Полная версия
Невменяемый дракон
Юрий Иванович
Невменяемый дракон
© Иванович Ю., 2013
© Оформление. OOО «Издательство «Эксмо», 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Знаменитому колдуну Кремону Невменяемому в некотором смысле не повезло – он стал героем. Причем не простым, а всемирно известным. А кто такие герои? Это товар, который во все времена пользуется самым повышенным спросом. Без героев нельзя провести рискованный опыт или уникальный эксперимент. Нельзя совершить мало-мальски стоящее открытие. Они помогают предотвратить или победоносно начать любую войну. Без них мир рушится в череде катастроф, а судьба разумных созданий опасно балансирует на краю бездонной пропасти. Без них лучшие женщины никогда не достигают пика своей роковой славы, а самые великие правители – пика своего могущества. Без них тысячи обывателей живут в серой безысходности и в своей тусклой повседневности не ценят саму суть и радость доставшейся им жизни. Без героев не бывает легенд, не слагаются песни и не сочиняют баллад. Без них исчезает само понятие романтики и неистовой любви. Вот только никто не понимает, что герой мечтает только об одном: распоряжаться собой по собственному усмотрению. Но, увы, мир жесток, хрупок и несправедлив. И снова молодой колдун устремляется в путь, в финале которого только клубится мгла и маячит полная неопределенность. И почему он спешит? Да потому, что он – герой.
Пролог
Близился рассвет и величественный древний лес огласился первыми трелями просыпающихся птиц. Зашевелились и мелкие грызуны. Лениво потянулись со сна и остальные обитатели, которым удалось не попасть в лапы ночных хищников. Да и сами эти хищники спешили скорей устроиться на дневную лежку, чтобы спокойно переварить плоды удачной охоты.
И вдруг вся эта живность замерла в паническом ужасе. Над верхушками деревьев скользила сама Смерть. Вытянув лапы и змеящиеся хвосты двести драконов в жутком планировании заходили в убийственную атаку. И все живое непроизвольно приготовилось к смерти.
Потому что двести самых лучших и досконально обученных воинов Альтурских Гор сейчас будут мстить. За смерть своих братьев и отцов, за надругательство над их святынями, за презрительное и ненавистническое отношение к своим собратьям. Ровный строй закрывал своей тенью остаточные сияния лун, и там, где он пролетал, надолго воцарялась мертвая тишина. Никто в мире не сможет противостоять такой концентрации силы. Никому не удастся спастись от всеуничтожающего возмездия. Никакие магические силы планеты не справятся с целеустремленными покорителями воздушного океана.
Ровно две сотни самых лучших и непревзойденных в боях Эль-Митоланов. Столько же страшных порций все сжигающей огненной смеси, готовой излиться на врагов. И столько же рук сжимают готовые к бою литанры, самое страшное оружие, дошедшее с эпохи древних.
На востоке только посветлела полоска неба, когда прямо по курсу показалась плоская и своеобразная верхушка башни. Командир элитного отряда успел подумать: «Верно летим! Следующий ориентир – наш!», когда вдруг со стороны безобидных лесных великанов вверх взметнулись плохо различимые тени странных лиан. Причем до этого момента настроенные на атаку колдуны были уверены: никого из разумных в лесу под ними не было. А значит, неожиданная преграда ставится с помощью стационарных средств растительного происхождения.
Выучка и летное совершенство у драконов оказались отменными. Почти всем удалось отклониться от соприкосновений шуршащих лиан и рвануть вверх. Пока выдавать себя магией или применением оружия смысла не было. Все-таки цель для атаки стояла выше, чем любая банальная битва. Но, возможно, это нежелание выдать себя раньше времени и не оставило отряду ни единого шанса на спасение.
Вдруг оказалось, что лианы взвиваются вверх с гораздо большей скоростью, чем лучшие летуны Мира Тройной Радуги. И они страшными петлями обвиваются вокруг непобедимых тел и разрывают на части прямо в воздухе. Мало того, на верхушке каждой лианы оказалось утолщение в виде полуметрового шара, и этими утолщениями наносились хлесткие, сокрушительные удары во все стороны. Щиты магических структур проламывались вместе с крыльями, твердые драконьи головы лопались, как арбузы, и самое страшное: количество лиан увеличивалось.
Стало не до сохранения маскировки. Струи кипящего огня окатили извивающиеся стволы широкими веерами. Одиночные и счетверенные выстрелы литанр словно вывернули зеленый покров леса наизнанку. Вековые стволы вырывались страшной силой из земли вместе с корнями и взлетали к небу, чтобы потом с последним стоном рухнуть на своих собратьев. Несущие смерть лианы перебивались и возле земли, и в середине своей длины, но зато оставшиеся верхушки, к ужасу воздушных пиратов, начинали жить собственной жизнью. И хлесткие удары убийственных шаров продолжали наноситься с еще большей маневренностью.
Так и остались в памяти погибающих драконов страшные сцены из последней минуты их жизни: хрип умирающих друзей, хруст собственных костей и бессильное падение в разгорающееся зарево лесного пожарища. А в умирающем мозгу: горькое осознание собственного бессилия.
Из двухсот лучших воинов Альтурских Гор не ушел никто. И лишь только последний из них с печальным ревом грохнулся о развороченную корнями землю, как со всех сторон к месту скоротечной засады устремились тысячи людей. Гася по пути разгорающийся пожар и добивая среди нагромождения веток и стволов все, что шевелится.
Часть первая
Из недр к свету
Солнечный, прекрасный день. На небе – ни единого облачка. Лишь кое-где в гигантских ущельях великих Каррангаррских Гор клубятся клочья тумана. И насколько охватывает взгляд, в пределах прямой видимости – лишь горные вершины с блестящими шапками снега да слежавшиеся до спокойного голубоватого оттенка за тысячелетия, застывшие в своем падении, ледники.
На такой огромной высоте ласковые лучи Занваля практически совсем не грели, и благо еще, что в данный момент не было принизывающего насквозь ледяного ветра. И все равно морозец ощутимо пощипывал кожу открытых участков тела. Но уходить со смотровой площадки, которую цари вьюдорашей именовали «Единение», никто не спешил. Да и услышать можно было много интересного. Лилламель, новый царь подземного мира, воздев свои мохнатые ручки вверх, восклицал с некоторой горечью:
– В последние десять лет сюда поднимался только узурпатор со своими приспешниками. И видеть эту красоту никому из нас права не давали. Хотя если вспомнить те мои несколько прежних посещений «Единения», то вся прелесть аннулировалась совершающимися здесь наказаниями. Как правило, в этом месте лишали зрения особо провинившихся, а оставшуюся в живых древнюю знать просто заставляли при этом присутствовать. В назидание, так сказать, и наущение. Мы проходили минутную процедуру в последней пещерке, до сих пор помню, как жрец всегда торжественно провозглашал при этом: «И пусть сияние Занваля обрадует твои глаза!» А вот несчастным не надевали магически преобразующий глаза шлем на положенный срок, а просто перед выходом заматывали голову тряпкой. Потом выводили под это нестерпимое для неподготовленных вьюдорашей сияние, снимали защиту и силой держали глаза приговоренного открытыми. Практически на третьей минуте несчастный становился не просто слеп, а практически невменяем до конца своей жизни. То есть наказание считалось даже страшнее, чем простая казнь. Так что удовольствия от посещения этого места я в молодости не получал. Зато теперь я начинаю ощущать дикий восторг от прекрасного вида… И дышится здесь до невероятности легко!
Царь Лилламель уже в который раз стал вновь поворачиваться вокруг своей оси, рассматривая каждую вершину по отдельности и шумно при этом вдыхая чистый горный воздух. Кроме вьюдораша на площадке находилось еще четверо людей, для которых яркий дневной свет после восемнадцати дней пребывания в подземельях вызывал определенный дискомфорт. Но если Эль-Митоланы Кремон Невменяемый и Фелис Райне, герцог Каррангаррский, свои глаза без особого труда защитили с помощью магических умений, то обе женщины продолжали прикрывать свои лица руками и смотрели на окружающие красоты сквозь узкие щелочки между пальцев. Потому что перед выходом наверх ни принцесса Элиза, ни баронесса Шиловски не захотели водружать на свои прелестные личики громоздкие конструкции из затемняющих стекол, которые для них на скорую руку соорудили Эль-Митоланы. Теперь они расплачивались за это текущими по щекам на морозе слезинками и долгим, болезненным привыканием к яркому свету. Правда, при этом их желание тараторить без умолку не уменьшилось и приходилось удивляться, что новому царю удался такой длинный монолог. Особенно много вопросов неслось из уст наследницы Спегото:
– А когда мы сможем полюбоваться видом из самого дна ущелий?
– Да хоть сегодня.
– Разве выходы открылись так быстро?
– Конечно! – Усы Лилламеля затопорщились в улыбке. – На данный момент открыто более пятидесяти тоннелей. Они необходимы нам не только для притока свежего воздуха, но и для улучшения коммуникаций внутри царства.
– И для этого использовались эти огромные матки?
– Без них плавить породы – неимоверная трата времени.
Элиза Майве уже намного больше приоткрыла свои глаза, да и в голосе послышались нотки нетерпения:
– Но ведь было обещано: все силы бросить в первую очередь на раскупорку Главного Пути.
– Так мы и бросили! – Царь повернулся к женщине, взял за руку и по-дружески похлопал ее по ладошке своей когтистой лапкой. – Чего ты так переживаешь? Все равно их всех сосредоточить на одном участке нереально.
– Просто хочется быстрей увидеть Салию.
– Не только тебе одной. Но раз обещали пробить выход к завтрашнему обеду, значит, так и будет. Наши Погонщики сами веками ждали этого часа.
За последние два дня венценосные коллеги очень сильно подружились и даже при своих подданных обращались друг к другу на «ты» и без всякого официоза. Мало того, все остальные вьюдораши относились к Элизе Майве слишком странно, если не сказать раболепно. Видимо, сторонники нового правителя постарались сразу привить любовь народа к будущей владычице и применили для этого то ли древние легенды, то ли новые, но не менее действенные законы и распоряжения.
Подобные теплые отношения образовались у царя Лилламеля и с Кремоном Невменяемым. Хотя тот в последние двое суток вообще старался пропускать все официальные церемонии и праздники, занимаясь лишь исследовательской работой и лишив себя сна совершенно. Практически и на это посещение обзорной площадки его затянули лишь совместными усилиями. Хоть и виды открывались с «Единения» неповторимые, но молодой колдун в уме спешно перебирал перечень находок и мысленно предвкушал свои действия на ближайшую неделю. Для себя он уже твердо решил остаться в царстве как минимум на несколько месяцев для исследовательских работ. Столько здесь было интересного и невероятного. И даже заранее отказался от торжественного и эпохального выхода с большинством членов экспедиции из недр Каррангаррских Гор. Чувствовал он себя среди вьюдорашей в полной безопасности, да и те при его появлении только и делали, что замирали на месте с дрожью в конечностях. А то и падали, распростершись ниц. Уж слишком демонстративно и страшно прошла ликвидация узурпатора, самозванца и если к остальным людям относились как к диковинным существам, то к Невменяемому – с благоговейным страхом и мистическим ужасом.
А вот герцог Каррангаррский тоже, как и принцесса, всеми фибрами своей души стремился как можно быстрей оказаться в Салии. И когда вчера, блокированный завалами в пещерах отряд был полностью освобожден и выведен в основной древний тоннель, попытался тут же отправиться знакомой дорогой сквозь недра в столицу Спегото. Вот именно тогда новый царь вьюдорашей и пообещал открыть закупоренные торцы Великого Пути за трое суток. Выходить по лабиринтам пещер было примерно столько же, и вся представительская миссия во главе с ее Высочеством решила дождаться более безопасного и легкого завершения исторической экспедиции. Тем более что триумфально выйти непосредственно из древнего тоннеля – было намного эффективнее и предпочтительнее во всех смыслах.
Конечно, двух егерей Эль-Митоланов асдижон Лазан все равно отправил кружными переходами с радостной вестью к столице, только вот доберутся ли они раньше основного отряда, предсказать никто не мог. Поэтому сейчас Фелис Райне с официальной сухостью в голосе волновался только об одном:
– Ваше Величество, все-таки каменная пробка там довольно велика по своей глубине. Сто пятьдесят метров сплошной породы – не шутки. Справятся ли ваши пещерные матки?
– Справятся, – совсем по-человечески закивал вьюдораш.
– И мы к тому моменту успеем добраться туда?
– Не стоит и сомневаться. Да и ваши люди там присутствуют, учатся нашим способам проходки. Меня гораздо больше волнуют все те поселки, которые расположены непосредственно в тоннеле. Ведь до завтрашнего утра все жители царства должны перебраться в Озерный край и очистить проезд от своих построек. Вот где масса проблем и трудностей. Причем скрытое сопротивление и саботаж на местах до сих пор мешают нормализовать работу новых управляющих. Не так легко сдадутся разжиревшие на льготном положении воины, и особенно их командиры. Не скоро они перестроятся и поймут видимые и скрытые преимущества выхода в большой мир. Так что я сам заинтересован в наискорейшем открытии Утерянного Пути. Тогда недовольных подданных в моем царстве просто не останется.
Элиза наконец-то окончательно освоилась при ярком освещении Занваля и тоже высказала свои восторги:
– Здесь действительно здорово! И ночью наверняка звезды можно достать руками.
– Можно. Но только людям, – со вздохом возразил Лилламель. – В ночное время на поверхности, если над головой вьюдораша не будет потолка или свода, то он теряет здравый рассудок в течение нескольких часов и затем превращается в полного идиота.
– Почему?
– По утверждениям врачей – сознание вьюдораша «падает» к звездам и уже никогда не возвращается.
– Странно, – заговорил впервые Кремон. – Но, мне кажется, это происходит просто из-за многовековой привычки все время находиться в замкнутом пространстве. Опыт поколений трансформировался в страшную болезнь, и получаются необратимые изменения в психике.
– Хм, – царь приподнял свои огромные глазища к Занвалю. – Мне бы тоже хотелось в это верить. Только вот запреты на нахождение под ночным и звездным небом у нас имеются во всех древних книгах.
Теперь уже Элиза Майве по-приятельски потрепала своего царственного собрата по мохнатому плечику:
– Ничего, отныне наши ученые объединят свои усилия и с легкостью решат любые проблемы, мешающие наслаждаться жизнью. И уже через несколько лет вьюдораши сами будут удивляться тому факту, что они столько веков прожили в полной изоляции от всего остального мира.
– А я уже третий день удивляюсь, – признался Лилламель и поднял вверх свою лапу, намереваясь сказать нечто историческое по такому случаю. Но в тот же момент сверху, прямо с ясного неба, на площадку ухнул плотный удар леденящего ветра. Такой напасти от пасторального горного пейзажа никто не ожидал, и хоть женщины немного картинно взвизгнули, все пошатнулись, приседая, но остались стоять на ногах. Лишь поспешно запахнули на себе полурасстегнутые одеяния. Наверняка баронесса Мирта Шиловски высказала общую мысль:
– Через минуту я превращусь в гигантскую сосульку.
Царь вьюдорашей тут же согласно закивал и поспешил увести своих гостей в теплые и обжитые недра. Спускались более часа. Тем более что до званого ужина оставалось достаточно времени, и Лилламель решил немного похвастаться присоединяемыми под его начало пространствами. Да и самому заодно посмотреть те великолепные пещеры, которые когда-то были обжиты вьюдорашами, но за последние тысячелетия доступ на эти уровни был законсервирован, и по ним порой передвигались только разведчики да отряды со специальными миссиями. Зато теперь эти бесхозные пустоты вновь обретали своих обитателей, ведь более трети всего населения царства выразили желание жить именно на верхних уровнях. Хотя при здравых размышлениях именно в Озерном краю намечалась самая сытная и беззаботная жизнь. Да и к древнему тоннелю намного ближе. Ведь когда по нему пойдут первые караваны, то находиться ближе к торговой артерии станет вообще выгодно. Только вот и в верхние уровни переселиться нашлась масса желающих. К тому же многие из них отыскали в семейных архивах и тайниках специальные магические медальоны из дуросовых пород, на которых конкретно обозначалось место обитания целых родов и семейных кланов. И вернуться в свои гипотетически исконные владения возжелали очень многие вьюдораши. Так что в ближайшие годы в подземном царстве ожидался невероятный всплеск рождаемости населения.
Пока же недра напоминали гигантский растревоженный муравейник. Пробивались новые тоннели, вскрывались и откапывались старые, укреплялись треснувшие своды и заделывались слишком просевшие или размытые дороги и тропы. Дерево здесь ценилось невероятно, поэтому при разборке жилищ в тоннеле Утерянного Пути сохранялась каждая доска, а порой и щепка. Помимо этого для обустройства новых жилищ использовались обломки стен из нескольких неизвестных материалов, один из которых при тщательном рассмотрении оказался не чем иным, как знаменитым кремонитом, который полным ходом изготавливали пока лишь в одном месте на планете: в городке Агван. Сам Кремон Невменяемый подтвердил сходство, когда более тщательно исследовал отобранные для него кусочки древних покрытий. Так же вьюдорашами использовались «вечные» матрасы, которые были набиты составляющими из тоненьких растрепанных волокон. Сие неизвестное вещество не сжигалось, не рвалось и не изнашивалось. Из таких же волокон были пошиты и чехлы для универсальных и довольно мягких подстилок для сна.
В повседневном быту обитатели недр тоже использовали такую массу неведомых внешнему миру предметов, что практически все люди Эль-Митоланы готовы были выкупать чуть ли не каждую вещицу при одном на нее взгляде. Причем применялись предметы древних явно не по назначению. Например, в не разбивающейся сфере отслужившего светильника заваривали и держали местную разновидность пива. И с помощью другой, более сложной конструкции, которая явно когда-то использовалась для химических опытов, гнали отличную гремучку. И складывалось впечатление, что никто никогда и не задавался целью выяснить, для чего может быть предназначена та или иная странная вещица.
Все это оживленные вьюдораши тащили на свои новые места жительства. И порой при этом не брезговали подхватить по дороге то, что «плохо лежит». Хотя вообще-то элементарное воровство в этом обществе всячески порицалось и было неприсуще.
Нельзя сказать, что вьюдораши целенаправленно не пользовались доставшимися им по наследству благами древних цивилизаций. Практически каждая большая пещера теперь освещалась огромным, почти в рост человека, светильником, который испускал из себя яркие голубоватые лучи. Раздавались они по указанию нового царя и могли светить ни много ни мало – десять лет. Потом их надо было выносить на открытые солнечные пространства и оставлять на четыре года. После этого они вновь могли давать освещение в двухгодичном интервале. А дальше такие циклы могли повторяться почти вечно. Разбить или повредить подобный светильник считалось не только кощунством, но и делом почти невыполнимым, что еще больше приравнивало эти устройства к основным чудесам света. Но еще больше гости удивились, когда узнали о количестве не активированных, складированных в глубоких подземельях светильников. Создавалось впечатление, что именно здесь были сосредоточены когда-то все мировые запасы этих магических источников света. О стоимости гигантских шаров пока и говорить не приходилось. Но по скромным подсчетам, даже если вьюдораши захотят торговать этими раритетами, то средств им для сносного пропитания должно хватить на несколько веков.
Это не говоря уже о прочих законсервированных тайниках, о которых пока новый царь не имел ни малейшего понятия и о которых лишь бродили некоторые слухи и древние легенды. Помимо этого в так называемых отводных штольнях Утерянного Пути было сброшено все самое ценное культурное наследие из Некрополя Сущего Единения. Все – что только одним своим видом могло напомнить о человеке. Все саркофаги с мумиями древних правителей, вся утварь и предметы Некрополя, а также все письменные, книжные и похожие на книги изделия были безжалостно сброшены в темные зевы штолен. Причем многие из этих варварских свалок еще и были затоплены водой. Теперь предстояло тщательно и долго раскапывать эти могильники с древними предметами и изучать каждый чуть ли не целым сонмом исследователей.
Именно это направление основной деятельности для себя и выбрал Кремон Невменяемый. Ну а возражать ему никто не собирался. Как говорится: чем бы герой ни тешился, лишь бы новые землетрясения не устраивал.
О том, что происходило в круглом храме вьюдорашей между принцессой и молодым Эль-Митоланом, тоже оба участника соитий предпочитали помалкивать. Смотрители храма и все знавшие о подоплеке пленения погибли в тронном зале, а простому народу такие вещи и знать не стоило. Похоже, что даже новый царь не ведал о сути эксперимента над людьми и просто подозревал их во взаимных симпатиях. А спросить напрямую, что Кремон и Элиза вытворяли в круглом храме – не решался. Хотя пару раз и пытался подвести деликатно разговор под эту тему.
Спеготским подданным наследная принцесса, похоже, тоже не собиралась раскрывать некоторые свои превращения в жуткого монстра. Да еще и Невменяемому строго наказала помалкивать. Тем более что с каждым днем она замечала за собой все новые и новые свойства и странные умения. Эль-Митоланом она не становилась, да и все признаки говорили о том, что она оставалась все таким же человеком. А вернее – полноценной женщиной. Но вот с ее зрением уже второй день творилось что-то неладное. И поделиться своими сомнениями она могла только с одним человеком, своим недавним любовником по принуждению. Ей постоянно мерещились в глубокой толще пород какие-то массивные туши животных, она научилась видеть в кромешной мгле и различать в окружающих стенах опасные места. То есть сразу замечала слабину в перекрытиях и ни в какую не рискнула бы туда сунуться. Но самое главное, она стала видеть любого вьюдораша сквозь скальную породу. Вначале сквозь метровую преграду, потом сквозь трехметровую, а к тому моменту, когда царь Лилламель проводил своих гостей вниз, ее умения еще больше увеличились. Принцесса выбрала удобную минутку, приостановилась в узком коридоре и прошептала Невменяемому на ухо:
– Я их всех прекрасно различаю сквозь стены в пять метров толщины. И самое странное, звук ко мне доходит вместе с изображением.
– Отлично! – так же тихо пробурчал Кремон ей в ответ. – Значит, мы не попадем в неожиданную засаду.
– Но мне страшно! А вдруг я опять превращусь неизвестно в кого?
– Вряд ли, ведь жрец булькал о том, что мутация полностью сорвалась. А значит, тебе грозят лишь новые, пусть еще и не до конца объяснимые свойства организма. Как только доберусь до местных хроник, ты будешь первой, кто узнает про свои новые возможности. Сведения о «купании людей под выбросом секреций пещерной матки» обязательно отыщутся. Да и, по всей видимости, кое-что об этом все равно известно в народе. Видимо, слухи распространились через воинов, устраивавших лавину для твоей гибели. Недаром местные жители смотрят на тебя с придыханием…
– Хм! – несколько злорадно скривилась Элиза. – Главное, что не со страхом и ужасом, как они делают в твоем случае.
Кремон только устало махнул кистью на это утверждение. Ему уже надоело объяснять всем и каждому, что он добрый, мягкий и пушистый, поэтому решил элементарно пользоваться таким отношением в целях облегчения своей работы. Его просьбы выполнялись с такой скоростью, что даже Лилламель порой недовольно и ревниво морщился. Но зато любая помощь и посредничество оказывались совершены в момент звучания последнего слова в предложении.
Незнание порождает страх. А незнание чего-то очень ужасного – утроенный страх. Тем более что ни одного живого свидетеля кровавой казни узурпатора не осталось. Ее Высочество не в счет, она и сама признавалась, что ничего не видела и практически ничего не помнит из-за навалившегося на нее ужаса. Для нее хватало лишь сознания того, что именно молодой колдун в очередной раз спас не только ее, но и весь остальной отряд. А уж как он это сделал, ее не интересовало. Но вот пошутить на тему валившихся ниц при виде Кремона вьюдорашей, она стремилась всегда. Может быть, тоже ревновала, как и новый царь.