёлого класса УР-500 и сверхмощную РН УР-700.

Начиная с июля 1965 года началась разработка трёхступенчатого варианта РН УР-500К (Протон-К) в филиале №1 ОКБ-52 (ныне АО «Военно-промышленная корпорация «Научно-производственное объединение машиностроения»). Двигатель первой ступени РД-275 был разработан в КБ Энергетического машиностроения (генеральный конструктор В. П. Глушко). Этот двигатель был отвергнут С. П. Королёвым для использования в ракете Н-1 из-за токсичности компонентов его топлива и недостаточного удельного импульса.

РН «Протон-К» должна была использоваться для вывода на отлётную траекторию новых КА для облёта Луны. Кроме того, начались работы над четвёртой ступенью РН «Протон-К» на базе пятой ступени ракеты-носителя Н-1, получившей название блок Д. Согласно этому проекту (УР-500К-Л-1) двухсекционный корабль 7К-Л1 (вариант «Союза», разрабатывался в ОКБ1) выводился на отлётную траекторию для полёта к Луне, совершал облёт Луны и благополучно возвращался. Полёты были запланированы сначала в беспилотном, а затем в пилотируемом варианте. Из 11 запусков 7К-Л1 только полёт КА «Зонд-7» был признан полностью успешным, что означает, что общая вероятность совершения облёта Луны и приземления на территории Советского Союза составила не более 9 %. В остальных 10 пусках в пяти случаях миссии не были завершены по вине «Протона-К» и ещё пять миссий – по вине 7К-Л1. В результате из-за большого количества неудач с Н-1, «Протоном» и 7К-Л1 и того факта, что Аполлон-11 успешно прилунился 20 июля 1969 года, было решено свернуть советскую лунную программу. Кроме того, из-за большого количества аварий на начальном этапе лётных испытаний (с марта 1967 года по август 1970 года было произведено всего лишь 6 полностью успешных пусков из 21-го) РН «Протон-К» была принята на вооружение только в 1978 году, после 61-го пуска.

Таким образом, в СССР по лунной программе разрабатывались 2 типа РН (Н1 и Протон К) и 2 типа лунных кораблей (Л1 для пилотируемого облёта Луны и Л3 для высадки космонавта на Луну. Лунная программа СССР была утверждена в 1964 году (американская в 1961 году). Американцы высадили своего космонавта на Луну. Учитывая запаздывание в сроках, распыление сил наших разработчиков из-за наличия двух программ и по носителям, и по кораблям, а также более высокий научно-технический и экономический потенциал США, выиграть «лунную гонку» у нас шансов не было.