Космоолухи: рядом. Том 1

Ольга Громыко

Космоолухи: рядом. Том 1

© Ольга Громыко, 2017

© Иллюстрации, Гаевская Е. И., Матрешина Д. А., 2017

© Художественное оформление, «Издательство АЛЬФАКНИГА», 2017

* * *

Проверка

– Станислав Федотович Петухов? – сурово осведомилась юная, но напористая как танк девица с папкой под мышкой.

– Да, – осторожно подтвердил капитан. Такой типаж людей пугал его больше танков, напоминая о налоговой, санстанции и прочей нечисти, являющейся частным предпринимателям в ночных кошмарах. – С кем имею честь?..

– ОЗК, инспектор Марина Лихачева! – гордо, как название ордена воинствующих монахов, сообщила девушка. – По поручению Киры Гибульской!

– Мм… И что вы хотите?

Капитан так и не определился, расслабляться ли ему или напрягаться еще больше.

– По нашим данным, вы являетесь официальным опекуном двух разумных киборгов модели DEX-6, – уточнила-заклеймила Станислава инспектор. – Мне необходимо оценить их состояние, а также условия проживания и эксплуатации!

Станислав опешил. С Кирой Гибульской, главой Общества защиты разумных киборгов, «Космический мозгоед» поддерживал дружеские отношения, а Тед – и не только дружеские, так с какой стати ей понадобилось подсылать к нему инспекторшу?! Могла бы просто позвонить и спросить, как там у них дела.

– Кхм… Ну, в общем-то да, можно, хотя…

Капитану пришлось посторониться – не пихаться же с дамой грудями! Ладно, раз она к киборгам пришла, пусть они с ней и разбираются.

Дэн сидел за навигаторским пультом, Ланс – с альбомом на диване, поджав под себя ноги, и с огорчением рассматривал последнюю изрисованную страницу. Рядом хищно кружила Полина, чтобы «котик», не дай бог, не выкинул альбом в утилизатор, – Ланс так и не научился ценить свои рисунки, теряя к ним интерес сразу после завершения. У Полины скопилась уже целая коробка этого добра, причем не только в альбомах, но и на отдельных листах, их обрывках и даже салфетках. «Когда-нибудь продам за большие деньги!» – шутила девушка, которой очень нравилось, как Ланс рисует. Теодор с Вениамином резались в шашки за обеденным столом, Михалыч болел за доктора, Маша – за пилота, визуально поощряя его за каждую взятую шашку. При виде капитана на голограмме сразу возникли чисто символические, но все же трусы.

Живая девушка заинтересовала Теда больше виртуальной, но пилот потерпел двойное поражение: Марина уделила приосанившемуся парню меньше внимания, чем столу, за которым тот сидел, зато Вениамин, воспользовавшись рассеянностью соперника, одним ходом «съел» сразу три шашки и прошел в дамки.

Закончив шлифовать помещение критическим взглядом, Марина открыла папку и что-то там записала. Безошибочно вычленила киборгов (видимо, заранее изучила их досье), осмотрела с ног до головы и снова принялась строчить в папке.

Ланс тревожно покосился на гостью, потом на Дэна, продолжавшего сосредоточенно составлять трассу. В отличие от поглощенного творчеством «котика», рыжий с самого начала бдительно прислушивался к разговору капитана с инспекторшей. Ее бравада была напускной, на самом деле Марина здорово нервничала, но вроде не врала. Оружия у нее не было, подозрительных приборов – тоже. Скорее всего, действительно та, за кого себя выдает, – ОЗК постепенно набирало силу, и на некоторых планетах перепродавать потенциально разумных киборгов (то есть DEX-6, DEX-7 и Bond) без его резолюции было запрещено, а если инспектора что-то настораживало, то киборга либо забирали с выплатой компенсации, либо хозяину приходилось оформлять разрешение на опекунство, подтверждая, что он осознает и принимает лежащую на нем ответственность. Дэн с Лансом официально считались алькуявцами, но Кира на всякий случай все же сделала Станиславу необходимые документы, заверив их личной печатью. А теперь вдруг…

Удовлетворив свой интерес (и распалив командный), Марина вытащила из папки два листа бумаги с мелким плотным текстом и линовкой для ответов и торжественно вручила киборгам.

Дэну пришлось-таки отвлечься от трассы.

«Ваше полное имя (кличка), возраст, модель…»

– А почему на бумаге? – удивился капитан. – Прислали бы анкеты по почте, парни заполнили бы и отправили…

– Нет, – отрезала Марина, – мне необходима не автоматическая обработка цифрового документа, а обдуманные и осознанные ответы. К тому же я должна быть уверена, что в процессе заполнения на моих подопечных не оказывалось давления.

«На ваших?!» – прокомментировал Дэн левой бровью.

– Ага, надавишь на них, как же, – проворчал Тед, продумывая следующий ход с позиции «как умереть наиболее достойно».

Станислав ожидал, что Дэн лаконично скажет «нет» и продолжит работать, как бы инспекторша ни упрашивала и ни настаивала, но у навигатора оказалось плохое настроение, трасса никак не складывалась, и он беспрекословно взял тайм-аут и один из карандашей Ланса. «Котик» покосился на собрата и тоже не стал отбрыкиваться.

С первыми пятью вопросами анкеты, совпадавшими со стандартной таможенной декларацией, Дэн справился быстро, но следующий поставил его в не меньший тупик, чем трасса.

«Считаете ли Вы, что человек имеет право владеть и управлять киборгом?»

Навигатор задумчиво прикусил кончик карандаша, мимоходом отметив низкую питательную ценность и примесь слаботоксичного красителя. Заинтригованный Тед подошел к другу, заглянул ему через плечо и посоветовал:

– Напиши: «Смотря сколько сгущенки я за это получу».

– Не подсказывать! – торопливо вмешалась Марина. – И вообще, вы не должны отказывать на них давления, выйдите из помещения.

– Ухожу-ухожу! – Тед поднял руки и попятился, зная, что друг потом охотно поделится с ним сканом анкеты.

Вариант напарника Дэну понравился, но он решил тренировать собственную фантазию: «Смотря в каком случае. Пол человек пусть сам моет».

«Устраивают ли Вас условия Вашего проживания?»

«Да, кладовка сухая и чистая. Правда, иногда швабра на голову падает, зато на ведро можно сесть».

«Какие учреждения службы помощи разумным киборгам Вам известны, и укажите их координаты, если знаете».

Дэн знал и указал в галактической системе координат местонахождение двух последних баров, куда они ходили с Тедом, а также ближайшего филиала «Матушки Крольчихи».

«Подвергались ли Вы насилию: а) психическому, б) физическому, в) сексуальному?»

Дэн подумал и подчеркнул все три варианта, а на следующий подпункт: «Со стороны кого?» ответил: «Кошки».

«Пытались ли Вы защитить себя и как именно?»

«Да, я швыряю в нее тапками!»

Ланс посмотрел на Марину сперва с подозрением, потом с подозрительным интересом, и зрачки киборга вспыхнули красным. Гостья напряглась, заозиралась в поисках поддержки, однако все космолетчики вели себя так, будто ничего не происходит – вернее, они ничего не замечают. Весьма нарочито не замечают, только Полина не выдержала и сдавленно захрюкала в кулак.

Несколько минут слышалось лишь шуршание карандашей по бумаге, услаждающее слух инспекторши и наполняющее души экипажа радостным предвкушением.

Дэн перевернул лист. Там был только один, последний вопрос: «Имеются ли у Вас претензии к Вашему опекуну и ближайшему окружению и какие именно?», зато строчек для ответа – до конца страницы.

Рыжий почесал карандашом за ухом, вспоминая самые вопиющие прегрешения сокомандников, и принялся упоенно перечислять свои обиды: «Глумятся над моей любовью к сладкому, воруют личные вещи (кружку), не дают стоять в душе больше часа, лечат по всякой ерунде, запрещают восполнять энергетические потребности алкоголем, требуют надевать скафандр для работы в опасных для людей условиях, тем самым принижая меня до своего уровня, заставляют спать по восемь часов (в отдельной каюте, мне страшно!!!), порвали любимый свитер…»

Строчки кончились, желание сублимировать досадный затык с трассой – нет, и Дэн прибег к помощи классики: «А на неделе капитан велел мне почистить унитаз, а я начал со стока, а он сорвал сидушку и ейной крышкой начал меня в харю тыкать… Милая Кира, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда в армию, людей стрелять, нету никакой моей возможности…»

Инспекторша почувствовала неладное и занервничала еще больше, даже людям стало заметно.

– Все, заполнили? – нетерпеливо поинтересовалась она, глядя, как Дэн мельчит уже на полях анкеты.

– Еще сто сорок три секунды! – жалобно взмолился Ланс.

– Автограф не забудь поставить, – ревниво напомнила Полина. – И заснять для коллекции.

В итоге лист у увлекшегося «котика» пришлось отбирать силой – ну вот так всегда, только начало получаться, как люди начинают бессовестно им владеть и жестоко управлять!

Торжество Марины длилось недолго: первой страницы анкеты карандаш вообще не коснулся. Зато на обратной стороне листа…

– Может, оставите его нам? – с надеждой спросила Полина, понаблюдав за реакцией гостьи. – Я их собираю.

– Нет! – Красная как мак инспекторша поспешно затолкала лист в папку, поглубже и чистой стороной вверх. – Это тоже очень… показательный ответ.

Последнюю пару месяцев Ланс усердно штудировал пособия по академической живописи и на днях добрался до обнаженной натуры. Увы, имеющаяся в наличии натура решительно отказывалась обнажаться (особенно почему-то мужская и капитанская!), но Ланс быстро нашел выход – инфракрасное зрение в сочетании со сканером позволяло видеть сквозь одежду, пусть не очень четко, зато с бонусом из внутренних органов. А тут еще такой хороший, плотный листок подвернулся! Никто ж не говорил, что заполнять его надо именно буковками, дали, и все!

Терпеливо дождавшись своей очереди, Дэн с непроницаемым лицом протянул Марине анкету. Почерк у навигатора был хороший, разборчивый, Bradley Hand HTC. Даже шестым кеглем прекрасно читался, что произвело эффект запивания водки спиртом.

Кажется, инспекторша хотела что-то сказать, но не смогла: киборги смотрели на нее с одинаково невинным видом. У Ланса получалось искреннее, у голубоглазого Дэна – умильнее.

Стиснув папку под мышкой, словно там трепыхалось что-то живое и опасное, Марина скомканно попрощалась и без оглядки вылетела из корабля.

– Заходите еще! – вежливо крикнул Тед ей вслед, расставляя шашки для следующей партии. – Блин, опять мне черными…

* * *

Кира позвонила через час. Судя по ее лицу, она только что хорошенько прорыдалась и до сих пор утирала слезящиеся глаза.

– Ну и что это было? – укоризненно поинтересовался Станислав.

– Наша неофитка… – Кира вспомнила какой-то из пунктов анкеты и была вынуждена прерваться, чтобы тоненько, с подвыванием всхлипнуть в ладони. – Хорошая девушка, но уж больно… радикальная. Считает всех разумных киборгов, отказавшихся покидать своих официальных хозяев, наивными жертвами стокгольмского синдрома, а их владельцев – бессовестными эксплуататорами и рвется их изобличать.

– Но ты же прекрасно знаешь, что мы не такие! К чему тогда эта дурацкая проверка?

– Я проверяла не вас, – Кира посерьезнела, – а Марину. К сожалению, любое общественное дело порой привлекает… людей, которые в реальности понятия не имеют, чем им предстоит заниматься и с кем столкнуться. Вот я и решила ее немножко… отрезвить.

– А почему именно нами-то? Как бы бедная девушка после такой проверки в антидексисты не подалась!

– Потому что вы еще самые вменяемые, – честно сказала Кира, но не успел Станислав возгордиться, как она глянула на лежащие перед ней листы и, снова всхлипнув, добавила: – Ну, по крайней мере, я так раньше думала!

Отпусти

Импульсивные решения обычно либо самые верные, либо самые идиотские, и это был второй вариант. Ночь, бессонница, одиночество… Он ворочался до четырех утра, а потом внезапно взял и отправил сообщение едва знакомому человеку. А тот взял и сразу же перезвонил – у них, оказывается, сейчас день, и да-да, он немедленно свяжется с Кирой Гибульской и все организует!

Спать расхотелось окончательно.

«Третий шанс» только вчера вернулся из долгого рейса, экипаж наслаждался заслуженным отпуском и запросто мог послать владельца судна читать трудовое законодательство, но отношения между ними были не столько деловыми, сколько дружескими.

– Не, мне, конечно, не сложно быстренько смотаться на Землю и обратно… – печально соврал поднятый ни свет ни заря Козырь, пилот и одновременно капитан судна. – Но ты уверен, что тебе самому нужно туда лететь? Давай ты по картинкам выберешь, а мы с Марьяной за ней сгоняем.

– Нет, – решительно возразил он, – я должен обязательно увидеть ее вживую, поговорить, заглянуть в глаза…

– Да ладно тебе, – ухмыльнулся Козырь. – Вот Хрущак даже женился по инфранету, и ничего, нормально живут, уже трех детишек настрогали. Хотя при первой встрече его, конечно, чуть кондрашка не хватила…

– Все будет в порядке, космические перелеты мне врачи не запрещали. – «Просто категорически не рекомендовали». – Заодно и развеюсь, давно со станции не выбирался.

Естественно, ни черта не получилось в порядке. Несмотря на все старания пилота, корабль не мог полностью избежать перегрузок – терпимых для здорового человека, но изломанное тело мстило за каждый гиперпространственный скачок болью в остатках позвоночника, тошнотой и долго не проходящей слабостью.

Он старательно делал вид, что ничего не происходит, команда – что ничего не замечает. Полетели, кстати, все: и Марьяна, навигатор, и техник, и врач с таким багажом, словно одолжил у коллег половину станционного медблока. Решили, видимо, что это изощренный способ самоубийства, и твердо вознамерились ему помешать – хотя на самом деле он уже давно прошел этот этап и поклялся, что больше никогда. Но если б только себе – может, и не сдержался бы…

– Отдай мне нож, чертова кукла!

– Программа защиты хозяина является приоритетной.

– Отдай. Мне. Нож, – цедит он сквозь зубы. – Это приказ!

Помедлив, она протягивает ему кулак, как ножны, из которых торчит черная пластиковая рукоятка. Он раздраженно хватается за нее – и рукоятка остается у него в руке.

Она разжимает окровавленную ладонь, в ней – мелкое керамическое крошево.

– Техническая ошибка, – невозмутимо сообщает она. – К сожалению, данный предмет необратимо поврежден.

Со временем лихорадочное возбуждение начало ослабевать, к концу пути сменившись привычной апатией, которую он скрывал тщательнее, чем физическое недомогание: нет ничего противнее безнадежно больного брюзги, вокруг которого как ни скачи – все не то. Поневоле начнешь желать, чтоб он поскорее сдох и не мучил себя и других.

На пороге Центра реабилитации он окончательно раскаялся в своем дурацком поступке и чуть не повернул обратно, так и не коснувшись двери, но отступить сейчас означало подвести множество хороших людей, искренне старавшихся ему помочь.

Его встретила черноволосая улыбчивая девушка с карими миндалевидными глазами и такой нежной персиковой кожей, словно сама была киборгом модели Irien.

– Я – Мэй Ким, ваш проводник по Центру! – звонко и радостно представилась она, сверкая белоснежной улыбкой. – Если, конечно, Стивен Хантер – это вы.

– Я, – усмехнулся он в ответ: а что, к вам часто прилетают инопланетные гости в инвалидных креслах? – Но лучше просто Стрелок.

Глава ОЗК, Кира Гибульская, с которой созванивался его знакомый, сейчас находилась в отъезде, на какой-то межпланетной конференции.

– Я ее первая заместительница, – гордо сообщила Мэй.

– По связям с общественностью? – предположил Стрелок, легко представив эту эффектную девушку в окружении журналистов.

Польщенная, Мэй тем не менее прыснула со смеху.

– Нет, по Центру. С общественностью я общаться не умею, мне ее сразу убить хочется – такие иногда идиоты попадаются!

– Довольно необычное заявление от психолога.

Мэй покаянно развела руками:

– В том-то и беда – там сплошные диагнозы, а лечить или хотя бы озвучивать их мне не разрешают. Ну да бог с ними, вы же, наверное, устали с дороги? Хотите чаю? Кофе? У нас в Центре неплохая столовая, там сегодня очень вкусный плов.

– Нет, спасибо. Может, давайте сразу к делу? – вежливо попросил он. – Извините, я немного нервничаю, так что чай лучше потом.

Мэй понимающе кивнула:

– Хорошо, тогда пойдемте в мой кабинет. Я буду приглашать девочек по очереди – поговорите, присмотритесь друг к другу.

Киборгов было шесть – все DEX-6, в возрасте от пяти до девяти лет. Три русые разных оттенков, две брюнетки и блондинка. Самая молоденькая застеснялась, спряталась за процессор. Старшая, с выбритыми висками, десятком тонких сережек-колечек в каждом ухе и одной широкой – в нижней губе смотрела на человека с насмешливым вызовом; впрочем, скоро выяснилось, что это ассистентка Мэй и она не отдается – «точнее, я сама не рекомендую вам со мной связываться!». Зато, по словам психолога, в качестве «мостика» между людьми и киборгами Трикси была незаменима.

Стрелок честно здоровался, улыбался, задавал вопросы, как на собеседовании с обычной сиделкой… Пока не понял, что подсознательно ищет Белку: да, приятная девушка, но не тот цвет волос… не те глаза… не такой голос… А если вдруг найдет ее – точного клона, ведь киборгов выпускали партиями по десятку штук, – то тем более откажется, сразу же. Ведь это все равно будет не Белка, и постоянно видеть ее рядом с собой, зная, что та, другая, мертва, еще больнее…

Мэй наблюдала за своими подопечными с материнской гордостью, и Стрелок внезапно понял, что она старше, чем кажется, – ближе к тридцати, а то и к сорока. И намного умнее и серьезнее, чем можно подумать, глядя на круглое смешливое личико. Стрелок присматривался к киборгам, Мэй присматривалась к Стрелку.

Ему стало мучительно стыдно – и перед ней, и перед киборгами, и перед организовавшими эту встречу друзьями, которых он напрасно побеспокоил. Зачем он сюда приперся?! Белку все равно не вернуть.

– Спасибо, они все просто замечательные, – со всей возможной искренностью сказал он, кое-как доведя это нелепое собеседование до конца. – Но мне надо подумать.

– Конечно, думайте, – охотно поддержала его Мэй. – Это очень ответственное решение, его нельзя принимать впопыхах.

Если она и разочаровалась в госте, то не подала виду.

– Хотите осмотреть Центр? Могу провести для вас небольшую экскурсию.

– Мм… Да, это было бы очень интересно.

И уж точно лучше, чем немедленно удрать, окончательно выставив себя идиотом.

К его облегчению, когда они вышли из кабинета, девушек за дверью не оказалось. Или разбежались сразу, или – подслушав вердикт. А может, решили, что им такого «счастья» тоже не надо – они же свободные киборги, он их не покупать прилетел, а взять, официально выражаясь, на практику по социализации.

На первый взгляд Центр напоминал помесь научного института, интерната, больницы и дурдома. На второй Стрелок начал склоняться к последнему. К его спутнице то и дело с ликующими воплями подбегали какие-то странные личности, требуя то подпись на счет-фактуре, то срочно позвонить неведомому Анатолию, то при первой возможности подойти в пятый кабинет, то конфетку (психолог достала из кармана и дала, еще и похвалила). С ходу понять, кто из них киборг и какой, удавалось далеко не сразу. Мэй рассказала, что в Центре есть и «нормальные», неразумные киборги, в основном «шестерки» и «семерки» – контрольная группа и одновременно персонал.

Стрелок зацепился взглядом за знакомое лицо – у приоткрытой двери лаборатории стояла та девушка-киборг с серьгами, Трикси, приятельски болтая с щуплым парнем в медицинском халате такого вида, будто в нем только что разделали свежий труп. Циркулярной пилой. Трикси лукаво подмигнула Стрелку, парень при виде нахмурившейся Мэй смутился и юркнул в лабораторию.

Стрелок вслед за своей провожатой проехал по длинному коридору, послушно заглянул в несколько дверей – «это Павел Григорьевич, один из наших лучших психологов, работает с новичком», «в том крыле здания у нас медчасть с операционной и реанимацией, вчера как раз привезли очень сильно поломанного мальчика, сейчас дружно держим за него кулаки», «а вон там столовая, точно не хотите?» – и наконец очутился в неожиданно тихой просторной комнате с мягким, слегка пружинящим напольным покрытием – и ногам приятно, и сидеть удобно. Наверное. Потому что инвалидному креслу оно, напротив, не понравилось, скорость движения снизилась. На полу вразброс стоял десяток столов, с терминалами и без, лежало несколько разноцветных матов и кресел-мешков, но ощущения беспорядка не было, уютно и практично. Три стены были выкрашены в разные оттенки кремового, четвертую полностью занимали встроенные ящики, каждый пронумерован, а некоторые даже с рисунками, как в детском саду.

– Это наша главная игровая комната, – сообщила Мэй. – Днем тут тихо, но после шести часов все желающие могут прийти сюда и заняться чем угодно. Не только киборги, но и люди – некоторые наши сотрудники живут при Центре или иногда остаются ночевать, так что по вечерам тут шумно и весело, приходится принудительно разгонять гоп-компанию после полуночи. Для киборгов-то это детское время, а вот людям с утра на работу, не успевают выспаться.

Игровой комната, похоже, была не всегда – к ней примыкал бокс-изолятор из бронированного стекла, разделенный на три секции. Две из них приспособили для хранения не уместившихся в ящиках вещей и игрушек, в третьей, запертой, лицом к стене стоял абсолютно голый светловолосый парень. То есть киборг.

Мэй укоризненно охнула.

– Кай!

Киборг четко, как по команде, развернулся к стеклу. Стандартно-правильное расслабленное лицо, серые кукольные глаза – точь-в-точь манекен в витрине, даже нагота выглядит совершенно естественно.

– Кай, ну что опять за фокусы? – с усталым вздохом поинтересовалась психолог и, поскольку реакции не последовало, уточнила вопрос: – Зачем ты разделся?

– Температурный режим помещения не требует дополнительного утепления тела, – отчеканил киборг, тупо глядя Мэй в лицо.

Психолог снова вздохнула и голосом, преисполненным бесконечного терпения, приказала-попросила:

– Оденься, пожалуйста.

Киборг подошел к валяющимся на полу вещам – нижнему белью и голубой больничной пижаме – и принялся неуклюже, словно впервые их видит, напяливать на себя. Штаны оказались разорваны в поясе, и, когда Кай, натянув их, разжимал руки, штаны тут же спадали. Киборг с каменным лицом наклонялся, подтягивал их, отпускал – и, кажется, мог заниматься этим до скончания энергии.

– Кай!

Киборг выпрямился и замер. Штаны упали.

– Хватит. Отдай.

Мэй выдвинула один из ящиков и вытащила оттуда аккуратно сложенные штаны. Стрелок ожидал, что она воспользуется ящиком для передач, но женщина по-простому открыла дверь изолятора и протянула руку. Киборг послушно вложил в нее рваные штаны и взял новые.

– Надень их и погуляй по комнате. Выходить нельзя. Влезать на мебель нельзя. Опрокидывать предметы нельзя, – монотонно, словно надиктовывая программный код, перечислила психолог.

– Новенький? – понимающе спросил Стрелок.

– Если бы! – Мэй изучила рваные штаны, поняла, что починке они не подлежат, и ее потянуло выговориться: – Кай у нас уже полгода, но единственное, чего мы за это время добились, – он перестал кидаться на людей. Понял, что за убийство его запрут тут навсегда или вообще ликвидируют, а это противоречит его планам. Но общаться с нами Кай по-прежнему не желает и хватается за любой повод обойти или переврать приказ. Разумеется, мы занимаемся с Каем по три-четыре часа в день, выводим на прогулку, пытаемся достучаться… но все бесполезно. Вот и приходится в остальное время держать его в изоляторе, чтобы не навредил себе или другим.

– Вы бы ему туда хоть колоду карт положили, что ли!

Стрелок подумал, что в пустой стеклянной коробке три на три метра любой за полгода с ума сошел бы. Даже подушки на койке нет, просто возвышение в изголовье.

– Мы пытались увлечь Кая хоть чем-нибудь – игры, фильмы, книги, рисование, конструкторы, – но он все игнорирует или портит. Можно, конечно, приказать ему смотреть в вирт-окно или раскладывать пасьянс, но тогда это будет делать программа, а сам он замкнется еще больше.

– Неужели его совсем ничего не интересует?

– Кай хочет только одного – вернуться к хозяину. И, кажется, вбил себе в голову, что чем хуже он будет себя вести, тем быстрее мы его отдадим. – Мэй с досадой и состраданием наблюдала за «гуляющим» киборгом. – Вот только хозяин сам попросил нас «поскорее забрать этого монстра, а то страшно с ним в одном доме находиться».

– Неудивительно, – пробормотал Стрелок, глядя, как Кай «буксует» у стола, – рывок вправо, рывок влево, не-а, никак не обойти!