Темь. В поисках истины

– Ваши ученые, – ехидно продолжил Митромир, – недавно пришли к выводу, что, даже изучая с помощью их примитивной физики Вселенную, можно, таким образом, спонтанно породить новые вселенные – быть может, с совершенно иными физическими законами. В итоге они на ощупь подошли к другому универсальному закону: Абсолют с помощью развиваемого им разума всех уровней порождает новые миры, и в этом – цель существования самого разума…

Посланец Радегаста, отдуваясь, сел в кресло и стал походить на утомленного тупостью студентов профессора. Из лесного озерца торчали разинутые рты карасей, восхищенных многомудростью докладчика.

– Не пытайтесь постичь все сразу, – сказал Митромир. – Это невозможно. Я упрощу задачу и вернусь к самой проблеме. Теперь вы знаете, что миров множество. Добавлю лишь, что и ваша вселенная отнюдь не бесконечна, а кажущаяся для вас бесконечность – это всего лишь своего рода зеркальный эффект, отражение вас самих и сопредельных вселенных. Фактически о мирах можно говорить как о шарах, плавающих в насыщенном Истинной энергией и временем пространстве, если представить их, так сказать, умозрительно. А образы, как вы уже поняли, могут являться материальной силой…

– К-ха! – тактично кашлянул Леха. – А все-таки если ближе к теме?

– Ага… Ну, да, опять меня понесло… Так вот, повторяю, в последние десятилетия мы наблюдаем усиление диффузии энергий с ближайшими к вам сопряженными мирами. Сюда, на Землю, все больше проникают психическая и ментальная составляющие Истинной энергии. В соседние миры, в свою очередь, просачиваются физические составляющие вашего мира. На Земле есть своего рода точки перехода энергий, но они строго контролируются цивилизациями с «той», так сказать, стороны, поскольку вы сами пока не в состоянии это делать. Но возникают и спонтанные порталы, действующие кратковременно и мощно… Такое было всегда, но сейчас процессы резко ускорились. И это нас заботит. Случайность или закономерность? А если последнее, то по чьей воле и с какой целью? Если говорить совсем примитивно, то кто-то насыщает этот мир, который многие из известных нам богов считают материнским, магией. Спрашивается, зачем?

Митромир снова встал и задумчиво остановился у озерца с внимающими ему карасями.

– А чего народам ждать от этой напасти? – спросил Леха. – Может, наоборот все к лучшему? Ну, появится у нас больше магической энергии. Глядишь, каждый колдануть сумеет…

– Глупость и мальчишество, – поморщился Митромир. – Атланты уже колданули – разве ты не понял? И чего ради я вам, балбесам, все это втолковываю? А? – осведомился он у карасей.

Караси враз хлопнули ртами и снова почтительно воззрились на посланца Радегаста. Митромир вздохнул.

– Вы не задумывались над тем, – спросил он, – что за последние пару десятилетий число природных катастроф на Земле возросло в десятки раз? Это – статистика. И даже ваши тупоголовые власти кое-что, видимо, знают, раз уж создают в правительствах отдельные структуры по чрезвычайным происшествиям. Готовятся, значит. Но тайфуны, ураганы, землетрясения, вулканы и наводнения – это еще не все. За несколько последних десятилетий освещенность Земли снизилась в среднем на четверть. Сумерки наползают на нас, – Митромир, наконец, соблаговолил сказать «нас», а не «вас». – И в прямом смысле, и в переносном.

Троица «студентов» переглянулась. Антон и Леха выглядели слегка ошарашенными, а Весняна почему-то печально смотрела на них.

– И что, – строптиво спросил Леха, – выходит, в натуре, конец света, а вы с Радегастом только смотрите, да? Репу чешете?

– А кто вообще такой Радегаст? – осведомился Антон.

– Мы не чешем репу! – Митромир остановился напротив Лехи. – То есть чешем… Но в другом смысле. Тьфу, вечно путаница у вас, у людей!

– Не репу вы чешете, – проворчал Леха, – а что-то другое.

– Ну, Митромир, – примирительно сказала Весняна, – ты ведь и сам человек. В известной мере. А Радегаст – это древнее славянское божество. И находился на заслуженном отдыхе в Вышемирье, как говорят. Призвали его сюда мы.

– Кто это мы? – сварливость Лехи возрастала по мере того, как необычность ситуации стала до него доходить. – Домовые на пенсии? Или лешаки-бандюганы?

– А замереть опять не хочешь? – сверкнула зелеными глазищами Весняна.

Леха, которому Антон в красках поведал историю его «замирания» за столом, понял беспочвенность своих претензий и заткнулся. Караси ехидно переглянулись.

– Цыц! – потерял, наконц, терпение Митромир, и его темные кудри, казалось, вот-вот встанут дыбом. – За последние пятьсот лет впервые вижу столь скандальную компанию! И с такими приходится начинать дело вселенской важности…

Маг горестно вздохнул, сурово посмотрел на притихших слушателей и поведал остальное.

Происходящие изменения встревожили в первую очередь тех наблюдателей из героического прошлого материнской Земли, которые пожелали остаться здесь и вполне даже преуспели в плане обустройства личных дел. Во всяком случае, Никитич, судя по всему, благоденствовал, и даже почивший в бозе вампир из «Ночных поганок», если бы не макнул клыки в собственное варево, продолжал бы руководить развлечениями местного бомонда. Иные из славных представителей народов Раземелья успешно обосновались во властных структурах, но их было слишком мало, чтобы в какой-то мере определять развитие людской цивилизации.

А тут еще Темные путались под ногами. Митромир кратко поведал, что раз уж есть Светлая сила, то существует, к прискорбию, и противоположная, эксплуатирующая самые негативные чувства и эмоции разумных существ, их темную сторону. Какова природа питающей эту силу энергии, доподлинно неизвестно. Научные умы Светлых считают, что она есть извращенная составляющая энергии Истинной. Хотя сами Темные полагают наоборот. И высокие астральные миры в их понятии являются как раз низкими…

Митромир крякнул, и было видно, что он едва сдерживается от желания плюнуть в этих самых Темных.

– Не забивайте пока себе голову, юноши, – сказал он. – Помните только, что Темные – это противники.

И, помолчав, добавил:

– А возможно, и Серые, коих многие относят к Темным. По неведению. Народы Раземелья, к примеру, традиционно относились к Серым…

– Это еще как сказать! – возмутилась Весняна. – Это людишки нынешние серы и невразумлены, а уж если о магах говорить…

Митромир примиряюще поднял руку:

– Домовена, сказанное не относится к вам с Никитичем. Но, признаюсь, даже Радегаст был удивлен, услышав, что вы решительно встали на сторону Светлых. И вообще, – он галантно поклонился, – вы самая прекрасная из Светлых, которых я когда-либо видел за последнее время.

– За пятьсот лет? – Весняна польщено порозовела.

Серые, как выяснилось, решительно предпочитали ни во что не вмешиваться, между тем как Светлые с Темными плели постоянные интриги, прерываемые прямыми столкновениями. Впрочем, как признал Митромир, это были лишь мелкие стычки – во всяком случае, в новейшее время.

– Последняя интрижка закончилась второй мировой войной. А предпоследняя… м-м-м… – маг небрежно помелькал в воздухе пальцами. – Ею можно считать Средневековье. Тогда намечался глобальный прорыв темных ведьм и колдунов к управлению Европой… Нам пришлось использовать инквизицию.

– А первая мировая как же? – не выдержал Антон.

– Ну, это обычная людская дурь, – отмахнулся Митромир. – Помноженная на масонские штучки. Наши исследовательские умы до сих пор спорят, что считать влиянием Темных, а что – врожденной людской злобой и глупостью.

– Не хило, в натуре, – не выдержал Леха. – Пятьдесят миллионов народу – в ящик, а у вас это – мелкие интрижки!

– Ты вторую мировую имеешь в виду? – небрежно прищурился Митромир. – Ну так что же? Китайцы потом во время культурной революции то ли двадцать, то ли сорок миллионов сограждан порешили, и кто же им будет мешать в этом невинном развлечении? Главное, не нарушался баланс Истинной энергии, а значит, угрозы существования данному миру не возникало. Сейчас же картина другая…

Маг вытянул руку, и по его пальцам побежали золотые искры.

– Баланс нарушаешь, – ехидно прошептала Весняна.

– Инструкция разрешает, – по-чиновничьи проскрипел Митромир. – Для наглядности.

Под ладонью мага сформировался золотой шар и стал медленно разрастаться. Золотое сияние опало, и шар, достигнув размеров футбольного мяча, поплыл белыми облаками, очертаниями континентов…

– Земля, – заворожено прошептал Антон.

– Переключаюсь в ментальный режим, – тоном космонавта-первопроходца возвестил Митромир.

Шар недовольно дернулся, и слоистые вихри циклонов сменились палитрой красок, словно кто-то плеснул на континенты и материки акварелью.

– Краски передают преобладающий интеллектуальный фон в данных точках планеты, – пояснил маг. – Детально разбираться мы не будем, слишком долго… А вот в астральном режиме, в верхнем уровне, это выглядит так.

На этот раз шар мигнул, словно действительно переключался, и весь подернулся серой неоднородной пеленой. В ее разрывах можно было угадать знакомые очертания земли, и было ясно видно, что черная хмарь наползает на Россию, мрачным покрывалом целиком накрыла Северную Америку, Ближний Восток… Светлела, становясь серой, она лишь над Индией и Тибетом, над островами Полинезии, над океанами. Приглядевшись, можно было увидеть, что над российской территорией сквозь черные рваные лохмотья проблескивают яркие звездочки, и возле них пелена разрывалась и явно слабела. Светлыми шильцами прокалывали ее огоньки по всей планете, где реже, где чаще, и лишь над Северной Америкой и Европой их почти не было.

– А что это за звезды? – Лехин любопытный нос почти воткнулся в шар.

– Это, – отвечал Митромир, предусмотрительно отводя шар подальше, – духовные центры планеты. Монастыри, храмы различных конфессий, религиозные и иные общины. Но все зависит от того, насколько искренне там служат Свету. Природу тьмы, наползающей на Землю, нам предстоит выяснить…

Глава 7

Страшный удар потряс домовьи апартаменты. Ему сопутствовали яркая багровая вспышка и обиженный вопль Лехи, который отлетел от Митромира, держась за обожженный нос. Мага отнесло в другую сторону, он тряс пострадавшей, видимо, рукой. По уютной гостиной полетели лохмотья копоти, оставшиеся от эффектно исчезнувшего шара.

– Так будет со всэми, кто будет смотрэть нэ туда, – проскрежетало со стороны лесного озерца. – На шашлык совсэм исжарю!

Остолбеневший Антон смотрел, как из воды грозно поднимается его старый знакомый Гога. Правда, не совсем знакомый: паучья бородавка на носу точно была Гогина, но вот тело пока еще оставалось продолжением громадной зеленоватой щуки, быстро меняющей, впрочем, очертания на человечьи. Вокруг него плавали кверху брюхом ошеломленные таким нахальством караси.

– Потому и щук в рэчке, чтоб карась не скучал, – явил свое знакомство с русским фольклором Гога и выпрыгнул из пруда, обретя, наконец, вместо хвоста ноги.

– Так это ты, гнида черная, Землю взорвал? – возопил Леха, не отпуская многострадальный нос и нещадно гундося. – Да я тебе сейчас… – и отставной скинхед ринулся на Гогу, вздымая карающую длань.

Однако в противника он не попал. Тот неуловимо переместился, и Леха с бурным всплеском обрушился в озерцо, которое оказалось до обидности мелководным, а дно – слишком твердым для головы.

– Э, Свэтлый, давай драться будем, – между тем нахально заявил любитель фольклора. – Я тебя побью – ты мне этого челвэка отдашь, – и ткнул грязным ногтем в Антона.

В ответ Митромир взмахнул здоровой рукой, и золотистая молния, с шипеньем прорезав воздух, воткнулась в грудь Гоги. Тот улыбнулся и распахнул серую хламиду. Обнажилась грудь с лесом черных волос, ничуть не тронутая огнем.

– Рука болит, да? – сочувственно спросил Гога. – Энергия нэт. А у меня есть. Я тэбе голова отрывать буду… – и словно баскетболист, метнул обеими руками в Митромира клубок красного дымного пламени.

Однако на пути клубка встал зеленый искрящийся щит, словно сплетенный из ветвей: в дело вступила Весняна, прижавшаяся к стене и полыхающая изумрудами глаз. Из-за щита вылетела новая золотистая молния, разбившаяся золотыми каплями о невидимую кольчугу нежданного посетителя, в ответ метнулся новый огненный шар. Обмен ударами пошел на третью серию, затем на четвертую, пятую…

«Однако, становится душно. И дымно», – мелькнуло в голове у Антона, который инстинктивно ожидал момента напасть на носатого огнеметателя, но не находил поблизости подходящего оружия.

А затем неожиданно заметил, что тот незаметно подбирается все ближе к нему. И, словно в замедленном кино, увидел, что очередной огненно-дымный шар летит в него. Причем не просто шар, а еще и с черным наконечником внутри. Неким шестым чувством Антон понял, что увернуться не успевает…

Но в этот момент в шар с изумрудными брызгами вонзилась зеленая стрела. Огненный сгусток опалил Антону ухо и с грохотом проделал изрядную дыру в стене за его спиной.

– Зачем прицэл сбиваэшь? – возмутился Гога.

– Молчи, нечисть хренова, – некультурно ответила Весняна и послала в огнеметателя целый пучок зеленых копий. Одно из них, пробив защиту, видимо, достигло цели, поскольку Гога немузыкально взвизгнул и ухватился за плечо.

– Тоже мне, певец… – Антон рефлекторно ухватил первое, что попалось в руку, и швырнул в Гогу, вступив, таким образом, в бой.

Метательным оружием оказался серебряный подсвечник, со свистом врезавшийся возмутителю спокойствия точно в лоб. Действие старинного аналога лампочки оказалось поразительным. Вопль Гоги теперь напоминал свирепый паровозный свисток. Физиономия кавказца на мгновение размазалась в воздухе, а затем в ней стремительно произошли изменения: она обросла шерстью, уши удлинились и заострились, глаза заполыхали багровым пламенем, а на сузившемся черепе появились коровьи рожки. Третий рог стремительно рос и набухал на низком лбу. Изменились и руки: пальцы удлинились, из ногтей выросли когти… Трансформации не удостоился лишь длинный нос, однако паучья родинка на нем окончательно провозгласила независимость: переместилась на самый кончик и даже обрела злобно сверкающие глазки.

– Уф! – перевел дух Митромир. – Да это всего лишь Хухрик! Только вот где он слямзил эту боевую форму демона, и причем тут кавказцы…

– Как это всего лишь? – кривясь от боли, совершенно без кавказского акцента прошипел псевдо-Гога. – И не Хухрик, а боевой хухрон! И обличье не слямзил, а получил в пользование. Временное. И то не наш кавказец, а забугорный, неликвид. Что было, то и дали… А за базар ответишь чендово, – и попробовал достать Митромира огненным плевком.

Но силы его, видимо, иссякли вместе с превращением, и до посланца Радегаста вяло долетел лишь кусок жирной копоти, который тот легко отбил дуновением.

– А вот это квандучил? –взвизгнул хухрон Хухрик, и в его лапе молниеносно появился отсвечивающий багровыми отблесками клинок. Однако проделать что-либо с ним демон не успел.

– Бей черных! – раздалось позади него, и на Хухрика с шумным плеском обрушился пришедший в себя мокрый Леха.

Все же силы были определенно несоизмеримы: демон столь легко вертанулся вместе с Лехой, что, если бы тот не сидел на его плечах, словно клещ, то непременно проделал бы собой в стене вторую дыру. Следующие мгновения ошарашенный Хухрик исполнял невразумительный танец, пытаясь сбросить уцепистого скинхеда, но безрезультатно. А затем вспомнил о клинке, и глаза его торжествующе сверкнули.

Лапа с клинком пошла назад, Лехе в горло.

Здесь бы и окончилась богатая биография вечного студента, если бы он не применил свой излюбленный кусательный прием: на этот раз челюсти Лехи мощно впились прямиком в длинный нос псевдо-Гоги. Клинок прошелестел мимо Лехиного уха, а демон вновь оглушительно заорал. Но на этот раз его вопль звучал очень горестно.

Леха кубарем скатился с Хухрика-хухрона, зажимая уши. Вслед за ним на пол шмякнулась родинка, окончательно превратившаяся в злобного паука, и юркнула под ноги демона. Впрочем, то уже был не совсем демон. На его месте стояла, скорбно покачиваясь, некая невысокая зеленая личность с подслеповатыми глазками, смахивающая то ли на потрепанный куст, то ли на болотную корягу, покрытая всевозможными наростами, и, хныча, прижимала маленькие ручки к освобожденному шишкастому носу.

В наступившей тишине негромко звякнул упавший клинок, оказавшийся длинным кинжалом с дымчатой рукоятью.

– Эт-то что еще за хрень? – вырвалось у ошеломленного Антона.

– Да шишига это, – у двери кабинета, покачиваясь, стоял Никитич. – Хухрик, тварь лесная, болотная, нашенская… Изыди, нечисть! – дед небрежно махнул рукой в сторону зеленого существа. – И ты Темным продалась.

– Невиноватый я… – хрюкнула шишига. – Они деток моих забрали. Моих лягушечек! В заложники… – и медленно растеклась по полу зеленой лужей.

– Стой, дед! – спохватился вышедший из ступора Митромир. – Нам ведь ее… его допросить надо!

– Ага… – саркастически крякнуло из растекшихся остатков шишиги. – Обойдешься, хрюндель.

Крякал паук, нырнувший в центр лужи. Его глазки блеснули красным.

– Привет от Сардориуса, – прохрипел он и исчез.

На его месте появилась грязная лапа с нагло выставленным кверху грязным средним пальцем с длинным когтем, после чего и этот вульгарный символ с чмоканьем всосался в серо-зеленую жижу.

Вся компания молча озирала дедов кабинет, превратившийся в закопченную кузницу. Ожившие караси в лесном озерце брезгливо шевелили носами.

– У, предатели! – зыркнул на них все еще не протрезвевший Никитич. – Пустили родственничка в родные пенаты! А он нам тут напакостил. Такую красоту загубил, – и всхлипнул, оглядев стены с потеками сажи.

– Пойдем, дедушка, – повела его за собой Весняна. – Главное, пожара не было. А кабинет Микишка в порядок приведет, пока мы путешествовать будем.

***

Было далеко за полночь, когда Митромир произвел краткий разбор полетов.

– Итак, сограждане этого мира, – обвел он взглядом притихших участников баталии, – мы подверглись открытому нападению Темных. В гадком лице их приспешника, надевшего как минимум три обличья. Это означает, что Темные знают о наших планах.

– А каковы наши планы? – простодушно осведомился Антон.

– Сначала – пробраться к порталу для перехода в Раземелье, – отрезал Митромир. – А дальше я вас проинформирую. Чем меньше будете вы знать, тем меньше обо всем узнают Темные…

– …Это главная часть нашего секретного плана, – ехидно продолжил Леха, уставившись в потолок.

Митромир сердито кашлянул.

– Примерно так, – подтвердил он. – Темные готовились к этому бою, накачав энергией шишигу. И она невесть когда засела в озере, подслушав и мою лекцию.

– Эти караси! – завелся Никитич. – Я им доверял и потому не закрыл заговором озеро. А они прохлопали постороннюю улитку, из которой и явился этот Хухрик… Кто подсунул эту улитку? – дед грозно обвел взглядом присутствующих. – Заморочу того супостата!

– Это потом, – остановил его Митромир. – Странно, что кто-то вообще протащил несанкционированную магическую вещь в твой дом, ведь он заговорен…

– Сюда кто только не шастает, – укоризненно посмотрела на деда Весняна. – Никитич жалобы всего микрорайона разбирает.

– Для обчества пользы, – проворчал дед. – Ежели власти продажны да бессильны…

– Оставьте мелочную людскую политику, – отмахнулся Митромир. – Власть настолько продажна, насколько глуп содержащий ее народ. Вернемся к нашим шишигам. Этот субъект первым делом попытался вывести из строя самого испытанного и надежного бойца, – Митромир приосанился. – Значит, он знал, что я здесь. И если бы не своевременная помощь Весняны, то я бы ощущал некоторые затруднения, пусть и незначительные…

Весняна многозначительно хмыкнула.

– Ну-ну, – успокаивающе поднял руку маг, – твоя помощь была очень кстати. Затем оригинальное вмешательство Антона с помощью серебра лишило шишигу первого обличья, а вместе с ним и одной энергетической оболочки. Появился известный мне по некоторым… э-э-э… совместным проектам Хухрик. Далее еще более… гм… оригинальное воздействие Алексея разрушило другую оболочку и выявило саму суть шишиги. Хотя… – Митромир задумчиво почесал нос. – Возможно ею управляло то самое существо в виде паука. Интересное сочетание мыслеформ. Может, они в известной мере самостоятельны? А Сардориус – это навевает. И даже где-то заставляет…

– Долой личины! – полупьяно взмахнул рукой Никитич. – Даешь истинное обличье!..

Возглас деда вернул Митромира от научных раздумий к реальности.

– Что ж, – он вытянул из-под полы закопченного серого пиджака кинжал. – Зато нам достался этот клинок. Прекрасная работа Марцеуса – одного из величайших магов древности. И самое главное, сейчас кинжал не имеет хозяина, – Митромир, разжав руку, показал дымчатую рукоять оружия. – Видите? У нее нет цвета. Похоже, что кинжал не очень признавал даже Хухрика. Но с этим мы разберемся потом. А сейчас – всем спать! Утро будет ранним.

– Митромир, – робко спросил Леха. – А что, этот Хухрик… почему он был именно кавказцем?

– Не стоит доверять внешнему облику, – усмехнулся маг. – Этому Хухрику вполне могли дать обличье, например, белокурого арийца, – и, внимательно взглянув на задумавшегося Леху, пошел проверять заговоренные запоры дверей.

Леха собрался было почесать макушку, но сморщился, нащупав шишку, выросшую от соприкосновения с дном лесного озера, и со вздохом отправился спать. Мыслить, однако, он не перестал. И желающий услышал бы его бурчание:

– Шишига – это она. А он? Шишиг, что ли?

Глава 8

Хмурый, темный Питер провожал серо-зеленый «крузак» все той же морозной крошкой, раскисшей солевой хлябью на кое-как вычищенных дорогах и озлобленными автомобильными пробками.

– Фу! – пыхтел за рулем Митромир, в очередной раз уворачиваясь от летящего по встречной полосе наглого «мерседеса». – Еще одна бандитская харя… Никитич, ты как на своей керосинке здесь ездишь?

– А чего? – скромно отвечал Никитич. – Кому керосинка, а кому и броневик. Народ пужается, мне больше и не надо.

Позади осталось трогательное прощание с Вованом, пригнавшим спозаранку джип, набитый зимними вещами, продуктами и прочим снаряжением, словно компания собралась на Северный полюс. Кроме того, тертый лешак приволок в качестве валюты несколько длинных матерчатых колбасок с упакованными в них золотыми царскими червонцами, знающе заявив, что в лесах, а тем более в Раземелье о долларах, евро и прочей макулатуре слыхом не слыхивали, а золото – оно и в Африке золото. Колбаски были немедленно упрятаны в безразмерную шубу Никитича: похоже, его бережливости Митромир доверял более всего.

Вован бил себя в грудь и клялся всей своей родословной, что будет полезен в походе, но Митромир остался непреклонен: лешаку ставилась задача обеспечивать тылы. Впрочем, тот не понимал тактических замыслов мага и, выпросив позволение проводить путешественников до границ города, плелся сзади, обиженно подмаргивая фарами бронированного «рендж ровера».

Остался позади также незабываемый инструктаж, который Никитич давал маленькому серому комку, оказавшемуся тихим домовым Микишкой. До невозможности напыжившись, дед стал напоминать отчасти председателя кабинета министров, отчасти – свирепого разбойничьего атамана. А инструкциям, которые он давал по приведению в порядок и содержанию его домовьей квартиры, мог бы позавидовать самый тертый армейский прапорщик, предвидящий все поползновения подчиненных к несанкционированному уменьшению объемов вверенного имущества. Микишка невинно поблескивал глазками и помалкивал, но сразу было видно, что хитрован он еще тот. Отчасти ситуацию разрядил выкатившийся откуда-то из-за Микишки еще один серенький клубочек – как выяснилось, супруга домового.

– Клеопатра, – торжественно представился клубочек.

После чего вся компания, сочувствовавшая озабоченности Никитича, поняла, что его дом в надежных лапках.

Можно было еще вспомнить отчаянный Лехин вопль, когда отставной скинхед обнаружил в вещах отсутствие его излюбленного напитка – пива. Неизбывность Лехиного горя тронула даже Митромира, после чего он милостиво разрешил добавить к общему грузу еще один ящик.

– Может, мы и не вернемся вовсе, – душевно сказал маг. – Отчего бы не проявить последнюю заботу о застарелом алкоголике?

После ночной битвы Митромир проникся неким уважением к Лехиным боевым приемам, поэтому вопрос о возможном неучастии вечного студента в походе отпал как бы сам собой.

Беспокоило Митромира только одно: все гаишники, встречавшиеся по пути, вытягивались в струнку и отдавали «круизеру» честь, даже нарушая маскировку своих засад. Посланец Радегаста принюхивался и так, и эдак, пытаясь уловить хотя бы зачатки магии, но не находил и хмурился еще больше. Такое чинопочитание ему явно не нравилось. «В этой стране чем ниже тебе кланяются, – ворчал он, – тем сильнее пинка дадут. Азия, понимаешь». Антон с Лехой были с ним не согласны, но предпочитали помалкивать, уважая пятисотлетний – никак не меньше – возраст мага и соответствующий опыт. Мало ли какой маразм можно схватить за столько-то лет… И научиться понимать толк в пинках.