Научите своих детей

Минуя постового, пара шумно ворвалась в отсек с камерами. Сержант скорее всего тоже подозревал, что ждёт охраняемого при общении в самой камере.

Томасу же было плевать на всё – во время наблюдения за их свиданием он вспомнил то, что не помогло ему остаться в седле ситуации. Карл изнасиловал и убил Алису. Побывал в ней, а затем хладнокровно убил. И не повезло ему потому что он не сумел закончить собственную жизнь выстрелом или ещё лучше – самосожжение, ибо он попал в его руки, которыми Том выстроит всё таким образом, что Карл будет жалеть о сделанном. И несделанном тоже.

Томас решил переместить пребывание подозреваемого в более безлюдный угол, выбрав самую последнюю камеру в самом последнем, почти незанятом, коридоре. Через секунду после их остановки двери камеры открылись пред ними, и детектив, после того как снял наручники с Карла и освободил ему руки, сильно швырнул убийцу на пол. Падение было сопровождено небольшим выдохом с хрипотцой, отчего у Тома только разразился азарт. Приподняв «раненого» с пола, Том отправил его в угол слабым, но очень чувствительным тычком в живот.

– У меня лишь один вопрос, – прошипел он не своим голосом, – зачем? Каков твой мотив?!

Радищев валялся на полу скорчившись, пытаясь то ли что-то донести своим ртом, то ли улавливая ценный для получившего под дых кислород.

– Я.. я.. не..

Но Тома не волновали его возможности – он игнорировал состояние избиваемого, давя педаль до упора. Схватив Карла за ворот рубашки, он мигом выпрямил его, сильно прижав вдоль стены. Зелень глаз Тома за время пребывания в камере сменилась на отвратительный, тёмный, грязно-болотный оттенок, капилляры ярко прорезали белки, края глаз раздражены. Лицо его было искажено злобой, трясущей изнутри ненависти, испарина на лбу не была холодной – она должна символизировать для Карла опасность. Оскал Тома был наготове – будто следователь тотчас вцепится в заключённого и снимет с него скальп зубами.

Карл всё ещё задыхался. Том чувствовал его мучения, и схватил его правой рукой за слабую шею.

– Зря ты не дожал на курок.

После чего он ещё раз, но уже с большей силой швырнул подозреваемого на плоскость пола. Разговор, кажется, уже приобрёл своё последнее слово, однако выходя, обронив взгляд на это жалкое, барахтающееся существо, желая увидеть его ноющую от боли физиономию, Том заметил, что Карл пытается встать, отталкиваясь от земли слабыми руками, после чего развернул своё наполненное обидой лицо:

– Я.. ничего.. не делал!

Участок уже почти опустел, однако у самого входа Томас встретил того, кого совсем не ожидал ещё раз увидеть.

– Ждёте такси?

В стороне, скукожившись в свободном свитере рыжеволосая дама сопротивлялась ночному ветру, который уже не был столь тёплым. Она ничего не ответила детективу, лишь повернулась на мгновение и посмотрела на его безучастное выражение лица. Как ни странно, Том только что осознал, насколько грубо он прервал её свидание с родным человеком. Благо, она не знала, на что ещё он был готов пойти, лишь бы испортить ему жизнь.

– Может, вас подвезти?

Тому не нравилось наблюдать за разбитым состоянием девушки. Но понимать, что ощущает человек ещё не значит сочувствовать ему. И сочувствовать Том точно не собирался. Он лишь играл.

Том нервничал. Прошло ещё пять минут, прежде чем он нашёл в себе смелость ещё раз нарушить тишину – появился предлог – её долгое ожидание.

– София, – начал он, заминаясь, – каким бы вы не считали меня бессердечным, но я не могу наблюдать за вашим состоянием и остаться в стороне, никак не посодействовав.

От некоторого волнения его речь всегда наполнялась сложной конструкцией предложений, а также лишними словами, обойтись без которых было вполне легко.

Девушка стояла, покачиваясь время от времени, попадая в моменты ускорения движений воздушных масс, и в один момент, молча, высмотрев в темноте машину Тома, спустилась с крыльца и направилась в её сторону. Том, слегка обрадовавшись, двинулся за ней.

Она жила на другом конце города, в получасе езды от участка, даже по пустым дорогам, её адрес – Коббл-Хиллс стрит. Всю дорогу она молчала, прикрыв глаза и наклонив голову ко стеклу. Том чувствовал себя отцом, нервно беспокоящимся о дискомфорте своей спутницы, якобы дочери, ведь по истине родительские чувства заставляют людей переживать подобное – в дружбу и любовь Томас давно не верил.

Припарковавшись во дворе, около её подъезда, как настоящий джентльмен, он выскочил из машины дабы открыть перед Софией дверь и сопроводить её до квартиры. Объективно, он не повёл бы себя так, если бы не видел плачевное состояние девушки, её полусонное амплуа, которое она наврятли играла, и, надеясь на то, что она всё забудет, он нежно поддерживал её, будто опьянённую чем-то, выисканную в баре дешёвку. Странно, но София действительно со стороны напоминала уделанную наркоманку, которую какой-то ублюдок тащит до койки, чтобы в пьяном угаре воспользоваться ей ,а затем пропасть навсегда.

Он проводил её до самой двери, и, оставив её, не сказал ни слова, лишь пытаясь уложить себе в голову её длинный адрес и маршрут к квартире, потому двери здесь, почему-то, не были пронумерованы. София же наоборот бросила ему напоследок «спасибо», но Том не услышал, так как был сильно вовлечён во внутренний диалог с собой, анализируя прожитый день, ведь следующее, что он сделал – вернулся домой и, наглотавшись метаквалона, упал в бездну сна.

Глава 13

Томас проснулся около четырёх часов дня. Мутное состояние в голове как рукой сняло после настоящего «отсыпного». На сегодня у него была перенесена одна очень важная встреча, идея которой изначально была благополучно забыта.

Томас должен был снова навестить дом юношеских страданий, в целях ознакомления с чрезвычайно важной фигурой супруга Алисы дабы ввести его в курс дела. Перед судом.

Он ничего не нашёл, точнее, даже не пытался найти на лицо с именем Коди Бенджамин Хамфри. Знакомство обязывало подходить к нему с импровизацией.

После недолгой прогулки с собаками, плотного утреннего насыщения пищей, Том выехал в сторону Воссково, где он собирался, в случае чего, дожидаться хозяина, ежели сам он не окажется дома. Всё равно место преступления должно быть опечатано, и посетить его в целях следствия имеется полное право.

Том не прогадал – дом хоть и был заперт, но полицией был уже отпущен под ключ самого собственника, коим, скорее всего, и оказался бывший муж Алисы. Как и говорилось до этого, Томас никогда его не видел, ничего о нём не знал. Кроме того, в доме у миссис Дойл Поулсон никогда не замечал фотографий, на которых она была изображена, уж тем более с мужем. Кроме единственной рамки с отцом, которую он десяток с лишним лет назад углядел на столе, ничего про круг лиц, с которыми связана его пассия, он не знал. Его чрезвычайно интересовало это лицо, кандидатура в мужья которого вполне устроила Алису – и вышла она за него уж точно не для того, чтобы дать ему возможность осчастливить себя.

После нескольких неудачных попыток достучаться до хозяев Том задействовал связку запасного дубликата, которую сделал ещё вчера у своего знакомого мастера. Проникнув внутрь залитого светом здания, Том мигом, не разуваясь, двинулся к верхним этажам. Мания к заветной спальне, несколько лет поющая ему серенады вкупе с усыпляющими манипуляциями молодого тела красотки, что по утру исчезала, тянула детектива сильнее и сильнее.

Забывши обо всём, Том смело шагал по месту преступления, кое где срывая ленту и двигая таблички, свидетельствующие о номерах следов, как вдруг был застан врасплох тёмной фигурой в самом конце лестницы. Силуэт был наклонён к перилам, человек стоял и наблюдал за ворвавшимся в тишину следователем. Том сразу понял, что видит неслучайное лицо – над ним, всматриваясь вниз, стоит новый хозяин замка.

– Мистер Хамфри, – утвердительно заявил Томас инкогнито.

Человек молчал. Следователь не мог сообщить своё имя неизвестному лицу. Но кто же ещё это мог быть?

Немая пауза.

– Что вам нужно? – Спокойный, но требовательный голос развеял молчание.

– Моё имя Том, Томас Поулсон. Я старший детектив по делу об убийстве вашей жены.

Том ждал ответа хозяина, его решения – спуститься ли и прогнать следователя сгоряча, либо же остаться на этаже, дабы выслушать.

Но человек ничего не сказал, лишь сдвинувшись, небольшими шагами направился в сторону кабинета погибшей. Том – за ним, уж очень любопытно было лицо этого чудака.

Оказавшись на этаже, Том разглядел интересующий его силуэт в проёме дверей кабинета. Мужчина, ростом около ста восьмидесяти сантиметров, с короткими, сияющими от седины волосами, в строгом костюме, стоял спиной к Тому, наблюдая место совершения двух убийств. Он держал руки в карманах, свет солнца падал на его дорогие, довольно крупные «котлы».

Подходя медленно, но отчётливо ступая на паркет, дабы человек слышал его приближение, Томас разглядел бритую, изъеденную морщинами щеку Бенджамина. Оказавшись почти рядом, Том взглянул на то, чем любуется хозяин дома.

Опустошённый отсутствием движения кабинет.

Том даже отвлёкся от интересуемого лица, стоя на краю пропасти, откуда доносились отклики прошлого, причём и яркие, и тусклые, но все они были чрезвычайно сильны.

– Зачем вы здесь, мистер Поулсон? – уже громче повторил вопрос Хамфри.

Он развернулся в полоборота, головой же в профиль, дабы дать своему гостю взглянуть на лицо, как это и требует этикет при разговоре двух уважающих друг друга людей.

На вид ему было лет пятьдесят пять. Сутулый, что сразу не разглядеть, но очень высокий, может даже вытянутый плаванием, о чём можно судить по широкой спине.

Мистер Хамфри держал руки в карманах, Тому не хотелось беспокоить его своим рукопожатием – он скрестил руки перед собой, держа материалы дела.

Лицо худое, щёки будто высушены, все линии лица подчёркивались только появившимися морщинами. Губы почти отсутствуют – ни улыбки, ни печали на его лице не было – была лишь абстракция, в которую Том пока ещё не научился входить всем своим видом. Вдумчивые, глубокие глаза тёмного цвета в первое время зрительного контакта этих джентльменов ни на миг не прикрылись защитой век.

«Кто он?»

– Прежде всего, я намерен сказать – я соболезную вашей потере..

Хамфри ухмыльнулся, слегка искривив угол рта:

– Вы это говорите из искренних побуждений, или потому что так велит вам этика – так сказать «соболезную и все дела, но перейдём ближе к делу»?

«Он пьян?»

Том молчал, не намереваясь продолжать эту тему, но и к остальному переходить не торопился. Заметив молчание гостя, Бен повернулся обратно к кабинету:

– Я так и думал.

Его слегка пошатнуло, и он решил пройтись.

– Мне сказали, она лежала здесь, на спине, – Бенджамин указал на опустевшую область пола за одним из кресел.

Его акцент в сочетании с голосом напоминал говор старого пирата, только слова он выговаривал внятно, как и полагается.

– Да.

– От пулевого ранения в грудь, – процитировал человек, подняв голову вверх и обнажив взгляду подтянутую, очень сухую шею.

– Всё верно. – Том уже знал – разговор с этим человеком будет весьма полезным.

– И что же вы ещё мне скажете, мистер Поулсон? – Бен высунул руки из карманов обволакивая своими ладонями спинку кресла, где был убит Даниель Хьюз.

– Вы сейчас касаетесь места, на котором был убит клиент вашей супруги, – Том расслабился.

Но этот комментарий никак не повлиял на Бена.

– Мистер Хамфри, если вы того желаете, я могу вас оставить..

«Нет, он меня не отпустит»

– Ни в коем случае, не стоит, – заулыбался мужчина, обнажая ровный ряд блестящих зубов, – может, по мне скажешь, что я немного не в себе – я не думал, что вас смутит моя тяга к алкоголю. Я не думал, что сегодня в этом доме вообще кто-то появится.

«Тряпка»

– Мистер Хамфри, если вы желаете ознакомиться с некоторыми материалами дела, я принёс их.

Том медленно поднял желтую папку на уровень со своей головой, наблюдая, как взгляд старика повторял за движением его руки, но, видимо, опомнившись, Бен закрыл глаза указательным и большим пальцами.

– Расскажите, что произошло. По вашему мнению..

– Моё мнение объективно. – Том делал акцент на этом.

Хамфри взглянул на детектива:

– Я не сомневаюсь, мистер Поулсон.

Том снял пиджак, повесил его на ручку двери.

– Мистер Хамфри, подойдите, встаньте сюда и возьмите папку. Затем наблюдайте.

Бен смотрел на детектива с предвосхищением и обожанием, не смея ослушаться его голоса.

«Тряпка!»

Два человека вышли из кабинета, отдалившись на несколько метров.

– Я – убийца, – сказал Том, вручив папку компаньону и пристально смотря в его напуганные глаза.

– Я знаю вашу жену, я видел её много раз, я следил за ней, скорее всего, я, бывший или настоящий, это неважно, но клиент вашей супруги. Я влюблён в Алису, я очень ревнивый.

Том открыл кобуру, достал пистолет и обволок его своими ладонями.

– Я непредусмотрительный дурак, который лишился терпения, который живёт, безвольно отталкиваясь от своих желаний, у меня много комплексов, но в то же время и доволен собой. Как я уже и говорил, я ревнив, я – собственник, и ежели моя душа чего-то пожелала, я никак не смогу ей отказать. Я неизвестно следствию где нахожу пистолет Макарова, врываюсь в дом миссис Дойл, не разуваясь, как все это делают обычно, иду наверх, попутно оставляя следы, в кабинет вашей жены, где она в это время обычно принимает клиентов, но меня это не волнует – любого свидетеля я уберу.

Том слышал сердцебиение Бена, чувствовал его страх, видел его сузившиеся кошачьи зрачки. Клиент напуган. Томас поднял оружие левой рукой и развернулся в сторону кабинета.

– Я оказался на верхнем этаже – на моём пути лишь деревянное полотно на стене. Я с прыжком врываюсь в кабинет вашей супруги, оставляя вмятину на пустой изнутри, словно консервная банка, двери, – Том указал правой рукой на вмятину. – Оказавшись в кабинете, застав врасплох находившихся внутри двух людей, а именно Алисию Анну Дойл и Даниеля Чарльза Хьюза в процессе сеанса психотерапии, я угрожаю обоим пистолетом. Алиса сразу встаёт из кресла, разворачиваясь лицом ко мне, узнаёт меня, о-о-о да-а-а! – Томас хорошо справлялся с этой ролью, держа на прицеле одновременно оба кресла. – Она шокирована, но держит себя в руках, уговаривает положить оружие, вот сука тупая, я ведь не просто так его взял! Это мой подарок! Третий присутствующий, Даниель, что по медкарте страдает аутизмом, отчего собственно и пыталась избавить его ваша, мистер Хамфри, супруга, слишком смущает меня своим спокойствием и безразличием к происходящему, но мне, на самом деле, от этого лучше, – Том оттолкнул воображаемую Алису в сторону и приблизился ко второму креслу, – я тыкаю этому парню ствол в лоб, разговариваю с Алисой, пытаюсь в который раз донести до её тупой, ничего не понимающей башки то, что я чувствую уже не первый месяц – а ей всё по барабану – плати и я буду твоей подругой, на час! Выслушаю всю твою болтовню, потом мы порешаем разные тесты и так далее! Сплошное лицемерие, но сегодня, в этом кабинете, я сведу его на нет! Я не хочу знать, что кто-то наблюдает за мной во время коитуса с вашей супругой, Бен, или же я просто Алиса решила, что я блефую, и мы не смогли договориться, я выстреливаю сквозное в висок этому парню. О да, убивать очень приятно! Затем я приступаю к моей девочке.

Том, смутившись, поймав себя падающего в бездну воспоминаний, за руку, мгновенно вышел из образа и развёл руки в стороны.

– После изнасилования, вероятнее всего, у стола, он убивает её выстрелом в грудь. Может, сразу же, а может через несколько минут его хватает аффект, после чего наступает амнезия, и вот уже его пассия лежит перед ним мёртвая от пули, а в его руки находится пистолет. За спиной – ещё один труп неизвестного человека.

Пауза.

– Я хватаю Алису, пытаюсь её оживить, но всё бесполезно. Начинаю искать телефон, чтобы позвонить в полицию, нахожу его в ванной, звоню, сообщаю свой адрес. Затем меня рвёт. Вдруг я осознаю, что меня ждёт – сую себе в рот пистолет, дабы закончить своё жалкое существование. Стоп, я ведь не попрощался с ней. Бреду обратно в кабинет, обнимаю её, а может и насилую, после чего происходит череда из трёх выстрелов – и ни один не размазал мои мозги по паркету, лишь продырявили стену и потолок – всё потому что я трус. Ничего другого, как устроить пожар, у меня не приходит в голову, мало ли я успею замести все следы – но нет, как только я поджигаю этот стеллаж, слышно топот ног, и в комнату врывается полиция.

Бенджамин прижал одной рукой папку с материалами себе к груди, а другой вытирал пот с лица.

«Впечатлён»

– Вот как я вижу произошедшее здесь двумя днями ранее, мистер Хамфри.

Том засунул пистолет обратно в кобуру, взял пиджак в руку и приблизился к хозяину дома, чтобы забрать отданную папку. Тот беспрекословно вернул её владельцу, уставившись своими кошачьими глазами на детектива.

Том решил не надоедать своим вниманием и развернулся от Бена, в сторону места убийства. Он чувствовал, как старик выдохнул, лишь только взгляд Поулсона ушёл в сторону. Более того, этот сухого телосложения человек повалился на пол, оперев локти на колени и склонив в ту же сторону свою поседевшую голову.

«Ты лишь условность, ты не мог ничем привлечь её»

Том не оправдывал его потерей возможно, любимой супруги. В нём говорила лишь ревность и ненависть, которые он испытывал к этому человеку по причине того, что подобный «мешок», вероятно, не способный ни на какие серьёзные дела, занял место, которое вполне могло принадлежать ему, Томасу Поулсону.

Тем временем мужчина встал и быстрым шагом помчался вниз, не обратив к присутствующему ни слова о своих планах.

– Мистер Хамфри! – окликнул его Том вслед, за чем последовал короткий ответ: «Мне надо выпить».

Понимая, что дело может принять несколько иной оборот, Том поспешил за пьяницей.

Отставая от хозяина лишь на десяток шагов, оказавшись в кухне, которая за столько времени успела смениться интерьером несколько раз – Алиса уж очень любила менять стили – Том обнаружил, этот старик довольно таки ловок. Как и говорилось, опережая Тома лишь на десяток метров, по приходу последнего в кухонное помещение, Бен успел опрокинуть минимум стакан холодного виски.

Он висел на краю барной стойки, одной половиной таза опёршись на стул. Голова его, поддерживаемая руками, вероятно, полная отчаяния, не могла отказаться от идеи напиться до посинения, однако Том не позволил бы ему сделать это в своём присутствии. Молча, он подошёл к старику, вытащил из его только-только собравшейся налить ещё порцию руки графин с янтарной жидкостью, отодвинул подальше, а самого пьяницу развернул к себе.

– Бен, я понимаю тяготу твоей потери..

– Что вы можете понимать?! – Хамфри яростно одёрнул руку Томаса, вернувшись в первоначальное положение. – Я был для неё не мужем, я был ей отцом!

Он со всего размаху стукнулся кулаками и лбом о гранитную поверхность столешницы.

– Какой из меня отец, что я не смог защитить собственное дитя?!

«Урод»

Бен смотрел на Тома налитыми кровью глазами – одновременно зрачки его дёргались, веки краснели. Эти эмоции не были напускными – Том чувствовал в нём жажду отмщения – надо было лишь направить эту энергию в нужное, необходимое им обоим русло.

– Что я ещё могу делать, кроме как пить, мистер Поулсон, – хрипя, спросил Хамфри. – Следствие уже озвучило версию произошедшего…

«Давай. Давай!»

– Этот ублюдок, чёрт его дери.. – всхлипывая, Бен злился. – Он изнасиловал её! Убил!

Не вытерпев, Том оживил своё каменное лицо, медленно двигая губами:

– Бенджамин, я знаю, что надо делать.

Глава 14

Сразу после разговора с новым хозяином поместья Дойл, Том взглянул на часы – десять вечера. Ему ещё предстояла поездка до штаба, уже два дня прошло с тех пор, как он не появлялся перед надоедливым major. Том до сих пор не до конца понимал, зачем Йозеф сунул ему это дело – неужели объективная версия не очевидна?

Кроме того, ему нужно было встретиться с напарником, перед составлением окончательного рапорта начальству.

Вылетев на трассу Уайт Белли-43, Том машинально потянулся за новой порцией МДМА, но вовремя остановил себя. Лихую езду ему было приятно сопровождать дозой стимулирования собственных мозгов, но Том никогда не забывал, к чему всё это может привести.

Через час он был уже на парковке штаба – слишком нагруженными оказались улицы вечернего Торонто.

Не останавливаясь на входе, Томас подмигнул постовому, так и не внеся в список прибывших свою роспись – при необходимой проверке начальство сверху врятли оценит его неоднозначный график. Однако же успеваемость по раскрытию она упорно игнорирует, но Тома это мало волновало.

Перед лифтом он решил, стоит ли зайти сначала вниз, к Карлу, ведь с завтрашнего дня его уже собирались перевести в изолятор – там выбивать информацию из него будет посложнее. Но нет, сначала нужно было встретиться с Марвином, а после идти к Ioseph, благо оба по известному графику оставались сегодня здесь на ночь.

– Вовремя, – с издёвкой прокомментировал появление коллеги Додсон.

– Сложные выходные.. – Поулсон вошёл в кабинет, не обращая внимания на обидчивого напарника, может притворно, а может и нет уткнувшись в документы, которые привёз с собой – подойдя к висящей на стене доске, стал тут же расклеивать фотографии с места преступления, а также краткие справки по погибшим и подозреваемому.

– Которые ты сам себе устроил?

Том пропускал эти уколы мимо ушей, сам понимая, что ежели он будет продолжать работать в подобном режиме, кто-то, кроме самого Марвина может обратить на это пристальное внимание – а внимания Том не хотел.

– Чем ты занимался? По тебе не скажешь, что снова пил.

Том бросил документы перед собой, встав в сдерживающую позу, оперев руки на углы стола.

– Напарников не выбирают…

– Ты сам знаешь, что я работаю один, так оставь всё мне, иди к Йозефу и скажи, что выходишь с дела, – обернувшись, проговорил Том.

– Какой же ты урод.

Марвин покачал головой, встал со стула и направился уже к двери, чтобы выйти из кабинета, как вдруг она распахнулась, и в кабинет влетел майор.

– Ты совсем охренел?! – в миг разошёлся он, тыкая пальцем в Поулсона. – У вас с утра конференция перед прессой, а тебя *** знает где черти носят! Какого ***, Том?!

– Пресс-конференция? – Том посмотрел на Марвина, ничего не понимая.

– Да! – Вдруг major расслабил лицо, тоже взглянув на Додсона. – Постой, ты ему ничего не сказал?

Марвин развёл руки в стороны:

– Он только пришёл!

– А ты сидел здесь и ждал его, попивая кофеёк? О, Господь Бог, и это мои лучшие сотрудники!..

Хоуфман завертелся на месте, вскидывая к потолку руки.

– Какая пресс-конференция? – хладнокровно спросил Томас.

Йозеф направился к Тому, оттолкнул его, сел на стоящий за последним стул, и, игнорируя его прямой вопрос, начал рассуждать издалека.

– Не знаю, какого хрена я сейчас вам всё это разжёвываю, – майор посмотрел сначала на Тома, затем на Вина, – ведь это вы, уроды, должны мне всё объяснять. Прошло два дня, а я узнаю от корреспондентов больше, чем сообщают мне мои же люди!

– Шеф..

– Заткнись, Том, не зли меня сейчас! – Он кипел не по-детски; Том, не пререкаясь, замолчал.

– Не знаю, каким образом, но в издательствах уже ползут слухи о гибели этой девки. Звонили минимум пятеро, я уже сбился со счёта – все звонки перенаправляли ко мне – никто ничего не знает. Я так понял, у её мужа есть собственная линия, где курицы за телефонами всё уже разболтали. Я назначил переговоры на завтра – в надежде, что их не придётся переносить – в любом случае, вы мне сейчас всё объясните, чтобы я решил, краснеть мне за вас завтра или сразу уволить!

– Её завтра хоронят, – сказал Том, отвлекаясь на внутренний голос.

– И Даниеля, – добавил Марвин, ухмыльнувшись.

– Значит так, через пять минут, жду у себя. – Покрасневший от жаркого состояния майор вылетел из кабинета.

Тома озарило – всё выстраивается именно для его запланированной цели. Завтрашнее выступление перед прессой есть средство, оружие, инструмент дабы добиться широкой огласки этому делу. Чем громче дело, тем жёстче наказание. В порыве эйфории от осознания дальнейших перспектив, от сладостного пребывания в отмщении, Том широко вдохнул, чуть было не схватив себя за щёки, не ударив по ним несколько раз – слишком уж это было бы подозрительно для находящегося в комнате напарника. Вместо этого он медленно обхватил руками шею, подняв локти до плеч, откинул голову, опираясь лишь на ладони – изображал усталость.

– Охренеть.

Марвин снова сел на стул, допивая свой кофе.

– Сегодня я ездил к матери Хьюза..

– Подожди, – остановил его Том, выставив напротив ладонь.