Полное собрание стихотворений
полная версияПолная версия
Полное собрание стихотворений
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
«Возьми бокал с вином, венок из роз одень…»
Возьми бокал с вином, венок из роз одень,Живи без помыслов, забот и упованья,Как будто завтра смерть, как будто каждый день —Последний день существованья...…………………………………………………………1889
Степь
Целый день – только гладь бесконечных полей,Только синее небо над ними…Как я рад, что здесь нет ни домов, ни людей,Что один я с цветами степными...Ароматною сыростью пахнет земля,И, как шелк, мурава зеленеет,Убегают в безбрежную даль тополя,Одинокая церковь белеет...Вот они, мои степи... Подальше от книг,От томительной жизни столицы, —Вновь я прост, как дитя, и свободен на миг,И беспечен, как вольные птицы...Ничего не желать, не мечтать, – всей душойС этой далью холодною слиться...Здесь, в природе – я чую с блаженной тоской —Правда, вечная правда таится!<1889>
«Мы в одной долине о любви мечтали…»
Мы в одной долине о любви мечтали,Чуждые друг другу, полные печали, —Ночью звезды те же к нам в окно глядели,Мы внимали той же соловьиной трели,И, следя, как меркнут на закате горы,Сколько раз встречались в небе наши взоры.И, любви не зная, оба одиноки —Были мы так близки, близки – и далеки...Мы нашли друг друга и, полны надежды,Любим беспредельно... Но зачем ты веждыГрустно опустила, стала молчаливей...Разве в этом мире можно быть счастливей?..Понял я, родная, сердце хочет сноваПрежней тихой грусти, сумрака ночного,Хочет звезд тех самых, что в окно глядели,И давно умолкшей соловьиной трели...Как о мертвом друге, с нежностью во взоре,В эти дни блаженства ты грустишь о горе.<1889>
Туман
Туманов млечных покрывалоДолины, горы, небесаИ необъятные лесаРевнивым облаком скрывало.Но вдруг безжизненная мгла,Цепляясь за верхушки леса,Как исполинская завеса,Разорвалась и поплыла...Открылся мир прекрасной грезы,И засинели небеса,Как благодарственные слезы,На розах вспыхнула роса.И мягкий свет упал на долы,На берег с пеною валов,На скалы – вечные престолы,Жилища царственных орлов.Уж море теплое дышало,И, торжествуя, предо мнойДо края небо трепеталоСвоей воздушной синевой.1889?, Крым
«Ты поклялась мне в любви...»
Ты поклялась мне в любви...Слушал я грустно и холодно,Сердце сжималось от боли и страха,Словно в тот миг предо мной святотатство свершилось…Клятвы любви!Клятвы – тяжелые, грубые цепи.Цепи любовь оскорбляют:Чувство великоеСветится внутренней правдойИ, безгранично свободное,Верит в себя и верить других заставляет.Разве так мало мы любим друг друга, что будемРабской, бессильной любвиВ клятвах опоры искать?..Милая, лучше мы сразу навек разойдемся,Лучше погибнем,Лучше мы с корнемВырвем из сердца любовь —Но не солжем, не солжем никогдаДруг перед другом.<1890>
«Кто нам решит…»
Кто нам решит,Что это – жажда любви или любовь?Страшно пред Богом, пред собственной совестью,Страшно сказать – «я люблю».Ведь для нас это слово —Не беззаботный призыв к наслаждению,Для нас это клятваВечного долга,Для нас – это крест,Крест отреченья и жертвы.Сказка любви,Светлая, лунная, нежная,Жаль прикоснуться к тебе,Надо и жаль превратить тебя в жизнь,Кровью и плотью облечь!Время несется,Люди не ждут,Жизнь беспощаднаяГрубой, костлявой рукою стучитсяВ двери Эдема.Что же нам делать?Разве с тобой мы не дети,Бедные, глупые!Сказки мы любим, а жизни боимся.Думать так страшно, так больно.Будем же дольше детьми,Отдадимся потокуСветлому,Позабудем о людях, о жизни, о горе.Дай мне склониться челом на колени твои,Дай мне слезами простыми и тихимиВыплакать счастье мое!..<1890>
«Как негодуют эти волны…»
Как негодуют эти волны,Как ропщет бурный океан,Непобедимый, злобы полный,Гранитом скованный титан!Но тщетно все: изнемогая,Падут мятежные валы,В борьбе за волю умирая,К подножью царственной скалы.А там, в венцах из звезд, как боги,Вершины снежные полныПрезренья к суетной тревоге,К борьбе и к ропоту волны.И, созерцая бесконечность,Не для земли они живут,С немыми звездами про вечностьБеседу тихую ведут.Но как решить, кто прав: вершины,В их созерцании немом,Иль эти гордые пучины,В борьбе и гневе роковом?<1890>
«О, нет, молю, не уходи…»
О, нет, молю, не уходи!Вся боль ничто перед разлукой,Я слишком счастлив этой мукой,Сильней прижми меня к груди.Скажи: «Люблю». Пришел я вновь,Больной, измученный и бледный.Смотри, какой я слабый, бедный,Как мне нужна твоя любовь...Мучений новых впередиЯ жду, как ласк, как поцелуя,И об одном молю, тоскуя:О, будь со мной, не уходи!..<1890>
«Как от рождения слепой…»
Как от рождения слепойСвоими тусклыми очамиНа солнце смотрит и порой,Облитый теплыми лучами,Лишь улыбается в ответНа ласку утра, но не можетЕе понять, и только светЕго волнует и тревожит:Так мы порой на смерть глядим,О смерти думаем, живые,И что-то в ней понять хотим,Понять не можем, как слепые...1890
«Как странник, путь окончив дальний…»
Как странник, путь окончив дальний,Вернувшись радостно домой,Вступает в дверь опочивальни,Где вечный сумрак и покой, —Где ложе, полное отрады,Где мирной роскоши дары —Сквозь шелк завесы луч лампады,Узорно-темные ковры:Так я гляжу на мир природы,На берег дремлющий, на лес,На упоительные воды,На даль темнеющих небес,И снова рад душой усталой,Что там, в природе, отдых ждет...О чем ты, сердце, горевало?Забудь, не стоит, все пройдет, —Пройдет любовь, пройдут мученья,И, погружаясь в тишину,Я, непробудным сном забвеньяУснув, от жизни отдохну.Без дум, без мук, без грезы прежнейЯ внемлю шелесту волны:Ах, эти звуки безмятежней,Еще спокойней тишины!..Так странник, путь окончив дальний,Вернувшись радостно домой,Вступает в дверь опочивальни,Где вечный сумрак и покой.<1891>
«Пусть темна моя дорога…»
Пусть темна моя дорога,Пусть ничтожно бытие,Но недаром чует БогаСердце скорбное мое:Кто под гнетом нестерпимымВечных мук готов был пасть,Но любил и был любимым,Тот не может жизнь проклясть!<1891>
Светляк
Сняла, шутя, с былинки нежной,С родного, бедного цветкаИ в сердце розы белоснежнойТы положила светляка.И роза кажется дворцомВолшебным, белым и прохладным,Вся озаренная лампадным,Зеленоватым огоньком.Но он потух... Мой друг, опятьВерни его родному полю:Он любит ночь, он любит волю, —В тюрьме не хочет он сиять!<1891>На древнем Форуме в Риме
Холод священный опять пробегает по сердцу, о камниПлощади древней, где жил Рима свободный народ!Что же так трогает душу в этом божественном прахе?Что мне, о Рим, до тебя, что мне до славы твоей?Разве я здесь меж развалин твоих не пришлец одинокий,Разве не скиф – я, не сын чуждой, холодной земли?Ни для какого величья, ни для какого народаБедной отчизне моей не изменю я вовек!..Но почему же твой Форум мне кажется новой отчизной?Чувствую в Риме себя сыном великой земли!Дети грядущих веков, дети России любимой,С общею жизнью племен жизнь нашей родины слить, —Вот ваш божественный долг!..1891, Рим
Сплин
Из Бодлэра
Je suis comme le roi d’un pays pluvieux.
C<1892>
Неразрешимые вопросы
Если, Боже, хочешь всехТы спасти, зачем от векаСлишком слабым человека,Слишком сильным сделал грех?Если тело – прах и тленИ, любя его, нарушуТвой закон, зачем Ты душуЗаключил в постыдный плен?Если кроткий лишь спасен,То зачем Злой Дух, восставший,Дух Мятежный, все поправший, —Обаяньем окружен?Если смерть виновных ждет,То зачем же преступленье,Обещая упоенье,Ужасает и влечет?Если знанье – лишь обман,Если грех – пытать и мерить,Если надо только верить,То зачем мне разум дан?………………………………………………………………………………………………………………………………1892
Молитва язычника
Молчанье страшное Неведомого Бога!..«Ищите! – Ты сказал, – обрящете». Зачем,Зачем я верую! У Твоего порогаСтучуся в дверь, ищу, зову Тебя... Ты – нем!..И все-таки стою у Твоего порога...О, если б только луч, о, если б только знак!..Но Ты безмолвствуешь, и дней моих итогаТы ждешь, как Судия, как вездесущий Враг.Смотри, я падаю, я верю и страдаю,Под тяжестью креста, весь в тернях и крови,Молю и требую, и плачу, и взываю:Не справедливости, о нет, любви, любви!..Пощады, отклика, иль знаменья, иль чуда!К Тебе подъемлю взор, не знаю сам, зачем,Еще спасенья жду, не знаю сам, откуда...И верю, помоги!.. Но тщетно все: Ты – нем!1892
Надгробные цветы
На бледном мраморе, тоскуя, увядали —Последний дар любви, последний дар печали —Надгробные цветы, и с жадностью пилаИх нектор сладостный весенняя пчела,Не думая о том, кто с горькими слезамиИх на могилу нес дрожащими руками.И, беззаботная, в свой улей унесетОна с немых гробов благоуханный мед.Весна 1892, Ницца
Утренний гимн
Радость пробуждения,Ты сменила ночь.Мрачные видения,Уноситесь прочь!..Пред светилом царственнымВ утренних лучахВстанем с благодарственнымГимном на устах.Слышишь: дятел стукаетПо коре стволов,Ветерок баюкаетВенчики цветов.Надо мной колышетсяПозлащенный лес...Утром легче дышится,Глубже свод небес.В сердце – умиление,Веры детской жар.Каждое мгновение —Новый Божий дар.Пусть же омрачаемаСмертью жизнь моя,Но неисчерпаемаРадость бытия.Свет и пробуждение,Вы сменили ночь...Мрачные видения,Уноситесь прочь!16 августа 1892
Одна природа
Одно – всегда прекрасно,Одно – не изменяет,Что в небе так бесстрастно,Так далеко сияет.Обман – в словах великих,Обман – в любовных взорах,Но правда – в чащах диких,В тебе – дубровный морок.Любить того не стоит,Что в жизни сердце манит;Природа успокоит,Природа не обманет.Баюкая, обниметДетей своих усталых,Еще нежнее приметОтверженных и малых.Не лгу, не лицемерю:Я потерял дорогу.И уж давно не верюНи людям я, ни Богу.Но верю я донынеТому, что скажет колосИ моря вечный голос,И тишина пустыни.1892Два сонета Петрарки
1. «О красоте твоей молчать стыжусь, Мадонна…»
О красоте твоей молчать стыжусь, Мадонна,Ты в незабвенный день предстала мне такой,Что холоден с тех пор я к прелести иной,К иной любви душа навеки непреклонна.Как часто я гранить тебе сонет хочу,Но слишком тверд алмаз, напилок изменяет,И пред Лаурою душа изнемогает,И холодней мой стих, чем лед, – и я молчу.Открою ли уста, чтоб говорить – напрасно!Немеет песнь любви в груди моей безгласной,И ни единый звук к тебе не долетал...Едва мое перо касается бумаги —Ни вдохновения, ни мысли, ни отваги...И с первым опытом я струны покидал!2. «Лукавый бог любви, я вновь в твоей темнице...»
Лукавый бог любви, я вновь в твоей темнице...О пленник, покорись и воли не ищи:Все двери заперты, и отданы ключиТюремщиком твоей безжалостной царице.Уже я был рабом, когда заметил плен.(Клянусь, – хотя никто не верит мне, я знаю)С усильем вырвавшись из-за тюремных стен,О них со вздохами, жалея, вспоминаю.К темнице так привык, что воли не хочу,И порванную цепь повсюду я влачу...Таким огнем любви горит мой взор унылый,Что, если бы теперь ты видела певца,Сказала бы: «Судя по бледности лица,Друзья, мне кажется, он на краю могилы».<1893>
Спокойствие
Мы в путь выходим налегке,Тому, что жизнь пройдет, не веримИ видим счастье вдалеке,И взором прошлого не мерим.Но день за днем, за годом годУходит медленное время,И тяжесть прошлых лет растет,И сердце давит жизни бремя.Теперь, когда я вспомню вдруг,Как в жизни дней счастливых малоИ сколько сердце зла и мук,Чтоб только жить, судьбе прощало —В душе усталой нет следа, —Хотя и грешен я во многом, —Ни покаянья, ни стыдаНи пред людьми, ни перед Богом.И я молиться не хочу:Страданья веру победили,Нет даже слез – и я молчу,И мне спокойно, как в могиле.Зачем дрожать? О чем молить?И от кого мне ждать прощенья?Я сам не должен ли проститьТого, кто мне послал мученья!<1893>
Бумажные цветы
На ограде церковнойБожьей Матери ликИ с улыбкой любовной,И с печалью поник.Равнодушные лица,Пыль, и говор, и зной...Шумно бредит столица,Воздух пахнет весной.Распускаются почки...Над тобой, образок,Из бумаги цветочки —Неискусный венок,Слабо ветром волнуем...И на нем, горячи,Чуть дрожат поцелуемЗолотые лучи.Что Царице Небесной,Что Тебе, мой Творец,Дар любви неизвестной —Этот скудный венец?Но на миг я забылся,Зло я людям простил:Кто-то здесь и молился,И страдал, и любил.Пыльный венчик дорожеВсех душистых цветов...О, помилуй нас, Боже,Твоих грешных рабов!10 мая 1893, С.-Петербург
«В моей душе – ни трепета, ни звука…»
В моей душе – ни трепета, ни звука,И ни одной слезы в моих очах.Еще дрожать за эту жизнь?.. О скука!За эту жизнь! О малодушный страх.Я радуюсь порывам сладострастья,Усталости, и голоду, и сну,Страх смерти тонет в них и жажда счастья.Они приносят мрак и тишину.Но сердце мне, как тяжесть, давит время,И каждый день прошедший, каждый мигВсе прибавляет, отягчает бремя,Под ношею согбенный, я поник.Покой в душе, как в доме опустелом...И жизнь моя, как пыль в немых гробах:Что было некогда прекрасным телом,Теперь – безмолвный и холодный прах.25 мая 1893, Луга
Родное
Далеких стад унылое мычанье,И близкий шорох свежего листа...Потом опять – глубокое молчанье...Родимые, печальные места!Протяжный гул однообразных сосен,И белые сыпучие пески...О бледный май, задумчивый, как осень!..В полях – затишье, полное тоски...И крепкий запах молодой березы,Травы и хвойных игл, когда порой,Как робкие, беспомощные слезы,Струится теплый дождь во тьме ночной.Здесь – тише радость и спокойней горе.Живешь, как в милом и безгрешном сне.И каждый миг, подобно капле в море,Теряется в бесстрастной тишине.Май 1893
Серый день
Как этот серый день и нежен, и отраден!К нам, детям страждущим своим, как мать, полнаПрирода жалостью. И ветерок прохладен,И все смиренная объемлет тишина.Как благодарен я и как доволен малым!Не надо солнца нам: милей, чем яркий луч,Уютный полумрак – очам моим усталым —И темных хвойных игл, и теплых серых туч.Я смерти не боюсь и жизни покоряюсь:Как это облако, уснувшее вдали,И как цветы – без дум, я только наслаждаюсьСпокойствием небес, спокойствием земли...18 июня 1893
«Не надо желаний…»
Не надо желаний,Не надо боязни,Не надо страстей!Один только нуженВосторг беспредельный,Глубокий, бесстрастный,Как небо – в сияньеВечерней зари.Одно лишь прекрасно —Что кажется людямПреступным, безумнымИ страшным, как смерть!Привет вам, привет,Священные грезыВеликих безумцев —О том, что когда-тоИ было, и будет,О том, чего нет!Отец мой Небесный,Тебя я прославлюЗа то, что от сильных,Разумных и гордыхТы все это скрыл, —Открыл только детям,Мечтателям жалкимИ слабым, как я!1893
«Напрасно видела три века…»
Напрасно видела три векаДубов могучая краса:Рукою хищной человекаОбезображены леса.Здесь – листья мертвые черники,Берез обугленные пни...Здесь люди, сумрачны и дики,Влачат нерадостные дни.И скуден мох, и сосны тощи...Грустя, я вижу вас в мечтах,О, кипарисовые рощиНа милых южных берегах —И под скалою АртемидыРоскошно зыблющийся Понт,Как лоно нежной Амфитриды, —И необъятный горизонт,Родную сердцу Ореанду —Волшебный и далекий сон, —Я помню белую верандуВысоких греческих колонн.И запах волн в соленом ветре,И сквозь туман, в полдневный жар,Величье грозное Ай-Петри —И сакли бедные татар,Магнолий запах слишком сладкий,Подобный пряному вину,И жгучий день, и вечер краткий,И восходящую луну.И там, где слышен моря шелестВ скалах, изъеденных волной,Эллады девственную прелестьЯ чуял детскою душой.1893
Ода человеку
«Ессе homo»[47]
Божественный родник чистейшего огня —В свободном разуме и в сердце человека:«Я – слово мира, – без меняОн глух и нем от века.Слабеет гром небес пред волею моею,И слезы чистые грозыНе стоят, Господи, одной моей слезы!..Умею связывать и разрешать умею.Все трепетания полночного эфираИ шорох листика в дубравной тишине,Все звуки, все лучи и все дороги мираСливаются в моей сердечной глубине.Природа для меня – как царское подножье!Я – человек, я – цель, я – радость, я – венец.Всего живущего начало и конец,Я – образ и подобье Божье!»1893
Песня во время грозы
Птичка с крыльев отряхаетКапли теплого дождя...Слышишь? – туча громыхает,К чуждым нивам уходя.Ветер с листьев отряхаетКапли светлого дождя...Сердцу нашему веселье —Только в голосе громов, —Олимпийское похмельеВечно радостных богов —И свобода, и веселье —Только в голосе громов!..Жизни! Жизни!.. Я тоскую...Нет ни счастья, ни скорбей...О, пошли грозу святую,Боже, родине моей!..Бури! Бури! Я тоскую...Дайте слез душе моей!..1893
Развенчанный лес
Как царь развенчанный стоит могучий лес.У ног его лежит пурпурная одежда...А в светлой глубине торжественных небесНе хочет умереть последняя надежда.Есть ласка вешняя и в нежности лучей,Уже слабеющих, склоненных и прощальных...Есть радость вешняя и в ясности моей,В бесстрастье этих дум, глубоких и печальных.Листы увядшие и мертвые шуршат.И как у мертвых тел, упитанных мастями,Унылый есть у них могильный аромат,Мне в душу веющий бесстрастными мечтами.И радует меня покой души моей,И сердце кроткая пленяет безнадежность.Объемлет всех врагов, объемлет всех друзей,Как ласка осени – прощающая нежность.Сентябрь 1893
Дети
Увы, мудрец седой,Как ум твой гордый пустИ тщетен – пред однойУлыбкой детских уст.Твои молитвы – грех,Но, чужд страстей и битв,Ребенка милый смех —Священней всех молитв.Родного неба весть —Его глубокий взгляд,Он рад всему, что есть,Он только жизни рад.Он с горней вышиныКак ангел к нам слетел,От райской тишиныПроснуться не успел.Душа хранит следыСвоих небесных грез,Как сонные цветы —Росинки Божьих слез.29 декабря 1893
DIES IRAE[48]
Люди, опомнитесь! Вот она – смерть!Вот она, страшная, кроткая, вечная.Тайна над вами – небесная твердь,Тайна в сердцах ваших – жизнь бесконечная…Ваше проклятье – бессмысленный труд,Стадо слепое – толпа ваша грязная...Скука, безумье, обжорство и блуд,Жизнь ваша – смерть безобразная!..В небе звучит громовая труба,В темной земле мертвецы содрогаются,Полные тлена зияют гроба,Очи для вечного дня разверзаются.Как же нам стать пред лицом Судии,Солнцу подобного, грозно-великого?Как же подымешь ты очи твои,Полные мрака и ужаса дикого?Люди, опомнитесь!.. Дети Отца,Страшного Бога, судить вас грядущего,Не отвращайте от Света лица,Я заклинаю вас именем Сущего!..Конец 1893
Природа
1. «Когда под куполом огромного собора…»
Когда под куполом огромного собора,В таинственных лучах мерцающих лампад,При песнопениях торжественного хораЯ недвижим стою, потупив робкий взгляд,Очами строгими и полными укораУгодники с икон так пристально глядят,И над бесчисленной молящихся толпоюСтруится фимиам душистою волною, —Тогда я ужасом невольно поражен,И горько плачу я, томимый угрызеньем,Я сознаю опять, что к бездне приведен —Дорогою греха, сердечным ослепленьем,Воспоминания летят со всех сторон,И голос совести гремит мне осужденьем,И сердцу слабому так тесно, тяжело,И страшно мне поднять поникшее чело.2. «Когда же дивный храм природы…»
Когда же дивный храм природыВ лучах торжественного дняСвои блистающие своды, —Обитель мира и свободы, —Распростирает для меня.Когда в эфире ночи яснойМиров я вижу стройный хор,Что в небе движутся согласно,Толпой бессмертной и бесстрастнойПлывут в загадочный простор, —Тогда в отрадном умиленьеЯ слышу голос Божества,Я сознаю в благоговеньеСвое с природой единенье, —С ней связи древнего родства.Равно заботливо и щедроПитают влагой дождевойПрироды любящие недраИ ствол развесистого кедра,И цвет былинки полевой.Опять я в счастье верю твердо,И сердце радости полно.Сознанье шепчет мне так гордо:«Ты – звук всемирного аккорда,Ты – цепи жизненной звено».И вот стою под небесамиЯ в умилении святом,На все в природе, в Божьем храме,Гляжу я светлыми очамиС высоко поднятым челом.<1894>
Солнце и сердце
Сердце мое – неизменно, как Солнце...Верю я Солнцу и Сердцу.Видишь – приходят, уходятЗло и Добро,Вечно меняясь, как тучи под Солнцем.Ты же, о Солнце, великое Сердце, —Выше, чем тучи, чем Зло и Добро, —Ибо твоя олимпийская МудростьВечно смеется над Злом и Добром.Будь же, мой дух, лучезарным,Темные тучи рассей,Зло и Добро победи;Радость – для Сердца, сиянье – для Солнца, —Вот их единый закон!1894
Песня Солнца
Я наливаю колос хлебаБлагоухающим зерном,И наполняю чашу небаЯ золотым моим вином;Приди и пей – кто только жаждет!Что значит подвиг или грех?..Не бойтесь – надо всем, что страждет,Непобедим мой вечный смех!Из всех певцов – я лучший в мире:Как на эоловых струнах,Люблю играть на вечной лире —На золотых моих лучах.И песнь моя есть первый лепетВесенних листьев, гул морейИ в тучах радуг легкий трепет,И ужас бурь, и смех детей.И полны дивного значенья,В неоцененной красоте,Спят драгоценные каменья,Мои любимцы, в темноте, —Мои загадочные детиТам, под землею, ждут меня,Безмолвный ряд тысячелетийМой первозданный луч храня.Люблю, что молодо и смело,Люблю я силу в красотеИ нестыдящееся телоВ богоподобной наготе.Зачем, безумец, ты не внемлешь,Потупив взор слепых очей,И мертвым сердцем не приемлешьТы евхаристии моей?Приди и пей – кто сколько жаждет!Что значит подвиг или грех?Не бойтесь – надо всем, что страждет,Непобедим мой вечный смех!11 августа 1894
Октябрь
Уж вещий ворон каркал над дубровой,И мертвенного пурпура ветвейВихрь не щадил, свободный и суровый,Как древнего величия царей...И падает их пышная одежда,И бледен солнца луч сквозь облака,Как на бессмертье тщетная надежда,Как жалкое веселье старика.<1894>
Последние травы
Дни все короче, а ночи морознее...Вы, ни живые, ни мертвые, бедные, бледныеТравы осенние, поздние.Там, среди зябнущих, голых стволов,Вы из-под савана первых снегов,К солнцу с последней мольбой простираетесь,Не покоряетесь, —Тускло-зеленые, нежные, —Боретесь вы с белизною снегов,О, безнадежные!Солнца ненастного злые лучиНе согревают,Только играют,Как в поединке стальные мечи...Острые, злые лучи,Не лицемерьте!..Лживому солнцу, о травы, не верьте,Верьте покою, отдайтесь же смерти!Ниже, все ниже свинцовая твердь,Злая, как смерть... Над деревьями голымиКаркает ворон и крыльями машет тяжелыми,Празднует смерть...Ниже, все ниже свинцовая твердь.Сердце мое, как былинка, – в снегу, – безнадежное,Слабое, нежное!Солнцу не верь ты холодному,Вечно бесплодному,Страшному, злому, как смерть!..1894
Зимний вечер
О бледная лунаНад бледными полями!Какая тишина —Над зимними полями!О тусклая лунаС недобрыми очами...Кругом – покой велик.К земле тростник поник,Нагой, сухой и тощий...Луны проклятый ликИсполнен злобной мощи...К земле поник тростник,Больной, сухой и тощий...Вороны хриплый крикИз голой слышен рощи.А в небе – тишина —Как в оскверненном храме…Какая тишина —Над зимними полями!Преступная луна,Ты ужасом полна —Над яркими снегами!..26 февраля 1895
Дождь
Мы – бедные капли, мы – серые каплиХолодных упорных дождей,В болотах, где дремлют недвижные цапли,Мы слабые, вечные каплиВ безветрии мертвом ночей.Боишься ты нашего тихого звукаНа плоской равнине полей торфяных,Как будто отраднее смерть или мука,Чем наша покорная тихая скука.Боишься ты шепота струй дождевых.Мы жалкие, серые, что же мы значим,Не бойся, мы сделать не можем вреда,По крыше твоей только пляшем и скачем,Как дети большие, мы плачем и плачем,Ни ночью, ни днем не уснем никогда.И песню поем мы все ту же и ту же,Мы братья твои, ты от нас не беги:Как ты, умираем и тонем мы в луже,За нами – другие, и песню всю ту жеПоют, умирая во мраке и в луже,И тают в воде дождевые круги.И дремлют в болоте недвижные цапли,С опущенных перьев стекают струи,Мы – слабые капли, мы – бедные капли,Мы – тихая скука, мы – слезы твои.28 июня 1895, Ораниенбаум
