Чечня и Кавказ: этюды, заметки из прошлого

Поручение, возложенное на меня, потребовало особой поездки еще в Аргунский округ, куда я направился через Ботлих. Поднявшись через Ишхой-лам, мы выехали на буртунайскую дорогу, идущую из Буртуная через Гумбет: в Анди и в Ботлих. Дорога эта местами очень хорошо разработана, так что можно проехать в колесном экипаже; но только местами крутые спуски и подъемы через балки – вот препятствие. У жителей андийского округа нет вовсе арб, и они перевозят сено и хлеб с гор на санях. Миновав несколько деревень, мы поднялись снова на тот же хребет и прошли через так называемые андийские ворота (Берзин-Кау) (Буцур). Это узкий, не более 15 сажен, перевал, на котором еще и до сих пор видны следы бывших завалов; на право и на лево, по хребту гор, тоже были устроены завалы Шамилем, и если бы правильно защищать с хорошим отрядом регулярных войск, то переход почти невозможен; ибо весь хребет, к стороне Андии, отвесный, точно стена. Перейдя через перевал, дорога спускается к аулу Рикуни; на право же остается аул Анди, имеющий до 250 дворов.

Андийцы народ воинственный и считается одним из храбрых в Дагестане. Они мало занимаются хлебопашеством, но часто содержат большие стада овец; при всем этом шерсти им не хватает для выделки бурок, так что большую часть ее прикупают. Выделка бурок их главная торговля и промышленность. В Андии выделывают до 8 т. бурок и более, которых цена на месте от 3 до 8 и даже до 12 рублей. Здесь большую часть торговцы скупают гуртом и везут на линию, а особенно в Тифлис. Кроме того жители на бурки ведут меновую торговлю, а именно: выменивают красный товар, железо, оружие, соль и кукурузу. Андийские бурки добротою уступают абхазским и кабардинским. Андийцы начали подражать в выделке бурок кабардинцам; – достоинство хорошей бурки состоит в том, чтобы она была хорошо, ровно свалена и на верху имела короткую шерсть, а главное достоинство – легкость веса бурки и непромокаемость.

В Андии уже совсем нет лесу и местность чрезвычайно скалиста. Аулы построены из камня на глине, а другие сакли просто сложены из камня без глины; нечистота преобладает повсюду. Мужчины одеваются довольно опрятно и все имеют преимущественно хорошее оружие. Женщины по большинству грязны, в лохмотьях, и, к довершению всего, – головной убор состоит из круга, довольно толстого, покрытого чрезвычайно сального вида материей. Здесь положительно все тяжелые работы исполняются женщинами. Около аулов расположены кладбища с памятниками, состоящими из высоких, каменных плит с надписями; плиты поставлены перпендикулярно на каждой могиле, по краям же кладбища поставлены высокие деревянные шесты с шаром на верху, в который вставлен деревянный с ручкой меч, символ храбрости, означающий, что все умершие с мечом, шашкой, были непобедимы и появлением своим наводили страх и ужас на врагов, неверных.

«Кавказ» №23, 1866 год. Аул Ботлих по новому распределению управлений есть резиденция начальника западного Дагестана, которому подчинены два округа: Андийский и Аварский с присоединением части бывшего Бежитского округа, с которым в зимнее время, почти на 6 месяцев, прекращается всякое сообщение.

Ботлих большой аул; расположен в глубоком ущельи. Постройка домов такая же, как и в Андии. Здесь много садов, в которых встречаем: виноград (из него жители делают бузу), персики, абрикосы, сливы, черешни, грецкие орехи, инджир, миндаль, яблоки и груши. Климат здесь убийственный, лихорадки неизлечимы. В 1 ½ верстах ниже протекает Андийское-Койсу, где было прежде Преображенское укр. Оно теперь упразднено, а в замен его заложено повыше Мостовое укрепление; здесь предполагается чугунный мост, для сообщения с Гунибом, до которого от Ботлиха считают 60 верст. В Ботлихе стоит рота солдат и есть один маркитант, у которого только можно достать хлеб, мясо, спирт и плохое вино; за всем же другим необходимо посылать или в Темир-Хан-Шуру, или в Ведено. Все постройки в аулах и сады, огороженные низенькой стенкой, смежны; а поэтому у жителей Ботлиха есть обычай, что никто не имеет права собрать виноград в своем саду ранее уставленного времени, когда собираются почетные жители всего аула, осматривают сады и потом разрешают сбор винограда; если же найдется виновник в нарушении обычая, то его тотчас находят, осмотрев тщательно известные места, где след преступления обнаруживается косточтами; в таком случае виновный подвергается денежному штрафу.

Понятия народа чрезвычайно дики: всякий, вступая с вами в разговор, непременно начнет о Турции; расспросам нет конца, и хотя получаются верные известия о тяжком положении ушедших, но никогда этого не высказывают; значительное же число жителей, ежегодно идущих в Мекку на поклонение, по возвращении на родину стараются распространять небылицы о Турции ее богатствах. Мне приходилось слышать такого рода рассказы: Стамбул так велик, что нужно 8 дней, чтобы объехать его кругом; а места, которые отводит султан для кавказских переселенцев, настоящий рай и т. д. Из этой братии есть люди ученые, например: один из них, именно, кадии, бывший дебором при Шамиле, уверял меня: что когда греки строили церковь во имя св. Софии, то никак не могли свести купол, почему обратились к Магомету с просьбой помочь им, и тот взял камень – черную плиту, поплевал на нее и велел отвести в Константинополь; там она была поднята на вершину купола, увенчала самый центр его, о чем подробно и написано в их книгах».

Этот же кадий страстный охотник до чаю; он постоянно бывает у русских чинов управления и выпивает бесчисленное множество стаканов чаю, за что часто получал упреки и замечания от своих единоверцев; на это он им мудро отвечал: «в книгах пророка сказано, что на обязанности каждого правоверного лежит долг наносить сколь возможно более вреда неверным, гяурам и я исполняю этот закон, ибо выпиваю сколько можно больше чаю и накладываю сахару по несколько кусков в стакан и тем приношу ущерб хозяину, который меня поит, думая этим сделать меня своим другом».

Из Ботлиха до места, предназначенного к съемке (в Аргунском округе), около шестидесяти верст; дорога идет на юг, местами очень хороша, но большею частью пролегает над кручами и пропастями, где от непривычки может голова закружиться; потом подъезжаешь к верховьям Аргуна, который с неимоверной быстротой несет свой воды, а при малейшем дожде вырывает деревья и сворачивает камни, – тогда уже и думать нечего о переезде в брод. Спускаясь все ниже и ниже, дорога вдруг поворачивает на восток и вступает в мрачный скалистый проход; скалы, точно стены, стоят по обе стороны, вышиною до 40 сажен, покрытые сосновым лесом; на речке же вначале попадается русская береза и во множестве лица. Вскоре мы добрались до самой крайней дер. Чадыры (пограничной с аргунским округом). Здесь принял нас старшина, юнкер (имеет серебряную медаль на Георгиевской ленте и получает пожизненной пенсии 300 руб. в год, как кажется – за то, что первый заявил покорность правительству, чем у последовала и вся деревушка). Этот дикарь имеет претензию на европейскую жизнь. Войдя в его приемную комнату, я был поражен собранием развешанных по стене тарелок, и блюдечек (с проверченными на середине дырочками и насаженных гвоздиках); тут же стояли миски, подносы, бутылки, штофы, одеколоновые флакончики и помадные банки, кувшины, самовар на двух ножках; битые и склеенные сургучем стаканы; на перекладине потолка висели стенные часы, которые показывали одно, а били другое; по углам стояли две скрипучие, полусломанные кровати и едва держащиеся на ножках столик, но за то покрытый цветной клеенкой; две стены были оклеены кусками разноцветных обоев, которые хозяин, верно, где-нибудь собрал, как редкость; два же окошка заклеены бумагой. Хозяин показывал радушный вид и явно был растерян, извиняясь, что не ожидал дорогих гостей, иначе угостил бы на славу; но теперь он приготовил только яичницу, за неимением сковороды, на крыше нашей походной кастрюли. Вся деревня собралась смотреть на нас, точно на чудо какое-нибудь. От деревни в 15 верстах за перевалом начинается Аргунский округ. Мы спустились в глубокое ущелье и у одного из притоков Аргуна разбили палатку. Здесь много лесу и преимущественно березы, но она далеко не так стройна и высока, как в России; много липы, клена, дуба и вяза; но особенно я удивился, найдя здесь дикую черную смородину и малину, которые по всей речке растут в изобилии. Вершины гор уже были покрыты снегом; с полудня, почти ежедневно густой туман застилает их. Аргунский округ граничит с Тушетией, и поэтому многие жители его говорят по-грузински, по-чеченски и по-аварски. На отроге хребта Арац-бик-хулеб-меер, именно на южном его склоне к селению Гонотль, в ущельи есть рудники свинцово-серебряные. Я осмотрел только вверху лощины одно место, где начали рыть и разбивать камни, но тут я ничего не нашел; между тем как жители сами принесли мне два куска руды довольно богатой, но боясь стариков, отказались показать место, где ее добывают; по рассказам, они достают здесь много свинцу. – Отсюда же, через перевал, на восток идет тропинка в неприступный Ункратль. По ночам в лагере раскладывали по несколько костров, которые поддерживались до утра; тут же варилась и пища. Горцы народ не прихотливый; посуда нелуженая; обыкновенно вешают котел на треножник и варят в нем баранину; потом, выложив ее на лоток, садятся в круговую, и начинается трапеза руками, а из кружек запивают бульоном; потом рассядутся вокруг костра и слушают с увлечением народные песни, которые обыкновенно поют двое. Сюжет общий всем восточным песням: постоянно воспевается с разными вариантами любовь и красота женщины. Напев андийцев начинается всегда с высоких грудных нот и довольно дик; некоторые песни имеют голос очень унылый; рассказчиков же между ними чрезвычайно мало. Окончив работы, мы пустились обратно через Чеберлоевское наибство. Когда-то оно было очень густо населено, но теперь многие деревни в развалинах; причину этого мне объясняли так: когда Шамиль требовал подати и продовольствия, то жители, надеясь на свою силу, отказали во всем; тогда Шамиль пришел с мюридами, привез с собою с большим трудом два орудия, опустошил почти все деревни и побил много народу. Чеберлоевцы Аргунского округа занимаются в больших размерах хлебопашеством; особенно пшеница, ячмень, овес и лен приносят большой урожай; лен сеют для масла, стебель же бросают; – очень жаль, что они не знают выделки полотен: предприимчивый торговец мог бы легко нажить здесь большие деньги, закупая лен и вывозя на линию. Я, сколько хватало знания, старался объяснить жителям пользу обработки льна и как это делать, чему они очень удивлялись, и пожалели о своем незнании; – даже пошли далее, изъявив желание поучиться у русских, но увы! – это было одно лишь желание, не более. …Я остановился на ночлег у чеберлоевского наиба, прапорщика Дубы. Вечером явился музыкант импровизатор с инструментом, в роде балалайки, состоящим из тонкого деревянного круга в роде миски с деревянной же ручкой, натянутым сверху пузырем и тремя шелковыми струнами, по которым он водит волосяным смычком. Старик много играл народных песен и наконец лезгинку или что-то в этом роде, чрезвычайно быстрый и живой танец; сыновья же хозяина по очереди плясали. В заключение музыкант сыграл несколько русских военных сигналов и, наконец, подъем, пояснив с самодовольствием, что все это он заучил, когда ходил с Шамилем в качестве его трубадура и по этому часто слышал, как русские музыканты играли в лагерях. На другой день я воротился, наконец, с трудом окончив свои полевые работы, в укр. Ведено. Нельзя не отдать справедливости туземцам, их неутомимому старанию, способности и готовности служить (многие из них служат в постоянной милиции). Я убедился собственными глазами, как быстро, охотно и добросовестно они исполняют все поручения и приказания начальства, при чем никогда не заметишь на лице ни малейшего оттенка неудовольствия или отказа; малейшее же поощрение служит особым побуждением к соревнованию между остальными. Кроме милиционеров в Ичкерии образована из чинов куринского полка так называемая партизанская команда охотников из 70 человек. Все они одеты как туземцы; цель их формирования – постоянное наблюдение и строгие караулы по Хулхулаускому ущелью, где они расположены. С учреждением партизанской команды проезд по ущелью сделался совершенно безопасным. Подпись. И. Огранович.

В заключение не могу не принести моей искренней признательности и благодарности старшему адъютанту ичкеринского окружного управления, Е. Е. Чернявскому, которому я вполне обязан большею частью сообщенных здесь статистических сведений об Ичкерии. Подпись. И. Огранович.

Из Нагорного округа. П. Петухов. 1866 год

Газета «Кавказ» №53, 1866 год.

Корреспонденция «Кавказа». Из Нагорного округа. Нагорный округ, входя в состав Терской области, ограничивается от Дагестана рекою Сулак и андийским хребтом (собственно не по водораздельной линии этого хребта, а отступя к пастбищным, безлесным горам, известным под именем Тамух); от Ичкерии и Чечни – речкою Аксай и от кумыкской плоскости, ломанною линиею, которая, начинаясь у Герзель-Аула, проходит Тамерлановским валом (Аксак-Темир) до речки Яраксу, далее идет выше Андреевой деревни и достигает реки Сулака несколькими верстами выше Чир-Нерта. Границы с Дагестаном и Чечнею – определенные и бесспорные; что же касается до кумыкской, то поземельная комиссия составляет проект ее.

Все пространство округа заключается в черте Черных гор, когда-то сплошь покрытых лесами, исключая пограничные пастбищные горы Тамух. Леса преимущественно состоят из крупного чинара и только по мере приближения к устьям ущелий разнообразятся другими породами, между прочим дубом и грецким орехом.

В последнее пятилетие очищены жителями значительные участки для пашен, и проведены войсками широкие просеки в трех направлениях: 1-я от укр. Кишень до аула Беной, по хребту между Яраксу и Ямансу; 2-я от Беноя вниз, направляясь на кумыкский аул Аксай, по хребту между Ямансу и р. Аксаем, 3-я от аула Дылым на аул новый Буртунай.

Почва видимо осадочного происхождения и состоит из глины с небольшим слоем чернозема. Еще в недалеком прошлом все впадины и котловины изобиловали мочажинами, и почва в разных местах оседала или сползала, меняя физиономию поверхности: были случаи, что часть горы или целый аул сползали со своего места, оставляя после себя желтую глинистую осыпь. При больших дождях со склонов сползает густая масса в виде селей, унося весь слой чернозема вместе с посеянным зерном, и там, где была пашня остается ни к чему не пригодная глинистая осыпь. В настоящее время почва значительно осушается, благодаря очистке мест из под лесу и просекам.

Со стороны андийского хребта ниспадают по направлению к кумыкской плоскости речки: Аксай, Ямансу, Яраксу и Акташ, имеющий несколько притоков. Речки эти небольшие, хотя при водополии трудно переходимые, впрочем достаточные для того, чтобы приводить в движение множество небольших туземных мельниц.

Нагорный округ населяют два главных племени: дагестанское, под именем салатавцев и чеченское, под именем ауховцев, зандаковцев и беноевцев.

Салатавцы, занимая пространство между речкою Акташ и Сулаком, составляют 12 аулов и 1006 домов населения. Говоря наречием аварского языка, салатавцы во всех отношениях сохранили особенности дагестанцев; нравы и адаты у них дагестанские, а в общежитии заметно влияние дагестанской цивилизации, если можно так назвать некоторые условия приличий, отчасти мягкость нравов и общественную дисциплину, которые отличают их от чеченского племени, считаемого ими значительно низшим по развитию. Как и в Дагестане, у них много грамотных и начитанных, имеющих особенное влияние на народ. Вообще, салатавцы народ пришлым из Дагестана и имеет с ним родовую связь.

Три названные выше вида чеченского племени, составляя в сущности одно племя, рознятся между собою как по характеру, так и по степени развития; этому способствовали топографические условия населяемых ими мест и занятия. Кроме того, как народ молодой, они считаются между собою родами по родоначальникам, вышедшим из горского участка Ингушевского округа, именно из Цори, Ако и Галгая.

Ауховцы, живя большими аулами недалеко от устьев ущелий Яраксу и Акташ, имея постоянные сношения с торговыми рынками кумыкской плоскости (Аксай, Андрей, Хасав-юрт), значительно развитее остальных двух видов. Они составляют 6 аулов и 1232 дома населения. Многие из ауховцев знают русский язык и не чужды переимчивости, так напр. они заимствовали у нас огородничество, питье чая, окна со стеклами, водовозные бочки, отчасти стулья и столы, вообще – те мелочи, которые показывают зачатки цивилизующего влияния господствующего племени. Они умнее и трудолюбивее своих соплеменников и особенно склонны к торговле.

Зандаковцы занимают места между ауховцами и р. аксаем. Они составляют 13 аулов и 859 домов населения; обитая в лесах и имея менее сношений с плоскостью, они значительно беднее и грубее ауховцев.

Беноевское племя приютилось на лесистых высотах, у верховьев правого притока речки Аксай. Оно состоит из 5 аулов и 443 домов населения. Природа и топографические условия Беноя, или «вороньего гнезда» (Беной – в переводе), представляя все данные, способствующие доведению народа до полной дикости, задержали развитие умственных способностей его, доведя этих людей почти до идиотизма. Войдя, или лучше – неуклюже ввалившись к вам в комнату, беноевец, оборванный и грязный, озирается как дикая кошка, а начиная излагать что-нибудь, с большим трудом связывает мысли, причем, в видах выигрыша времени для подбора слов, беспрестанно отплевывается.

Занятие салатавцев составляют земледелие, садоводство и скотоводство. Сеют пшеницу, ячмень и кукурузу все аулы; садоводством же занимаются собственно аулы, расположенные по берегу Сулака, именно, Зубут, Миатлы, Иха и Зурамакент.

В Зубуте и Миатлы выделывается вино в количестве более 200 бочек. Оно трех цветов и лучше кизлярского; это приписывают тому, что сады их не поливные и закрыты от ветров горами. Хотя вина эти продаются дешево, от 20 до 40 руб. за бочку, но торговля идет далеко не успешно по той причине, что жители, по обычаю сами не развозят вин, а ждут покупщиков; армяне же торговцы, имея свои сады в Кизляре и избегая соперничества, не содействуют им.

Ауховцы преимущественно земледельцы; прежде они сеяли одну только кукурузу, в последние же годы, по примеру некоторых, стали сеять пшеницу и ячмень. Торговля лесом составляет один из главных источников их благосостояния, но этот источник значительно оскудевает по причине истребления их лесов жителями плоскости и войсками.

В настоящее время все склоны у устьев ущелий совершенно лишены лесу. Впрочем вопрос о порядке пользования здешними лесами рассматривается и вскоре определятся условия, которые должны будут предупредить окончательное истребление лесов.

Зандаковцы и беноевцы сеют только кукурузу и содержат в незначительном количестве овец. Впрочем, беноевцы воспитывают еще пчел, дающих им превосходнейший мед и воск.

Чеченское племя нагорного округа не имеет грамотных; муллы у них пришельцы; за то народ этот, склонный к мистицизму, охотно вступает в религиозное братство суфи (зикр) и расположен приветствовать каждого искателя приключений имамом, хоть бы он не умел отличить а от б. Впрочем все это, отчасти только, относится и к ауховцам.

Салатавцы и ауховцы управляются наибами из русских офицеров; зандаковцы же и беноевцы – наибами из туземцев.

Сословий в округе нет, точно также как и холопства; народ равноправен и называет себя узденями, в смысле людей свободных относительно личных прав. Земли делятся на общественные и частные; к первым относятся пастбищные горы, выгоны и леса участки, переходящие наследственно, и участки, очищенные в последнее время, по умиротворении края. 4 февраля 1866 г., Кишень. Подпись: П. Петухов.

Чеченцы (Нахче). Дубровин Н. Ф. 1871 год

«История войны и владычества русских на Кавказе». Том I. Кн. I. Очерк Кавказа и народов его населяющих. СПб. 1871.

«Чеченцы». (Нахче). Глава I. Стр. 367 …По соседству с осетинами и на восток от них поселилось чеченское племя, ограниченное: на севере Малою Кабардою, р. Сунжею и кумыкским владением; на востоке тем же владением, до креп. Внезапной, и рекою Акташ, отделяющею Чечню от дагестанского общества Салатау; на юге – Сулако-Терский Водораздельный хребет гор отделяет Чечню от нагорного Дагестана, а далее Тушино-пшаво-хевсурский округ и осетинские общества до укрепления Дарьяла. Западную границу Чечни составляла некогда река Терек.

Тридцать лет тому назад, т. е. до восстания в 1840 году, чеченцы жили по правому берегу Терека и обоим берегам реки Сунжи, так что тогда под именем Чечни разумелось все пространство, заключенное в границах, которые обозначались: «на Западе рекой Фортангой до Ачхоевского укрепления, а отсюда прямою чертою до Казах-кичу, и далее на ст. Стодеревскую; с севера Тереком до впадения в него Сунжи; с востока Качкалыковским хребтом, прямою чертою от Герзель-аула на Внезапную и верховьями реки Акташа; с юга Андийским хребтом (Сулако-Терским) до Шаро-Аргуна, этой рекой до соединения с Шаро-Аргуном и Черными горами до начала р. Фортанги.

С началом восстания, большая часть чеченцев, живших между Тереком и Сунжею, бежали за эту последнюю реку. На правом берегу реки Терека и на левом Сунжи осталось только несколько небольших аулов. Опустелая земля их начала заселяться казачьими станицами, а чеченцы замкнулись в выше приведенных границах.

Пространство земли, ограниченное рекою Сунжею, между рр. Аргуном, Гудермесом и Ассою, занято сунженскими чеченцами, которые рекою Гойтой разделяются на две части: пространство, лежащее по левую ее сторону, носит название Малой Чечни, а по правую Большой Чечни. В состав последней входят мичиковцы, живущие по обеим сторонам реки Мичик и племя известное до 1840 года под именем качкалыковцев, обитавшее по северо-восточному склону Качкалыковского хребта. Поколение это впоследствии смешалось с мичиковцами и ичкеринцами и бывшие его аулы Шавдон, Наим-берды, Адыр и Наур-су в настоящее время не существуют. Ичкеринцы живут между верхними частями рек Акташ, Хулхулау и Сулако-Терским Водораздельным хребтом, а в верховьях рр. Ярык-су, Яман-су и Акташа поселились ауховцы.

Между ауховцами и рекою Аксаем, в местности лесистой, живут зандаковцы, а на лесистых высотах, у верховьев правого притока речки Аксай, приютилось беноевское племя, что в переводе означает воронье гнездо.

Кроме этих обществ, чеченское племя вообще разделяется на множество поколений, которым названия даны русскими по именам аулов, или гор, или рек, по направлению которых были расположены их селения. Так непосредственно к осетинам прилегают кисты, живущие по ущельям реки Макалдона, притока реки Терека, и по ущельям реки Аргуна; первые носили название ближних, а последние дальних. Восточнее кистов, по верховьям реки Ассы и по берегам реки Таба-чочь, живут лалгаевцы. На севере от этих двух обществ поселилось несколько поколений чеченского племени: назрановцы или ингуши, занимающие низменные места, орошаемые реками Камбилеевкой, верхнею частию Сунжи и Назрановкою и по течению этих рек до впадения реки Яндырки в Сунжу и по Тарской долине (Долина эта находится в верховьях р. Камбилеевки и верстах в 12 от Владикавказа. Название свое она получила от Тарской станицы, принадлежавшей второму Владикавказскому казачьему полку.); карабулаки, на равнине орошаемой реками Ассою, Сунжею и Фортангою; галашевцы, поселившиеся по рр. Ассе и Сунже, и джерахи живущие по обоим берегам реки Макалдона.

Стр. 369 …Верховья восточного истока реки Ассы занято аулами цоринцев, а по обоим берегам реки Ассы и по реке Сунже, между галгаевцами и дальними кистами, в верховьях реки Гехи, притока Сунжи, расположены аулы Ако или Акинцев. За акинцами следуют: мередженцы, расселившиеся по ущельям р. Фортанги; пшехой или шопоти, живущие около истоков реки Мартан; шубузы и шатой – по реке Аргуну; шаро или киалал, по верховью Шаро-Аргуна; джан-бутри и чаберлой или тадбутри, по реке Аргуну. Наконец, следует упомянуть о терекских и брагунских чеченцах, живущих на правом берегу реки Терека при впадении в него Сунжи.

Все эти наименования и разделение чеченского племени на множество отдельных поколений, как я сказал, сделаны русскими и, в строгом смысле, как неизвестные совершенно туземцам, не имеют никакого значения. Чеченцы сами себя называют нахче, т. е. народ, и название это относится, одинаково, до всех племен и поколений, говорящих на чеченском языке и его наречиях.