…и Африка нам не нужна. Роман ассоциативного повествования о молодости, желаниях, долге и любви

В контексте ВКИМО было мало предпосылок для конвертации букв «МО» в «международные отношения». «Министерство обороны» и «международные отношения» похожи только первыми буквами. Пусть даже и говорят, что «худой мир – лучше хорошей войны», и что опытный полководец выигрывает битву еще до сражения, без боя20.

– Ласковым словом и пистолетом добьешься больше, чем просто ласковым словом, – эти слова приписывают главарю чикагской мафии Аль Капоне.

МГИМО готовил к ласковым словам, между строчками которых угадывалась тяжелая поступь «железной пяты»21. Учеба во ВКИМО помимо прочих предметов – подразумевала «огневую подготовку» и стрельбу из настоящую пистолета, перед употреблением которого надлежало тщательно ознакомиться с мерами безопасности и применить оружие ласковых слов. В Институте шутили:

– Лучшая диета для похудания: секс – кекс – секс. Если не помогает, откажитесь от мучного.

Психологи свидетельствует, что семейные скандалы заменяют секс. Война – скандал грандиозных масштабов. Не зря говорят, что на войне и в любви – правил нет. Впрочем, ультиматум противнику произносят на понятном ему языке. Покоренным простительно не знать язык победителей. Бремя ясных коммуникаций лежит на том, кто берет верх.

«Подразделения обеспечения», к которым относятся переводчики, следуют вместе с «основными силами». А «главные силы» расквартированы по всей стране: от Калининграда до Дальнего востока. Это соответствовало географии нахождения большинства выпускников Института22.

Слова «атташе», «посольство» и прочие экзотические заграничные «штучки» относились к большинству выпускников Института не больше, чем к любому другому жителю страны.

Понятно, что и «атташе», и «посольство», и прочие «персоналии и реалии» международной жизни пребывали в пространстве и времени. Однако, «обычный» выпускник Института, оказавшийся под колпаком «нормального распределения Гаусса», мучился сомнениями о дальнейшей судьбе. По мере приближения к выпуску – сознание обретало ясность.

Китаисты изучали географию ЗабВО с тревожным ожиданием. «Китаистами» называли курсантов, изучавших китайский язык, а аббревиатура ЗабВО обозначала Забайкальский военный округ. Военные циники расшифровывали ЗабВО, как «забыть вернуться обратно».

Для «арабистов» потенциальным «проклятием» мог стать полевой лагерь, затерянный в среднеазиатской пустыне, куда выпускника Института призывали помогать нашим идеологическим последователям из стран Азии и Африки осваивать вооружение.

Романтика и странноватое чувство юмора не чужды создатели нашего оружия. «Акация» и «Гвоздика» – названия пушек. Музыкальный ансамбль «ВДВ» (Воздушно-десантные войска) соединил «алгебру» с «гармонией» и написал песню «Расцвела акация дома под окном». Это произойдет через пару—тройку десятилетий после описываемых событий. «Акация» ассоциируется с «дамскими романами», а не с войной. Впрочем, на войне и в любви… Мы уже писали.

Иногда получалось сухо и казенно. Гипотетическое «Изделие 15—32» превосходило «Точку»23 в безличной отстраненности, холодности и скуке.

Западные эксперты не сдерживали фантазии правого полушария мозга и давали нашим «изделиям» почти поэтические имена: «Черная сатана», «Грозный орел», «Крадущийся тигр»… Впрочем, нет: «Крадущийся тигр» – часть названия голливудского фильма «Крадущийся тигр, затаившийся дракон».

Западные названия захватывали воображение и приживались и по эту – нашу – сторону границы.

Слово «изделие» ассоциировалось не только с войной, а еще – с продукцией «Баковского завода резинотехнических изделий». Этот подмосковный завод выпускал «Изделие №2» – презерватив, или, как нынче говорят, – «презик», резинка.

Слово «гондон» – из стилистически сниженной лексики, почти ругательство. Хотя, это всего лишь – фамилия врача, впервые предложившего использовать подобное средство медицинской защиты и контрацепции. Фамилия врача – Кондом. Он делился советами с королем Англии Генрихом VIII, у которого было шесть жен. Хотелось бы добавить – «только официальных», но воздержимся… История хранит тайны во тьме веков. Утверждения сомнительны, предположения спорны. Ясно одно, доктор Кондом сделал вклад в объединение войны и любви: изделия по-прежнему в ходу и у военных, и у влюбленных.

Будущий выпускник осознавал реальные варианты будущего много позже поступления в Институт, в конце первого – начале второго курса. Между началом осознания и концом понимания просматривался продолжительный промежуточный этап. Редко что происходит просто так и вдруг. Пониманию и осознанию предшествуют «звоночки», или даже звон колоколов. Иногда венчальных, иногда погребальных.

Поток выпускников, покидающих стены Института, и входящий поток новичков – не пересекались между собой. Эти потоки не перемешивались физически и информационно.

Выпуск из Института происходил в июле, в Москве. Ритуальное действо окончания учебы включало торжественное построение на главном плацу Института. Молодым лейтенантам, впервые надевшим парадную офицерскую форму, вручали дипломы и значки об окончании Института.

Вступительные экзамены проходили за городом, в полевом лагере. «Входящие» и «выходящие» не пересекались и не могли поделиться информацией, поговорить «за жизнь», поделиться «секретами мастерства».

Сведения о судьбе выпускников доходили в виде обрывочных сведений и анекдотических историй.

– Встретил Колю на одном из мировых перекрестков, – рассказывал выпускник. – Коля сделал вид, что мы не знакомы. В подобных случаях лучше не лезть с расспросами.

Сердце юного курсанта замирало в сладкой истоме, и воображение дорисовывало детали, главной из которых был он сам – в качестве основного действующего лица.

Сложно сказать, было ли такое разделение потоков организованно сознательно, или происходило само по себе. Большинство вещей в жизни устраивается гармоничным образом в силу естественного течения событий и внутреннего устройства «большой схемы всего».

Так получалось и само собой складывалось, что знание о будущей жизни выпускников не становилось достоянием «дневного» сознания входящего потока. Абитуриенты исповедовали идеи «международного присутствия» и жили мечтой о красивой заграничной жизни на переднем крае советской внешней политики.

Молодые люди с энтузиазмом выдумывали трудности, которые придется преодолевать. Трудности отдавали романтикой и героизмом.

Некоторых преподавателей в Институте называли погорельцами. Они «погорели» за рубежами отечества, их выдворили из страны, как persona non grata. Это подогревало ощущение героизма в сердцах юношей.

Став однажды persona non grata на «той» стороне границы, погорельцы приобретали статус невыездного у нас. Погорельцы оседали в профильных и не очень профильных учреждениях разной степени закрытости, и создавали вокруг себя ауру загадочности и жертвенной романтики.

Подобный коктейль ароматов таинственности действовал на курсантов Института как сильный афродизиак и вызывал в воображении образ Джеймса Бонда. Сердца молодых людей переполняла готовность испытывать лишения и преодолевать трудности, связанные с перегруженностью интересными и захватывающими событиями.

Иногда абитуриент или курсант Института становился участником диалога, в ткань которого вплеталась идея «интересной командировки»24:

– Почему Вам хочется к нам? – спрашивал потенциальный работодатель.

В ответе не следовало упоминать «заграничные командировки». Подобный ответ вызывал дополнительный вопрос—провокацию:

– Вам плохо и не интересно в нашей стране, Советском Союзе?

Впрочем, до «трудного» вопроса доходило редко. Некоторые вещи понимаются сразу, или никогда. Если «товарищ не догоняет», то этому уже не поможешь. Невозможно объяснить, что такое «здравый смысл» тому, кто этого не понимает. В Институте таких было мало, практически совсем не было.

В редком случае, когда молодой человек упорствовал в непонимании, напротив имени кандидата на «интересную командировку» или «интересную работу» появлялась галочка, которая скупым графическим знаком говорила о многом:

– Товарищ имярек25 безнадежно тупит, и в таком качестве – опасен. Тупость и неблагонадёжность – добрые соседи.

Ментальная пауза раздумья потенциального работодателя длилась мгновение, затем появлялось окончательное решение:

– Не достоин и не готов к интересной командировке.

Отрицательная частица «не» подчеркивалась двумя линиями, чтобы потенциальный «читатель» случайно не пропустил слово «нет».

«Sic transit gloria mundi – Так проходит земная слава». Она проходит, не начавшись, обида сочится с персональных страниц социальных сетей.

Сам «кандидат» мог и не догадываться о существовании скупого графического знака отрицания. Некоторые знания передаются и принимаются исключительно путем интуитивного восприятия. Если ученик не готов, учитель не станет трудится напрасно и не придет.

Правильный ответ, как и «истина», – рядом. Иногда говорят – «лежит на поверхности».

– Хочу укреплять позиции Советского Союза и защищать интересы страны на передовых рубежах и на дальних подступах, – говорил соискатель.

Под дальними подступами подразумевалась территория «вероятного противника». Говорящий и слушающий это понимали. Как тут обойтись без «интересных командировок»!

Можно было сказать и о выполнении «интернационального долга», но без лишнего пафоса. Люди, задающие вопросы, были не дураками, им не нравились очевидные «домашние заготовки». Чрезмерность подозрительна, и представляет собой различимый риск «перерождения». Качество развивается до бесконечности и превращается в противоположность.

«Правильный» ответ облегчал проблему выбора для всех участников. Становилось ясно, что человек «наш», надежный, потому что, как минимум, – не наивный, не дурак, и следит за тем, что и кому говорит. Такому доверяли.

Как все-таки много построено на доверии! И как все-таки часто степень доверия определяется «на глазок» и «со слов».

– По словам потерпевшего…

– Как сказал кандидат…

Сказанное важно не меньше, чем несказанное. Отсюда фраза 90-х: «Фильтруй базар».

Этот призыв к фильтрации, кажется, начинает выветриваться из широкой речевой практики. Хотя, нет – нет, да и промелькнет в «эфире» межличностного общения. «Old habits die hard – Старые привычки умирают тяжело».

Умиранию «старых привычек» свойственна некоторая веселость, даже если это «юмор висельника». В Англии было такое явление, когда разбойники, приговоренные к смертной казни, шутками развлекали публику, собравшуюся поглазеть на публичную экзекуцию.

Определение степени доверия выходит на новый уровень. Определение того, что можно и что нельзя, – происходит из «понимания момента» и собственных ощущений. «Внешний раздражитель» уже не нужен.

Наши журналисты говорили о западных коллегах: «У них внутренний цензор, им внешний не нужен». Мир, действительно, превращается в «глобальную деревню» с набором одних и тех же правил. Задержки и остановки в пути не останавливают процесс. Здравый смысл превращается в жупел. Иногда его называют политкорректностью и толерантностью.

В Институте ходила циничная шутка:

– Слово не воробей: вылетит – вылетишь.

Ловить выпущенных на волю воробьев бесполезно. В Китае, в середине ХХ века – с воробьями боролись. Считалось, что чем меньше съедят воробьи, тем больше достанется людям. Получилось – так себе. Трудно и бесполезно сопротивляться силам природы. Силы природы используют, а не подчиняют. Современный Китай уверенно вышел в мировые лидеры.

– Какая связь между воробьями и экономикой двухтысячных годов? – спросит читатель.

– Диалектическая, – ответим мы уверенно, хотя, и не без некоторой ухмылки.

Ухмылка относится к тому, что «диалектический» подход теперь не в моде. Однако, кто знал, чем обернется дело, когда в Китае гоняли воробьев.

Внешние источники, внутренняя недостаточность

Из каждого правила есть исключения. Исключение подчеркивает правило, делает его выпуклым и рельефным. Реальность завязывается тугим узлом диалектики.

«Рельеф» выражает диалектику – впадинами и холмами, верхом и низом, подъемами и спусками. В обыденной жизни это называется «хорошим» и «плохим», «удачей» и «невезением», «веселым» и «грустным». Парные обозначения свидетельствуют, что дихотомия черного и белого уверенно «правит балом», на котором легко почувствовать себя «золушкой», которую пускают внутрь исключительно в том случае, если сильно повезет. Везение зависит от чуда, которое совершает добрая волшебница.

В молодости представления о счастье полны романтики и силы. Все представляется возможным.

Желания растут с возвратом: чем меньше надо, тем больше хочется. Когда основные потребности удовлетворены, мы принимаемся выдумывать желания. Люди забывают, что значимы сами по себе.

Романтика молодости жаждет увидеть счастье за следующим поворотом. Реальность взрослой жизни замешана на густом сиропе иллюзий, помещающих нас на прочный фундамент из облаков.

– Надо просто жить, – говорят взрослые и опускают руки. – Каждый сверчок, знай свой шесток.

Правда, это становится понятно не сразу, и не всем. На фокусировку взгляда требуется время и усилие. Чаще не достает усилия.

«Видит око, да зуб неймет».

«Близок локоток, да не укусишь».

В принципе, можно было бы и укусить, но не хочется, потому что сон под общим наркозом оставляет впечатление расслабления, отдыха и счастья. Ровный, глубокий сон, который ничто не тревожит. Ровная мушка, плавный спуск: создается ощущение попадания в цель.

Другие представления кажутся иллюзией и вредными заблуждениями. Особенно те из них, что требуют усилий, труда и напряжения. Природа работает без усилий, как фокусник в цирке. Реки не текут в гору.

– От работы кони дохнут! – говорят лентяи на работе.

С возрастом в нас растет желание встретить волшебницу, которая все решит и все устроит. И после этого говорят, что взрослые не верят в сказки. Еще как верят! Просто дети верят в добрые сказки, и боятся злых, а взрослые предпочитают фэтэзи.

Волшебница запаздывает и все не приходит. Детско-юношеская уверенность в самодостаточности постепенно превращается в «здравый смысл». Становится понятно, что волшебница не добрая, а злая; ей наплевать на нас; мир – не совершенен.

– Жизни жестокая и несправедливая! – говорят люди. – С этим ничего не сделать.

Сознание жертвы дарит комфорт. Страдание не предполагает действий. Это как вечный отпуск.

***

Волшебство бывает большим и маленьким. Для курсантов Института контрамарка волшебницы оборачивалась «увольнительной запиской».

Увольнительная записка – клочок бумаги, на котором написано, что курсант имярек покидает территорию Института и возвращается «в расположение части» к конкретному часу. Как правило, к полуночи: «по нулям». В полночь стрелки переводятся «на ноль», жизнь начинается сначала. Карета превращается в тыкву.

Если курсант не следовал прописанному «сценарию» и задерживался в городе, военный патруль мог остановить его и отправить на «гауптвахту» – в «военную тюрьму».

– Зачем это делать? – негодовал в таком случае курсант.

– Чтобы ты смог подумать о жизни, сидя в камере и работая на свежем воздухе, – отвечал военный комендант со злобной ухмылкой. Стражам устоев не свойственно чувство юмора и сострадания.

«Смог бы подумать» – далеко не то же, что «подумает». «Возможность» – это не «обязательство» и не «обязанность»26.

Иногда курсанта, пойманного в городе за пределами волшебного времени, отвозили не на гауптвахту, а обратно в Институт. Для курсанта так было лучше. Хотя это и не спасало от «сложного» разговора с Начальством. Проще, когда «сор» остается в «избе».

– Учеба – это, наипаче всего, дисциплина, – говорил Начальник провинившемуся курсанту. – Латинское слово «disciplina» обозначает «обучение». Без дисциплины нельзя усвоить «дисциплины», которые вбивают вам в голову железным сапогом воли.

Курсанты знали, как правильно подхватить:

– Если курсант не в силах управлять собой, ветер хаоса унесет его в Забайкальский военный округ на самую дальнюю точку, где он станет горько сожалеть, что не совладал с безусловными инстинктами, толкавшими его на удовлетворение сиюминутных желаний.

– Это соответствует действительности, – говорил Начальник курса. – А будешь упорствовать, так вылетишь из Института и вернешься в первозданное состояние хаоса. Прах к праху!

– Типун Вам на язык, товарищ Начальник! – отвечал курсант. – Какой еще прах! Скажите тоже.

– А такой «прах», что будешь «во внешней тьме, где скрежет зубовный», а об «интересных командировках» придется забыть. За границу ездят только те, кто дисциплинированно освоил дисциплины!

– Из Ваших уст, товарищ Начальник, это звучит почти как «без стакана – нет вокала!»27 – говорил курсант, демонстрируя то ли чувство юмора, то ли понимание, что они «одной крови», и Начальник желает ему добра.

– Поговори у меня тут! – как бы сердился Начальник, который тоже понимал, что он с курсантом – «одной крови». – Сначала дисциплину соблюдают, потом осваивают дисциплины. Запомни это и осознай!

***

Мысли о глотке свободы без последствий – искушают и будоражат сознание. Некоторые курсанты практиковали самоволки.

«Самоволка» – это самовольное оставление части. Курсант уходит в город, а «увольнительной записки» у него не было. Большинство курсантов предпочитало не рисковать. Пойманного самовольщика и невыездного разделяла дистанция короткой административной длинны. Жизнь предупреждает три раза. Для обретения невыездного статуса доставало и пары разговоров с начальством.

Однако, смельчаки рисковали, и доказывали на практике, что на одного великого реформатора приходятся тысячи сожжённых еретиков: везет далеко не всем. Аmat victoria curam – Победа любит старательных.

– Если тебя поймали на своей территории, что произойдет в условиях повышенного риска? – спрашивали незадачливого курсанта. – Рисковые никому не нужны. Ты дважды глуп: нарушил дисциплину и попался. «Просчитанный риск» – не для тебя.

«Calculated risk – просчитанный риск», – оксюморон28, который плавает на поверхности практики бизнеса. Этому термину нет разумного объяснения.

– В Россию можно только верить, – говорит поэтическая строчка.

Федор И. Тютчев: «Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить: / У ней особенная стать – / В Россию можно только верить».

С «просчитанным риском» примерно то же. Это все равно, как понять смысл фразы, что «ментальное сознание – хорошо, но ощущения души – лучше».

«Ощущения души» – в одном шаге от интуитивного знания. А там уж недалеко и до «волеизъявления духа». Ведь, когда в России говорят «воля», то подразумевают то, что на Западе обозначают уменьшительно—ласкательным термином «свобода».

Я – вольный, значит «я – свободный», но не в «узком» плане – «что хочу, то и ворочу», а в «широком», когда «не хочется, но надо».

– Кто-то же должен! – говорят некоторые. Они правы.

Кто говорит, тот и должен. Насильно мил не будешь. Каждый сам несет крест, причем исключительно добровольно.

Впрочем, не обошлось без несуразностей и накладок. Принято говорить:

– Свободное волеизъявление.

Как будто существует несвободное волеизъявление и неволевая свобода. Воля всегда свободна, но свобода – не всегда проявление воли.

Впрочем, что за беда, если масло будет масляным. Даже не смотря на то, что на Востоке говорят:

– Сколько не говори «халва», во рту слаще не станет.

– А, вдруг, станет!

Может восточные мудрецы – не такие мудрые? У нас, что – своего ума нет? Наш двуглавый смотрит во все стороны, одна из которых на Востоке.

– Ответь мне зоркое светило, с востока к нам приходишь ты29…

– Dongfang hong – Алеет Восток30…

У нас своя правда? Или же этих правд – много, и у каждого – своя?

***

Для свободы, волшебства и счастья в «узкой» трактовке требуется немного. Иногда хватит клочка бумажки от волшебника с полномочиями выписывать «увольнительные записки», но простое счастье – редкость.

Распространено мнение, что материалистическое сознание советского строя противоположно сознанию магическому. Однако, это не так. Слова популярной советской песни утверждали, что «мы рождены, чтобы сделать сказку былью».

В романе о 12 стульях, главный антигерой произносит крылатую фразу о «раздаче слонов и материализации духов». Популярность превращала Остапа Бендера из антигероя в – настоящего героя и выразителя духа времени. Со знаком «минус», понятное дело.

У одного и того же явления много интерпретаций. Роман про 12 стульев популярен среди кинематографистов: количество и разнообразие «экранных» прочтений этого словесного произведения велико. Не зря некоторые кинотеатры носят «говорящее» название – «Иллюзион».

Желания жаждут долговременного и разнопланового счастья. Это подразумевает философскую проблему соотношения пространства и времени. Разноплановость счастья – в разнообразии форм, в которых «материя» потенции являет себя миру «конкретики». Долговременность – в ощущении движения «материи» именно во времени.

В сказках говорится:

– И умерли в один день.

Общение в сети полно реализма:

– Встречаемся в реале! Виртуалам не беспокоить.

Чем не две части рецепта семейного счастья!

Впрочем, в сказках развитие отношений заканчивается брачной церемонией. Потом – жизнь как мгновение: «жили долго и счастливо», пока – смотри выше по тексту… в один день. По степени сжатия информационных потоков сказки соперничают разве что с книгой «7 навыков высокоэффективных людей» Стивена Р. Кови, который советует «начинать с конца».

Stephen R. Covey, «The Seven Habits of Highly Effective People» – Стивен Кови, «Семь навыков высокоэффективных людей». Если не читали, почитайте. Книга переиздается уже 25 лет, это много для современного мира.

Автор рекомендует интересное упражнение:

– Какую надпись Вы хотели бы видеть на своем надгробии?

– Каков ваш главный след в истории? Выразите кратко?

– Если кратко не получается, есть ли след?

Вариант ответа:

– Незапятнанная буквами поверхность.

Такое возможно: как говорится:

– Прах к праху. Что выпендриваться-то?

Первое издание книги вышло в 1989 году. Директора по персоналу западных компаний включили ее в список обязательной литературы.

– Чтобы знали, как надо! – говорили специалисты кадровых служб. – Надо развивать сотрудников

Наших менеджеров такие «подкаты» с «надгробной плитой» поначалу смущали и ставили в тупик. Впрочем, «если надо, значит надо». Мы же в России! Продвинутые «Hi-Po»31 вспомнили фразу «думай об Англии»32.

– Memento mori – Помни, что смертен. Не успеешь оглянуться, как жизнь пройдет, – говорил сознательный сотрудник на корпоративном тренинге.

– Верно! – откликался тренер.

Рекомендованное упражнение – выполнялось. Продвинутые сотрудники давали директорам по персоналу «обратную связь»: насколько это упражнение переформатирует мозги и помогает в «реальной жизни».

Будущее наступает независимо от наших представлений. Этому помогает иллюзия, которую по привычке называют «течением времени». Будущее иногда соответствует нашим пожеланиям. Человек испытывает тогда не радость, а удивление. Иногда – разочарование.

Как это ни странно, но для некоторых выпускников буквы «МО» в названии Института – обретали смысл «международных отношений». Однако, железный дух Министерства обороны все равно до конца не выветривался.

Как сказка превращалась в быль?

Что вызывало «сбычу мечт»?

Кто та волшебница из сказки, что и тачку подгонит и прикид одолжит?

Мечты превращаются в иллюзию реальности, когда их подталкивают. Само по себе ничего не происходит. Не подмажешь – не поедешь. Жизнь справедлива, хотя большинство людей так не считает.

Иногда слышишь:

– Время все расставит по местам.

– По местам, да не тем, – говорят в ответ.

– При забеге на длинную дистанцию побеждают все, – говорят сторонники олимпизма. – Главное участие, победа – будет.

Жизнь – забег на длинную дистанцию, даже если в песне к кинофильму «Земля Санникова» поется, что «жизнь – всего лишь миг между прошлым и будущим».

Санников – архетип ученого, исследователя и путешественника, который убежден, что за грядой полярного льда прячется райская область с пальмами и другими атрибутами тропиков. На другой стороне, за забором – трава зеленее.