Просветление – путешествие без начала и конца. Последний цикл бесед Ошо

Возможно, вам придется подождать какое-то время, чтобы научить своих детей практическим аспектам жизни. Они жили в университетах и поэтому ничего не знают о практической жизни. Они медитировали, учились, общались с великими провидцами, но так ничего и не узнали о практических аспектах этого мира. Поэтому, может быть, в течение двадцати пяти лет… Таковы были индийские расчеты: двадцать пять лет отводилось на образование, двадцать пять лет – на жизнь домохозяина, двадцать пять лет – на подготовку к уходу в Гималаи или в лес, и двадцать пять лет – последние двадцать пять лет жизни – полностью посвящались медитации. Если считать, что жизнь длится сто лет, то она совершенно естественно разделяется на четыре части.

Когда человеку исполняется семьдесят пять лет, ему следует уединиться в лесу. Пришло время готовиться к смерти, еще к одному путешествию, еще к одному переживанию. Жизнь закончилась. Поэтому к старикам раньше относились с большим уважением – и они были его достойны. Если они жили естественно, они были достойны уважения.

Когда Танка развернул свою циновку для дзадзен, Нанё сказал:

– Не нужно.

Он был старым человеком. Он сразу же смог распознать Танку Теннена.

Только просветленный человек может распознать другого просветленного, и никак иначе. Непросветленный человек не может распознать просветленного. Просветленный может распознать как непросветленного, так и просветленного. Высшее может распознать низшее, однако низшее не способно распознать высшее, поскольку у высшего есть опыт и низшего, и высшего. У низшего же имеется только опыт низшего; оно не знает ничего за его пределами.

Но трудность состоит в том, что решения принимает низшее – народные массы, которые никогда не знали ничего высшего. Именно они решают, кто просветленный, кто непросветленный. Это так забавно…

В одной газете, издаваемой в Индауре, редактор в передовой статье предложил читателям проголосовать, просветленный я или нет. Тогда я попросил Чантанью Кирти написать им: «Сколько ваших читателей являются просветленными? И, прежде всего, вам следует подумать о себе: являетесь ли вы просветленным? Можете ли вы распознать просветленного человека, если вы сами не просветленный?» Но эти глупости повторяются снова и снова.

Раньше молодое поколение всегда с уважением относилось к людям с опытом, поскольку те познали все стороны жизни; они прошли все этапы и вышли за их пределы. Теперь они опять стали невинными как дети и готовятся снова войти в Существование.

Но Нанё сразу же сказал: «Не нужно. Ты такой же просветленный, как и я. Ты такой же мастер, как и я. Здесь возраст не имеет значения. Здесь время не идет в расчет».

Танка сделал несколько шагов назад.

Таковы методы Дзен. Пока вы не поймете их символику, весь их метафорический язык, вы не уловите суть.

«Танка сделал несколько шагов назад». Что это означает? Тем самым он говорит: «Вы правы, я глубоко погрузился в себя». Несколько шагов назад означают движение внутрь.

Нанё сказал:

– Правильно. Ты погрузился очень глубоко.

«Тогда Танка сделал несколько шагов вперед» – просто чтобы проверить мастера, то ли он говорит.

«Нанё сказал: „Неправильно“». Несколько шагов вперед означают движение вовне; несколько шагов назад означают движение внутрь. «Назад» равнозначно «внутрь», «вперед» равнозначно «наружу».

Нанё сказал:

– Неправильно.

Танка один раз обошел вокруг Нанё и ушел.

Он отдал дань уважения: «Я пришел посмотреть, действительно ли вы такой выдающийся человек, как все говорят, и убедился, что вы и правда достойны быть мастером самого императора».

Нанё прошел все испытания. Когда Танка попытался развернуть циновку, тот его остановил: «Не нужно». Затем он сделал несколько шагов назад, и Нанё сразу же сказал: «Правильно».

Тогда Танка сделал несколько шагов вперед.

Нанё сказал:

– Неправильно.

«Танка обошел вокруг Нанё…» Обход вокруг Нанё – это символ огромного уважения – завершение круга: выход из источника и повторное возвращение к источнику в качестве цели. Обойдя полный круг, Танка тем самым выразил: «Вы полностью просветленный, совершенно просветленный. Мне не о чем спрашивать, не о чем говорить». Он просто ушел, без единого слова, без единого вопроса. Этих символов было достаточно.

Когда Танка ушел, Нанё заметил:

– Прежние золотые дни давно миновали.

Раньше просветление было очень обычным делом. Раньше найти такого человека, как Танка Теннен, было очень просто, но прежние золотые дни давно миновали, и сейчас люди настолько ленивы, что не сделают даже нескольких шагов назад, внутрь.

Через тридцать лет, – предсказывает он, – этого парня будет трудно ухватить.

«Он так молод и уже проявил невероятную ясность и просветление. Через тридцать лет, когда он станет зрелым, и его круг завершится – а он уже близится к завершению, – говорит Нанё, – через тридцать лет этот человек станет одним из величайших мастеров. Этого парня будет трудно ухватить».

Это проявление глубокого уважения и любви, что Нанё признал не только его просветление, но и то, что через некоторое время… каких-нибудь тридцать лет, и он станет совершенным буддой. Тогда этого парня будет очень трудно ухватить.

Хякусай написал:

Первый мороз.Мой путь лежит на северо-востокЗвездам навстречу.

Это путь каждого, кто погружается в медитацию. Кажется, что вы погружаетесь вглубь, но одновременно нечто внутри вас устремляется ввысь, к звездам. Это происходит одновременно. Корни уходят все глубже, а дерево растет все выше.

В своей медитации вы создаете корни, которые тянутся вглубь к вашим истокам. Когда начнет поступать питание, ваше сознание устремится к звездам – столб света, уходящий ввысь. «Первый мороз. Мой путь лежит на северо-восток звездам навстречу».

Медитирующий человек, куда бы он ни шел, всегда движется к звездам, потому что он всегда движется к самому источнику питания. Как только его корни укрепляются в земле, дальше все становится просто. Где бы он ни был, он поднимается все выше и выше, подобно ливанскому кедру. Эти древние деревья, которым сотни, тысячи лет, все еще стоят и продолжают расти по направлению к звездам. Красота этих деревьев – просто напоминание о том, что точно таков же путь человеческого сознания: глубже в землю, выше в небо.

Вопрос от Маниши:

Ошо,

Д. Т. Судзуки описывает два разных типа «видения», которые обозначаются двумя разными китайскими иероглифами.

Я уже сказал вам, что Д. Т. Судзуки все еще пребывает в уме; и отсюда это разделение. Даже видение он разделяет на два типа.

Д. Т. Судзуки описывает два разных типа «видения», которые обозначаются двумя разными китайскими иероглифами.

Иероглиф «кан» состоит из руки и глаза и означает «наблюдать объект как независимый от наблюдателя» – это объективное знание.

Вы наблюдаете дерево. Дерево отличается от вас, это один тип видения.

Видимое и видение – две различные категории.

С другой стороны, иероглиф «чьен» состоит из одного только глаза на двух длинных ногах и означает чистый акт видения.

Судзуки считает различие между этими двумя типами видения «революционным в истории мышления Дзен»…

Прежде всего, Дзен – это не мышление. Далее, «акт чистого видения» вовсе нельзя назвать «актом чистого видения». Что вы видите? Чтобы видение было видением, нужен объект.

Медитирующий выходит за пределы объекта и за пределы субъекта, за пределы первого китайского иероглифа «кан», обозначающего двойственность – видящего и видимое, познающего и познаваемое, – и второго иероглифа «чьен», обозначающего чистый акт видения. Ведь само слово «видение» подразумевает, что что-то присутствует; иначе каким образом можно видеть? Что можно видеть? Если ничего нет, то видение исчезает, появляется бытие.

Поэтому я совершенно не согласен с Д. Т. Судзуки. Эти два типа видения – лишь ум, логика, рационализация, а вовсе не медитация, не Дзен. Дзен превосходит и видение, и видимое. Это погружение в бытие – в одно лишь бытие, совершенно безмолвное, слитое с Существованием.

Двойственности нет, но нет также и единства – это нужно понять – потому что если нет двойственности, то это нельзя назвать единством. «Один» непременно подразумевает «два»; поэтому Гаутама Будда не использует слово «единство». Он использует слово «адвайт», недвойственность. Это большая разница.

Когда вы говорите «один», это сразу же напоминает вам о «двух». Разве «один» может существовать без «двух», «трех», «четырех», «пяти», «шести», «семи»?.. «Один» – это число; это просто меньше, чем два. Если есть единица, за ней последуют тысячи чисел, или миллионы, или триллионы. Им нет конца. Если вы начинаете с единицы, то оказываетесь вовлеченными в долгое, бесконечное путешествие.

Чтобы избежать этого, был найден обходной путь: не говорить «единство с Существованием», а говорить «недвойственность». Это как раз и означает единство, но если говорить это прямо, то возникает затруднение. Как единица может существовать без двойки? Поэтому не говорите «один», а говорите просто «не два». Единство подразумевается, о нем не нужно говорить. Его невозможно выразить, но когда вы говорите «не два», вы на него указываете. Это просто жест – не поднимая никакого шума, вы на него указали. Это чистое указание.

Судзуки упускает суть. Революционным шагом является не мышление Дзен, а переживание Дзен. И это переживание «недвойственности». Нет ни видящего, ни видимого; есть лишь бытие.

Пришло время Сардара Гурудаяла Сингха[5].

Включите свет! Мне нравится смотреть, как смеются мои люди. Я всецело против серьезности, но, к несчастью, мне приходится рассуждать о серьезных вещах. Однако это хорошо – поначалу придать вам серьезности; в этом случае легче возникает смех. В этом случае он приносит глубокое расслабление.

Маленький Альберт вбегает в деревенский магазин и бросается к прилавку.

– Эй, мистер, – кричит он старому Джоку, владельцу. – Мой папа чинил крышу, и из-под него выскользнула лестница! Сейчас он висит, держась за подоконник окна на верхнем этаже!

– Сынок, – отвечает старый Джок, – ты обратился не по адресу. Тебе нужен полицейский участок на той стороне дороги – беги быстрее!

– Да нет же, – возражает Альберт, – вы не поняли. Мне нужна пленка для фотоаппарата!

Одним воскресным утром преподобный отец Плесенинг приезжает, чтобы прочитать проповедь в маленькой часовенке загородной психушки «Здравствуй, крыша». Взойдя на кафедру, он вдохновенно витийствует и пустословит, рассуждая о вечных муках и адском огне, сладчайшей Божьей любви и ночных сошествиях Святого Духа. Неожиданно Безумный Мелвин вскакивает со своей скамьи, воздевает руки к небесам и кричит:

– Что за дерьмо! Почему мы должны слушать этого идиота? – Затем Безумный Мелвин улыбается и садится на место.

Наступает мертвая тишина. В совершенной растерянности отец Плесенинг поворачивается к директору больницы доктору Шизингу.

– Ничего себе! – запинаясь, произносит священник. – Должен ли я прекратить проповедь?

– Вовсе нет, святой отец, – зевая, отвечает Шизинг. – Этого больше не случится. Безумный Мелвин говорит правду лишь один раз в семь лет.

Два известных любителя музыки, кардинал Подхвостио и римский папа-поляк, потягивают вино и секретничают в личных папских покоях в Ватикане.

– Ты знаешь, – признается Подхвостио этому старому кексу, папе, – у меня есть совершенно особенная музыкальная подружка.

– В самом деле? – говорит папа.

– Да, – продолжает Подхвостио. – Я обращаюсь с ней как с гитарой: нажимаю пальцами сверху, играю снизу, и получается прекрасная музыка!

– Ну что же, – отвечает папа-поляк. – Должен признаться, что у меня тоже есть совершенно особенная музыкальная подружка.

– Неужели? – восклицает Подхвостио.

– Да, – продолжает папа-поляк. – Я обращаюсь с ней, как с граммофонной пластинкой: «ставлю» ее, и у нас начинается прекрасная музыка. А через три минуты я ее переворачиваю!

Ниведано…[6]

(Удар в барабан.)

(Джиббериш[7].)

Ниведано…

(Удар в барабан.)

Станьте безмолвными…

Закройте глаза… пусть ваше тело будет совершенно неподвижным.

Настало время заглянуть внутрь.

Соберите свою энергию и все свое сознание и устремитесь к самому центру вашего существа. Он располагается прямо под пупком, точно на два дюйма ниже него, внутри вас.

Но успех ждет лишь тех, кто устремится с такой настойчивостью и интенсивностью, как если бы это было последнее мгновение жизни. Вы должны сделать это сейчас или никогда.

Быстрее и быстрее… Глубже и глубже…

Вы приближаетесь к центру своего существа.

Удивительное безмолвие нисходит на вас как ласковый дождик. Вы чувствуете его прохладу. Вместе с вами вся ночь погружается в безмолвие.

Еще немного ближе к своему центру, и великий покой окружает и поглощает вас. Вы тонете в нем. Это тот покой, который мистики называют «покоем, превосходящим понимание».

Еще немного ближе… и на вас начинают сыпаться цветы блаженства, экстаза. Вы начинаете чувствовать, что пьянеете, – но это не обычное опьянение, это божественное опьянение. И только в состоянии этого божественного опьянения вы можете сделать последний шаг. Войдите в свой центр.

Это проход в Запредельное, место, где вы соединяетесь с космосом. Здесь вы увидите свое подлинное лицо. На Востоке символом подлинного лица любого человека считается лицо Гаутамы Будды.

Встреча с буддой – это очень странное переживание, потому что вы начинаете исчезать, растворяться. И по мере того, как вы исчезаете, будда становится все более осязаемым и сильным. Это ваше самое сокровенное существо.

Единственное качество, которым обладает будда, – свидетельствование. Вы должны все больше и больше сонастраиваться с этим качеством, потому что только оно может вывести вашего будду из центра к периферии. И тогда он может стать всей вашей жизнью. Он – высший танец.

Гаутама Будда – это манифест Дзен.

Свидетельствуя, вы начинаете исчезать.

Именно это я назвал свободой от своего «Я».

Свидетельствуйте, что вы не тело.

Свидетельствуйте, что вы не ум.

Свидетельствуйте, что вы – лишь свидетель, и все начнет успокаиваться.

Чтобы сделать это свидетельствование яснее и глубже,

Ниведано…

(Удар в барабан.)

Расслабьтесь…

Это только вопрос расслабления, это не усилие. Это просто погружение в вашу собственную глубину, пребывание в самом центре вашего жизненного источника.

Этот жизненный источник, этот сок, изливающийся повсюду вокруг вас, вызовет внутри вас удивительную метаморфозу. Вы почувствуете, что вы таете, таете, таете…

Аудитория Гаутамы Будды превращается в океан сознания. Десять тысяч будд растворились в едином океаническом переживании.

Это манифест Дзен: свобода от самого себя.

Соберите все эти переживания – благодати, красоты, истины, блаженства. Вы должны взять их с собой. Они должны стать вашей повседневной жизнью. Я не учу никакой другой нравственности. Я учу спонтанности, а нравственность следует за ней как тень. И поскольку она исходит из самых ваших истоков, у вас нет ощущения, что вами командуют, нет ощущения, что над вами господствуют, вы не чувствуете себя рабом, не чувствуете себя овцой. Вы начинаете быть львом.

Ваша нравственность, ваш отклик на Существование становится львиным рыком.

Красота и сила – причем сила, которая не причиняет вреда…

Любовь, которая вас буквально переполняет, безусловная, она просто подарок, благословение для всего Существования… И благодать, которая изменяет не только ваше сознание, но даже и ваше тело.

Ваши жесты становятся такими многозначительными, такими выразительными, такими прекрасными – как розы.

Ваши глаза становятся подобными звездам.

Ваше сердце начинает биться в такт с сердцем Вселенной.

Эта синхронность – манифест Дзен.

И не забудьте пригласить Гаутаму Будду пойти с вами.

Вот три шага просветления…

Сначала Гаутама Будда следует за вами как тень – но эта тень не темная, а светящаяся. В ней нет личности, а есть одно лишь присутствие, потрясающее присутствие. Оно теплое; вы впервые ощущаете, что вас любит само Существование. И одновременно оно прохладное и спокойное. Таково чудо Дзен.

Со вторым шагом тенью становитесь вы. Ваша тень, конечно же, темная; она фальшивая, она была вашей тюрьмой. Гаутама Будда выходит вперед. Это великий переворот, потому что ваша тень сразу начинает исчезать.

А третий шаг случается самопроизвольно: это свобода от самого себя. Вас больше нет, есть только существование, жизнь, осознанность.

Все это стало возможным благодаря Гаутаме Будде. Он был первым человеком в истории, который совершил этот прорыв, превратив горизонтальное сознание в вертикальное. Ваши корни глубоко проникают в землю, а ваши ветви и цветы, расцветая, устремляются в небо.

Это встреча с Вселенной, слияние с существованием. Начинается великое празднование – и не только внутри вас: в нем участвует все Существование.

Ниведано…

(Удар в барабан.)

Возвращайтесь… но возвращайтесь как Гаутама Будда, с той же благодатью, с той же красотой, с тем же безмолвием, с тем же божественным опьянением, и посидите несколько мгновений, чтобы вспомнить тот золотой путь, по которому вы прошли, то прекрасное, блаженное, экстатическое переживание проникновения в центр своего существа, который открывается в космос.

Дзен – это не что иное, как выход в космос.

Вы исчезаете, остается только существование.

Это высшая свобода: свобода от самого себя.

И эта свобода становится величайшим празднованием. Вы танцуете со звездами, с океаном, с деревьями, танцуете под солнцем, под звездами. Внезапно весь космос становится вашим домом. Вы больше не чужой, не иностранец, не посторонний. Вы принадлежите этому существованию. И существование принадлежит вам.

Это революция, которую Дзен приносит человечеству, величайший вклад Дзен в мир.

Сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать праздновать жизнь, танцуя в полной синхронности с существованием и распространяя это пламя Дзен по всему миру. Это единственная возможность спасти человечество от самоубийства.

Глава 2. Пусть христианский корабль утонет

Как-то раз, когда Танка Теннен шел повидаться с Ма-цзы, ему повстречались старик с мальчиком. Танка спросил, где они живут. Старик ответил:

– Сверху небо, снизу земля!

Танка спросил:

– А если небо рухнет и земля разобьется на кусочки?

Старик ответил:

– Ах! Ах!

Мальчик глубоко вздохнул, и тогда Танка сказал:

– Без отца ребенок не родится.

Старик с мальчиком направились в горы и скрылись из виду.

Однажды Танка Теннен лежал на мосту Теншин. Господин Тейко, владевший этим мостом, вышел и предупредил Танку, что ему лучше убраться, однако Танка остался лежать.

Тейко спросил, почему он его не слушает. Чуть помедлив, Танка ответил: «Я монах небытия».

Ответ Танки Теннена ошеломил Тейко, и с того дня Тейко стал регулярно снабжать Танку одеждой и пищей.

После этого случая Танку Теннена стал почитать весь город.

* * *

Друзья, первый вопрос:

По мнению Томаса Мертона:

«Дзен – это не систематическое объяснение жизни, не идеология, не мировоззрение, не теология откровения и спасения, не мистическое знание, не путь аскетического совершенствования, не мистицизм в том смысле, в каком его понимают на Западе; в действительности, его нельзя отнести ни к одной известной нам категории. Поэтому очевидно, что все наши попытки навесить на него ярлык и избавиться от него с помощью таких обозначений, как пантеизм, квиетизм, иллюминизм, пелагианизм, совершенно неуместны.

Главная характеристика Дзен состоит в том, что он отвергает все систематические разработки, чтобы, насколько только возможно, вернуться к чистому, первичному, не затронутому словесным выражением и толкованиями непосредственному переживанию. Непосредственному переживанию чего? Самой жизни».

Возлюбленный мастер,

Уловил ли Томас Мертон суть?

История Томаса Мертона очень печальна. На Западе он был, пожалуй, одним из тех, кто ближе всего подошел к Дзен. Он обладал чувствительностью поэта; все прочие пытаются понять Дзен своим умом, интеллектом.

Томас Мертон постигает Дзен сердцем. Он его чувствует, но он не смог прожить непосредственное переживание, о котором говорит. Он мог бы стать первым мастером Дзен на Западе, но ему помешала католическая церковь.

Томас Мертон был монахом-траппистом в ведомстве Ватикана. Монахи-трапписты – это самые строгие аскеты в христианстве, занимающиеся самоистязанием. Возможно, именно поэтому их называют траппистами – навсегда попавшимися в капкан[8].

Томас Мертон писал прекрасные стихи, и он снова и снова просил разрешения поехать в Японию и пожить в дзенском монастыре, чтобы получить непосредственное переживание Дзен. Однако с полдюжины раз ему отказывали в разрешении. Снова и снова он получал отказ.

Если бы он действительно понимал Дзен, он даже не позаботился бы о том, чтобы получить разрешение. Что такое Ватикан? Кто такой папа римский? Мастер Дзен, спрашивающий разрешения у непросветленных людей, – это просто неслыханно. А он следовал приказам из Ватикана и указаниям настоятеля своего монастыря.

Он прочитал о Дзен все, что только имелось на английском языке. В конце концов, ему представился шанс поехать, но он не понимал, как действуют организованные религии. В Бангкоке в Таиланде должна была проходить католическая конференция миссионеров, и он попросил разрешения принять в ней участие. Втайне он рассчитывал на то, что, попав в Бангкок на конференцию, он сможет оттуда самовольно уехать в Японию.

Однако папа римский и главные служители Ватикана, и его настоятель – все они знали о его постоянных просьбах отпустить его в дзенский монастырь.

В последний день конференции в Бангкоке Томас Мертон говорил о Дзен. При этом он упомянул о своем желании отправиться из Бангкока в Японию. В ту же ночь его нашли мертвым. И, не ставя никого в известность, его тело сразу же забальзамировали, без вскрытия, без установления причины смерти. После того, как тело забальзамировано, вскрытие уже невозможно. Есть все основания подозревать, что его отравили, чтобы помешать ему поехать в дзенский монастырь.

Аргументом так называемых религий было убийство. Это абсолютно не религиозная позиция. Если ему хотелось получить переживание Дзен, любой религиозный человек позволил бы ему поехать. Именно так обстоит дело в Дзен. Никакой мастер никогда не противодействует ученику, которого интересует какой-то другой монах Дзен, какой-то другой монастырь – даже если он относится к другой ветви, Сото или Ринзая… Разрешение дается с удовольствием, причем не только тогда, когда человек просит позволения отправиться в другое место. Мастер и сам может послать своих учеников в другие монастыри, если почувствует, что какой-то другой мастер будет более подходящим, какой-то другой путь, ведущий к непосредственному переживанию, будет более уместным для ученика. Мир Дзен – это совершенно иной мир: без конкуренции, без попыток обращения в свою веру.

Убийство Томаса Мертона показывает всю скудость католицизма и христианства. Чего они так боялись? Дело было в том, что Томас Мертон уже восхвалял Дзен и, хотя продолжал жить в монастыре, казалось, колебался между Дзен и христианством. Дать ему возможность поехать в Японию и получить непосредственное переживание под руководством мастера представлялось опасным. Он мог остаться последователем Дзен до конца своей жизни. Эти так называемые религии очень ревнивы; их нисколько не заботит индивидуальный рост, свобода.

Убийство Томаса Мертона – это не только убийство Томаса Мертона, оно должно показать каждому христианину, что христианство – это не религия. По сути, христианство больше заинтересовано в увеличении численности. В этом есть своя политика. Чем больше у вас последователей, тем большей властью вы обладаете. И вам всегда кажется, что каждый, кто покидает ряды вашей паствы, совершает предательство.